Текст книги "Грешная женщина"
Автор книги: Дениза Иган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
Глава 16
– К вам посетители, сэр, – сказал Герман, едва Уорд шагнул в относительную прохладу дома и с облегчением вздохнул после пылающего июльского солнца. Герман взял у капитана перчатки, трость и шляпу и протянул почту.
– Посетители? Кто? – спросил Уорд, быстро перебирая письма. Приглашения, письмо от бабушки из Нью-Порта (наверняка требует уделить ей время), письмо от тетушки Эллен Монтгомери из Нью-Йорка – прошло тринадцать лет после смерти ее брата, а она все еще скрывается от последствий его неблагоразумных поступков. Бабушка считает ее слабачкой, но Уорд думает, что она просто глупа.
Из Англии ничего.
– Мистер Хантингтон, сэр, и его жена. Я говорил, что вы придете домой не скоро, но они решили подождать. Они в гостиной.
Уорд кивнул, одобрительно улыбнувшись:
– Все хорошо, Герман. Благодарю – добавил он, возвращая почту. – Будь так добр, положи это на мой письменный стол. Долго они ждут? Ты позвонил, чтобы принесли что-нибудь освежающее?
– Да, сэр. Они здесь примерно час. И, сэр… – Герман замолчал, и Уорд заметил, что взгляд дворецкого непривычно напряжен.
– Да?
– Рискую показаться бесцеремонным, сэр, но они, по-моему, несколько взволнованны.
– Взволнованны? – переспросил Уорд.
– Да, сэр. Я слышал, как они… кричали друг на друга.
– Благодарю, Герман, – сказал Уорд, бросив взгляд на часы. Без нескольких минут пять. Неужели Эдвард пропустил обед? Эдвард на голодный желудок – это просто ужасный Эдвард. Но что за обстоятельства могли заставить его отказаться от обеда? И, что еще более важно, прибыть в Бостон без предварительного уведомления?
Уорд направился к дверям гостиной, настраиваясь на пылающего гневом Эдварда и пристраивая на лицо улыбку. Монтгомери открыл дверь и воскликнул:
– Эдвард! Эмилия! Какой приятный сюрприз! Я понятия не имел…
Эдвард резко повернулся к нему, лицо друга пылало негодованием. Уорд вздрогнул и закрыл дверь, Эдвард разговорчивый, веселый и даже под хмелькам очень нравился Уорду. Но Эдвард, пылающий гневом, мог взбесить даже самого уравновешенного человека.
– Я только что прибыл! – рявкнул Эдвард. – У моей жены есть для тебя важные сведения. Расскажи ему, Эми!
Уорд встревожено повернулся к Эмилии, сидевшей на диване в испачканной дорожной одежде, с растрепанными каштановыми волосами, с распухшими, покрасневшими глазами.
Эмилия начала всхлипывать, по ее щекам покатились слезы. Помотав головой, она закрыла лицо ладонями.
– Плачь теперь, сколько влезет! – прорычал Эдвард. – Ты подвергла моего друга смертельной опасности!
– Смертельной опасности? Ради Бога, Эд, что с тобой такое? – воскликнул Уорд. – Это твоя жена!
– Чертова дура она! – заорал тот. – Говори, Эми!
Уорд сел рядом с Эми и протянул ей носовой платок.
– Придержи свой нрав, Эд! Ты умеешь вести себя прилично!
– Ты просто ничего не слышал. Ты ему расскажешь, Эми, или придется мне?
Эми продолжала всхлипывать.
– Тогда бал открою я! Как оказалось, Уорд, моя жена хорошо знакома с твоей любовницей, которую ты держишь в таком чертовом секрете!
– В секрете? Я рассказал: вам о ней.
– Похоже, ты не удивлен? Может быть, в твоей семье принято, чтобы леди приличного воспитания якшались со шлюхами?
Услышав оскорбление, Уорд дернулся и стиснул зубы, пытаясь обуздать свой гнев.
– Довольно, приятель! – рявкнул он. – Ты одной фразой оскорбил сразу троих!
– Троих? Ты имеешь в виду эту твою потаскушку?
Руки Уорда сжались в кулаки, и только умение владеть собой, которому он учился долгие годы, удержало его от того, чтобы не избить Эдварда.
– Или ты прекратишь оскорбления, или покинешь мой дом. На щеке Эдварда задергался мускул.
