355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дэн Абнетт » Тени предательства » Текст книги (страница 13)
Тени предательства
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 01:45

Текст книги "Тени предательства"


Автор книги: Дэн Абнетт


Соавторы: Грэм Макнилл,Аарон Дембски-Боуден,Гэв Торп,Джон Френч
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

 Терминаторы заколебались, увидев, что вокруг них воцарилась настоящая неразбериха. Коракс снял с пояса еще одно оружие. Длинная двойная плеть размоталась на всю длину, вспыхнув собственной жизнью. Механикум Марса создали ее по особому заказу Коракса. Примарха веселила ирония того, что оружие тиранов использовалась ради благородной цели. Он улыбнулся в предвкушении.

 Плеть в руке Коракса заискрилась энергией и с громогласным треском рассекла ближайшего терминатора от плеча до пояса. Останки воина тремя кусками повалились на землю, из аккуратно рассеченного тела пошел дым.

 Терминаторы открыли огонь, но было слишком поздно. Плеть сорвала голову второму воину и отрезала ноги третьему. Мимо примарха пронесся Алони в эбеновых доспехах, его плазменный пистолет извергал ослепительные заряды плазмы.

 Коракс ощутил прилив радости и воздел плеть над головой.

 – Нет пощады!

 Гвардейцы Ворона забрали у покойников все, что смогли. Они ходили между погибшими воинами, добивая еще живых предателей, пока Сиккс и его собратья апотекарии старались помочь раненым лоялистам. Оружие вырывалось из мертвых хваток, боеприпасы снимались с поясов и ранцев павших.

 Коракс неохотно согласился на подобное мародерство, но обстоятельства не оставляли ему другого выбора. Если его воины собирались сражаться и дальше, им потребуется снаряжение. Им скоро придется уходить, нападение на колонну приковало Гвардию Ворона к одному месту. Коракс хотел оказаться во многих километрах отсюда, прежде чем прибудут вражеские подкрепления.

 Выживание – вот ключ. Ударить, отступить и выжить, чтобы ударить снова. Великое предательство не останется безнаказанным. Император узнает о том, что произошло с его легионами на Исстване и его месть будет быстрой, в этом Коракс не сомневался. Для себя он уже решил, что его воины увидят разгром изменников.

 Валерий видел тревогу в глазах подчиненных. Они держались настороже. Префект понимал, что выглядит не лучшим образом – впалые щеки, уставшие глаза, затравленный взгляд. Он не мог выспаться вот уже тридцать ночей кряду, каждый раз после пробуждения в носу стоял запах горелой плоти, а в ушах звенели крики умирающих. Все его воззвания к командору Брану остались без ответа, и префект все больше погружался в пучины отчаяния.

 Ему следовало отправиться на Исстван. Ничто другое не избавит его от дурных предчувствий.

 Валерий наблюдал за колоннами входящих в орбитальные шаттлы солдат в черных масках, ни на секунду не сомневаясь в своей правоте. Массивные краны перетягивали корабли из закрытых ангаров в посадочные купола. За слабым синим сиянием силовых щитов оживали плазменные двигатели, поднимая тупоносые шаттлы на низкую орбиту Освобождения, откуда они везли живой груз на громадные, способные на варп-перемещения транспорты Имперской Армии. Командный персонал исполнил все его приказы, собрав и подготовив полк для путешествия к Исствану. Несмотря на то, что офицеры подчинялись ему, от Валерия не укрылось их беспокойство, и, несмотря на глубокую усталость, он выпрямился и обернулся к ним.

 – Пятьдесят процентов пехоты и восемьдесят процентов бронетехники уже погрузилось, префект, – доложил первый трибун Марий. Он сверился с тонким инфопланшетом, а затем продолжил. – Семь транспортов готовы к отправке. Капитаны еще трех докладывают, что смогут выйти в варп через пять часов. Фрегаты «Эскалация», «Гарий» и «Вендетта» готовы составить эскорт.

 Марий замолчал и переглянулся с другими трибунами и аквилонами. Валерий догадался, что Мария избрали высказать все опасения командного персонала. Маловероятно, чтобы кто-то из них по своей воле согласился на такое.

 – В чем дело? – резко спросил Валерий.

