Текст книги "Небесное Око"

Автор книги: Дэвид Кек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 31 страниц)

– Ваша светлость, Радомор держал Альвен с ребёнком башне. Когда она выбежала из покоев, я поймал её за руку. Она с ребёнком находилась в заточении несколько дней. Они голодали. Я стоял на страже у её покоев, а потом поехал за Аильнором. Ваша светлость, когда я нашёл его, Аильнор молился об избавлении от кошмаров, что мучили его. После этого Альвен никто не видел. Никто. Радомор сказал, что она уехала, и мы отправились вслед за ней. Сказал, что она проследовала в земли Гирета. Я видел, ваша светлость, как Радомор сидел на престоле своего отца. Я был там. Я все видел.

Казалось, Ламорик съёжился. Лил дождь.

– Ваша светлость, Радомор не должен стать королём, – сказал Дьюранд. – Нам надо вернуться. Да, Красного Рыцаря больше не существует, но у вас есть и собственное имя. Вы можете поехать назад, подняв стяг Гирета. Положение безвыходное. Предателям никогда не свергнуть короля, но им на помощь идёт Радомор Ирлакский, и на турнире он поведёт Южное войско против лорда Морина.

Кто такой Морин, знали все. Даже Ламорик, что бы он ни говорил о лорде Монервейском. Морин всегда поступал, как того требовала честь. Он проиграет и все равно преклонит колено, чтобы выслушать пожелание победителя, заранее зная, что попросит у него Радомор. Морин окажется связан узами клятвы чести и Радомор воспользуется ими, чтобы вырвать у Морина заветное обещание. А желал Радомор лишь одного.

– Вы должны остановить Радомора, – произнёс Дьюранд.

Он видел, как Ламорик раскрывает и закрывает рот, пытаясь собраться с мыслями. Дьюранд чувствовал, как струйки воды бегут по телу и льются в сапоги.

– Господь Всемогущий, – покачав головой, вымолвил молодой лорд.

Дьюранд просил вернуться в Тернгир, после того как все мечты Ламорика развеялись словно дым, умолял встать плечом к плечу с человеком, которого молодой лорд ненавидел. Стояла тишина, прерываемая лишь шелестом дождя.

– Если ехать, так всем вместе, – прорычал Ламорик.

Дьюранд, моргая, уставился на него. К этому моменту вокруг них собрался уже весь отряд. Люди кутались в шерстяные плащи и пропитанные смолой куски парусины.

– Если надо ехать, – мрачно произнёс молодой лорд, – ты поедешь со мной и будешь сражаться рука об руку со всеми нами. Когда я присоединюсь к лорду Морину и его отряду, после того как он похоронил Вэира, ты должен быть подле меня.

Дьюранд посмотрел Ламорику прямо в глаза.

– Да ваша светлость, – произнёс он. – Если вы возвращаетесь в Тернгир, я еду с вами.

Эйгрин посмотрел на север, туда, где высился замок, сокрытый от взоров пеленою дождя.

– На Тернгир! – бросил он.

Глава 26
Накануне битвы

Уже с моста было видно, что ворота крепости закрыты. С затянутых серыми тучами небес лил дождь.

Гермунд хмыкнул:

– Должно быть, они сейчас все собрались на вершине сторожевой башни, чтобы вместе со священниками отправиться вниз, к Барбиканскому проливу, как и в ту ночь, когда Виллан приказал ослепить себя. Бедолаги замёрзнут и промокнут до мозга костей. Хотя, может, кто-нибудь принесёт им пару бокалов горячей мальвазии.

Дьюранд скакал рука об руку с Ламориком и его женой во главе колонны. Они как раз подъезжали к сторожке у ворот. Вместо того чтобы ехать в хвосте, с обозом, Дорвен предпочла быть рядом со своим супругом. Покуда молодой лорд скрывал своё подлинное имя под личиной Красного Рыцаря, Дорвен была помехой, теперь же все изменилось. Человек, сидевший в седле, был не безымянным Красным Рыцарем, а Ламориком, скачущим под дождём со своей молодой женой в Тернгир.

Остальной отряд остался ждать у моста. Дьюранд слышал, как Бейден довольно громко что-то бубнит себе под нос:

– Этот сукин сын свихнулся. Поменяться лошадьми и плащами! Ну, поменялись. Кого мы так обманем? Ублюдки нас сразу узнают.

