Текст книги "Последний бой (СИ)"

Автор книги: Денис Субботин

Соавторы: Сергей Косов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– Я хороший боец, ты видел! – чуть громче, чем следовало, сказал гоблин. – Могу из мортиры, могу из картечницы, могу машину отремонтировать…

Ян молчал. Но уже по другой причине. Кто-то очень знакомый пробирался через толпу к нему. Он молчал, а гоблин начинал нервничать.

– Я и дерусь хорошо! – уже другим тоном сказал он. Но тон быстро сбавил, уже совсем не так уверенно закончил. – И я бы не отказался от работы…

Ян молчал. Ему было сейчас не до бедолаги-гоблина. Он глядел на Оксану, которая пробилась сквозь толпу, сделала несколько шагов к нему, и остановилась. Молча она стояла, смотрела на Яна. Кажется, или в уголках глаз что-то блеснуло?

– Ян!.. – подоспевший молодец оказался очень кстати, нарушив гнетущую тишину. – Ян, тебя Арселий кличет! Срочно…

– Скажи, сейчас буду, – ответил тот немедленно. И взглянул в глаза Оксане.

– Возвращайся домой, – тихо сказала та, видимо поняв, что настало её время говорить. – Мне плохо, мне одиноко одной. Возвращайся домой от своего Арселия…

– Хорошо, – спокойно сказал Ян.

И больше между ними не было сказано ничего.

А гоблин испарился. И имени его в памяти у Яна не осталось.

4.

Зал, где нередко собиралось по три-четыре десятка человек, нынче был пуст. Почти пуст, ибо всё же некоторое количество уважаемых в Трампе людей собралось здесь. Арселий. Пятеро вожаков из золотой дюжины. С десяток, может чуть больше, вожаков прайдов, в золотую дюжину не входящих… пока. Немного. И ещё меньше, если вспомнить, что за каждым из них, самое большее, шесть-семь бойцов. В основном же – меньше. Вот сидит, например, Ян. Четверых за ним считать? Откуда. Один он. Сам себя и представляет. Вернётся Строри Ворчун – будет за ним один боец. Целый боец. Если вернётся Ворчун. Рядом с ним, мрачный и злой, Вальпор. Гном, как ясно из имени. За ним – шестеро бойцов и добрый прам. Дальше – Хуанито Чёрный Нос. Отличный боец, везунчик, каких свет не видывал. Его прайд – четверо, считая и его самого. И так – о каждом можно сказать. О Жане Бабарыге, о Василе Тихом… О Мирославе с его двумя бойцами и лишь тайными мечтами о золотой дюжине. Вот сидят они, послушали уже Яна, его рассказ о бое. Мрачные. Злые. Молчаливые. А что тут скажешь? Расслабились. Распустились. И получили… Двадцать убитых вернулось обратно из двадцати семи ушедших. Прам был потерян. Один из лучших прамов Трампа и безусловно лучший из тех, что стояли нынче в гавани.

Арселий остановился. Круто, так что взвизгнули каблуки щёгольских сапог, развернулся к Яну:

– Ты что-то там говорил раньше про засилье чёрных орков. Так, нет?

– Так, – не стал отрицать Ян. – Их столько никогда у реки не было. А теперь… целыми бандами бродят. Опять же, тогда по реке их на пирогах сплавлялось…

– А в засаде? – не дав ему договорить, перебив, резко спросил Арселий.

Ян пожал плечами. Тогда было не до цвета орочьей кожи. Так и сказал честно.

Кажется, Арселий был не слишком удовлетворён ответом. Ну да и бог с ним. Куда важнее было понять, что делать дальше. А почти двухчасовое сидение ни к какому ответу не привело. Все это понимали, но как сказать уважаемому человеку, что он воду льёт впустую, время теряет? Ян не мог. Смогли другие.

Хуанито и Жан, сидевшие рядом, давно уже о чём-то тихонько разговаривали. Арселий если и слышал, внимания на это не обращал. Зато когда Хуанито стал, огладил густую чёрную бороду и откашлялся – неволей обернулся и выслушал.

– Ты, Арселий, мужик хороший, – начал Чёрный Нос свою речь. – Но ты главного так и не сказал.

– А что же главное, Хуанито? – быстро спросил капитан, подходя к нему вплотную. – Скажи мне!

