Текст книги "Новая трилогия Возвышения. Том 1"

Автор книги: Дэвид Брин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 63 (всего у книги 84 страниц)

ДВЕР

Эта ночь была из числа самых необычных в жизни Двера, хотя началась она совершенно естественно – с ссоры с Рети.

– Я туда не пойду! – сказала Рети.

– Тебя никто и не просит. Когда я пойду вниз, ты направишься в другую сторону. Пройди с пол-лиги на запад, к тому лесистому хребту, который мы миновали на пути сюда. Я видел там следы хорошей дичи. Можешь поставить ловушки или поискать на берегу моллюсков. Их лучше жарить, но костер разводить нельзя.

– И я должна буду тебя ждать, верно? Чтобы наготове был горячий ужин для великого охотника, когда он вернется, победив в одиночку всю проклятую вселенную?

Сарказм должен был скрыть дрожь настоящего страха. Двер не льстил себе: Рети вовсе не за него боялась. Просто ей страшно было оставаться одной.

Сумерки опустились на дюны и болото. Горы так далеко, что стоят на горизонте неровной линией, затмевающей солнце. Убывающий свет давал наконец им возможность выбраться из дыры в песке и уйти из поля зрения разбитых кораблей. Перебравшись за вершину дюны, они стряхнули пыль с одежды и углублений тела, продолжая спорить хриплым шепотом.

– Говорю тебе, нам ничего не нужно делать! Я уверена, Кунн успел вызвать помощь, прежде чем упал. Скоро появится корабль ротенов и отыщет его. В любой дур он может спуститься сверху, освободить Кунна и забрать его добычу. А нам только нужно будет встать и покричать.

Во время долгого утомительного ожидания Рети размышляла. Она решила, что корабль, полный колец треки, и есть та цель, которую искал Кунн, бросая глубинные бомбы, чтобы выгнать добычу из укрытия. Согласно этой логике, краткая небесная схватка была отчаянной попыткой сопротивления со стороны загнанного в угол врага. Кунн сумел ответить, и теперь добыча беспомощно лежит в болоте. Все лихорадочные усилия отремонтировать корабль пока ничего не дали.

Рети казалось, что скоро повелители ротены придут, чтобы завершить работу, и захватят треки. Ротены, конечно, будут довольны таким успехом. Настолько, что не обратят внимания на предыдущие ошибки Двера. И ее тоже.

Очень правдоподобная теория. Но в таком случае почему корабль треки нападал с запада, а не вылетел из воды, куда Кунн бросал бомбы? Двер не специалист в делах и ссорах звездных богов, но инстинкт говорил ему, что Кунна застали врасплох.

– В таком случае то, что я собираюсь сделать, должно понравиться твоим друзьям, – сказал он Рети.

– Если ты доживешь до их появления, в чем я сомневаюсь! Эти паразиты там внизу заметят тебя, как только ты перевалишь через дюну.

– Может быть. Но я наблюдал за ними. Помнишь, когда мимо брело стадо болотных стомперов, жевало растения, поваленные при падении кораблей? Большие животные прошли мимо, и на них никто не обратил внимания. Думаю, их охранные роботы примут меня за местное животное.

– В этом ты прав, – сказала Рети.

– И оставят в покое, по крайней мере пока я не подойду очень близко.

– И что тогда? Нападешь на космический корабль со своим луком и стрелами?

Двер не стал напоминать Рети, что его лук когда-то казался ей сокровищем – добычей, ради которой стоило рискнуть жизнью, пытаясь ее украсть.

– Стрелы оставлю тебе, – сказал он. – У них стальные наконечники. Если я их возьму с собой, они поймут, что я не животное.

– Им следовало бы спросить меня. Я бы им сразу сказала, что ты…

…жена, довольно!

Это прозвучал высокий голос «мужа» Рети, который проворным языком счищал с нее песчинки.

…одумайся, жена! Храбрый юноша отвлечет глаза корабля, и мы с тобой сможем уйти! Все остальное – это просто разговоры… он хочет, чтобы мы могли безопасно скрыться, отнесись хорошо к мужчине-мальчику! Это ты по крайней мере должна сделать!

