Текст книги "Инферно"
Автор книги: Дэн Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Солдат кивнул. – Спасибо за помощь. – Он жестом велел Эрнесто закрыть и запереть дверь.
Озадаченный Эрнесто повиновался. Потом он возвратился в коридор, отпер стальную решетку, прошел через нее, запер ее за собой и вернулся к просмотру футбольного матча.
ГЛАВА 30
Лэнгдон и Сиенна воспользовались случаем.
Пока мускулистый военный барабанил по двери, они проползли вглубь грота и теперь ютились в последнем зале. Крошечное пространство было украшено высеченными мозаиками и сатирами. В центре была установлена скульптура купающейся Венеры в натуральную величину, которая, казалось, нервно поглядывала через плечо.
Лэнгдон и Сиенна устроились на противоположной стороне от узкого основания статуи, где теперь в ожидании рассматривали единственный шаровидный сталагмит, который вырос на самой глубокой стене грота.
– Все выходы подтвердили отбой! – кричал солдат где-то снаружи. Он говорил по-английски со слабым акцентом, который не воспринимал Лэнгдон. – Отошлите дрон назад. Я проверю эту пещеру.
Лэнгдон почувствовал, как тело Сиенны напряглось рядом с ним.
Несколько секунд спустя, в гроте раздался топот тяжелых ботинок. Шаги быстро продвигались через первый зал, зазвучали громче при входе во второй зал и направились прямо к ним.
Лэнгдон и Сиенна сдвинулись плотнее.
– Эй! – закричал другой голос на расстоянии. – Мы поймали их!
Шаги резко остановились.
Лэнгдон теперь услышал, как кто-то с шумом бежит по пешеходной дорожке из гравия в направлении к гроту. – Положительное удостоверение личности! – затаив дыхание объявил голос. – Мы просто опросили пару туристов. Несколько минут назад мужчина и женщина спрашивали их как пройти в дворцовую галерею костюма… которая находится в западном конце палаццо.
Лэнгдон поглядел на Сиенну, которая, казалось, слабо улыбалась.
Солдат восстановил дыхание и продолжил. – Западные выходы перекрыли первыми … и высока вероятность, что в садах мы заманили их в ловушку.
– Выполняйте свою миссию, – ответил ближайший солдат. – И позвоните мне, когда добъетесь успеха.
Были слышны спешно удаляющиеся шаги по гравию, звук взлетающего дрона, и затем, к счастью … наступила гробовая тишина.
Лэнгдон собирался повернуться боком, чтобы осмотреться вокруг постамента, но Сиенна схватила его за руку и остановила. Она прижала палец к губам и кивнула в направлении неясной человекоподобной тени на задней стене. Первый солдат все еще тихо стоял у входа в грот.
Чего он ждет?!
– Это – Брюдер, – внезапно сказал он. – Мы загнали их в угол. Мне вскоре понадобится подтверждение от вас.
Человек говорил по телефону, и его голос звучал невероятно близко, как будто он стоял прямо около них. Пещера была словно параболический микрофон собирала все звуки и направляла их назад.
– И вот еще, – сказал Брюдер. – Я только что получил новости из судебной экспертизы. Квартира женщины, кажется, сдана в субаренду. Очень мало мебели. Ясно на короткий срок. Мы определили местонахождение биоцилиндра, но проектора не было. Повторяю, проектор отсутствовал. Мы предполагаем, что он все еще в руках Лэнгдона.
Лэнгдон почувствовал холодок, когда солдат произнес его имя.
Шаги зазвучали громче, и Лэнгдон понял, что этот человек движется внутрь грота. Его походка не была такой напряженной, как некоторое время тому назад, и казалось, как будто он просто расхаживал, рассматривая грот во время разговора по телефону.
– Правильно, – сказал человек. – Судебная экспертиза также подтвердила единственный исходящий вызов незадолго до того, как мы начали штурмовать квартиру.
Американское Консульство, подумал Лэнгдон, вспоминая свою телефонную беседу и то, как быстро появилась убийца с ирокезом. Женщина, казалось, исчезла, и ее заменила целая команда обученных солдат.