– Долго водить их за нос не получится, – кивнул Гутред, не сводя глаз со сторожки. – Нам главное через ворота проехать. Если его светлость начнут расспрашивать, он может сказать все что угодно. Мол, мы люди из распущенного отряда какого-то странного рыцаря, скрывавшего имя. Соврёт, что в голову взбредёт. Сейчас темно, а он как-никак сын герцога Гиретского.

– Вздор, – пробурчал Бейден. – Чушь собачья. Зря мы вернулись.

Лишь благодаря чудовищному усилию воли, Дьюранду удавалось оставаться в седле.

– Потом они отправятся к причалу, – произнёс Гермунд.

Дьюранд вспомнил о знати, столпившейся на вершине сторожевой башни.

– Отправятся всей дружной компанией вниз по лестнице в сопровождении дюжины священников в золочёных одеждах, волоча по земле плащи, отороченные дорогими мехами, – продолжил скальд.

Возле зубцов заметались фигурки.

Оруженосец сложил ладони рупором и прокричал стражам Тернгира:

– Лорд Ламорик, сын Абраваналя, герцога Гиретского.

Дьюранд не сводил глаз со стражников – теперь их было двое. Пока за крепостными зубцами удавалось различить лишь края их шлемов. Шлемы неожиданно качнулись, словно стражи повернулись, встав спинами к мосту. Странно.

В то же миг отряд почувствовал дрожь, пробежавшую по мосту. Старинные ворота медленно начали открываться.

Никто не сдвинулся с места.

На протяжении несколько мгновений люди, окаменев, продолжали сидеть в сёдлах, не имея ни малейшего представления о том, что сейчас произойдёт. Из сторожки так никто и не показался. Ламорик тронул поводья коня, и отряд двинулся вперёд.

Дьюранд, стиснув зубы, въехал в ворота, струйки дождя, смешиваясь с грязью, лились с решётки ему за шиворот. Кони, оказавшись под низкими сводами ворот, храпели, беспокойно тряся головами. Отряд окутывал мрак, словно люди погрузились глубоко под воду.

Воины остановились во внутреннем дворе, их взгляды устремились к высокой башне в стене, выходящей к морю. На вершине башни у парапета сгрудилась добрая половина благородных людей Древнего Эрреста. Раскрыв рты и обратив взоры к морю, они стояли, застыв, словно каменные статуи.

По внутренней крепостной стене к башне вели ступеньки.

Несмотря на то, что никто не проронил ни слова, воины Ламорика один за другим спешились и направились к лестнице. Впереди Дьюранда шёл Оуэн. Неожиданно здоровяк замер, как и те, кто уже стоял у крепостных зубцов. Дьюранд скользнул мимо него и шагнул к парапету, откуда открывался вид на залив.

Скользя по чёрным волнам, словно конькобежец, к Тернгиру плыл военный корабль. Два ряда весел по каждому борту взлетали над тёмной водой, обшивка и рангоуты сверкали серебром. Буруны рассекал мощный таран. Ветер раздувал чёрный, как смоль, парус с изображением Небесного Ока. В то самое мгновение, когда Дьюранд понял, что корабль направляется к причалу, гребцы, подчиняясь неслышному приказу, подняли весла. Теперь судно скользило вдоль берега, собираясь причалить. Перед людьми предстал знаменитый «Орёл».

Сквозь тучи брызг и дождь на носу «Орла» можно было различить высокого человека. Вокруг Дьюранда двигались люди, но он не мог шевельнуться. Прищурившись, он прильнул к бойнице. За плечами человека, стоящего на носу корабля, развевался длинный плащ, а на голове что-то металлически поблёскивало.

Надо подобраться поближе.

– Ух ты, – вздохнул Гермунд, дёрнув Дьюранда за плащ, – ты только посмотри.

Скальд глупо улыбался. Мимо них к причалу двигалась толпа. Гермунд указал ещё на одну вереницу людей, шагавших через внутренний двор. Впереди неё шёл король Рагнал.

– Что-то будет, – задумчиво произнёс скальд, вновь поворачиваясь к парапету.

Дьюранд кинулся к лестнице. К благородным людям королевства из глубин времён явился призрачный корабль, который может исчезнуть в любое мгновение, словно гаснущее пламя одинокой лампады. Дьюранд нутром чуял: он должен понять, что означает представшее пред ними видение.

