Текст книги "Контратака"
Автор книги: Дэвид Аллен Дрейк
Соавторы: Билл Фосетт
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)
– Да, сэр! – трое переводчиков повернулись к решеткам-микрофонам и заговорили пронзительными, почти на грани ультразвука, голосами.
Лютейн удовлетворенно кивнула, сняла с пояса видеопередатчик и набрала код капитана Ракоэна. Прошла чуть ли не минута, прежде чем на миниатюрном экране появилось суровое лицо капитана.
– Лейтенант Морна?
– Да, сэр. Задание выполнено. Мы взяли коммуникационный центр.
– Да, я слышал вашу передачу. Другие взводы также заняли здания, которые штурмовали.
– Хорошо, сэр, – у Лютейн отлегло от сердца. Она опасалась, что коммуникационный центр остался единственным земным островком посреди халианского моря.
– Сколько вы взяли пленных?
– Ни одного. Они все погибли в бою.
Ракоэн кивнул, словно ожидал такого ответа.
– Похоже, здесь это норма. Ваши коллеги-офицеры захватили живыми двоих, но пленные настолько тяжело ранены, что вряд ли долго протянут. А штатских не захватили?
– Нет, сэр, – Лютейн только сейчас осознала, что рабов в коммуникационном центре не было.
Ракоэн кивнул.
– У вас, как у всех. Чешуйчатокожие в жилых домах, рабов с самых разных планет полно на улицах, но в захваченных нами зданиях никого.
– Рабам, в общем-то здесь делать нечего, – осторожно заметила Лютейн.
– Да, конечно, но мне казалось, что и в административных зданиях нужны слуги, – Ракоэн нахмурился, помолчал. – Ладно, с этим мы еще успеем разобраться. Отличная работа, лейтенант. Если что узнаете, сразу передавайте в эфир.
– Да, сэр. Отключаю связь.
Лицо Ракоэна исчезло. Лютейн повесила видеопередатчик на пояс, оглядела свои новые владения. Как-то странно расположено оборудование, уж очень нерационально используется помещение, Пульты стоят полукругом, словно работает на них один человек, причем в центре зала. Даже если это сделано специально, чтобы обеспечить техникам подход к оборудованию на случай ремонта, все равно очень уж много свободного места. И Ракоэн говорил о том, что рабов не нашли ни в одном здании. И тут ее осенило – здание приспособили под коммуникационный центр. Ну конечно! Оно построено еще до эпохи межзвездных полетов, и вероятно, раньше использовалось совсем для других целей. Лютейн медленно повернулась, еще раз осмотрелась.
Скорее всего, раньше здесь был зал собраний или что-то вроде этого, а уж потом помещение оборудовали для аудио – и видеотрансляций.
– Эй, лейтенант. Мы с уловом.
– Каким? – она взглянула на солдата.
Тот, улыбаясь, поставил рядом с ней стул.
– О, спасибо, Лондол, – она плюхнулась на жесткое сиденье, только сейчас почувствовав, как сильно гудят ноги. – Раньше ты был журналистом, не так ли?
– Да, работал в Галате вместе с Балламом.
– Что ж, вам придется вспомнить прежнюю профессию. Связывайтесь с другими частями, узнавайте подробности проведенных ими операций. Потом компонуйте полученную информацию для передачи.
Лондол улыбнулся.
– Нет проблем. Мы знаем, как это делается.
Лютейн кивнула, переключив внимание на остальных. Техники коротко переговаривались между собой. Переводчики изредка что-то говорили в микрофон. Лондол и Баллам уже связывались с другими подразделениями. А Лютейн… в эти минуты ей совершенно нечем было занять себя, разве что запоздалыми сожалениями о том, что она вынуждена убивать живые существа. Впрочем, у нее ведь нет выбора.
Постепенно начала вырисовываться общая картина. Нападавшие понесли серьезные потери, почти повсюду из строя выбыло от тридцати до пятидесяти процентов личного состава. Халиан же уничтожили практически поголовно: сражались они отчаянно и не желали сдаваться в плен. Захватить удалось только нескольких тяжелораненых, судя по всему, тоже не жильцов на этом свете.
