Текст книги "Франсиско Франко: путь к власти"

Автор книги: Денис Креленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Эти разумные и необходимые меры сочетались с менее удачными: была закрыта «как рассадник антиреспубликанских настроений» академия генштаба в Сарагосе. Тем самым армию лишили перспективы притока высококвалифицированных специалистов. Сократили и без того небольшую армию на 15 %, чтобы выкроить средства на выплату жалованья уходящим в отставку чинам.

Предложение выйти в отставку повлекло совершенно неожиданные для режима последствия. Армию покидали в большинстве лояльные к республике, инертные, лишенные честолюбия офицеры, и, напротив, остались энергичные профессионалы, «африканисты» типа Ф. Франко, не считавшие свою карьеру завершенной, а республику долговечной. Таким образом, расчеты правительства на «бархатный» разгром армии потерпели провал. Армия, не пошевельнувшая пальцем, чтобы воспрепятствовать появлению республики, постепенно, по мере нарастания недовольства ошибками республиканского правительства, занимала позицию откровенного неприятия республики.

Еще сложнее обстояли у республики дела с остро необходимыми реформами в экономике. Созданная в мае 1931 г. аграрно-техническая комиссия работала крайне вяло, кроме конфискации земли у 463 представителей земельной аристократии, других шагов не предпринималось. С 1931 по 1933 гг. только 12 260 крестьянских семей получили обещанные республикой земельные наделы. Глубокое разочарование в реформах крестьянства, крупнейшего потенциального союзника реформаторов, привело к потере опоры в аграрном секторе.

Не нашла республика способа улучшить условия труда и жизни промышленного пролетариата. Уже в конце 1931 г. трудящиеся помимо экономических требований выдвигали и политические, настаивая на смене правительства. В Лагранье, Кадисе, Бодахосе выступления рабочих превращались в бои с силами правопорядка. Формирования гражданской и штурмовой гвардии с согласия властей устраивали кровавые разгоны демонстраций. Стачечное движение непрерывно возрастало: если в 1931 г. в выступлениях участвовало свыше 1,5 млн человек, то в 1932 г. – только в январе количество бастовавших достигло 1 млн человек.

Резко снизились показатели в ряде отраслей промышленного производства и добычи полезных ископаемых. К примеру добыча каменного угля снизилась от 7,1 млн тонн в 1930 г. до 5,9 млн тонн в 1933 г. Продолжалось падение курса писеты: с 1930 по 1932 г. она потеряла около трети своей стоимости, что представляло абсолютный рекорд за предшествовавшее десятилетие.

Политические реформы республиканского правительства тоже не отличались результативностью и не вызывали большого энтузиазма в стране. Уступка одним общественным слоям порождала бурное негодование других. Так, предоставление даже ограниченной автономии Каталонии вызвало бурю негодования сторонников «единой и неделимой», от военных до либеральной интеллигенции.

Проблема каталонского национализма оказалась самой больной точкой республики. С одной стороны, только каталонские сепаратисты были до конца последовательными сторонниками демократии, поэтому руководству республики необходимо было ладить с ними, с другой, – предоставление Каталонии автономии давало традиционалистам возможность упрекнуть реформаторов в предательстве интересов единой Испании и отталкивало многочисленную категорию населения от правительства. Республиканские власти сделали выбор в пользу сепаратистов. Каталония получила право сформировать собственное правительство. Его возглавил полковник Масиа, непременный участник прежних заговоров и мятежей против Мадрида. Таким шагом центральное правительство возмутило многих испанцев, а заодно пробудило желание получить аналогичные права у населения других окраинных территорий страны.

Республика обманула всех, кто ее поддерживал, и доказала правоту тех, кто был против ее провозглашения. В противовес сосредоточившимся в правительстве левым республиканцам и социалистам в обществе началась активизация оппозиционных сил. В 1933 г. возникла СЭДА (Испанская конфедерация автономных правых) – массовая партия традиционно-католического толка, деятельность которой была направлена на парламентскую борьбу против республики. Новая партия могла рассчитывать на поддержку большинства общественных организаций центра и правого крыла. Кроме того, ее поддерживали последователи организаций, нацеленных на насильственную ликвидацию существующего режима, такие, как созданная в 1931 г. ХОНС (Хунта наступления национал-синдикализма) и образовавшаяся осенью 1933 г. «Испанская фаланга», возглавляемая сыном покойного диктатора Хосе-Антонию Примо де Ривера. Так закладывались основы националистского движения, к которым по мере углубления кризиса присоединялись другие общественные организации.

