Текст книги "Последний бой (СИ)"

Автор книги: Денис Субботин

Соавторы: Сергей Косов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Госпожа… – это Марта. И впрямь быстро обернулась.

– Ты всё принесла? – спросила Оксана, думая о наконечнике. Только о наконечнике.

– Да… госпожа. Только гномовки у нас нет! Я сидр принесла, что господин Вульф не допил.

Фыркнул Ворчун. Оксана медленно повернулась.

– Сидр? – растерянно переспросила она. – Какой ещё сидр? Какой сидр, Марта?! Я же сказала – гномовку! Я не просила сидр, Марта! Не нужен мне он!

– На, – буркнул гном, протягивая объёмистую флягу. – Гномовка. Чистейшая. И говори, чем помочь. Чай, не в первый раз раны лечить!

– Держи его, – тихо велела Оксана. – Ему сейчас больно будет. Очень больно.

Гном только крякнул оглушительно. Как будто он не знал, каково будет вожаку…

Оксана дождалась, пока Ворчун наляжет всем своим немалым весом на плечи Яну, прижмёт его руки, подбородком надавит на лоб, чтобы и головой нельзя было мотнуть. Дождалась, и потянула. Ян вздыбился, его почти выгнуло дугой, но Строри сумел удержать друга в руках. Навалился со всей дури, придавил… Стрела засела туго, шла медленно, вместе с толчками выбивавшейся кровью. Оксана тянула. Прикусив губу, стараясь не смотреть на то, как исказилось лицо любимого, и уж тем более не смотреть на дурную кровь, выходящую из освобождённой от стрелы раны. Стрела полетела на пол. Рыкнув, её тут же подхватил с пола Строри. Подхватил, и внимательно осмотрел наконечник. Оксана виновато молчала. Могла бы и сама догадаться проверить, не осталось ли в ране осколков наконечника.

– Чисто, можешь закрывать, – буркнул Ворчун, свирепо на неё воззрившись.

Оксана молча стала накладывать на рану тампон.

– Где я? – голос Яна был хриплый, очень слабый. Но он заговорил. Он открыл глаза.

– Дома, – сглотнув комок, ответила Оксана. – Дома, Ян.

7.

Вульф конечно не был в восторге от того, как его бросили одного. Ему уж совершенно определённо не доставило удовольствия наблюдать, как вокруг Яна заметались, с криками и стонами, потащили куда-то наверх… Ещё некоторое время он посидел у камина, прихлёбывая сидр и наблюдая за суетой, поднявшейся в доме. Вот пробежал Ворчун с ведром парящей, горячей воды. Вот девка-служанка сбежала вниз с комком грязных, окровавленных тряпок – одеждой Яна. Судя по всему, досталось трапперу неслабо, и встанет он нескоро. Всё это, вместе с отсрочкой решения Оксаны (а она задумалась! Задумалась над его предложением! Вульф был уверен в этом…), позволяло делать выводы и о ситуации в Трампе. Арселий остался без своей правой руки, без лучшего своего меча. Яна сложно заменить, а сторонников у Бабарыги и без того больше. Если же не только Яна ранили, но и отряд его потрепали… Тяжко будет жить под властью Бабарыги. Которому уже никто не сможет слова поперёк сказать.

Впрочем… об этом уже можно додумывать у себя дома. А здесь ему делать пока что нечего.

Встав, Вульф направился к двери. Мимо него метеором пронеслась Марта. На обратной дороге Вульф её отловил. Притиснул легонько у двери, с улыбкой наблюдая за испугом в глазах служанки. Медленно вынул из кошелька золотую марку и аккуратно опустил её в вырез, попутно притиснув слегка грудь Марты:

– Все новости о моём друге Яне сообщай мне немедленно, – сказал девушке медленно, чётко, таким тоном, что спорить ей не захотелось. И ушёл, без стука прикрыв за собой дверь.

О том, что он ушёл, Оксана узнала только тогда, когда Марта принесла ей недопитый сидр. На краткий миг посетило её сожаление, разговор состоялся пусть неожиданный, но вполне себе полезный…и ушло. Не до того было. Совсем.

Глава 6 «На улицах Трампа»

1.

