Текст книги "Контратака"

Автор книги: Дэвид Аллен Дрейк

Соавторы: Билл Фосетт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

– И где, по-вашему, он объявится?

Рейнхардт пожал плечами:

– Кто его знает? Но уж наверняка как можно дальше от Альянса и Халии, – на его губах снова заиграла улыбка, он откинулся на спинку кресла. – Он наверняка отыщет идеальное место для новой Швейцарии. Со временем эта планета станет для нас совершенно бесполезной. Так что мы еще свидимся.

ИНТЕРЛЮДИЯ

Высшие чины обладают многими привилегиями. В том числе и привилегией первыми узнавать как хорошие, так и дурные новости. Но это обстоятельство возлагает на них особую ответственность, в том числе и за те события, которые данные высокопоставленные офицеры либо почти не контролируют, либо не контролируют совсем. После скоропалительной отставки генерала Эроника, Исаак Мейер нежданно-негаданно был назначен новым председателем Военного Совета. Только после своего избрания Мейер догадался, кто станет козлом отпущения, если операция по освобождению потерпит фиаско. Разумеется, он. Проведя две бессонные ночи, Мейер помчался в свой старый кабинет. При его появлении Смайт, склонившийся у компьютера, оторвался от работы. Нервно улыбаясь, адмирал протянул ему дискету с информацией.

– Здесь донесение с Вифезды, о первом сражении, – пояснил он. – Думаю, вам тоже будет интересно взглянуть. – Смайт жестом предложил ему сесть. Мейера поразило его явное безразличие.

– Донесение с поля боя, – подчеркнул он.

Наверняка Смайта это должно волновать не меньше, чем его самого.

– Да, знаю, – сказал Смайт, продолжая барабанить по клавиатуре. Я здесь проанализировал кой-какие эпизоды. Сейчас вам покажу. Это полностью подтверждает наши предположения.

Адмирал, он же председатель Военного Совета мгновенно сообразил, что Смайт уже несколько часов назад получил доступ к информации и подробно ее разобрал. Он хотел еще что-то сказать, но тут весь экран заполнило изображение халианского крейсера.

Билл Фосетт. ТАКТИЧЕСКОЕ НОВШЕСТВО

Халианский воин повис, неуклюже раскинув руки, на сплавившемся стволе бластера. В спине у него зияла рваная рана величиной с кулак. Короткая желтовато-коричневая шерсть опалена, вокруг раны запеклась кровь. Губы вывернуты в предсмертном зверином рыке. Тупоносая морда, из пасти торчат устрашающе длинные клыки. Кадету Ауро Лебари от этого зрелища стало не по себе. Даже мертвое чудище выглядело зловеще, напоминая о военных успехах дерущихся с поистине животной радостью халианцев.

Наверное, болтовня Буханона и то предпочтительнее…

– Я разработал новую тактику, которая позволит разгромить халианцев. Она настолько необычна, настолько уникальна – аналогов нет в военной истории, что произведет революцию в теории ведения войны. – Старший тактик, капитан Флота Гинго Буханон, со всей очевидностью был без ума от собственной персоны. Перед докладом он раскланялся, широко разведя руки. В каждой его фразе, в каждом жесте проглядывала театральная выспренность. Похоже, он пытался копировать ужимки участников телеигр, которыми был забит эфир. Но на лейтенанта Ауро Лебари это не производило никакого впечатления. Он уныло огляделся по сторонам, проворчав про себя:

– Ну чем здесь лучше академии?

Последний час в Ауро боролись два чувства – уже ставшая рефлективной скука и нарастающее беспокойство. Перед этим Ауро на занятии по навигации абсолютно правильно вычислил координаты корабля. В любой другой ситуации он бы искренне порадовался, но сейчас… сейчас они находились в секторе халиан. К тому же корабль тормозил.

