Текст книги "S-T-I-K-S. Человек из Пекла. Книга 2. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Денис Тимофеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

Рефери показал знаком подойти в центр канваса. Дайвер, нетерпеливо, чуть не подпрыгивая, двинулся вперёд. Дима, на ватных ногах тоже сделал шаг. Второй.

Остановились в полуметре друг от друга, упёршись грудью в выставленные вперёд руки рефери.

– Бойцы, – голос у Лоскута густой, чёткий. – Бой до смерти, вы в курсе. Бить, калечить, ломать, рвать и кусать приветствуется. Дары не использовать. Кто попытается, не дам и пристрелю на месте. Раундов нет, я здесь только для того, чтобы проследить за исполнением этого единственного правила, ну и зафиксировать смерть одного из вас, – он гаденько усмехнулся. Дайвер, в это время, сверлил взглядом Медоеда и если бы мог, наверное, уже «пробурил» бы не одну дыру. Лоскут продолжил:

– Чем больше крови, тем выше ваш итоговый гонорар, вы знаете. Не подведите! Разошлись!

Дайвер отскочил, а Дима попятился. Рефери тоже сделал пару шагов назад и как только прозвучал гонг, заставивший Медоеда ощутимо вздрогнуть, взмахнул рукой и выкрикнул:

– ФАС!!!

Снова рёв от зрителей! Но сейчас он звучал приглушённо, потому что на Диму летела Смерть в виде быстро приближающегося Дайвера. Глаза его блестели, зрачки заполнили радужку, тело звенело от жажды действия! Он по маковку залит спеком, догадался Дима!

И началась пляска. Медоед не желал смерти Дайверу, в сущности, он ему ничего не сделал. И Дима лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации, прокручивая в голове различные варианты развития событий. Пытаться взывать к разуму противника бесполезно, в эмоциях, кроме желания убить и агрессии ничего и нет. Использовать Дар и… и что? Лоскут всё ясно дал понять. Если уж весь купол «прикрыли», то не дать бойцам воспользоваться их Дарами проблем не составит. Убить Лоскута? Так они в клетке, пока выберется, расстреляют сто раз. Рискнуть и попробовать? Но даже если и получится, что дальше? Продавать свою жизнь подороже? Ну да, весь стаб вырежешь? Дима прекрасно понимал, что даже из купола не выйдет живым. Не вариант, жить хочется больше, чем «по-геройски» сдохнуть. В общем, куда не кинь, всюду клин, получается. В это же время уходил от ударов, работая почти на автомате и иногда, в самое последнее мгновение, пропуская кулак или ногу в миллиметрах от тела. Двигался противник грамотно, бил точно и сильно, явно со знанием дела. Правда, пока что, ни один удар цели не достиг, Дима вовремя настроился на соперника и по вспышкам весьма далёких от добрых эмоций, определял моменты начала атаки. Так и бегал от Дайвера, оттягивая неизбежный момент. А тот был неутомим, приклеился к парню и грамотно перекрывал пути отхода, стараясь прижать к сетке. В зале ревели и визжали!

Жажда крови.

Некоторые удары всё же достигали тела. Дима встречал их жёсткими блоками, но противник и этого, казалось, не замечал.

– Убью, тварина! – заводил себя Дайвер, снова бросаясь на Медоеда, вновь ушедшего от атаки. Как же не хотелось убивать этого парня, он уже раз десять мог пробить Дайверу в гортань, мог зайти за спину и задушить в захвате, мог просто сломать его, но уходил от атак, не решаясь даже просто ударить. Дело ведь ещё и в Алине. Нет, она не то, чтобы приглянулась Диме, дело больше в предстоящем рейде и ему не хотелось делать девушке больно. Но с другой стороны, выпустят из клетки только одного. И здесь ответ однозначен, Дайверу не жить.

– Глядите! Наш новичок играет с Дайвером, как с мышкой! Ха-ха! Ну же, Дайвер! Мы ждём от тебя крови! – раззадоривал толпу и бойцов голос распорядителя.

Ещё какое-то время Дима уходил от атак, но всё же закон больших чисел работал и здесь. Дайвер подловил обманным движением Диму и пробил ему прямым в нос. Парень лишь успел отвернуть лицо и удар пришёлся в скулу.