На состоявшихся в ноябре 1933 г. выборах Испания, уставшая от пустоцветных реформ, экономической бездарности и политического беспредела умеренных, проголосовала за правых и правоцентристов: из 3,5 млн человек, участвовавших в голосовании, 3 365 700 голосов получил блок, возглавляемый СЭДА, а 2 051 000 бюллетеней досталось центру. Полученное большинство в кортесах позволило правым сформировать свое правительство. Начавшийся после этого период получил у испанских левых название «черного двухлетия».

Вернемся к нашему герою и посмотрим, как складывались его отношения с республиканским режимом. Либералы не простили Ф. Франко его откровенной оппозиционности в дни установления республики. М. Асанья предлагал закрыть академию в Сарагосе, предпочитая перекрыть приток квалифицированных кадров в армию, но не допустить руководство учебным заведением человеком, чья неприязнь к новой власти была столь очевидной. После закрытия академии генерала Франко назначили командиром 5-й дивизии в той же Сарагосе, но на короткий срок. Рассчитывая, что опальный генерал, польстившись на оплачиваемое безделье, подаст в отставку, военное министерство, сняв его с командования дивизией, медлило с новым назначением. Ожидания не оправдались: Ф. Франко не спешил уходить в отставку и отговаривал других, кто обращался к нему за советом. Наконец, последовало решение правительства о направлении генерала в Ла-Корунью, где дислоцировалась 15-я пехотная бригада, знакомая Франко по лейтенантской юности.

В эти месяцы опальный генерал тщательно избегал контактов с офицерскими группами, рассчитывавшими путем мятежа заменить Вторую республику на более удобную для военных форму правления. Безошибочно оценив перспективы вспыхнувшего в августе 1932 г. мятежа Санхурхо, он не принял в нем участия. Мятеж был легко и быстро подавлен правительством. Франко придерживался роли скромного, исполнительного командира одного из соединений. Его позицию можно оценить как молчаливое неприятие происходящего.

Интересно сопоставить его позицию с настроениями других представителей семьи Франко Баамонде. Старший из братьев, Николас Франко спокойно воспринял становление республики. Ему импонировала программа умеренных либералов-республиканцев и для него крушение монархии не повлекло каких-либо изменений в жизни. С началом Гражданской войны он оказался в рядах национал-традиционалистов среди людей, окружавших Ф. Франко.

А для младшего из братьев – Рамона Франко с провозглашением республики начался «звездный час». Он превратился в настоящего героя революции. На короткое время он стал командующим авиации республики. Затем, как кандидат от радикал-социалистов, был избран в учредительные кортесы. Позднее в Гражданской войне Рамон участвовал на стороне националистов, забыв о своих прежних радикал-социалистических взглядах. Его блестящая карьера завершилась в 1938 г., когда пилотируемый им гидробомбардировщик «Капрони» из-за неполадок в двигателе рухнул в море. Франсиско не любил младшего брата, считая его приспособленцем, отщепенцем и беспутным сыном.

Вероятно, в вознаграждение за проявленное безразличие к Санхурхо Франко после посещения Асаньей и военным министром Кэсаресом Кирогой Ла Коруньи в сентябре 1932 г. получил новое назначение, на этот раз с повышением. С 16 марта 1933 г. он был назначен комендантом Болеарских островов. Губернаторский дворец на Мальорке, мягкий климат и высокая, хорошо оплачиваемая должность, очевидно, служили признаком расположения к нему правительства. Может быть, такой мерой правительство хотело «задвинуть» ненадежного военного подальше от возможности участвовать в политике. На острова Ф. Франко отправился в сопровождении своего постоянного спутника Ф. Сальгадо Арухо. Он всегда предпочитал иметь при себе помощников, преданность которых гарантировалась родством или давней дружбой, в лояльности которых он был совершенно уверен.

В период пребывания на Мальорке Ф. Франко познакомился с молодым флотским лейтенантом Луисом Кареро Блэнко, которого уже встречал мимоходом в Африке. Со временем этот человек стал одним из ближайших соратников диктатора на всех этапах его деятельности.