Отдуваясь и сквозь зубы яростно матерясь, два гнома, гоблин и трое человеков волокли картечницу по лестнице на третий уже этаж. Хозяин дома, мрачный и насупленный, не помогал им, хотя и не мешал. Уж больно удобно был расположен дом… Вот Ворчун и решил расположить свой главный антиорковский аргумент на самом его верху. С крыши, плоской и защищённой средней высоты бордюром, открывался неплохой вид окрест, да хотя бы даже и на порученный его обороне участок порта. Людей было маловато, всего-то полторы дюжины, но картечница могла стать решающим аргументом. Впрочем, последним. За две недели планомерной осады, орки глубоко провали внешний периметр обороны Трампа, да и силы осаждающих и обороняющих были несравнимы. Сколько там взрослых мужиков было на момент начала осады в городе? Тысяча? Полторы? А сколько знало, с какой стороны за арбалет взяться, не загнав при этом стрелу себе в задницу? Куда меньше… И силы эти таяли, а помощи ждать было неоткуда. Город обложили со всех сторон, несколько уже посланных в Северный пост экспедиций растаяли без следа… а предпринятый неделю назад общий штурм позволил оркам войти в город. Трапперы оборонялись остервенело, и кровь на улицах лилась рекой. Толку с того, когда орки разменяли за каждого убитого траппера по три-четыре убитых бойца, и при этом не заметно было, чтобы их силы существенно уменьшились. Груды орочьих тел – и толпы живых орков, атакующих в рассветные или вечерние часы. Шквал огня, стрел и пуль в упор по их толпе. И дикая, безнадежная резня на баррикадах, когда орки дорывались до боя лоб в лоб. Так погибло уже несколько отрядов. Ворчун помирать не хотел. Ему ещё пожить надо. Он ещё молодой. Впрочем… последнее время он всё чаще думал, что выбраться живым из Трампа не суждено никому. Уж больно орки упорно лезли.

Смола, которой поверху была залита крыша, нагрелась на солнце и неприятно чавкала под сапогами, прилипая к подошвам. Она не помешала, конечно, установить картечницу там, где это показалось наиболее удобным для стрелка. Стрелок – гном по имени Фолькскирх Серебряная лопата, присев у станины, старательно вколотил калёные костыли в крышу. За спиной у него раздался стон хозяина дома.

– Свежезалитая ж крыша, – просипел он простуженным голосом. – Проклятье, Строри, мы так не договаривались!

– А мы вообще никак не договаривались! – огрызнулся Ворчун, пребывавший в сложных чувствах. – Иди давай, рыдай в жилетку кому другому!

– Дом же зальёт! – и впрямь почти прорыдал хозяин. – Дыры-то какие делаете…

– Ты доживи сначала, – возразил кто-то из трапперов. – До сезона дождей-то – доживи!

– Во-во! – поддержал бойца Ворчун. – Не орки, так я сам тебя прибью.

Меж тем, костыли были вбиты, Фолькскирх в очередной раз присел, потянул за рукоятки, проворачивая картечницу из стороны в сторону.

– Пойдёт! – буркнул себе в бороду. – Хорошая позиция, Строри! Мы здесь, пожалуй, хорошенько их потреплем.

– Мы их остановить здесь должны, – хмуро сказал Ворчун. – Но ты, Фольке, учти – патронов мало. Когда останавливать будем, особливо-то свинцовым дожиком их не поливай. Экономь патроны…

Фольке недоверчиво посмотрел на него, потом на две коробки по пять сотен свинцовых слив в каждой.

– Что, и это – всё? – спросил он.

– Нам – всё, – спокойно подтвердил Ворчун. – Береги патроны, гноме!

До того момента, как Фольке пришлось потратить большую часть выделенного боезапаса, пришлось подождать не более двух часов. На исходе отведённого свыше для отдыха времени, на небольшую круглую площадь перед домом, где укрепился Ворчун со своим отрядом, хлынул поток орков. Ворчун насчитал никак не меньше полусотни, а скорее – больше. Фольке было на что потратить бесценную тысячу патронов. Он и тратил – бил экономными, короткими очередями по бегущим оркам, пока стволы не задымились. Но чуть раньше, чем картечница замолчала, орки скрылись в противоположном доме. Фольке дал последнюю очередь по окнам дома, и отпустил гашетку.