– Приношу свои извинения. Мы пришли сюда ради твоего благополучия.
– А, да, ты сказал – «смертельная опасность». Настолько смертельная, Эдвард, что ты даже не стал переодеваться с дороги?
– Настолько смертельная.
– Нет! – вскричала Эми сдавленным, полным слез голосом. – Неправда, Эдвард! Морган ни за что на свете не причинит вреда Уорду! Она любит его! Любит! – воскликнула она и снова начала всхлипывать.
Уорд медленно переводил взгляд с одного на другую.
– Не причинит мне вреда?
– Ты слышал что-нибудь про Грешную Вдову из Филадельфии? – спросил Эдвард.
– Про Грешную Вдову? – переспросил Уорд и коротко хохотнул, чтобы слегка снять все нараставшее напряжение.
– Я не шучу. Эта женщина виновна в смерти по меньшей мере одного мужа и подозревается в убийстве другого. Ее зовут Морган Тернер.
– Морган Тернер? Ты намекаешь, что Морган – моя Морган – и есть та самая женщина? Это нелепо, Эдвард. Я сам видел, как первый муж Морган свалился с мачты и разбился насмерть.
– Точно? – с язвительной ноткой в голосе спросил Эдвард. – А она не стояла в этот момент под мачтой?
– Эдвард! – закричала Эми. – Как ты можешь быть таким жестоким? О, скажите ему, Уорд! Скажите, какое у нее доброе сердце и какая она веселая!
Это невозможно. Эдвард ошибается.
– Ее фамилия не Тернер. Уэдерли.
– Была Уэдерли. А до того – Драмхилл…
– Драмлин, – поправил Уорд, чувствуя, как к стеснению в груди добавился сжавшийся желудок.
– Драмлин. Потом Уэдерли, потом Тернер.
– Тернер. Ты уверен?
– Чертовски уверен.
– О! – взвыла Эми.
– Правда в том, – произнес Эдвард, глядя в лицо Уорду со внезапным грустным сочувствием, – правда в том, что почти год назад она убила Тернера – пробила ему голову – и бежала. Сюда, Уорд. Сюда, в Бостон. Морган Тернер, убийца, теперь твоя любовница. И лучше ты позаботься о том, чтобы ее, черт возьми, арестовали, пока она не прошибла и твою голову.
Глава 17
Невероятно, просто невозможно, Морган не может обидеть ни одну живую душу – только не его Морган с такими смеющимися глазами. И все-таки она ужасно боялась полиции…
– Доказательства имеются?
– Свидетельство прислуги, ради всего святого! Сначала они услышали крики, потом стон, потом тишину. Через десять минут миссис Тернер стремглав выскочила, подозвала наемный экипаж, и больше ее никто не видел. Через два часа горничная обнаружила мертвого Тернера. Из головы у него текла кровь.
– Он ее бил, – сказала Эми. Ее опухшие глаза молили о понимании. Могла бы и не утруждаться, его собственное сердце молило о том же.
– Да какая разница? – заорал Эдвард. – Многие мужья бьют своих жен!
– Ты не знаешь Морган, – непокорно тряхнула головой Эми. – У нее слишком сильный характер, чтобы долго сносить подобную жестокость.
Этот человек бил Морган. Теперь понятно, откуда в те первые недели в ее глазах было такое затравленное выражение. Понятен и случай с кочергой. «Я не дам себя ударить.»
Будь этот человек проклят! Сознание создавало ужасные картины, рисуя Морган, страдающую от боли и сердце было готово лопнуть. Уорд дышал тяжело, с трудом, пытаясь вновь обрести хладнокровие.
– Характер не обязательно приводит к убийству, – рявкнул Эдвард.
– Это не было убийством. Она просто защищалась от этого зверя. Это нужно принять в расчет!
– Довольно! – вставая, объявил Уорд. – Только Морган может рассказать нам подробности.
– Вот именно! – Эдвард обернулся к Уорду. – Мы вытрясем правду из этой ведьмы, даже если придется ее придушить!
Не в силах обуздать досаду, гнев и тревогу, пылающие в груди, Уорд предупредил:
– Осторожней, Эдвард. Ты угрожаешь женщине, которую я люблю.
– Ты не можешь! Она…
Сжав зубы, Уорд процедил:
– Я ее люблю. Понятно?
Эдвард, уже приготовившийся действовать, вздрогнул.