Скользнув мимо Гермунда, Дьюранд оглянулся и увидел принца Бидэна, в одиночестве стоящего на сторожевой башне. Руки принца, укрытые перчатками, поглаживали бороду. Принц с благоговейным трепетом взирал на палубу «Орла». Корабль выглядел жутко, зловеще.

Дьюранд побежал вниз по лестнице, ведущей к причалу, перебирая ногами по скользким ступенькам так быстро, что несколько раз чуть не упал. Когда его взору снова открылся «Орёл», Дьюранда охватила волна ужаса. Корабль, вопреки ожиданиям, не исчез и не растворился в воздухе. Дьюранд попытался представить, сколь долгий путь от Престола Всевышнего до причала Тернгира проделал этот корабль. С того дня, как Сгинувшие принцы отправились в путь из Тернгира, прошло более двух веков, и вот в день памяти о них древний корабль собирался причалить к крепости.

«Орёл» медленно скользил во тьме, серебром отражаясь в холодной чёрной воде. Дьюранд увидел на вёслах бородатых воинов, кожа которых была серой, словно свинец. Теперь, когда всего лишь несколько шагов отделяло «Орла» от причала, Дьюранд перешёл на бег. Он обогнул придворных, медленно шагавших впереди него, и помчался вниз, перепрыгивая сразу через десять ступенек.

В то самое мгновение, когда подошвы сапог Дьюранда коснулись камней причала, «Орёл» замер у берега. На миг сверкнула вспышка жуткого, сверхъестественного света.

Волны шелестели во мраке ночи о борт корабля-призрака. Ветер выл в утёсах. Дьюранд услышал за спиной звуки шагов на лестнице. Прежде чем «Орёл» растаял воздухе, Дьюранду удалось разглядеть длиннолицего, скуластого человека, стоявшего на носу корабля. Его голову венчала корона, а вместо глаз зияла пара чёрных провалов. Дьюранду показалось, что человек вот-вот сойдёт на берег, но расстояние между бортом и причалом было слишком велико.

Этот корабль был знамением.

На пронизывающем ветру, который никак не желал стихать, отряд Ламорика принялся разбивать лагерь. Стучали молотки, люди вбивали в землю колья, мозолистые руки ставили жерди-подпорки. Несмотря на раны, полученные в недавнем поединке, Дьюранд таскал самые большие связки и тюки, тяжким трудом стараясь загладить свою вину, словно кто-то неведомый наложил на него епитимью. После того как телеги опустели, Дьюранд направился к Гутреду. Старый оруженосец стоял возле груды бочек и сундуков вместе с одним из слуг, которого сенешаль Бидэна направил им в помощь, приказав поставить палатки на том месте, где совсем недавно располагался лагерь Красного Рыцаря.

– Истину он сказал, – кивал слуга сенешаля. – Я думал, половина погибнет, когда увидел, как все бросились к алтарю.

– Алтарю? – переспросил Гутред.

– Он разобран. Его Высочество приказали сделать в храме ремонт. Вынесли все: иконы, алтарь, скамьи, сняли пол. А потом в храм вламывается толпа лордов, прибежавших со стен и сторожевой башни. Света нет, пол разобран – одни дыры. Думаю, юному герцогу Кэйпернскому придётся походить с перевязанной рукой.

Гутред кивнул, и слуга сенешаля, увидев подошедшего к ним Дьюранда, немедленно замолчал. Дьюранд подхватил сундук, в который, казалось, положили пару кузнечных наковален.

– Туда, – махнув рукой, приказал Гутред, – В палатку Берхарда.

Дьюранд потащил сундук, с тоской замечая, что все разговоры смолкают при его приближении. Бейден, словно цепной пёс, кидался на всех, кто оказывался рядом с ним.

– Слушай, Дьюранд, я тут перемолвился парой словечек с ребятами из соседнего лагеря, – начал он. – Знаешь, что они мне сказали? Да, Морин – Маршал Северного войска, а Южное поведёт барон Брудэй Хиркенвальд. Ему уже минуло шестьдесят зим, – Бейден ткнул всеми десятью пальцами в грудь Дьюранда с такой силой, что воин покачнулся. – Ты слышал, осел, Брудэй Хиркенвальд. Думаешь, когда милорд проснётся и узнает, что будет сражаться против старого Брудэя, он пустится от радости в пляс? И это после того, как он поставил на карту все, до последней кольчуги и клячи! Вдобавок ко всему добрая половина народа догадывается, что он – Красный Рыцарь, шельмец и неудачник, неспособный играть даже по собственным правилам.