– Главное – шкуры свои сберечь! – вожак с ответом не замедлил, и ответ его понравился многим. – Ты вот сегодня сгоряча два прама да три десятка трапперов под стрелы подставил… так – нельзя!

– Так ведь… – Арселий явственно растерялся. – Так ведь сигнал же был! От ближней заставы! Три ракеты красных…

– Знаем про сигнал, – кивнул Хуанито. – Три ракеты красных знаем. Только ведь ты не траппер, Арселий. На тропу не хаживаешь, орков не знаешь. А орки – они нынче стали наглые. Злые. И ума у них прибавилось, тут спору нет. Ян вот правильно сказал, чёрные орки – целыми бандами бродят там, где раньше их и слыхом не слыхивали, не то, чтобы в упор разглядывать. А они – от зелёнокожих сильно отличаются. И умением, и злобностью.

– Я знаю, – явно задетый за живое, перебил Арселий. – Я…

Но Хуанито не любил и не умел останавливаться, раз уж начал говорить.

– …Так вот я о том говорю, что разбрасываться умелыми трапперами, под орочьи стрелы их неумело подставляя – это нехорошо. А раз так, Арселий, давай ты теперь с нами будешь советоваться, что делать.

– И что же ты посоветуешь? – спросил Арселий.

– Ну… – кажется, этого сам Хуанито ещё не знал. – Мы тут с Жаном посоветовались…

– Ах, с Жаном…

Жан Бабарыга встал. Улыбнулся широкой, обезоруживающей улыбкой. Подмигнул кому-то за спиной капитана. Ухмыльнулся прямо в лицо Арселию.

– Ну а почему-бы и не со мной, Арселий?! – спросил весело. – Я ведь всё же не последний человек в Трампе, согласись!

– Да кто ж тут поспорит… – пробормотал Ян, глядя в сторону.

Его услышали.

Жан быстро взглянул на него, словно пытаясь определить, беды ждать, или поддержки.

– Так вот, – с нажимом, повысив голос, сказал он. – Я считаю, что Ян, когда нам рассказывал про тот караван пирог, говорил правду. А раз так, здесь, вокруг нас, до тысячи орков и сколько-то там водяных троллей. Много – чёрных орков, которых мы все признаём куда более опасными. Да ещё какая-то хрень в воде разносит на куски наши прамы! Так я говорю, мужики?

Зал ответил ему нестройным гулом голосов. В целом – поддержал.

– Ну так вот, – снова настраивая себя на мысль, сказал Бабарыга. – Высовываться сейчас на тропу, на войну, дело неблагодарное и неумное. Нас очень мало здесь, опытных бойцов. Народу много, кто ж спорит. Но тех, кто знает, с какой стороны за штуцер взяться – на десятки счёт. Остальные – кишки для орочьих палашей таскают. Не больше того. А стало быть… Стало быть вылезать сейчас за пределы Трампа нельзя! Никоим образом нельзя! Надо хотя бы дождаться возвращения прайда, ушедшего на банду у чугунки охотиться. Тогда, собрав все силы, да по бережку, по бережку, чтобы в воду не лезть…

– Пешком? А прамы?! – выкрикнул кто-то из дальнего, скрытого в сумраке, угла.

– Забудь! – резко ответил Жан. – Пока не станет ясно, из-за чего взлетают на воздух наши прамы, хрен я хотя бы один свой прам из гавани выведу!

– Так что же ты предлагаешь? – спросил его Ян. Он встал. И теперь они стояли, один против другого. Ян и Бабарыга. Молодой волчонок и старый, опытный самец. Оба – весьма популярные в Трампе.

Жан как будто ждал этого вопроса. Ответил немедленно:

– Всех, кто может держать в руках оружие – вооружить! В городе – осадное положение. Ночью потихоньку выбросить на тот берег прайд с целью разведать, но в драку не вступать. И по этому берегу прайд пустить. С той же задачей. А город готовить к драке. Орки сюда не просто так пришли. И фактории наши они не просто так жечь стали. Кончились наши прогулки по Великой, братцы. Это уже не Тропа. Это уже поле битвы. Во как!

– Всех, кто может держать, – фыркнул сидевший в сторонке Вульф. – И где ты возьмёшь оружие для этого? Далеко не у всех оно есть…

– Ты дашь, – просто ответил Жан.

– Если дам, – фыркнул Вульф. – Нет, я конечно всех вас уважаю, но кто мне заплатит за добрый товар?