– Прежде чем мы продолжим этот разговор, я, черт возьми, выясню все у нее. – Уорд направился к двери, обдумывая новое предательство. Она врала ему. Опять. – Оставь Герману свой адрес, если, конечно, не собираешься остановиться у меня. Разумеется, я буду вам рад. Я с тобой свяжусь.
– Черта с два! – выругался Эдвард, протискиваясь мимо Уорда, чтобы первым подойти к двери. – Я иду с тобой.
– Ну уж нет! – рявкнул Уорд. Он не собирался подставлять Морган под ярость Эдварда и не хотел демонстрировать свою собственную тупость – надо же, он снова и снова проглатывал ее вранье!
Эдвард стиснул зубы.
– Она подозревается в убийстве. Я не позволю тебе войти в логово убийцы в одиночку.
– Значит, и я пойду с вами! – спрыгивая с дивана, воскликнула Эми. – Я не позволю никому из вас запугивать Морган!
– Посторонись, Эдвард. Черт тебя подери, приятель, Морган остался месяц до родов! Если она может встать со стула без чьей-либо помощи, это уже повод для праздника.
В первый раз в жизни Эдвард не нашелся что ответить.
Морган сидела на диване, положив книгу на живот, в котором то и дело прыгал младенец.
– Ты очень подвижный малыш, да? – шепнула она, поглаживая ту сторону живота, куда только что ткнулась ножка или ручка. – Все хорошо, милый. Я люблю тебя.
Морган не знала, слышит он ее или нет, но уже совсем скоро, через шесть недель, а то и меньше, он будет слышать ее очень отчетливо. Через шесть недель или даже меньше она возьмет своего младенца на руки и скажет ему, что любит его всем сердцем, что так ждала его рождения! Даже если он будет незаконнорожденным.
Но ведь это Америка, напомнила она себе, и в сердце вновь зародилась надежда. Это потрясающе большая страна. В ней столько городов, столько земли, и такое клеймо ничего не будет значить.
Для сына. А как насчет дочери?
Морган больше не аристократка. Она может выйти замуж за кого захочет. Не в том обществе, где вращается Уорд – оттуда ее выгнали навсегда, – а в других кругах. Америка существует для всех.
Даже для сыновей и дочерей убийцы?
Даже для них. Разве штат Джорджия не был когда-то колонией для уголовных преступников?
Отложив книгу, Морган нахмурилась и снова погладила живот. Уже почти год она избегает поимки и ареста. Может быть, про нее забыли? О, если только ее ребенок будет в безопасности, она готова навечно остаться в этих комнатах!
Из открытого окна послышались шаги на парадном крыльце. Странно. Уорд ушел чуть больше часа назад и не собирался возвращаться до вечера. И он никогда не приводил с собой.
Парадная дверь распахнулась.
– Морган! Ты где?
Тут же раздались еще два голоса, мужской и женский Эми… о Боже, Эми! Морган прижала ладонь ко рту.
Разгневанный Уорд ворвался в комнату. Сразу следом вошла Эми, а за ней – незнакомый мужчина. Это муж Эми сообразила Морган. Его лицо тоже выражало гнев – нет ярость. Глаза Эми опухли и покраснели.
– Морган, – холодно произнес Уорд. – С Эмилией ты знакома и, несомненно, догадалась, что это Эдвард Хантингтон…
– Да…
– Не смей меня прерывать!
В груди Морган вспыхнуло негодование, но твердость прозвучавшая в голосе Уорда, заставила ее прикусить язык.
– И ты тоже, Эми! – прогрохотал мистер Хантингтон захлопывая дверь в гостиную. – Извольте объясниться, миссис Тернер.
– Т-Тернер? – пролепетала Морган, метнув взгляд на Эми, в желудке возникло ощущение ужаса, словно вылупившееся из змеиных яиц.
– Тернер, – ответил Уорд пугающе ледяным: голосом. – Миссис Ричард Тернер. Будешь отрицать?
«Дыши глубже, отвечай не спеша».
– Мне хотелось бы знать, почему ты так решил.
– Вы, мадам, – сказал Уорд, расставив ноги и сцепив руки за спиной, словно собрался распекать одного из своих матросов, – будете отвечать на мои вопросы не увиливая. Вы действительно миссис Ричард Тернер?
Сердце ее затрепетало, как попавшая в силки птичка.
– Ричард Тернер мертв.
