Текст книги "Очень-очень дальний поход (СИ)"

Автор книги: Денис Пронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Глава 18

Владивосток

– Вам созданы все условия. Сука, Сахаров бы свою жену лично ногами забил за такое! Снабжение. Оснащение. Энергия… Блядь! Ракетный крейсер вам за электростанцию!!!

Усталая с виду женщина сочла необходимым вступиться за подчиненных.

– Вы понимаете, специфика…

– Мария Анатольевна! Я специально неделю ждал! Какая специфика???

– Стороннее наблюде…

Задерганный мужчина счел возможным её перебить. Точнее, сдерживаемое до сего момента бешенство таки прорвалось.

– Какое наблюдение? Уже техперсонал охуевает: отчего эти залупоголовые тупо не зашлют буй с ответчиком и ретранслятором? А по нашим каналам координаты слить – хуй да ни хуя? Вот вам, блядь, и стороннее наблюдение, и связь…

Мужчина неожиданно достал из подмышечной кобуры пистолет и произвел два выстрела. Кабинет огласился воплями вперемешку со стонами. Мария Анатольевна замерла.

– Вы охуели в атаке. Забыли про статью, под которой ходите? Доценты, блядь, с кандидатами! Думать и в гипсе можно!

Мужчина набрал на старомодном телефоне номер. Мерно рокотал советского производства ещё диск.

– Медпункт? В 17-й двое носилок. Огнестрел нижних конечностей. Оказать первую помощь без госпитализации. Амбулаторно! Что??? Сделайте рентген, говно вопрос! Да-а-а? Может, отзывчивых медсестер ещё? Так. Ам-бу-ла-тор-но! Лечиться будут по месту работы. Сука! Начальника мне!

Попутно с двумя недостреленными учеными были уестествлены: дежурный врач – за пререкания и излишний гуманизьм, начальник медслужбы – за утерю берегов и провал в работе с подчиненными и собственно Мария Анатольевна – за компанию. Но с ней – это уже позже. Вечером. Дома.

Новая земля. Нойехафен

На том и распрощались. Капитан со своей сворой оперативно смылись, Пашка остался на карауле у трапа, мы с Серегой каждый вернулись в свое заведование устанавливать «противоугонки». Прикольно. Всего неделя с хвостиком, однако как же по земле соскучился! Только закончили – проявился Отто и пригласил нас к автомобилю с водителем.

– Генрих фас отфозить нах хаузе. Все раскофор – зафтра!

Ну завтра так завтра. И нас отвезли в нашу «общагу», предоставленную городом персонально нам на время пребывания на немецкой земле.

Два дня нас никто не трогал. «Соотечественники» даже на глаза не попадались! Мы успели отмыться, отметить боевой выход, помучиться с похмелья и прийти в норму. Утро третьего дня началось с визита оптимистично настроенного капитана Карпсатова в сопровождении бесфамильного пока Сергеича и двух доселе неизвестных офицеров, тоже немолодых и особо званиям не соответствующих. Перестарки какие-то как на подбор. Хотя нет – один из них, с портфелем в руках, ни фига не старый. Лет тридцать пять ему…

После обмена приветствиями капитан без виражей и пируэтов перешел к делу:

– Знач так.

Он потер шею.

– Каша заварилась… Пока вы праздновали, я уже в ППД слетать успел и вернулся… Передавать кораблик вы не хотите…

Мы единогласно выразили свой отказ, а Пашка добавил, что вообще-то это не какой-то там кораблик, а самый что ни на есть новоземельский крейсер «Безотказная тревога»!

– Да-да. Тогда – знакомьтесь. Капитан Иванов, начальник отдела флота штаба РА и лейтенант Ильзямов, финотдел.

Мы представились в ответ. Пашка сразу полез в частности:

– Тащ капитан, а почему на флот – только отдел? И звания, кстати, у вас у всех невысокие… Пролётчики?

Гости заулыбались, причем хорошо, по-доброму.

– В РА генералов не плодят. Как и орденов типа «За отличие в мазурке» Бушковских. Я, например, сюда кап-два прибыл. При аттестации получил капитана. Ещё вопросы не по теме?

– А какова она, тема-то?

