Текст книги "Франсиско Франко: путь к власти"

Автор книги: Денис Креленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Пропаганде ее противников не приходилось придумывать материалы, описывавшие ужасы «красного» террора – их в изобилии поставляли жители Арагона, уходившие от либертаризма к традиционалистам, вкусить анархистской свободы довелось не только жителям Арагона. В Леванте на протяжении нескольких месяцев действовала так называемая «Железная колонна», насаждавшая «революционный порядок» в Валенсии и окрестностях, пока ее не уничтожили рабочие ополчения под руководством коммунистов. Преступная апатия правительства в тылу дополнялась его полной неспособностью исправить положение на фронтах.

Политическая система, существовавшая во Второй республике до войны, практически была уничтожена. Комитеты повсеместно приходили на смену прежним властный структурам. Ультралевые с восторгом констатировали ликвидацию всех органов государства и крушение прежнего конституционного строя. Охваченные восторгом разрушения, они не понимали, что, подняв волну всеобщего дезинтегрирования, они тем самым убивали единственную политическую систему, способную терпеть их.

Миф, созданный анархистскими мыслителями, о том, что, разрушая традиционный уклад, они выбивают у фашистов почву из-под ног, остался мифом. На самом деле культивируемый хаос объективно работал на пользу традиционалистам, и не только им. В недрах всеобщего «бардака» стремительно росла и крепла еще одна политическая сила, способная побеждать именно в таких условиях и укрепляться на столь зыбкой почве.

Среднестатистический испанец, как любой человек, стремится жить в организованном обществе, особенно когда видит, что анархия приводит к военным поражениям. Поэтому многие из тех, кто искренне сочувствовал республике, вынуждены были проникнуться сочувствием к позиции коммунистов, призывзвших к сплочению и энергичному противостоянию е борьбе с националистами. Сравнительно малозаметная до войны, ИКП стала серьезной политической силой и в значительной степени приняла на себя роль лидера в борьбе республики за существование.

Республика оказалась обладательницей изрядной части вооружений испанской армии и большими, нежели националисты, людскими ресурсами. При грамотном использовании своего потенциала сопротивление могло быть более эффективным. Авиация, большая часть которой осталась в республиканской зоне, либо не использовалась вовсе, либо применялась таким образом, что лучше было бы обойтись без нее. Примером тому может служить отсутствие попыток помешать работе «воздушного моста» националистов и бомбардировки Гранады в июле-августе 1936 г., приведшие к жертвам среди мирного населения и частичному разрушению ценнейшего культурно-исторического памятника крепости Альамбрэ, не имевшей военного значения. В то же время расположенный близ города военный аэродром и завод боеприпасов в предместье Эль Фарге воздействия авиации не испытывали.

Подобные акции наносили ощутимый моральный ущерб делу республики. В оправдание, как правило, приводится следующий довод: республиканские ВВС имели на вооружении архаичные модели самолетов, а их противники летали на прекрасных немецких и итальянских машинах. Отметим, что число современных летательных аппаратов у националистов было невелико, а республиканцы уже тогда обладали авиаэскадрильей «Испания», в состав которой входили полученные из Франции 30 легких бомбардировщиков «Potez-54» и 15 истребителей «Dewoitine-372», вполне способных противостоять итало – германским самолетам. Это немного, но вполне сопоставимо с тем, что имели традиционалисты. Кроме того, из 400 машин старых систем, которыми располагала Испания, у республики оставалось 300, их тоже можно было использовать по назначению. Военно-морской флот республики на протяжении всей операции по транспортировке Африканской армии в Испанию не препятствовал мятежникам, оставаясь на своих базах.

Но главная трагедия республики заключалась в другом. Многочисленные отряды «милисианос» (ополченцев) бросались в бой разрозненно, были лишены единого командования, в их действиях отсутствовала координация как между родами войск, так и между отдельными частями нз позициях. Бойцы и командиры республики храбро и честно сражались за дело, которое считали справедливым, и so множестве гибли из-за бездарности правительства, из-за его неспособности организовать и координировать их действия.