– Что дальше, Ворчун? – спросил он, размазывая пороховую копоть по морде.

Ворчун молчал. Из восемнадцати бойцов, трое пострадали от орочьих стрел, да и отбить атаку нескольких прорвавшихся к самому дому орков оказалось непросто. Орки были чёрнокожие, умелые и злые сволочи, и когда их отбросили, трапперов стало меньше на два человека. Что с того, что каждый взял с собой по два, по три орка?

– Будем дом отбивать, – процедил Строри, приняв решение. – Ты, Фольке… Сколько у тебя патронов осталось?

Фольке красноречиво потряс пустой коробкой. Во второй оставалось не больше половины. Мало, для серьёзного-то боя…

– Когда подбежим к дому, бьёшь только по двери, – сказал Ворчун. – Смотри, нас там не покроши… Ворвёмся внутрь – не пускай к нам за спину никого! И – береги патроны. Что-то мне подсказывает, что больше их не станет…

Фольке кивнул. Молча. Пороховой дым иссушил рот и глаза, даже сглотнуть было мучением.

Ворчун, тут же забыв про него, оглядел своих бойцов. Сейчас на крыше их было семеро, не считая самого ворчуна. Все, разумеется, с арбалетами, из которых неплохо постреляли в минувшем бою. И ещё шестеро тех, кто был способен стоять на ногах, держали оборону первого этажа. Именно там были основные потери.

Ну, стало быть, вперёд пойдут… шестеро. Три двойки. Неплохой вариант для боя, если только не учитывать, что драться придётся не в привычном лесу, не на плоту – в городе. На улице. В доме. Другое всё.

– Трое… Ты, ты, ты тоже – со мной, – голос Ворчуна был сиплым от усталости. – Фольке, помни, по своим – не бить!

– Помню! – фыркнул Фолькерскирх, с помощью ещё одного траппера меняя патронную коробку. Но ответ его Строри уже не услышал. Он скатился по лестнице, быстро выбрал ещё двоих, разделил на пары. Оглядел мужиков. Мрачные, утомлённые лица. Но ни капли уныния. Все верят в себя и понимают, что если не драться со всей возможной яростью, не только они – и город не выживет. Кто бы мог подумать, что орки – орки! – вот так сумеют себя поставить…

– Помните, площадь пересекаем быстро, – сказал Ворчун. – Раненных не подбираем, времени нет, да и назад мы не повернёмся. Кто добежит, смотрите, не попадите под пули Фольке. Он там причешет слегка встречающих… даст Бог, нам будет легче. Ну и дальше – врываемся. Убивайте всех, кто окажется в пределах досягаемости. Своих там нет, да и быть не может. Только орки!

Ну, то, что в окраинных кварталах не осталось уже мирных жителей, стало истиной дня три назад. Бабарыга приказал оставить окраинные усадьбы и дома, а если кто оставался – то не один, а с отрядом. Как Бобер, хозяин того дома, где Фольке попортил крышу. Он не один сидел, а вкупе с отрядом родственников и друзей. Сколько б они продержались – неизвестно, зато известно было, что за ними живых горожан не осталось. Окраинным был дом Бобра. Передовым на линии обороны, на том участке, за который отвечал Строри Ворчун со своим отрядом. Так что и впрямь не стоило ожидать в том доме никого из своих.

Шестёрка разбилась на двойки, изготовилась к бегу. Арбалеты не брали, только квартпистоли и холодное оружие – ножи да палаши. Лучше вряд ли что подойдёт для боя накоротке, для рукопашной схватки, а попросту – мясорубки.

– Ну что, – сказал Ворчун, делая шаг первым. – Пошли, ребята…

2.