Офицеры переглянулись. Забавные молчаливые игры! Карпсатов пожал плечами, Сергеич со словами «пойду покурю» вышел из комнаты, «финансист» отрицательно помотал головой… Иванов вздохнул обреченно.

– РА настоятельно нужен ваш корабль.

О как! Здравствуй, Флот Российский! «Настоятельно!» Пауза затянулась. Иванов опять вздохнул и продолжил:

– Нужен морякам, нужен научникам… Нас послали договариваться.

Я встревать не желал и мысленно и Пашке не советовал. Есть командир – пусть и задает вопросы по делу! Серега ждать себя не заставил:

– Мы как-то не против! Давайте! Ваши предложения?

Влез Карпсатов:

– А сами-то вы чего хотите?

Вот тут я счел возможным высказаться:

– Да уж не вин красных и баб рыжих! У нас вроде как бизнес высокодоходный наладился. Немчики довольны…

Зашевелился Ильзямов:

– Если не секрет, расскажите про контракт с немцами! Нам будет понятнее, от чего плясать…

Серега пожал плечами:

– Да не секрет, в общем-то. За выход – сто тысяч экю на фирму из нас троих. Снабжение, боепитание – с немцев, как и наемный экипаж. Возмещение боевых потерь, повреждений и утрат. Доля в трофеях, если они есть. В планах – через месяц повторить выход.

Финансист задумался. Карпсатов погрустнел, Иванов тоже радости от свежеобретенных знаний не выказывал. Потом Ильзямов полез в совершенно гражданский портфель. Пухлый такой, как бы не советскую власть ещё помнивший.

– Извините. Я тут… где ж это… а! Минуту!

Он достал сборку каких-то бумаг и ненадолго углубился в чтение. Пашка поинтересовался. Не хочет ли кто чаю или кофе. Упоминание чая вызвало ожидаемую реакцию – встрепенулись все, а вошедший с перекура Сергеич даже выразил желание помочь!

– Всем – чаю. Я правильно понимаю?

Несогласных не было. Мы с Серегой понимающе переглянулись – правильно мы с камбузной каптерки весь чай вынесли. Он тут не растет отчего-то, а привозной идет чуть ли не дороже золота… Появление чая совпало с окончанием ознакомления Ильзямова с бумагами. Теперь он быстро записывал какие-то цифры в столбик, сверяясь с таблицами в книге, которую он извлек из портфеля. Мы молча пили чай, дожидаясь окончания этого расчетного процесса. Наконец Ильзямов оторвался от своей писанины.

– Позвольте я вас ознакомлю с некоторыми цифрами. Итак. По моим расчетам до первого крупного обслуживания агрегатов и механизмов вам осталось два-три, может, четыре выхода. Далее начнутся крупные расходы – переборка двигателей, наладка оборудования… За местный год расходы превысят доходы. Далее?

Я понимал его правоту, Серега – тоже. «Быть яхтсменом – дорогое удовольствие!» И случись что – где искать ремонтный завод? А запчасти? Я молчу про, не дай бог, замену сердец – вообще жопа! Но вот насчет эдак срочных и необходимых капремонтов – ой, брешет, собака! Я многозначительно откашлялся. Серега невозмутимо посмотрел на докладчика.

– Это всё правильно. И что вы предлагаете?

– Полмиллиона.

Пашка фыркнул в кружку, я заулыбался. Серега перевел взгляд на Карпсатова.

– Я так понимаю, главный – вы? Впрочем, неважно. Передайте, пожалуйста, славным руководителям протектората РА, что переговоры закончились провалом. И, кстати – вам от вашей лапши своим ушам не склизко? Раз в три месяца боевой корабль капиталить, хе!

Карпсатов неожиданно разулыбался и гордо посмотрел сперва на Иванова, а потом на Сергеича.

– После сочтемся. Ильхам Саидович, к делу!

Я чего-то не понимаю. Их посылают – они радуются… Финансовый гений улыбнулся.

– Тогда – я по-простому, можно?

Несогласия никто из нас не выказал.

– Полмиллиона – каждому. Плюс вы получаете подданство протектората РА и продолжаете служить в прежнем качестве в прежних званиях.

– Прежнем – это каком?

