Текст книги "Последний бой (СИ)"

Автор книги: Денис Субботин

Соавторы: Сергей Косов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– И намазал, – не стал отрицать употребления внутрь ниппонец. – Ну и преотвратнейшая вещь!

– То-то я смотрю, ты скочешь как горный орк! – ухмыльнулся Вилли. – Ладно, коль так, на тебе – костёр! А я и точно – пойду, огляжусь тут…

– Костёр точно разжечь надо, – согласился Наката. – Вот только всё будет наоборот. Я пойду. А ты разожжёшь костёр… Сам же говорил, что я нынче скачу как горный орк…

Что тут было возразить Вилли?

На умирающего тролля никто из них не обратил внимания. Спасти его всё одно бы не получилось. Да и… что за чушь – спасать тролля?!

Тем более что помирает тихо, разве только хрипит, да крови большая вонючая лужа натекла.

Оставив Вилли разводить костёр из орочьих луков и стрел, Наката пошёл обследовать храм. Он решил обойти его вдоль стены, тем более что попутно с обследованием, он смог бы определить уязвимые места храма. Если на фасаде, там, откуда они пришли, таких было два – оконный проём и бывшие ворота, то что сзади, никто сейчас сказать не мог. Ведь забрались как-то орки на стены, не потревожив их.

Собственно говоря, искать уязвимое место долго не пришлось. В самом дальнем конце храма, прямо против ворот, находилось возвышение. Здесь раньше был, наверное, алтарь. Что за богам здесь поклонялись, теперь уже было не узнать никогда – статуи были разрушены. Но раньше здесь были статуи, числом семь. Сейчас остались сгладившиеся от воздействия времени столбы. Впрочем, они и нынче были существенно выше нормального роста человека. Ну да неважно. Главное, именно здесь в стене была прореха, притом такая удобная… с приступочками… одно удовольствие по таким приступочкам умеющему человеку на стену взбираться. Если нет человека, сойдёт и орк. Твари ловкие и сильные.

Ко всему прочему, эта щель в стене означала, что оставаться в храме на ночёвку вряд ли стоит. На двоих бойцов приходилось слишком много входов в храм, и вряд ли можно было уверенно утверждать, что орочья банда, покрошенная ими нынче, здесь единственная. А уж здание, единственное на многие мили вокруг, их и вовсе может притягивать… Наката на всякий случай даже выглянул в трещину. Осторожно выглянул, стараясь не светиться мордой наружу. Естественно, он ничего не обнаружил, спокойнее на душе не становилось и катану из рук Наката так и не выпустил. Вместе с ней и обрушился вниз, когда вполне себе пристойный каменный пол оказался гнилой деревянной заглушкой, прикрывавшей лестницу.

Будь на месте Вилли, кто-то другой, он мог бы счесть фразу «вот ты и разводи костёр» оскорблением. Но Младший Гном – давно уже стало его третьим – после прозвища, именем. До появления Рока, именно он выполнял функцию мальчика на побегушках. И кто мог бы сказать, что Младший-то он младший… Но по возрасту – постарше Яна будет. «Младший, поди, вынеси ночной горошок…».

Вилли не обижался. Не обиделся и сейчас. Костёр под его многоопытным приглядом разгорелся жарким, но неярким и бездымным огоньком. Спасибо оркам, хорошие стрелы и луки мастерят. Из сухого дерева. Горят хорошо. Вилли аккуратно складывал стрелы в пучок, бездумно глядя поверх огня, ломал их пополам и бросал в костёр. При этом как-то умудрялся обегать взглядом периметр. Вроде и всех завалили, а всё же…

– Кэээруу-оре, – раздалось вдруг за его спиной.

Вилли не подпрыгнул и не покрылся липким холодным потом. Говорили на старом гномовском наречье, которое здесь знал только умиравший, да всё никак не померший тролль. Сколько ж ещё ждать-то…

– Чего тебе? – не оборачиваясь, спросил гном. Сердито.

– Я умираю, кэээруу-оре, – прошелестел тролль.

Вот новость-то… Вилли фыркнул.

– Я хочу тебе кое-что сказать… попросить тебя!

Чёрт… Чёртов тролль, чтобы ему… Скрежетать зубами Вилли не стал, но вставал и разворачивался на каблуках так, что любой бы признал Младшего гнома в дурном настроении духа. Вот только умирающему троллю было не до таких тонкостей.