По другую сторону фронта все было иначе. Неразбериха первых дней мятежа быстро отошла в прошлое. Руководство националистов справилось с ситуацией и, имея в своем распоряжении отлаженную военную машину, быстро добилось подчинения неармейских вооруженных отрядов, изыскало возможности для налаживания четко работающей связи. Их операции расчетливо планировались высшим командованием и умело осуществлялись непосредственно в войсках. Поэтому, несмотря на возросшее сопротивление республиканцев, инициатива оставалась на стороне традиционалистов.

В сентябре 1936 г. перед Франко встал вопрос о том, в каком направлении продолжать наступление. Казалось, все ясно: расположенной всего в 60–70 км от Мадрида и информированной о слабости противника армии надлежало, используя все силы, немедленно идти на столицу. Однако возникла проблема. Дело в том, что к северу от Мадрида, в толедском Алькасаре с самого начала военного мятежа закрепилась группа мятежников во главе с полковником Москарадо. Вялую осаду Алькасара осуществляли отряды анархистов и штурмовой гвардии Толедо. Изолированному более двух месяцев гарнизону требовалось оказать помощь, поскольку вялая осада крепости отрядами местных анархистов сменилась настойчивыми попытками штурмом овладеть цитаделью восставших.

Учитывал это обстоятельство, Франко принял на первый взгляд неожиданное решение – часть войск с мадридского направления начала продвижение к Толедо. Наступление на Мадрид замедлилось, но зато 28 сентября войска Франко взяли старинную резиденцию испанских королей и деблокировали гарнизон Алькасара.

Такое решение вызывало немало дискуссий и впоследствии вокруг проблемы: был ли смысл ради тактического мероприятия отвлекать часть войск от выполнения стратегической цели – овладения столицей? Думается, был. Взятием Толедо Франко, во-первых, в полной ыере обеспечил южный фланг колонн, шедших на Мадрид, во-вторых, овладел важным коммуникационным узлом, кратчайшим путем, связывающим центр и запад страны с Андалусией. Безусловно, было улучшено военно-стратегическое положение его войск. Однако главным было морально-пропагандистское воздействие, которое эта операция оказала на националистов – своими действиями Франко вселил в своих сторонников уверенность, что «в случае окружения будет сделано все для их спасения».

Жестокость противников вызывала у бойцов обоих лагерей страх перед возможностью попасть в окружение, оказаться в плену. После толедской операции националисты страдали этим страхом значительно меньше. Их оборона была упорной до предела, даже в окружении они сохраняли уверенность в помощи со стороны «своих». Это обстоятельство отметил Э. Листер, враг Ф. Франко, один из наиболее способных и умелых военных руководителей республиканцев, а что может быть ценнее для полководца, чем признание его заслуг со стороны противника?

Обязанность посылать на смерть является составной частью военной культуры. Другая ее часть – понимание необходимости сделать все, чтобы спасти своих товарищей по оружию, попавших в трудную ситуацию. Как видим, Франко в равной степени обладал двумя этими качествами, необходимыми профессиональному военному.

Наступление на Толедо свидетельствовало, кроме прочего, о том, что Франко первым среди руководителей традиционалистского движения перестал мыслить категориями мятежа и осознал, что мятеж перерос в затяжную войну. Иначе трудно объяснить его желание улучшить общую обстановку на фронте за счет ставшей уже сомнительной операции на мадридском направлении. Правильно понимая изменения в организации вооруженных сил, происходившие по другую сторону фронта, в частности создание шести смешанных бригад зарождающейся Народной армии, генерал Франко торопился использовать имеющиеся у него преимущества.

Успех толедской операции во многом определил успех Франко в борьбе за лидерство, разворачивавшейся в лагере национал-традиционалистов. Хунта национальной обороны, возглавляемая генералом Кабанельясом, считалась организационным центром движения, но была оторвана от реальной военной силы. К тому же она не обеспечивала единовластия, столь важного в складывающейся ситуации. Хунта раздражала военных, обладавших в тот момент реальным влиянием, и была безразлична тем слоям испанского общества, которые культивировали национальные идеи и мечтали о реставрации монархии. Для успешного руководства военной и политической борьбой была совершенно необходима скорейшая реорганизация властных структур.