Рети мигала в ответ на выговор йии, а Двер удивлялся. Всегда ли урские мужья так обращаются со своими женами, ругают их из тяжелых сумок? Или этот йии особенный? Может, именно за это его и выгнала настоящая подруга?

– Это правда, Двер? – спросила Рети. – Ты приносишь себя в жертву ради меня?

Он попытался по ее взгляду определить, какой ответ заставит ее поступить так, как он хочет. Тускнеющий свет заставил его ограничиться догадками.

– Нет, неправда. У меня есть план. Рискованный, но я все равно хочу попробовать.

Рети смотрела на него так же внимательно, как он на нее. Наконец она коротко рассмеялась.

– Какой ты лжец! Йии прав насчет тебя. Ты слишком благороден, чтобы выжить, когда за тобой наблюдают.

«Ну вот, – подумал Двер. – Я сказал ей правду, надеясь убедить уйти».

Но Рети отреагировала неожиданно.

– Решено, – сказала она с упрямым видом, который он слишком хорошо знал. – Я иду с тобой, Двер, куда бы ты ни направился. Так что если хочешь меня спасти, давай вдвоем направимся на запад.

– Это не запад! – сердито прошептала она полмидура спустя.

Двер не обратил внимания на ее слова, по пояс в воде пробираясь по болоту. Жаль, что пришлось оставить йии с вещами, думал он. Маленький урский самец придавал «жене» хорошую дозу благоразумия и здравого смысла. Но он не выносит влагу.

Двер надеялся, что вскоре инстинкт выживания возьмет верх и Рети замолчит.

Они, почти обнаженные, брели по заросшему тростниками болоту к двум округлым силуэтам. Один побольше, его гладкие борта блестят, только в одном месте видна черная полоса. Второй лежит дальше, поврежденный и полузатонувший. Победитель и побежденный лежали тихо под бледным желтоватым сиянием Пассена, самой маленькой луны Джиджо.

Колонии длинношеих болотных лебедей гнездились в зарослях. Они дремали после трудного дня, проведенного в охоте на отмелях и в кормлении потомства. Ближайшие поднимали свои копьеобразные головы, смотрели на двоих людей, потом, когда Рети и Двер проходили, снова опускали.

Грязь с ног до головы покрывала Двера и девушку-сунера, постоянным испарением частично скрывая их тепловое излучение. Согласно древним рассказам, из-за этого они должны казаться патрулирующим охраняющим машинам меньше, чем на самом деле. Двер также двигался извилистым медленным маршрутом, чтобы усилить впечатление, будто это охотящиеся животные.

Тонкие стрелки с прозрачными плавниками мелькали под поверхностью воды, задевая хвостами ноги. Далекий всплеск свидетельствовал, что где-то там, среди острых, как лезвие, стеблей трав охотится ночной хищник. Повсюду во влажных джунглях передвигались голодные существа. Рети как будто поняла это и на какое-то время замолчала.

Если бы только она знала, какой неопределенный план у Двера, могла бы завыть так громко, что вся спящая дичь поднялась бы в небо. В сущности, он руководствовался предположениями. Ему хотелось поближе взглянуть на корабль нетреки и проверить свое впечатление от болота. Но чтобы сделать это, нужно соответствующим образом настроить сознание.

О чем я думал в тот день, когда впервые вступил в контакт – или это была первая галлюцинация – с голосом Одного-В-Своем-Роде?

Это произошло несколько лет назад. Он был в своем первом самостоятельном одиночном походе за Риммер. Повышение, перевод из учеников в группу мастеров-охотников, наполняло его возбуждением и духом свободы и приключений, ибо теперь он один из немногих в Шести Расах, кому разрешено идти куда угодно, даже за пределы заселенного Склона. Мир казался безграничным.

И однако.