 Марий неохотно ответил, снова посмотрев на товарищей в поисках поддержки.

 – Префект, мы еще не получили разрешения командора Брана, а также пусковых векторов из Шпиля Воронов.

 Валерий смущенно откашлялся.

 – Все разрешения скоро будут. Продолжайте погрузку.

 Марий и остальные офицеры все еще колебались.

 – Мы беспокоимся насчет вашего самочувствия, префект, – признался Марий. – В последнее время вы неважно выглядите.

 Валерий собрал в кулак всю решимость, данную ему поколениями высокого происхождения и военного командования, которые устелили ему путь до звания тэрионского префекта.

 – Я отдал приказ, трибун! Готовьтесь покинуть орбиту по завершению. Это мой полк, приписанный к самому лорду Кораксу. Подтверждения приказов и векторов запуска скоро будут. Я отправляюсь в Шпиль Воронов, чтобы не допустить дальнейших проволочек. Что-нибудь еще?

 Марий открыл было рот, но тут же закрыл его. Остальные бурили первого трибуна злыми взглядами, но также ничего не сказали.

 – Хорошо, я рад, что все прояснилось. Разойтись.

 Офицеры отдали честь Валерию, и он, кивнув в ответ, проследил, как они разошлись по ротам имперских солдат, которые строились для погрузки. Префект тяжело вздохнул и почувствовал, как у него дрожат руки. Все дело в усталости, подумал он. Ничего серьезного.

 Снова кашлянув, он подозвал Пелона и попросил его подогнать воздушную машину. Ему придется отправиться в Шпиль Воронов, а это означало еще одну стычку с Браном. Верь в свою убежденность, сказал себе Валерий. Но даже для него эти слова казались неубедительными.

 – Это неповиновение! – взревел Бран, возвышаясь над Валерием. Префект невольно отшатнулся от огромного командора. Он ненавидел себя за такое малодушие, это оскорбляло честь его мундира. Он был верным офицером Императора, а не слабаком с учебного плаца. Но все возражения умерли у него на губах, когда Бран продолжил тираду. Командор мерил шагами покои, стены которых украшали картины с идеализированными сценами боев за Освобождение. На каждой из них присутствовал лорд Коракс.

 – Вот из-за такого… такого идиотизма легионам и поручили командовать Имперской Армией. Ты увидел парочку снов и уже готов сломя голову броситься в смертельную зону. Ты действительно считаешь, будто Коракс хочет, чтобы твой полк ошивался поблизости, словно ему не о чем больше волноваться? Забудь о тех глупостях насчет снов и подумай об этом. Даже если ты говоришь правду, то что изменит один полк? У Гора легионес астартес! Если вся мощь Гвардии Ворона, не говоря уже о шести – шести! – других легионах не способны подавить восстание Гора, то на что надеяться твоим войскам?

 При этих словах Валерий выпрямился и, подняв кулак, шагнул к Брану.

 – Но мы будем там! Нет, мы не космические десантники, мы не избранные Императора. Мы – просто люди. Люди, которые верят в Имперскую Правду и в создание новой Империи не меньше вашего!

 – Люди – слабы, – ответил Бран, и в душе префекта полыхнул гнев, его и без того хрупкое самообладание окончательно исчезло. Он не закричал, но его голос опустился до наполненного желчью шепота.

 – А восстание возглавляет не обычный человек. Гор – космический десантник, один из ваших! Лучший из вас, если этому еще можно верить.

 – Хорошенько подумай, что скажешь дальше, Валерий, – прорычал Бран, стиснув кулаки. – Неразумно осуждать тех, кто выше тебя.

 Валерий был шокирован, не мог подобрать слов. Он обернулся и отступил от Брана, дрожа от негодования. У него не было доводов, которые смогли бы поколебать космического десантника. По-своему командор был прав. Его легионеры намного превосходили солдат Валерия. Их сотворил Император, чтобы они физически были лучше любого смертного человека. Их доспехи были прочнее, а оружие – лучшим из того, что могли создать Механикум. Но они были лишь воинами, несущими войну, завоевателями.