Реально на роль первого лица в национальном движении претендовали три человека: Франко Баамонде, Мола и Кейпо де Льяно. Четвертый претендент – глава Хунты Кабанельяс армией всерьез не рассматривался. Среди трех основных кандидатов Франко был наиболее вероятным, если принимать в расчет те высокие посты, которые он занимал прежде, а главное – то, что в его распоряжении находилась Африканская армия, сильнейшее военное подразделение традиционалистов.

Впервые вопрос о верховной власти встал на заседании J. D. N. (Хунты национальной обороны) 12 сентября 1936 г. Первые консультации прошли безрезультатно. Франко и Мола не нашли взаимоприемлемого решения. Следующая встреча руководителей традиционалистов состоялась 21 сентября на военном аэродроме под Саламанкой.

Франко основательно подготовился к этой встрече, заручившись поддержкой ряда лиц, чье мнение имело значение в военном руководстве традиционалистов. Главную роль среди сторонников будущего каудильо играл командующий ВВС генерал Кинделан. Ему, убежденному монархисту, Франко дал понять, что является сторонником восстановления в стране королевской власти. Кроме Кинделана Франко безоговорочно поддерживали генералы Оргзс, Милан Астрай, полковник Ягуэ и брат кандидата Николас Франко. В совещании, главной темой которого был вопрос о едином военном руководстве, принимали участие Кейпо де Льяно, Кабанельяс, Ф. Франко, Давила, Мола, Оргас и Кинделан. Последний и выступил с предложением о возложении верховной власти на Ф. Франко. Из всех собравшихся против такого решения высказался лишь Кабанельяс. Мола, от мнения которого фактически зависело решение, ограничился выражением своего принципиального согласия с назначением Франко.

Окончательное утверждение командующего и решение вопроса о верховной политической и государственной власти должно было произойти на следующем совещании 28 сентября, но состоялось оно на день раньше и в изменившейся ситуации: после взятия Толедо войсками подчиненного Франко генерала Варелы. Эта победа добавила козырей в руки сторонников Франко – он был утвержден командующим. Многочасовые дебаты относительно персоны, коей доверяется государственная власть, закончились безрезультатно. Собравшиеся не приняли проекта декрета, отредактированного Кинделаном и Н. Франко. Согласно этому документу командующий должен был сосредоточить в своих руках всю полноту власти в стране. Термин «глава государства» в итоговом документе был заменен на «глава правительства». С тем участники совещания и разъехались.

Вечером 28 сентября Кабанельяс обсудил в телефонном разговоре создавшуюся ситуацию с Кейпо и Молой. Кейпо рекомендовал продолжать сопротивляться, а Мола посоветовал согласиться с назначением Ф. Франко. Его мнение и определило окончательное решение. Утром 29 сентября Кабанельяс, наконец, подписал декрет, в котором Ф. Франко Баамонде именовался командующим всеми вооруженными силами и главой государства, осуществляющим верховную власть в стране. В тот же день декрет был обнародован. 1 октября 1936 г. в Бургосе состоялась передача власти. Согласно решению, принятому Ф. Франко, местопребыванием правительства была избрана Саламанка. Для размещения нового лидера был предоставлен епископский дворец.

Франко сосредоточил в своих руках всю полноту власти. Диктатора не смущали оговорки в официальных документах, где говорилось о временном характере его полномочий, распространяющихся только на период ведения военных действий. В отличие от многих своих соратников он трезво оценивал ситуацию, возможности противника и понимал, что война затягивается. Государство, главой которого он был провозглашен, еще надо было завоевать.

ГЛАВА V
БИТВА ЗА ИСПАНИЮ

6 течение первой половины октября 1936 г. «армия Тахо» (так называлась группировка войск националистов, действовавшая западнее Мадрида в районе реки Тахо) осуществляла перегруппировку сил и готовилась к решительному наступлению на Мадрид. Республиканцы в этот момент дважды пытались вернуть Толедо, однако эти попытки успеха не имели. 15 октября националисты начали мощное наступление на столицу с юга, 18 октября их передовые части вошли в Ильекас. Расстояние, отделявшее франкистов от Мадрида, стремительно сокращалось.

