Текст книги "Большое путешествие (ЛП)"

Автор книги: Дэвид Аллен Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Минчо благодарно кивнула и снова сосредоточилась на своем дисплее.

– Капитан, мы засекли радар и лазерный дальномер! – резко объявила Харп. – Похоже, их система управления огнем пытается запереть нас.

– В таком случае вы можете запускать ложные цели, Боцман, – сказал Несслер все тем же безразличным тоном. Он коснулся другого пульта управления.

Корпус «Аякса» поминутно подергивался, а затем отдался эхом в ноте, которая синкопировала первую гармонику. – Ложные цели запущены! – доложила Боцман из боевого информационного центра.

Эта бронированная цитадель в центре корабля была, по сути, постом Первого Офицера во время боя. Вместо Минчо там была Харп, потому что она знала, что нужно делать. Эдит Минчо могла бы с таким же успехом быть на земле, с такой же пользой, как сейчас.

Она могла бы остаться на «Воздухе», когда полубаркас поднимал Капп и космонавтов обратно на крейсер. Она бы выжила, таким образом, но она не была уверена, что смогла бы жить со спокойной совестью после этого. Теперь это уже не имело значения.

Двадцать одна секунда до истечения крайнего срока. Двадцать... девятнадцать... восемнадцать...

– Враг запускает ракеты! – доложил старшина Боуэн, сидевший за ближайшей к Минчо консолью, и его голос прозвучал громче, чем тогда, когда он показывал ей, как настроить масштаб дисплея.

Два, шесть, восемь, пятнадцать миниатюрных звездолетов, тянущихся к жизни "Аякса" с лазерными головками....

Поскольку корабли все еще находились в пределах легкой оптической досягаемости друг друга, ложные цели, имитирующие электронную идентификацию крейсера, не представляли никакой оборонительной ценности: ракеты Хевов могли ориентироваться по визуальному изображению своей цели. Несслер держал «Аякс» близко к вражескому кораблю вместо того, чтобы получить пространство для маневра до истечения срока, как рассчитанный риск. Таким образом, вражеские ракеты будут находиться в начале своих кривых ускорения, и поэтому будут более уязвимы для точечных защитных лазеров «Аякса».

Если, конечно, лазеры сработают.

– Лазеры вступили в бой, – доложил лаконичный женский голос, который Минчо не узнала. Жужжание высокоэнергетических генераторов добавляло мельчайшие нотки к вибрации крейсера, идущего полным ходом со всеми его исправными системами. Пять ракет, затем еще пять, разорвались на части или разошлись по векторам от плавной кривой, по которой они двигались. Испарившийся металл расширялся позади ракет в том месте, где они становились баллистическими и поэтому безвредными. Еще две исчезли, но им нужно было только приблизиться на расстояние двадцати или тридцати тысяч километров, и лазеры не собирались останавливать их всех...

«Аякс» зазвенел от быстрого удара, когда единственный лазер с бомбовой накачкой врезался в его борт. Устаревшие, плохо обслуживаемые генераторы бортовых стен Мелунгеонского корабля не могли сравниться по мощности с современной лазерной головкой, но угол их встречи был неполноценным. Лазер пробил пассивную защиту и изношенную радиационную защиту, как таран, но это был плохо нацеленный таран, который каким-то образом полностью не попал в главный корпус корабля. Одновременно отказали и остальные ракеты Хевов, одна из которых взорвалась не просто из-за потери наведения, а из-за собственной неисправности.

– Боцман, заблокируйте их, – приказал Несслер. – И радар, и дальномер. Мне нужна такая сильная блокировка, чтобы вы смогли дать мне схему корпуса.

– Есть, сэр!

Несмотря на собственное напряжение, Минчо уловила ликование в ответе Харп и бросила еще один взгляд в сторону Капп.

– Шкипер хочет, чтобы Боцман ударила по ним достаточно сильно с помощью нашей системы управления огнем, чтобы выжечь их накопители потенциальных угроз, мэм, – прошептала старшина. – Не знаю, поможет ли это…

– Батарея номер четыре села!– произнес голос с Мелунгеонским акцентом. – Пять минут, только пять минут, скажите мисс Льюис! Мы будем готовы через пять минут!

– Вражеский запуск... – сказал Боуэн. Его голос изменился. – О Боже, блин! Это же люди! Они выбрасывают тела!

