Текст книги "Между Севером и Югом"

Автор книги: Дениза Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

14

– Ну что, выяснили отношения? – холодно поинтересовалась Синтия, когда он вернулся за столик.

– Ты это все нарочно подстроила, да? – нахмурился Джордж. – Признайся, ведь ты знала, что она здесь выступает?

– Разумеется, нет! – ответила она слишком уж возмущенно. – Неужели ты думаешь, что я ревную тебя к этой аргентинке? Но с какой стати? Разве я не моложе и не красивее ее?

– Очаровательнее, – ответил Джордж, непроизвольно улыбаясь.

– Жаль только, что я не такая высокая, – неожиданно вздохнула Синтия.

– Вот об этом тебе нечего сожалеть. Рост у тебя как раз замечательный. Таким и положено быть ангелам!

– Издеваешься?

– Восхищаюсь.

– А зачем тогда сравниваешь с ангелом? Есть такой старый анекдот. Встречаются два приятеля, и один другого спрашивает: «Ну, как твоя жена?» – «О, моя жена – ангел!» – «Счастливец! А моя еще жива».

– Что за мрачные мысли в день рождения!

– Почему бы и нет?

– Да хотя бы потому, что у тебя еще вся жизнь впереди. Вот когда тебе стукнет восемьдесят…

– Ну уж нет, столько жить я не собираюсь, – покачала головой Синтия.

– Это еще почему?

– Да потому, что ты старше меня и я совсем не хочу на старости лет оставаться одна.

Боже! Фактически уже второй раз за вечер она признается ему в любви, а он еще так и не решился на ответное признание.

– Неужели ты совсем не боишься смерти? – спросил Джордж, желая выиграть время.

– Уже отбоялась, – усмехнулся «маленький очаровательный философ», как он мысленно окрестил Синтию, любуясь ее подвижной физиономией, которой так шел нежный румянец.

– А разве это возможно? – удивился он.

– Почему же нет? Особенно когда точно знаешь, где окажешься после смерти.

Джордж принял это фразу за подтверждение ее веры в загробную жизнь и молча пожал плечами… Однако спустя всего час ему пришлось убедиться, что Синтия имела в виду нечто совсем другое.

А тогда она гордо вскинула голову и, заметив на себе внимательный взгляд Джорджа, предложила:

– Давай еще выпьем. Наливай шампанского, что ты на меня так смотришь?

– Давай, – согласился Джордж, несколько озадаченный этим разговором, тем более что ему почему-то вдруг вспомнился другой разговор – у него дома, в день их первой встречи.

«И никто меня не любит, никому я не нужна…» – рыдала бедняжка Синтия, когда сорвалась ее попытка убежать из его квартиры.

Какое счастье, что он никуда ее не отпустил!

Сделав маленький глоток из своего бокала, Синтия какое-то время молчала, а Джордж нежно перебирал ее маленькие, с розовым маникюром, пальцы.

– О чем ты сейчас думаешь? – сжав его руку, спросила она.

– О том, какая же ты у меня умница. – И Джордж поцеловал ее запястье.

– У тебя? – радостно переспросила Синтия и вдруг как-то по-детски зарделась и опустила голову.

Впрочем, чтобы взять себя в руки, ей потребовалось всего несколько секунд.

– К черту! – внезапно заявила она. – Надоело философствовать и смотреть на эту публику, которая считает себя сливками общества. – Поедем дальше! Шампанское захвати с собой, по дороге допьем.

Джордж послушно взял бутылку, не переставая удивляться «своему замечательному котенку». Интересно, что еще таится в очаровательной головке этой взбалмошной и невозможно очаровательной девчонки? Что она опять задумала?

Непредсказуемость Синтии и непредсказуемость Долорес – это были два разных вида непредсказуемости! Если его аргентинская возлюбленная была непредсказуема в своих капризах и предпочтениях, то Синтия – в своих выдумках и проделках.