В нескольких метрах от него капитан Буханон наконец вернулся к своему обычному стилю изложения. Он издавал убаюкивающе-монотонное жужжание, подчеркивая важность отдельных фраз грациозным вращением рук. Ауро просто диву давался, насколько любое, даже самое грандиозное, сражение выглядело невыносимо скучно в его интерпретации.

Лекционный зал имел обычную форму полукруга с поднимающимися рядами кресел. Каждый курсант сидел в отдельной кабинке, снабженной выходом на компьютер, необходимыми записывающими устройствами и пищевым автоматом. Словом, было предусмотрено все, чтобы человек чувствовал себя комфортно и успешно усваивал учебный материал. Не хватало лишь одного – преподавателя, способного привлечь внимание аудитории. С того места, где сидел Ауро, не видно никаких признаков, указывающих, что данное помещение – часть «Гамильтона», ударного крейсера Флота. Порой оно становилось комнатой для инструктажа – в тех редких случаях, когда перед очередной операцией капитанов успевали собрать вместе. Ауро никогда не блистал учебными показателями, и ему несладко приходилось все пять лет в кадетском училище с непомерно жесткими требованиями. До выпуска оставалось еще два года. А тяготы жизни становились просто невыносимыми.

Будучи сыном сенатора Альянса, он с детства уяснил, как следует вести себя с окружающими. Еще мальчиком Ауро постиг искусство переговоров – он в совершенстве владел уловками, к которым прибегают все дети, пытаясь приспособиться к чуждому миру взрослых людей. Возвратившись на Ново Венето, он «порадовал» отца своим решением – бросить академию. Целую ночь они провели в жарких спорах. В ту пору Ауро был уверен – ничто не требует столько отваги, как конфронтация с собственным отцом. В конце концов тот уступил и согласился употребить все свое влияние, чтобы перевести Ауро в боевую часть. Ауро гордился своим умением вести переговоры. Теперь-то уж он не оплошает. Сказано – сделано. Его перевели в офицерские казармы при ставке адмирала Динамита Дюане. Месяц назад они покинули Порт, но вся эта скукотища продолжалась, усугубляемая неусыпной заботой Буханона и сумасбродствами Дюане. Единственная перемена состояла в том, что он делил теперь апартаменты с еще тремя офицерами. Вряд ли его жизнь изменилась к лучшему хоть с какой-то стороны.

Голос Буханона зазвучал несколькими октавами выше. Значит, вот-вот последует очередное важное высказывание.

– …Таким образом, я пришел к выводу, что сложилась совершенно новая тактическая ситуация. – Повисло тягостное молчание.

Поняв намек, Ауро нажал кнопку записи, введя в память то, что было сказано в последние две минуты, – для самостоятельного повторения.

– Флоту еще никогда не приходилось сталкиваться с таким противником, – продолжил Буханон, кинув укоризненный взгляд в его сторону, – своей неорганизованностью и безрассудной храбростью халиане спутали нам все карты, не давая возможности применять традиционную тактику. Несомненно, из моей предыдущей лекции вы усвоили, как адмирал Харриган разрушил защитный шар федерации Абруцци посредством мощной проникающей атаки, собрав силы в ударный кулак. Подобная же тактика была применена генералом Стоуном три месяца назад.

Ауро напряг мозг. Он слышал об этом сражении. Забыв, что запись уже идет, он еще дважды ткнул кнопку.

– Как будущие адмиралы, вы должны понимать, что даже негативная информация очень важна. Выжившие в этом сражении восстановили запись боя, собрав обломки капитанского мостика Стоуна.

