Текст книги "Новая трилогия Возвышения. Том 2"

Автор книги: Дэвид Брин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 87 страниц)

Закончив свое дело, он посмотрел на Двера и Рети, этих двух потерпевших кораблекрушение, которых он спас… и которые, в свою очередь, спасли его. Они тоже потомки землян, а люди официально патроны, возвысившие расу неошимпанзе. Но по закону он им ничем не обязан. Больше того, его долг как представителя одного из Великих Институтов арестовать любого сунера, с которым он встретится.

Но что хорошего это даст? Он сомневался, что они настолько знают астродинамику, что могут сказать, где находится их тайная колония, так что допрос ничего не даст. Из того, что они рассказали до сих пор, следует, что их колония весьма необычна, в ней мирно уживаются полдюжины рас, которые в цивилизованном мире впиваются друг другу в глотку. В нормальное время это само по себе было бы важной новостью. Но сейчас, когда все Пять Галактик в смятении и навигационные линии распадаются, они легко проскользнут в бюрократические щели на базе в Каззкарке.

И Гарри был удивлен тому, насколько ему приятно услышать голоса, говорящие на родных диалектах волчат. Хотя большую часть жизни он провел в одиночестве, Гарри испытывал странное возбуждение из-за того, что рядом люди. Ведь они почти из его рода.

Камера со щелчком легла на место. Проверив приборы, Гарри ощутил удовлетворение. Этот пакет последний. Я знаю, другие разведчики ставили на то, что я не вернусь, тем более с успехом. Не могу дождаться, когда утру им нос… а также клюв, рыло, хобот или что там у них еще есть!

Тяжело хромая, станция наконец отвернула от Авеню и направилась к тонким шпилям – Гарри теперь знал, что это ножки нескольких огромных метафорических стульев и гигантского стола. Это лучший маршрут для возвращения.

Интересно, долго ли эта зона сохранит свою сосредоточенность вокруг моего образа. Вернется ли к состоянию хаоса, когда я исчезну? Или это симптом того, о чем нас неустанно предупреждает Вер'Кв'квинн, – раздутого представления о собственном значении?

На самом деле Гарри знал, что он не первое материальное существо, прошедшее через эту зону недавно. До него и до этого несчастного меха прошли два других космических корабля – один преследовал другой.

Может быть, это все, он оглянулся на огромную мебель и другие цацки своей воплощенной гостиной, приняло форму еще до моего появления? Не помню, чтобы когда-нибудь, даже в детстве, был в такой комнате. Может, образ предоставил один из проходивших до меня кораблей?

Его тревожило, что он по-прежнему не имеет представления, зачем мех принес сюда Двера и Рети.

Он объединил два приказа-просьбы. Один – вернуть домой, другой – привести к «самым важным парням».

Гарри покачал головой, не в силах понять смысл случившегося.

Но одно несомненно. Миссионер скиано с ума сойдет, когда Увидит землян, нас троих, – двух настоящих людей и трансформированного шимпа, гуляющих по бульварам Каззкарка. Вот это будет сенсация!

Впереди показалась ножка стола, та самая, по которой Гарри надеялся подняться к избранному им входу, если, конечно, он все еще находится там, где инстинкт подсказывает Гарри… И если станция способна подниматься. И если…

В воздухе поблизости возник режим пилотирования – в пространстве повисла вращающаяся курсивная буква «П».

– Да? – кивнул Гарри.

Боюсь, я должен доложить о движении в символическом левом направлении от нашего настоящего положения. К нам быстро приближаются крупные мемоидные существа!

Гарри застонал. Ему совсем не хотелось снова встречаться с представителями местного порядка жизни.

– Мы можем ускорить продвижения?

Да, с небольшим риском. На двадцать процентов.

– Пожалуйста, сделай это.

Станция двинулась быстрей… и с каждым шагом ее хромота словно усиливалась. Гарри взглянул на Рети и Двера, которые, как всегда, пререкались. Гарри это напомнило некоторые семейные пары, неразлучные и никогда не соглашающиеся. И он решил пока ничего им не говорить.

Пусть думают, что опасность миновала. По крайней мере еще немного.

Подойдя к правому окну, он всматривался в туман.