В этом загадочном создании словно бы таился маленький чертенок, но чертенок, способный не на осознанное зло, а на невинные проказы.

Самое смешное, что они так увлеклись разговорами, что ни разу не потанцевали. Впрочем, с горькой иронией подумал Джордж, на сегодняшний вечер танцев с меня явно хватит!

Они покинули клуб, причем сыщик держал в одной руке початую бутылку дорогого французского шампанского, а другой обнимал что-то мурлычущую себе под нос Синтию.

– Так, куда мы теперь поедем? – спросил Джордж.

– К тебе, разумеется.

– А как же Долорес?

– Разве ты с ней еще не порвал? – вопросом на вопрос резко ответила Синтия.

Джордж растерянно пожал плечами, опасаясь рассердить свою спутницу.

– Ладно, тогда поедем куда глаза глядят, – сказала девушка, и не подумав обидеться.

Забравшись в дежурившее у дверей клуба такси, они быстро выехали на центральную улицу. Какое-то время молчали. Но когда машина миновала здание Национальной галереи, Синтия неожиданно встрепенулась и попросила молчаливого шофера:

– Сверните, пожалуйста, к Стоунхиллу!

– Зачем это? – поинтересовался Джордж, не уставая удивляться своей спутнице, которая только что назвала адрес католической церкви, возле которой находилось старейшее в городе кладбище.

– Сейчас узнаешь, – коротко ответила Синтия, зябко поеживаясь.

Вскоре впереди показались высокие каменные стены и остроконечные шпили Стоунхилла.

– Стоп! – воскликнула Синтия, когда они поравнялись с воротами. – Остановите здесь!

– Ты что, на кладбище собралась? – воскликнул Джордж и тут же попытался обратить все в шутку: – Или в монастырь хочешь уйти? Имей в виду: я тебя не отпущу!

– Молчи и иди за мной. Шампанское не забудь!

Синтия не без труда выбралась из машины и побежала через дорогу.

Джорджу ничего не оставалось, как попросить водителя подождать. Прихватив с собой бутылку шампанского, он последовал за девушкой.

Подойдя к каменной сторожке, в которой горел свет, Синтия принялась стучать в окно.

– Что ты делаешь? – Подоспевший Джордж попытался ее оттащить. – Сейчас сторож вызовет полицию и нас арестуют! Что с тобой происходит?

– Не бойся, ничего не будет… Эй, вы там, крысы кладбищенские, отоприте!

– Но зачем тебя несет на кладбище?

– Я хочу тебе кое-что показать. Да открывайте же, идиоты несчастные!

Из сторожки появился человек в черной «аляске», с надвинутым на лицо капюшоном, делающим его похожим на духа преисподней. Он медленно подошел к металлическим воротам с другой стороны.

– Что вам угодно? – Судя по дребезжащему голосу, это был старик лет семидесяти.

– Пустите нас, – попросила Синтия.

– С ума сошли? Убирайтесь отсюда, юная леди, пока я не вызвал полицию!

– Ну, что я тебе говорил, – пробормотал Джордж. – Давай лучше вернемся в машину.

– Никуда я не пойду, – заупрямилась Синтия и снова обратилась к сторожу: – Послушайте, мистер, вы, я вижу, человек почтенный, поэтому должны меня понять… Неужели я, бедная и несчастная молодая вдова, не могу пролить слезу на могилке моего безвременно почившего мужа?

Джордж фыркнул и полез за сигаретами.

– Днем приходите, мисс, – более миролюбиво произнес сторож, рассмотрев и роскошную шубу Синтии, и стоящее неподалеку такси, – а сейчас не время.

– А я хочу прямо сейчас! – капризно заявила девушка и полезла в карман шубы. – Вот, возьмите и отворяйте скорее.

При свете уличного фонаря Джордж увидел, что Синтия сквозь решетку ограды сует сторожу двадцатидолларовую купюру. После этого тот явно заколебался и даже каким-то извиняющимся тоном пробормотал:

– Ну, что это, зачем это… Почему бы вам, дорогая леди, днем не прийти?