– Это не ответ! Мне что, пригласить для допроса полицию?
– Нет! – закричала Эми и, схватившись рукой за горло, упала на диван рядом с Морган.
– Уорд, – предупредил его мистер Хантингтон, – прояви благоразумие. Таким поступком ты только подольешь масла в огонь.
– И подвергнешь своего ребенка опасности, – в ужасе прошептала Морган.
– Это ты подвергла моего ребенка опасности! Отвечай на вопрос!
Она еще никогда не видела его в таком гневе. О, оказаться бы подальше отсюда или найти любой подходящий ответ – лишь бы не говорить правду! Морган глубоко вдохнула и дрожащим голосом произнесла:
– Да, я Тернер.
– Пожалуйста! – торжествующе вскричал мистер Хантингтон и сел в кресло. – Она призналась. А теперь, Монтгомери, давай выгони ее!
Не обращая внимания на Эдварда, Уорд рявкнул:
– Ты убила своего мужа?
– О нет! – воскликнула Эми, наклонилась и взяла Морган за ледяную руку.
– Прекрати это! – заорал мистер Хантингтон. – Ты ее утешать не будешь!
– Она моя подруга. Я должна ее защищать.
– Ты ей ничего не должна!
– Это вам, – отрезала Эми, гордо вздернув подбородок, – я ничего не должна.
– Мне ты обязана всем! Ты моя жена!
– Морган, – прервал их Уорд. – Отвечай на вопрос.
Ярость, захлестывающая Эми и ее мужа, встревожила Морган даже сильнее, чем столь редкий гнев Уорда. Видеть, как обижают Эми, – это чересчур. Такого она не вынесет ни при каких обстоятельствах.
– Вы, сэр, омерзительный муж! – крикнула Морган мистеру Хантингтону.
– А вы, мадам, чертова любовница! – огрызнулся он. Морган ахнула. Одно дело, когда к ней так обращается Уорд, и совсем другое – когда это слово употребляет посторонний. Это унизительно. За кого Эми вышла замуж?
– Морган! – повысил голос Уорд. – Пожалуйста, ответь.
– Да, – сказала она. – Я его убила…
Эми протестующе закричала, а во взгляде Уорда плеснулась такая боль, что сердце Морган сжалось. Невзирая на его грубость, она поднялась, чтобы утешить его. Он отступил назад и произнес:
– Сядь. – Холод в его голосе замораживал сердце. Морган медленно села на место, пытаясь проглотить вставший в горле комок.
– Вот, пожалуйста, – злобно сощурившись, заявил мистер Хантингтон. – Я тебе говорил.
Эми начала всхлипывать. Уорд всматривался в Морган, словно пытался прочитать ее мысли. О Боже, как это могло произойти? Почему она не предвидела, что все откроется. Уорд слишком умный, он не мог не узнать правду, а теперь… теперь он ее ненавидит. Разве может быть иначе?
– Ты лгала мне с самого начала, – в конце концов, произнес он.
– Не всегда.
– И где же правда в том, что ты мне рассказывала? Интересно, после всех этих сказок ты рассчитываешь, что я поверю хоть одному твоему слову?
Вспоминая все свое вранье, Морган, запинаясь, сказала.
– Я… я и вправду вышла замуж за Чарльза.
– Но призналась ты в этом только после того, как я тебя заставил.
– Он в самом деле умер от сердечного приступа.
– Наверняка после того, как ты его отравила, – вмешался Эдвард.
Морган безучастно пожала плечами. Уорд снова посмотрел на нее:
– Я просил, чтобы ты не переписывалась с Эмилией, а сейчас узнал, что все прошедшие месяцы вы обменивались письмами.
– Насколько я помню, ты просил, чтобы мы с Эми не встречались: Письма – это не встречи.
В его глазах сверкнула надежда.
– И ты прислушалась к моей просьбе? Морган поколебалась.
– Нет.
– Нет. Ты вообще не учитываешь мои пожелания, Морган?
У нее в голове всплыли воспоминания о жарких, полных страсти ночах – о его требованиях, о ее несдержанном отклике на них.
– Некоторые учитываю, – с горечью ответила она. Уорд поморщился, потер шею и сел в кресло напротив.
– Эмилия говорит, что Тернер тебя бил.