– Чего тебе? – хмуро поинтересовался Вилли, подходя вплотную к башке тролля. И, естественно, вляпавшись в лужу подсохшей уже крови. Что не добавило ему благодушия. А уж кому скажи, что гном будет стоять в полушаге от тролля, и не с разделочным ножом, не с штуцером заряженным, а так просто, с пучком недопереломленных стрел орочьих в руках. Безумец такое мог предположить.

Тролль молчал. То ли помер, то ли ещё жив, но уже не способен ни к чему более.

– Ты живой ещё? – вконец осерчав, рыкнул Вилли. – Слышь ты, жаба-переросток!

Он бы и ногой пнул тролля, но именно в это мгновение в дальнем конце храма раздался сдавленный вопль, сопровождаемый грохотом и треском. Посколько кроме них двоих, да полудохлого тролля, в храме больше никого не предполагалось, Вилли вполне разумно предположил, что именно Наката попал в беду. Благо, что арбалет у него был с собой, забыв враз про тролля, гном поспешил на выручку товарищу.

Спешить на выручку попавшему в беду товарищу можно по-разному. Можно броситься на помощь сломя голову. Не глядя по сторонам. Вслепую. Не выручишь так никого.

Вилли не торопился. Двигался медленно, за арбалетом, а не нёсся как взбесившийся тролль. Как результат, до противоположной стены, задней стены храма, он дошёл минуты за три-четыре. Много времени прошло, он чуть с ума не сошёл. Врагов, впрочем, не обнаружил. И Накату обнаружил не сразу. Для начала услышал его негромкую брань, доносившуюся, на взгляд Вилли, откуда-то снизу.

– Наката, – негромко окликнул он напарника. – Наката, ты где?

– Пять шагов правее центральной статуи, – не сразу откликнулся тот. – Только под ноги смотри, осторожно! Доски гнилые как зубы у Черри!

– Той Черри, что работает у Тео Храпуна? – на всякий случай уточнил гном, и получив утвердительный ответ, содрогнулся от отвращения. Уж на что гномы непритязательные существа… ну, это другая история.

Двигался Вилли теперь очень осторожно, глядя исключительно под ноги. Раз уж Наката просто провалился, стало быть врагов вокруг нет. Ну а гнилые доски для гнома – не самая великая опасность. А, вот и провал. Несколькими ударами каблуков обломав остатки заглушки, Вилли спрыгнул на ведущие куда-то вниз ступеньки. И искренне пожалел при этом, что фонари они с Накатой исключили из списка необходимого им снаряжения. Оба неплохо ориентировались в лесу при лунном свете, а никаких зданий они не предполагали. Кто ж знал… Впрочем, какой-то свет впереди был. По крайней мере отблески его помогали Вилли углядеть и грубые, как будто не высеченные а выгрызенные всё в тех же булыжниках стены, и ступеньки. И то, что ход идёт вниз на пять-шесть саженей, превращаясь дальше в высокий, троллю пройти, коридор.

– Эй, – на всякий случай окликнул Вилли. – Наката, ты где там?

– Иди на свет, – ответил тот совершенно нормальным голосом. – Только осторожно, там в одном месте плита просела, низко очень.

Ту плиту Вилли увидел, под ней и впрямь пришлось пролезать на корточках. С этого момента и окончательно, Вилли закинул арбалет за спину. Наката спокоен и уверен в себе и безопасности пути. Чего же ему бояться?!

Он пролез под плитой, дальше тоже пришлось двигаться на четвереньках. Ход заметно помельчал, хотя оставался по-прежнему широким. Дальше был тускло освещённый вход без двери или задвижки. И Наката, задумчиво сидящий на корточках перед большим продолговатым предметом, очень знакомым на первый взгляд. Да и на второй тоже.

– Это что за гроб? – определение вылетело из Вилли раньше, чем он успел подумать.

– А ты подойди, да посмотри, – вяло ответил Наката. Он даже не обернулся на Вилли. В руках его что-то было… из-за спины не видно было, что же.

Вилли на всякий случай окинул помещение быстрым взглядом. Небольшое, саженей десять на десять, с высоким для гнома потолком, оно было спартанским. Собственно, кроме гроба, в нём ничего такого и не было. Ну, нечто вроде лежака, всё также вырубленного в камне, в дальнем левом углу. Ну, ещё какие-то бытовые мелочи, бросавшиеся в глаза, но не сохранявшиеся в памяти.