Мы не можем убежать от них навсегда.
Стук солдатских ботинок по каменном полу раздавался теперь на расстоянии приблизительно в двадцать футов и все приближался. Человек вошел во второй зал, и если бы прошел до конца, то конечно, обнаружил бы их двоих, сидевших скорчившись за узким постаментом Венеры.
– Сиенна Брукс, – внезапно объявил человек, слова прозвучали совершенно четко.
Сиена вздрогнула рядом с Лэнгдоном. Ее взгляд метнулся вверх, определенно ожидая увидеть, что солдат уставился на нее. Но там никого не было.
– Сейчас они проверяют ее ноутбук, – голос продолжал звучать на расстоянии приблизительно в десять футов. – У меня еще нет отчета, но это был определенно тот же самый компьютер, который мы выследили, когда Лэнгдон получил доступ к своему гарвардскому почтовому ящику.
Услышав эти новости, Сиенна повернулась к Лэнгдону, не веря своим ушам, глядя на него в упор с выражением шока... и затем предательства.
Лэнгдон был точно также ошеломлен. Так вот как они нас отследили?! Это даже не пришло ему в голову в то время. Мне просто была нужна информация! Прежде чем Лэнгдон успел принести свои извинения, Сиенна отвернулась с каменным выражением лица.
– Все верно – ответил солдат, подойдя ко входу третьего зала и оказавшись буквально в двух метрах от Лэнгдона и Сиенны. Еще пару шагов и он бы наверняка их заметил.
– Точно, – объявил он и подошел на шаг ближе. Внезапно солдат замолчал. – Подожди секунду.
Лэнгдон замер и сжался от страха, что его обнаружат.
– Оставайтесь на связи, я теряю вас, – произнес солдат, и затем отступил на несколько шагов во второй зал. – Плохая связь. Продолжайте … – Он прислушался на мгновение, затем ответил. – Да, я согласен, но по крайней мере мы знаем, с кем имеем дело.
Потом его шаги затихли в гроте, прошуршали по гравию, и затем полностью исчезли
Плечи Лэнгдона смягчились, и он повернулся к Сиенне, глаза которой горели со смесью страха и гнева.
– Ты использовал мой ноутбук?! – требовательно спросила она. – Чтобы проверить свою электронную почту?
– Прости … я думал, что ты поймешь. Мне нужно было узнать —
– Понятно, как они нашли нас! И теперь они знают мое имя!
– Я приношу извинения, Сиенна. Я не понимал, что …– Лэнгдон страдал от своей вины.
Сиенна отвернулась от него, безучастно уставившись на выпуклый сталагмит на задней стене. В ближайшую минуту они оба молчали. Лэнгдону было любопытно, помнит ли она, что за вещи лежали на ее столе – афиша спектакля "Сон в летнюю ночь" и газетные вырезки о жизни юного вундеркинда. "Догадывается ли она, что я видел их?" Даже если догадывалась, она не задавала вопросов. Лэнгдон доставил ей достаточно неприятностей, чтобы не говорить об этом.
– Они знают, кто я, – повторила Сиенна, ее голос был таким слабым, что Лэнгдон едва слышал ее. За следующие десять секунд Сиенна несколько раз медленно вздохнула, как будто пытаясь свыкнуться с этой новой реальностью. Лэнгдон ощущал, что делая так, она медленно укреплялась в своем решении.
Без предупреждения Сиенна вскочила на ноги . – Нам нужно идти, – сказала она. – Им не придется долго выяснять, что нас нет в галерее костюма.
Лэнгдон встал вместе с нею. – Да, но идти … куда?
– В Ватикан?
– Куда, прошу прощения?
– Я наконец уяснила, что ты прежде имел в виду … что Ватикан имеет общего с садами Боболи. – Она двинулась в направлении небольшой серой двери. – Это – вход, правильно?
Лэнгдон утвердительно кивнул. – Фактически, это выход, но я полагал, что стоило попытаться. К сожалению, мы не сможем пройти. – Лэнгдон многое слышал из диалога охраны с солдатом и понял, что этот дверной проем заблокирован.