Победа правоцентристов на выборах 1933 г. вернула Ф. Франко прежнюю уверенность в прочном расположении власть придержащих. Его карьерный рост, несколько приторможенный при предыдущем правительстве, снова ускорился. Одним из лидеров СЭДА был его зять Рамон Серано Суньер, руководивший организацией «молодежь народного действия», созданной как штурмовой отряд правых партий в период разгула анархистов. Военный министр нового правительства Диего Идальго был хорошим знакомым Ф. Франко. С конца 1933 г. Ф. Франко стал часто бывать в Мадриде, порой надолго задерживаясь там. 8 феврале 1934 г. в его доме на улице Костельяно, № 28 от воспаления легких скончалась его мать донья Пилар, к которой Франсиско был очень привязан.

В марте 1934 г. Франко, как всегда досрочно, получил чин дивизионного генерала. В связи с этим назначением военный министр Д. Идальго позднее написал о своем подчиненном: «Франко был предан своей профессии до конца и был наделен всеми достоинствами профессионального военного; он много работал, ясность его мышления, понимание и общее образование, – все было поставлено на службу армии».

Новый режим вполне соответствовал настроениям сорокалетнего (ему как раз исполнился 41 год) генерала, он сулил ему хорошие перспективы в будущем. Лозунг новой власти звучал так: «Превыше всего Испания, превыше Испании – Бог». Это вполне соответствовало собственным взглядам генерала Франко. Со своей стороны правительство, возглавляемое центристом Алехандро Леруссом, смотрело на Ф. Франко как на признанного лидера армии. Его умение действовать решительно и жестко могло оказаться совершенно необходимым в условиях социально-экономического кризиса, усиленного неумелыми реформами прежнего правительства. Левые силы, ранее выступавшие против реформаторов, теперь обвиняли центристов и правых в ухудшении экономической ситуации.

Нараставшее общественное недовольство проявилось в событиях, начавшихся 5 октября в Астурии, когда протест против вхождения в правительство трех новых министров, принадлежавших к СЭДА, перерос в вооруженное восстание. Шахтеры и металлисты захватили армейские склады, вооружились и провозгласили собственную республику. Органы государственного правления, полиция и воинские части были разогнаны. Это восстание стало частью широкого мятежа, руководимого левыми, который по замыслу его организаторов должен был охватить многие районы страны. Подготовившие это выступление левая республиканская партия «Республиканский союз», каталонские и баскские сепаратисты, социалисты и коммунисты рассчитывали таким образом вернуть утраченную после выборов 1933 г. власть. Но их ждало разочарование – почти по всей стране анархо-синдикалисты отказали им в поддержке.

Восстание было быстро подавлено силами войск и полиции. Лишь в Астурии, где анархисты возглавили борьбу, восставшие добились временного успеха. «Астурийская коммуна», хозяйничавшая на довольно большой территории, не смогла избежать некоторых, как говорили левые, перегибов и ошибок. Например, в Хихоне первым декретом восставших была отменена собственность. Деклассированные элементы занялись грабежами домов и магазинов. Не удалось сдержать акты насилия против священников и культовых зданий, которые становились добычей поджигателей.

Как только начались беспорядки, правительство отозвало Ф. Франко в распоряжение военного министерства на должность военного советника с задачей способствовать пресечению беспорядков. Ему предложено было использовать войска, расположенные на территории протектората, в первую очередь Терсио и марокканские части. 10 октября передовые части «африканистов» высадились в Хихоне. Войсками командовал старый приятель Ф. Франко полковник X. Ягуэ. Пятнадцатидневные кровопролитные бои, в которых обе стороны проявили упорство и ожесточение, закончились поражением анархистов. Исследователи расходятся в определении числа убитых и раненых.[5]5
  Наиболее достоверными представляются такие цифры: 3 100 повстанцев и 1 100 солдат сил охраны правопорядка (Historia de Espana. Т. IX. P. 201).


[Закрыть]

Думается, сваливать всю вину за кровопролитие в Астурии на Франко неоправданно. Виновных в этих событиях с той и с другой стороны было достаточно. В их числе и лидеры повстанцев, методы борьбы которых не всегда согласовывались с принципами человеколюбия и совершенно игнорировали права собственности. Консервативные либералы из правительства А. Лерусса внесли свою лепту в кровопролитие, используя для подавления беспорядков легионеров Терсио и марокканцев, чей моральный облик и методы ведения боевых действий, к которым они имели пристрастие, были хорошо известны. Ф. Франко в этой ситуации был военным, исполнявшим приказ и старавшимся сделать свое дело как можно быстрее. Но факт остается фактом. Орден Большой Крест, полученный им в феврале 1935 г. за бои в Астурии, вряд ли можно назвать почетной наградой.