– Дашь, – Жан улыбнулся этак недобро. – Дашь, Вульф. А не дашь добром – возьмём силой! У нас тут нынче время такое, что рассусоливать некогда… Мужики, вы – со мной?

Да кто ж поспорит, когда такое красноречие… И Ян тоже спорить не стал.

Расходились спустя почти три часа. С шумом, гамом, пересудами и кучкованием по интересам. В основном, мужики собирались вокруг Бабарыги, который одним своим выступлением сдвинул в сторону Арселия и фактически взял власть в свои руки. Ну… и небольшая группа столпилась около Арселия.

Эльф не выглядел ни смущённым, ни растерянным, ни расстроенным. С лёгкой улыбкой он вёл беседу с людьми, вокруг него собравшимися, отвечал на какие-то вопросы, сам спрашивал… Ян, стоя в сторонке и не присоединившись ни к кому, за всем за этим наблюдал. Его голос мало сейчас значил, и в нынешнем противостоянии ни Арселий, ни Жан на него не опирались. Он мог позволить себе вот так, спокойно постоять, посмотреть.

Наконец, все начали расходиться. Сначала ушёл Бабарыга со своими сторонниками. Потом начали расходиться злые, понурые мужики из команды Арселия. Только тогда капитан обратил свой взор на Яна.

– А ты чего не уходишь? – спросил он негромко.

– Ухожу уже, – резковато ответил Ян.

– Погоди… Ты верно хочешь спросить, почему я не воспротивился Бабарыге?

– Хочу…

– А зачем? – Арселий пожал плечами. – Жан хороший вожак, опытный и умелый. Пусть попробует свой план. В любом случае ни к чему он не приведёт. Я видел, что сделали с вашим отрядом, как только вы подошли к берегу. В воде… это скорее всего была мина. До такого даже орк додуматься может, тем паче ничего сложного нет. Бочонок с порохом, да примитивный взрыватель, чего уж проще… и взяли вас… уж больно легко взяли. Так что пусть Бабарыга попробует. А мы посмотрим.

– Мы? – удивлённо переспросил Ян.

– Мы… – усмехнулся Арселий. – Тебя ведь он к себе не позвал? Ну так и не торопись. И набирай бойцов в свой прайд. Думаю, вскоре тебе придётся обнажить меч. О деньгах не беспокойся. Я – в доле.

Ян как открыл рот, так и закрыл его. Уж если Арселий в долю входит… можно набирать.

– Хорошо, – сказал он тихо. – Я начну собирать отряд немедленно!

5.

Слухи, что Бабарыга одолел Арселия, и нынче заправляет всем в городе, пронеслись по улицам Трампа ещё прежде, чем Жан вышел за дверь дома капитана порта. Бабарыга был весьма популярной в городе личностью, к тому же удачливым вожаком. К нему потянулись охочие люди. Жан засел в трактире у Вильгельма Худого, там же взмахом руки, да парой громких фраз формировал новые, временные прайды с новыми вожаками. Там заседал и его штаб… Ян, что вполне естественно, разместился в заведении Михея. Мало того, что тот был официально главой города, так ещё и старым другом Арселия. У кого ж, как не у него, размещать свой штаб сторонникам капитана…

Вот только с добровольцами было… не очень. Многие друзья Яна были либо в отряде, с которым ушёл и Строри, либо на тропе. Иные уже лежали в могилах. К тому же, нынче такие времена настали, когда быть другом Арселия стало… как-то неудобно. Так что ко второму часу сидения, выхлебав кружку лёгкого светлого пивка, Ян набрал только троих, притом если двое хотя бы знали, с какой стороны за арбалет браться, то третий… Молодой мальчишка, из "шпор". Как уж он оказался нынче в городе – Бог весть, однако оказался. И как раз когда Ян уселся за стол и громогласно объявил, что набирает отряд в прайд Арселия, он сидел неподалеку. Разумеется, воспылал. И разумеется, пожелал быть принятым.

Ян не спорил. Не то время было, чтобы спорить.

– Имя как? – спросил, хмуро обозревая крепкого, здорового, но всё же сопляка.

– Лико! – радостно выкрикнул тот. – Ты не пожалеешь, вожак!

– Посмотрим…

После – как обрезало. Ни одного, даже захудалого, кандидата. Аж в сон стало клонить.