– Старший мичман Васильев – командир корабля. После переаттестации, скорее всего – лейтенант или старший лейтенант. Насчет остальных по поводу званий загадывать не буду. Жильем обеспечим.

Слов у меня не было – одни мысли. Чего хочу? Как? Где? Ребят, по ходу, одолевали те же мысли. Мы помолчали, затем Серега откашлялся.

– Нам надо подумать. Вы сильно торопитесь?

– Хотелось бы поскорее решить этот вопрос.

– Какое-то срочно-важное дело?

– Да.

Чё-то у меня забрезжило… Ага!

– Серег, извини, перебью. Я так понимаю, в этом районе ваше дело?

Офицеры переглянулись с видом людей, которых обстоятельства вынуждают выдавать маленькие государственные тайны. Слово взял «главвоенмор».

– Да. Именно в этом районе и именно срочно.

Я посмотрел на Серегу вопрошающе. Он согласно прикрыл глаза, давая мне карт-бланш.

– Тогда – хрен с ним, с отдыхом! Ради соотечественников потрудимся и в выходные! Расценки на аренду вы уже знаете, условия – тоже. А мы как раз пока и подумаем…

Карпсатов щерился, чуть ли не ржал. Остальным было нерадостно.

– Скидку сделаете? Тем более воевать не придется…

На это Пашка, разминая сигарету, ответил:

– А у нас с некоторых пор небоевых выходов не бывает. И – предупреждая вопрос: с тех самых пор, как нас ночевать в плавдоке одних оставили. Сергеич, курить пойдешь?

Глава 19

«Ветры дуют над Европой, парапон – ципон – ципо…»[16]16
  Песня Ю. Визбора «Пара-понци».


[Закрыть] Над нами ветер тоже дул, свежий такой, порывистый. Да, нас таки утоптали – мы, толком не отдохнув, вышли из Нойехафена, взяв на борт группу местных «россиян». Нашелся и мне напарник, в староземельном прошлом – такой же маслопуп, и отдельный штурман… И двигались мы, по словам Сереги, в ту степь, из которой нас сюда, собственно, и принесло. И почему меня это не удивляет?

Дошли и пришли! И – настал, так сказать, опупей апупеоза! Сперва средь невысоких волн зоркий впередсмотрящий углядел некое оранжевое пятно. Приблизились, осмотрели – сразу видно родной ВПК. Это я с Серегиных слов описываю – я в электронике ни бум-бум… Потом мне пришлось заняться прямыми обязанностями – имеющие отношение к науке участники похода задействовали всё что можно из электропотребляющего оборудования, причем в лучших традициях: всё сразу, немедленно и на полную мощность! Только что артустановки не привлекли, но и этого хватило – искры, щелчки автоматов, гул – а мы с Димой в это время спокойно попивали чай… Вдобавок в разгар авральных работ ворвался некто «наукоемкий» и с порога начал бросать обвинения в саботаже и измене Родине! Ну словил-то леща он сразу и, разбросав нашу чайную икебану, прилег в сторонке, но осадочек нехороший остался. Мы устранили повреждения, я дал павшему «светилу» подышать староземельным ещё нашатырем из аптечки и повел его на свежий воздух. Хотелось, если честно, ещё кому-нибудь уебать. И чая было жалко, и дебилов, на ровном месте учиняющих аварийные ситуации, хотелось поучить уму-разуму. И с подрасстрельными обвинениями разобраться. Во мне гуляло новое для меня чувство классовой ненависти пролетариата к гнилой интеллигенции. Наверняка сюда мы заявились с подачи и при активном участии подобных «яйцеголовых»! Точно совершенно. К бабке не ходи! Наверное, правильно их Ленин «говном нации» величал!

К разбору полетов я опоздал. Там имевшие отношение к флоту и примкнувшие к ним военнослужащие «на пальцах» объяснили негодующим «ученым» их ошибки и в ответ обвиняли их самих в расшатывании устоев, шапкозакидательстве и авантюризме. Подошедший Серега посмотрел на меня с улыбкой.

– Как, норм?

Я отпустил на волю непрочно стоящего на ногах скандалиста. Тот немедленно убрел за угол надстройки, пошатываясь «на неверных ногах после словленной банки» да простит Сукачев мне такую вольность.