В общественном мнении популярность Франко значительно поблекла после этой операции. Многие в Испании приветствовали обуздание левых экстремистов, но были возмущены использованными методами. Особое недовольство вызывало привлечение марокканских войск, исторически сложившаяся неприязнь к которым для многих была сильнее социально-политического антагонизма.

До марта 1935 г. Ф. Франко числился в военном министерстве в качестве военного советника, затем новый военный министр Хиль Раблес (самая заметная фигура правых) назначил его начальником вооруженных сил в Марокко. Три последующих месяца командования войсками на территории протектората являлись необходимым этапом для нового повышения. Пока Франко занимался восстановлением дезорганизованных реформой воинских частей, раньше считавшихся лучшими в армии, его собственная судьба решалась в высших эшелонах власти. Новое назначение начальником Генерального штаба по сути сделало его в мае 1935 г. первым генералом Испании, поскольку и президент, и военный министр не были военными. Кроме признания военного опыта и воинских заслуг, назначение на третий по значимости пост в структуре вооруженных сил указывало на изменение статуса: высокопоставленный военный превратился в одну из центральных политических фигур среди правых, своего рода «длинную шпагу» лагеря традиционалистов.

Республиканское правительство А. Лерусса представляло собой худший образчик властной структуры времен либеральной Монархии. Оно состояло по преимуществу из представителей прежней политической элиты, которые не извлекли никаких Уроков из факта крушения монархии и культивировали все Недостатки прежней манеры правления. Взяточничество и интриганство привели к полной утрате правительством политического и морального авторитета. Под давлением левых партий осенью 1935 г. президент А. Самора принял решение а роспуске кортесов и правительства.

На 16 февраля 1936 г. были назначены новые выборы, в ходе которых правым и центристам предстояло столкнуться с объединенным блоком партий Народного фронта. Этот блок, в состав которого вошли Республиканский союз, Всеобщий союз трудящихся, Левореспубликанская партия, Каталонская левая, а также социалистическая и коммунистическая партии, был создан 15 февраля 1936 г. Он шел к выборам с умеренной программой, содержавшей преимущественно экономические требования, что давало основания надеяться на определенный успех.

Правые отнеслись к созданию Народного фронта спокойно, рассчитывая, что все вышеперечисленные партии были недостаточно влиятельны без поддержки анархо-синдикалистов и контролируемых ими профсоюзов (НКТ), а монархисты на первых порах собирались игнорировать выборы. Однако накануне выборов анархисты, оценив ситуацию, пришли к выводу об опасности победы правых. Инстинкт самосохранения вынудил анархистов присоединиться к тому лагерю, победа которого не угрожала их положению самой влиятельной левой силы. 14 февраля они призвали своих избирателей голосовать за Народный фронт. Правые в лице СЭДА и примыкающих движений, уверенные в собственных силах, не искали сближения с центром, дискредитированным двумя годами «пребывания во власти».

В результате из 9 300 000 участников выборов 4 654 11б проголосовали за Народный фронт. Националисты получили 4 503 524 голосов, но 449 000 из них принадлежало центристам. Для правых это означало полное поражение, ведь, несмотря на минимальный разрыв, существовавшая мажоритарная система отдавала право формирования правительства блоку левых партий. Правительство вновь формировал склонный к реформаторству М. Асанья. Одновременно в Мадриде и других городах происходили массовые митинги сторонников победителей. Начинался очередной этап вакханалии «свободы».

Ф. Франко и некоторые другие военные поставили вопрос о необходимости введения военного положения. Вечером 16 февраля начальник Генштаба в телефонном разговоре с командующим гражданской гвардией «африканистом» генералом Пасасом высказал опасения, что массы на улицах «попытаются извлечь из выборов последствия, не заложенные в результатах голосования». Он предложил вывести на улицы войска. Однако растерянность правых и правительства привела к утрате контроля за ситуацией в стране.

Анархисты восприняли победу Народного фронта как карт-бланш на свои мероприятия по разрушению старого и строительству нового общества. По всей стране начались расправы над теми, кто голосовал за правых, относился к числу их приверженцев или рассматривался в качестве «эксплуататоров». Один из таких эпизодов расправы люмпенов, руководимых экстремистами, прекрасно описан в романе Э. Хэмингуэя «По ком звонит колокол?». Вновь, как в момент свержения монархии, запылали церкви и монастыри, банды пистолерос (наемных убийц) организовывали уличные стычки.