– Возьмёшь меня? – вопрос был столь неожиданен, что Ян едва не подпрыгнул. Вскинул взгляд…

Перед ним стоял гном. Разумеется, во всеоружии. Знакомый гном.

– Привет, Фолькскирх, – вполне доброжелательно сказал ему Ян. – Я возьму тебя, естественно. Но почему ты не у Бабарыги?

Гном смущённо усмехнулся, уселся поудобнее на скамью, пригубил пиво из поспешно поданной ему кружки.

– Мы с ним не сошлись характерами… – сказал он откровенно. – Давно уже!

– Ну коли так, – сказал Ян. – Я беру тебя.

И как прорвало… за следующий час, в прайд записалось ещё десять трапперов. И многие повторяли одно и то же. Мол, не сошлись с Бабарыгой характерами. И лишь ближе к темноте притопавший гоблин, тот самый, бомбардир, вместе с ним перескочивший на "Кота", честно признался, что к Яну пришли все те, кого к себе не брал Жан Бабарыга. И более того…

– Он так и говорит всем, топайте мол к Яну, – бесхитростным взглядом карих глаз уставившись в глаза Яну, сказал гоблин. – Мол, у него бойцов и так вдосталь, а всякий мусор ему и даром не нужен…

Ян пожал плечами:

– Дело покажет, где мусор собран, – сказал он, просто чтобы сказать.

Всего за целый день… ну, почти за целый день, в его отряд записалось два десятка бойцов. У Бабарыги, как рассказал Михей, к тому времени счёт перевалил за полсотни.

Они молча сидели за столом. Трое. Арселий – он подошёл в трактир ближе к полуночи. Михей, формальный глава горожан, про которого ныне даже не вспомнили. И Ян. Усталый, но довольный. Двадцать четыре траппера, пусть даже в основном – из числа вольных трапперов, следопытов, всё же крепкий отряд. А если к ним присоединится хотя бы часть из тех, что вернутся с чугунки… к тому отряду многие мысленно тянулись, гадая, что творится с ушедшими, почему ни слова не слышно с чугунки…

– С Вульфом говорил, – тихо сказал Арселий. – Он отказался поставлять оружие в долг что нам, что людям Бабарыги. Сказал – заплатите, хоть всё забирайте, что на складе есть…

– Жан ведь отберёт, не поморщится, – ухмыльнулся недобро Ян.

– Он такой, – поддакнул Михей. – Арселий, попробуй ещё раз с Вульфом поговорить. У него ж больше всего припаса!

– А зачем говорить? – удивился Ян. – Я завтра отряд соберу, так и без долгих разговоров в гости загляну! И пусть он попробует не дать!

– Поссоришься, – покачал головой Михей. – Вульф половину всей торговли в руках держит. У твоей Оксаны, к слову, не больше четверти… Так что поссоришься – гляди, не сможешь потом ни припас прикупить качественный, ни товар сдать дорого. Или ты всё Оксане сдавать будешь?

Ян кисло ухмыльнулся. Оксана только в постели была ласковой и нежной кошкой. А в торг с ней было лучше не вступать вовсе. Обдерёт как липку. Потом ещё и обидится, как если бы это её до разорения довели…

Арселий только головой покачал. Указывать же Яну – не стал. Молод ещё траппер. Доживёт если до седых висков – поймёт. Ну а нет… Что ж, не он первый, не он последний.

– Что мне делать завтра? – прервав неловкую паузу, резко спросил Ян. – Я могу…

– Ты пока ничего не можешь, – тихо, но твёрдо сказал Арселий. – Ни на орков пойти, ни Бабарыге уши обрезать. Поэтому отряд с утра собирай, оснащай из портовых складов, чем потребуется. Прам твой в постройке будет с завтрашнего дня вне всякой очереди. Вортенбергу я скажу… Готовься пока.

– Готовиться – к чему? – хмуро спросил Ян.

– К делам, – фыркнул Михей. – Чует моё сердце, недолго тебе сидеть спокойно в Трампе…

Глава 5 «В осаде»

1.

Идти по шпалам в общем, не очень-то легко, не очень-то приятно и очень далеко. Злой и усталый, пропахший порохом и потом, изгвазданный в глине, Строри Ворчун шёл по шпалам. Где-то там, за горизонтом, должен был появиться Трамп. Но пока даже намёка на город не было. Только чугунка под ногами и болота вокруг. И несколько трапперов, идущих вместе с ним.