А вот гроб… гроб был необычным. Не из дерева, не из камня. Из металла? Пожалуй, тоже нет. Больше всего, он походил на гроб изо льда. Но ведь здесь, в комнатушке, было душно и жарко. И лёд, безусловно, не мог бы не растаять здесь. Никак не мог. Или мог?

Поскольку вопрос не имел ответа, Вилли переключил своё внимание с гроба на Накату. Что тот держал в руках, выяснилось сразу. Книгу. Или не совсем книгу, а нечто вроде их навигатора. Только вместо карты, по экранчику пробегали буквы. Совершенно Вилли незнакомые. Накате, похоже, тоже. Сбитый с толку ниппонец нажимал на все кнопки, которые были перед ним, но на экране менялось немногое. И главное – к пониманию текста он не приблизился ни на дюйм.

– Что это? – спросил Вилли, подойдя вплотную и с этого расстояния убедившись, что и впрямь – ни черта не понимает из того, что написано на экранчике.

– Хотел бы я знать, – буркнул в ответ Наката. – Знаешь… это лежало на полу рядом с гробом. Закрытое. А как только я открыл, засветилось белым и появился вот этот текст. Я тут нажимал несколько раз на кнопки, похоже это что-то вроде книги. Я иногда, кажется, нахожу знакомые буквы. Вроде такие у вас в алфавите. Но ничего не понимаю.

Вилли задумчиво почесал затылок, сбив шапку на лоб.

– Может, это тоже старый диалект? – предположил он. – Тогда – ничем не помогу. Я его читать не умею.

– Ты в гроб-то заглядывал? – вдруг спросил Наката, косо глянув на гнома снизу вверх.

– Не-а, я к тебе сразу… Чего там смотреть-то!

– А ты загляни, – посоветовал старший товарищ. – Чего интересного увидишь – скажешь…

В гробу, ясно видный через прочную и прозрачную оболочку, лежал гном. Обычный гном, таких много. Разве что только вместо вычурных, зелёно-коричневых штанов да рубахи, на нём был какой-то сине-серебристый комбинезон. По горло застёгнутый молнией. Такое дерьмо настоящий гном на себя никогда не оденет! Этот, однако, одел. И чувствовал себя в нём, видимо, неплохо. Раз и умершего похоронили в нём.

Обернувшись к Накате, Вилли молча на него уставился. Мол, давай уже, говори.

Тот усмехнулся.

– Твой сородич… Так что и язык, пожалуй, гномовский. А отсюда у меня к тебе вопрос… Вилли, мы с тобой историю Тарона в однихшколах учили. Про то, что когда МЫ сюда прилетели, ВЫ здесь уже были. Так вот в истории нет ни слова о том, как вы сюда попали. А, Вилли?

Вилли молчал. Не то, чтобы совсем не было в гномьих кланах преданий о первых гномах на Тароне. Не то, чтобы некому было рассказать эту историю молодому поколению… Считалось, что история их появления здесь – удел для избранных. А молодёжь… молодёжь училась в человеческих школах и постигала историю Тарона считая с 1 дня 1 месяца 1 года с момента основания людской колонии. Так что Вилли помолчал, пожал без слов плечами, и отвернулся от Накаты. Раз ничего интересного не расскажет…

Наката отложил новую игрушку в сторону, и подошёл к гному.

Постояли. Помолчали.

А что тут скажешь? Вот лежит гном. Он чего-то хотел, что-то мог. Он кем-то был, и наверное кого-то любил. И кто-то любил его. Но ни имени его не осталось, ни дел его.

– Я заберу, пожалуй, это! – сказал вдруг Вилли, указывая на находку Накаты. – Покажу нашим… вдруг кто разберёт!

Наката и хотел бы сказать, что для этого ещё вернуться надо, да промолчал. Лучше, пожалуй, им всем – верить. Что вернутся.

– Бери, конечно! – сказал он поспешно. – И вот ещё что, Вилли… Давай-ка мы не будем здесь слишком долго задерживаться.

– Давай, – согласился Вилли.