– Да там больше эффект неожиданности…

Серега оглянулся и понизил голос:

– Телефон где?

– В каюте.

– Достань, если надо – заряди и держи при себе.

Я в непонятках уставился на него.

– Возможно, будет связь.

Лицо мое, похоже, выразило еще большее изумление и непонимание.

– Эти сколковские выпердыши языками чешут не думая. Они вроде как надеются, что появится окно, и, возможно, надолго. Так что будь готов!

Окно, дверь… Ох, батя, правильно ты про Смоллета говорил!

Владивосток. Чуть позже – Москва на проводе

– Мария Анатольевна, спасибо что зашли. Вдвойне спасибо, что взяли с собой автора этого…

Мужчина с непонятным выражением лица ткнул пальцем в неаккуратную стопку листов А4.

– И особенно вот этого опуса!

Непонятно с чего разъярившийся оратор ударил кулаком по идеальному, чуть ли не в ламинированной обложке красочному буклету.

Двое мужчин средних лет, и так не лучившихся оптимизмом, окончательно увяли.

– Идите к себе. Мария Анатольевна.

– Мне хотелось бы…

– Я постараюсь! Если меня опять не выведут!

Мужчины, встрепенувшись, выразили готовность… Да какую там готовность! «Что угодно сделаем, чтоб не допустить доведения и выведения! Горло зубами! Ногами!!!» Вот с ногами у них было не очень – оба опирались на одинаковые палочки.

Дождавшись, когда за молодой женщиной закрылась, сыто щелкнув запором, дверь, хозяин кабинета, а по-хорошему и всего окружающего «зоопарка» в полтысячи квадратных километров, обратил обманчиво-добрый отеческий взор на оставшихся. Те опять пожухли.

– Я вам что, дорогие мои, поручил, а? Одному – внятный отчет! Ты что сделал? Я со словарем через твой опус продирался! Правда, почти всё понял…

Одному из колченогих слегка похорошело. Он несмело улыбнулся.

– Рано скалишься! Обезболивающее пока не заслужил… Впрочем, ладно. Ступай. А вот с тобой…

Первый вымелся, как не было его. Второй обреченно ссутулился.

– А вот ты-ы-ы… Вредитель, гроза полей и огородов…

Разнос набирал обороты.

– Тебе, блядь, яичко прострелить, сука, чтоб ты понял, что и ты не Сахаров, и на дворе не семидесятые? Пуля в ноге тебя не тормозит, поколение пепси? Тебе разжевывать надо, что даже не думать лучше о гадостях? Тебя, песик, после первого обоссанного пуфика в живых оставили, а ты что? Продолжаешь срать в углах и грызешь тапки? Сейчас ты, гнида, пишешь мне в трех предложениях суть опыта. Я доношу это до…

Мужчина ткнул пальцем в потолок.

– А потом… Потом – будет потом.

Зазвонил неприметный телефон на столе. Со словами «Молись, сука» мужчина снял трубку.

– Да, я! Здравствуйте! Успехи следующие: по сигналу из «зеркала» выпускаем туда второй маяк. Далее пытаемся сместить рамку. Остальное – мелочи. Если получится, да. Постараемся обойтись!

В этот момент говоривший посмотрел на хромоногого «диссидента». Что тот увидел нового для себя – неизвестно, но это послужило для него неким сигналом. Он заорал, сразу выйдя на максимальную громкость.

– Помогите! Меня бьют и нарушают мои права! Спасите!

Некоторое непродолжительное время хозяин кабинета, улыбаясь, слушал гневные вопли. Даже трубку телефонную развернул, чтобы собеседнику лучше слышно было. Потом мягко улыбнулся крикуну и вернулся к разговору.

– Так точно, один перековался, второго вы слышали. Никак нет, есть вариант получше. А к тем морячкам отправить, да и за маячком присмотрит заодно! Зачем внутрь? Найдем мы ему и лодку, и весло дадим… Раз приказываете, то и акваланг на всякий случай… Метров сто… Тогда не дадим! Ракетницу и ящик патронов лучше – пусть сигналит. Можем ещё рельсу с молотком дать – пусть звонит! Ха-ха! И вам всего доброго!