Экран, установленный позади Буханона, внезапно заполнился кораблями, сцепившимися друг с другом в смертельной схватке. Гул в аудитории смолк. Объектив выхватывал крупным планом то один, то другой корабль. Это флагман «Морвуд» автоматически запечатлевал каждый подлетающий к нему объект. Уступающие в размерах, но зато более многочисленные халианские корабли вели непрерывный огонь по неприятелю. Корабли Флота тщательно координировали стрельбу, стараясь обрушить шквал огня на какой-нибудь корабль противника. Временами изображение мутнело, по экрану пробегали волнистые разноцветные полосы. Это содрогался от взрывов защитный экран «Морвуда», всего в нескольких дюймах от камеры. В нижнем левом углу воссоздавалось все, что показывал командный дисплей Стоуна. Синие пятнышки изображали корабли Флота, красные – халианские. Около каждого синего пятнышка с интервалом в десять секунд загоралось название корабля и его состояние на тот момент. По изображению становилась ясна тактика, выбранная Стоуном. Халианцы расположились в одной плоскости, видимо, рассчитывая как бы обогнуть более компактный строй Флота. По мере их приближения, строй стал распадаться. Отдельные халианские корабли на полной скорости прорывались через позиции, выскакивая с обратной стороны, ни на мгновение не прекращая интенсивной стрельбы. Урон они наносили небольшой, но вынуждали корабли Флота открывать беспорядочный ответный огонь. Часть из них уцелела, от других остались лишь обгорелые остовы – в этом случае очередное пятнышко на экране исчезало. Половину своих кораблей Стоун также расположил в одной плоскости. А другая часть флотилии уплотнилась, выстроившись в конус, острием направленный на халиан. На кончике этого острия находились адмирал Стоун и «Морвуд».

– Сейчас вы увидите, как сам адмирал, пусть и не сумевший правильно разобраться в обстановке, показал потрясающий пример личной храбрости. Эта запись сделана без звука. Если бы звук и записывался, он все равно не прошел бы через космический вакуум. Даже самая мощная ударная волна распространяется и угасает в полной тишине, – Буханон заговорил чуть громче. Ауро задался вопросом: хватило бы у него мужества руководить такой атакой? Из Порта война казалась более привлекательной.

– Стоун бросил конус в тот район, где халианские командные сигналы были замечены чаще всего. Из этого он совершенно правильно заключил – там располагается халианский флагман.

Вдруг они увидели с дюжину кораблей – конус врезался в плотно сбитый рой халиан. На экране «Морвуда» заколыхались волны из сливающихся вместе темных точек, когда три дюжины кораблей объединив свою огневую мощь, дали по нему залп. Корабли Флота вели ответный огонь. Ярко вспыхнули экраны самого крупного халианского корабля, а потом он просто перестал существовать. Еще больше кораблей Флота проникло в брешь. Выбрав себе с полдюжины целей, они били прямой наводкой. Еще один халианский рейдер, размером поменьше, озарился настолько ослепительным светом, что на экране пропало изображение.

На командном дисплее конус, сложенный из синих точек, вонзился в красную стену, менее плотную по своему строению, и стал буравить ее, входя все глубже и глубже. Это продолжалось примерно с минуту. Там, где он проходил, красных точек уже не оставалось. Халианский командный корабль то ли был уничтожен, то ли настолько выведен из строя, что казался просто грудой обломков. Лейтенант ждал, что халианский строй распадется, а затем они перегруппируются – именно такую тактику избрал бы в данной ситуации сам Ауро. Но вместо этого халиане просто рассеялись. И каждый корабль атаковал неприятеля, который оказался рядом. Кадет вдруг почувствовал себя в кресле не очень удобно и непроизвольно потянулся.

– Уничтожив командный корабль, Стоун, можно сказать, свел на нет собственную стратегию, – продолжал комментировать крепкий задним умом эксперт по тактике. Благодаря сомкнутому строю, конус представлял собой не очень крупную мишень. Его сравнительно мало атаковали. Остальные же тридцать кораблей Флота оказались густо облеплены втрое превосходящими силами халиан и явно несли серьезные потери.

На экране вновь появилось изображение, звезды замелькали как в калейдоскопе – это флагманский корабль поворачивался, включив аварийную скорость. На дисплее было видно, как конус рассыпался на отдельные корабли, которые закрутились волчками, беспорядочно меняя направление полета. Тщательно спланированная атака, предпринятая Стоуном, вылилась в обычную свалку, в этой куче-мале боевая выучка офицеров Флота и слаженность в стрельбе играли гораздо меньшую роль, чем численность халиан.