Тут стало возможно вспомнить про то, что тролль что-то хотел сказать ему перед неминуемой смертью. И поспешить из душного подвала на свежий, всего лишь с ароматами горелой орчатины воздух. Тролля они, разумеется, в живых не застали. Что он хотел сказать первому кэээруу-орэ за долгое время, теперь уже было невозможно узнать.

Трапперы провели в храме оставшиеся несколько часов до темноты и всю ночь. Это было неправильно – разбивать лагерь в таком месте, но сил уходить куда-то у них не было. Как бы там ни было, на них в ту ночь никто не напал.

Под утро они собрались уходить, но Вилли не утерпел – влез в троллячью утробу и выковырял-таки достойный приз за их страдания. Тролль был стар. Камень, подобный добытому из его желчного пузыря, никогда ранее не бывал в руках простых трапперов. Карат на двести, никак не меньше был камушек. Изумительной чистоты. Наката, держа его в руках, не испытывал и доли сомнений в правоте Вилли. Такой камушек дорогого стоил. Вот и окупился их поход. Теперь главное вернуться.

– Ну пошли уже, Наката! – нетерпеливо подпрыгивая на месте, окликнул его Вилли. – Давай!

– В путь, – кивнул Наката.

Глава 4 «Заварушка на Великой»

1.

Ян не любил свой новый прам. Стоя, глядя на него, строящийся, со стороны, он уже сейчас осознавал, что «Звёздного Гонца» новый плот ему не заменит. Тот был слишком родным, был первым собственным кораблём Яна Орлова. Этот… Да, Строри постарался. Новый прам был крупным, сильным кораблём с новой паровой машиной большей мощности, с обшитым тонкой броневой скорлупой блокгаузом. Много чего здесь было лучше, чем на старом «Гонце». Но… Ян не любил свой новый прам. И та обязанность, что была ему вменена четыре дня назад, когда Ворчун ушёл в поход на орочью банду, была ему в тягость. Каждый день ходить на верфь и смотреть, как растёт, вырастает из каркаса новый прам. Потом идти к магазину «Вортенбергские стволы», интересоваться, пришли ли новые картечницы, или нет… Картечницы были штучным товаром. Не только очень дорогим, но именно что редким, и сейчас, когда вроде и деньги были, и желание их потратить получше, ничего не менялось. Последний раз, сорвался даже Вортенберг – немолодой, очень вежливый гном.

– Ваш заказ, уважаемый господин Орлов, всенепременно придёт! – заверил он сквозь зубы. – Обещаю вам, что три ваших картечницы будут стоять на борту к первому выходу вашего прама в поход! Уверяю вас, что для этого не обязательно заходить ко мне трижды на день… вы же знаете, дорога перерезана…

Яна тогда как кипятком облили. Он поспешил уйти, и вчера уже не показывался у Вортенберга. И впрямь, что он…

Не показывался он и у Оксаны. Ему там пока что нечего было делать. Не заглядывал к Арселию. Да тот и не приглашал. В результате, весь его день проходил в бесцельном времяпровождении на верфи, да прогулках из дома и домой. Не самое достойное занятие для траппера из золотой дюжины…

– Хороший корабль, – сказали за спиной. Арселий, лёгок на помине… принесло что-то.

– Хороший, – согласился Ян. – Получше старого будет!

– Что за балконы над колёсами устроили? – Арселий придирчиво осматривал прам. Как если бы купить хотел. Но все знали – Арселий никогда не выходит на тропу.

– Это Ворчун, – скупо ответил Ян. – Он считает, если там поставить картечницы, будет легче стрелять в любом направлении.

– Картечниц – три? – уточнил капитан.

– Три, – кивнул Ян. – Лучше пускай мортир будет меньше, или не будет вовсе, но картечниц – три!

Арселий не взялся спорить. Помолчал. Больше говорить им было не о чем, подошёл он без какой-то цели, просто так… переброситься парой слов. Они просто стояли и смотрели на гномов, людей и гоблинов, копошащихся на остове будущей красы и гордости трапперского флота. И молчали. И почему-то обоим было хорошо. Арселий всегда отличался особой симпатией к молодому трапперу. Тот, в свою очередь, помнил, что Арселий наставил его на путь истинный и отдал под надёжный присмотр Накаты. Ещё сопляком. В том, что из Яна вырос толковый вожак прайда, наверное и его заслуга.