Нам нужно всего несколько минут. Послушайте, вы, звери-мемоиды! Оставьте нас в покое хоть ненадолго!

Спина зачесалась, и Гарри уже собрался занести назад руку… но остановился: работу более эффективно проделал новый придаток. Хвост развернулся и почесал нужное место. Гарри казалось одновременно естественным и удивительным, когда он начинал двигаться словно по собственной воле.

Он заметил, что два молодых человека смотрят на него. У Двера по крайней мере хватило приличия, чтобы покраснеть.

Наплевать на вас, подумал Гарри и хвостом пригладил свою новую гладкую цвета слоновой кости шерсть. Бедняги люди. С голой кожей… и голыми задницами.

Но больше у него не было времени на прихоти.

Он различил в дымке движение. Несколько темно-серых существ. Огромные, гораздо больше мемоидов, с которыми он сражался раньше. В тумане они выглядели гладкими и закругленными, передвигаясь по обширному ковру, как толпа больших слонов.

И тут Гарри понял. Неправильная метафора. Когда они подошли ближе, он узнал эти быстрые резкие движения, выступающие уши и дергающиеся носы.

Мышь… проклятая гигантская мышь! Ифни, это все, что мне нужно было!

С отчаянием он понял: они вышли на след станции.

Режиму пилотирования Гарри отдал срочную команду вслух:

– Увеличить скорость! Нужно подняться на ножку до того, как они до нас доберутся!

На контрольной панели вспыхнули красные и янтарные огоньки, неровная походка станции стала еще быстрей. Перед ними возвышалась огромная, похожая на древесный ствол колонна, но Гарри чувствовал, что преследующие мемо совсем близко. Самоподдерживающиеся концептуальные формы гораздо сложнее и опаснее всего, что он когда-либо видел. Нелегко придется. Очень нелегко.

Боже. Не знаю, сколько я еще выдержу.

Часть четвертая
Кандидаты в трансцендентность

Наша вселенная, связанная звездными линиями – Пять Галактик – состоит из бесчисленных иерархий. Некоторые виды древние, обладающие мудростью и силой. Другие только начали свой путь к самопознанию.

И существует бесконечное количество степеней между ними.

Это не те условия, в которых природа производит справедливость. И не было бы никакой справедливости и защиты для слабых, если бы кодекс законов не смирял порывы сильных.

С этой целью мы унаследовали от Великих Прародителей много традиций и правил, формализующих отношения между патронами и их клиентами или между колонистами и неразумными существами, населяющими планеты. Иногда эти правила кажутся такими сложными и произвольными, что испытывают наше терпение. Мы утрачиваем представление о том, ради чего все это сделано. В недавнее время ученый из звездного клана землян (дельфин) предположил, что дело очень просто и что все следует рассматривать в терминах пищевой цепочки.

Другой земной мудрец (человек) выразил это еще проще, выразив в виде того, что он назвал метазолотым правилом.

«Обращайтесь с низшими так, как вы бы хотели, чтобы высшие обращались с вами».

ИЗ ДНЕВНИКА ДЖИЛЛИАН БАСКИН

Хотела бы я, чтобы с нами был Том. Ему бы это понравилось.

Загадка.

Ужасающее великолепие.

Стоя в своем темном кабинете, я смотрю сквозь узкое окно на сверкающее протяжение тема, окружающего «Стремительный», – фундаментального основания нашего континуума, элементарного ингредиента, из которого состоят все уровни гиперпространства, основы того, что мы именуем «вакуумом».

От этого зрелища мурашки бегут по коже. Невообразимо прекрасное зрелище. Но мысли мои по-прежнему мечутся. Я не могу успокоиться, чтобы оценить открывающийся вид.

В сердце у меня печаль и желание, чтобы Том смотрел рядом со мной. Я почти чувствую его руку у себя на талии, чувствую теплое дыхание его голоса, призывающего меня оставить в прошлом неприятные подробности, тревоги, опасности и сердечную боль, которые преследуют нас.

Никто не говорил, что в космосе будет легко и безопасно. Или что вообще легко подниматься из примитивной грязи и смотреть в небо. Мы должны быть умными обезьянами, моя любимая, настоящими волчатами до конца. Но что-то внутри нас слышит призыв.

И мы должны спешить, чтобы увидеть.