Рывок через площадь получился. Орки их не ждали, пожалуй. Ни одна стрела не просвистела, никто не упал, пока они, враз взмокшие, бежали по каменным плитам. Разве только кто-то поскользнулся – плиты были покрыты водой, мокрые и от того – скользкие. Ну а трапперам, больше привычным передвигаться по лесным тропам, чем по улицам, на них было неуютно. Впрочем – добежали. И когда до двери оставалось шагов десять, может – пятнадцать, за спиной загрохотало, пули засвистели над головами, вышибая в конце своего пути пыль и искры из стен, крошево из окон и ставен. Однако… тихо было в доме. В те мгновения, что оставались Ворчуну до двери, он успел усомниться в том, что видел сам. Да полно, забегали ли орки в дом?! Зачем им это? Не умеют они драться в домах…

Бегущий слева гоблин добежал до двери первым. Сильным ударом ноги распахнул дверь, влетел в темный проём…

Ворчун, подбежавший вторым, увидел только как он рухнул почти сразу, и хотя тело ещё некоторое время содрогалось в конвульсиях, было ясно – всё, боец больше не встанет. Впрочем, остановиться он не мог. За ним следом уже собрались его бойцы, да и смысла толпиться у стены, под окнами, не было никакого. Ворчун прыгнул внутрь, споткнулся о ногу гоблина, упал… что-то гулко ударилось в стену над ним, а в следующее мгновение он, зарычав, всадил палаш в орка, стоявшего в темноте слева от двери. Орк тоже издавал какие-то звуки, вот только Строри уже ничего не слышал. В коридорчике перед лестницей вдруг внезапно стало очень тесно – туда одновременно ворвались остальные бойцы Ворчуна и орки из какой-то прилегающей к коридорчику комнаты. В коридорчике стало тесно, а Ворчуну стало грустно – подняться на ноги он не успел. По нему активно топтались, один раз Строри даже удалось воткнуть нож в ногу какому-то орку. Но в этом и заключилось всё его участие в потасовке у входа. Четверо его ребят за несколько минут расчистили коридор, не потеряв никого и завалив его телами убитых орков.

– Сколько шкурок пропадает! – вслух пожалел кто-то из них, отчищая грязь с лезвия. – Эх, братцы, сколько ж тут денег…

– Ты ещё вспомни, сколько шкурок пропадёт, когда мы всю эту сволочь перебьём, – прорычал Строри, стряхивая с себя труп того самого орка, кому он для начала пробил ляжку ножом. – Не вздумай застрять здесь, Торки! Наше дело – вычистить этот дом от орков. А не освободить их от шкур!

– Да я и не собирался, – пробурчал смущённый Торки. – Ты, Ворчун, вечно… того… ворчишь! И наговариваешь!

– Вперёд, – приказал Строри. И снова первым шагнул вперёд.

Таких схваток, не заслуживающих названия «бой», но тем не менее весьма ожесточённых, отряду Ворчуна Строри пришлось выдержать ещё три. Первая вновь обошлась без потерь, во второй они потеряли бойца, третья…

Они были уже на втором этаже дома, успешно очистив первый и без сопротивления преодолев лестницу. И те четыре орка, что зажались в дальний угол хозяйской спальни (а ничем другим эта комната с огромной кроватью быть не могла) не казались им большой проблемой. Ворчун предполагал оглоушить их залпом из двух квартпистолей – последних, оставшихся заряженными. Но… Но снаружи вдруг донёсся захлёбывающийся, торопливый перестук картечницы. Фольке "заговорил", не иначе – предупреждая о новой напасти.

– Торки, глянь, что там! – враз охрипнув, приказал Ворчун.

Юный гном выскочил наружу, в уже "зачищенный" коридор, выглянул в окно.

– Вляпались мы, Ворчун, – мрачно доложил он минутой спустя.

Ворчун не поверил. Сам выглянул в окно и оценил беду. Нет, Фольке не их предупреждал. Фольке уже о себе думал. Площадь между их домами была полна орков. Часть их вливалась в выбитую дверь их дома, часть – бежала прямо на густо ложащиеся очереди картечницы. Фолькерскирх был хорошим стрелком.

– Всё, – мрачно сказал Ворчун. – Всё… Сдохнем теперь здесь. Ну… Так хоть не зазря.

– Ворчун, ты что?! – вызверился на него кто-то из своих же. – Ты что, сдрейфил?!