Внезапно на экране появилось изображение капитанского мостика. Очевидно, где-то пониже камеры в мостик ударила ракета – фонтан осколков взметнулся перед камерой, а потом их вытянуло наружу через пробоину, вместе с воздухом. По мере того, как воздух становился все разреженнее, поток осколков ослабевал. А потом мимо объектива проплыла рука с нашивкой штабного офицера, оторванная по самое плечо. Экран погас, и Буханон включил верхний свет. С бесстрастным лицом он наблюдал за реакцией кадетов.

Ауро усилием воли заставил себя вернуться к окружающей реальности. Он с удивлением обнаружил, что ладони его увлажнились. Пальцы, сжатые в кулак, ныли. К тому времени, когда он окончательно пришел в себя, офицер-тактик уже вел разборку боя:

– Наши потери составляют сорок процентов. Почти все потери понесены в хаосе, наступившем, когда развалились наши боевые порядки. Это однозначно можно расценить, как полное поражение. Мы не можем себе позволить отдавать за каждый халианский корабль свой.

– Но с точки зрения стратегии результаты не столь плачевны. Так или иначе, халиане отступили, не проникнув в Кастлетонский Мир, единственную населенную планету в этой системе. Мы одержали стратегическую победу и потерпели одновременно тактическое поражение. – Капитан больше не напоминал докучливую, жужжащую муху. В голосе его появилось чувство.

– Среди павших смертью храбрых – адмирал Стоун и весь экипаж «Морвуда». – «Хорошо бы заглянуть хоть одним глазком в послужной список капитана», – отметил Ауро про себя. Он готов был поспорить на половину месячного довольствия, что офицер-тактик когда-то служил вместе со Стоуном. А тем временем Буханон вернулся к своей обычной, усыпляющей манере изложения:

– Последние несколько недель я провел за изучением этого боя и еще ряда других операций, – он сделал паузу.

– Давай закругляйся, – еле слышно прошептал Ауро, – этак мы до Вифезды долетим раньше, чем ты посвятишь нас в свою тайну. – И при мысли о Вифезде у него все сжалось внутри. Он понял, что придется пошевелить мозгами. Как назло, во рту пересохло. Он глотнул воды, понимая, что от этого станет еще хуже.

Буханон все же никак не мог подойти к заключительной части. Он наслаждался всеобщим вниманием:

– Попросту говоря, большинство сражений, многие из которых Флот проиграл за последнее время, велось так, будто халиане – традиционный неприятель. Но на самом деле все обстоит совсем иначе. Их флотилии нельзя разгромить, применяя привычную для нас тактику. С помощью компьютерного анализа данного боя и моделирования сотен похожих ситуаций я разработал совершенно новую тактику.

На экране замелькали столбцы уравнений, а голос Буханона обрел свою обычную монотонность. Но, к своему удивлению, кадет обнаружил, что теперь он может следовать за мыслью Буханона. Ауро даже признал, что план может сработать. Да, может. Вот только не хотелось бы убедиться в этом, рискуя собственной жизнью. Холодок пробежал у него по спине – он вдруг понял, что именно это ему и предстоит. И сразу в логическом построении Буханона засветились прорехи. Только общеизвестная ненависть того к критике в свой адрес удерживала кадета от открытой дискуссии. Оглянувшись, он понял, что еще с десяток кадетов испытывают те же самые чувства. В этом было что-то ободряющее – он сам не знал, почему. А Буханон тем временем продирался через дебри качественного анализа, применяя гипотезы Аллизена. Ну, это уже слишком. Даже понимая, что от данных выкладок зависит его жизнь, Ауро был не в состоянии следить за логическими построениями, которыми пресловутый Аллизен обогатил военную науку. Вознесясь в заоблачные теоретические выси, лектор плавно подвел всех к неизбежно последовавшему выводу о своей безусловной правоте.