Конечно, он был бы прав, если бы сказал так. Мне повезло увидеть так много чудес. И однако я отвечаю на его призрачный голос, как занятая жена может ответить мужу, погруженному в философские рассуждения и пренебрегающему домашними хлопотами.

О Том. Даже когда тебя окружают миллионы чудес, кто-то Должен заботиться и о мелочах.

И на борту этого хрупкого каноэ-долбленки этот кто-то – я.

Проходят дни, «Стремительный» по-прежнему движется в составе гигантского флота. Армада движущихся вместилищ – мне трудно назвать эти угловатые, размером в планету, фигуры кораблями – то несется по гиперпространству уровней А и Б, то ныряет в глотку какого-нибудь пункта перехода… невероятное стадо толкающихся бегемотов, движущихся по космическим нитям, которых нет ни на одной из наших карт.

Должно ли это меня удивлять? Сколько раз слышала я, как разумные существа – от соро и пила до синтианцев и кантенов – высказывали благоговейное изумление перед обширностью и мудростью Галактической Библиотеки, в чьих архивах хранятся сведения, накопленные более чем за миллиард лет, с тех самых пор, как Библиотека была основана легендарными Прародителями?

Мы, молодые расы, считаем, что Библиотека знает все. И лишь изредка кто-нибудь упоминает ее ограничения.

Библиотека обслуживает только цивилизацию Пяти Галактик. Древнюю культуру кислорододышащих межзвездных путешественников, к которой мы, земляне, присоединились всего триста лет назад.

Для маленького бедного клана землян этого более чем достаточно! Настолько сложное и всеохватывающее общество, с его загадочными традициями, соперничающими союзами и почитаемыми Институтами, что трудно представить себе, что может существовать что-то помимо него.

Но за его пределами есть еще многое. По крайней мере еще семь порядков жизни существуют параллельно нашему – ппорядки, которые отличаются как потребностями и стремлениями, так и собственной мудростью.

Даже любопытные тимбрими советовали нам избегать контактов с этими незнакомцами, объясняя, что для нас это слишком сложно, невыгодно и опасно.

И по своему недавнему опыту я могу заключить только одним словом – аминь.

Конечно, общеизвестно, что старейшие кислорододышащие расы со временем умирают или «переселяются». Как и индивиды, ни один вид не бывает вечным. Цикл Возвышения, который является основой галактической культуры, целиком связан с восстановлением и обновлением. Передай дар разума, как он был передан тебе.

Не участвуя в этой игре, невежественные и отчаянно бедные, заботящиеся только о своих клиентах дельфинах и шимпах, мы, земляне, сосредоточились на начальных ходах, изучали правила, согласно которым должны действовать как ответственные патроны. Возможно, нам удастся избежать участи, которая обычно выпадает волчатам.

Начало очень важно.

Да, каждый союз или клан почтительно отзывается о тех, кто был до него. О тех, кто, подобно почтенным прапрадедам, выполнил свои обязанности по воспитанию других и обратился к иным задачам, дорос до новых высот и новых горизонтов.

После того как мы избежали предательства на Оакке, я решила больше не доверять продажным Институтам и искать совета у кого-нибудь из тех почитаемых древних, о которых мы слышали. У существ, которые отказались от полета меж звездами ради полной размышлений жизни порядка «ушедших в отставку», закрывшись вблизи тусклой красной звезды.

События во Фрактальном Мире скоро преподали мне Урок. Отчужденность не означает беспристрастности. Так называемый порядок «ушедших в отставку» есть всего лишь прихожая для кислородных рас, которые больше не выносят трудностей плоского пространства-времени. Хотя они прячутся, как отшельники, в гравитационном колодце, стараясь Усовершенствовать свою расовую душу, это не обязательно Делает их терпимыми и мудрыми. После тяжелого опыта с Древними я готова была вернуться в Пять Галактик и снова Рискнуть контактом с кислородной цивилизацией.

Однако сейчас мы вопреки всякой логике или разуму оказываемся поневоле принятыми в трансцендентный порядок!

По крайней мере кажется, что именно это означает символ на нашем носу. Кто-то – или что-то – поместил у нас на носу этот символ – широкую полосу. Может быть, это злой розыгрыш.