Они ещё немного помолчали. Арселий открыл было рот, чтобы спросить о прайде, который Ян должен будет начать набирать. Да не судьба была в тот день спокойно поговорить о делах. Одна за другой три красных вспышки озарили светлое, пусть и серое, с низкими облаками небо. Три красных ракеты взорвались высоко в зените.

Три красных ракеты. Сигнал SOS. Сигнал крайней ситуации, лютой беды. Конца всего. Три красных ракеты, взлетевшие над ближними сопками, где хоронился от посторонних взоров ближний порубежный дозор – полный прайд бойцов. Не должно было такого быть, чтобы на ближнем периметре охраны Трампа взлетали в небо три красных ракеты. Не бывало такого раньше.

Случалось – и часто, гибли на тропе прайды и прамы. Случалось – нередко, орки нападали на порубежников дальнего дозора. Последний случай был не так уж и давно, а нашёл порушенную заставу как раз Ян. Но дальний дозор, все шесть застав, молчали. Ни ракеты, ни гонца. Ничего. И – сигнал , взлетевший от ближних сопок. Никогда, с тех пор как первые трапперы пришли на эту землю и основали Трамп, не бывало здесь орков. И других врагов не бывало. Да откуда им здесь взяться, врагам-то?!

Молча и остолбенело стояли Арселий и Ян, глядя на падающие, гаснущие на лету ракеты. Мир перевернулся. Великая потекла вспять. Небо обрушилось на землю. Тревога на посту ближнего дозора.

– Надо идти, выручать, – прохрипел подошедший к Арселию хозяин верфи, старый гном Фреккильхейм, отзывавшийся впрочем на Фрекки. – Там ведь наши!

Арселий кивнул. Покосился на Яна, стоявшего по-прежнему спокойно, молча.

– Встречаемся через четверть часа, у меня в порту! – сказал резко. Уже не попросил, не известил – приказал. Если беда в Трампе, капитану порта – особая власть…

– Это – капитан порта, Арселий, – говорила одна баба другой, стоя на мосту возле порта. – Ишь, как бегает… Случилось чего?

Вторая, более умудрённая опытом, просто дольше пожившая в Трампе, глубокомысленно сказала:

– Не иначе, беда какая. Так просто Арселий не то что не бегает – не ходит!

Как бы там ни было, четверть часа, назначенная Арселием Яну минула, и оказалось, что не только он был приглашён, а вернее – вызван к капитану порта. Вместе с Яном внутрь вошло ещё несколько вожаков трапперских. По всему судя те, кто оказался дома или в пределах досягаемости. Многие ещё были не в курсе, их тут же посвящали в суть. Кабинет Арселия, небольшой и тёмный, наполнился гулом людским, гудел как улий. Впрочем, гул стих, когда Арселий заговорил. Не сразу стих, и первые слова пропали в шуме.

– …беда. – негромко говорил Арселий. – Видимо, орки добрались и досюда. Не думаю, что наши стали бы посылать ракеты, если бы могли справиться сами, а значит, нужно высылать подмогу.

– Я пойду, – сказал Илья Крут. – Мой прам как раз к походу готов.

– Пойдёшь старшим, – кивнул Арселий. – И возьмёшь с собой…

Все замерли. Орочья банда, это не только большая головная боль. Вторая уже… лови их тут… но и прибыток. Не зря так легко набрали охочих до похода по железной дороге. Но здесь можно было рассчитывать на поддержку своих прамов… да и делов-то. Дойти на прамах до противоположного берега озера, пришвартоваться и зачистить кустарник и лес. Определиться, что с порубежниками, забрать трупы и живых, если есть. А дальше – по обстановке, но пока все орки не будут убиты. Обычное дело.

– Вторым пойдёт, – Арселий задумчиво обвёл вожаков взглядом. – Мирослав! Ты пойдёшь… и бойцов двадцать возьмёте на палубы. Десантом.

Никто не спорил. Всё Арселий говорил правильно. Всё предусмотрел.

– Ян, ты пойдёшь с Мирославом… Не спорь, Мирослав!

– Хорошо, – кивнул Ян без особой радости. С Мирославом он дружен не был, только что не в ссоре пребывал. Уж лучше бы с Крутом идти. С ним и гномовки выпито немеряно, и дрались, случалось. Свой в доску Илье Ян. Свой в доску Яну Илья.