Вспышка в голове, да уж! Силён, гад! Развить успех Дима Дайверу не дал, вывернувшись под руку и на развороте подсёк ногу соперника лоу-киком. Нога Дайвера оторвалась от настила и он, потеряв равновесие, нелепо взмахнул руками и грохнулся на канвас, грязно ругаясь при этом.

В зале кто-то раскатисто, перекрыв рёв толпы, захохотал.

Дима бросил взгляд на товарищей. Алина не смотрела, уткнула лицо в ладони. Остальные смотрели во все глаза, беспокойно, но Клоп, похоже, даже с азартом. Встретился взглядом с Шалым. Тот резко отвел глаза.

Снова голос:

– Сделаем-ка наш бой веселее!! А то, вижу, скучновато!

Дима не понял. Понял Дайвер. В открывшуюся дверцу подбросили два боевых ножа. Соперник тут же подскочил к ним, один взял в руку, а второй, попятившись, выкинул через сетку наружу.

Толпа заорала ещё громче. Лоскут захохотал, хлопая в ладони, голос распорядителя тоже что-то радостно вещал, Дима этого уже не слышал, сосредоточившись на кончике клинка. Дело принимало совсем скверный оборот. Нужно кончать с этим. Теперь права на ошибку нет совсем, тут удар не пропустишь! И нельзя допускать, чтобы Дар Движения «завёлся», иначе умрёт не только Дайвер.

– …блюдок! Мразь! Педик траханый! Вскрою тебя, как животное! – ещё больше заводил себя и так донельзя разъярённый неудачами и позором Дайвер, приближаясь. А Дима стоял и ждал. – Шлюхин высер, лучше бы твоя мать, ху…соска, аборт сделала, ты…

Договорить ему было уже не суждено… Медоеда от последних слов Дайвера накрыло такой волной ярости, что в глазах покраснело пеленой, он взревел страшно, бросившись на врага. Теперь, уже врага.

Это произошло так неожиданно, что даже Лоскут вздрогнул, он не заметил начального рывка этого невысокого, крепкого парня с горящими янтарём глазами, а ещё испугался его рыка, рука сама потянулась к пистолету, ложась на рукоять. А Медоед уже сблизился с Дайвером и начал его избивать… нет… убивать. Даже нож в руках совершенно не помог, отлетев в сторону через пару секунд из сломанной в предплечье руки. Дайвер пытался защищаться, пытался отвечать и сам, но этот добрый с виду парень, который две с лишним минуты бегал почему-то, сейчас превратился в машину смерти. Каждый его удар калечил. Медоед бил только в самые уязвимые места, бил со всей дури и похоже, этой дури в нём было на троих! Вывернул из плечевого сустава Дайверу и вторую руку, попутно сломав её в локте. Бил и в корпус, круша рёбра и отбивая внутренности. Тело Дайвера буквально хрустело от наносимых ему увечий. Залит он, конечно, спеком, по самые брови, но даже этого оказалось мало. Секунд через двадцать он заорал от боли, а Медоед продолжал уничтожать его. Как Дайвер ещё держался на ногах, совершенно не ясно, от ударов его мотало, кровоподтёки покрывали уже весь корпус, а на лицо попросту страшно смотреть.

Дайвер находился в ярости! У него всё никак не получалось достать этого ублюдка, все его удары и связки уходили или в пустоту или в жёсткие блоки, а выражение лица у этого чмыря было настолько задумчивым, будто он не насмерть драться вышел, а решал задачки в уме. Залитый спеком мозг вкатил в кровь ещё одну порцию адреналина. Бабах! Сладкое ощущение удара в кулаке! Правда, соперник в последний момент успел отвернуть голову и удар пришёлся в кость, а не в нос. И тут же ему самому прилетело в ногу, выбив из равновесия. Упал, позорно грохнулся!

Когда на канвас упали ножи, Дайвер долго думать, как этот придурок, не стал, сразу рванув к оружию.