Ответить Строри не успел. Орки сочли момент подходящим для начала боя. Трапперы же не стали от драки уклоняться. Прямо над хозяйским ложем произошла четвёртая схватка. И на этот раз Строри не повезло. Орки, хоть их и было всего четверо, и не отливали их шкуры чернотой, дрались остервенело и весьма умело. И пусть они все остались там, залив своей поганой кровью дорогое постельное бельё… Торки уже никогда ничего не скажет. И ещё один боец, из людей, отзывавшийся на Хромого, тоже замолк навеки. Их только двое осталось. Он, да ещё один траппер, молчаливый, немолодой траппер из людей. Он пришёл вместе с Хромым и всё, что было про него известно Ворчуну – прозвище Молчун. Хромой да Молчун, они так и шли вместе. Бок о бок спали, ели, дрались. Один умер, второй остался жить. Бывает…

– Ну что, Молчун? – сказал Строри, забивая патроны в стволы квартпистоля. – Последний наш выход?

Тот внезапно расхмылился, показав редкие, но ещё крепкие и удивительно белые зубы:

– Ворчун да Молчун… мы им покажем, гном!

– А то, – не стал спорить вовсе не уверенный в этом Ворчун. – Ты бы пистоль-то проверил…

– Так а чего его проверять! – тут же возразил Молчун. – Он заряжен. Четверых вряд ли, а парочку орков я с его помощью постараюсь завалить. Ну и ты…

– Ну и я парочку, – согласно кивнул Ворчун. – Пошли что ли… Тебя как звать-то, Молчун?

Тот пожал плечами:

– А забыл я своё имя. Так и сдохну, пожалуй – Молчуном…

Строри кивнул. Подобное случалось, когда трапперы не желали раскрывать свои имена. Ну что ж…

– Ну что ж, – сказал он. – Пусть тогда наша последняя драка так и войдёт в историю – как бой Молчуна да Ворчуна!

– Ты думаешь, будет кому писать нашу историю? – вежливо поинтересовался Молчун.

– Обязательно! – твёрдо сказал Строри. И разрядил два ствола квартпистоля в морду первого возникшего на лестнице орка.

Самые лучшие историки мало интересуются сражениями, как они происходят на самом деле. Тем паче если это не сражение, не битва, даже не бой – драка двух усталых трапперов против десятка орков. Впрочем… похождения трапперов, говорят, имеют успех на имперских планетах. Но здесь, на Тароне, даже в Столице некому писать о их подвигах. Да и можно ли считать их работу – подвигами? Нет в том уверенности.

Бой Ворчуна и Молчуна тем паче не заслуживал того, чтобы его заносить в анналы, а уж тем паче – являть пред ясные очи публики. Два траппера, вооружённые квартпистолями да палашами, имели единственное преимущество перед орками – находились выше их и могли удерживать узкую лестницу на второй этаж как минимум до тех пор, пока у них не кончатся патроны. И ещё немного – потом. Орков, которые лезли наверх остервенело, не задумываясь о последствиях, встретили жёстким, почти в упор огнём. Следом за первым рухнувшим трупом, вниз последовало ещё четверо. Ну а потом… потом патроны кончились. И Молчун, сбегавший в к месту последней схватки, только руками развёл. Ничего, в подтверждение своего прозвища, не говоря. И так ясно – нет там патронов.

Строри не слишком расстроился. И не очень-то и рассчитывал на подобную удачу. Патронов у мужиков было вдосталь, но с собой к квартпистолям взяли немного – бой не предполагался очень длительным. Вот теперь последние живые за это расплатятся сполна.

Впрочем…

Кроме патронов, для поражения врага на расстоянии подходило и многое другое. В скопившихся внизу орков полетело тяжёлое грабовое кресло. Полетело неудачно, максимум осколками кого-то зацепив. Орки просто прянули в разные стороны, насколько позволял узкий и короткий коридорчик. Другое дело, когда они, видимо осознав, что угрозы со стороны пистолей больше нет, полезли наверх, на них обрушили тяжёлую, едва вдвоём смогли поднять, тумбочку. А потом и вазу, которая на тумбочке располагалась. Никого, пожалуй, не убили, но ошеломили, и может кого хотя бы оглушили. Ну, или там костей несколько штук переломали. Тоже, если подумать, дело.

Орков это не остановило. Атака лишь была отстрочена, а потом, отогнав на несколько кратких мгновений защитников от проёма плотным залпом из пищалей, они полезли наверх. И как бы ни хотели Строри и Молчун их остановить, уже не было такой возможности. Даже если бы наверху вместо Молчуна были Ян или Наката… Не остановить волнолому морской прибой. Он только рассекает его. Не больше.