Лейтенант все еще мучился сомнениями, когда начальник навигационного подразделения ворвался в зал и загромыхал вверх по подиуму. Буханон смолк, прочел переданную ему депешу, и на лице его промелькнула озабоченность.

– Господа, – голос его звучал спокойно, но мелодичность интонации, свойственная ему при чтении лекций, пропала, – только что мы получили информацию от нашего наблюдателя с Вифезды. В настоящий момент там все кишит халианскими кораблями. Агент насчитал около ста пятидесяти боевых единиц. Мы будем на Вифезде через три часа десять минут. Немедленно сообщите на все радиоточки, – потом он взглянул вверх и сказал чуть дрожащим голосом: – Это означает, что нас ждут. Да храни нас Божья Матерь, во веки вечные.

То, что показывал командный дисплей, удручало. Даже для неопытного Ауро было ясно, что они попали в серьезную передрягу. Слишком густо расположены красные точки, а синих кот наплакал. Кадет нервно барабанил пальцами по щиту связи, глубоко сожалея, что он сейчас не в Порту – унылом, смертельно опостылевшем, но совершенно безопасном Порту.

Вначале Ауро боялся выдать свой страх. Но когда схватило живот и комок подступил к горлу, он заметил, что не одинок в своей слабости. Еще трое скорчились, привалившись к стене. Среди них даже был командир, судя по нашивкам, прослуживший на Флоте пятьдесят лет. От этого кисловатый привкус во рту, конечно же, не исчез, но теперь Ауро чувствовал себя явно получше. Халиане перегруппировались. Несколько кораблей взмыли вверх, один, самый крупный, который уже собирался приземлиться, неожиданно сделал крутой вираж и тоже припустил вдогонку за остальными. Нужно было подумать о портовых укреплениях. На Объекте подобное место на протяжении целого месяца во время чистки было центром халианской активности. В пространстве, отделявшем их от Вефезды, многочисленные красные точки мелькали без всякой видимой закономерности. Ауро тут же пришли на память виндлиндские жучки с его родной Ново Венето. И уж совсем некстати ему представился на миг раздувшийся труп собаки, которая имела несчастье разворошить гнездо этих насекомых. Один укус мучителен, но редко смертелен, а налетев роем они убивают в считанные секунды. Кадет отрегулировал прибор слежения на максимальный радиус. Вифезда была единственной планетой в данной звездной системе. В результате каких-то катаклизмов другие планеты так и не сформировались, возникло лишь шесть астероидных поясов, циркулирующих вокруг звезды с одинаковыми интервалами. А потому приблизиться к системе можно было, лишь не попадая в плоскость эклиптики. Их ударное соединение сейчас приближалось из-под этой плоскости. Даже здесь в глазах мельтешило от проносящихся в космосе осколков.

Да, паршивее места и не придумаешь для того, чтобы оборвалась едва начавшаяся карьера, подумал лейтенант. Дрожащей рукой он уже в третий раз проверил исправность переговорного устройства.

Когда он снова перевел взгляд на экран, халиане уже двигались на них, взлетая с зеленого шара, изображавшего на дисплее Вифезду. С напускным спокойствием, разглядывая врага, Ауро постарался представить, сколько самих халиан укрылось в этих кораблях. Известно, что они часто берут с собой пленных в качестве рабов. Сколько таких подневольных членов экипажа погибнет от огня своей же армии?