Эмблема, означающая высокие духовные достижения плюс готовность отказаться от всех тревог.

В сущности она говорит: Эй, посмотрите на нас! Мы готовы стать богами!

Ну и ситуация! Я чувствую себя уличным ребенком, который украл смокинг, идентификационную карточку и каким-то образом проник на церемонию присуждения Нобелевских премий. И вдруг обнаружил, что сидит у сцены в ожидании своей очереди произнести речь!

И все, чего хочет сейчас этот уличный мальчишка, так это улизнуть отсюда незаметно, прежде чем его заметят взрослые и устроят ему взбучку.

Но уйти не так-то просто. Что-то типа инерционного поля окружает всю огромную флотилию, и мы беспомощно висим в орде гигантских транспортов. Больше того, наши навигационные системы не действуют. Мы не знаем, где находимся, не знаем, куда могли бы направиться.

Однажды, во время особенно гладкого пролета через пункт перехода, Акеакемаи доложил, что окружающее поле как будто ослабло. Я приказала ему подвести «Стремительный» к краю роя, надеясь во время одного из цикличных прыжков выскользнуть в обычное пространство. Но стоило нам подготовиться к бегству, как Олело забила плавниками и предупреждающе свистнула. Нас сканировал луч с враждебного корабля!

Вскоре мы заметили джофурский дредноут, пробирающийся к нам в толпе огромных кораблей.

Когда-то этот корабль казался нам всемогущим. Но теперь он выглядит маленьким по сравнению с соседними гигантами. Его некогда сверкающий корпус покрыт пятнами, которые дрожат, словно волдыри. Тем не менее корабль по-прежнему очень силен, а его экипаж полон решимости преследовать «Стремительный». И стоит нам покинуть конвой, как джофуры нападут на нас.

Мы снова спрятались среди титанов, выжидая другой возможности.

Возможно, то, что поразило джофуров, со временем поразит и их.

Вселенная может произвести еще одно чудо.

Кто знает?

Может быть, мы станем трансцендентами.

Машина Нисс роется в нашей украденной Библиотеке в поисках сведений о необычной оболочке, покрывающей корпус «Стремительного». Эта оболочка одновременно защищает нас и отягощает. Началась она как толстый слой звездной сажи, собранной в атмосфере тлеющей углеродной звезды. Позже какая-то таинственная фракция преобразила этот покров – благожелательно или с каким-то тайным замыслом, – создала сверкающую броню, которая спасла нам жизнь.

Это разновидность брони, объяснил Нисс. Она дает великолепную защиту от энергетического оружия – как мы драматично поняли во Фрактальном Мире. В поисках метода я установил, что этот метод активно использовался в боевых кораблях, пока примерно двести миллионов лет назад не был обнаружен очень серьезный недостаток, делающий такую защиту невозможной.

– Какой недостаток? – спросила я.

Нисс объяснил:

Большинство сажи, улетающей от Измунути, состоит из молекул, которые вы, земляне, называете фуллеринами – или круглыми каштанами. Это открытые шарики и трубки, состоящие из шестидесяти и большего количества углеродных атомов. Они имеют промышленное применение, особенно в виде полотен или плетеных кабелей. Именно поэтому роботы собирали это вещество у Измунути, приобретая материал для своих тщетных попыток восстановить Фрактальный Мир.

— Мы и так знали, что это вещество очень прочное, – ответила я. – Суэсси удалял его с огромным трудом. Но это еще очень далеко от противодействия дезинтеграторным лучам восьмого класса.

Нисс объяснил, что для преобразования этого слоя в другую форму нужна специальная обработка. Необходимые типы атомов улавливаются и удерживаются внутри трубок и шаров. «Атомы необычной материи» произнес бестелесный голос.

Признаю, что вначале я не поняла. Похоже, что некоторые элементы могут состоять не из обычных протонов, электронов и нейтронов. Они используют необычные разновидности кварков. Такие атомы следует заключать в оболочку, иначе они исчезают из нормального пространства, перепрыгивая на уровень Д или в другой субконтинуум, где чувствуют себя лучше.

Кажется жутким, что «Стремительный» окружен таким веществом.

Но потом я решила, что еще более жутко быть мертвым.