И однако он по-прежнему отчетливо помнит момент, когда подошел к концу тропы через лес высоких бу – к окончанию соборного прохода шириной с человека и высокого, словно до луны. Неожиданно лес кончился, и Двер оказался под просторным голубым небом на краю скалистого чашеобразного пространства. Перед ним раскинулось мульк-озеро, расположенное на горном склоне и окруженное полями ломаных камней.

В этот момент перехода и временной потери ориентации он ощутил не только приятное освобождение из замкнутого пространства. Все его сознание заполнило ощущение открытия, его зрительные способности на мгновение чрезвычайно УСИЛИЛИСЬ, он смог в деталях разглядеть буйурские руины. И неожиданно увидел древние башни такими, какими они были давным-давно, сверкающими и гордыми. И на то же мгновение Двер почувствовал себя дома.

Именно тогда он впервые услышал голос паука, шепчущий, уговаривающий, советующий заключить сделку. Справедливый договор. С помощью паука Двер перестанет жить, но никогда не умрет. Он соединится с великолепным прошлым, вместе с пауком будет путешествовать во времени.

Теперь, бредя в полутьме по болоту, Двер снова попытался испытать то же самое ощущение открытия. Судя по текстуре этого места, по его запаху и прикосновениям, здесь тоже некогда возносились в небо могучие башни, только здесь они были гораздо грандиозней, чем там, в горах. Разрушительная работа продвинулась далеко, мало что оставалось уничтожить или стереть. Но каким-то образом Двер знал, что здесь когда-то было и когда было.

Вот здесь некогда солнце приветствовал ряд белоснежных обелисков, одновременно мистических и прагматичных в своем математически точном расположении.

У этого прозрачного фонтана буйуры размышляли и занимались многочисленными делами, недоступными его пониманию. А в небе летали торговые суда с десятков тысяч планет.

На улицах слышались голоса не только буйуров, но и мириада других мыслящих существ.

Это было великолепное время, но и утомительное для планеты, которая должна своей плотью питать такую энергичную, занятую цивилизацию. После миллиона лет интенсивного использования Джиджо отчаянно нуждалась в отдыхе. И силы разума предоставили ей такой отдых. Все деловитые голоса смолкли. Башни обрушились, и на их место пришла новая жизнь, которая призвана была залечить шрамы, появились более терпеливые, менее лихорадочно живущие существа.

Да?

Кто это?…

Слова возникли в сознании Двера, вначале еле слышные, неуверенные.

Кто зовет, кто отвлек нас от сонных размышлений?

Первым порывом Двера было отмести это как результат воображения. Разве не пострадала его нервная система, разве не испытала она страшное напряжение, когда пришлось переносить робота через реки? Бред – вполне ожидаемое явление после многих дней голодания. И привычка сопротивляться Одному-В-Своем-Роде требовала отмахнуться от голоса мульк-паука как от болезненной фантазии.

Кто болезненная фантазия?

Я, существо, которое спокойно переживает империи?

Или ты, поденка, живущая и умирающая за то время, которое требуется мне, чтобы увидеть сон?

Двер не торопился признавать существование этого голоса. Вначале он хотел убедиться. Осторожно идя вброд, он искал нити, которые заметил раньше, с вершины дюны. Многообещающим казался ближайший холмик. Несмотря на маскирующую растительность, у него были правильные очертания какого-то разрушенного сооружения. И действительно, вскоре путь Дверу преградили тросы, некоторые толщиной в его запястье, все они отходили от места, где когда-то стояло древнее здание. Двер поморщился от запаха разъедающей жидкости, которую переносили эти переплетенные нити.

– Эй, да это болото-мульк! Мы натолкнемся прямо на паука!

Двер кивнул, без слов принимая замечание Рети. Если хочет уйти, она знает дорогу назад.

Пауки часто встречаются на Склоне. Молодежь любит блуждать в их логовах, хотя можно получить кислотный ожог, если не будешь внимателен. Время от времени какой-нибудь деревенский подросток умирает от глупой ошибки, когда слишком углубляется в паутину, однако такие места не утрачивают своей притягательности. Там, где твари с нитями медленно разъедают остатки прошлых дней, часто находят бесценные реликты буйуров.