Пока вокруг было тихо. Орки не преследовали остатки отряда, даже не маячили в отдалении. Впрочем, это ничего не значило. Последние дни так и происходило – орки сначала исчезали, потом внезапно возникали в неожиданном месте и атаковали. Так случалось не раз… Так отряд терял бойцов.

А ведь как всё хорошо начиналось. Дрезина довезла их до места, где случилось нападение на поезд. Вдоль дороги, сопровождая их, вздымались к небу клубы дыма – горели их фактории и заимки. А потом появились орки. И был жестокий встречный бой, когда никаких увёрток и ужимок не применишь. Орки справа, орки слева, орки в лоб идут. И идти приходилось тоже – в лоб, грудь в грудь. В том бою отряд потерял треть бойцов. Орков опрокинули, прошли по трупам ещё почти милю. Вышли к полустанку… небольшой перрон, на который выходили те, кому здесь ближе было до своих факторий. Нынче сгоревший. И дальше, когда отряд спустился к ближайшему дому… там лежала груда. Груда тел. А точнее сказать – груда мяса. Освежёванные тела работников фактории. Разделанные, сложенные аккуратной грудой. Люди, гномы, эльфы, гоблины, карлы… Взрослые мужчины, женщины, старики и малыши. Все вместе. В последний свой раз.

Кто-то тогда заплакал, кто-то кричал отчаянно, обещая оркам страшную месть. Ворчун тоже был потрясён, но он таких вот груд тел повидал немало. Только не здесь, а на реке. И не люди с гномами там лежали, а орки. Много орков, вот точно также освежёванных. Самцов, самок, особенно ценимых за качество шкурки детёнышей.

Ну а потом стало не до размышлений. Дальше – в течении нескольких дней, отряд шёл через бои. Совершенно другие бои, чем на берегах Великой. Теперь не орки попадали в засады трапперов, а трапперы влипали в засады. Теряли людей от стрел и арбалетных болтов, даже не всегда определяя, откуда угроза. Орки не ввязывались с ними в прямые бои все эти дни. Истощали силы, как оказалось. Вчера вечером, когда Сильмарилль уже начал заваливаться за горизонт, а небо налилось красным, орки напали. Почти полсотни орков на тринадцать живых тогда трапперов. Они вырвались… впятером. Орки не преследовали. Им хватило добычи – радоваться бесспорной победе над трапперами. Выжившие старались не думать о том, что сотворили орки с телами павших трапперов. Строри встал во главе уходившего к Трампу отряда.

Они шли всю ночь, устали и на ногах держались только по одной причине – в городе должны были знать о поражении прайда охотников. Строри шёл замыкающим, имея в арбалете предпоследнюю обойму болтов, а в кварт-пистоле – последние четыре патрона. Четыре его бойца – два гоблина, эльф и человек, устало, медленно переставляли ноги в двух-трёх саженях впереди. Идти быстро не мог уже никто.

– Долго ещё, Ворчун? – обернулся на Строри кто-то из гоблинов, он так и не запомнил их имена.

– Иди, – сипло сказал Ворчун. – Тут, если я не ошибаюсь, башня водонапорная должна быть… это миль пять от города. Там – передохнём немного. Надо до темноты к городу добраться!

– А почему до темноты? – заспорил человек. Вот его Ворчун знал, даже кажется как-то на тропу ходили вместе. Из вольных, понятно, из следопытов. Звали его Родериком, а на прозвище – не заработал пока.

– А потому, что ещё одну ночь мы не переживём, – вежливо пояснил гном. – Орки нас отпустили, но не упустили. Не похоже на то, что упустили. А раз так, к ночи догонят и перебьют всех. Им даже приближаться не надо.

– Они близко, – вдруг сказал эльф. Молчаливый, нелюдимый следопыт. Ну, собственно эльфы в основном в одиночку бродят по тропам.

Вот его слова, почему-то, куда сильнее проняли трапперов. Наддали… насколько это возможно. А там и впрямь оказался прав Ворчун. Вот она, башня водонапорная. Одна, как перст. Только вот…

Только вот поперёк чугунки, от берега до берега, возвышалась возле башни баррикада. Только вот гулко так ударил кварт-пистоль. Только вот слева, как раз подле башни, торчал над баррикадой хорошо знакомый ствол картечницы.

– Дошли!.. – заорал кто-то из гоблинов радостно, и побежал обниматься.