Чтобы остановить волну насилия, развязанную анархистами, 17 марта правительство М. Асаньи объявило вне закона «самую яростную группу испанского фашизма – Фалангу». Фашистами правительство окрестило всех, кто пытался протестовать против экстремистских бесчинств и бессилия правительства в борьбе с ними. К фашистам были причислены крестьяне, возмущенные поджогами церквей, буржуазия, не желавшая отдавать свое имущество, военные, недовольные обилием вооруженных «дружинников» из ИСРП, КПИ и акархо-сикдикалистских групп, – словом все, кого не радовал разгул беззакония и самоуправства. В противовес объединению сил Народного фронта ускорилась консолидация национал-традиционалистов. Фалангисты и «зеленые рубашки» из молодежных отрядов «католического действия» не уступали в жестокости левым экстремистам. Экстремистские методы скоро стали использоваться всеми сторонами.

Правительство открыто декларировало свои симпатии и антипатии. Так, 19 мая Касарес Кирога, сменивший на посту главы правительства М. Асанью, избранного президентом, заявил во время дебатов в кортесах, что его правительство считает себя находящимся в состоянии войны с Фалангой и сторонниками фашизма. Таким образом, премьер-министр «демократической республики всех классов и сословий» противопоставил себя и 34,3 % испанцев – 33,2 % своих соотечественников, голосовавших на выборах за правых. Другими словами, треть испанских граждан была поставлена как бы вне закона.

В такой ситуации переход от парламентских методов борьбы к насильственным был неизбежен и закономерен. Заговор против правительства левых вызревал в военной среде, бывшей традиционно наиболее активной частью испанского общества. «Военный союз» {UNE), в который вошли многие генералы и офицеры, в том числе Ф. Франко, занялся подготовкой военного переворота.

Условия для этого были вполне подходящими. Вторую республику безоговорочно поддерживали только каталонская автономия и мадридский пролетариат. Остальные регионы и слои испанского общества были далеки от единодушия в отношении республики. Многие крестьяне устали ждать обещанной земли и были возмущены надругательством над церковью. Большая часть буржуазии беспокоилась по поводу покушений на собственность и желала пресечения анархистского разгула. Однозначно негативно относились к республике монархисты, главной опорой которых была старая земельная аристократия, которой правительство перестало выплачивать компенсацию за конфискованные земли. Результаты февральского голосования свидетельствовали, что треть испанцев сохранила симпатии к национал-традиционалистам, а другая треть, не участвовавшая в выборах, прониклась подобными симпатиями в ходе очередного витка реформ. Именно на эти разнородные силы опирались правые организации от Фаланги до монархистов Рекете. Армии предстояло стать главной ударной силой в борьбе традиционной Испании за право на существование. Ей было обеспечено благословение церкви и симпатии той части населения, которая хотела не великих потрясений, а «великой Испании», живущей в условиях законности и порядка.

Дивизионный генерал Ф. Франко полностью разделял эти чувства и усиленно работал для их реализации. Будучи человеком военным, привыкшим мыслить исходя из конкретных условий, он видел, что обещанные крестьянам наделы и народные школы остаются в области благих пожеланий, а разгул экстремизма стал обыденным явлением, что процветание страны только обещано, а ее развал – налицо, что провозглашенное национальное согласие вылилось в ожесточенное противостояние внутри нации. Он думал и действовал, исходя из реалий, а выбор его был обусловлен той системой ценностей, на которой он был воспитан.

Ф. Франко стал одной из ключевых фигур готовящегося мятежа. Он, генерал Мола и генерал Варела, представитель находившегося в эмиграции генерала Сакхурхо, составили организационный комитет, разрабатывавший планы переворота. Именно Франко и Мола отклонили два «весенних» проекта выступления, потому что они казались преждевременными, а главное потому, что в них предполагалось основной ареной действий сделать Мадрид. А ведь Мадрид был безусловно предан Второй республике. Мятеж планировался как выступление всей страны против двух столиц – Мадрида и Барселоны. Большая часть испанской провинции могла стать опорой движения.

Собственный план Франко и Мола был третий по счету. Он был более тщательно разработан, отличался широтой замысла, обращал внимание на необходимость координировать действия «Военного союза» и армии с другими политическими силами правого толка. Генерал Мола, командующий военным округом Наварры, с санкции Санхурхо взял на себя роль «директора» готовившегося переворота и его основного разработчика.