Существует множество народных легенд об этих существах, чьи тела состоят из самих нитей. В некоторых легендах упоминается, что пауки могут говорить с членами Шести, хотя Двер никогда не встречал того, кто признался бы, что вступал в такой разговор. И тем более никогда не слыхал о другом таком пауке, как Один-В-Своем-Роде. Этот действительно заманивал добычу в свою сеть и заключал свои «уникальные» сокровища в гроб из твердеющего желе.

Ты его встречал? Того сумасшедшего паука с высот?

Ты действительно обменивался с ним мыслями? И спасся?

Как необыкновенно интересно.

Твой мозговой рисунок исключительно ясен для такого недолговечного существа.

Это большая редкость у поденок.

Ты единственный в своем роде.

Да, именно так разговаривал с ним Один-В-Своем-Роде. Это существо настойчиво. Или настойчиво воображение Двера.

Послышался чуть раздраженный ответ.

Ты льстишь себе, считая, что можешь вообразить такое возвышенное создание, как я. Хотя признаюсь, для преходящего создания ты интересен.

Итак, тебе нужно подтверждение объективности моего существования? Как я могу доказать, что существую?

Вместо того чтобы отвечать прямо, Двер продолжал рассуждать отвлеченно. Лениво подумал, что было бы интересно увидеть, как прямо перед ним зашевелятся нити.

Словно по твоему приказу? Забавная концепция.

Но почему бы и нет?

Приходи через пять дней. Ты увидишь, что за этот короткий промежуток все они переместятся и займут новое положение!

Двер презрительно усмехнулся про себя.

Недостаточно быстро, мой безответный друг? Ты видел, как существо-мульк передвигалось быстрей?

Да, но то был безумец, его свели с ума одиночество, большая высота и то, что камень был пропитан пси. Им овладела болезненная одержимость природой смерти и времени. Неужели ты ожидаешь от меня подобной же недостойной спешки?

Подобно Одному-В-Своем-Роде, этот мульк-паук каким-то образом может пользоваться памятью Двера, чтобы лучше строить фразы, более членораздельно говорить. Но Двер знал, что вслух разговаривать с ним не стоит. И заставил себя повернуться.

Подожди! Ты меня заинтересовал. Разговоры, которые мы ведем друг с другом, так медлительны. Ты мог бы назвать их вялыми. Мы без конца сравниваем мусор, который поедаем. И по мере того как мы стареем, эти медлительные разговоры становятся все более скучными.

Скажи, ты ведь из одной из тех фантастических рас, которые недавно поселились за горами? Тех, которые ходят и разговаривают, но почти ничего не строят?

Рети из-за спины Двера спросила:

– Что происходит?

Но он только знаком показал, чтобы она не приближалась к нитям мульк-паука.

Хорошо. Я подчинюсь капризу и сделаю это. Передвинусь для тебя!

Передвинусь, как не делал уже многие века.

Следи за мной, маленькая мерцающая форма жизни. Смотри сюда!

Двер оглянулся и увидел, как несколько нитей задрожали. Дрожь дур за дуром усиливалась, пока несколько самых крупных узлов не затянулись или не расплелись. Прошло еще несколько дуров, затем одна петля высунулась из воды, поднялась высоко, с нее капало, словно какая-то амфибия вынырнула из своего подводного дома.

Это было подтверждением не только реальности мульк-паука, но и здравого восприятия мира самим Двером. Но он подавил гордость и облегчение. Напротив, его охватило какое-то разочарование.

Молодой побег малого бу передвинется на столько за несколько дней, думал он, не заботясь о том, чтобы спроецировать эти мысли на мульк-паука.

Ты сравниваешь меня с бу?

С бу?

Высокомерное насекомое! Это ты – фрагмент моего воображения! Ты всего лишь непереваренный кусок цемента или плохой стали, обеспокоивший мои сны.

Нет, подожди! Не уходи еще. Я чувствую, что могу убедить тебя.

Скажи, что тебе нужно. Скажи, что заставит тебя признать меня и немного поговорить со мной.