Встретили его… недобро. Остановили резким окриком шагов за тридцать от баррикады. К гоблину подошли остальные…

Было не так уж и далеко, Строри вгляделся в людей, видневшихся за баррикадой…

– Гимлейхерберстейн!!! – вдруг заорал он оглушительно громко. – Гимлей, друг старый! Ты что же, хрен подгорный, друзей не узнаёшь?!

Гимлей, высокий для гнома, очень широкий траппер, моментально вымахнул из-за баррикады, побежал навстречу Строри.

– Строри! – рявкнул, сжимая Ворчуна в объятиях. – Что ты… Как ты здесь?

– Так я ж на орков охотился, – пояснил тот, в свою очередь явно вознамерившись переломать Гимлею все рёбра.

– Ну и как, поохотился? – спросил тот, обегая взглядом их небольшой отряд.

Ворчун помрачнев, разжал объятия.

– Поохотился, – сказал тихо. – Видишь, как много добычи несём…

– Понятно, – Гимлей был опытный траппер, и объяснять ему не приходилось. Не повезло трапперам на тропе, бывает…

– А Арселий-то молодец, – Строри кивнул на баррикаду. – Ишь, как удачно разместил вас… И место здесь открытое, орки близко не подойдут. Правда, если подобраться сумеют…

– Удрапаем, – уверенно сказал Гимлей. – Мы на дрезине приехали. Ручная, правда, и восьмерым тесновато на ней… Зато никакие орки не догонят. А только Арселий здесь не при чём.

– Ну да, ну да… – покивал Строри, и лишь потом вскинулся. – Это как?!

– А так. Не командует здесь больше Арселий! – дерзко вмешался в разговор незнакомый Строри человек с баррикады. – Здесь Бабарыга Жан командует!

– Бабарыга, – протянул Ворчун. – Ну, если Бабарыга, то мы пошли, пожалуй… Пропустишь меня, Гимлей?

Гимлей засмущавшись явственно, покосился на того самого, говорливого мужика. И Строри на него посмотрел, небрежно облокотившись на баррикаду, до которой за разговором и дошли.

– Ну? – спросил он дерзко. – Или мне здесь не рады? И моим ребятам?

Неожиданно, траппер смутился.

– Да нет, Ворчун, – сказал он смущённо. – Проходи, конечно!

– Пошли, ребята! – махнул рукой Строри, и принялся перелезать через баррикаду.

Вконец смущённый вожак, отзывавшийся на имя Лион, во искупление своей дерзости даже дрезину им одолжил.

2.

Трамп изменился за прошедшие дни. Очень сильно изменился – город внезапно для его обитателей оказался на осадном положении. И раньше по его улицам, мостам и площадям разгуливало немало вооружённых людей. Но это были трапперы, вооружённые «белым оружием». Палаши, сабли, у некоторых – мечи. Нынче же большинство из тех, кто встречался Строри на его пути домой имели при себе не только холодное оружие. Почти все были в броне. И мало кто спешил по своим делам. Люди собирались группами, что-то оживлённо обсуждали… Ворчуна узнавали. Кто-то окликнул его на площади, пригласил присоединиться, но гном только мотнул головой. Он всё ещё пребывал под впечатлением от краткого пересказа событий, которое выложил ему старый друг Родоульф. Раскол среди трапперов, недавняя потасовка у дома Вульфа, где обязанные тому трапперы и люди Жана Бабарыги сцепились врукопашную… Обошлось без трупов, но крови пролилось немало. Были разбитые морды, выбитые зубы, сломанные руки-ноги-рёбра… Всё было. И по итогам – сторонники Вульфа рассеяны, склад его с боевым припасом разграблен и пошёл на вооружение людей Бабарыги, а сам Вульф сидит теперь дома у Арселия и трясётся. Его тоже крепко приложили, вся левая сторона один синяк… Ну так что теперь об этом. Вульфу поделом. Вульфа-то не жалко. Мужиков – жалко. Они-то люди подневольные, долги свои отрабатывали…

Но Бабарыга, хоть и прав, всё же сволочь.

Так решил для себя Ворчун, идя к дому.

А почему к дому… устал, умотался, одна мечта осталась – о лохани с горячей, полной пены водой. Нырнуть туда, намекнуть Генриетте, что неплохо бы пару гномочек помоложе позвать – плечи размять… и не только.

Потом уже можно и Яна идти искать. Если тот сам не найдёт.