– Не бойтесь, – успокоила его Синтия, – мы ненадолго. Только навестим могилку и тут же обратно. – Но затем, не выдержав просительного тона, звонко закричала: – Да отворяй же наконец, старый хрыч, или тебе двадцати баксов мало? Так и быть, возьми еще, только открой!

Вторая купюра окончательно развеяла все сомнения почтенного хранителя вечности.

– Сейчас я вам дверь отворю, – сказал сторож. – Через сторожку пройдете, чтобы воротами не громыхать.

Действительно, скрывшись в сторожке, он через пару минут распахнул дверь.

Джордж и Синтия вошли внутрь, миновали помещение и оказались на кладбище.

– Вас проводить? – услужливо предложил сторож. – Где покоится ваш супруг?

– Сама найду, – отмахнулась Синтия и взяла под руку Джорджа. – Пошли.

– Только недолго, вы обещали!

Она небрежно кивнула и решительно потащила Джорджа куда-то в глубь аллеи.

Вокруг царила завораживающая своей строгой торжественностью тишина, прерываемая лишь редким вороньим карканьем. Такая тишина бывает только в полночь. Белый снег, черное небо, полированные мраморные надгробия и черные, покрытые налипшим снегом деревья.

– Как думаешь, она нас сейчас видит? – на этот раз негромко, словно бы боясь звуков собственного голоса, спросила Синтия.

– Кто? – удивился Джордж.

– Моя мама.

Не зная, что ответить, он пожал плечами и вдруг пожалел, что не является искренне верующим, а потому просто не в состоянии с воодушевлением поддержать разговор. Ведь он – закоренелый скептик и считает бессмертие души хоть и утешительным, но все же обманом. А обманывать Синтию в такой момент ему совсем не хотелось…

– Ты мне никогда про нее не рассказывала, – мягко заметил Джордж, лишь бы не молчать, лишь бы избавиться от этой чуткой кладбищенской тишины.

– Как-нибудь потом расскажу. – Синтия сделала паузу и многозначительно добавила: – После…

– После чего?

– Да после того, как ты познакомишь меня со своей матерью.

– А тебе этого очень хочется?

– Смотри, какая забавная эпитафия! – уходя от ответа, воскликнула Синтия и потянула его за собой к могильному памятнику из белого мрамора, с барельефным изображением молодой женщины, собирающей цветы на лугу. – «Мэри! Теперь ты веришь, что я действительно лечился, а не играл в карты у Роналда? Твой любящий муж Джим Холверт». Смешно, правда?

– Действительно, забавно, – кивнул Джордж. – Судя по всему, этот Джим Холверт – большой шутник и жизнелюб. Но я сомневаюсь, что Мэри ему поверила.

– Почему?

– Я немного разбираюсь в психологии. Женщины склонны сомневаться и подозревать мужчин во всех смертных грехах не столько потому, что те дают для этого достаточно оснований, сколько потому, что им просто нравится так делать. Можно назвать это своего рода игрой или развлечением. Кроме того, это позволяет им ощущать свое преимущество над вечно и во всем виноватыми мужчинами.

– Хорошего же ты мнения о женщинах!

– О да! Самого наилучшего изо всех возможных! – вспомнив сегодняшний вечер, подаривший ему столь неожиданное открытие, с горечью подтвердил Джордж.

Синтия фыркнула, взглянув на него с немалой долей кокетства.

– Ничего, у тебя еще будет время переменить его, – многозначительно пообещала она.

– Хотелось бы верить. Однако что все это значит? – поинтересовался Джордж, с любопытством взирая на массивные кресты и изваяния. В лунном свете, да еще снежной и морозной ночью, когда вокруг царит тишина и лишь снег поскрипывает под ногами, подобный пейзаж казался ему весьма зловещим. А в глубине кладбища, куда они сейчас направлялись, фонарей было мало. Горел всего один на каждой аллее. – Можешь ты мне наконец объяснить смысл своей выходки?