– Всё! – прихлопнул капитан ладонью по столу. – Собирайтесь! Выступайте! Срочно!

Всё было сказано громкими, отрывистыми командами. А вот закончил Арселий тихо, почти шёпотом.

– Возвращайтесь живыми…

2.

Прам Мирослава был одним из самых маленьких в Трампе. Он уступал старому «Гонцу», уж конечно – новому. Уступал и «Коту» Ильи, идущему первому. Прайд Мирослава включал в себя, считая и самого вожака, троих. Два гоблина да сам вожак. Команда, впрочем, подобралась лихая. И хотя самостоятельных походов на тропу за Мирославом числилось всего два, да и то недалеко, на подхват его брать любили. Надёжные, храбрые ребята. Характер вот только у вожака… С Яном они и сейчас не глядели друг на друга. Ян внимательно озирал из-под ладони приближающийся кустарник. Мирослав, напряжённый, следил за «Котом». Крут уж что-то лихо разогнался, как будто решил протаранить берег. Ладно бы он протаранил. Так ведь в последний момент решит отыграть задним ходом, резко сбросить ход… как бы не врезаться. Позору потом не оберёшься. На тропе своему корму разворотить. Да и что потом разворотит Илья… ещё неизвестно, будет ли кому от стыда умирать. Так что Мирослав неотрывно следил за кормой переполненного трапперами «Кота» и не очень смотрел вокруг. Ян же вовсе не глядел на идущий головным прайд. Зато со всё растущим беспокойством озирал берег. Очень неудачное место выбрал Илья для пристанища прамов. Низкий кустарник нависал над самым берегом. Вода прозрачная не скрывала близкого дна. Значит, мелко. Значит, когда прамы подойдут вплотную, там можно будет в воде к ним подойти. Подобраться вплотную. Самое бы место для засады. Будь он, Ян, орочьим вождём, вот именно здесь бы гостей и встретил.

– Мирослав, ход сбавь, – сказал он негромко, не привлекая внимания ни стрелка у единственной картечницы, ни бойцов на палубе. – Что-то нечисто…

Вожак даже не обернулся, уж тем более не положил руку на рычаг, дабы перекрыть путь пару, спустить часть его наружу… Прам продолжил бодро топать за лидером.

– Говорю тебе, что-то не так! – уже повысив голос, сказал Ян.

– Ты не у себя на праме, не командуй! – огрызнулся Мирослав, не отрывая взгляда от "Кота".

– Да ты ж разве не видишь… – Ян неожиданно осип. Яростным жестом попытался он указать на берег, но не был понят и даже увиден. Ну а дальше… мурашки ледяные, нагло шляющиеся по телу, были к беде. Предчувствие бойца – вещь страшная. Идущий головным "Кот", битком набитый трапперами, внезапно приподнялся над водой, на сажеть почти приподнялся носом. И ухнулся обратно, разметав реку в стороны. И почти тотчас окрест разнёсся тяжёлый, глухой звук взрыва. И клубы дыма повалили с "Кота", бодрые, весёлые, густые.

Мирослав, опешив смотрел на это. Он на миг всего лишь забыл о том, что правит тяжёлым, неповоротливым, но разогнавшимся до хорошего хода прамом. И этого хватило. Прам его на полном ходу вошёл в зад "Коту", раздолбав в щепу и руль, и фальшборт, и сортир. То, что в самый последний момент, рискуя угробить машину, он рванул рукоятку хода назад, уже ничего не могло решить и спасти. Хотя случайно и спасло – рванувшийся назад прам оказался намертво сцеплен с изувеченным "котом". И отходя назад, поволок прам Ильи Крута за собой. Из под тучи поднявшихся в воздух стрел. Из под слитного, густого залпа орочьих мушкетов. Прочь от бросившихся в воду орков.

А стрелы падали. И пули щепили фальшборта и брёвна блокгауза. Трапперы, никак не ожидавшие такого приёма, отстреливались и падали. Падали так часто, что Яну в какой-то миг показалось – опустел уже "Кот". Нет там больше живых. Но тут же он увидел Крута на своём месте. Илья стоял у правила, уверенный в себе, огромный, очень злой, и орал на стрелков. Те били длинными очередями, били прямо в дым, вслепую. Стрелы в ответ летели всё так же густо, как и прежде. Илья вдруг упал, и упал очень нехорошо. Живые, легко только раненные, так не падают. Его не стало видно.