А вот «союзники», как назвал их капитан Ракоэн, вели себя иначе. Чешуйчатокожие попрятались при первых же выстрелах. Впрочем, удивляться не приходилось, так как оружия у них не было. Даже ножей на поясе. Но бедняги все равно то и дело попадали под перекрестный огонь, и погибло их даже больше, чем халиан.
– Лейтенант!
Лютейн вскинула голову. Ее глаза широко раскрылись. Она вскочила. К ней направлялся Олерейн, а перед ним, прижав руки к груди, дрожа всем телом вышагивали трое чешуйчатокожих: двое больших, а один совсем малыш. Лютейн посмотрела на маленького, вспомнив еще пару таких же, которых она видела в том доме. Многое стало проясняться.
– Кто-нибудь говорит на их языке? – спросила Лютейн.
В зале повисла тишина.
– Нет, лейтенант, – ответил Лондол.
Лютейн выругалась и схватилась за видеопередатчик.
– Лейтенант Морна вызывает капитана Ракоэна.
Экран засветился. Потом появилось лицо Ракоэна.
– Да, лейтенант?
– У нас пленные чешуйчатокожие, сэр.
– У нас их тоже предостаточно. Вы заметили в них что-то особенное?
Лютейн оглядела пленных.
– Полагаю, нет. Я хотела узнать, нет ли у вас свободного переводчика?
– К сожалению, нет, лейтенант. Они у нас наперечет, а те, что есть, пашут, как проклятые. Дайте мне знать, если выясните что-нибудь интересное, хорошо?
– Да, сэр, – Лютейн вернула видеопередатчик на пояс и повернулась к Олерейну: – Не хочется расставаться со своим стулом, но больше нам привязать их не к чему. Заставь их сесть, Олерейн. Лондол!
– Да?
– Принеси веревку.
Она разглядывала чешуйчатокожих, пока Олерейн и Лондол их привязывали. Для двоих места на стуле не хватало, и им пришлось потесниться. Она подняла малыша, который извивался как угорь и оглушительно визжал, посадила на колени к одному из взрослых чужаков, а Лондол тут же обвязал пленников веревкой.
– Принесите еще стул, если найдете, Олерейн. Где вы их отыскали?
– На первом этаже, лейтенант. В здании есть еще один вход.
– Еще один вход? – удивленно переспросила Лютейн.
– Да, – кивнул Олерейн. – Мы могли войти с другой стороны и накрыть хорьков с тылу. Но дверь так плотно примыкает к стене, что мы ее не заметили. Она ведет в помещение, в котором я их и нашел. Они дрожали в углу, тесно прижавшись друг к другу.
Лютейн прищурилась.
– Что ты еще там обнаружил?
Олерейн пожал плечами.
– Ножи, поварешки, кастрюли, печи…
– Значит, там кухня, – Лютейн повернулась к чешуйчатокожим, которые сжались под ее взглядом. – Так кого ты сюда привел? Повара, официанта и мойщика грязной посуды?
Лондол покачал головой.
– Скорее всего, вы правы, лейтенант. Солдаты так не дрожат.
– Да, – нахмурившись, Лютейн включила видеопередатчик. – Лейтенант Морна вызывает капитана Ракоэна.
На экране появилось недовольное лицо капитана.
– Надеюсь, лейтенант, на этот раз вы побеспокоили меня по важному делу.
Лютейн шумно сглотнула.
– Полагаю, да, сэр. Вы высказали предположение, что чешуйчатокожие могут быть союзниками, а не рабами.
– И что?
– Мои пленные дрожат как осиновый лист. Не могут они быть солдатами.
Ракоэн смягчился.
– Да. Вы не первая, кто это заметил. Все пленные чужаки перепуганы до полусмерти.
Но тут Лютейн услышала сообщение, переданное Лондолу.
– Одну минуту, сэр! Захвачен административный центр?
– Да, лейтенант, но наши части понесли большие потери. Из строя выбыла половина личного состава. Им пришлось штурмом брать каждый пандус.
– Пандусы, не лестницы?
– Лестницы? Какие еще лестницы, лейтенант?
– В нашем здании лестницы, сэр! А административный центр – одна из новостроек, не так ли? – она продолжила, не дожидаясь ответа. – Наше здание построено давно. В нем лестницы, а не пандусы!