– А тебе что-то не нравится? – самым невинным тоном спросила Синтия, обгоняя его и заглядывая ему в лицо.

– Нет, почему же… Здесь довольно мило, – пробормотал Джордж. – И все же…

– Это в самой глубине… но мы туда не пойдем. – Внезапно меняя свое решение, Синтия резко остановилась под ближайшим фонарем и зябко поежилась. – Лучше обними бедную и несчастную молодую вдову, – с коротким смешком попросила она.

– Почему ты не хочешь объяснить, что мы здесь делаем? – спросил Джордж, ставя шампанское в сугроб и обнимая Синтию за плечи.

– Могилу, – еле слышно выдохнула она.

– Чью?

– Мою!

– Ты что, вампирша? – не придумав ничего остроумнее, решил пошутить сбитый с толку Джордж.

– Конечно, тебе же ничего не известно, – досадливо поморщилась Синтия. – Так вот слушай: у моего отца однажды прихватило сердце, после чего он задумался о вечном, расчувствовался до слез и купил нам всем здесь участки земли… Ну, то есть себе, мне и Сиднею. «Хочу, – говорит, – чтобы мы после смерти были вместе». Как будто при жизни мы никогда не разлучались!

– Интересное капиталовложение. Однако, насколько я помню, это такое старое кладбище, что теперь здесь почти не хоронят.

– Этого я не знаю. Впрочем, у моего отца столько денег и нужных знакомых, что он может договориться практически обо всем, – объяснила девушка. – Но мне точно известно, что он купил нам могилы именно здесь, потому что видела документы. Наши участки находятся в самом конце, у противоположной стены… Помнишь, я еще в клубе сказала, что точно знаю, где окажусь после смерти. Вот мне и захотелось показать тебе это уютное местечко. Впрочем, ну его к черту, сейчас мы туда не пойдем!

– И слава Богу. А твоя мать тоже здесь похоронена?

Синтия медленно покачала головой.

Джордж понял, что ей тяжело об этом вспоминать, поэтому не стал расспрашивать. Однако через минуту, словно бы справившись с внезапно подступившими слезами, девушка сочла нужным объяснить:

– Самолет, на котором она летела в Европу, упал в океан. Спасательная команда нашла несколько десятков тел, но моей мамы среди них не оказалось.

– Извини.

– Не за что. Это случилось очень давно, когда мне только-только исполнилось четыре года. Обо всем случившемся мне известно со слов отца.

Синтия в задумчивости подняла голову к темным небесам и посмотрела на звезды.

Джордж поглядывал на нее и терпеливо ждал. О чем думает эта странная девушка, с которой ему все сильнее хотелось связать свою жизнь? Связать навсегда…

– Скажи мне хоть что-нибудь! – неожиданно прервав молчание, попросила Синтия.

– Что именно?

– Утешь меня! Неужели мы все когда-нибудь будем лежать в этих проклятых могилах? Неужели все это так неизбежно? Но почему, за что? Ведь это же нечестно, неправильно! Ну, скажи, скажи, ведь ты такой умный: есть Бог, есть загробная жизнь, есть там хоть что-нибудь?

– Не знаю, – честно признался Джордж. – Надеюсь, что есть… Чем я могу тебя утешить? Только этим. – Он достал из сугроба бутылку шампанского и передал ее Синтии со словами:

 
День завтрашний сокрыт от наших глаз,
Спеши использовать летящий в бездну час;
Пей, луноликая, как часто будет месяц
Всходить на небосвод, уже не видя нас!
 

Синтия с жадностью приникла губами к горлышку бутылки и запрокинула голову. Но, сделав несколько глотков, выронила ее в снег, схватила Джорджа за рукав куртки и потащила к ближайшему памятнику. Это была большая, занесенная снегом плита.

– Ты чего? – спросил Джордж. – Куда ты меня тащишь?