– Команда пыталась взбунтоваться! – сказал Несслер, наконец-то взволнованно. – Они вышвыривают мятежников!

– Господи, да он же шевелится! – прошептал Боуэн. – Они живы!

Минчо инстинктивно увеличила изображение на дисплее. Она моргнула, глядя на падающие за кормой тела, а «Ренци» продолжал ускоряться, удаляясь от них. Жертвы были живы, когда покинули шлюз без скафандров. Минчо казалось очень маловероятным, что кто-то из них был еще жив, когда Боуэн заговорил. Она почувствовала легкую тошноту при этой мысли, но это была война.

Обратный отсчет достиг нуля, и она этого не заметила. Она уменьшила увеличение так, что дрейфующие трупы стали просто пятнышками, затерявшимися на фоне необъятного корпуса «Ренци».

– Вражеский запуск! – еще раз повторил Боуэн.

– Стоять на точке обо... – начал командовать Несслер, снова профессионально спокойным голосом.

– Они покидают корабль! – закричал Боуэн. – Это их спасательные боты! Это не ракеты!

– Не стрелять! – приказал Несслер. – Повторяю, не стреляйте средствами защиты!

«Аякс» продолжал двигаться вперед. На оптическом экране «Ренци» терял детали, поскольку программа увеличения «Аякса» медленно переходила от резкости изображения к его созданию.

– Сэр! – выкрикнула Харп. – Сэр! Это были не мятежники, выброшенные из шлюза, а офицеры! Эти никчемные нищенствующие ублюдки убили своих офицеров, когда мы заблокировали их – вместо того, чтобы сражаться!

– Да, – сказал Несслер. – Я думаю, что так оно и было.

Шесть небольших судов – полубаркасы и катера, и два больших грузовых лихтера покинули «Ренци». Когда они затормозили под маневровыми реактивными двигателями, пытаясь избежать импеллерного клина их материнского корабля, изображение крейсера начало увеличиваться, теряя четкость. Минчо подумала, что с ее дисплеем что-то не так.

Внезапно «Ренци» превратился в плазменный огненный шар. Сфера освобожденных атомов неумолимо пронеслась сквозь строй убегающих легких кораблей, поймав их, несмотря на защиту их собственных импеллерных клиньев. Она отбросила их от намеченного курса за несколько мгновений, прежде чем структуры кораблей и всех, находящихся на их борту, растворились в адском огне.

Пузырь раскаленного, как солнце, разрушения продолжал расширяться. В ответ верхние слои атмосферы «Воздуха» начали флуоресцировать.

– Похоже, что один из офицеров корабля выжил достаточно долго, чтобы уничтожить его, – сказал Несслер. Голос его звучал то ли благоговейно, то ли испуганно, а Минчо тоже не чувствовала себя уверенной в своих собственных чувствах.

Боуэн стоял у своего пульта. – Похоже, теперь у наших приятелей есть эскорт в ад, – сказал он. Он отсалютовал оптическому экрану одним пальцем. – И это весьма хорошо!

* * *

«Надежда» была серо-голубой жемчужиной на главном оптическом экране. Поскольку «Аякс» вращался на орбите по часовой стрелке, видимое вращение планеты было очень медленным. Уцелевшие с «Лимпериуза» выстроились в двойную шеренгу у передней переборки.

Несслер вручил старшине Мелунгеона ее жалованье в валюте – смесь банкнот Лиги и Мелунгеона, случайные плоды игры в покер, благодаря которой он получил возможность воспользоваться крейсером. Они обменялись приветствиями, что в случае с Мелунгеонцами означало жесты глазами, ушами и ртом, которые Минчо все еще находила несколько неприятными.

– Это последнее, Несслер, – сказала она, а затем, чтобы быть уверенной, дважды проверила базу данных, созданную ею во время возвращения с «Воздуха». Компьютеры корабля не содержали списка экипажа, когда Мантикорцы получили его в пользование. Минчо не могла притворяться, что думает, будто кто-то воспользуется ее записями, но она сделала все, что могла.

– Очень хорошо, – сказал Несслер. Минчо его улыбка показалась вымученной. – Ну, я полагаю...

– Прошу прощения, сэр, – сказала Харп. – Мы хотели бы кое-что сказать. Ах, то есть экипаж.