Ракоэн побагровел.
– Да что вы там такое талдычите, лейтенант? Какая нам разница, лестницы в доме или пандусы! У архитекторов могут быть свои причуды.
– Разница в том, сэр, что у халиан не было причин для перехода от лестниц к пандусам. Ни на одном из кораблей Халии, захваченных нами, лестниц нет. И на базах других планет лестниц тоже нет. У халиан очень короткие ноги, им больше подходят пандусы! Они, скорее всего, никогда не пользовались лестницами!
Ракоэн уже понял, что за этим последует.
– Допустим, вы правы, лейтенант…
– Если я права, то здание, в котором я сейчас нахожусь, построили не халиане! Они захватили его и перепланировали, но не смогли заменить лестницы пандусами – не хватило места, поэтому просто поставили лифт.
Ракоэн задумчиво кивнул.
– Логичная мысль. Но что из этого следует?
– Ответьте мне еще на один вопрос. Почему мы не обнаружили детей халиан? Учителей? Воспитательниц?
Ракоэн нажал несколько клавиш на пульте.
– Всем частям! Немедленно доложите, видел ли кто малолетнего халианина. Конец связи.
Лютейн терпеливо ждала донесений командиров остальных взводов. Наконец Ракоэн снова вышел на связь.
– Ни одного ребенка, лейтенант. И, естественно, полное отсутствие учителей и воспитательниц. И что все…
– Но детей чешуйчатокожих сколько угодно, сэр! Один вот сидит рядом со мной. Скольких видели другие?
Ракоэн вновь прошелся по клавишам пульта.
– Всем взводам! Доложите, видели ли вы малолетних чешуйчатокожих.
Лютейн затаила дыхание. Текли секунды, доклады следовали один за другим.
– Конец связи, – Ракоэн посмотрел на нее, кивнул. – В общественных зданиях малолетних не обнаружено, но в жилых домах предостаточно.
– Халиан обнаружили? – спросила Лютейн.
– Лишь нескольких, – ответил Ракоэн. – И там, где они прятались, чешуйчатокожих так и трясло от страха.
Лютейн нахмурилась.
– А в тех домах, где халиан не было?
– Пожалуй, что нет. Когда наши солдаты врывались в дом, они пытались спрятаться… а потом начинали дрожать, – Ракоэн вздохнул. – Я с вами согласен, лейтенант. Чешуйчатокожие не союзники халиан. Командование не ошиблось – это рабы, – он помолчал. – Но я не могу понять, почему их так много. С какой стати халиане привезли сюда так много рабов с одной планеты?
– Да, сэр. Их много, очень много, гораздо больше, чем рабов с других планет и халиан вместе взятых.
Ракоэн пожал плечами.
– Мне кажется, лейтенант, что обычно рабов всегда больше, чем хозяев.
– Да, сэр, но не в тех случаях, когда их приходится перевозить с одной звезды на другую. Гиперсветовые корабли не годятся. Слишком дорого.
– Так где же, по-вашему, берут халиане рабов?
– На кораблях, которые захватывают, – ответила Лютейн. – Но в этом случае чешуйчатокожих было бы не больше, чем всех прочих рабов. И, конечно, тут не было бы столько детей.
– Может, дети родились здесь. В конце концов… – глаза Ракоэна широко раскрылись.
– Да, сэр, – Лютейн кивнула. – Халианам надоело захватывать корабли, они пошли дальше. И хапнули целую планету!
Ракоэн кивнул, не отрывая взгляда от лица Лютейн.
– Если это так, то чешуйчатокожие не союзники и не привезенные сюда рабы.
– Именно так, сэр, – подтвердила Лютейн. – Они туземцы.
ИНТЕРЛЮДИЯ
В бумагах значилось имя – Ньютон Вэдфорт Смайт. Для Исаака Мейера оно представляло значительно большую опасность, чем халиане. Смайт был назначен Конгрессом Альянса для спецрасследования «провала на Цели». Он непрерывно торчал за адмиральским столом, оставляя все новые отметины на крышке красного дерева (стол доставили с Земли за счет адмирала Мейера лично) каблуками своих сапог, выуживая наобум и просматривая компьютерные файлы.