Тоска по дому сегодня была столь сильна, что Ворчун даже отклонил весьма соблазнительное предложение Родоульфа остаться на кружку пивка. Домой.

И не вздумал он не только Яна искать, но и к Арселию наведаться. Домой!

Последний раз его окликнул перед самым домом, и окликали настойчиво и неоднократно. Ворчун даже не вслушивался толком. Он дошёл до дома, бухнул кулаком в висевшее у входа медное било, дождался, пока дверь откроется…

В чане с горячей-горячей, как только терпеть можно, водой, было хорошо. Хоть ты вовсе не вылезай. Зарывшись по самый нос в пену, Ворчун сидел так вот уже второй час. Усталость медленно оставляла его. Вместе с ней уходили в прошлое гора разделанных тел, потерянные по пути назад товарищи, мясорубка в болоте, где осталась большая часть их отряда… Ну а полнейшему расслаблению организма, способствовала огромная глиняная кружка, полная свежего портера. Стояла она по левую руку от Ворчуна и пустела потихоньку, помаленьку. Ворчун никуда не торопился сегодня вечером.

Набрав воздуха в лёгкие, он нырнул. С головой. Прямо в пену. Пробыл там, в горячей воде, пока в ушах не зазвенело. Вынырнул. И тут же присосался к пиву. Хорошо…

Он бы мог, пожалуй, так долго ещё просидеть – благо Генриетта время от времени подносила ему свежей водицы… но вечер не только из ванной состоял, о чём Генриетта уже дважды напоминала. Те самые гномочки из ближайшей мастерской уже час как ожидают его в спальне. Не соскучатся, понятное дело, но лучше и не задерживаться чрезмерно. Ещё подумают, а подумают – разнесут на своих острых язычках, что он, Строррехейлд Ворчун – ослабел.

С тяжёлым вздохом выбравшись из чана, Строри небрежно обтёрся и закутался в густой, пушистый меховой халат. Ох уж эта Генриетта. И всё-то у неё здесь как… дома. Халат ещё этот. Он, настоящий этот халат, вызывал всегда смешки его товарищей. Яна. Накаты. Только Вилли, всё-таки младший гном, помалкивал в бороду. Вилли… где он сейчас…

Грохнула открытая с плеча дверь. Вошедшая Генриетта была настроена вовсе не дружелюбно, но увидев Строри в халате, расплылась в улыбке:

– Девочки заждались, однако! – сказала она, не переставая улыбаться во все свои тридцать два (или сколько там у гномих) великолепных зуба. – Ты бы, старый хрыч, пошёл уже, кости размял…

Строри послушно потопал к двери. С Генриеттой поспоришь, как же…

А и неплохо это – не спорить с собственной домоправительницей. Размякший, расклеившийся, рассиропившийся Строри, развалился на широком своём ложе, имея под каждой рукой по аппетитной девахе. Покувыркались они всласть, всю дурь из усталого гнома повытянули. И теперь ему только и оставалось – валяться, раскинув руки, ощущать под боками горячие, крепкие тела гномочек и блаженно смотреть в потолок. Жаль, что жизнь такая недолга для траппера. А тем более сейчас. Вон уже Генриетта что-то шкворчит за дверью. И чей-то очень знакомый голос ей отвечает. Ну понятно, до утра было не дождаться… Ян.

Как на слух, так Генриетта вовсе не горела желанием Яна внутрь запускать. Как на слух, так Ян вовсе не собирался ждать.

Ну и в конечном итоге, естественно, пересилил. Когда это Генриетта долго могла противостоять его здоровой, природной человеческой наглости?

Дверь открылась хоть и без грохота, но резко. Раскрасневшаяся Генриетта, всклоченная даже какая-то, вошла всё же первой. И громко так, будто фырча, объявила:

– Там Ян пришёл… значит!

– А то я не вижу, – пробурчал Строри, не подумав, впрочем, даже прикрыться. Да и гномочки его не особо впечатлились возникшим на пороге траппером. Ну пришёл и пришёл.

– Вставай, давай, – не особо-то и ласково сказал Ян. – Вставай, собирайся.

– Чего бы вдруг? – лениво возразил Строри, тоже не бросившийся на шею вожаку. – Мне и здесь неплохо… лежу, отдыхаю…

– Лежит он! – яростно выкрикнул Ян, меряя шагами комнату. – Он тут, понимаешь, лежит! А мы там… мы там кровь проливаем!