– Но если б мы смогли пройти, – сказала Сиенна с оттенком озорства, вернувшегося в ее голос, – ты знаешь, что это означало бы? – Слабая улыбка теперь соскользнула с ее губ. – Это означало бы, что сегодня дважды тебе и мне помог один и тот же художник эпохи Возрождения.
Лэнгдон вынужден был усмехнуться, ведь та же самая мысль возникла у него несколько минут назад. – Вазари. Вазари.
Сиенна улыбнулась еще шире, дав понять Лэнгдону, что простила его, во всяком случае пока. – Я думаю, это знак свыше, – полусерьезно заявила она. – Мы должны пройти через эту дверь.
– Хорошо...и мы вот так просто пройдем мимо охранника?
Сиенна хрустнула костяшками пальцев и направилась к выходу из грота. – Нет, я скажу ему пару слов. – Она обернулась к Лэнгдону, огонь вновь разгорелся в ее глазах. – Поверьте мне, профессор, я могу быть очень убедительной, когда это необходимо.
Снова послышались стуки в ту маленькую серую дверь.
Настойчивые и нескончаемые.
Охранник Эрнесто Руссо от досады зарычал. Очевидно, вернулся тот странный солдат с холодным взглядом, и совсем уж невовремя. В футбольном матче по телевизору шло дополнительное время, у "Фиорентины" было игроком меньше, и судьба её висела на волоске.
Стуки не смолкали.
Эрнесто был неглуп. Он понимал, что утром было какое-то происшествие – все эти сирены да солдаты – но он был вовсе не из таких, что вмешиваются в дела, которые их напрямую не касаются.
В чужие дела вмешиваются только психи. (ит.)
C другой стороны, тот солдат был явно с полномочиями, и проигнорировать его было бы неразумно. В Италии теперь трудно было найти работу, даже самую нудную. Взглянув напоследок на игру, Эрнесто оторвался от экрана и направился к двери, по которой колотили.
Ему до сих пор не верилось, что платят ему за сидение весь день в каморке перед телевизором. Пожалуй, раза два за день из внешнего мира появлялась какая-нибудь важная делегация, проделавшая весь путь от галереи Уффици. Эрнесто её приветствовал, отпирал металлическую решётку и пропускал группу через ту маленькую серую дверь, за которой и заканчивалось их пребывание в садах Боболи.
Теперь, когда удары в дверь стали настойчивей, Эрнесто открыл стальную решётку, прошёл за неё и запер её за собой.
– Да? – прокричал он сквозь звук ударов, спешно приближаясь к серой двери.
Ответа не последовало. Стуки продолжались.
Ну наконец-то! Он отпер дверь и распахнул её, ожидая увидеть безжизненный взгляд недавнего посетителя.
Но лицо в дверном проёме выглядело куда привлекательнее.
– Чао, – произнесла хорошенькая блондинка, мило ему улыбаясь. Она протягивала сложенный лист бумаги, который он машинально у неё взял. Не успел он понять, что это всего-навсего поднятый с земли мусор, как женщина схватила его своими тонкими руками за запястье и надавила большим пальцем чуть ниже костной области его ладони.
Эрнесто почувствовал, будто нож перерубил ему запястье. За ощущением разреза ножом последовало оцепенение как от электрошока. Женщина сделала к нему шаг, постепенно усиливая давление, и боль стала циклически повторяться. Он отшатнулся назад, пытаясь высвободить руку, но ноги у него онемели и подкосились, он упал на колени.
Дальнейшее произошло мгновенно.
Высокий человек в темном костюме появился в дверях, проскользнул внутрь и быстро закрыл серую дверь за собой. Эрнесто потянулся за своим радиопередатчиком, но мягкая рука надавила у него за шеей и у него заклинило мышцы, так что ему осталось только пытаться ловить воздух, чтобы вздохнуть. Только женщина взяла передатчик, как приблизился высокий мужчина, обеспокоенный ее действиями так же, как и Эрнесто.
– Дим мак, – небрежно сказала она высокому мужчине. – Китайские болевые точки. В этом-то и причина, что они продержались три тысячелетия.