Душа совершила глубокий рывок вниз. Морган попыталась собрать остатки сил; чтобы выдержать дальнейшее унижение, потому что мистер Хантингтон проворчал:
– И я, черт возьми, отлично понимаю за что. Единственный выход – немедленно положить конец всей этой истории. Чего ради утруждаться дальнейшими вопросами? Ей нельзя доверять! Что, кроме вранья, ты можешь от нее услышать?
Уорд с отвращением вздохнул.
– Эдвард, может быть, тебе пора поднять паруса?
– И оставить тебя с ней? Да ни за что! Я пришел, чтобы спасти твою шкуру. Уорд, и я это сделаю!
– Тогда придержите язык, сэр.
Мистер Хантингтон злобно посмотрел на Морган, встал и налил себе бренди. Уорд спросил мягко, гнев его уже растаял:
– Он тебя бил, Морган?
Лицо Морган вспыхнуло от смущения, но она вздернула подбородок стиснула зубы.
– Да.
– Часто?
– Да.
– Сильно?
Краем глаза Морган, заметила, что Эми вытирает слезы.
– Чего ради ты спрашиваешь? – огрызнулась Морган. – Тоже подумываешь приложить руку?
Уорд поморщился:
– Я тебя ни разу не ударил.
– Мистер Хантингтон считает, что следовало бы.
Мистер Хантингтон поднял глаза, из которых в нее полетели стрелы.
– Я сказал, что он должен выкинуть тебя на улицу.
– А что, это лучше?:
– Это то, чего ты заслуживаешь.
Все мышцы Морган напряглись, так ей захотелось его ударить. Он напоминал ей Ричарда. У Морган перехватило горло, стало трудно дышать. О, если он тронет хотя бы волосок на голове Эми, она его убьет!
– Морган? – окликнул ее Уорд, вскинув бровь. Он ждал ответа.
Морган молча смотрела на него, не в силах продолжать это позорное расследование. Ясно же, что они с Хантингтоном решили унизить ее.
Мистер Хантингтон еще разок крутанул в бокале напиток, сделал большой глоток и сам ответил на вопрос Уорда:
– Очень сильно, Уорд.
Уорд и глазом не моргнул, словно опасался, что стоит на минуту отвлечься, и Морган сочинит новую ложь. Мог бы не беспокоиться. После чертова заявления мистера Хантингтона она моментально разучилась выдумывать.
– Ты просто предполагаешь, а правду знает только Морган.
– Это и есть правда, – медленно произнес мистер Хантингтон. – Меня не было в городе, когда умер Тернер, и я не знал его лично – мы вращались в разных кругах. Однако слухи ходили. – Он сделал еще глоток. – Я даже однажды видел ее на благотворительном балу. Миссис Тернер разговаривала с моим знакомым, и когда наклонилась, чтобы лучше его расслышать, платье у нее на спине чуть съехало вниз. Вдоль позвоночника у нее был синяк размером с грейпфрут.
Сердце Морган подпрыгнуло. Она обернулась к мистеру Хантингтону. Его темные глаза смотрели на нее, и ей показалось, что в них мелькнуло сочувствие.
– Вы меня не помните?
– Нет, – ответила она. – Зато помню тот бал. Не так уж много вечеров мне удалось посетить после того, как я вышла за Ричарда.
– Женщина, которая так мало придерживается приличий, что выходит замуж через три месяца траура, вряд ли будет получать много приглашений, – снова сурово отрезал Эдвард.
От столь быстрой смены настроения у Морган перехватило дыхание. Она чувствовала себя так, словно ей влепили пощечину. О, как могла Эми выйти за такого человека?!
– Вы судите чересчур поспешно, а ведь ничего обо мне не знаете.
– Я знаю, что вы понятия не имеете о чести.
– Честь – это понятие, лишенное смысла, если у тебя нет денег.
– У чести нет границ, и в богатстве она не нуждается.
– Сказано человеком, который никогда не голодал.
– Боже милостивый, так что, теперь я должен вас пожалеть? Со своей попыткой выудить у меня сочувствие вы, мадам, попали пальцем в небо. Вы лишились всех прав на сочувствие, когда вышли замуж во второй раз – тоже после очень короткого траура.
– О, ради всего святого! – прервал их Уорд. – Довольно, это никуда нас не приведет. Морган, сделай одолжение, расскажи всю историю, только, – рыкнул он на своего друга, – без ненужных вмешательств.
– И откуда именно я должна начать? С того момента, как, забыв о приличиях, вышла замуж за Чарльза?