Боевой пост Ауро находился на запасном мостике управления. Случись что-нибудь с основным мостиком на корабле и центром управления в Порту, командование всем Флотом автоматически перейдет лейтенанту Нейбургеру, четырем кадетам и двум начальникам подразделения связи. Управлять огнем можно будет из отсека, прилегающего к машинному отделению. Уничтожение этих систем будет означать, что сам корабль разрушен. Сомнительным утешением служило то, что навряд ли данная система уцелеет, если противник поразит командные пункты в Порту и на корабле. Глядя на мониторы, протянувшиеся вдоль стены у него над головой, Ауро мог следить за действиями на командном пункте. Офицеры на мостике выглядели для Ауро образцом уверенности в себе и хладнокровия. Даже адмирал Дуан, облокотившийся на перила, отгораживавшие главный дисплей, говорил приглушенно. Жестикулируя, он втолковывал какие-то тактические нюансы капитану Аль-Хакайму. Тот поведет флагман, освобождая капитана Дюана для командования всей флотилией. Лейтенант едва подавил в себе желание ворваться в эфир с каким-нибудь выкриком – у него возникло вдруг безумное чувство, что, взорвав зловещую тишину, он не даст состояться сражению. Вместо этого он лишь заскрежетал зубами, стараясь пересчитать красные точки. Ему легче было думать о точках, а не о кораблях, напичканных тяжелым вооружением. Пожалуй, цифра сто пятьдесят была уж слишком оптимистической. Не исключено, что за последние несколько часов халиане получили подкрепление. Трудно было назвать точное число – халианские корабли не застаивались на месте, предпочитая сновать туда-сюда. Но постепенно лейтенант дошел до цифры сто девяносто три. Правда, он испытал некоторое облегчение, заметив, что по тоннажу большинство тянуло лишь на легкие корветы. Как обычно, не было ничего крупнее легких крейсеров. А выскочившая на экран сводка оставляла надежду, что таких крейсеров не больше двадцати.

Не в силах перебороть любопытство, лейтенант отважился запросить по командному пульту точное количество вражеских кораблей. На табло промелькнула цифра сто девяносто один. А в их флотилии насчитывалось не более семидесяти боевых единиц и всего один современный крейсер – флагманский корабль. Внезапно цифра с экрана пропала, и появилось лицо капитана Буханона, пристально его разглядывающего. Инструктор хмурился и укоризненно качал головой. За спиной его просматривались стены лекционного зала. А монитор над головой у Ауро показывал того же самого Буханона на командирском мостике. «Согласно инструкциям, командный пульт существует исключительно для приказов», – вспомнил Ауро. Предчувствуя, что наверняка найдутся охотники нарушить табу, Буханон ввел сюда соответствующую программу. Этот пульт Ауро сможет использовать только после специального указания или если другие мостики полностью выйдут из строя. Иначе возникает опасность передачи взаимопротиворечивых команд. Из-за такой ошибки можно проиграть сражение. Да, когда Буханон просмотрит запись работы приборов, не сносить ему головы. Ауро продолжил наблюдать за командным пунктом. Теперь Буханон что-то торопливо объяснял темноволосой женщине в форме командира – начальнику канцелярии Аль-Хакайма. Та слушала его, с важным видом время от времени кивая головой. Оценив размеры надвигающейся халианской армады, Ауро отвлекся от тягостных мыслей о грозящем ему наказании. Стоит ли думать о таких мелочах, если, очень возможно, ни он, ни Буханон просто не доживут до очередной переаттестации? Кадет даже испытал какое-то легкомысленное облегчение, как если бы знал, что судьба их предопределена, и потому он освобождается от всякой ответственности. Гудок клаксона вывел его из состояния эйфории. Обе флотилии замедлили свое движение – им хотелось растянуть до максимума время контакта с противником. Сам бой едва ли можно будет увидеть невооруженным глазом с планеты, за которую они рискуют своими жизнями. Как и в бою, руководимом Стоуном, несколько халианских кораблей оторвались от остальных. Они устремились туда, где должно было произойти столкновение. Ауро с ужасом вспомнил, что Стоун потерял почти половину своей флотилии. А у него шансов победить было куда как больше. Когда крейсер содрогнулся от залпа плазматической батареи, расположенной в передней части, желчь подступила к горлу, выплеснувшись из пустого желудка. Ауро задыхался от изжоги. Он услышал, как за спиной лейтенант Нейбургер набрала в легкие воздуха и задержала дыхание.