Ф. Франко не был военным гением, но грамотным и расчетливым военачальником являлся несомненно. Он правильно оценил свои преимущества, заключавшиеся е большой подвижности механизированных колонн националистов, боевой слаженности подразделений «африканцев» и четком оперативном руководстве войсками. Все это активно использовалось в первый период войны, который по характеру боевых действий напоминал колониальную экспедицию. Именно такая форма была наиболее эффективна в условиях имевшей место аморфности противника. Более того, способ боевых действий просто не мог быть иным – ведь организованного сопротивления противника, которое вынуждало бы планировать и проводить крупные операции, попросту не было. Разрозненные отряды «милисьянос» сметались националистскими колоннами и скорость продвижения по хорошо оборудованной сети дорог на Кастильском плоскогорье от этого никак не менялась. В тылу наступавших оставались огромные территории с их материальными и людскими ресурсами, которые в будущем могли стать базой дальнейшего ведения войны.

В ноябре 1936 г. «армия Тахо» достигла Мадрида. К тому времени ситуация несколько изменилась. Наступление националистов на мадридском направлении 6–9 ноября замедлилось, а республиканское отступление продолжалось, но сопровождалось ожесточенными боями. 15 ноября националисты достигли южных окраин Мадрида – Университетского городка и Каса дель Кампо, но дальше продвинуться не смогли. Их натиск разбился об упорство поднявшихся на борьбу горожан и первых регулярных частей республиканской армии.

Этот первый успех республики оказался возможным не благодаря, а, скорее, вопреки действиям правительства – в ночь с 6 на 7 ноября руководство республики покинуло Мадрид, министры бежали 8 Валенсию. Практически одновременно войска, обороняющие город, получили приказ отойти и создать линию обороны восточнее города.

Этого не произошло лишь благодаря усилиям политических партий, создавших вместо бежавшего правительства Хунту обороны Мадрида. Председателю вновь созданного военного органа генералу Миахе с трудом удалось предотвратить повсеместный отход войск и сколотить из них группировку, способную удержать город. Усилия этого человека, направленные на преодоление неразберихи и паники, порожденной отъездом правительства, достойны куда более высокой оценки, чем та, что присутствует в отечественной литературе. В дни обороны столицы проявились способности полковника Висенте Рохо, ставшего начальником Генерального штаба республиканской армии. Что касается вклада отдельных политических партий, то значительную роль тогда сыграла КГМ. Но главную роль в событиях, несомненно, принадлежало населению Мадрида.

С особой яркостью высветился весь характер испанской гражданской войны, где две столицы – Мадрид и Барселона, заметно обогнавшие в развитии другие регионы страны, противостояли остальной Испании. В гражданской войне не было правых и виноватых, а Мадрид в своей воле к сопротивлению был прекрасен, как любой город, народ которого не желал видеть хозяйничающих на своих улицах чужих людей с оружием. Именно простые мадридцы, уверенные в правильности своих идеалов, превратили столиц в неприступную крепость, им принадлежит главная заслуга в том, что Мадрид устоял в ноябре 1936 г.

Ожесточенность сражения за Мадрид окончательно засвидетельствовала изменение характера войны, ее форм и методов. Вместо маневренной, напоминающей карательную экспедиционную компанию, ока приобрела облик типичного европейского вооруженного конфликта середины XX века. Противостоящие силы все шире использовали друг против друга массу военной техники: артиллерию, танки, авиацию. С осени 1936 г. на ход боевых действий большое влияние оказывал фактор интенсивности военных поставок. Националисты опирались на поддержку Германии и Италии, республиканцы получали некоторые боевые средства от западных демократий, но главная помощь Испанской республике поступала из СССР.

Известно, что первые итало-германские поставки имели место с конца июля 1936 г. Примерно в то же время правительство Республики приобрело определенное количество боевой техники во Франции, Англии, США, Мексике, Чехословакии, Польше, Канаде и Нидерландах. С принятием международного решения о невмешательстве объем военной помощи республике сократился.