Мужчина смотрел в изумлении.
– Non vogliamo farti del male, – прошептала женщина Эрнесто, ослабляя давление на шею. Мы не не хотим причинить тебе вред.
Как только давление ослабло, Эрнесто попытался вывернуться, чтобы освободиться, но давление сразу вернулось, и мышцы вновь застыли. Он задыхался от боли, будучи едва способным дышать.
"Нам нужно пройти," сказала она по-итальянски, указывая на стальную решётку, которую Эрнесто, к счастью, запер за собой. – Где ключ?
– У меня его нет, (ит.) – выкручивался он.
Мимо них к решётке прошёл высокий мужчина и рассмотрел механизм. – Здесь кодовый замок, – обратился он оттуда к женщине; акцент у него был американский.
Женщина присела перед Эрнесто, её карие глаза были холодны как лёд. – Какая комбинация цифр? – допытывалась она.
– Нельзя! (ит.) – ответил он. – Мне запрещено...
Что-то случилось с его позвоночником, и Эрнесто ощутил, как всё его тело обмякло. Через мгновение он лишился чувств.
Когда Эрнесто пришёл в себя, ещё несколько минут он ощущал, как теряет сознание и вновь возвращается в чувство. Он вспоминал о разговоре... опять режущая боль... может, его чем-то накачали? Всё было как в тумане.
Когда паутина сна развеялась, он увидел странное зрелище – его ботинки лежали на полу, шнурки были вынуты. Тут он ощутил, что едва может шевельнуться. Он лежал на полу со связанными сзади руками и ногами, видимо, при помощи шнурков из его ботинок. Он попытался закричать, но не смог. В рот был засунут один из его носков. Мгновение истинного страха, однако, наступило чуть позже, когда он посмотрел вверх и увидел, как в его телевизоре идёт футбольный матч. Я в своей каморке... Запертый в гроте?!
Эрнесто расслышал вдалеке звук удаляющихся по коридору шагов... потом он медленно затих и совсем смолк. Это невозможно! (ит.) Каким-то образом блондинка заставила Эрнесто сделать то, чего он ни в коем случае не должен был делать – ради того его и наняли – раскрыть кодовую комбинацию замка ко входу в знаменитый коридор Вазари.
ГЛАВА 31
Профессор Элизабет Сински ощущала волны тошноты и головокружения, подступающие теперь все чаще. Она тяжело откинулась на заднем сиденье фургона, припаркованного перед дворцом Питти. Сидящий рядом солдат поглядывал на нее с растущей озабоченностью.
Мгновением ранее солдатская рация прокричала что-то о галерее костюмов, вызволяя Элизабет из темноты ее разума, где ей снилось зеленоглазое чудовище.
Она вновь оказалась в затемненной комнате Совета по международным отношениям в Нью Йорке, слушая маниакальный бред таинственного незнакомца, который пригласил ее туда. Призрачный человек расхаживал в передней части комнаты – долговязый силуэт на фоне вызывающего ужас изображения множества обнаженных и умирающих, по мотивам дантовского ада.
– Кто-то должен вести эту войну, – заключила фигура, – или это – наше будущее. Математики это гарантируют. Человечество сейчас толпится в чистилище промедления и нерешительности и личной наживы... но круги ада прямо под нашими ногами только и ждут, чтобы поглотить нас всех.
У Элизабет и так голова шла кругом от чудовищных идей, которые этот человек успел ей выложить. Не в силах больше этого терпеть, она вскочила на ноги. – То, что вы предлагаете, просто...
– Наш единственный оставшийся вариант, – прервал ее мужчина.
– На самом деле, – ответила она, – я хотела сказать "преступление"!
Мужчина пожал плечами. – Дорога в рай проходит прямо через ад. Данте учил нас этому.
– Вы сумасшедший!
– Сумасшедший? – повторил мужчина с возмущением в голосе. – Я? Думаю, что нет. Сумасшествие это Всемирная организация здравоохранения, которая созерцает ад и отрицает, что он существует. Сумасшествие – это страус, прячущий голову в песок, когда стая гиен окружает его.