Две армады продолжали сближаться, и Флот на ходу начал перестраиваться в оборонную позицию, которую изложил им несколькими часами раньше Буханон. Халиане же мчались вперед, вообще не соблюдая никакого строя. Им не терпелось наброситься на противника. Вспомнив инструктаж, Ауро снова подключился к системному дисплею. Сначала ничего не было видно, потом он заметил одиноко мерцающую синюю точку, двигающуюся сверху. Ни одна красная точка не преграждала ей путь. Ауро стало не по себе, когда он понял – все неприятельские силы брошены на штурм боевых порядков, среди которых находился и его корабль. Буханон не одобрял методов капитана, командующего «Хейгом», находя его подход весьма неортодоксальным. Но молва о подвигах эсминца докатилась даже до Порта. Кадет пытался утешить себя мыслью, что по крайней мере он без малейших помех выполнит свою секретную миссию, хоть что-то пойдет по плану. Но это не помогало. Через некоторое время ряды Флота сомкнулись, и орудия «Гамильтона» умолкли. Корабли соединения выстроились в два шара – один внутри другого. И оказавшись во внутренней сфере, «Гамильтон» больше не мог стрелять, не подвергая опасности корабли передового эшелона. В следующие пятнадцать минут персоналу вспомогательного контрольного центра оставалось лишь следить за развитием событий на дисплее. Все молчали. Лишь когда гасла очередная синяя точка на экране, раздавалось чье-нибудь негромкое проклятие. Ауро был слегка удивлен отсутствием радостных возгласов, когда подбивали халианский корабль. Но потом и у него пропала охота радоваться. Теперь кадет сознался самому себе, что он напуган. Настолько, что даже обратился мысленно с детскими заклинаниями к Ней. Правда, слова молитвы он основательно подзабыл. Приятно было видеть, что на один подбитый корабль Флота приходится несколько подбитых халианских. Но при этом к противнику постоянно подлетали свежие силы. Когда корабли из внешней сферы получали сильные повреждения, они перемещались внутрь, где их на скорую руку латали. А на их место тут же вставали новые, которые получали преимущество над измотанными халианами. Ауро не сразу заметил, что почти половина халианской флотилии, включая наиболее тяжелые корабли, сосредоточилась на одном участке сферы. Загудела сирена, и «Гамильтон» вместе с тремя старыми крейсерами, набирая скорость, помчался к этой секции шара. Почувствовав вибрацию, Ауро понял – теперь «Гамильтон» тоже вступает в бой. Флагман был последним резервом Дуана. Если они не отобьют сейчас атаку, если во внешней сфере появится брешь, то все построение расколется. Потому что до сих пор на каждый флотский корабль приходилось по два халианских. К тому же корабли Флота теперь полностью окружены. Понятие скорости относительно. «Гамильтон» уже поднял ее до нескольких миль в час, двигаясь по орбите. Сейчас двигатели напрягались, изменяя вектор направления, так чтобы корабль вышел во внешний шар. У них ушло меньше минуты, чтобы занять позицию внизу наружной сферы. Но Ауро всегда вспоминал об этом так, как будто все тянулось не меньше получаса. «Гамильтон» и корабли сопровождения успели занять позицию прежде, чем подверглись атаке. В следующие несколько минут Ауро выстрадал немало – представьте, что чувствует человек, находящийся на борту вовлеченного в смертную схватку корабля, при этом не имея возможности повлиять на ход событий. Дважды корабль тряхнуло – это халиане наносили по защитной системе настолько сильный удар, что случайной ракете удавалось прорваться сквозь экран. Оба раза он ожидал сигнала тревоги, оповещающего, что мощная броня крейсера пробита, но этого так и не случилось. В конце концов могучие орудия крейсера охладили пыл халиан и их более или менее организованная атака захлебнулась. Около двадцати халианских кораблей и четыре флотских были подбиты менее чем за четыре минуты.