«Просто стараюсь вникнуть», – объяснял спецревизор. Но вино (а адмиралы тоже не отвергают подобных подсказок; именно потому-то они и адмиралы) намекнуло, что ревизор разыскивает злоупотребления. У адмирала имелась собственная теория: цель всякого расследования это в первую очередь обнаружение растраты. Растраты чрезвычайно любимы сенаторами: когда они выплывают наружу, сердца налогоплательщиков размягчаются. Особенно в тот момент, когда они все еще обдумывают предыдущее повышение налогов, предназначенное для финансовой поддержки растущего Флота.
Несмотря на то, что все это мешало подготовке последнего броска к родной планете халиан, адмирал Мейер вынужден был признать недовольство Совета обоснованным, хотя и весьма досадным. Политики всегда стараются побыстрее закрыть вопрос, найдя простейшее и, что гораздо важнее, самое дешевое решение. А кое-кто из этих тупиц в Военном Совете всегда готов высказать Конгрессу Альянса то, что тот хочет услышать.
Нападение на Цель планировалось как окончательное решение всей халианской проблемы. Вместо этого оно лишь показало, что проблема эта раз в десять серьезнее, чем считалось раньше. Теперь Военный Совет в дураках, а он, адмирал Мейер, вынужден иметь дело со Смайтом.
Покорившись неизбежному, старый волк рухнул в кресло и переключил свой компьютер, чтобы на дисплее выдавались те же файлы, что и у Смайта. Теперь Мейер видел, что просматривает контролер, и вздохнул с облегчением, когда тот вызвал файл под названием «мед служба». Здесь не может быть неприятностей, это даже не боевое подразделение.
Джоди Лин Най. ЛАБОРАТОРНЫЕ КРЫСЫ
Засветился центральный экран. На него выдавалась информация о местоположении солдат, имевших при себе медицинские датчики. Точки на экране, едва засветившись, тут же сразу начинали мигать или стремительно гасли. По картинке можно было понять, где шли бои и где Флот сдавал свои позиции. Когда положение стабилизировалось, появлялись медицинские корабли и забирали погибших и раненых, которые не могли самостоятельно добраться до собственного транспорта. Традиции Флота требовали выносить с поля боя каждого солдата, живого или мертвого – по крайней мере ради чести, если уж не из-за участи, ожидающей каждого, кто попадет в лапы халиан.
Предполагалось, что медицинские корабли неприкосновенны. Но «Элизабет Блэквелл», на борту которой не имелось собственного оружия, приходилось передвигаться в сопровождении трех боевых крейсеров, дабы воплотить этот принцип в жизнь. В распоряжении «Элизабет» как главного медицинского корабля находилось более шестисот врачей, исследователей и техперсонала – непосредственно на борту или где-то поблизости.
Шестьдесят скутеров – медицинских транспортных аппаратов уже курсировали между кораблем и полем боя, перевозя убитых и раненых. Каждый обслуживал собственную территорию, слегка перекрывавшуюся территорией ближайших соседей так, чтобы ни один раненый не мог остаться незамеченным.
Обтекаемой формы скутеры – самые маленькие корабли Флота – чуть меньше 20 футов в длину. Главный двигатель, баки с горючим и мощные стартовые двигатели – вот и весь скутер для быстрого и удобного взлета и посадки. Это спринтеры, не предназначенные для длительных путешествий. В маленькой кабине – отделение реанимации, там врач мог поддерживать жизнь шестнадцати пострадавших, пока их не переправят в полноценный госпиталь.
Индукторы для скутера были таким же обычным явлением, как и для корабля-госпиталя. Они применялись в хирургии для усыпления пациента воздействием альфа-волн на нижние центры мозга – без всякой химической анестезии – и не мешали обычному сну. Возбужденным пациентам это приспособление часто помогало остановить прогрессирующую слабость. А врачи постоянно пользовались им сами, когда приходилось выходить на нескончаемые дежурства. Оно позволяло расслабиться и на некоторое время задремать. На каждого, кто к нему привык, средство это действовало практически со стопроцентной, надежностью.