Помню, как ожидала, что сейчас испарюсь, когда ударили эти мощные лучи. Но наша поразительная новая броня поглотила всю эту энергию, переместила каждый ее эрг в другой план реальности, безвредно рассеяла ее.

– Похоже на ловкий трюк, – заметила я. Поистине, доктор Баскин, ответил сардонически Нисс.

Но несколько сотен эпох назад кто-то открыл, как сделать это оружие бесполезным, направив поток в противоположном направлении. Превратив этот удивительный материал в огромную антенну и поглощая энергию гиперпространства, можно поджарить экипаж и все внутри корабля.

Так вот почему в Пяти Галактиках не нашлось никого достаточно глупого или отчаянного, чтобы использовать такую броню. Вначале она сработала, потому что джофуры были захвачены врасплох. Но у них на борту «Полкджи» есть собственная ячейка Библиотеки, не хуже нашей. И теперь они уже несомненно знают и готовы к новой встрече.

Надо каким-то образом избавиться от этой оболочки!

Я попросила Ханнеса Суэсси подумать над этой проблемой. Тем временем у меня масса других проблем.

Прежде всего глейверы воют днем и ночью.

Перед тем как улететь вместе с Каа на маленькой шлюпке, Олвин Хф-Уэйуо научил нас, как заботиться о них и кормить этих регрессировавших потомков могучих межзвездных путешественников. Особенного в этом ничего нет. Их нужно регулярно кормить и раз в пять дней чистить их загон. Глейверы кажутся спокойными и довольными. Но как только Каа улетел, увезя в безопасность Олвина и его друзей, эти грязные маленькие существа начали орать и все продолжают.

Я спросила у единственной оставшейся с нами представительницы Джиджо, что это может означать, но такое поведение и Сару ставит в тупик. Поэтому могу только предположить, что дело в меняющемся составе огромного окружающего нас флота.

По мере того как мы пролетаем обширные просторы пространства и гиперпространства, к толпе присоединяются все новые шарообразные корабли, встают в ряд с прежними представителями порядка «ушедших в отставку». Занги… и другие представители водородной жизни… теперь составляют примерно две трети армады, хотя в целом их корабли гораздо меньше монументальных судов кислородников.

Наши глейверы, должно быть, каким-то образом ощущают присутствие зангов. И это их возбуждает – причем трудно сказать, оживление это или страх.

Они не одни нервничают. Оставив столько товарищей на Джиджо, «Стремительный» кажется беспомощным… он стал похож на корабль-призрак. Нас окружает тайна, а впереди – полная неопределенность.

Однако могу сказать без преувеличения, что оставшиеся на борту дельфины великолепно справляются со своими обязанностями, действуют профессионально и преданно. После трех лет отсеивания у нас осталась небольшая часть отборного экипажа Крайдайки. Только те, кто обладает иммунитетом к умственному регрессу. Испытанные в горниле величайших тягот, они – перлы Возвышения, сокровища своего вида. И если мы вернемся домой, каждый получит неограниченную лицензию на размножение.

Что, разумеется, удваивает иронию.

Никто из этих финов не верит, что мы когда-нибудь увидим Землю.

Что касается Сары, то она много времени проводит со своей молчаливой маленькой шимпанзе Прити, с помощью портативного компьютера они чертят гиперпространственные карты и сложные пространственно-временные матрицы.

Когда я спрашиваю у машины Нисс, что они делают, это саркастическое существо отмахивается от их проекта, называя его «сверхъестественным вздором».

Иными словами, Сара все еще надеется завершить труд своего учителя, соединив древнюю земную математическую физику с компьютерными моделями галактической науки, пытаясь понять смысл необычного и пугающего раскола, свидетелем которого мы стали. Тех конвульсий, которые сотрясают ткань большей части нашей вселенной.

– Мне не хватает какого-то элемента или ключа, – сказала она мне сегодня утром, выражая одновременно раздражение и то возбуждение, которое охватывает тех, кто занят любимой работой.

– И я думаю, имеет ли это отношение к Объятию Приливов.

Нисс, кажется, слишком легко отмахивается от усилий Сары – поскольку они не имеют соответствий в Великой Библиотеке. Но на меня ее смелость и ум производят впечатление, даже если она ошибается. И могу только сказать, что желаю ей успеха.