– Вот и всё, пи…ц тебе, ублюдок! Мразь! Педик траханый! Вскрою тебя, как животное! – заорал разъярённый от неудач и позора Дайвер, ругаясь на Медоеда и начав сближаться. – Шлюхин высер, лучше бы твоя мать, ху…соска, аборт сделала, ты…

Договорить он не успел. Сначала пришёл страх. Лицо Медоеда вдруг исказилось жуткой гримасой ярости, да такой, что ощулась физически! Чуйка взвыла психованной сиреной! Соперник зарычал, как не рычит и топтун… и началось… Дайвер успел ещё пару раз махнуть ножом, но без толку, в руке хрустнуло и этот демон с горящими глазами, выбил оружие. Каждый его удар калечил. Хрустнула вторая рука, почему-то аж в двух местах, потом прострелило в боку и следом боль уже не прекращалась. Даже уйдя в оборону, это не помогало укрыться от этих сокрушающих ударов. В какой-то момент наркотический угар смыло и боль вторглась в разум десятикратно. Дайвер заорал и в ужасе понял, жить ему осталось едва ли минуту.

Ярость, неистовая ярость застила разум. Как в недавнем сне. Только вместо десятков тварей и Пекла был этот недоносок Дайвер. С каждым ударом Медоед шипел-рычал:

– Никогда… не трогай… мою… маму… никому… не позволю…

Бинты на руках уже красные от чужой крови, тело и лицо мелкими рубинами покрывали капли, а он всё продолжал калечить Дайвера.

– Шоу хотели, с…ки?! Получите! Получай, получай! Н-на!.. – отскок назад, перенос веса на другую ногу, подшаг для разгона, оборот вокруг оси с ещё одним шагом и мощнейший амплитудный лоу-кик обрушивается на бедро Дайвера, непонятно как, ещё держащегося на ногах. Хруст, нога переламывается выше колена и враг, визжа от боли, падает. Из открытого перелома хлещет кровь. Толпа ревёт в экстазе. Чей-то оргазм.

Жажда крови.

Дима поднимает нож и вздёргивает булькающего Дайвера за волосы. Удар. Меж рёбер. Прямо в сердце. И тут же выдернул клинок, вытягивая за ним карминную косу фонтанирующей крови. Очередной оргазм у кого-то в толпе. Враг несколько раз дёргается и затихает. Медоед разжал руку и уже трупом, Дайвер валится на канвас. Нож глухо звякнул, выскользнув из руки.

Медоед купался в обожании, в эмоциях, направленных на него. Он кайфовал, получая удовольствие. И ему, это, чёрт побери, понравилось! Этим потоком смыло даже осознание, что он убил человека.

– Эй! – вырвал парня из океана эмоций голос Лоскута. Дима усилием отрезал себя от этой бури и взглянул на рефери. Тот был в паре метров от него и рука лежала на оружии. Заметив взгляд Медоеда, он убрал руку с пистолета, махнув головой, чтобы парень отошёл от трупа.

Послушался, встал в центр восьмиугольника, ощущая сейчас себя донельзя глупо. Вновь накатило. Ему стало плохо и отвратительно. Именно сейчас, очнувшись от приступа безумной ярости, Дима ощущал себя искупавшимся в дерьме. Посмотрел на труп Дайвера. Над искалеченным телом присел Лоскут и через секунду замахал руками. Зрители не переставали кричать. Кто-то орал его имя. Затем послышался голос распорядителя:

– Н-невероятно! Это было просто фантастически!! Какой бой! Какая ярость и сколько кр-ро-ови!!! Поприветствуем снова нашу новую звезду Смертельных Боёв!! Мясни-ик-Медоед!!!

Дима скривился. Лоскут подошёл к нему и поднял руку, обозначая победителя, начал разворачиваться, увлекая его за собой, чтобы всем зрителям было видно.

– Мяс-ник! Мяс-ник!! – почти хором скандировала публика.

– Ну и уделал ты его, парень… – уважительно произнёс Лоскут.

Затем Диму увели. По дороге в раздевалку его несколько раз трогали женские руки, даря колкое ощущение прикосновения, смазывали кровь и пот с тела, слизывая затем с пальцев. Дима не обращал внимания, поглощённый скверными мыслями.

У раздевалки стоял Лосось с охраной и медленно хлопал в ладони.

– Ничего подобного не видел ещё. Не зря я согласился на предложение Шалого, ох не зря! Молодец! Пушкин примет тебя завтра. В три часа. За тобой придут. Выигрыш начислят в течение получаса, немало ты поднял сегодня, поздравляю! Надеюсь увидеть тебя в Октагоне ещё! Ну, бывай, обращайся, если что!

Он ушёл, а Дима затем долго отмывался в душевой, меняя горячую и холодную воду. Шалого и Кардана ощутил сразу, как только они появились и не выходил ещё минут пять, унимая вновь возникшую ярость. Втянул же он в блудняк с этим боем! Ещё и Алина эта. Убил её парня на её же глазах. Да ещё не просто убил, а забил до состояния отбивной. Ещё поход этот грёбаный и ведь не отказать уже, дал слово.