До того, как Элизабет успела вставить слово в защиту своей организации, мужчина поменял изображение на экране.
– И говоря о гиенах, – сказал он, указывая на новое изображение. – Вот стая гиен, в данный момент окружающая человечество... и они быстро приближаются.
Элизабет с удивлением увидела перед собой знакомое изображение. Это был график, опубликованный ВОЗ в предшествующем году, очерчивающий ключевые проблемы окружающей среды, которые по ее мнению оказывают наибольшее влияние на здоровье человечества.
Список содержал, среди прочего:
Потребность в чистой воде, глобальное потепление, разрушение озонового слоя, истощение ресурсов мирового океана, исчезновение видов, загрязнение атмосферы, вырубка лесов и глобальный уровень мирового океана.
На протяжении прошлого века все эти негативные факторы росли. Однако, теперь они ускоряются ужасающими темпами.
Элизабет отреагировала так же, как и всегда, когда она видела этот график – ощущением беспомощности. Как учёный, она верила в пользу статистики, а этот график изображал перед ней леденящую картину не такого уж далёкого будущего... и очень даже близкого.
Множество раз в жизни Элизабет Сински преследовало осознание неспособности иметь детей. И всё же, увидев этот график, она почти почувствовала облегчение от того, что не подарила этому миру ребёнка.
И такое будущее я уготовила бы своему ребёнку?
– В последние пятьдесят лет, – вещал долговязый, – грехи наши перед матушкой-природой росли в геометрической прогрессии. – Он сделал паузу. – Я боюсь за душу человеческую. Когда ВОЗ опубликовала этот график, крупные политики, биржевые брокеры и специалисты по охране окружающей среды провели экстренные встречи на высшем уровне. Все они пытались уяснить, какие из этих проблем наиболее тяжёлые и какие мы действительно имеем надежду разрешить. А итог? Между нами, они схватились за голову и разрыдались. А публично они уверяют нас, что вырабатывают решения, хотя проблемы и сложные.
– Это действительно сложные проблемы!
– Чепуха! – вспылил мужчина. – Вы прекрасно знаете, что этот график отображает простейшую взаимосвязь – функцию всего одной переменной! Каждая линия на этом графике растет прямо пропорционально одной величине – величине, которую все боятся обсуждать. Населению Земли!
– Вообще-то, я думаю, это немного...
– Немного сложнее? Вовсе нет! Нет ничего проще. Если хотите больше чистой воды на душу населения, вам нужно, чтобы на земле было меньше людей. Хотите уменьшить выхлопы от машин – нужно меньше водителей. Хотите воспроизводства рыбы в океане – нужно, чтобы меньше людей ели рыбу!
Он свирепо смотрел на нее сверху вниз, его речь становилась все более решительной. – Откройте свои глаза! Мы находимся на краю гибели человечества, а наши мировые лидеры сидят в залах заседаний, заказывая разработки о солнечной энергии, вторичной переработке и гибридных автомобилях? Как это Вы – высокообразованная женщина-ученый – не видите? Разрушение озонового слоя, недостаток воды и загрязнение не являются болезнью – это симптомы. Болезнь – это перенаселенность. И если мы не столкнемся лицом к лицу с мировым населением, значит наши действия подобны накладыванию пластыря на быстро растущую раковую опухоль.
Для вас род человеческий подобен раковой опухоли? – допытывалась Элизабет.
– Рак – это всего-навсего здоровая клетка, которая стала неуправляемо размножаться. Я понимаю, что мои идеи кажутся вам неприятными, но смею вас заверить, что альтернативу этому вы сочтёте куда более приятной, когда она настанет. Если мы не предпримем решительных действий, то тогда...
– Решительных?! – оборвала его она. – Вы не то слово искали. Попробуйте "безумных"!
– Профессор Сински, – произнес этот человек, голос его стал устрашающе спокойным, – я позвал Вас сюда намеренно, потому что надеялся, что Вы – мудрый голос в Мировой Организации Здравоохранения – могли бы изъявить желание работать со мной и найти возможное решение.