– Давай займемся любовью прямо здесь!

Синтия плохо понимала, что говорит, только чувствовала, что наступил момент, которого она очень долго ждала. И она боялась его упустить, ибо речь шла о счастье всей ее жизни. Вполне возможно, если бы не выпитое сейчас шампанское, она бы ни за что на такое не решилась.

– Давай… но только не здесь и не сию минуту, – останавливаясь и переводя дыхание, произнес Джордж.

Он был несказанно рад услышать от Синтии столь заманчивое предложение, однако мыслил себе их первую ночь любви несколько иначе. К тому же Джордж боялся, что чуть позже, на трезвую голову оценив случившееся, она будет смущена своим необузданным поведением и это только осложнит их дальнейшие отношения.

Мгновенно прикинув в уме их возможности и так же, как Синтия, боясь упустить вожделенный момент, он подхватил девушку на руки и, проваливаясь по колено в снег, заспешил к воротам.

На ходу попрощавшись с оторопевшим сторожем, который меньше всего готов был увидеть «бедную и несчастную молодую вдову» в объятиях своего сопровождающего, они добрались до машины, за рулем которой дремал водитель.

– В ближайший отель! – скомандовал Джордж, не выпуская драгоценную добычу из рук.

Таксист равнодушно пожал плечами и, не говоря ни слова, завел двигатель. В отличие от сторожа он был ничуть не смущен или шокирован происходящим.

– У тебя на волосах снег, – прошептала Синтия. – Подожди, я сейчас отряхну.

– Оставь, – мотнул головой Джордж, не желая, чтобы девушка, так уютно устроившаяся в его объятиях, шевельнула хотя бы пальцем. – Сейчас сам растает.

Вряд ли они видели, возле какого отеля затормозило их такси. Главное – они оказались в номере спустя каких-нибудь пятнадцать минут после того, как покинули Стоунхилл. Им не было дела ни до подозрительных пятен на обоях, ни до поцарапанной мебели, ни до потертого покрывала. Зато сама кровать оказалась огромной и на редкость удобной.

Синтия задрожала, едва Джордж выпустил ее из объятий, и в волнении закусила губу.

– Ничего, я тебя сейчас согрею, – пробормотал он, поспешно срывая с нее роскошную шубу холодными с мороза руками.

Но Синтия дрожала не от холода, а от нетерпения. Она никогда еще не была с мужчиной, но сотни, нет, тысячи раз представляла, как это будет. И не с мужчиной вообще, а с неподражаемым, удивительным Джорджем Буффоном! Единственным, уготованным ей судьбой.

Почему она была в этом так уверена, Синтия не могла бы сказать. Но ей оказалось достаточно одного-единственного взгляда там, в уличном кафе, чтобы понять: это он. Поэтому, когда она узнала о существовании роскошной, дивно прекрасной соперницы, ее горю не было предела. Все ее нелепые, по-детски непредсказуемые поступки диктовались именно этим и были порождены отчаянием.

А теперь ее мечта готова была сбыться. Тот, о ком она уже перестала даже грезить, сжимал ее в объятиях, раздевал бережно и нетерпеливо, целовал так, как целуют свою женщину. Ждала ли Синтия такого подарка от судьбы? Нет, не ждала. Но от этого он был лишь прекраснее.

Словно кем-то предварительно наученная, Синтия точно знала, как следует себя вести и что делать. Как отвечать на поцелуи, как бесстыдно-ласково касаться своего возлюбленного.

Именно поэтому Джордж был поначалу так ошеломлен. Он рассчитывал найти застенчивую и трепетную девственницу, а оказался один на один с женщиной, которая прекрасно осознает самой природой данную ей власть над мужчинами, свою способность подарить ему бесконечное блаженство.

Джордж думал, что Долорес бесподобна в постели. Как же он ошибался! Никогда прежде он не испытывал такого неимоверного по остроте и безумию наслаждения…

Это просто фантастика! – восхищенно думал Джордж много времени спустя, глядя на Синтию, чьи черные волосы разметались по подушке.