Строри изумлённо уставился на него, приподнявшись на локте. Гномочка слева зашипела, ибо в задумчивости гном придавил её чёрную гриву. Ворчун этого даже не заметил. Он внезапно обнаружил сильные перемены в Яне, и пытался сейчас сам себе их оспорить.

Нет, Ян не сильно изменился внешне. Чего тут может измениться-то… за несколько дней. Разве только разговаривал резкими, рубленными фразами, да речь его была подобна той, что толкают ораторы в разгар очередного всетрамповского веча.

– А где твой меч-то? – спросил вдруг Строри.

Ян сбился на полуслове, остановился прямо против окна, недоумённо глядя на гнома.

– Меч? – переспросил он с недоумением.

– Ну да, твой меч! – с некоторым раздражением повторил Ворчун. – Меч. Этот огрызок на поясе вовсе не похож на твой прежний клинок.

Ян пожал плечами.

– Дома висит, – сказал он просто. – А что? Этот конечно не столь грозно выглядит… Палаш как палаш. Арселий подарил.

– Арселий, значит, – хмыкнул Ворчун. – А что тебя связывает с Арселием нынче?

– Ты что, не слышал? – с искренней обидой в голосе, воскликнул Ян. – А для кого, собственно, я распинался?

Ворчун выразительно пожал плечами. Думай, мол, сам. Для кого-то может и старался. Для Генриетты вот. Да для девок.

Ян стоял, только глазами ошалело хлопал.

Выждав пару минут для закрепления полной и окончательной победы, Ворчун таки встал во весь свой немалый для гнома рост.

– Пошли, что ли, пивка хлебнём! – предложил он, накидывая тёплый халат на мохнатые свои плечи…

Пиво у любителя подобных развлечений Строри завсегда было великолепное. Тут тебе и тёмный портер, и светлое… на любителя. Варки естественно гномовской. Они посидели, выпили по кружке. Строри послушал Яна. Тому было что рассказать. Гном ахал и удивлялся, слушая его рассказы…

Когда б и кто раньше поверил, что Арселия можно подвинуть от власти. Когда бы и кто поверил, что может случиться поножовщина. Того больше – во время неспокойное. И ещё того больше – когда враг будет рядом.

Ян впрочем не только об этом рассказал.

Оказывается, орки уже умудрились проникнуть в город. Два дня назад, ночью, на пяти пирогах пробравшись сквозь все посты, они высадились на окраине города. Тридцать, ну или чуть больше коричневокожих атаковали так внезапно и яростно, что никто к этому оказался не готов. Рядом оказался только небольшой патруль из стражников, которые храбро вступили в бой. Вырезали их, притом неожиданно быстро. Дальше орки рванулись в центр, увеличивая бедлам. Паника началась вполне серьёзная, и если бы не Бабарыга со своими приспешниками, быть беде. Они там оказались совсем рядом, два прайда. Немедленно атаковали орков, опрокинули их и вырезали подчистую. Собственно боя было немного. Но в результате безумного похода орков, оказались убиты двадцать с лишним человек, да погорело два дома на самой окраине…

– Ну и что дальше? – мрачно спросил Ворчун. – Что Бабарыга-то?

– А что Бабарыга, – пожал плечами Ян. – Он, конечно, любитель повыступать с бочки. Он лихо пограбил Вульфа… поделом, если честно. Но с орками он не справится. Без меня – не справится. Ну а теперь…

– Во как! – непонятно сказал Ворчун.

Ворчун посмотрел на Яна.

Ян посмотрел на Ворчуна.

Оба ухмыльнулись. Строри Ворчун был широко известен и популярен в узких кругах гномов-трапперов. Его появление рядом с Яном было вполне ожидаемо. Ян безусловно на это рассчитывает и ожидает пополнения своих рядов.

– Хорошо, – сказал Ворчун. – Я, разумеется, присоединюсь к тебе, Ян!

Ну вот и ладно! – с явно проскользнувшим в голосе облегчением воскликнул Ян. – Вот и ладно, Строри!

Он уже вскочил было на ноги, порываясь куда-то бежать…

– Погодь, – сказал ему Ворчун. – Давай, что ли, отметим моё возвращение, да к тебе присоединение…

Ян отказался. С явным сожалением в голосе и во взгляде проводив глазами каменную бутыль гномовки, отказался.