«Гамильтон», дав задний ход, покидал внешнюю сферу.

И в это время Ауро, наблюдавший на дисплее развитие битвы, увидел, что один из халиан несется прямо на них, набирая скорость. Теперь он переключил все внимание на командный мостик. Ему стало почти любопытно, как они справятся с этой относительно слабой атакой. Многие корабли, первоначально уведенные с поля боя для починки, уже вернулись в строй. Перемещения продолжались. Поврежденные корабли удалялись на безопасное расстояние, их заменяли боеспособные. Этот процесс нельзя было прерывать – тогда всех бы накрыли огнем.

Позже записи покажут, что произошло в тот момент – первая ракета, выпущенная по халианскому кораблю, ударила прямо в середину. И вместо того, чтобы просто подбить его, расколола корабль на пять кусков.

Два куска были разнесены вдребезги другими подоспевшими ракетами. Еще один разломился, улетев под действием суммарного вектора с поля боя. А оставшиеся два куска, поменьше, продолжали мчаться тем же курсом, что и рассыпавшийся корабль. Они обрушились на «Гамильтон», вгрызаясь в обшивку, и за счет силы тяжести снесли магнитный щит.

Куски не были достаточно крупными, чтобы полностью разрушить крейсер, но обладали достаточной массой, чтобы оставить по глубокой борозде с рваными краями в корпусе корабля. Одна такая борозда перерезала кабель, идущий изнутри по корпусу, разомкнув основную и запасную цепи, соединяющие главный мостик со всеми помещениями корабля. К изумлению Ауро, монитор на мостике вдруг озарился малиновыми аварийными огнями. Второй кусок прошел глубже, пробив переборки в шести помещениях. Никто в этих отсеках не успел надеть скафандр. Сорок семь человек мгновенно погибли от перепада давления. Семеро из них были задействованы в контрольной системе Порта. За ту минуту, пока вступал в действие аварийный мостик на «Гамильтоне», крупнейший корабль флотилии, расположенный под совершенно произвольным углом, набрал скорость, взмыв над внешним шаром. Увидев, или просто интуитивно почувствовав, что на некоторое время крейсер стал беззащитным, дюжина халианских кораблей ринулась на него. Некоторые были сметены все еще функционирующим плазматическим орудием и ракетами, выпущенными из работающих теперь в автономном режиме башенных установок. А оставшиеся десять, объединив свою мощь, в течение двух минут четырежды обрушивали на броню «Гамильтона» огненный шквал.

Лейтенант Нейбургер, наблюдающая за дисплеем, слышала, как у нее за спиной Ауро хриплым голосом твердит радиопозывные. Он снова и снова пытался вызвать на связь запасной мостик Порта и выяснить, взяли ли там на себя командование флотилией. Прошло еще секунд тридцать, ответа так и не последовало. Только после этого лейтенант ввела код, и управление шестьюдесятью одним кораблем Флота оказалось в их руках.

Это было сделано вовремя. Без единого командования циркуляция кораблей между обстреливаемой наружной и внутренней, защищенной сферой прервалась. Уже залатанные корабли томились в бездействии, не зная, где в них больше всего нуждаются. А покореженные корабли были вынуждены продолжать бой. Тщательно разработанная тактика Буханона уже грозила обернуться губительным для Флота хаосом.

У Ауро не было времени – ни чтобы как следует испугаться, ни чтобы ощутить чувство гордости за тех, кто воевал бок о бок с ним – эти люди не дрогнув приняли на свои плечи всю ответственность, начали отсортировывать корабли и восстановили контроль за ходом боя. Когда успех их усилий уже был налицо, «Гамильтон» поспешил укрыться в относительно безопасном внутреннем шаре. Ракета, ударившая в борт «Гамильтона», была выпущена с халианского корабля, затесавшегося между флагманами и кораблями сопровождения. Она не взорвалась, а воткнулась в судно под наклоном, и, пронзив несколько переборок, развалилась.