В поисках нового источника поступления техники мадридское правительство через своего посла в Москве запросило СССР относительно возможности продажи вооружения. 29 сентября 1936 г. Политбюро ЦК ВКП (б) приняло решение о начале «операции X», целью которой было оказание военно-технического содействия Испанской республике. Советский Союз заявил о своей особой позиции в вопросе о невмешательстве. Заявление советского представителя от 7 октября 1936 г. гласило: «СССР не может считать себя связанным соглашением о невмешательстве в большей степени, чем любой из остальных участников соглашения». Тем самым Советский Союз заявил о своей готовности поставлять технику и вооружение республике, равно как Италия и Германия взяли на себя обеспечение потребностей националистов. Первые грузы из СССР качали поступать в Испанию 28 сентября, несколько раньше началась деятельность направленных туда советских военных специалистов. Поток советской военной помощи продолжался до 1938 г. Одновременно националисты получали оружие и технику из Италии и Германии. Вопрос об интенсивности этих поставок стал, без преувеличения, важнейшим в ходе гражданской войны.

В отечественной историографии с подачи исследователей, вдохновленных воспоминаниями эмигрантов-республиканцев, сложилось представление о подавляющем превосходстве националистов в вооружении, которое будто бы возникло за счет огромных объемов итало-немецких поставок и небольших размеров помощи республиканцам. Вот два примера: «С первого же дня на стороне мятежников было значительное военно-техническое превосходство. Оно объяснялось тем, что фашистские государства непрерывно поставляли мятежникам людей и военные материалы»… Это впечатление Пассионарии.

А вот более квалифицированное мнение военного: «Утверждение, будто вооружение, присланное из СССР, было хуже, чем у противника, повторяю, подлый вымысел. Вопрос стоял не о качестве, а лишь о количестве. Франкисты получали значительно больше военных материалов». Оба тезиса представляются весьма спорными. Попробуем разобраться с тем, как обстояли дела с вооружением у обеих воюющих сторон.

Согласно данным советской стороны, Испанская республика получила от СССР следующую технику и вооружение: боевых самолетов – 806, танков – 362, бронемашин – 120, артиллерии – 1 555, винтовок – около 500 тыс. единиц, пулеметов – 15 113 и соответствующее количество боеприпасов. Сравним эти цифры с тем, что получили националисты от Германии и Италии: боевых самолетов – соответственно 600 и 660, танков – 200 и 150, артиллерии – примерно по 1 000 и 700 стволов от каждого из поставщиков. На первый взгляд, эти цифры подтверждают вышеприведенные высказываний относительно превосходства мятежников в самолетах и артиллерии. Но не следует забывать, что СССР был не единственным, кто поставлял самолеты для республики, а потому добавим в состав республиканских ВВС еще 320 машин, полученных от других стран. Таким образом, 1 200 машинам, полученным националистами, противостоят 1 120 – приобретенных республиканцами, превосходство по-прежнему есть, хотя и менее значительное.

Есть исследователи, которые считают, что советские данные не точны. Хуго Томас, чьи подсчеты на Западе признаются наиболее достоверными, приводит данные о советских поставках в следующих цифрах: самолетов – 1 000 штук, танков -900 плюс еще 300 БА. Всего, по его данным, в небе над Испанией сражались 1 300 самолетов националистов и 1 500 – республиканцев. Его данным можно не верить. Однако необходимо принимать во внимание следующее – основные промышленные центры страны оставались за республикой, что предполагало возможность наладить военное производство. Это предположение подтверждается свидетельством советского волонтера, что при содействии советских инженеров было переоборудовано или построено заново несколько предприятий по выпуску военной техники. «В середине 1937 г. на этих заводах было налажено изготовление самолетов И-15, а несколько позже истребителей И-16». Командующий республиканской авиацией И. Сиснерос свидетельствовал: «к концу войны ежедневно выпускался один И-15 и один И-16 за двое суток». В самой Испании было налажено и производство бронетехники, в частности бронемашин на базе грузовика ЗИС-5-UNL-35 или бронемашин «Бильбао», ставших основой броневого парка республиканцев. Другие виды техники тоже производились непосредственно в Испании. Поэтому сравнительно небольшие цифры советских поставок не должны вводить в заблуждение.