Обмотав полотенце вокруг бедёр вышел и уже собирался высказать всё скопившееся, но выдохнул, Шалый его опередил.

– Медоед! Я не знал! Клянусь Ульем, не знал! – и ведь не врёт, сам удивлён, испуган, обрадован, но не врёт. Кардан спокоен, но тоже посматривает на Диму с опаской.

– Алина? – бросил Медоед.

– Хрен с неё спросишь сейчас, – выплюнул Шалый. – В соплях вся, идиотка. Но по ходу, за своего Дайвера и сама не в курсе была. Ну ты и… дал, дружище… – сменил он тему. – Забил этого придурка… – и видя изменившееся лицо Медоеда, закончил. – Ну, гниде и смерть гнилая… ты как сам?

Дима ещё раз вздохнул, осмотрел руки. Синяки, пара ссадин, сбитые напрочь козынки, завтра уже и следа не останется. Подошёл к шкафчику, достал одежду, флягу и для вида хлебнул живчика.

– Паршиво. Будто в дерьме искупался.

Кардан усмехнулся и похоже, где-то неподалеку рухнула стена.

– А там по тебе и не сказать было, ты, как под нар-ркотой «тор-рчал» после боя, стоял там, над тр-рупом и кайфовал. Маньяк, бл…ть… мне сейчас р-рядом стр-рашно находиться. А нам ещё в путь, – пророкотал кваз. Дима снова скривился. Да уж, что же это было, там? Какая-то его часть, которую Дима до этого не ощущал и не знал, на самом деле, кайфовала, впитывая тот поток эмоций и хотелось ещё. Даже сейчас, нехотя признал парень, хотелось снова ощутить ту эйфорию. Он тряхнул головой. Нахрен такое удовольствие!

– Заткнись, Кардан! Мы ж ему не враги. И врагом теперь я точно тебе, Медоед, не стану, – попытался пошутить Шалый.

– Много подняли хоть? – сменил тему Дима.

Шалый скривился.

– Да какие тут ставки… бился бы с кем другим, да… из-за Алины не стали. А так, один к пяти, против тебя. Ну а ты? Если не секрет, конечно.

Дима пожал плечами, взял в руки планшет и брови его поползли вверх. В уведомлении о зачислении красовалась довольно внушительная сумма! Три тысячи «рублей»! И приписка, гласящая, что пятьсот начислено премией за зрелищность. В пересчёте на спораны выходило триста.

– Три, – протянул всё ещё удивлённый парень.

Кардан с Шалым присвистнули.

– Нихрена ж себе! – протянул Шалый и приложил ко лбу ладонь. – Е…ть же тут суммы крутятся… в ранговых боях и то меньше…

– Вот поэтому, нас и пр-росили… настоятельно пр-росили… не р-распростр-раняться об этом всём. Понял? – прогрохотал Кардан.

– Как тут не понять-то… а завеса эта звуковая? Вкуриваешь? Мы ж до этого и слыхом не слыхивали, что тут по средам творится… и лица, ты хоть одного из зрителей помнишь?

– Не-а.

– Вот-вот… так что молчком, рты на замке, что мы в теме теперь… – и посмотрел на Диму.

– Что? Мне похер вообще. Возвращаться сюда, в любом случае, не намерен, даже так просто подраться.

– Лосось, кстати, чего сказал? – спросил Шалый.

– Завтра в три.

Шалый кивнул. Свою часть договора он выполнил. Пусть и пошло всё наперекосяк. Сволочь этот Лосось и ведь ни полсловом не обмолвился… и не спросишь с него даже, но да ладно, главное, нормально всё, относительно. Алину только надо в порядок привести…

Дима уже оделся и они втроём покинули раздевалку. Клопа обнаружили в «Клетке», одного.

– Е…ть ты его разнёс, Медоедище! – сразу, как их увидел, сказал Клоп. – Ох и не хотел бы я на его месте оказаться! Крут, крут ты!

– Заткнись уже, – бросил Шалый. – Мы тут все не в курсах были, не забывай, а парню труднее всего пришлось.

– Да ладно, хуле там… – он уже явно был хорошо под градусом. Кардан положил ему руку на плечо и одним только её весом усадил Клопа обратно на стул.