Всегда рядом с Сарой – с отчужденным тоскливым выражением во взгляде – бедняга Эмерсон смотрит, как ее пробные модели мелькают на дисплее компьютера. Иногда он щурится, словно пытаясь что-то вспомнить – что-то такое, что висит на кончике языка. Наверно, хочет помочь Саре. Или предупредить ее о чем-нибудь. Или просто выражает свои чувства к ней.

Приятно смотреть на их растущую взаимную привязанность – хотя должна признаться, что испытываю и легкую ревность. До несчастного случая с ним я не могла ответить на страсть Эмерсона. Но он всегда был мне дорог. И чисто по-человечески понятны мои чувства оттого, что его внимание устремлено в другую сторону. Но правда в том, что Саре теперь принадлежит единственный способный к деторождению мужчина на протяжении нескольких мегапарсеков. И как я могу не чувствовать себя более одинокой, чем всегда?

Да, Том. Я чувствую, что ты по-прежнему где-то здесь, вместе с Крайдайки бродишь по темным углам космоса. Я улавливаю слабое эхо твоего существования; ты несомненно создаешь все новые трудности и попадаешь в них. Делаешь окружающее еще более возбуждающим.

Допустим, это не мечты и не самообман – разве ты не чувствуешь мои устремленные к тебе мысли?

Разве не можешь ответить на них?

Я чувствую себя такой потерянной… в том «месте», где нахожусь.

Том, пожалуйста, приди и отведи меня домой.

Ну ладно, это проявление жалости к себе вычеркну позже. У меня по крайней мере есть общество Херби.

Добрый старина Херби – мумия, стоящая в углу моего кабинета и глядящая на меня пустыми глазницами. Гуманоидная, но в то же время несказанно чуждая. Старше большинства звезд. Загадка, которую Том приобрел ценой нескольких жизней. Невообразимо ценное сокровище, образ которого привел тысячи могучих кланов и союзов в состояние смертельного страха и заставил, нарушая все законы, преследовать бедный «Стремительный» по многослойному космосу, пытаясь захватить его груз, прежде чем кто-то другой наложит на него руки-лапы-когти-клешни-щупальца.

Полученные мною приказы совершенно ясны. Доставить Херби – и остальные наши сокровища – «соответствующим властям».

Некогда я считала, что это означает Великую Библиотеку или Институт Миграции.

Но эти «нейтральные» институты нас обманули и предали, мы обратились к Древним – и едва не утратили все.

Что теперь?

«Соответствующие власти».

Понятия не имею, кто они во всей вселенной.

До сих пор я воздерживалась от упоминания о самых тревожных новостях. Но откладывать дальше нет смысла.

Вчера мне пришлось поместить под арест мою дорогую подругу.

Тш'т, вторую по старшинству на корабле, такую компетентную и надежную. Скалу, на которую я так долго опиралась.

У меня разрывается сердце, когда я смотрю на монитор и вижу, как она без конца плавает кругами по бассейну корабельной тюрьмы и смотрит на кодовый замок на двери.

Но что еще я могла сделать?

Как только я узнала о ее тайных делах, у меня не было выбора.

Как это произошло? Как я могла быть так слепа к предупреждающим сигналам? Например, когда несколько месяцев назад эти два пленника даника «совершили самоубийство». Нужно было расследовать это дело внимательней. Применить чувствительную аппаратуру. Но я предоставила следствие ей и занялась другими делами.

Но наконец я не могла не видеть очевидное. Особенно сейчас, когда она помогла другому, гораздо более опасному пленнику беж…

Пришлось несколько часов назад прервать последнюю запись в дневнике. (Конечно, я не наслаждаюсь этой темой.)

Кое-что вмешалось, и мне пришлось заняться другим.

В нашем положении произошла серьезная перемена.

Вмешалась машина Нисс и сообщила, что окружающее нас инерционное поле слабеет.

Армада наконец замедлялась, переходя с уровня А на уровень Б, а затем и Ц. И с каждым прыжком все длительней становилось пребывание в нормальном пространстве. Скоро сканеры дальнего обзора показали, что мы, теряя скорость, приближаемся к голубой точке – по-видимому, нашей окончательной цели.