В то же время у франкистов, лишенных промышленной базы, цифры поставок напрямую показывали количество техники и оружия в войсках. Собственное военное производство франкистам удалось развернуть лишь в конце 1937 г., после того как они овладели побережьем Бискайского залива, где располагались некоторые предприятия, пригодные для этой цели. Например, производство итальянских лицензионных истребителей Fiat CR-32 испанская фирма «Испано-Авиасьон» начала лишь в 1938 г., когда эти самолеты уже являлись «машинами вчерашнего дня и уступали по своим боевым характеристикам самолетам республики».

Что касается стрелкового оружия, то поставки его были примерно равные. Остается сравнить артиллерию, но количество орудий учету не поддается. Артиллерия, как и стрелковое оружие, достаточно транспортабельна и, следовательно, доступна для сравнительно легкой контрабандной перевозки. Это утверждение особенно справедливо для полевых, противотанковых и зенитных артсистем. Известно, что контрабандный ввоз в республиканскую зону осуществлялся через границу с Францией, когда она была открыта, или морским путем. О морских перевозках имеется следующая информация: за время войны итало-германский флот потопил 53 и захватил 348 судов общим тоннажем 650 000 тонн. На основании этих данных можно предположить, что артиллерии в республиканской армии было больше, чем поставил СССР.

Однако важнейшее значение для понимания действительного соотношения сил имели не количественные, а качественные показатели техники, состоявшей на вооружении республиканцев и националистов. Вплоть до 1938 г., т. е. в период, когда в целом решался исход борьбы, республиканская техника по ряду показателей обладала значительным качественным превосходством. В авиации оно было достигнуто за счет советских истребителей: И-15, И-16 двух модификаций 5 и 10, а также бомбардировщиков СБ. В Испании эти самолеты именовались республиканцами «Chato», «Moska» и «Katiuska». Националисты использовали для этих машин другие имена. Истребители И-15 и И-16 получили прозвища «Curtis» и «Ra-tas», они ошибочно принимали И-15 за американский самолет Кэртис, а И-16 получил неблагозвучное имя «крыса» за компактность и высокую скорость.

Основу истребительного парка фашистов составляли 348 самолетов «Fiat. CR-32» и «125 НЕ-51». Оба типа истребителей не догоняли республиканские бомбардировщики СБ. Оба уступали в скорости И-16 и маневренности И-15. Отчасти крайне тяжелое положение националистов в воздухе исправили немецкие «МЕ-109». Эти машины оказались способными на равных бороться с советскими истребителями. Однако и в этом случае о превосходстве речь не шла. Авиаконструктор А. С. Яковлев писал: «Наши истребители по скорости не уступали „Мессершмидтам“. Оружие… примерно равноценное, маневренность у наших была лучше и „Мессерам“ сильно от них доставалось». Лишь новый «МЕ-109 Е» с 1 100 сильным двигателем превосходил советские самолеты. Но появился он в небе Испании лишь к концу 1938 г. Его первое появление на театре военных действий очевидцы датируют второй половиной сентября 1938 г., т. е. тогда, когда судьба республики была практически решена.

Несколько хуже, нежели с авиацией, обстояли дела у националистов с бронетанковой техникой. По всем характеристикам советские танки «Т-26» и «БТ-5» превосходили франкистские машины. Немецкие «PZ-1» и итальянские «CV-3/35», состоявшие на вооружении национальной армии, нельзя считать полноценными противниками республиканским танкам, поскольку они не имели пушечного вооружения, тогда как оба типа советских танков, поступавших в Испанию, были вооружены 45 мм орудием. Кроме того, СССР поставлял республике бронеавтомобили БА-3/6 и ФАИ. Первый имел такую же пушку, как на танках советского производства, что делало этот БА опасным противником для франкистской бронетехники.

В воспоминаниях танкистов-республиканцев звучит одна общая мысль: война в Испании явилась триумфом советской техники, который был сведен на нет полной тактической безграмотностью командования. Превосходство советской техники вызывало зависть у националистов. За захват республиканского танка или БД командование выдавало счастливцам крупные денежные премии, чем стимулировало своих солдат к особому отношению к трофеям. Националистам удалось заполучить около 150 единиц советской бронетехники, которые с успехом использовались в боевых действиях.