Элизабет пристально всматривалась в него, не веря ушам своим. – Думаете, Всемирная организация здравоохранения станет совместно с вами... рассматривать подобную идею?
– В общем, да. – сказал он. – Ваша организация создана врачами, а когда врачи имеют дело с пациентом, у которого гангрена, они не колеблясь отнимают ему ногу для спасения жизни. Иногда выбор в пользу единственного плана действий оказывается меньшим из двух зол.
– Это совсем другой случай.
– Нет. Это то же самое. Разница только в масштабах.
Элизабет уже вдоволь наслушалась. Она решительно встала. – Мне нужно успеть к самолёту.
Долговязый угрожающе шагнул к ней, встав на пути к выходу. – По-хорошему предупреждаю. С вашей помощью или без нее, я с лёгкостью могу воплотить эту идею самостоятельно.
– Это я вас по-хорошему предупреждаю, – парировала она, – Я расцениваю это как террористическую угрозу и отнесусь к ней должным образом. – Она достала телефон.
Человек рассмеялся. – Вы собираетесь заявить на меня за высказывание гипотез? К сожалению, со звонком вам придётся подождать. Эта комната экранирована от излучений. Ваш телефон не сможет обмениваться сигналами.
Мне не нужно сигналов, психопат. Элизабет приподняла телефон и, пока человек осознавал происходящее, засняла его физиономию. В его зелёных глазах отразилась вспышка, и на мгновение он показался ей знакомым.
– Не знаю, кто вы, – сказала она, – но вы совершили ошибку, вызвав меня сюда. Когда доеду до аэропорта, я уже буду знать, кто вы такой, и вы окажетесь в контрольных списках ВОЗ, Центра контроля над заболеваниями и его европейского отделения как потенциальный биотеррорист. Наши люди будут заниматься вами денно и нощно. Если попытаетесь приобрести материал, мы узнаем об этом. Построите лабораторию – мы будем в курсе. Вам негде будет укрыться.
Человек какое-то время напряженно молчал, будто готовясь выхватить у неё телефон. Наконец, он овладел собой и отошёл с мрачной усмешкой. – Тогда, выходит, наши игры уже начались.
ГЛАВА 32
Il Corridoio Vasariano – Коридор Вазари – был построен Джорджо Вазари в 1564 году по приказу правителя династии Медичи, великого герцога Козимо I, чтобы обеспечить безопасный переход из его резиденции во дворце Питти в его административные помещения, через реку Арно в Палаццо Веккьо.
Подобный знаменитому Пассетто Ватикана, коридор Вазари был основным тайным проходом. Он простирался почти на целый километр от восточного угла Садов Боболи непосредственно к сердцу старого дворца, пересекая Понте Веккьо и извивался через галерею Уфицци между ними.
В наше время Коридор Вазари все еще служил зоной безопасности, хотя не для аристократов Медичи, а для произведений искусства; с его на вид бесконечным пространством надёжно защищенной поверхности стен коридор являлся вместилищем бесчисленных редких картин – выходя за пределы всемирно известной галереи Уффици, через которую прошел коридор.
За несколько лет до этого Лэнгдон побывал в туннеле как участник неторопливого частного тура. В тот день он остановился, чтобы восхититься потрясающим множеством картин галереи – включая самую обширную коллекцию автопортретов в мире. Он также несколько раз останавливался, выглядывая из запасных смотровых дверей коридора, которые позволяли путешественникам оценить продвижение вдоль высокого тротуара.
Этим утром, однако, Лэнгдон и Сиенна двигались по коридору бегом, стремясь как можно больше увеличить расстояние между ними и их преследователями в другом конце. Лэнгдон гадал, сколько времени потребуется для обнаружения связанного охранника. Туннель простирался перед ними, и Лэнгдон ощущал, что с каждым шагом они приближаются к тому, что искали.
Cerca trova … глаза смерти … и ответ зависит от того, кто преследует меня.