Двер почувствовал стремление обратиться непосредственно к пауку. Сообщить ему в форме просьбы свои желания. Но нет. Его многому научил опыт общения с Одним-В-Своем-Роде. Тот паук мог быть безумным, но сохранил многие свойства своего вида.

Двер знал, что паук не должен получать все легко. Поэтому изложил свою идею в форме фантазии мечты. Когда Рети снова попыталась прервать его, он жестом приказал ей молчать и продолжал рисовать как реальность то, что может убедить его в существовании паука. Что именно способно произвести на Двера впечатление.

Мульк-существо казалось заинтересованным.

Правда?

А почему бы и нет?

Новый мусор, который ты имеешь в виду, уже привлек мое внимание. Эти большие груды чистого металла и летучих органических ядов – с такими мне давно не приходилось иметь дело.

Ты тревожишься, что этот мусор может снова улететь, заразить те части Джиджо, которые за пределами моей досягаемости? Боишься, что от них никогда не удастся правильно избавиться?

Не волнуйся больше, моя ответственная маленькая эфемерида! Я об этом позабочусь.

Предоставь это мне.

ОЛВИН

Я был прав! Фувнтусы – земляне!

С маленькими амфибиями я еще не разобрался, но большие шестиногие существа? Это дельфины. Такие, как в «Морском короле» или «Сияющем береге», только эти говорят и летают в космических кораблях! Как здорово!

И еще здесь есть люди.

Небесные люди!

Ну, по крайней мере несколько.

Я встретился с главной женщиной – ее зовут Джиллиан. Между прочим, она похвалила мой дневник. На самом деле она даже пообещала, если им удастся убраться отсюда и вернуться на Землю, найти мне агента и напечатать дневник.

Вы только представьте себе. Не могу дождаться, чтобы рассказать об этом Гек.

Но в обмен Джиллиан просит об одной услуге.

ЭВАСКС

О, как они увиливают!

Неужели это означает идти по Тропе, Ведущей Вниз?

Иногда разумная раса решает сменить курс, отвергает судьбу, избранную для нее патронами и кланом. Цивилизация Пяти Галактик предоставляет несколько возможностей для осуществления такого намерения. Но когда все они изменяют, всегда остается последнее убежище – дорога, ведущая назад, от межзвездного разума к животному. Дорога к второму шансу. К возможности начать все сначала, получить нового патрона.

Это Я/мы могу понять. Но должна ли эта дорога обязательно иметь промежуточную фазу – между разумным гражданином и бессловесным животным? Фазу, в которой эти полуразвившиеся виды становятся законниками?

Их послы стоят сейчас перед нами, цитируя параграфы галактических законов, которые сохранились в их священных преданиях. Особенно красноречив посланник г'кеков. Да, Мои кольца, вы узнаете в нем г'кека Вуббена, вашего «коллегу и друга» в те дни, когда вы были треки Асксом. О, как этот мудрец-среди-сунеров искусно пользуется логикой, доказывает, что его народ не несет ответственности за долги его рода перед нашим кланом, что он не подлежит правилам вендетты. Долгу уничтожения.

Груда, старший корабельный жрец, настаивает на том, что мы должны – ради формы – выслушать этот вздор, прежде чем продолжить справедливую месть. Но большая часть экипажа «Полкджи» на стороне капитана-лидера, гневные испарения мульчирующего сердечника которого становятся все сильней. Наконец капитан-лидер передает Мне/нам сигнал прекратить переговоры. Сигнал верному Эвасксу.

ДОВОЛЬНО! – прерываю Я Вуббена громким тоном решительности оайлие. Все его четыре глазных стебелька удивленно сплетаются при нашем резком ответе.

ВАШИ ПРОДОЛЖИТЕЛЬНЫЕ РАССУЖДЕНИЯ ОСНОВАНЫ НА НЕВЕРНЫХ ПРЕДПОСЫЛКАХ.

Они стоят перед нами/Мной, ошеломленные нашей отповедью, и молчат. Такое молчание больше подходит полуживотным, чем вся эта бесполезная болтовня. Наконец мудрец квуэн, Ум-Острый-Как-Нож, наклоняет свой сине-зеленый панцирь и спрашивает:

– Могу я спросить, о каких предпосылках идет речь?