 Валерий успокоился, а затем снова обернулся к Брану. Он собрался было предложить примирение, когда командор пристально на него посмотрел. Тело космического десантника напряглось, и на миг Валерия охватил животный страх, словно добычу, чувствующую, как на нее вот-вот прыгнет хищник.

 – Возможно, есть иная причина, почему ты так стремишься на Исстван со своими воинами? Может, ты хочешь помочь вовсе не лорду Кораксу, а повстанцам?

 Валерий пришел в ужас от предположения Брана, но, прежде чем он успел возразить, командор продолжил.

 – Возможно, ты думаешь, будто слишком хорош, чтобы служить нашему легиону? В этом все дело? Возможно, твои сны – результат задетой гордости, признак уязвленного эго? Может, ты чувствуешь, что тебе лучше служить Гору?

 – Вся моя гордость в этом мундире, – прошипел Валерий, схватившись за перевязь на груди. – Знаете, почему я ношу красное? Мой отец проливал кровь за Империум! Он сражался, не жалея сил, когда на Тэрион прибыли легионы. Это – символ семейной верности Императору, знак того, что Император доверяет моей семье. Он значит для меня столько же, сколько для вас символ на этом табарде. Не смейте думать, что я опорочу эту честь!

 Бран не ожидал от Валерия такой страстности. Он удивленно моргнул, словно огромный сильный пес, которого цапнул за нос вздорный щенок.

 – Слабость людей? – пробормотал Валерий, не осмеливаясь посмотреть Брану в глаза. – Да, легионес астартес объединили Землю и завоевали галактику. Прячась за их болтерами и мечами, мы расселились на тысячах мирах за Императора. Вы создали Империум, в этом я не сомневаюсь. Но кем бы вы были без нас – слабых, хрупких людей? Кто пилотирует корабли, на которых вы летаете, выращивает пищу, которую вы едите, изготавливает оружие, которым вы сражаетесь, и растит детей, которые станут вашим новым поколением? Точно не космические десантники.

 Нерешительность Брана продлилась всего мгновение, а затем командор снова нахмурился.

 – Мы тут не спорим с тобой, префект. Будь ты пилотом, фермером, техножрецом или отцом, то мог бы говорить подобное. Но ты – офицер Имперской Армии и отвечаешь перед легионом. Я – старший офицер на Освобождении, и приказываю тебе отозвать полк. Ты не отправишься на Исстван. Тебе там не будут рады.

 Валерия внезапно охватила смертельная усталость. Он выпрямился и набрал воздуха в грудь, задумав нечто немыслимое. Префект успокоился и посмотрел Брану в глаза.

 – А если я все равно отправлюсь?

 Ответный взгляд Брана был таким же тяжелым и неуступчивым, как стоявшие в углу комнаты доспехи.

 – У Освобождения много орбитальных орудий.

 – Напоминает мне Эблану, – просипел Агапито. Он всматривался из пещеры в проливной дождь, превращавший луг в непроходимую трясину.

 – Ага, – согласился сержант Ланкрато, еще один из терранских ветеранов, который принимал участие в умиротворении болотного города. Он рассмеялся от воспоминаний. – Помнишь, как Гадрейг завел нас в ту трясину? По самые задницы в болоте, над головой летают звездные снаряды, а вокруг взрываются мортирные бомбы.

 Агапито не присоединился к веселью товарища. Его охватила печаль.

 – Я бы предпочел сидеть в том вонючем болоте, чем здесь. Тогда мы хотя бы знали, куда идем, пусть это и было нелегко.

 – Мы не можем подолгу сидеть на одном месте, это самоубийство. Ты и сам знаешь. Мы будем прятаться в пещерах, сколько сможем, а затем отправимся дальше.

 – Да, я знаю, но меня уже тошнит от того, что мы постоянно бежим от изменников.

 – Меня тоже, – пророкотал голос из глубины пещеры.

 Из сумрака вышел Коракс, уже без доспехов. На примархе был только черный нательник, громадные мышцы прочерчивали вшитые в ткань провода и контуры. Коракс выглянул наружу, а потом перевел взгляд на пару космических десантников.

 – Выйду проветрюсь, – сказал примарх.

 – В этом? – судя по смешку Ланкрато, наряд примарха его поразил. – Странное время для прогулок.

 Коракс криво улыбнулся.