Теперь отдаленный гул вертолета-разведчика был далеко позади них. Чем дальше они пробирались в туннель, тем больше Лэнгдону приходило в голову, каким честолюбивым архитектурным подвигом был этот переход. Поднявшись над городом почти по всей длине, коридор Вазари походил на широкую змею, извивающуюся сквозь здания, на всем пути из Дворца Питти, через Арно, в сердце старой Флоренции. Узкий, побеленный проход, казалось, простирался в вечность, иногда ненадолго поворачивая влево или вправо, чтобы избежать препятствия, но всегда двигаясь на восток … через Арно.
Внезапный звук голосов перед ними эхом прозвучал в коридоре и Сиенна резко остановилась. Лэнгдон тоже остановился, и немедленно для успокоения положил руку на ее плечо, двигаясь к ближайшей смотровой двери.
Внизу спускались туристы.
Лэнгдон и Сиенна двинулись к двери и всматриваясь, увидели, что они в настоящее время взобрались выше Понте Веккьо – средневековый каменный мост, который служит пешеходным проходом в старый город. Под ними первые туристы наслаждались рынком, который существовал на мосту с 1400-ых. Сегодня продавцы – главным образом золотых дел мастера и ювелиры, но не всегда было так. Первоначально во Флоренции на мосту размещался огромный, открытый мясной рынок, но мясников прогнали в 1593 году после того, как прогорклый аромат испорченного мяса достиг коридора Вазари и атаковал тонкие ноздри великого герцога.
Где-то там на мосту, вспомнил Лэнгдон, определенно было место, где было совершено одно из большинства позорных преступлений Флоренции. В 1216 молодой дворянин по имени Буонделмонте отклонил брак, о котором договорилась его семья, ради своей настоящей любви, и за это решение его жестоко убили на этом самом мосту.
Его смерть долго называли "самым кровавым убийством Флоренции", потому что это вызвало отчуждение между двумя влиятельными политическими фракциями – Guelphs и Ghibellines – кто тогда в течение многих столетий вел безжалостную войну друг против друга. Поскольку следующая политическая вражда вызвала изгнание Данте из Флоренции, поэт горько увековечил это событие в своей Божественной Комедии:
О Буондельмонте, ты в недобрый час
Брак с ним отверг, приняв совет лукавый!
По сей день три отдельных мемориальных доски – каждая из которых цитирует различные строки из Песни 16 "Рая" Данте – можно увидеть около места убийства. Одна из них расположена у входа на Понте Веккьо и зловеще гласит:
НО УЩЕРБЛЕННЫЙ КАМЕНЬ, МОСТ БЛЮДУЩИЙ, КРОВАВОЙ ЖЕРТВЫ ОТ ФЬОРЕНЦЫ ЖДАЛ,
КОГДА КОНЧАЛСЯ МИР ЕЕ ЦВЕТУЩИЙ...
Лэнгдон переместил взгляд с моста на темные воды, которые его окружали. Прочь на восток, манил к себе одинокий шпиль Палаццо Веккьо.
И хотя Лэнгдон и Сиенна были только на полпути через реку Арно, он не сомневался, что они давно прошли точку невозврата.
На тридцать футов ниже, на булыжниках Понте Веккьо, Вайента с тревогой смотрела на прибывающую толпу, совсем не предполагая, что ее единственное спасение всего лишь за несколько мгновений до этого буквально проплыло мимо над ее головой.
ГЛАВА 33
Помощник Ноултон сидел один в своем кабинете глубоко в недрах поставленного на якорь судна Мендасиум, и безуспешно пытался сосредоточиться на работе. С тревожным чувством он вернулся к просмотру видео и уже в течение часа анализировал девятиминутный монолог, который витал где-то между гениальностью и безумием.
Ноултон быстро вернулся к началу в поисках любой подсказки, которую он, возможно, пропустил. Он прокрутил мимо затопленную табличку … мимо свободно плавающую оболочку с темной желто-коричневой жидкостью … и нашел момент, когда появилась тень с клювообразным носом – деформированный силуэт, отразившийся на сочившейся стене пещеры … освещенной мягким красным свечением.
Ноултон слушал приглушенный голос, пытаясь расшифровать сложный язык. Примерно в середине речи, на стене внезапно вырисовывалась большая тень и голос зазвучал громче.
Ад Данте не вымысел … это – пророчество!