Компьютер разбудил доктора Мэка Долла, задремавшего прямо в лаборатории. Индуктором он воспользовался, осознав, что не сможет уснуть из-за перевозбуждения и волнений, вызванных предстоящим боем. А отдых ему был крайне необходим. Сейчас сражение, наверное, в самом разгаре. Доктор откинул квадратный металлический колпак индуктора и щелкнул кнопкой на пульте связи.
– Долл слушает, – пробурчал он в микрофон, почти повалившись на пульт. Судя по голографическому циферблату он проспал почти шесть часов. Это почти соответствовало его суточной норме, а сон под индуктором освежал лучше обычного. Доктор чувствовал себя так, будто проспал больше восьми часов.
– Очнулся, Мэк? – осведомился женский голос из динамика. Он включил изображение. На экране возникло женское лицо. Большие карие глаза, темно-синие волосы с отдельными белыми прядями.
– Да, мэм, – ответил Мэк, подавляя зевок и стараясь сосредоточиться на собеседнице. Командир Ирис Толберт, тоже нейрохимик и хороший друг Мэка, выполняла роль диспетчера в операции против Цели. – Просто спал под индуктором. Со мной все в порядке.
– Хорошо. Мне нужен пилот, – сообщила она. Ирис явно пребывала в напряжении. – Скутер ФМС – 47 не отвечает на сигналы, и мне никак не удается связаться с пилотом Леодли Шон. Компьютер утверждает, что на борту нет никаких форм жизни, за исключением, пары пациентов в крайне тяжелом состоянии, о которых Лео уже сама сообщила немного раньше. Командование Флота отказывается дать мне пилота, чтобы вернуть наш скутер, поэтому я вынуждена пожертвовать на это дело одного из врачей, – на лице Ирис появилась кривая полуулыбка. – Тебя.
– Как скажешь, – буднично ответил Долл. Он подошел к шкафу, вытащил оттуда чистые медицинские халаты и направился в ванную, прилегавшую к лаборатории. Поймав свое отражение в зеркале над мойкой для медицинских инструментов, Долл тяжело вздохнул. Выглядел он в точности, как пациент, пребывающий в глубочайшем кризисе. Под глазами мешки, резкие морщины возле рта, волосы всклокочены. Он попытался хоть немного пригладить шевелюру.
– Я говорю, мы должны доставить этих солдат на борт, – убежденно продолжал голос Толберт. – У тебя нет времени даже на душ, – приказала она, угадав его намерения. – Отправитесь с Дрэем Кэвидом на ФМС – 38. Я уже связалась со взлетной палубой. Дрэй тебя ждет, так что лучше поспеши. Конец связи. – Экран почернел как раз тогда, когда Долл вышел из ванной.
Вздыхая, он вылез из пропахшей потом одежды и неохотно облачил свою высокую худую фигуру в белый летный комбинезон. На груди и спине комбинезон украшали стилизованные изображения красных осенних листьев – символ медслужбы. Выходя из лаборатории, Долл связался со складом и попросил доставить дополнительные диагностические наборы на стартовую площадку.
Скутер отчалил от «Элизабет» легко и непринужденно, как водомерка от листа кувшинки. Далеко, во мраке, окружавшем Цель, Доллу удалось разглядеть крошечные прямоугольники других скутеров. Они поблескивали серебром, отражая мерцание планетной короны.
– На наших участках бой закончился, – сказал Кэвид. Это был угрюмый черноволосый пилот. В медицине он смыслил мало, но живого груза на своем веку повозил достаточно. – Половина скутеров все еще никак не сядет. Боже, да здесь полно этих придурков в перьях! То собираются толпами, чтобы поглазеть на тебя, то путаются под ногами. Они здесь живут, ты ведь знаешь? Постоянно, не взирая на все новые потоки переселенцев. Местная форма жизни. Паршивые маленькие скупердяи. Я поймал одного такого коротышку, когда он пытался смыться с моим медицинским набором. Тащат все подряд.
– Так ты уже однажды побывал внизу? – спросил Мэк, глотая из небольшой чашки растворимый кофе.