Дьюранд швырнул сундук на землю и занёс кулак, чтобы двинуть рыцаря в беззубый рот, но увидел, что рука залита кровью – открылась рана, которую ему нанёс Вэир. Нагнувшись, Дьюранд поднял сундук и, взвалив его на плечо, пошёл прочь, смерив Бейдена презрительным взглядом.

Сон никак не шёл.

Может быть, тайна Красного Рыцаря давно уже была секретом полишинеля? За пять месяцев кто-то наверняка мог узнать голос Ламорика или услышать краем уха обрывок разговора. Что не сболтнёшь, когда пьян, к тому же половина людей из благородных домов Эрреста приходилась друг другу родственниками. Дьюранд предал милорда, и вот теперь Ламорику пришлось выставить себя дураком, прикрывшись именем отца.

И все же они вернулись, поставили палатки и шатры в ту же самую грязь и улеглись спать в ожидании все той же битвы.

Но битва их ждала иная. Игры кончились. Если они победят, Морин не преклонит перед победителем колено и Радомор никогда не получит трона.

Дьюранд повернулся на другой бок.

Сейчас Дьюранда больше всего беспокоили не интриги и не заговоры. Он попытался вспомнить, кто стоял рядом с ним в тот момент, когда вассал Морина произнёс те жуткие слова. Перед глазами Дьюранда возник мысленный образ ухмыляющегося Вэира. Эйгрин и Берхард удивлённо взирают на него. Оуэн спорит. Значит, уже трём рыцарям все известно. Интересно, когда Ламорик узнает об измене жены? Все зависит от того, с какой скоростью поползут слухи.

Дьюранд выругался. Его терзали сомнения. А что если никакого заговора не существует? Что если он напрасно потащил отряд назад в Тернгир? В канун долгой зимы последнее, чего хочет рыцарь – так это потерять лошадь и доспехи, проиграв их в схватке на турнире. В кошелях рыцарей остались последние гроши и, возможно, денег там так и не появится. Кто знает что будет, когда у воинов ничего не останется?

Дьюранд видел, что творится на небесах, когда умирает государь. Он видел, как бьются закованные в цепи исчадия тьмы, чуя пролитую королевскую кровь. Один лишь Всевышний знает, что за бедствия обрушатся на землю, если заговорщикам удастся свергнуть государя, а на трон Хейзлвуда воссядет узурпатор. Дьюранд надеялся, что ошибается и никакого заговора нет. Да, он выставит себя дураком, да, отряд окажется зимой под открытым небом, но королевство, как и прежде, будет пребывать в мире и спокойствии.

Глава 27
Леопард на зеленом поле

Должно быть Дьюранд забылся сном. Когда он раскрыл глаза – кругом была тьма. В шатрах и палатках спали воины. Ветер угас, и в повисшей тишине Дьюранд услышал, как лошади беспокойно всхрапывают и переступают с ноги на ногу, чувствуя приближение воплощённого зла. Животным под силу узреть то, что недоступно человеческому глазу.

Кто-то приближался к Тернгиру.

Дьюранд, перевернувшись на живот, прополз на локтях ко входу в палатку и отдёрнул полог. Лошади, шатры, частокол – все вроде было на месте, залитое светом луны. Дьюранд опустил ладонь на землю и тут же отдёрнул её, почувствовав, как под пальцами что-то шевелится.

Земля, словно травой, была покрыта извивающимися червями и личинками. Их белесые тела были похожи на вены. Дьюранд вскочил, выхватив меч. Черви ползали по закутанным в одеяла спящим людям. Дьюранд сжал зубы, осознав, что он не зря настоял на том, чтобы Ламорик с отрядом вернулся в Тернгир.

Он выбрался из палатки, чувствуя, как подошвы сапог скользят по мерзкому живому ковру. Слуг, спящих под открытым небом, скрывала шевелящаяся масса. Дьюранд медленно обошёл палатки и потухшие костры, ни на мгновение не сомневаясь, что нашествие червей – лишь первый порыв надвигающейся бури.

Он чувствовал на себе взгляды.

В лагере Ламорика заржала лошадь.