– Что ты так на меня смотришь? – с робкой улыбкой спросила она.

– Ты настолько красива, что этого не передать словами. И я тебя невероятно люблю! – Он потянулся, чтобы снова ее поцеловать, но Синтия вдруг отстранилась.

– Подожди. Сначала ответь мне на один очень важный вопрос.

– Какой?

– Почему ты так и не женился на Долорес?.. Ведь теперь ты на ней не женишься? – Джордж отрицательно мотнул головой, тогда она снова спросила: – Тогда почему ты предпочел меня? Она же такая красивая, сексуальная, нравится всем мужчинам подряд.

Джорджу не надо было даже задумываться. Ответ пришел словно бы сам собой.

– Зато ты такая милая, романтичная и непосредственная, – уверенно произнес он. – И вообще, поверь мне на слово: сдержанные северянки невыразимо прелестны своим лукавством, в то время как темпераментные южанки в этом отношении гораздо примитивнее. И если вторым просто предлагают заняться сексом, то первых приходится обольщать!

– Но ведь ты же любил Долорес?

– Скорее, я был ею околдован, меня влекло к ней физически. Но сексуальное влечение это совсем не то, что любовь романтическая. Первое угасает, входя в привычку, зато над второй время не властно! А что может быть романтичнее того, что мы сейчас с тобой пережили?

– Значит, тебе понравилось… быть со мной?

– «Понравилось»? Это не то слово! Ты была просто неподражаема! Вряд ли на свете есть женщина, способная сравниться с тобой!

– Мне не с кем тебя сравнивать, – счастливо засмеялась Синтия, – но, поверь, это и не нужно. Для меня ты всегда будешь лучшим на свете!

– Ловлю тебя на слове, – в свою очередь засмеялся Джордж и, мгновенно посерьезнев, спросил: – В таком случае, могу я наконец-то тебя поцеловать, но уже не просто так, а в качестве моей невесты?

– И не один раз!

15

– Поздравляю! Я очень рад, что ты сделал правильный выбор, – сказал Найджел Гудвин, когда помощник объявил ему о своем решении жениться на Синтии.

– Почему вы в этом так уверены? – поинтересовался Джордж.

– Да потому, – начал объяснять мудрый шеф, – что женщины подобны природе, то есть их характер полностью соответствует месту рождения.

– Будьте добры, объясните, – попросил заинтригованный жених.

– Пожалуйста. Южанки похожи на тропики, где всегда лето. Они красивы и темпераменты, но в обоих своих качествах весьма однообразны.

– То есть прекрасны в своем постоянстве, как вечно голубое небо их родины?

– Можно сказать и так, если очень хочется выразиться красиво, – с иронией произнес Найджел. – Что же касается тех девушек, которые выросли в средней полосе, где постоянно сменяют друг друга по-своему прекрасные четыре времени года, то они, согласно той же природе, также меняются, не теряя при этом своей прелести, поэтому никогда не надоедают!

А ведь шеф прав, подумал Джордж. Если Долорес всегда смугла, то на упругих щечках Синтии порой играет такой очаровательный румянец, что возникает неодолимое желание без конца их целовать. Этот удивительный румянец отсутствовал на лице Синтии тогда, когда он целовал ее зимней ночью под уличным фонарем в Стоунхилле. Весной же она наверняка будет бледна, а летом румянец скроет загар.

Это значит, что зимой его ненаглядная жена будет просто хороша, весной – томна и нетороплива, летом – соблазнительна, осенью – загадочна и обворожительна!

Все это, разумеется, на любителя, но румянец придает женщинам непередаваемую прелесть, в то время как загар лишь очевидную сексапильность.

Почему в жарких странах нет места для лирической поэзии, зато такой простор для чувственности? Да потому, что там нет осени!