– Я хочу знать все о твоем браке с Тернером.
– Ты хочешь услышать все подробности или только те, что подтверждают выводы мистера Хантингтона?
– Ради Бога, ты не лучше, чем он! Я хочу услышать правду, и немедленно, будь так добра.
– Ну, а я не добра! Во всяком случае, не в его обществе. Он здесь, – окончательно разозлилась Морган, – только для того, чтобы полюбоваться на мое унижение!
– А Эми здесь для того, чтобы утешать тебя, – холодно отозвался Уорд.
Морган взглянула на подругу, сидевшую в уголке дивана и теребившую носовой платок. Эми улыбнулась ей дрожащими губами.
– Ладно! Ладно! – сердито сдалась Морган. – Ричард был кошмарным мужем! Он бил меня, часто и очень больно! Вы довольны, мистер Хантингтон? Ваше чувство приличия удовлетворено тем, как я заплатила за свою поспешность? Кстати, вопреки вашему предположению, будучи женой Ричарда, я получала множество приглашений. Ричард был богат, а богатство может купить себе любое расположение. Я никуда не ходила, потому что не хотела позориться. Я пыталась быть хорошей женой, хотя ты мне и не веришь.
– Ха! Также, как и с Уэдерли? – спросил мистер Хантингтон. – Да такая жена вынудит мужа к любой жестокости!
Не обращая на него внимания, Уорд покачал головой:
– Я этого не говорил.
– Сэр, вы обвинили меня до того, как вошли в эту комнату.
– Морган, прошу тебя. Твой рассказ опять сбился с курса. С курса, к которому она не хотела иметь никакого отношения. Ее голова словно взорвалась от воспоминаний, от ужасных картин, ставших частью ее жизни, – сжатый кулак Ричарда глубоко вонзается в ее нежный живот Ее крик, когда она пополам сгибается от боли, и ярость, вспыхнувшая в сердце. Голоса в мозгу, умоляющие ее просто перетерпеть эту пытку, а на голову, спину, ноги сыплются удары, но если сопротивляться, вызовешь еще большую жестокость.
Морган прерывисто вздохнула и посмотрела на Уорда.
– Я вышла за Ричарда, потому что Чарльз оставил меня без единого фартинга, хотя, – вздохнула она, – если все вспомнить, то это и неудивительно. Мистер Хантингтон прав. Я была не самой лучшей женой: Я безобразно вела себя на людях. Флиртовала с любым, интересным мужчиной, пила слишком много вина, скандально одевалась. После смерти Чарльза я думала, что именно мое поведение довело его до сердечного приступа. Когда Ричард сделал мне предложение, я поклялась, что буду вести себя в высшей степени прилично («Советую повиноваться мне», – говорил Ричард. «Прости меня. Наверное, я не очень хорошо старалась. Я буду очень стараться…» – отвечала, она,) что стану исключительно хорошей женой и не дам ни людям, ни ему ни малейшего повода для порицания. И я старалась, честное слово, я старалась, но Ричард оказался совеем не таким, каким был вовремя ухаживания. Он… у него была несколько необычная… – Морган пыталась подобрать подходящее слово, – особенность, касающаяся самых интимных сторон брака.
Ее глаза встретили взгляд Ричарда, пылающий похотью. Лицо его побагровело. Тяжело дыша, он резко повернул ее и толкнул на прелестное готическое бюро. Мраморные края ящика врезались в грудь. Он рванул ее платье, перламутровые пуговицы посыпались. Чтобы сдержать все возрастающую ярость, Морган вцепилась в мраморную статуэтку полуобнаженной женщины, сделанную из слоновой кости и украшенную золотом, – женщину не страдавшую от боли, и мук…
Негромкий голос Эдварда ворвался в ужас, клубившийся в мозгу.
– Он был завсегдатаем грубых борделей.
Уорд резко втянул в себя воздух, лицо его исказилось от боли и омерзения.
– Проклятие, Морган! – негромко выругался он. – Я понятия не имел. Эд, я бы не отказался от стаканчика бренди.
У Эдварда потеплели глаза. Он кивнул и налил в бокал бренди. Уорд мягко произнес:
– Продолжай, Морган.
Морган посмотрела на свои руки, покоившиеся на животе, где сейчас спал младенец – их ребенок.