Несслер поднял бровь. – Конечно, Боцман, – сказал он. Он поймал взгляд Минчо; она пожала плечами в ответ с таким же неведением.

Харп склонилась над переговорным устройством командной консоли. – Экипаж «Лимпериуза» хотел бы поблагодарить экипаж «Полковника Араби», – сказала она, и ее голос прогремел во всех отсеках корабля. – Может быть, когда-нибудь вы получите таких хороших офицеров, каких заслуживаете.

Она выпрямилась и повернулась лицом к двойной шеренге Мантикорских космонавтов. – Гип-гип... – закричала она.

– Ура!

– Гип-гип —

– Ура!

– Гип-гип —

– Ура!

Из глубины корабля, пронизывая его, четыреста восторженных глоток Мелунгеонских космонавтов прорычали: – Урра! Это было похоже на звук самих двигателей корабля.

– Думаю, нам пора подниматься на борт полубаркаса, – сказал Несслер. Он дважды сглотнул, прежде чем смог заговорить. Минчо быстро заморгала, но, в конце концов, ей пришлось вытереть глаза тыльной стороной ладони.

– Мне бы очень хотелось... – продолжал Несслер. – Но тогда, на Мантикоре легкий крейсер был бы мне не очень полезен, и он, вероятно, не готов к путешествию в любом случае.

– Не смейте так говорить об «Аяксе», сэр! – сказал Дисмор. – Он бы справился. У него есть сердце, у этого старого брюзги!

– Дисмор... – прорычала боцман еще более свирепым тоном из-за того, что она не повысила голос.

– Все в порядке, Харп, – сказал Несслер, слегка приподняв руку. – Как видите, йомен Дисмор совершенно прав. Я оговорился.

Один из космонавтов начал насвистывать «Боже, храни Королеву», когда Мантикорцы строевым шагом покинули мостик. К тому времени, когда они достигли полубаркаса, который должен был доставить их на землю, все они уже пели; все, до единого, включая Эдит Минчо.

* * *

Хотя официальные лица Лиги в этом регионе благосклонно относились к Хевам, местное население «Надежды» громко выступало за Мантикору. Вечеринка, заполнившая улицы Куперсбурга, началась еще до того, как полубаркас вернулся с орбиты. По крайней мере, еще шесть часов все будет хорошо.

Минчо в данный момент ничего подобного не хотелось. Единственная вещь, о которой она сейчас думала, была кровать, но резиденция Сингха была центром празднества. Она с легкой улыбкой пробиралась мимо людей, которые хотели выпить за ее здоровье. Она не принимала спиртовой катализатор, да и вообще едва держалась на ногах от усталости.

Скорее всего, какая-нибудь пара устроит в ее комнате приватную вечеринку. Если в этом примет участие Бересфорд, то слово «пара», вероятно, было бы преуменьшением. Минчо надеялась, что, стоя в дверях и выглядя изможденной, она сможет ускорить движение празднующих к окончанию вечеринки.

Дверь была приоткрыта, внутри горел свет, и она услышала голоса. Вздохнув, Минчо полностью открыла дверную панель.

Ворчун с серьезным достоинством отошел в сторону. Ровальд вскочила с кровати, на которой она сидела; Декайпер начала подниматься с единственного в комнате стула, но Минчо быстро отмахнулась от нее.

– Поздравляю вас с великой победой, мэм! – сказала Ровальд. Техник говорила чуть более оживленно, чем обычно, но в ее голосе, кроме того, чувствовалось смущение. – Мы не хотели вмешиваться во время празднования, но надеемся, что у вас будет время посмотреть, чего мы добились, пока вас не было.

Она кивнула в сторону оборудования, которое поставила на письменный стол. Декайпер стояла, несмотря на жест Минчо. Она прижалась к кровати, чтобы Минчо было лучше видно. Ворчун обхватил хвостом живот и лизнул старухе руку.

– Да, конечно, – сказала Минчо. На самом деле, это напоминание о ее настоящей работе дало ей второе дыхание. Она скоро упадет в обморок, возможно, буквально упадет, но в данный момент она была начеку и снова стала ученой.