В общих чертах план был таков: предполагалось, что против республики выступят все восемь военных округов, флот и войска протектората. На этот счет существовала договоренность со всеии командующими. Успех в Мадриде представлялся сомнительным, поскольку именно в Мадридском округе была сосредоточена большая часть офицеров, верных правительству. Поэтому к Мадриду надлежало двинуть несколько колонн с разных направлений. Одновременно на полуостров предполагалось перебросить Терсио и другие военные части из Марокко. Сначала намечалось овладеть Мадридом, затем Барселоной. Успех был возможен только в том случае, если армия обеспечит себе контроль над крупными центрами страны.

В обязанности Ф. Франко входило командование марокканским корпусом, основной ударной силой движения. Сначала ему было предложено возглавить выступление, но он отказался, предложив кандидатуру Санхурхо. Можно предполагать, что отказ объяснялся не скромностью, излишком которой Франко не страдал, а сознанием того, что он лучше других знал особенности колониальных войск и мог с наибольшей эффективностью использовать свой опыт в действиях этих воинских частей.

Грандиозный заговор готовился почти открыто, о нем знали не только те, кто собирался в нем участвовать, но и многие посторонние лица.

Еще в мае 1936 г. лидер социалистов И. Прието прямо говорил о Франко как о человеке, способном возглавить выступление армии. Касарес Кирога, скорее всего, располагал информацией о планах заговорщиков, но правительство бездействовало. Возможно, премьер рассчитывал подтолкнуть заговорщиков на преждевременное выступление, которое удастся подавить и получить основание для репрессий против сторонников правых. Иначе трудно объяснить непоследовательность кадровой политики мадридского кабинета в армии. Например, направление бывшего главы контрразведки страны генерала Эмилио Мола Видаль в Памплону. На первый взгляд, такой шаг в отношении бывшего главы сегуридада, как его назначение в оппозиционно настроенный округ, где антиреспубликанские настроения даже не пытались скрыть, выглядел неразумно, но его можно воспринять иначе, если учитывать возможность грандиозной провокации, затеянной республиканским руководством.

Между тем оппозиционная часть генералитета сознавала, к каким последствиям может привести их конспиративная деятельность, и действовала крайне осторожно. В отличие от путча Санхурхо 1932 г., новое выступление было организовано основательно и, что важнее всего, опиралось на возросшее к этому времени недовольство широких слоев населения. Мероприятия по подготовке мятежа были завершены к середине июня 1936 г.: были проинструктированы сотни высших и средних офицеров армии и отрядов правопорядка, проведены консультации с лидерами различных политических движений правого толка, согласованы планы совместных действий. Генерал Мала в штабе своего округа в Памплоке выжидал момента для того, чтобы отдать приказ о начале выступления.

Печально, но факт: эскалации событий ждали все. Не было ни одной организованной силы, желающей остановить волну насилия. Либералы ждали повода для расправы над правыми. Левые рассчитывали, что раскрытие готовящегося мятежа создаст «революционную ситуацию», что позволит продолжить дальнейшую ломку социальной структуры общества. Правые и сочувствующие им ждали, когда армия одернет осмелевших радикалов и покончит с либеральной республикой. Дальнейшие планы варьировались: одни рассчитывали на возвращение короля, другие – на установление корпоративного государства, напоминающего Германию или Италию. Мятеж был нужен всем и потому не мог не начаться.

12 июля неизвестными был убит лейтенант X. Кастильо, офицер службы безопасности, преданный делу республики. В ночь на 13 июля гражданские гвардейцы, приверженцы левых, вместе с активистами организации социалистической молодежи выкрали и расстреляли под Мадридом популярного представителя правого блока X. Кальво Сотело. В общей накаленной атмосфере массовые манифестации, в которые вылились похороны двух убитых, стали сигналом к переходу от противостояния к противоборству «двух Испании».

В кортесах выступил X. Раблес, обратившийся к правительству со словами: «То, что вы называете фашизмом, – это чувство здорового и священного возмущения, завладевшего сердцами испанцев… Период, который вы отметили своей печатью, останется периодом величайшего позора для режима, для системы, для нации. Мы не расположены терпеть продолжение этого фарса».

Столкновение стало неизбежным. Его ждали все, в том числе генерал Франко, не раз говоривший: «Главная задача моей жизни – вернуть испанцам гордость быть испанцами». Рано утром 17 июля 1936 г. во все концы страны полетели телеграммы предельно краткого содержания: «17 в 17. Директор». Это был призыв генерала Мола к началу мятежа.