Спектральное сканирование, проведенное Олело, показало, что это белый карлик, невероятно плотный, с диаметром меньше сотой части нашего родного Солнца. Звезда находится на последней стадии своего существования и состоит преимущественно из пепла сгоревшего на протяжении прошлых эпох вещества. Это очень массивный и старый карлик, свечение которого объясняется гравитационным сжатием и которое может продолжаться еще двадцать миллиардов лет.

Мы обнаружили еще целый ряд аномалий – угловатые темные объекты, вращающиеся совсем близко к этой плотной древней звезде. Массивные структуры, настолько большие, что отбрасывают плотную тень, когда проходят мимо диска. Что они делают очень часто. Их много, прижатых так близко, что каждый оборот совершается за минуту.

Вскоре мы убедились, что это артефакты, находящиеся глубоко внутри гравитационного колодца.

Конечно, эта знакомая концепция, она напомнила мне о Фрактальном Мире у маленького красного солнца – этого убежища отставников. Действительно, у этого места много общего с тем огромным обиталищем. Только здесь масштаб расстояний в сотни раз меньше. Невероятное количество материи затолкано в этот колодец, в плотный туннель сжатого пространства-времени.

Тот, кто там живет, должен очень ценить свободное пространство.

Это существа другого порядка жизни, живущие в другом типе измерений. В тесноте, которую старейшие расы интерпретируют как любящее спасение.

Присоединившись к остальным в ситуационном помещении, я смотрела, как эта новая вариация старой темы постепенно вырастает перед нами.

– В каждой галактике существует несколько миллиардов белых карликов, – заметил Акеакемаи. – Если даже небольшая их часть так населена, количество трансцендентных существ невероятно. А с Земли до контакта ничего обнаружить нельзя.

Сара держала за руку Эмерсона, который смотрел на корабли конвоя, может быть, опасаясь того, что они сделают, когда мы прибудем. Я сочувствовала ему. Мы все ждем этого.

Замедление продолжалось в нормальном пространстве, как доложила материализовавшаяся машина Нисс. Она закончила исследовать символ у нас на носу – широкую полосу, означающую наше незаконное пребывание в высшем порядке разума.

– Позволь высказать предположение, – сказала я, прежде чем вертящаяся голограмма начала объяснять. – Эмблема означает союз кислородных и водородных существ, наконец-то встретившихся.

Одно из моих немногих оставшихся удовольствий – удивлять высокомерную машину.

Откуда… откуда вам это известно? – спросила она.

Я пожала плечами – беспечный жест, скрывающий, что я просто угадала.

– Два сегмента, встречающихся под углом в сто четыре градуса. Это может символизировать только связи молекулы воды. Водород плюс кислород, соединяясь, создают самый фундаментальный ингредиент химизма жизни. Ничего загадочного.

Вращающиеся линии как будто качнулись..

Может быть, для вас, ответил Нисс. Предубеждения землян, наверно, не настолько фиксированные. Но для меня это было настоящим шоком. После всех предупреждений, после бесконечных рассказов о том, как опасны занги… какие они нелогичные, раздражительные и ненадежные…

Я пожала плечами.

– Маленькие мальчики обзывают маленьких девочек, и наоборот. Часто они не выносят общества друг друга. Но когда вырастают, начинают нуждаться друг в друге.

Аналогия поверхностная. Тем не менее сравнение имеет смысл!

Я часто размышляла об антагонизме кислородной и водородной жизни. Если они такие фундаментально различные, такие враждебные и несовместимые, как занги и их собратья умудряются сохранять мир с цивилизацией Пяти Галактик так долго? Почему одна сторона не уничтожит другую, вместо того чтобы неохотно сотрудничать в сложном порядке миграции и экоуправления, разделив спиральные рукава и космические линии с относительным минимумом насилия?

Действительно – как? Это казалось невероятным.

Если, конечно, все это не было разработано на более высоком уровне! На уровне, на котором оба вида жизни достигают наконец зрелости и способны найти общую почву.

Завершение, когда каждая сторона поставляет то, чего не хватает другой.

Итак.

Вот мы и здесь, в месте слияния и консолидации. В союзе, созданном среди сильных гравитационных течений, глубоко в Объятиях Приливов.

Кажется, нас пригласили. Остается только один вопрос. Почему?