 – Я никогда не дышал чистым воздухом до первой высадки с легионом. До сих пор не могу надышаться.

 – Куда вы идете, лорд? – спросил Агапито.

 – Оглянусь. С момента высадки прошел уже месяц, а от Саламандр и Железных Рук до сих пор ни единого слова. Мы не можем рисковать, пытаясь выйти с ними на связь, последователи Гора могут вычислить нас. Нужно выяснить, что происходит, найти другие легионы. Меня не будет несколько дней. Пока снаружи плохая погода, здесь безопасно. Если до моего возвращения небо прояснится, идите на запад к Лерганскому хребту, и там мы встретимся.

 С этими словами примарх растворился в дожде.

 Коракс направился в сторону Ургалльских холмов, двигаясь быстрым шагом, который мог поддерживать многие дни кряду. Он избегал открытых равнин и держался ущелий и долин, никогда не показываясь на горизонте и обходя пепелища деревень и городов.

 Во время ходьбы он старался не думать слишком много. В этом не было смысла. Тридцать дней примарх спрашивал себя, почему это случилось; удивлялся, как Гору удалось привлечь так много братьев. Неважно, как Гор поднял восстание, главное, что ему это удалось. Если ответный контрудар произойдет, то тем, кто остался верен Императору, придется собрать все силы. Если они будут разделенными, их уничтожат, легион за легионом.

 Примарх занимал себя мыслями о стратегии, вспоминая сведения о топографии и местности Исствана-5. Он мысленно наложил карту с диспозицией легионов, которые выступили против него, и принялся подсчитывать их силы, размещение и дыры в обороне.

 Когда занялась заря, Коракс добрался до Тор Венгиса, горы, с которой открывался вид на зону высадки, где погибло столько его воинов. Оттуда он смог рассмотреть Ургалльские холмы. Над пейзажем доминировали громадные десантные корабли в цветах предателей: Сыны Гора, Железные Воины, Пожиратели Миров, Дети Императора, Гвардия Смерти, Альфа-легион и даже Несущие Слово.

 От увиденного Коракс упал духом. Столько братьев отвернулось! Казалось невозможным, чтобы те, кто еще пару месяцев назад так отважно сражались рядом с Гвардейцами Ворона, теперь охотились на них. Коракс понимал, что не сможет понять их предательства, но не мог сопротивляться желанию хотя бы попытаться. Ему нужно подойти ближе, пройтись среди разрухи, так, чтобы лучше осознать ее.

 Так примарх Гвардии Ворона прокрался в Ургалльскую низину, положившись на способность, которой обладал, сколько себя помнил, хотя никому о ней не распространялся. Коракс не знал, как ему это удавалось, но стоило ему сосредоточиться, и он мог незамеченным ходить среди людей. Долгое время он пользовался этой силой в борьбе против поработителей, разведывая их оборону. Его последователи не знали о его особом умении, но они много чего не знали о своем таинственном лидере.

 Коракс исчезал не в буквальном смысле – столкновения с автоматическими сканерами доказали, что это не так – просто человеческий разум не воспринимал его присутствие, если примарх этого хотел. Подсознательное неверие было настолько сильным, что люди даже отказывались верить результатам сканирования или свечению на тепловом мониторе. Для обычного глаза, Коракс, за неимением лучшего слова, мог становиться невидимкой.

 О его способности знал только один человек – сам Император. Спускаясь в низину, примарх вспоминал день, когда Повелитель человечества прибыл на Освобождение, чтобы воссоединиться со своим сыном. Коракс помнил, с каким обожанием и благоговением его партизаны смотрели на выходящего из шаттла Императора.

 Коракс обладал острой, словно острие меча, памятью, но все равно толком не мог вспомнить лицо Императора, хотя он явно не видел того, что наполняло остальных таким трепетом. Он казался юным, но глаза у него были такими старыми как ничто из того, что раньше приходилось видеть Кораксу. Телом Император ничем не выделялся среди других людей, он не был ни высоким, ни низким, толстым или худым.

 – Ты узнаешь меня? – спросил Император, когда они отошли от остальных. Реакция Коракса определенно удивился его.

 – Да, но словно из старых снов, – ответил Коракс. – Я думал, ты будешь выше.