Орки ворвались на второй этаж. И почти сразу, застонав почти беззвучно в лязге и скрежете металла, упал Молчун. Его таки достали. Впрочем, Ворчуну было уже всё равно. Он сражался остервенело, Разя клинками направо и налево. Себя не берёг – поздно уже. О Молчуне не думал – тем паче поздно. И только на миг подумал о Яне. Город, похоже, не удержать. А Ян так слаб, что даже ходит ещё через силу. И он, пожалуй, тоже… скоро. Значит, они скоро увидятся. ТАМ, куда сейчас уходят. Не могут не увидеться. И нет сомнений, что Ворчун последует туда сейчас, а Ян – чуть погодя. И там они, наверное, встретят и Накату, и Вилли, и давно уже ожидающего их Рока…

Ворчун упал. Его таки достали, и орочий клинок вошёл в спину на ладонь, пробив внутренности. Ворчун смог встать – гномы крепко сшиты. И отплатил орку за свою рану. Это было делом чести – отправить клятого бездушника в ад раньше, чем из него вытечет последняя капля крови. То, что в миг мести его пронзили ещё три клинка, уже не имело никакого значения. Ворчун отомстил раз, и ещё смог слабеющей рукой отбить летящие ему в грудь, в лицо, в живот мечи орков. Потом в глазах потемнело и он упал. Бог весть, о чём он думал в тот момент, и думал ли вовсе. Орки же, озверевшие от запаха крови, не забыли, зачем пришли. Как и других, тела Ворчуна, Молчуна, Торки и остальных трапперов были освежёваны и разделаны. Когда их кожа, снятая достаточно аккуратно, была вывешена в окна, защитники из дома напротив разразились яростными криками. Но ни отбить тела, ни просто отомстить они не могли. Орков на площади было больше сотни, в то время как от отряда Строри осталось меньше десятка живых бойцов. Фольке, волей случая ставший старшим, скомандовал тогда отход. Орки же, пресытившиеся боем, не сильно их преследовали, тем более что отступавшие взорвали за собой один из мостков, а отряд орков не имел здесь ни каноэ, ни умелого руководства, чтобы быстро преодолеть водную преграду.

3.

– Держи его, Марта! – крикнула Оксана, всем телом налегая на плечи. – Держи же, я одна не смогу!

Марта грудью навалилась на левую руку Яна, вот только взбунтовавшийся траппер отшвырнул её, как тростинку. Не двум хрупким женщинам, пусть даже это женщины Порубежья, справиться с траппером. Не им.

Яну принесли чёрную весть, и он обезумел. Сорвал повязки с ран, вскочил и бросился к двери. Рухнул. Не все, но раны открылись, и кровь сейчас обильно пятнала и дорогой ковёр, и шёлковые покрывала. Госпоже-то что, не она будет всё это оттирать, отстирывать. Впрочем…

– Ворчуууун! – выл молодой господин, выгибаясь всем телом. – Строрииииии!!!

Это был не крик, нет. Вой зверя. Так мог бы плакать тролль, наверное. Впрочем, возможно, так и должен плакать человек, потерявший самого близкого друга. Такого, каким был Ворчун для Яна Орлова.

Марта прекратила бороться, убоявшись бешенства Яна. Оксана – не могла. Навалившись сверху на Яна, который в буйстве разодрал ей одежды и наделал синяков похуже, чем Марте, у которой болело всё тело, она что-то шептала, гладила его свободной рукой, второй пытаясь удержаться. Удивительно, но – сработало. Ян начал затихать. Он тяжело дышал, лицо его было бледно, глаза крепко зажмурены, кулаки сжаты. Но он прекратил биться, и когда Оксана принялась возвращать повязки на его раны, не сопротивлялся. Просто лежал пластом. А Оксана, остановив кровь, улеглась рядом с ним, прижалась почти обнажённой после их остервенелой борьбы грудью. А Марте сделала отстраняющий знак. Мол, иди уже. Не нужна пока. Что ж, если Марта правильно хозяйку поняла… это тоже вариант. И неплохой. Мужиков обычно легко подобным способом успокоить. И не только таких вот, простых как бревно, простых и в радости, и в горе. Таких как Ян. Но и сложных, себе на уме. Как господин Вульф, к которому Марта заходила тут несколько раз, доставляя вести из дома Оксаны Рыженко за мзду малую. А что? Она не выдавала никаких тайн. Просто рассказывала, как идёт выздоровление господина Яна, как Оксана увивается вокруг него, угадывая и предугадывая его малейшие желания. Как она отшивает его старых друзей, близко к телу не подпуская не только Строри Ворчуна, но и Арселия! И Арселий, который раньше бы просто отодвинул её и прошёл, Арселий нынче смирился, отступился. Тем паче за спокойствие Яна ему было передано из каких-то тайных схронов Оксаны два бочонка доброго пороха, да сотня патронов для картечницы. Арселий тогда ещё очень удивился, откуда ж всё это богатство в осаждённом городе, а госпожа… Что сказала госпожа, Марта Вульфу не передала. Из вредности. Сослалась на незнание. Впрочем, она и впрямь не присутствовала при самом разговоре, а всё знала из рассказов слуг на кухне.