Что касается артиллерии и стрелкового оружия, его параметры были равны. Общей проблемой для противоборствовавших армий было наличие вооружения множества различных образцов и калибров, что существенно затрудняло техобслуживание и, главное, снабжение боеприпасами, которых постоянно не хватало обеим армиям.

Защитники республики научились использовать свое оружие, летать, водить танки, поражать цели. Умелые и с избытком храбрые солдаты и офицеры Народной армии не были обеспечены лишь одним – грамотным руководством.

Таким образом, утверждение о подавляющем техническом превосходстве вооруженных до зубов франкистов над почти безоружными республиканцами не имеет под собой оснований. Оружия у республики хватало. Ей не хватало другого – ясных лозунгов, политического единомыслия, воли к победе, элементарного доверия к мнению специалистов, знающих, что необходимо для успешного ведения войны. В частности, демократическое правительство с недоверием относилось к советским военным советникам и собственным кадровым офицерам, что мешало плакированию и осуществлению операций на фронте.

В таких условиях исход войны был предрешен – ведь по другую сторону фронта все обстояло совершенно иначе. Перед Франко не стоял вопрос о том, какую форму должны иметь вооруженные силы националистов – регулярную или добровольную. Франкистская армия комплектовалась на основе всеобщей воинской повинности. Строилась она на общепринятых принципах регулярности без малейших признаков добровольности. Все неармейские вооруженные отряды вошли 8 состав армии в качестве обычных тактических единиц.

Некоторой независимостью пользовались лишь итальянские экспедиционные силы и немецкий легион «Кондор». Последнее обстоятельство диктовалось политической обстановкой и далеко не всегда приводило к положительным результатам.

Единоначалие в армии Франко счел нужным подкрепить политическим единством: 19 апреля 1937 г. все партии и движения, придерживающиеся национал-традиционалистских воззрений, слились в единый блок, получивший название «Испанская традиционная Фаланга и ХОНС» (Хунта обороны национал-синдикализма). Такое решение было продиктовано не только военной необходимостью, это была попытка преодолеть различие во взглядах, существовавшее среди разных группировок национал-традиционалистского лагеря. Отчасти оно было навязано политическим партиям самим каудильо, отчасти к нему привело понимание необходимости единства в борьбе с общим противником: вопрос о том, ради чего ведется борьба, был отодвинут ради первоочередной задачи – достижения победы.

Разобщенному республиканскому лагерю, где каждое общественное движение преследовало собственные цели и стремилось достичь их своими методами и средствами, национал-традиционалисты противопоставили монолитный блок, объединивший всех правых от Фаланги до монархистов. Дон Фран-сиско Франко Баамонде стал лидером созданного движения (каудильо), генералиссимусом армии и главой Испанского государства.

Роль правительства в зоне влияния националистов выполняла так называемая «техническая хунта», осуществлявшая функции исполнительной власти. Однако и Национальный совет, формировавший руководство Традиционной Фаланги и ХОНС, и Техническая хунта, позже переименованная в правительство, занимали подчиненное положение по отношению к армейскому руководству. Это представлялось совершенно естественным в тот период, когда шла война и военные мероприятия занимали Франко в первую очередь.

Ноябрьские бои за Мадрид не принесли успеха традиционалистам. Попытка захватить столицу с ходу не удалась, и войскам традиционалистов пришлось «зарыться в землю» на достигнутых позициях. Война вновь превратилась из маневренной в позиционную. Одновременно Франко отдал приказ о ряде осадных мероприятий, в частности, о систематических артиллерийских обстрелах и воздушных бомбардировках города.

Можно ли назвать такое решение варварским? Безусловно. Так же как аналогичные операции воздушных армад Германии над территориями Восточной Европы и городами Великобритании, проводившиеся по приказу Гитлера, а также бомбардировки немецких городов, осуществлявшиеся по указанию Черчилля. С одной и той же мотивировкой военной необходимости стирались с лица земли города и деревни Вьетнама и Кореи, разрушались объекты в Багдаде и Белграде. Таков облик войны в XX веке. Следует оставить в стороне рассуждения о моральной стороне дела и отнестись к бомбардировкам Мадрида как к чисто военкому фактору.