Итак, шеф одобрил его выбор. То же самое сделала и мать Джорджа.

– Это замечательная девушка, сынок, – сказала ему миссис Буффон после знакомства с Синтией. – Она очень милая и домашняя и так тебя любит! Из нее получится прекрасная жена, уж поверь моему материнскому сердцу!

– Чем же она тебе так пришлась по душе и почему не понравилась Долорес? – заинтересовался Джордж и получил на это удивительный ответ:

– Всякая мать оценивает невесту своего сына с одной-единственной точки зрения: будет ли она счастлива назвать ее своей дочерью или нет. Лучшего выбора нельзя было сделать, и я очень счастлива, что ты наконец-то женишься!

Услышав долгожданную фразу, Джордж пришел в восторг и при первом же подходящем случае рассказал обо всем Синтии. Ей, кстати, настолько понравилась мать Джорджа, что они мгновенно подружились и она даже стала называть ее мамой, хотя по возрасту миссис Буффон в свои шестьдесят пять лет вполне годилась ей в бабушки.

Было решено не тянуть со свадьбой. И в самом скором времени настал важный для молодых людей день.

Найджел подарил новобрачным недельный тур на Багамские острова.

– К сожалению, на больший срок отпустить его не могу, поскольку у нашего агентства скопилось много заказов, – извинился он перед Синтией.

– Ничего страшного, засмеялась она, влюбленно глядя на Джорджа, – я очень надеюсь, что наш брак продлится несколько дольше…

Мисс Элизабет Эванс радовалась свадьбе чуть ли не больше всех, моментально поладила с матерью Джорджа и вообще вела себя так, словно Синтия была ее родной дочерью.

Джордж очень опасался получить в качестве свадебного подарка полное собрание сочинений мисс Эванс. И чтобы не быть застигнутым врасплох, даже приготовил для книг место на чердаке своего нового дома. Однако он был приятно удивлен, вынув из красиво оформленной коробки изящный китайский светильник.

– Знаете, Джордж, он навевает такие эротические грезы, – многозначительно понизив голос, пояснила свой подарок писательница.

– Догадываюсь, – кивнул Джордж, мысленно добавив – «фантазмы», после чего с трудом удержался от смеха.

Сидней явился с пустыми руками. Однако сразу же после того, как поцеловал сестру и пожал руку Джорджу, предупредил их о том, что приготовил не подарок, а потрясающий сюрприз.

– Уверен, вы будете довольны, – заключил он.

– Что ты опять выдумал? – тут же переполошилась Синтия, слишком хорошо знавшая своего брата, но тот поспешил затеряться в толпе гостей.

Впрочем, ждать пришлось недолго, и обещанный сюрприз действительно оказался потрясающим. Последним из приглашенных гостей прибыл отец Синтии мистер Джоффруа Блоссом под руку… с сеньоритой Долорес!

Председатель правления банка «Симпозиум» оказался далеко не старым мужчиной, с едва начавшими седеть, тщательно зачесанными назад волосами и строгими серыми глазами за стеклами дымчатых очков в тонкой золотой оправе. Он нежно поцеловал дочь и по-отечески обнял и похлопал по спине Джорджа.

Какое-то время молодой человек неотрывно смотрел на него, пытаясь что-то припомнить.

А, ну конечно!

Мистер Блоссом напомнил ему главу аргентинской наркомафии сеньора Доменико, из лап которого он в свое время вырвал Долорес. После этого Джордж не смог удержаться от улыбки и именно так, сдержанно улыбаясь, поздоровался со своей бывшей возлюбленной.

Они не виделись после той, роковой для их отношений ночи в клубе «Казанова». Вернувшись из отеля, Джордж заехал домой за своими вещами. Он оставил Долорес записку с извинениями и предложением пожить у него столько, сколько ей захочется, а сам вместе с Синтией отправился искать себе временное пристанище.

С тех пор они даже не созванивались, поэтому он никак не ожидал увидеть Долорес на собственной свадьбе. Более того, он слегка насторожился: кто знает, с какой целью она сюда заявилась?