Всего лишь в нескольких шагах от того места, где Вэир сорвался в пропасть, Дьюранд заметил группу всадников. Он представил высокий утёс, уходящие на юг поля, понимая, что остался с незнакомцами один на один. С уст Дьюранда сорвалось ругательство. Казалось, всадников извергла сама преисподняя; сияние луны не рассеивало тьму, а лишь подчёркивало черноту их одежд.

Все незнакомцы, неподвижно высившиеся в сёдлах, были рыцарями. С их плеч ниспадали чёрные плащи. От коня к коню двигались две фигурки, одетые в мрачные робы с длинными рукавами. Фигурки людей, так похожие на птиц-падалыциков. В центре маленького отряда на коне восседал, сверкая бритым черепом, сам герцог Ирлакский.

Дьюранд вспомнил беседу с Аильнором у Фецкой лощины. Они оба знали, что ждёт старого герцога. Глупо было надеяться, что Аильнор остался в живых.

Дьюранд почувствовал, как Радомор ожёг его взглядом, и воин, памятуя о страшном жаре, царившем в трапезной Ферангора, с ужасом осознал, что глядящий на него человек променял свою душу на королевский венец.

Вдруг всего в нескольких шагах от Дьюранда из палатки выбрался Гермунд. Окажись скальд на фут ближе, он бы уткнулся прямо в клинок, который воин сжимал в руках.

– Кто-то приехал, – скальд облизал губы, ворочая глазами, словно лунатик. – Что-то движется.

Дьюранд, уставший от тайн и загадок, схватил скальда за грудки и потащил его к мосту.

Не сводя глаз с Радомора, Дьюранд присел на бочонок и начат править лезвие меча. Гермунд с беспокойством переминался с ноги на ногу, не говоря ни слова.

Постепенно черви скрылись под землёй, а чёрное небо на горизонте окрасилось бледно-голубым. Из палатки показался Эйгрин, одетый в кольчугу и жёлтую куртку. Кинув беглый взгляд на Радомора и его спутников, рыцарь направился к краю восточного утёса и преклонил колена, ожидая появления Небесного Ока.

Для остальных членов отряда прибытие Радомора оказалось большой неожиданностью. Каждый воин, выбравшись из палатки, замирал, удивлённо уставившись на группу неподвижных всадников. Многие подходили поближе, останавливаясь рядом с сидящим на бочонке Дьюрандом. Кто-то хватался за оружие, но большинство просто пялилось, так и забыв про одежду, покуда Дьюранд, сохраняя хладнокровие трудился над клинком.

С наступлением рассвета в облике незнакомцев наметились перемены. Кровавая заря осветила один и тот же рисунок, украшавший нагрудники молчаливых рыцарей. Все увидели знакомый герб Ирлака: на зеленом поле – изогнувшийся в прыжке леопард, выпустивший когти.

Гермунд почесал голову краем шляпы, которую сжимал в руках.

– Что бы он ни сделал, все пойдёт прахом, – прошептал он. – Боги… Боги…

Это были первые слова, которые сорвались с его уст после нескольких часов молчания. Дьюранд почувствовал, как волосы на голове встают дыбом, но постарался ответить как можно более спокойно:

– Будем надеяться, что пророчество сбудется.

– Боже, – прошептал Гермунд. – Что же он наделал? Такой вонью пахнуло – у меня аж дыхание спёрло.

Рука воина, сжимавшая точильный камень, резко остановилась. Дьюранд чувствовал лишь запах моря.

– Ты о чем? О какой вони ты говоришь? – спросил он.

– Однажды я повстречался с мудрой женщиной, – скальд снова облизал губы. – Она сказала, что, когда поблизости духи зла, она чувствует прикосновение чьих-то холодных пальцев. Я же чувствую вкус или скорее запах. Сейчас воняет раскалённым свинцом.

– Хочешь сказать, что тебе под силу чувствовать то, что недоступно остальным? – спросил Дьюранд.

Вместо ответа, скальд принялся лихорадочно шарить по карманам и наконец, потянувшись к шее, стащил с неё кусок зеленой материи:

– Держи, – сказал он, протягивая ткань воину. – Пусть лучше она будет у тебя.

Стоило пальцам Дьюранда коснуться материи, как он понял, что скальд протягивает ему вуаль Властительницы Гесперанда.

Дьюранд раскрыл было рот, но на его плечи опустилась рука Берхарда. Рядом с одноглазым рыцарем высился Оуэн. За их спинами что-то бубнил Бейден, поминавший Дьюранда недобрым словом. Вскоре к ним подошёл Ламорик в сопровождении Конзара.