Наше второе кольцо мысли начинает отчаянно дергаться, и нам приходится подавить этот бунт сильными болезненными ударами, не давая мятежному кольцу продемонстрировать цветные клетки. Держите себя в руках, приказываю Я своим составляющим. Не пытайтесь подавать знаки своим бывшим товарищам. Этим вы ничего не достигнете.

Мини– восстание лишает меня возможности говорить властным голосом. Поэтому когда Я в следующий раз произношу слова вслух, звучат они более обычно. Но их смысл от этого не становится менее суровым.

– Ваши ложные предпосылки состоят из трех частей, – отвечаю Я на вопрос синего квуэна. – Вы предполагаете, что в Пяти Галактиках по-прежнему властвует закон.

Вы предполагаете, что нас должны сдерживать процедуры и прецеденты последних десяти миллионов лет.

Но прежде всего самое неверное ваше предположение в том, что нам это не все равно.

ДВЕР

Недостаточно было просто подольститься к мульк-пауку. Нужно было подобраться ближе и все время присматривать, потому что у паука не было концепции спешки.

Двер чувствовал, как паук сосредоточивается, перегоняет жидкости и собирает силы с периферии, которая тянется лига за лигой к берегу Трещины. Само представление о размерах этого существа ошеломляло. Этот паук несравненно больше того горного безумца, который едва не поглотил Двера и Рети. Этот титан находится на последней стадии уничтожения большого города, на пороге достижения своей цели, а следовательно, и конца жизни. Тысячелетия назад он, возможно, не обратил бы на Двера внимания, как занятый рабочий не обращает внимания на скребущуюся в углу мышь. Теперь скука сделала его внимательным к каждому новому голосу, предлагая на мгновение выход из вечной тоски.

Но Двер продолжал колебаться.

Почему я мог вступать в коммуникацию с Одним-В-Своем-Роде? А теперь и с этим пауком? Мы ведь такие разные – существа, предназначенные для противоположных стадий планетного цикла.

Его чувствительность только усилилась, возможно, потому, что он соприкасался с силовым полем робота. Но она присутствовала с самого начала и, может быть, именно ей он обязан своими превосходными достоинствами охотника.

Эмпатия. Интуитивная способность понимать потребности и желания живых существ.

Священные Свитки проклинают такие способности. Псиспособности. Они не рекомендуются представителям Шести Рас, которые хотят навсегда уйти из великого театра космоса. Поэтому Двер никогда не упоминал о своей, не говорил о ней ни Саре, ни Ларку, ни даже Фаллону, хотя думал, что старый охотник что-то заподозрил.

Делал ли это я раньше? Он задумался над тем, как уговорил паука действовать. Мне всегда казалось, что у меня пассивная эмпатия. Что я только прислушиваюсь к животным и действую соответственно.

Может быть, я все это время незаметно влиял на них? Когда я выпускаю стрелу, моя ли легендарная меткость всегда заставляет ее попасть в цель? Или я направляю полет дичи так, чтобы она оказалась на пути стрелы? Заставляю ли я танигера повернуть влево, именно туда, куда попадет мой камень?

Почему он почувствовал себя виноватым. Как будто поступал неспортивно.

Итак. А что сейчас? Ты умираешь с голоду. Почему бы не созвать к себе рыбу и дичь, чтобы ее можно было взять голыми руками?

Но Двер откуда-то знал, что из этого ничего не выйдет.

Он покачал головой, готовясь заняться только самыми насущными проблемами. Прямо впереди округлые силуэты отгрызали неровные куски от звездного неба. Два звездных корабля, неподвижные, однако по-прежнему загадочные и смертоносные. Двер окунул палец в воду, попробовал и поморщился: какая-то отвратительная жидкость вытекала из обоих упавших кораблей в болото.