– Пр-росили же, заткнись.

– Да ладно, ладно, молчу… – обиделся он.

– Алина где? – Шалый.

– Да хер её знает. Умотала сразу, как вы ушли, – и видя реакцию друзей, тут же добавил:

– Да всё нормально будет! Она девка умная, глупостей не наделает.

– Если уйдёт из Камелота, Клоп, я тебя удавлю! Нам ещё в бункер тот шагать, не забывай! Скроет-то нас кто?!

– Бл…ть… – дошло, наконец, до него.

Дима обратился к Шалому:

– Я пойду. Высплюсь. Заканчивать этот день надо…

– Ага. А мы Алинку искать… ну, Клоп…

Попрощавшись с товарищами, парень неспеша побрёл в сторону замка. Мыслей почти не было. Апатия завладела им, отходняк, наверное, начался.

Так и добрался до гостиницы, не обращая внимания ни на кого и ни на что. Уже в номере, скинул берцы, умылся ещё раз, хорошенько, и как есть, не раздеваясь, бухнулся в кровать, почти моментально уснув.

Глава 5

Обитаемый пояс. В двух днях пути от Камелота.

Пятеро рейдеров сидели в зарослях на опушке густого лиственного леса, берёзы, осины, всё вперемешку. Метрах в пятидесяти, через довольно побитую асфальтовую дорогу без насыпи, перед ними раскинулась небольшая деревенька или часть большого посёлка. Домов тридцать, может, больше. Все однотипные, бревенчатые срубы, высокие заборы. Почти во всех домах, что были видны людям, окна выбиты и во многих местах ограда проломлена заражёнными, ворвавшимися после перезагрузки. Кластер провалился уже давно, не меньше недели назад, поэтому тварей здесь уже не было, в смысле, тех, кто могли угрожать пятёрке вооружённых человек. Сейчас они пережидали, пока пройдёт стая. Как сказал Медоед, заражённых дюжина. Верили ему уже безоговорочно, после двух дней пути он показал себя с лучшей стороны, всегда загодя предупреждая о тварях и ни разу ещё не ошибся с количеством. Мог даже и степень развитости назвать, чем тоже удивил товарищей.

Так прошло минут тридцать. Все молчали, прекрасно понимая, лишний шум сейчас не нужен. Они на дикой территории, от Камелота они отдалились уже километров на пятьдесят и случиться здесь может что угодно. Заражённые попадались часто, но что странно, за эти два дня было всего две стычки. Первая, перед тем, как сели на транспорт, найдя подходящую машину в ближайшей деревеньке. Пока Клоп запускал УАЗик с тентованной крышей, остальные разобрались с небольшой стаей. Вторая случилась, когда закончилось топливо и пришлось бросить машину, за ними увязалось несколько тварей. Два лотерейщика и три бегуна. Их тоже упокоили довольно сноровисто, хотя Дима и ощущал, как нервничают люди, особенно Алина, переживающая, к тому же, потерю друга и осознание, что он оказался лжецом и сволочью.

Странности в поведении тварей, к этому моменту, заметили уже все, метров с сорока заражённые начинали подтупливать, словно боялись людей. Пустыши, вообще, убирались с дороги, быстро ковыляя к ближайшему укрытию или просто стараясь побыстрее скрыться из вида.

Дима прекрасно знал, в чём дело, но говорить, естественно, не стал, а товарищи, иногда, задумчиво посматривали на него. Медоед и вёл себя странно, не так, как должен, по идее, вести себя рейдер в этих краях. Он НЕ БОЯЛСЯ. Опасался, да, но не боялся. Словно все твари вокруг для него значат не больше стаи одичавших собак, которые пусть и представляют опасность, но начнут разбегаться при первом же выстреле. Он двигался по-другому, смотрел и слушал ИНАЧЕ. И рейдеры иногда задавали себе вопросы, НАСКОЛЬКО же там у Приграничья всё хреново, если здесь этот пацан даже на топтуна смотрит, не как на проблему, а как на досадное недоразумение, которое и во внимание особо принимать не стоит. А его сенсорика? Вообще запредельное что-то! Полторы сотни метров в любую сторону! Да ещё и точно говорит, сколько и какие твари! И похоже, сильных напрягов с расходом сил тоже не ощущает. Сколько ни спрашивай его, всегда отвечает, что творится вокруг, странно это. Могла бы так Алина со своим скрытом, использовать постоянно, то до самого бункера и прошли бы.