Из замка показалась группа людей, среди которых Дьюранд узнал сенешаля Бидэна. Они остановились возле Радомора и чернецов и заговорили, но о чем – слышно не было.

– Отряд одет в цвета Ирлака, – заметил Берхард.

– Раз Радомор жив, значит теперь он – герцог Ирлакский, – тихо произнёс Ламорик. – Отцеубийца. Поверить не могу. Он здесь, чтобы захватить престол.

– Он будет сражаться вместе с бароном Хиркенвальдом, – добавил Конзар. – Поэтому его назначат маршалом Южного войска.

Радомор ждал начала турнира в южной части обширного внутреннего двора крепости. Возле него вот уже несколько часов стоял, преклонив колена, то ли новый капитан, то ли телохранитель.

Стараясь не выпускать герцога Ирлакского из вида, Дьюранд отнёс копья, кольчугу и прочее снаряжение в северную часть двора. Туда же он отвёл гнедого коня, доставшегося ему от Керлака. Воин проверил обмотку рукояти клинка и сбрую, посмотрел, надёжно ли держат лямки щита. Все это время он то и дело посматривал на противоположную сторону поля.

Наступил день решающей битвы.

Мало-помалу двор стал заполняться рыцарями и оруженосцами, над головами которых, протяжно крича, кружили чайки.

Дьюранд внимательно всматривался в каждого рыцаря, стараясь угадать сильных противников. Время от времени возле него останавливался то один, то другой рыцарь из Монервея, окидывая Дьюранда изумлённым взглядом. Воин не обращал на них внимания, ему было нечего им сказать. Когда Дьюранд почти закончил проверку снаряжения, мимо него прошагали три герольда, державшие в руках молотки и колья. Берхард вместе с несколькими рыцарями тянули шеи – считалось, что по сорту дерева, из которого вырезаны колья, можно попытаться предсказать исход турнира.

– Кол, что вобьют на севере, кажись, ореховый, – пробормотал Берхард.

Все знали, трон Эрреста вырезан из сундука, в котором юных принцев отправили прочь по волнам, а тот сундук был как раз из орехового дерева.

– С нами король, – осторожно молвил Эйгрин.

– Думаю, все потому, что мы к северу от Эльдинора, – предположил Берхард. Герольд взмахнул молотом, чтобы вбить в землю кол, отмечавший северо-восточный край ристалища. Кол вошёл в землю с трех ударов.

– Он его не расколол? – с тревогой спросил Берхард.

– Кажется, нет. Мы сражаемся в Северном войске. Небеса будут благосклонны к нам, – заключил Эйгрин. Рыцарь, казалось, произносил заранее вызубренные слова.

Дьюранд ещё раз проверил доспехи. Герольды, держа в руках колья, направились к другому краю ристалища.

– Теперь – восток? – спросил Эйгрин.

Дьюранд обратил внимание на то, с какой осторожностью рыцарь подбирает слова.

– Боярышник, – удовлетворённо кивнул Берхард. – Против сил зла. Говорят, он приносит удачу.

– Славно.

Дьюранд затянул пряжки на поножах, внимательно следя за друзьями, считающими количество ударов. На этот раз, чтобы вогнать кол в землю, молот опустился целых пять раз. Рыцари сощурились.

– Юг? – прошептал Эйгрин.

– Бузина, – раздалось в ответ.

Эйгрин кивнул. Теперь Дьюранд, подняв взгляд, вместе с остальными смотрел, как герольды, важно ступая, подошли к вскинувшимся чернецам и Радомору.

– Бузина – символ зла, – прошептал Берхард.

Герольд взял в руки кол, и один из чернецов вздёрнул подбородок. Второй хищно оскалился. Герольд занёс молоток. Бац! Бац! Бац! Кол вошёл в землю.

– И что же на западе, сэр Берхард? – промолвил Эйгрин.

– Тёрн, – чуть слышно ответил одноглазый рыцарь. – Знак судьбы.

Дьюранд почесал затылок. На него нахлынули воспоминания о сморщенных человечках, схвативших его в кустах терновника. Судьба.

Эйгрин кивнул. К ним приближались герольды. Обратившись спинами к Радомору и чернецам, они направлялись прямо к Дьюранду, Берхарду, Эйгрину и остальным воинам Ламорика, тихо перешёптывающимся. Молодой лорд не сводил взгляд с герольда, который, преклонив колена, приставил кол к земле прямо у ног Эйгрина. Старший герольд вытер со лба пот и, взмахнув колотушкой, резко опустил её, вогнав терновый кол в землю с одного удара.