– Это началось в нашу первую брачную ночь. Ричард ничего не мог… У Чарльза из-за его возраста возникали такие же сложности. Я… я хотела быть хорошей женой, поэтому предложила ему помочь так же, как помогала Чарльзу. – Этот рассказ, эта необходимость вспоминать все заново раздирала застарелые, гноившиеся раны – раны, на которые она столько месяцев пыталась не обращать внимания. – Ричард принял мои попытки за оскорбление… ударил меня. Несколько раз. А после это-то, – сказала она, прерывисто вздохнув, – после этого все получилось просто замечательно. В течение нескольких последующих месяцев его… потребности… все возрастали, и через шесть месяцев нашего брака я уже не могла этого выносить.
Взгляд Ричарда нашел ее глаза в зеркале. С холодной, жестокой улыбкой он взял ее за соски и крутанул. Все ее тело пронзила боль, из горла вырвался крик. Он еще никогда так не делал! Он крутанул снова, и взгляд его повеселел, когда из глаз Морган брызнули слезы.
Больше никогда. Никогда. Никогда!
Слепая ярость вырвалась из-под контроля. Морган схватила статуэтку, ее пальцы сомкнулись на прохладной слоновой кости…
Морган рывком вернулась в настоящее, посмотрела на Уорда и резко произнесла:
– Я ударила его статуэткой. Он умер. Я убежала.
Уорд смотрел ей в глаза, в его взгляде читалось участие. Сердце Морган ухватилось за это участие, словно это был бальзам на ее кровоточившие раны.
– Это очень краткое окончание твоей истории, – сказал Уорд. – Спасибо, Эдвард. – Он взял бокал, глянул на Эми и доброжелательно спросил: – Вы не хотите рюмочку хереса, Эмилия? Эдвард вам нальет.
Эдвард сердито посмотрел на Уорда, но спорить не стал, Уорд снова повернулся к Морган:
– Ты считаешь, что в тот вечер Тернер собирался убить тебя?
– Нет.
– Но тогда ты так считала, Морган! – выпалила Эми. – Ты просто забыла!
– Не подсказывай, – отрезал Эдвард, протягивая ей рюмку с хересом. Эми сердито нахмурилась.
Морган посмотрела Уорду в глаза.
– Я никогда не думала, что он собирается меня убить. Ему было нужно… – О Боже, этого она произнести не может! Это слишком ужасно. – Я не хотела его убивать. Я только хотела, чтобы прекратилось издевательство.
– Эта статуэтка – она была тяжелая?
– Я ее подняла довольно легко.
– И ударила его по голове?
– Да.
– А после этого он умер? Как?
– Как? – в замешательстве спросила она. – Ну, он упал.
– Сразу же? Подумай как следует, Морган.
Ричард отшатнулся, схватившись за голову. Сквозь его пальцы сочилась кровь, но его неестественное веселье только усилилось.
– О, так ты сопротивляешься? – сказал он. – Мне это нравится.
«О Боже милостивый!» – подумала Морган, уронив статуэтку. Она сделала еще хуже…
– И тут выражение его лица изменилось. Рука скользнула к груди, он застонал, лицо исказилось от страха, он упал на колени.
– О нет, – прошептал он. – Только не сейчас.
Морган в ужасе шагнула вперед. Он упал на руку и перекатился на спину. Через секунду из горла раздалось жуткое бульканье. Морган упала на колени рядом с ним, прижав руку к его голове, чтобы остановить кровь. На похоть в глазах Ричарда наползала тьма, он испуганно смотрел на Морган.
– Доктора, – выдохнул он. – Пошли… пошли… – Глубокий вдох, лицо исказилось от боли. – Слишком поздно… слишком поздно…
Тьма завладела его взглядом. Дыхание остановилось. Он был мертв.
– Нет, – сказала Морган, отталкивая от себя кошмар тех мгновений. – Прошла минута, а то и две.
– Он что-нибудь говорил? Орал? Кричал?
– Он попросил послать за доктором.
– И все?
Морган нахмурилась. Какое это имеет значение?
– Он сказал «не сейчас». А потом умер.
– А что делала ты?
Морган поморщилась:
– Пыталась остановить кровь.
– Ты кого-нибудь позвала? Послала за помощью?