 – Интересно, – прозвучал краткий ответ Императора.

 Тогда Император и объяснил Кораксу, кем тот был на самом деле – примархом, одним из двадцати, созданных им, чтобы завоевывать звезды во имя человечества. Коракс не сомневался ни в едином сказанном слове, присутствие Императора окончательно расставило все по своим местам. Они разговаривали весь день, о планах Императора и Великом крестовом походе. Коракс поведал Императору, что произошло на Ликее и о продолжающемся конфликте с планетой внизу. В тот день они приобрели поддержку и верность друг друга. Император улыбнулся и кивнул.

 Когда Коракс провожал Императора обратно к шаттлу, Повелитель человечества ласково положил руку на локоть примарха, его темно-синие глаза загадочно блестели. Коракс помнил, какую теплоту почувствовал тогда, ликование в прощальных словах Императора, хотя не упоминал о своей особой способности.

 – Тебе больше не придется прятаться.

 Примарх хмыкнул. Он прятался снова. Пусть он не крался по вентиляционной шахте и не пытался проскользнуть мимо сторожевого поста, но внезапно Коракс ощутил, будто вернулся назад в прошлое.

 Он посмотрел на опустошенную зону высадки. Железные Воины по привычке выстроили на холмах укрепления. Колонны космических десантников, спешенных или в своей бронетехнике, растянулись до самого горизонта. Под низкими тучами их лагеря раскинулись по всей Ургалльской низине, словно огромное пятно. Но было нечто еще, от чего потемнели поросшие травой склоны и продуваемое всеми ветрами дно.

 Трупы. Десятки тысяч трупов. Предатели не тронули мертвецов, возможно, оставив их как свидетельство своей победы, возможно, не желая стирать позорное доказательство измены.

 Резня была невообразимой, даже для того, кто всю жизнь провел на войне. Сколько трупов – легионеров, погибших от рук других легионеров. Это было не просто восстание, а нечто намного большее. Повстанцы открыто выступали против тех, кого они презирали. Эти же предатели плели интриги в тенях и выжидали. Кто знает, сколько Гор втайне действовал вопреки воле Императора?

 Коракс с ужасом понял, что и сам мог стать невольным соучастником восстания. Сколько приказов Гора он выполнил, не задавая лишних вопросов? Сколько раз обсуждал стратегию и планы с такими, как Ангрон или Фулгрим?

 Никем не замеченный, Коракс бродил среди груд окровавленной плоти и расколотого керамита. До него донесся грубый смех из лагеря предателей, но примарх проигнорировал его. Он видел цвета Гвардии Ворона рядом с Саламандрами. Изорванные и сломанные знамена рот валялись в липкой от крови траве. Тут и там он видел доспехи предателей – пятна ярких цветов посреди черного и темно-зеленого верных воинов.

 По следу из покойников Коракс мог проследить за ходом битвы. Отступление с боем здесь, последнее сражение у знамени там, контратака на укрепленную позицию чуть дальше. Словно история, перед ним раскрывалась картина произошедшего – очаг сопротивления Саламандр постепенно сжимался, Гвардия Ворона рассыпалась во всех направлениях. Безумная атака Пожирателей Миров Ангрона прорвала оборонительный кордон Саламандр; орудийные батареи Железных Воинов на возвышенности; фланговый обход Несущих Слово. Вдалеке в лучах восходящего солнца блестели металлические цвета Железных Рук, где Феррус Манус повел их против Детей Императора.

 Ни единого признака его собратьев-примархов.

 Коракс присел возле тела Гвардейца Ворона с треснувшим нагрудником и развороченными ребрами. На его доспехах были отметки ветерана, одного из тех, кто прибыли с Терры, и для кого Освобождение стало новым домом.

 Кораксу приходилось видеть непроизносимые ужасы, совершенные во имя просвещения, и будущее также их сулило. Этим он не гордился, но никогда не сомневался в праведности своей цели. Он видел, как поработители казнили детей в назидание матерям, а кровожадные кравы налетали на колонны беженцев. Но Коракс ни разу не колебался. Война лишена славы, это отчаянная, грязная работа. Но это его работа, в которой он преуспел. И все же эта резня выходила за грани разумного.