Вот кстати, надо спуститься туда и поделиться свежими новостями. Чтобы знать что-то самой, надо делиться. Уж она знает, как рассказать. А потом надо сбегать к Вульфу. Времена такие – надо дружить с сильными людьми. А Вульф – сильный.

Всё для себя решив, Марта заспешила вниз по лестнице. Делиться.

Ян успокоился. Вернее сказать – утихомирился. Лежал пластом, обессиленный, отчаянно глядя на Оксану. Молчал. Молчала и Оксана. Сидя рядом с любимым, держа его за руку, она устало думала о том, что может быть была не права, когда не пустила Ворчуна на последнюю, как оказалось, встречу. И что не стоит, пожалуй, чтобы Ян когда-нибудь узнал об этом. И ещё о том, что всё лечение Яна, стоившее немалых денег, теперь надо начинать с начала. Раны открылись, Ян опять потерял много крови и сил.

– Ворчун… – губы Яна едва шевелились. – Оксана, его тело…

– Я не знаю, Ян! – чуть не плача, сказала молодая женщина. – Откуда ж мне знать?!

Ян закрыл глаза.

– Я хочу знать, – тихо сказал он. – Узнай…

– Тебя больше ничего не интересует?! – Оксана не выдержала. Вскочив на ноги, она отбежала почти до двери, но наконец обернулась, яростно сверкнув глазами из-под рассыпавшейся пряди волос. – Ворчун мёртв, Ян! Мне жаль, но ничего уже не изменишь. Ты остался один. Нет ни прайда, ни прама. Ничего нет! Тебе бы подумать, что будет дальше! Что будет с нами! А ты… Ты с ума сходишь!

– Дальше? – переспросил Ян, неожиданно поднявшись на локте. – Да ничего не будет дальше, дура! Нас – не будет!

Выплеск энергии оказался слишком расточительным, траппер упал обратно на подушки. Оксана, борясь со слезами, захлопнула дверь, выбежав прочь из комнаты.

Поговорили…

4.

Назвать настроение горожан упадническим было нельзя. Люди постепенно привыкли жить в осаде и при диктатуре Бабарыги. Жан был не слишком докучливым диктатором. Единственным деянием его была конфискация всего пригодного для обороны города имущества у торговцев. С того момента, как был тяжело ранен Ян, не осталось у него и соперников, даже Арселий подчинился. Всё это благотворно сказалось на обстановке в городе, где люди, вместо того, чтобы соперничать, наконец занялись укреплением обороны. И хотя дела шли не очень хорошо, орки отгрызали по кусочку окраинные дома и целые кварталы, однако каждый такой успех приводил ко всё большему кровопролитию. Далеко не всегда трапперы оставались без победы. В некоторых случаях даже удалось выровнять линию обороны. И гибель почти всего отряда Строри Ворчуна, хотя и привела людей к унынию, не слишком сказалась на ситуации в городе. Жаль было потерять десяток защитников, но сейчас под командой Жана было собрано несколько сотен бойцов, а карлы активно действовали на вспомогательных ролях – подносили припасы, переносили грузы. И, пусть первая же попытка бросить их в серьёзное дело завершилась кровавой мясорубкой, были полезны. Площадь, занятая трапперами, конечно сократилась. Не стало практически ни одного квартала за периметром, очерченным большим каналом, где оборонялись бы горожане. Пришлось разрушить или взорвать большинство мостов, и самое главное – отступить от гавани. Орки медлить не стали – над портом сразу поднялись клубы дыма – прамы горели. Отбить их было невозможно, оставить казалось немыслимо, но – оставили. Оставили, со слезами на глазах, с яростью в душах. Оставили… И глядя на дымы, даже не надеялись вернуться и отомстить. Орков на окраинах было столько что одна мечта была – удержаться.