Но вот чувствительный слух Двера уловил звуки, доносившиеся от большего корабля. Звон и тяжелые удары. Несомненно, экипаж круглосуточно занят ремонтом. Несмотря на уверения Рети, Двер совсем не был уверен, что при свете дня появится корабль ротенов и повиснет над головой, чтобы забрать и потерянных товарищей, и долгожданную добычу. Более вероятным казалось как раз противоположное.

Но в любом случае ему предстоит работа.

Пока не получу новых указаний от мудрецов, я должен действовать по плану Дэйнела Озавы.

Он сказал, что мы должны защищать Джиджо.

Звездным богам здесь не место, как не место и сунерам. И даже в большей степени.

Крик болотного вьюрка заставил Двера еще больше погрузиться в воду.

Это кричала, подражая птице, Рети. Она на наблюдательном пункте в буйурских руинах возле дюн. Двер осмотрелся поверх тростников и увидел светящиеся очертания – патрульный робот, посланный застрявшими в болоте нетреки, возвращался из своего спирального маршрута.

На этот раз паук почувствовал его тревогу и заинтересовался.

Еще мусор?

Стараясь оставаться отчужденным, Двер посоветовал ему заняться делом, а летающие предметы пусть его не беспокоят.

Твоя память утверждает, что один из таких парящих механизмов убил моего брата на высотах. Может, он и был безумцем, но его работа осталась незавершенной. Кто теперь ее закончит?

Справедливый вопрос. На этот раз Двер сформулировал ответ в словах.

Если мы переживем этот кризис, мудрецы посадят зародыш мульк-паука у озера. По нашему мнению, помогая уничтожать остатки буйуров, каждое поколение Шести оставляет Джиджо немного более чистой и компенсирует тот небольшой ущерб, который причиняем мы. Свитки говорят, что это может облегчить наше наказание, когда начнется суд.

Но не тревожься из-за этого робота. У тебя есть цель, на которой нужно сосредоточиться. Там, в корпусе большего корабля, есть трещина, отверстие.

Двер почувствовал, как шевелятся волосы на затылке. Прижался, безошибочно ощутив приближение гравитационного поля. Очевидно, это более мощный робот, чем тот, который он едва не победил в схватке у поселка сунеров. Тот робот все еще скрывается в норе в дюне, а они с Рети взялись за его врагов.

Двер прижался, как животное, и даже попытался думать, как зверь, когда вода вокруг него задрожала, как барабан квуэнов. Закрыл глаза, но его преследовали видения. Искры летят от урского горна. Жгучая пена покрывает затонувшую деревню. Звездный свет блестит на коже странной рыбы, пасть которой, похожая на пасть нура, раскрывается в сухой усмешке.

Поле ослабло, неприятное ощущение прошло. Приоткрыв глаза, Двер увидел, что робот летит на восток вдоль фосфоресцирующей линии прибоя, а затем исчезает среди дюн.

Теперь у основания большего звездного корабля собралось много нитей; извиваясь, они поднимались все выше. Вся безумная идея основывалась на одном допущении – что система защиты корабля, и так уже поврежденная, будет настроена на обнаружение «неестественного», например, металлических предметов или источников энергии. В нормальных условиях простые растения и животные не представляют угрозы для корабля с его мощными стенами.

Сюда?

Вопрос паука сопровождался мысленным изображением рваной трещины в борту корабля нетреки – результата ответного выстрела Канна, когда его корабль уже был охвачен пламенем и падал. Зрительный образ, который воспринимал Двер, был нечетким, как во сне, видны были только самые главные детали. В то же время Двер ощущал сильный запах субстанции. Паук не знает, как работают машины галактов или из чего они сделаны – и какие именно разъедающие жидкости скорее всего уничтожат это осквернение невозделанного мира Джиджо.

«Да, сюда, – ответил мысленно Двер. – А также везде вокруг».

Кроме прозрачного окна для наблюдений, добавил он. Нет смысла настораживать эти существа, покрывая их окна извивающимися нитями. Пусть обнаружат сами утром. К тому времени, с помощью удачи Ифни, будет уже поздно.

«Помни», – начал он. Но паук прервал:

Знаю. Я использую самые прочные нити.