Кэвид отрицательно покачал головой и, не отрываясь от экрана переднего обзора, выставил четыре пальца:
– Четырежды. Первый раз меня туда отправили, когда бой еще не закончился. Меня бултыхало, как черт знает что: вверх, вниз, вверх, вниз. Бум-бум, бум-бум. Хорошо еще, что не забыл пристегнуться. Едва все зубы не растерял. Остальные три раза возил раненых. Предоперационные палаты забиты до отказа. Собираюсь как следует надраться, когда сменюсь с дежурства. – Он коснулся клавиши управления, и на экране появился вид за кормой. Гигантское кольцо «Элизабет Блэквелл» быстро удалялось.
– Только это-то и остается, – согласился Долл и стал молча прихлебывать кофе.
Он читал на боковом экране список скутеров с указанием имен пилотов и местонахождения на данный момент – в доках, в полете или на поверхности планеты. «ФМС – 27, Джерико, док; ФМС – 28, Отленд, в полете; ФМС – 29, Купер, Цель…», и так далее, вплоть до мигавшей надписи: «ФМС – 47, Шон, Цель».
Он представил себе Лео такой, как видел ее в последний раз: она тогда была в превосходном настроении, много смеялась. Помнится, они выпили вместе. Пилоты дружны с докторами; по крайней мере, на «Элизабет» так было все эти годы, пока он служил здесь. Очень многие совмещали обе функции, как, например, и сам Мэк, врачеватель и извозчик в одном лице. Лео была женщиной, похожей на птицу, с длинной лебединой шеей и разноцветными перьями на затылке и на руках – любопытная генетическая смесь птицеобразной расы и каких-то гуманоидов. На обычные шутки по поводу внешности она реагировала весьма грациозно, парируя их остроумными намеками на обезьян и свиней.
На экране продолжала расти Цель. Вскоре Кэвид включил посадочные двигатели, и корабль, наклонившись, плюхнулся на мягкий грунт – это место, несомненно предназначалось для домашнего скота. По краям поля стояли пустые кормушки.
– Твой скутер в той стороне, – Дрэй махнул рукой на запад, куда-то между деревянными корытцами. – Жаль, что не могу подвезти поближе. Мне, к сожалению, надо отправляться.
Мэк закинул за плечи диагностический набор, кивнул на прощание Кэвиду и направился к выходу с фермы, обходя свежие кучи навоза. Он прошел через деревянные ворота и попал в необыкновенно красивый сад, в котором экзотические цветы перемежались с живописными валунами. Из незастекленного окна на него робко взирали три оперенных физиономии. Их разноцветные лица были почти столь же экзотичны, как и чудесный сад. Какое-то время Долл и пернатые смотрели друг на друга, потом доктор зашагал на запад.
Монитор не давал никаких намеков на то, где следует искать скутер. Несомненно, вокруг гораздо больше раненых, чем Лео успела подобрать до своего исчезновения. Поэтому скопления красных огоньков, по которым можно было бы ориентироваться, не наблюдалось. Долл боялся, что Лео мертва. Флот слишком насыщен всевозможными средствами связи, чтобы пилот мог просто потеряться. Лео либо без сознания, либо…
Несколько моряков Альянса в пыльных униформах песочного цвета, проходя мимо, отсалютовали ему. Мэк быстро ответил тем же и спросил:
– Вы не видели приземлившийся скутер медслужбы?
Один махнул рукой через плечо, и Долл, поблагодарив, побрел дальше.
Скутер ФМС – 47 лежал на обломках разрушенного коттеджа. Его гладкий синевато-серый корпус выделялся на фоне коричневого щебня. Недалеко от того места, где когда-то была дверь, лежало пять трупов «перьелицых» существ в окружении горшков и каких-то узлов: местные жители пытались укрыться вместе с домашним скарбом. Тут же на земле растянулся убитый халианин, его мех испещряли лазерные ожоги и пулевые отверстия. Никто из флотских или союзников не убит. Должно быть, здесь произошла одна из наиболее удачных стычек. Доллу пришлось перешагивать через все эти трупы и горы мусора, чтобы добраться до люка в правом борту скутера. Он перевернул тело халианина ногой. Лицо оказалось вдавлено внутрь и обуглено до черноты зарядом лазера. Долл еще раз пнул тело, переворачивая его лицом вниз.
Он положил ладонь на дверной замок и подождал. Где-то внутри раздался гудок, дверь отворилась. Долл шагнул в сторону. Широкий низкий трап выехал к ногам. Нагнувшись, Долл протиснулся внутрь скутера. На кушетке лежали два пациента. Одна из них, коренастая женщина, повернулась к открывшейся двери.