Второй Дар Медоеда в действии увидеть ещё не довелось, но по рассказам девушки, Дар ужасен в своём действии, это ещё в Камелоте было, когда строили планы по походу. И ведь не факт, что у Медоеда больше нет Даров, пусть он и обозначил только два. Два! Да ещё и очень полезных! За год на Приграничье, да при хорошем наваре с тварей, можно не хило так приподняться, в плане собственного развития, так что если у него есть и третий Дар, никто не удивится. Вернее, удивятся, конечно, но большим сюрпризом это не станет. Медоед в их компании самый молодой и по нему всегда видно с каким превосходством он, порой, на них смотрит. Особенно, если твари были близко, мол, вы боитесь, а я плевал, разотру в порошок и дальше пойду, насвистывая песенки. И ведь, наверное, может себе такое позволить, пустой бравадой его поведение не назовёшь. Двигается, как хищник, опасен донельзя, это тоже стало сразу видно, как только оказались за пределами Камелота. Весь подобрался, напружинился и при этом не напряжён. Ходит не бесшумно, как можно было бы подумать при его-то опыте, а словно сливается с окружающими звуками. Объяснить это сложно, но производимый Медоедом шум естественен, на такой и внимание не обратишь в пути. Странный, очень странный напарник им достался. И сильный. Тот же Шалый до сих пор содрогался, вспоминая, как умер Дайвер. Конечно, он был падалью и жалела о его смерти только Алина, но всё же оказаться забитым до смерти… жутко. И Шалый не хотел бы на себе испытать что-то подобное. Медоед, вообще, был полон загадок, человек-парадокс. Молод, очень молод и, при этом, может дать фору и опытным рейдерам. Многое не договаривает, но в силу некоторой, всё же неопытности, некоторые вещи можно и без его рассказов понять. Взять тех же женщин. Шалый ни разу не видел Медоеда с кем-то. Клоп, однажды, поинтересовался даже, не из «этих» ли он, но Шалый точно знал, не из «этих». Взгляды, которыми Медоед провожал девушек, говорили сами за себя. Так почему не воспользуется? Тем более и не отказывают, да и сам он не урод и при деньгах, может себе позволить какую угодно дорогую шлюху. Не хочешь шлюху, так и другие тоже не прочь должны быть. В общем, имелось много вопросов, на которые Шалый и остальные ответы вряд ли получат. Во всяком случае, в ближайшее время, не тот ещё уровень доверия.

Дима же размышлял о другом. Как ему быть дальше? Разговор с Пушкиным и Линдой ничего не дал. Зря только потратил жемчуг. Медоеда в тот день провели, можно сказать, в святая святых Камелота, в апартаменты, где жили и принимали гостей те самые хваты, которые реально управляли стабом. Жили они, понятно, в замке, на верхних этажах. Роскошно отделанные помещения, картины на стенах, вся обстановка буквально кричала о богатстве. Хотя, здесь, в Улье, вся эта роскошь, по сути, ничего не стоила, так, антураж и пыль в глаза. Встреча произошла в небольшом кабинете, видимо, специально для переговоров и предназначенного. Самое интересное, помимо всё той же роскошной мебели и отделки, имелись ниши, скрытые тяжёлыми гобеленами, за которыми скрывались охранники. Визуально и не поймёшь, но эмпатия не подводила. Четыре человека, помимо ещё двоих, что стояли у дверей, сверлили спину Димы взглядами. Его усадили на мягкий стул перед большим, крепким, из тёмного дерева столом, на котором, в позолоченных тарелках и блюдах были закуски, фрукты. За ним сидел мужчина и что поразило парня, негр. Вернее, мулат. У одной из стен стояла низкая кушетка с затейливо резными подлокотниками и там сидела эффектная, очень ухоженная, но отталкивающая при этом, на инстинктивном уровне, женщина. Видимо, та самая Линда. Длинные чёрные волосы обрамляли овальное, чуть скуластое лицо. Прямой нос, густые брови и тёмно-карие глаза. Макияжа немного, хотя, Дима в этом разбирался слабо. Единственное, губы слишком тонкие. Фигуру не оценить, одета в нечто пышное со множеством складок и оборок.