 В первый и последний раз в жизни Коракс заплакал. Он плакал не за мертвых, хотя их количество было громадным. Он плакал не за осквернение погибших воинов, хотя оно вызывало отвращение. Он плакал за всех космических десантников, за тот позор, который навлек на них Гор. Они были верным мечом Императора, но предали его. Важно не то, что Коракс остался верным. Он был легионес астартес, и позор одного был позором для всех.

 – Смогут ли они доверять нам снова? – прошептал он, по его щеке скатилась единственная слеза и упала на Гвардейца Ворона.

 «Стоит ли им доверять нам» было следующим вопросом, который Коракс не хотел задавать и на который точно не хотел слышать ответ. «Император создал нас богами, и человечество последовало за нами», – горько подумал Коракс. – «В нас он воплотил чаяния и надежды человечества, а мы поставили себя выше его. Он дал нам армии и ресурсы целой галактики. А что мы с ними сделали? Когда мы пробудились, как воспользовались подаренными им силами? Сделали себя воинами-королями, перед нами склонялись планеты и целые звездные системы. Не все из нас последовали за Гором, но виноваты все мы. Возможно, лучше нам не доверять. Возможно, лучше, если галактикой будут править обычные люди, которые живут и умирают, и чьи стремления не такие грандиозные».

 Коракса все сильнее охватывало отчаяние, пока он продолжал поиски. Следов Ферруса Мануса и Вулкана не было, хотя он не знал, к добру это или к худу. Перед ним лежала только одна истина. Саламандр и Железных Рук больше не было. Если помощь придет, то только не с Исствана-5.

 Гвардии Ворона придется сражаться в одиночестве.

 Энсин отвернулся от пульта на мостике флагмана Валерия, «Образцового».

 – Префект, я обнаружил скачок энергии на орбитальных платформах. Орудия заряжаются! – с тревогой в голосе выпалил он.

 Валерий посмотрел на связного офицера.

 – Дай мне связь со Шпилем Воронов и переключи канал на мою каюту.

 Не дожидаясь ответа, префект торопливо покинул мостик и направился в личные покои. Он включил видеоэкран и принялся мерить шагами комнату, пока на дисплее шипела многоцветная статика.

 Наконец, в тревожные мысли Валерия ворвался голос Брана.

 – Я ведь предупреждал.

 Валерий обернулся и увидел на экране лицо космического десантника. Лицо командора оставалось непроницаемым, оно ничем не выдавало его намерений.

 – Вы ведь не собираетесь открыть огонь по имперским кораблям?

 – Это не мое решение, префект. Ты не подчинился прямому приказу старшего по званию офицера. То, что случится дальше, зависит только от тебя.

 Валерий боролся с желанием рвать на себе волосы от злости. Он слышал карканье воронов даже когда бодрствовал, а стены каюты словно дрожали от пламени.

 – Смерть солдат будет на твоих руках, а не моих, – стоял на своем Бран.

 – Как вы можете так говорить? – вскрикнул Валерий. – Их ведь убьют по вашему приказу. Вы просто так уничтожите их всех? Не могу поверить, что вы настолько бесчеловечны.

 – А сейчас нечеловеческие времена, префект. Выполняя неподтвержденные приказы, офицеры и солдаты соглашаются с твоим неповиновением.

 – Они просто следуют моим приказам, – прорычал Валерий. – Поступить иначе считалось бы мятежом.

 – И все же ты решил сам пойти на преступление. Я повторяю – это твоих рук дело, не моих.

 Валерий стиснул пальцы, пытаясь отыскать доводы или причины, которые убедили бы Брана не открывать огонь. В голову ничего не приходило. Вся затея основывалась на одном-единственном сне, который мучил его, и глубоком чувстве ужаса, но не более того.

 А затем он понял. Валерий повернулся к экрану с последней отчаянной надеждой в сердце.

 – Но что, если ошибаетесь вы, а не я?

 Бран непонимающе нахмурился.

 – Мне, как и тебе, отдали совершенно ясные приказы. Цепь командования также понятна. Любая ошибка здесь твоя, а не моя.