Говоривший аккуратно, даже ласково как-то, положил белую угловатую какую-то трубку на подпружиненные язычки такого же угловатого телефонного аппарата. Бело-кремового, точно помнившего если не XX, то XXIII съезд КПСС. «Цвет вроде бы слоновой костью называется» – некстати всплыло в мозгу у «пролётчика».

– Всё понял?

– Нет! Я не хочу! Я…

– А пацаны-гидрозольдаты, думаешь, хотели? Вот и пойдешь тем же маршрутом. Не ссы, там и встретят, не девушки пригожие и не песней, но всё-таки не в неизвестность улетишь, как они. И дальше – сам смотри. Будешь полезен – пригодишься и там, будет и что есть, и на что. Ну а нет – так нет. Иди. Готовься, собирайся, можешь рюмочку пропустить на ход ноги.

Возражать и упрашивать начальство любитель рискованных научных опытов не стал. Даже не попробовал.

Новая Земля. «Глубокое синее море». Условно-приблизительное место появления корабля «Безотказная тревога»

Вторично о возможной связи напомнил Пашка. Так-то он болтался на крыльях мостика, выполняя функции наблюдателя, а тут почтил лично, понимаешь ли, и утащил «подышать свежим воздухом». Я дышал, он курил.

– Серега просил передать, что по планам заказчиков связь возможно будет часа через два. Телефон зарядил?

– Я получше придумал. Набил текстуху про наше житье, местный колорит и приключения вкратце. Как появится сеть, я сперва её отошлю, потом буду пытаться дозвониться…

– Красава! Потом расскажешь…

Ответить я не успел – Пашка, выбросив окурок за борт, унесся куда-то. Я постоял ещё минут пять, а потом двинул к себе. Время тянулось даже не как резиновое, больше подходило определение «гуттаперчивое». Знаю, знаю, что это то же самое! Знаю! Зато оттенок загадочности и неведомости присутствует! И всё равно, как ни ждал, как ни был настороже – всё одно. Телефон взбрыкнул коротенько, привлекая к себе внимание, а потом забился в истерике, когда я гальюн посещал по «многочисленной надобности». Хорошо, все дела уже сделал и даже руки помыл, так бы мог и оскоромиться от неожиданности. И вдвойне хорошо, что звук отключил. Влажными руками я заколотил стилусом по экрану, отправляя набитый текстовый файл на батину почту. Уф-ф-ф. Ушёл! «Дебил, а про Ниро Вульфа не забыл?» – поинтересовалось вечно опаздывающее со своими советами подсознание… По тому же адресу улетело «С хреном и майонезом можно сожрать любую гадость! Пап, забыл в предыдущее вставить!». Уф-ф-ф ещё раз! А вот теперь можно и позвонить попробовать. Гудки, гудки, гудки…

– Привет, сын!

– Пап, очень скоренько. Я тебе отправил на почту. Связь может прерваться. Ты к родителям ребят съездил?

– Да. Все успокоены.

– Наверное, надо будет опять прокатиться.

– Понимаю. В течение недели.

– На словах – все хорошо. Любят, надеются скоро…

«Увидеться» я договаривал уже в «мертвую» трубку. Связь как появилась, так и пропала. Посмотрим, что мне там наприходило… Фигушки! В дверь забарабанили. Энергично так, вкладывая душу! Что, на всех сёр напал, что ли? Я рявкнул: «Минуту!!!», убрал телефон и открыл дверь, матеря особо нетерпеливых… Нетерпеливые были, аж двое.

– Вы нарушали режим радиомолчания?

– Я срал!

– Дурака не валяй! Где телефон?

Я начал емко и сжато объяснять, где телефон и куда он может пройти вместе со своим товарищем, но меня грубо прервали ударом в живот. А вот хренушки! Ударившему молчуну тут же прилетело с левой в челюсть, а говорливого я попытался оттолкнуть, но безуспешно. Как-то хитро он меня обнял, чуть ли не обвился, как змея, и вместе с ним мы начали падать на пол. Всё, на что меня хватило – попутно засветить по кнопке ревуна пожарной тревоги. «Засранцев», кстати, это не отвлекло – «осьминог» на пару с «недобитком» одарили меня наручниками и поставили вертикально.