«Книга» с острыми гранями была охвачена золотыми зондами, тонкими, как паутина, и подключенными к испытательному оборудованию. Кристалл был одной из реконструированных Ровальд копий, а не оригиналом из коллекции Декайпер. Кристалл имел совершенную форму, с безупречной структурой – вплоть до молекулярного уровня, где Альфаны закодировали свою информацию. Даже помимо грубых поломок, все настоящие артефакты имели некоторую степень поверхностного увядания и внутренних микротрещин.

Над оборудованием дрожала, сформированная в воздухе, голограмма. Она была правильной, текучей, как водопад, и почти такой же красивой.

– Это Альфанское письмо, мэм, – сказала Ровальд. – Именно с такой частотой можно читать книги. Я уверена в этом, насколько это возможно.

Минчо наклонилась, чтобы рассмотреть его поближе. Кристалл был однородного рыжевато-коричневатого цвета, но проецируемая голограмма рябила всеми мягкими оттенками весеннего пейзажа. Минчо могла бы провести свою жизнь с самыми мощными компьютерами, доступными на Мантикоре, изучая образцы и публикуя весомые монографии о том, что они означают.

Минчо всегда думала, что она хочет именно такой жизни. Она выпрямилась, но ничего не сказала.

– Частота должна быть намного выше, – печально сказала Декайпер. – Я в этом уверена. Но, на самом деле, это не имеет значения.

Панель управления содержала клавиатуру и переключатели, а также многофункциональный дисплей, который в данный момент действовал как осциллограф. Она положила пальцы на его край, в то время как ее свободная рука ласкала голову ворчуна. Зверь прижался к ней и ласково зарычал.

– Мэм, – сказала Ровальд. – Я рассчитала эту частоту, а не просто предположила, что она может быть такой. Это базовая частота, общая для всех книг в вашей коллекции. То есть, когда они были целостны.

Минчо вспомнила о прочитанных ею томах, в которых ученые предыдущих поколений переводили Альфанские книги к собственному удовлетворению. Она будет создавать свои собственные переводы, рассказывая студентам о чудесах цивилизации Альфаны. Позже один из ее собственных учеников мог бы занять ее место в комфортной жизни Читателя Дочеловеческих Цивилизаций, выполняя другие – неизбежно отличающиеся переводы.

Ровальд и Декайпер уставились друг на друга. Никто из них не сердился, но они были непреклонно убеждены в ошибке друг друга, как это возможно для профессионала и любителя.

Декайпер внезапно осела. – Это не имеет значения, – повторила она. – Другие Орлоффы придут на «Надежду» и отправятся в другие миры. Через несколько поколений от Альфанов останутся лишь осколки, разбросанные по музеям. Все, кроме горстки ученых, забудут об Альфанах, и мы потеряем шанс понять, как исчезает цивилизация, путешествующая по звездам. Пока и мы не исчезнем в свою очередь.

Над Куперсбургом вспыхнул фейерверк. В окне спальни мелькнула красная полоска света. Голограмма в испытательной установке танцевала с бесконечно большим разнообразием и равным отсутствием смысла.

Минчо сочувственно коснулась руки старухи. Она знала, что Декайпер права. Разрушение не требует чужаков вроде Орлоффа и ему подобных. Минчо и сама видела миры, где растущее человеческое население разрушало Альфанские структуры, мешавшие их собственным строительным проектам. Люди будут беспечно разрушать прошлое, если у них не будет серьезных экономических причин сохранить его.

Это потребовало бы либо политической воли со стороны Солнечной Лиги – государства, которое на протяжении веков было не в состоянии завязать шнурки своих коллективных ботинок – либо массового туризма, подпитываемого чем-то, что могли понять обычные люди.

Они не могли понять узор света, дрожащего над кристаллом. Эдит Минчо могла бы провести всю свою жизнь в учебе, и она бы тоже этого не поняла, хотя могла бы обманывать себя в обратном смысле.

– Мне очень жаль, – сказала она Декайпер.

– Послушайте! – сказала Ровальд. – Не надо…

Ворчун дотронулся до одного из циферблатов панели, верньерного регулятора, почти незаметно повернув его. Затем зверь убрал свою четырехпалую руку.

Вместо каскада света в воздухе над Альфанской книгой начали двигаться фигуры: стройные чешуйчатые существа в украшениях и с различными инструментами.

Три человека посмотрели друг на друга. Никто из них был не в состоянии говорить.

В небе над головой с ослепительным блеском вспыхнул фейерверк.

Конец