– День добрый, Медоед. Или Мясник, тут уж и не знаю, как лучше к тебе обратиться. Я, Пушкин. Это, – он показал на сидящую. – Линда. То, что ты вчера показал… – он сделал небольшую паузу. – Впечатлило. И я был бы очень рад снова тебя увидеть в деле.

Парень поморщился, вспомнив вчерашнюю бойню. Эмоции хватов ровные, нейтральные даже. Интерес и любопытство со стороны обоих, так же присутствовали.

– Добрый день, Пушкин, Линда, – ответил Дима.

– Что у тебя за дело? Сразу скажу, моё время и мои слова стоят дорого, – говорил мулат с лёгким акцентом, придававшим речи некой пикантности.

Дима хмыкнул. С собой у него было две чёрных жемчужины и горсть гороха. Спораны брать не стал, рассудив, что на такую мелочь, такие люди даже не посмотрят.

– Заплатить есть чем, – ответил Медоед.

– Надеюсь, – чуть заметно усмехнулся Пушкин и сцепил ладони перед собой, положив руки на стол. – Слушаю.

– Я ищу человека. Он из… он тоже хват. И, скорее всего, очень старый. Зовут Нестор. Выглядит стариком. Седая борода, шляпа, как у ковбоев. Длинный кожаный плащ. Из оружия, насколько знаю, только двухстволка.

Пушкин слушал внимательно. И когда Дима закончил, о реакции судить было невозможно, очень уж хорошо хват контролировал себя.

– Зачем он тебе? – у Медоеда закралась надежда, что, наконец, появится точная информация. Решил не придумывать ничего, правда, в данном случае, лучшее оружие.

– Он убил очень дорогого мне человека. Я хочу отомстить, убью Нестора.

Пушкин усмехнулся, взглянул на Линду, лицо её тоже тронула еле заметная улыбка. Расцепив руки, он чуть подался вперёд и произнёс:

– Почему думаешь, что мы должны знать этого твоего Нестора?

Дима чуть сощурился. А ведь и правда. С чего он так решил? С того, что они хваты? Их связи? Или же он сам, попросту, цеплялся за любые возможности?

– У вас обширные связи…

Пушкин поднял руку, остановив Диму.

– Жемчужина.

Медоед всеми силами постарался сохранить лицо бесстрастным. Видимо, не вышло. Пушкин снова ухмыльнулся, а в глазах промелькнуло торжество, мол, попался.

– Я предупреждал. А ты уже потратил часть моего времени, поэтому…

Что «поэтому», договорить Пушкин не успел. Дима с громким «крак», отстегнул клапан кармана, вытащил чёрный шарик и метко катнул жемчужину через весь стол хвату. Он, не скрывая удивления, поймал шарик и несколько секунд его разглядывал. Затем перевёл взгляд на Медоеда и ещё несколько долгих секунд рассматривал уже его.

– Нестора, мы не знаем, – серьёзным, без насмешки или чего-то подобного, сказал Пушкин и ведь не врал, самое главное. А у парня всё «упало» внутри. И ещё он начал злиться. Слить целую жемчужину ни за что!

– Жемчужина ни за что? – Дима старался сохранять спокойствие изо всех сил, казалось, что Пушкин, что Линда, попросту развлекаются, как кошки с мышкой.

– Я предупреждал. Информация стоит дорого.

– Но ты ничего не сказал…

– То, что мы не знаем этого Нестора, тоже информация…

Дима прикрыл глаза…

Не выдержал. Да этот Пушкин издевается над ним!! И Медоед грохнул Контузией по всем вокруг! Охранники в нишах выпали через секунду, завозились, один из них сорвал гобелен и тот рухнул на бойца вместе с тяжёлым карнизом! Двое у дверей сделали по шагу и нелепо шлёпнулись в разные стороны, начав издавать булькающие звуки. Линда, полусидевшая на боку, опрокинулась с кушетки вперёд и с глухим стуком, вроде бы даже хрустнуло, встретилась лицом с паркетом пола. Пушкин закатил глаза, странно весь выпрямился на стуле в диком напряжении, словно у него свело всё тело разом и начал сползать под стол. Сдвиг! Сдвиг! Сдвиг! Всем вам, с…ки надменные, бошки попробиваю! Дима выпустил свою ярость наружу!