Не веря своим глазам, один из герольдов взялся за кол, пытаясь раскачать его, но тот вошёл в землю намертво.

Глаза Эйгрина затуманились, казалось, рыцарь унёсся в своих мыслях далеко от ристалища. Чернецы все смотрели на вбитый в землю терновый кол.

– Я вас приветствую, сэр Ламорик, – произнёс кто-то. Морин приблизился к лорду, некогда скрывавшему своё имя под кличкой Красный Рыцарь.

– Здравствуйте, лорд Морин, – слегка запнувшись, отозвался молодой лорд.

– Я… удивлён видеть вас здесь, – на Морине был только тёплый камзол. За лордом семенила группа оруженосцев, тащивших доспехи своего господина. Следом за ними шло около дюжины рыцарей.

– Вы можете посмотреть списки участников. Там есть моё имя, – сказал Ламорик.

– Вэир двадцать лет служил моему отцу верой и правдой.

Сердце Дьюранда ёкнуло.

– И все же вы никому ничего не сказали, – ответил молодой лорд.

Морин весь напрягся, а воины, сопровождавшие его, были готовы в любой момент схватиться за мечи. Судьба всего отряда повисла на волоске. Неужели они зря вернулись в Тернгир? Морин мог спокойно их выдать.

– Я ожидал, что вы будете сражаться на стороне Юга, желая сойтись со мной в поединке. И вот я обнаруживаю, что вы присоединились к моему войску.

Ламорик, сначала резко зажмурив, открыл глаза и тихо произнёс:

– Лорд Морин, вы брат моей жены, человек чести и потомок древнего рода.

Повисла тишина.

– Я дурно поступал с вами, я не принимал вас всерьёз, но сейчас я знаю, кто вы на самом деле. Вы мастерски владеете мечом. Вы рыцарь. Предлагая вам свой меч, я клянусь, что не замышляю никакой подлости.

Ламорик опустил удивлённый взгляд на шлем, который он держал под мышкой так, словно увидел его впервые.

– Когда-то вы сказали, что одолеете меня в поединке и заберёте мой шлем в качестве трофея. Ныне же я отдаю его вам. Клянусь честью, ваша семья – моя семья, ваша жизнь – моя жизнь.

Сухощавый лорд Монервейский молча стоял, внимательно глядя в глаза Ламорику. Люди затаили дыхание. Дьюранд не знал, что будет делать, если Морин прикажет убираться прочь. Он попытался представить, как под неусыпными взглядами чернецов отряд Ламорика сражается рука об руку с Радомором и его рыцарями в зеленом. Чтобы защитить Морина, надо биться в Северной армии.

– Можете оставить свой шлем, – наконец вздёрнул подбородок Морин. – Если вы собираетесь выступить на моей стороне, он вам ещё понадобится.

Рыцари испустили глубокий вздох облегчения. Кто-то выругался.

– Поскольку теперь все вы – мои товарищи по оружию, – продолжил Морин, – я должен сказать вам то, что другие уже и так знают. Я готов биться, но в моем отряде мало людей. Я прибыл в Тернгир, чтобы представлять на Великом Совете своего отца, и лишь здесь принц Бидэн предложил мне возглавить на турнире Северную армию.

– Радомор попытается взять вас в плен, – сказал Ламорик.

– Пусть. Я его не боюсь.

– Конечно, – Ламорик склонился в поклоне, и его взгляд встретился со взглядом Дьюранда.

В ту же секунду загремели фанфары. Испуганные чайки, хлопая крыльями, взмыли над парапетами.

Морин усмехнулся.

– Мы вовремя помирились. Занимайте места. Вскоре мы увидим, чего стоит Радомор, когда с ним сойдутся в битве настоящие Сыны Атти.

Учтиво поклонившись, Морин в сопровождении слуг и оруженосцев пошёл прочь.

– Вы слышали? – взревел Конзар. – Оруженосцев – в задний ряд. Готовьте лошадей. Фанфары даны в честь короля.