Ужасные страдания. Мучительное существование. Это – пейзаж завтрашнего дня.
Человечество, если его не контролировать, функционирует как чума, рак … наша численность, увеличивается с каждым последующим поколением до тех пор, пока земные блага, которые когда-то питали наше достоинство и братство, не сойдут на нет … разоблачая монстров среди нас … борющихся в смертельной схватке, чтобы накормить нашу молодежь.
Это – девять кругов ада Данте.
Вот что нас ждет.
В то время как нас ожидает будущее, подкреплённое неумолимыми расчётами Мальтуса, мы балансируем над первым кругом ада... готовясь рухнуть в бездну быстрее, чем об этом догадывались.
Ноултон остановил видео. Расчёты Мальтуса? Быстрый поиск в интернете вывел его на информацию о видном английском математике и демографе девятнадцатого века по имени Томас Роберт Мальтус, который прославился предсказанием окончательной глобальной катастрофы из-за перенаселения.
В биографии Мальтуса – и это встревожило Ноултона – приводился душераздирающий отрывок из его книги "Опыт о законе народонаселения":
Темпы роста населения настолько превосходят возможности земли обеспечить средства к существованию человека, что преждевременная смерть в той или иной форме должна посещать род человеческий. Человеческие пороки являются неустанными и действенными правителями в деле уменьшения народонаселения. Они предвестники великой армии разрушения; и зачастую они сами же завершают эту ужасную работу. Но стоит им потерпеть неудачу в этой войне на уничтожение, как болезни, эпидемии, чума и мор надвигаются ужасающим строем и сметают тысячи и десятки тысяч людей. Если и этот успех будет неполным, то огромные и неизбежные природные бедствия подкрадутся нежданно и одним мощным ударом приведут в соответствие уровень народонаселения и мировые пищевые ресурсы.
С колотящимся сердцем Ноултон снова взглянул на стоп-кадр, где застыл силуэт с клювообразным носом.
Когда человечество бесконтрольно, оно ведёт себя подобно раковой опухоли.
Бесконтрольно. Ноултону не понравилось, как это прозвучало.
С неуверенностью он снова запустил видео.
Приглушенный голос продолжал.
Ничего не делать означает приветствовать ад Данте … в тесноте и голоде, погрязнув в Грехе.
И поэтому я смело предпринял действия.
Некоторые отпрянут в ужасе, но всякое спасение имеет цену.
Однажды мир осмыслит красоту моей жертвы.
Ибо я ваше Спасение.
Я Тень.
Я – ворота в Постчеловеческую эру.
ГЛАВА 34
Палаццо Веккьо напоминает гигантскую шахматную фигуру. С его прочным четырехугольным фасадом и выступающими прямоугольными зубчатыми стенами, массивное похожее на ладью здание расположено как нельзя лучше, защищая юго-восточный угол площади Синьории.
Необычного вида одиночная башня этого сооружения, устремлённая ввысь из огороженного квадратом крепостных стен центра, вырисовывается на фоне неба характерным силуэтом и стала неподражаемым символом Флоренции.
Построенное как могущественное место для заседаний итальянского правительства, здание предлагает прибывающим посетителям пугающее множество мужских скульптур. Мускулистый Нептун Амманнати стоит обнаженным на четырех морских коньках, символизируя господство Флоренции в море. Точная копия Давида Микеланджело – возможно наиболее известная в мире обнаженная мужская фигура – стоит во всей красе у входа во дворец. К Давиду присоединяются Геркулес и Какус – две наиболее мощные обнаженные мужские скульптуры – кто, совместно с массой сатиров Нептуна, увеличивает до дюжины общее количество выставленных пенисов, которые приветствуют посетителей дворца.
Обычно посещения Лэнгдоном Палаццо Веккьо начинались здесь на площади Синьории, которая, несмотря на изобилие фаллосов, всегда была одной из его любимых площадей во всей Европе. Ни одно посещение площади не обходилось без потягивания кофе эспрессо в кафе Rivoire, сопровождаемом посещением львов Медичи в Лоджии Ланци – открытой галерее скульптуры на площади.