– Да? – Долл подошел к ней, взял за запястье. Пульс был сильным, монитор сообщал, что жизненно важные органы не повреждены. Сперва Доля подумал, что повязка на ее глазах скрывает единственную рану, но когда женщина села, заметил, что у нее нет ноги. Волосы были обожжены, над левым глазом образовалась плешь, идущая почти до макушки.
– Вы не тот же доктор, что раньше, – сказала женщина, осторожно коснувшись рукой его груди.
– Меня зовут Мэк, – ответил он с профессиональной мягкостью. – Лео не возвращалась? Кто-нибудь еще здесь есть?
– Только тот парень, чье дыхание раздается оттуда. – Мэк взглянул на солдата, погруженного в глубокий сон. Раны у него были более обширны, чем у женщины, но не так тяжелы.
– Вам что-нибудь нужно, капрал?
– Нет, – отвечала она. – Доктор мне говорила, что они постараются что-нибудь сделать с моими глазами потом. Сейчас со мной все в порядке.
«А она стоик, – подумал Мэк, – или в шоке».
– Хорошо. Я собираюсь идти на поиски Лео и оставшихся там раненых, а потом мы направимся в госпиталь.
– Ладно, доктор. Спасибо, – она откинулась на кушетке, придерживая рукой повязки.
Внутри скутера было очень тихо. Внезапно Долл уловил какой-то шаркающий звук, словно кто-то пробежал снаружи. Доктор вылез из скутера.
– Лео? – позвал он.
Мэк успел заметить только очертания белой фигуры, скрывшейся за углом уцелевшего дома слева от него.
– Алло?
Он нажал кнопку связи в рукаве, включая передатчик в режиме вещания во все стороны, на небольшое расстояние.
– Алло? Говорит доктор Долл. Пожалуйста, назовите себя.
Никакого ответа. Это не может быть Лео или кто-то еще из флотских. Нет даже эха от находившегося поблизости передатчика. Халианин? Живой халианин в этом районе? Рука Долла потянулась к рукаву.
Мэк еще раз быстро огляделся вокруг. Согнул руку, дотянувшись до спускового крючка спрятанного в рукаве оружия. Это был лазер со встроенной батареей, обеспечивающей три выстрела, пригодный лишь для ближнего боя, но очень мощный. Долл удостоверился, что Лео поблизости нет, и вернулся к скутеру, чтобы подготовиться к обходу местности.
– Доктор? – спросила раненая.
– Это я, – ответил Мэк, собирая вещи.
Двухъярусная мототележка, рассчитанная на транспортировку четырех человек, помещалась как раз перед внутренним люком. Он расстегнул крепления и взялся за пульт управления – маленькую десятикнопочную клавиатуру, прикрепленную к длинному металлическому рукаву. Тележка последовала за ним по пятам к выходу из корабля, словно послушная трехколесная собака. Медицинские принадлежности лежали с краю, отмеченные теми же яркими красными листьями, что и его униформа. Мэк не держал на виду никакого оружия, но спрятанный лазер был наготове. Он постарался припомнить все, что знал о рукопашном бое с кусающимся противником из обязательного для всех курса самообороны, введенного командиром Толберт.
Со всех сторон на пришельца с недоумением взирали заросшие перьями аборигены.
Держу пари, они даже не сознают, что на их планету обрушивается уже второе вторжение, – саркастически пробормотал Мэк себе под нос, остановившись у неподвижного тела солдата в форме Альянса. Взглянул на данные портативного монитора. Никаких ран, даже синяков не видно, но человек без сознания. Мэк не мог даже предположить, что с ним стряслось. Сердцебиение и сигналы мозга оставались слабыми, но монитор устойчиво светился красным, а не синим. За мертвым, ориентируясь на синие сигналы, придет очистительная команда – потом, когда бой закончится или удалится.
Введя солдату противошоковый препарат, Долл втащил его под прикрытие низкого навеса хижины. Если положить его в мототележку сейчас, то тянуть ее за собой будет гораздо труднее. Куда целесообразнее везти ее пустой, а этого пострадавшего забрать на обратном пути. В таком состоянии он продержится до возвращения Долла. А в этом направлении впереди, судя по данным монитора, ждут еще трое.