– Мирослав! – заорал Ян, надсаживая глотку. – Уводи прам, уводи!

Куда там. Малыш-прам надрывался, вытаскивая "Кота" из-под орочьего обстрела. Клубами валил дым из труб. Но скорость оставалась невелика. Уж больно тяжёл был прам Ильи Крута. А раз он оставался в зоне поражения, орки били по нему всё столь же густо. И постепенно, закончив с мишенями на борту первого прама, переключались на второй. Если поначалу про него забыли, да и был он укрыт за широким корпусом "Кота", то далее… Стрелы начали всё чаще падать на палубу, втыкаться в стены блокгауза "Стрекозы" Мирослава. Кто-то заорал на палубе, насаженный на стрелу. Кто-то поспешил укрыться за дальней стеной блокгауза… Отшвырнув стрелка, Ян сам встал к картечнице. Коробка была уже на треть пуста. Ну… да этого хватит для боя. Перехватив поудобнее рукоятку, Ян крутанул её поводя стволом вдоль берега. Пули хлестнули берег, сбив с ног нескольких орков. Остальные, впрочем, как не заметили, что новый стрелок включился в игру. Небывалое дело – орки, стойкие в прямом бою. Небывалое дело – такая засада. А ведь и небывалое случилось.

А прамы всё отползали. Медленно-медленно, но отползали. Горящий, обезлюдевший "Кот". И надрывающая свою машину "Стрекоза". Ещё чуть-чуть. Ещё сотню саженей… даже меньше…

Стрелять стало невозможно. Мирослав выворачивал сцепку в сторону гавани, и теперь «Кот» перекрывал сектор стрельбы. Выругавшись бешено, Ян криком потребовал вывернуть прам, чтобы он мог стрелять, но Мирослав отказался. И был, чёрт побери, прав. С горящим, медленно оседающим на нос «Котом» было не до маневров. Дотащить бы. Ян этого понимать не захотел. С натугой разжав освинцовевшие руки, он подскочил было к Мирославу, но нарвался на такой же бешеный взгляд, и отступил.

– Хрен с тобой! – рявкнул. Сбежал по ступенькам на палубу. Огляделся. Из десяти человек, находившихся на борту "Стрекозы", в живых осталось восемь, считая и их с Мирославом. Двоим он скомандовал:

– Ты!.. Ты!.. Пойдёте со мной. И не оглядываясь, будучи полностью уверенным, что пойдут – перемахнул на палубу "Кота".

Тут всё было гораздо хуже. Людей на "Кота" влезло – под крылышко Крута, значительно больше. И трупы лежали гуще. Особенно вдоль правого, попавшего под основной удар, борта. Живых здесь почти не было.

Пока Ян шёл вдоль борта, трапперы, перешедшие на "Кота" с ним, взобрались на мостик. И кто-то из них вцепился в рукояти картечницы… она заговорила вновь, хлестнув свинцом по потерявшим осторожность оркам. Те ответили воплями и новой тучей стрел. Стрелы у них как будто не кончались – опять пошли густо, жужжа в воздухе, как рассерженные пчёлы.

Отчаянно ругаясь, Ян успел укрыться от них за блокгаузом. И мурашки побежали по спине, когда он услышал густой перестук стрел о брёвна.

Перестук закончился, но это было ненадолго. Сейчас орки обнаружат новую цель, и всё пойдёт по новой.

– Эй, есть кто живой? – крикнул Ян.

– Я живой! – откликнулись сверху, с мостика.

Выглянув из-за блокгауза, и не разглядев большой беды, Ян в три прыжка достиг лестницы на мостик и рванулся наверх. Его заметили. Несколько орков выпустили стрелы, выцеливая… Ну да не один он был, не один. С мостика вдруг громыхнуло, прямо над головой просвистела бомба, и легла ведь так удачно. Прямо в самой гуще орочьей, разметав их по сторонам. Не все встанут…

– Молодец, – прохрипел, вскарабкавшись на мостик, Ян. – Хорошо стреляешь, брат!

Молодой светлокожий гоблин, видимо из долинных, ухмыльнулся в ответ. Вторая бомба была уже выцарапана им из укладки, и он откатывал мортиру, намереваясь закинуть её в камору. Успеть бы… ибо небо опять заполнилось привычным гулом стрел.