Открыл глаза…

– … но, теперь мы знаем об этом Несторе. И это тоже информация. За это, следующий твой вопрос, если, конечно такие остались, будет бесплатен. Вернее, ты уже за него заплатил, информацией. Всё честно, никто не упрекнёт нас во лжи, – Пушкин широко улыбнулся, он даже не заметил этой секундной вспышки гнева у Медоеда.

Парень снова прикрыл глаза. Его обвели, как несмышлёного малолетку, как лоха! Но с другой стороны, ты сам на это пошёл и почему был так уверен, что они обязательно должны знать про Нестора? И как не крути, всё честно, не придерёшься.

– Проясни ситуацию с Дайвером и Алиной. За что я убил его? Не просто так ведь, именно его вы выставили против меня.

Пушкин тихо засмеялся, широко улыбнулась и Линда. Хват вдохнул и начал говорить:

– Дайвер, как ты мог слышать, задолжал. Сумма, сама по себе плёвая, мы бы даже не обратили на это внимания, если бы не его длинный язык. Он кое-что рассказал, а именно, про бои по средам и о гостях. Информация, как ты должен понимать, не для всех. Нам пришлось убить кое-кого, а именно, тех трёх, кому Дайвер разболтал. И за это он стал должен ещё больше. Мы хотели его проучить. Он, на самом деле, как ни странно, питал определённые чувства к этой Алине. А она, как раз, решила разделить его долг. Поэтому мы решили использовать её, разве что, ей предъявить у нас ничего, к сожалению, не было, чтобы она вышла в среду в Октагон. Пытались немного надавить, но опять же, впустую. Дайвер же, в это время, «отрабатывал» в боях по средам. Он должен был нам пять боёв, пять убийств. Или одна его смерть. Для него это было легко, боец хороший, до Камелота он отметился и в Колизее. А нам капали деньги. И тут появился ты, – Пушкин промочил горло. – По-правде говоря, если бы Лосось не обратил на тебя наше внимание и не посмотри мы твои схватки, этого боя бы не случилось. А ещё и Дайвер, когда узнал, что ты участвуешь, просто умолял нас отдать тебя ему, даже ещё в один долг влез. Изначально-то мы хотели поставить тебя с более… простым соперником и не в среду. В общем, всё сошлось само собой, – он улыбнулся ещё раз. – Скажи, что вы не поделили? Почему он так рвался тебя прикончить?

Дима усмехнулся. Да уж… вот и лезь теперь решать чужие проблемы. Вот оно, значит, как. Ответил:

– Тогда и я задам ещё один вопрос, идёт?

Пушкин осклабился:

– По рукам.

– Я так понимаю, Дайвер был фееричным понторезом. И мне довелось его и Алину хорошенько… спустить на землю, так скажем. Вот и решил отомстить.

– Идиот.

Дима усмехнулся, соглашаясь.

– Твой вопрос.

– Алина знала об этом увлечении Дайвера?

Теперь усмехнулся и Пушкин.

– Нет. Она не знала.

Медоед кивнул и произнёс:

– Тогда у меня всё.

Кивнул и Пушкин, ответил:

– Надеюсь увидеть тебя в Октагоне, Мясник. Мой контакт у тебя есть.

Медоед, сначала, хотел категорически отказаться, но встретился взглядом с Линдой. И почему-то изменил решение, сказав:

– Я подумаю… – он встал из-за стола. – Благодарю за приём, Пушкин. Линда.

– Всего доброго, Мясник, – Пушкин.

Уже у двери Диму остановил голос Линды:

– Постой, Медоед, – он обернулся. – По твоему вопросу, возможно, тебе сможет помочь человек, по имени Блокнот. Он появляется в Камелоте раз в три-четыре месяца, послушать джаз. Может быть, он что-то и знает, много, где ходит, много, что видел… в следующий раз он будет у нас, как раз, месяца через три, не так давно посещал нас.

Справившись со ступором, Дима ответил:

– Спасибо… Линда.

Она обворожительно улыбнулась, но глаза её были холодны и безразличны.

От мыслей Диму отвлёк вопрос Клопа:

– Слышь, Медоед, – начал он шёпотом. – А у вас там на Приграничье, вы как с такими стаями справлялись?

Шалый шикнул на товарища, чтобы тот заткнулся, но Клоп проигнорировал, ответив, что достало уже так сидеть, а заражённые с такого расстояния точно не услышат. Дима скосил в его сторону взгляд и нехотя ответил:

– Таких стай там мало.