Мульк-моноволокно – самый прочный известный Шести материал. Двер собственными глазами видел, как на такой нити поднимали гондолы до самого верха горы Гуэнн. Но у звездного экипажа могут быть инструменты, способные разрезать и такой прочный материал. Если только внимание не будет отвлечено.

Шло время. В лунном свете болото казалось живым и полным движений – везде рябь и рваные подергивания. Это вокруг корабля собиралось все больше нитей. Мимо Двера проползали змееобразные тросы, но он не чувствовал ужаса, к которому привык при контактах с Одним-В-Своем-Роде. Намерение – это все. Каким-то образом Двер понимал, что огромное существо не питает к нему зла.

Через неравные интервалы Рети предупреждала о возвращении робота. Двер опасался, что робот может обнаружить трусливую машину даников, которая прячется под песком. Если это произойдет, встревоженные джофуры могут выйти и залить болото ослепительным искусственным освещением.

Со всеми предосторожностями Двер обогнул корабль. Считая шаги, он мысленно перенесся в Серые Холмы, где сейчас Лена Стронг и Дженин Уорли объединяют род Рети с выжившими урскими сунерами, создавая единое новое племя.

Нелегкая задача, но если кому-то она под силу, то именно этим двум.

Тем не менее он жалел их. Должно быть, со смертью Дэйнела Озавы им совсем одиноко. А меня унесла в своих клешнях машина ротенов. Меня они тоже, наверно, считают мертвым.

Но у Дженин и Лены есть «наследство» Дэйнела Озавы: книги и инструменты, и им помогает урский младший мудрец – предводительница отряда уров. Даже оставшись одни, они могут справиться. И задача Двера – сделать так, чтобы никто не мог прилететь и помешать им.

Он знал, что его план рискован. Ларк, окажись он здесь, конечно, придумал бы что-нибудь получше.

Но здесь только я. Двер, дикарь с Джиджо. Не повезло планете.

Голос паука послышался, когда Двер оказался по другую сторону корабля, там, где к закрытому люку вела рампа.

Сюда тоже?

Сознание заполнилось изображением еще одной трещины в борту поврежденного корабля. Сквозь рваное отверстие лунный свет пробивался внутрь. Там виднелось множество механизмов. Становилось все теснее, по мере того как все новые нити проникали внутрь, с них капала разъедающая жидкость. Но Двер почувствовал, что его внимание привлекают к чему-то глубже. К противоположной стене.

В этой стене тоже щель, и сквозь нее пробивается свет. Не слабое освещение, а резкое, синее и синтетическое, оно приходит из какого-то помещения внутри.

Корабль, вероятно, больше не герметичен.

Жаль, что это произошло не на высокогорье. Треки ненавидят холод. Проникающий внутрь ветер с ледников – как раз то, что здесь пригодилось бы!

Нет, ответил он пауку. Не проникай в освещенное пространство. Еще не время.

Голос серьезно и задумчиво ответил:

Это свет… он может помешать моей работе?

Двер подтвердил. Да. Свет может помешать.

И забыл об этом, потому что краем глаза уловил движение на юго-востоке. Огибая груды нитей мульк-паука, к нему приближалась темная фигура. Двигалась она украдкой.

Рети! Но она должна наблюдать.

Сейчас не время для ее импульсивных поступков. Менее чем через мидур взойдет большая луна, а им надо уйти раньше, чем нетреки очнутся и поймут, что происходит.

Он устремился к девушке, стараясь не шуметь. Нити мульк-паука с какой-то сверхъестественной вежливостью освобождали ему путь. Девушка, очевидно, направляется к другому кораблю, тому некогда могучему небесному судну, с которого Кунн, преследуя загадочную добычу, бросал в Трещину бомбы. Двер и Рети с вершины дюны видели, как серебристая стрела упала в болото, а два человека были взяты в плен.

Это может произойти и с нами. Больше, чем когда-либо Двер пожалел, что пришлось оставить «урского мужа» Рети – ее совесть и голос здравого смысла.

Относительно этого света, который может помешать.