– Поспеши! – крикнул Ян, бросаясь к картечнице. Прикрыть, дать время на полвдоха – зарядить мортиру…

Он припал к прицелу, крутанул картечницу на станке… оружие, страшное на меньших расстояниях, и здесь кое-что могло. Взрыкнув, картечница выплюнула первую очередь, и оркам досталось. Ещё оборот рукоятки – и картечница вдруг замолчала. Ян рванул рукоять со всей дури. Нет, даже на полоборота не провернулась. Даже на четверть. Заклинило рукоять. Заклинило картечницу. Ян метнулся было к противоположному борту, но стрелять оттуда было невозможно. Сплюнув вязкую, горькую от пороховой гари слюну, он присел у бортика. Всё. Отстрелялся…

3.

Они всё же вырвались. Осевший на нос так глубоко, что вода уже переливалась по палубе «Кот». И натужно тянущая его «Стрекоза». С палубами, заваленными трупами. Вырвались. А орки не погнались за ними на пирогах. И троллей видно не было. Повезло, можно сказать.

Уже ближе к гавани, из-за мола выскочило два прама, которые подощли с бортов к искалеченному "Коту". Люди перепрыгнули на его палубу, полетели верёвки…

На одном из правом, на "Кот" прибыл и сам Арселий. Мрачный, враз почерневший, он прошёл между густо наваленных трупов, поднялся на мостик.

– Что это, Ян? – спросил тихо.

Ян, который всё время, как прамы вышли из под огня, сидел с равнодушным видом у не работающей картечницы, медленно поднял на него глаза. Он молчал.

– Я спрашиваю, что случилось, – всё так же тихо сказал капитан. – Объясни мне, как так получилось, что два прама, двадцать трапперов, попали в засаду и… сколько вас осталось живых?

– Здесь – двое, – соизволил наконец заговорить Ян. – Я не знаю, что случилось. Не понимаю…

Арселий окинул прам быстрым взглядом. Развернулся на каблуках, так что взвизгнула палуба. Буквально скатился по трапу вниз. Вскоре его голос, вроде и негромкий, но явственно слышный, донёсся со "Стрекозы".

Прамы вошли в гавань спустя час с лишним. Грустная это была картина, когда с притянутого к берегу, поджатого с бортов товарищами-прамами «Кота» стали сносить на причал убитых. Никогда прежде Трамп не видывал такого количества убитых трапперов за раз. Всякое случалось раньше… бывало, прам возвращался утыканный стрелами. Тот же Илья несколькими месяцами раньше пришёл на искорёженном праме… но живой. И парни его были живые. И прам был восстановлен в кратчайшие сроки, опять вышел на тропу… А сейчас огромное, обмякшее тело впятером спустили с мостика. И люди – а причал был полон людей, молча стоявших и смотревших, расступались с трудом, глядя, как проносят мимо них мёртвых бойцов. Кто-то всхлипнул в задних рядах. Кажется, какая-то местная красотка. Ну а так – тишина была на причале. Мёртвая тишина.

Арселий спустился одним из последних. Бледный, с опущенными плечами, со взглядом, упершимся в землю, он прошёл сквозь толпу, не ответив ни на один оклик, не взглянув ни на одного человека. Вошёл в свой дом, благо что тот был недалеко от причала. И почти сразу, как из мортиры выпущенные, из его дома повыскакивали люди.

– Совет собирать будет, – сказал Ян. Он стоял, прислонившись плечом к жиденькой стенке, отгораживающей верфи от пристани, и никак не мог для себя определить, куда же ему идти. Гоблин, тот самый, что перепрыгнул вместе с ним на "Кота", и потом так удачно бил из мортиры, покосился на него поверх клубов табачного дыма.

– Ты тоже пойдёшь? – спросил вяло.

Ян пожал плечами. Да, скорее всего, его тоже позовут. Из "золотой дюжины" в Трампе оставалось не больше половины членов, да ещё Илья погиб… Мало, ох мало вожаков и прайдов в Трампе.

Гоблин покосился на Яна с интересом.

– Ты ведь себе прайд новый набираешь, – сказал он, как о само собой разумеющемся.

Ян молчал. Интересно… он ни словом об этом не обмолвился. А вот уже и слухи пошли. Говорят…