Громкий треск заставил Мэка вздрогнуть, и он замер, прислушиваясь. К нему кто-то подкрадывался. Белая фигура не выходила из головы. Эх, если бы удалось как следует разглядеть ее тогда! Прямо за спиной раздался звук шагов. Долл развернулся и упал на землю как раз в тот момент, когда лазерный луч, сверкнув над головой, выдрал из стены кусок штукатурки. Штукатурка лопнула с оглушительным треском, и Мэк вжался в землю. Изворачиваясь, он по-пластунски переполз за тележку, спрятался за ее корпусом. Следующий выстрел бластера бесшумно срикошетил от блестящей металлической поверхности и с грохотом врезался в стену дома как раз напротив Долла, опять разворотив штукатурку. Взрыв эхом прокатился по улицам. Долл выглянул из-за переднего конца тележки, держа наготове лазер, но стрелять было не в кого. Противник отлично спрятался. Мэку не хотелось выставлять себя напоказ, но прежде, чем его выручат, могло пройти слишком много времени; он должен подумать о раненых. Мэк вытянул шею и оглядел площадь. От домов на противоположной стороне мало что осталось, но образовавшиеся из поваленных стен и бревен подобия шалашей – отличные укрытия для снайперов.
Мимо просвистела пуля, пущенная с противоположной стороны. Мэк зарылся в искореженную кварцевую мостовую. Стреляли из прохода между двумя коричнево-белыми деревянными домишками. Он лежал, вжавшись всем телом в землю и выплевывая песок. Опять проскрипел лазерный выстрел, судя по звуку, лазер явно перегрелся. С другой стороны площади засвистели пули.
– Не высовывайся, черт тебя дери! – гаркнул кто-то.
Затем опять крик, на этот раз звериный, разорвал тишину, и бластер замолк. Какая-то возня, грохот, и обрушились стены. Долл осторожно поднялся, подозрительно оглядел груды камней, отряхнул пыль.
– Ты врач? – проскрежетал голос из переулка. Долл включил мощный фонарь с узким направленным лучом и, посветив в ту сторону, невольно присвистнул. У стены, согнувшись, лежал сержант Флота Альянса, прижимая к боку широкую ладонь. Шлема на нем не было, лицо перекосилось от боли.
– Помоги мне… – Левая половина лица разорвана, сплошная открытая рана, а вторая рука с мощной мускулатурой, будто лишившись костей, покоится на коленях. Из раны ручьями хлещет кровь: сердце все еще работает напряженно, тромбов пока нет. Сержанта, видимо, ранило как раз перед тем, как Долл угодил в самый центр перестрелки. Мэк сглотнул подступивший к горлу комок, оглядываясь в поисках халианина. Трупы валялись по всей улице в самых немыслимых позах, но живых, вроде бы, не видать. Он опустился на колени возле сержанта и, с трудом оторвав его сильную руку от раны, опрыскал ее антибиотиками и анестезирующим составом, а потом осторожно обследовал пальцами, обнаружив сплошную кашу из осколков костей и разорванных мышц.
– Разрывная пуля, – сообщил сквозь зубы солдат. – Большой калибр.
– Надеюсь, ты достал его, – сказал Долл, не поднимая глаз. Он удалял раздробленные кости вокруг крупного кровеносного сосуда, прижимая его пальцами, а затем перекрыл вену временным зажимом. Достал толстый мягкий перевязочный материал и накрыл рану. Это законсервирует ее, пока они доберутся к кораблю-госпиталю. Делать пересадку кожи прямо сейчас он не хотел: в этих условиях невозможно разобраться с раной как следует.
Долл поднялся на ноги и вытер руки об одежду, оставляя в пыли красные полосы.
– Послушай, – заерзал моряк. – Можешь меня отсюда вытащить?
– Подожди меня здесь. Это займет не больше пяти минут. У меня там еще двое. Совсем недалеко.
– Нет! – Раненый попытался встать. – У тебя есть тележка. Отвези меня.
– Пока не могу, – Долл попытался объяснить ограниченные возможности своего транспорта, но солдат направил на него ствол автомата.