– О! Сань, а чё за пальба была?

– Ща узнаем. Всё равно этого туда тащить…

Ревун замолчал. Неожиданно появился третий – Сергеич, и раскомандовался сразу:

– Вы чо? Ох…

Он сдержался, наливаясь на глазах свекольным соком.

– Вам что сказали??? ВЕЖЛИВО сопроводить на мостик! Из-за вас война начнется!

Наручники с меня тут же сняли и предложили, действительно вежливо, прогуляться на мостик. Молчун, правда, тут же «простучал по команде».

– Телефон во внутреннем кармане!

Сергеич посмотрел на него с умилением. Как на альтернативно одаренного ребенка.

– Молодец! Не забудь упомянуть в рапорте! Может, клизму тебе не аджичкой, а вазелинчиком смажут!

По дороге отметил, что стволы «акашки» направлены точно на мостик… Если Пашка, по договоренности, выгнал всех из машинного и заперся там, будет о чем пообщаться с «клиентами». Хрен нас тепленькими возьмете!

На мостике Серега объяснял клиентам правила поведения на воде:

– А как нам ещё это расценивать? Только как попытку захвата с неведомыми целями! О, Родь! Живой?

– Живой. Но помятый непонятно за что. И недобрый в связи с этим!

– Итак, объясните внятно, в связи с чем было совершено нападение на Родиона?

Внимание присутствующих сконцентрировалось на моих противниках. Они переглянулись. «Говорун» отрицательно покачал головой и пожал плечами. «Молчун» тяжело вздохнул и начал:

– Мы его нашли. Он в туалете заперся!

Я счел возможным прокомментировать:

– Неудивительно! Я какал, вообще-то! А вы, по ходу, слабитесь с привлечением большого числа зрителей?

«Молчун» глубоко вздохнул:

– Ну он ругался. Сопор… сопротивление оказал…

– Не оказал, а ответил на немотивированную агрессию!

Карпсатов, с грустью глядя на Сергеича, произнес:

– Под арест. Оба.

Потом обратился к нам с Серегой, глядя то на него, то на меня:

– Очень неприятная ситуация. Плюс самоволие и инициативность…

Я потер пузо.

– А что за паника-то, собственно?

– Опасались утечки, ну и…

– Так она произошла.

Карпсатов закрыл глаза и недолго помычал, как от боли:

– Вы же…

Серега его перебил:

– Подписка староземельная, здесь не действует. А здесь мы никому её не давали!

– Но условия контракта!

Я тем временем достал телефон и открыл файлик, который отцу отправлял:

– Вот! Почитайте и скажите, тянет это на измену Родине?

Карпсатов читал быстро, но внимательно. Хе! Каких откровений он там ждал? Я вольно переложил содержание «памятки переселенца» в части географии, климата и политики, рассказал о наших приключениях и высказал свои впечатления. О «рейсе» там ни буквы не было, не говоря уже о словах или цифрах.

Разошлись, в общем, краями. Нам всем принесли извинения, и мы их приняли. С «москвичами» даже и разговаривать не стали бы, а с протекторатом РА… Если и шла о них злая молва, то распространяли её те, кому и руку подавать не хотелось, и спиной не то что в бане – вообще поворачиваться не стоило. Так что замирились. Уговорились о «недопущении впредь» – и как по заказу случилось то, что ожидали заказчики. С криком «Началось!» прибежал вахтенный радист – и все ломанулись на крылья мостика – искать в округе нечто невиданное и неописуемое. Телефон, отданный мне начальником экспедиции, дернулся в кармане, сообщая, что связь опять появилась… А чего искать-то, вот оно – овал метров пяти в ширину и семи в высоту висел, почти касаясь волн, метрах в пятидесяти от нас и исторгал из себя вроде бы воду. Оп! Из него появилось нечто оранжевое… С белыми переливающимися полосами! Черт, это спасательная шлюпка же! Это диво дивное плюхнулось в воду. Я тихонько отправился вниз – пока на палубе ажиотаж и радость, попробую-ка бате набрать.

Облом-с! Связь с Землей как появилась, так и пропала. Шо делать – пошел к себе, освобождать Пашку от нечаянной вахты и рассказывать, что было.