– Это все фокусы моего чертового братца, – тихо прошептала ему на ухо Синтия, внимательно наблюдая за бывшей соперницей. – Ну, я ему еще покажу!

Однако они напрасно опасались скандала.

Долорес вела себя совершенно спокойно и лишь однажды, случайно столкнувшись с Джорджем, сердито взглянула на него и сказала:

– Какой же ты все-таки негодяй! И это еще очень мягко сказано!

Он открыл уже рот, но она тут же продолжила:

– Впрочем, все к лучшему. Этот банкир уже сделал мне предложение, так что я, возможно, еще стану мачехой твоей жены! – И, лукаво подмигнув Джорджу, прошла мимо, так и оставив его стоять с открытым от удивления ртом.

Райское блаженство, уготованное на небесах, иногда кажется бледной химерой лишь потому, что блаженство земное способно достигать невероятных высот, лишая возможности представить себе какое-то иное, высшее счастье.

Проснуться утром после первой брачной ночи и ощутить на своем лице мягкие пряди волос любимой женщины, почувствовать волнующе-обнаженную теплоту той, которую ты страстно ласкал до рассвета, и снова захотеть этих ласк… Осознать, что теперь это твоя жена, с которой ты будешь вместе долго-долго, всегда… Разве можно вообразить нечто желаннее этого?

Джордж так растрогался от этих мыслей, что почувствовал, как глаза его увлажнились. Неужели это и есть начало новой жизни, полной любви, доверия и нежности?

Он осторожно повернулся на бок и, затаив дыхание, чуть коснулся губами мягких губ Синтии. Потом медленно и плавно провел кончиком языка по ее подбородку, шее, плечам, груди, остановившись на бледно-розовом соске восхитительно круглой формы.

Даже не поднимая глаз, по одному только легкому трепету ее груди он понял, что Синтия проснулась и теперь следит за ним сквозь неплотно сомкнутые веки.

Делая вид, что не замечает этого, Джордж продолжал ласкать языком ее груди до тех пор, пока Синтия не стала поглаживать его по волосам.

Только тогда он приподнялся на локте и посмотрел ей в глаза.

– Доброе утро, сладкая моя.

– Доброе утро, Джордж.

– Ты хорошо спала?

– Да. А ты?

– Не знаю и даже не помню, что мне снилось, зато когда проснулся, то почувствовал себя на седьмом небе от счастья. Ведь ты здесь, рядом, такая нежная, красивая, любимая…

– Я всегда буду такой для тебя, Джордж.

– Благодарю.

Откинув покрывало, он лег на нее сверху, чувствуя, как эластично вжимаются ее груди в его грудь, и надолго приник к ее губам жадным, будоражащим кровь поцелуем.

Однако именно в тот момент, когда его желание, казалось, достигло наивысшей точки, Синтия вдруг тихо засмеялась.

– Ты чего? – удивился он.

– Извини, но я вдруг вспомнила о том, как вчера нам все наперебой желали поскорее завести детей.

– И что в этом смешного?

– О нет, ничего смешного. Просто это пожелание несколько… запоздало.

– Не может быть! – воскликнул Джордж. – Ты хочешь сказать, что…

– Да, радость моя, я беременна и точно знаю, в какой момент это произошло.

Джордж вопросительно посмотрел на молодую жену, и она с улыбкой объяснила:

– Это случилось тогда, когда после Стоунхилла мы отправились на такси в отель, где провели нашу первую ночь вдвоем. Фантастическую, незабываемую ночь!

Джордж мгновенно вспомнил безумное, перехлестывающее через край блаженство, испытанное им тогда.

– Что ты на это скажешь? – поинтересовалась Синтия, слегка озадаченная его долгим молчанием.

– Что безумно рад этому! – выпалил он. – Ты сама ангел и родишь мне ангела! Боже, как же я счастлив!

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.