Дьюранд в несколько прыжков оказался возле гнедого коня и, схватив его под уздцы, потащил в первый ряд. Кто-то из рыцарей бормотал молитвы, кто-то складывал ладони в знаке Небесного Ока. Сегодня, следуя воле Владыки Небес, рыцари явились на ристалище, чтобы сойтись в схватке. Теперь её исход был полностью в их руках.

Пока воины выстраивались в ряд, Дьюранд обвёл ристалище взглядом в поисках короля, за которого им предстояло сражаться. Рыцари на конях закрывали собой трибуны, но сквозь небольшой просвет Дьюранду все же удалось уловить тусклый блеск древней короны. На трибуну, слегка согнувшись под тяжестью парадных одеяний, взошёл Рагнал рука об руку с чернобородым братом. Подчиняясь повелевающему жесту короля, вереница священников, следовавших за ним, остановилась, и далее за государем и принцем последовала лишь кучка бледных, как поганки, чиновников, одетых в чёрное. Рыцарь, увидевший перед боем священника, обязательно должен был помолиться. Казалось, королю Эрреста было подвластно видеть то, что творилось в сердцах воинов.

– В ряд, джентльмены, становитесь в ряд, – повторял Конзар.

Оглянувшись, Дьюранд увидел, как Оуэн ведёт под уздцы свою белую лошадь, направляясь к первому ряду. Мысль о том, что здоровяк во время боя будет рядом, принесла Дьюранду облегчение. Прыгнув в седло, Оуэн пристально посмотрел на противоположный край ристалища:

– Не нравятся мне эти ребята, – проворчал он.

Наёмники, на одеждах которых красовались гербы Ирлака, тоже выстраивались в линию. Горбатый герцог взобрался в седло огромного вороного жеребца, телохранитель, стоявший позади, тоже вскочил на коня. Дьюранд решил, что телохранителя и Радомора надо во чтобы то ни стало разделить. Чернецов нигде не было видно.

К Оуэну и Дьюранду подъехал Берхард на кауром жеребце, выигранном на турнире в Боуэре.

– Радомор неважно выглядит. Думаю, это из-за раны, которую он получил в Хэллоудауне.

– Точно, – согласился Оуэн. – Когда, говоришь, его ранили?

– Так когда была битва? Летом. Когда Рагнал отправился на войну в Гейтану. Судя по горбу, ему сломали позвоночник. Люди с такими ранами не живут.

– И тем не менее он здесь, – качнул головой Оуэн, – и он мне очень не нравится. Надеюсь, нам не придётся встретиться с ним в бою.

– Кто знает, – усмехнулся Берхард.

Надвигавшуюся битву можно было сравнить с бурей, в которую попал «Золан». Можно желать всего чего угодно, но в битве свои правила. Дьюранд понимал, что ему надо быть настороже. Морин должен выиграть, Ирлак – проиграть, все остальное – неважно. Плевать на мудрых женщин и терновые колья – никому не суждено предугадать свою судьбу. Дьюранд поймал ногой стремя и собрался было вскочить в седло, но кто-то его схватил за локоть.

– Дьюранд, – вздохнул Эйгрин.

– Вот-вот дадут сигнал к бою.

– Послушай, – Эйгрин дёрнул его за руку. – Прежде я служил королю, но свернул с этого пути. Я тебе уже рассказывал об этом. С той поры прошло много лет. Больше, чем ты сможешь представить.

Все рыцари были уже в сёдлах. Рыцарь стиснул руку Дьюранда.

– Мы знаем, что произошло. Берхард, Оуэн и я.

Дьюранд содрогнулся.

– Я понимаю, чего тебе стоило поехать за нами вслед, уговорить вернуться назад в Тернгир. Нам известно… – Эйгрин замялся. – Нам известно, что он не очень хорошо обращался с девушкой. Он никогда ни о чем не узнает. Мы ему ничего не расскажем. Тайна останется тайной.

Дьюранд замялся, он чувствовал – надо что-то сказать. Но Эйгрин повернулся и заученным движением взлетел в седло.

– По коням, трибуны полны, по коням! – кричал Конзар.

По ристалищу прошествовал разодетый в белое Кандемар. Бессменный герольд Эрреста остановился у королевской ложи:

– Внемлите мне, собравшиеся на этой скале, – хриплый голос главного герольда, который звучал лишь по приказу государя, эхом отдавался от стен замка. – Я приветствую вас от имени его величества Рагнала и его высочества Бидэна, – герольд чинно поклонился зрителям и рыцарям, ожидающим сигнала к началу схватки.