Удержаться, и дождаться помощи. Небольшие прайды охочих до риска людей уходили по чугунке в сторону Северного Поста уже несколько раз. Пока – без видимых последствий, но когда-то же должно произойти чудо, а гонцы – добраться до своих и привести подмогу. Не могут ведь орки перебить всех окрест?! А уже в восьмидесяти милях севернее Трампа – поселение гоблинов около чугунки. Там конечно нет ни телеграфа, ни крупных войск Княжества, но хотя бы весть можно донести.

Кроме посылки гонцов, рождались и более безумные идеи. Несколько десятков горожан, в основном гномов, во главе с самим Родоульфом, затеяли строить блиндер – хорошо защищённый поезд из пары вагонов и паровика. Поскольку металл, из которого, по слухам и книгам, делают защиту для блиндеров, вещь в Трампе пусть не редкая, но дорогая, защиту делали из толстых, в полбревна, досок-горбылин. Вооружение предполагалось серьёзное – благо, уходя из порта, с собой утащили и весь припас, и мортиры с картечницами. Они, конечно, и на улицах нужны. Но если с блиндером выгорит… Жан Бабарыга не сразу дал согласие, но народ на улицах выступил за блиндер. И он не стал больше сопротивляться. Две мортиры и четыре картечницы. А по расчётам железнодорожников, паровик с блиндера утащит и несколько вагонов, кроме двух блиндированных. То есть не просто прорвётся, но ещё и сможет вывезти баб, раненных, детей… Одна беда. До полного завершения проекта, гномам требовалось ещё как минимум десять дней. И продержится ли столько оборона Трампа, не ведал никто. Ни Жан Бабарыга, ни отошедший на второй план Арселий, ни увлечённый своим проектом Родоульф. Никто.

– Марта?! – Вульф с натугой проглотил крупный кусок тушёнки, вскочил, искренне изумлённый и обрадованный. – Ты так неожиданно… Что-то случилось?

Девушка привычно уселась чуть поодаль, но достаточно близко, чтобы торговцу не пришлось далеко тянуться. Их беседы заключались в основном в рассказах Марты о том, что творится в доме Оксаны Рыженко. Но завершались… завершались они в постели. Марта была красива той яркой красотой, что нравится мужикам и сводит их с ума. Рассказы её приводили Вульфа в дурное настроение, а последующим времяпровождением Вульф успокаивал себя. И Марта ему в этом помогала. Разумница Марта. Ей казалось абсолютно естественным, что госпожа должна, просто обязана выбрать из двух не молодого и красивого траппера, а пожилого, почти старого торговца. То, что сама Рыжая с этим согласна не была, не слишком её волновало. Жизнь покажет, что нет иного выбора, кроме Вульфа. А она, верная служанка, полагавшая свои нынешние действия направленными на помощь Оксане, внесёт свою лепту. Не сказать, что Ян Орлов ей не нравился. Ян всегда нравился женщинам. Любого возраста и любых профессий. Но Ян… не был подходящей парой для её госпожи. Он терзал ей душу и не давал ей занять положение в обществе, которого она была достойна. Из-за него, по мнению Марты, Оксана засиделась в этом гнилом Трампе, тогда как давно уже могла вести куда более пристойный ей образ жизни в Столице. И вот сейчас…

– Он сорвал бинты, – сообщила Марта, налив себе соку из большого кувшина и пригубив его. Сок был холодный, кувшин с запотевшими боками пожалуй только-только был поднят из ледника. Сок был вкусный. Марта наглела, и знала это. Знала и то, что Вульф пока прощает ей. Прощает за то, что она для него нынче – главный источник новостей из дома Оксаны. И не только… с некоторых пор – не только!