– Н-нет. Я убила его и… – Она вздохнула. – Я ведь даже не американка, Уорд. Я испугалась. Он был очень богат. Я не хотела его убивать, но кто бы мне поверил? Поэтому я украла те деньги, что были при нем, взяла кеб и уехала на железнодорожную станцию, а там дождалась, когда прибыл поезд из Нью-Йорка. Остальное ты знаешь.
– Ты купила билет на пакетбот до Бостона. А что ты собиралась делать здесь?
– Подумала, может, что-нибудь подвернется.
– Так, значит, – сказал Уорд, и в его глазах зажглись крошечные веселые огоньки, – у тебя вообще не было плана?
– Нет. Мне хотелось просто остаться в живых.
– А это, моя дорогая, – произнес он, едва заметно улыбнувшись, – желание каждого человека.
Морган склонила голову набок.
– Каждый хочет сохранить мне жизнь? Как мило с их стороны!
Его глаза сверкнули, но тут истер Хантингтон заявил:
– Только в планы филадельфийского отделения полиции это не входит.
Морган сердито посмотрела на него. Изящество слона в посудной лавке, а мозгов еще меньше. Почему, черт возьми, Уорд выбрал его в друзья?
– Как всегда, Эдвард, твое умение поддержать разговор меня поражает. Если бы ты родился собакой, то был бы бульдогом, – сухо бросил Уорд. – А в общем, мы несемся вперед на всех парусах. Как ты узнал об обмане, Эдвард, и почему такая спешка? Ты мог просто написать мне письмо.
Эми гневно глянула на Эдварда и ответила вместо него:
– Я подслушала, как несколько дней назад на балу какие-то люди разговаривали о Грешной Вдове. – Взгляд ее нежных голубых глаз упал на Морган. Она снова наклонилась и взяла подругу за руку. – Мне очень жаль, милая, – сказала она. – Оказывается, кто-то из известных бостонцев увидел тебя. Полиция Бостона телеграфировала в Филадельфию, и теперь они собираются устроить, облаву по всему городу.
– О Господи, – прошептал Уорд.
Все мысли в голове у Морган спутались. Боже они ее нашли! Но как? А все потому, что ее убаюкало ложное, ощущение безопасности.
– Не нужно было снимать парик, – прошептала она. – Но стояла такая жара, а я так… изменилась. Я и не думала, что кто-нибудь меня узнает…
– Очевидно, – влез со своим змеиным языком Эдвард, – вы слишком изменились. А ваше положение убедило многих, в том числе и полицию, что вы носите ребенка Тернера.
Все в голове у Морган словно взорвалось. Она в ужасе уставилась на Уорда, а потом процедила сквозь стиснутые зубы:
– Ну давай, спрашивай.
– У меня нет вопросов.
– Я в любом случае отвечу. Это твой ребенок. Должна ли я сообщить подробности, мистер Хантингтон? С радостью окажу вам такую любезность! – рявкнула она.
Эдуарду хватило учтивости покраснеть.
– Мне это ни к чему.
– Я никогда в этом не сомневался, дорогая, – сказал Уорд.
– Все гораздо хуже. Еще один гвоздь в крышку гроба, – продолжал мистер Хантингтон. – Тернер оставил все состояние – ходят слухи, что там около сорока тысяч долларов, – своему отпрыску.
Уорд вздрогнул. Эми широко распахнула глаза.
– Если же он умрет бездетным, все состояние доверительным фондом переходит к миссис Тернер со следующим условием: если она умрет в течение пяти лет, то деньги перейдут единственному племяннику Тернера, Кеннету Тернеру. Соответственно, Кеннет просто одержим идеей поймать миссис Тернер и повесить ее до того, как она произведет на свет ребенка. Ну, а в интересах миссис Тернер заявить, что ребенок от ее бывшего мужа, и таким образом унаследовать все.
Морган закричала:
– Да как вы смеете обвинять меня?! Боже милостивый, у меня есть понятие о чести!
– Разве? Откуда же, – мстительно напомнил Эдвард, – если у вас нет денег?
Уорд сделал глоток бренди и сказал:
– Заткнись, Эдвард.
– Ребенок будет носить фамилию Тернер, – договорил Эдвард, садясь в кресло, – и деньги, моя дорогая, вам не достанутся.
Уорд задумчиво наморщил лоб и тоже сел, глядя на Морган. Помолчав немного, он сказал спокойно и ровно, словно ничего особенного не произошло:
– Все изменится, если он будет носить мою фамилию. Морган, ты окажешь мне честь стать моей женой?