 – Но подумайте о последствиях! На секунду задумайтесь не о доводах или причинах, но лишь о том, что случится, если мы изберем ваш путь, а не мой.

 Бран покачал головой, не в состоянии понять Валерия. Префект снова пришел в движение, цепляясь за слова, как утопающий за соломинку.

 – Если вы правы, а я ошибаюсь, то какой от этого вред?

 – Если мои худшие подозрения верны, ты можешь быть пособником предателей.

 Валерий кивнул, думая так быстро, как только позволял отупевший от усталости мозг.

 – Тогда идемте со мной. Поднимите своих легионеров на борт и держите болтер у моей головы. Я заплачу первым, если в моих действиях будет хотя бы намек на предательство. И какая мне от этого выгода сейчас?

 Бран покачал головой, но ничего не сказал, поэтому Валерий нажал сильнее.

 – Что, если в нашем путешествии не было нужды? Что мы потеряем, если будем действовать? Ничего!

 Космический десантник оставался непоколебимым, и Валерий воспользовался последним доводом.

 – Но подумайте вот о чем. Подумайте о последствиях, если, невзирая на ваше мнение и обучение, я окажусь прав. Подумайте! Если мои слова верны, неважно как, тогда какую цену мы заплатим за бездействие? Если вы отправитесь со мной, история запомнит вас как командора, который утратил гордость, позволив обмануть себя заблуждающемуся офицеру армии? Ваша репутация может пострадать, это так. С другой стороны, вы предпочтете, чтобы вас запомнили как командора, который остался дома, слишком гордого, чтобы внять предупреждениям, когда примарх нуждался в нем больше всего?

 Валерий видел, что его слова не пропали втуне, и Бран нахмурился сильнее прежнего. Космический десантник жевал челюстью, прокручивая в разуме сказанное, анализируя его, словно боевую ситуацию, проверяя с различных перспектив.

 – Я тебе не верю, – наконец, сказал командор. – Хотя последствия бездействия намного хуже, самый вероятный исход – утрата моей чести. Я не вижу пользы в подобном курсе действий.

 Валерий рухнул на колени и умоляюще протянул руки к мерцающему образу командора.

 – Лорд Коракс нуждается в нас! Он нуждается в вас!

 – А если нет? Что, если я прибуду на Исстван и заработаю лишь его гнев?

 Валерий поднялся и обхватил перевязь на груди.

 – Я отдам красное и свою жизнь, чтобы искупить ошибку. Я снесу бесчестье, даже ценой разрушения своей семьи.

 В разговор со Шпилем Воронов вклинилась передача из корабля. Говорил офицер за пультом сканера, его голос был отчаявшимся, сломленным.

 – Префект? Орбитальные батареи взяли наши корабли на прицел! Что нам делать? Префект?

 Валерий отключил связь и посмотрел на Брана.

 – Это ваше решение, командор. Моя судьба в ваших руках.

 – Мы будем отомщены, – сказал Коракс своим легионерам.

 Позади него на сотни километров раскинулись Гхуларские пустоши, без единого укрытия для его крошечной армии. Они сражались изо всех сил, никогда не позволяя загнать себя в ловушку, постоянно перемещаясь. Дальше отступать некуда. Гвардия Ворона укрылась в последнем убежище, пока предатели прочесывали Ургалл.

 – Вы когда-то видели подобное? – спросил Агапито.

 Коракс покачал головой. Против него собралась вся мощь легиона Пожирателей Миров. Десятки тысяч воинов заполонили склон холма, всего в паре километров от них. На таком расстоянии предатели казались сине-белым океаном, кое-где пронизанным багрянцем. Некоторые Пожиратели Миров закрашивали доспехи кровью павших, пятная имперские цвета в непокорстве Императору.

 – Он с ними, – произнес Коракс.

 – Кто? – не понял Алони.

 – Ангрон, мой упрямый брат, – ответил Коракс, указав на массу воинов. Среди гущи синих и белых доспехов появился великан в красно-золотой броне, с ниспадающей с плеч меховой мантией. Его руки и запястья были обмотаны медными цепями, в каждом кулаке он сжимал по цепному топору. Коракс слышал дикие боевые кличи лоботомизированных воинов Ангрона, их скандирование донеслось до склона холма, бросая вызов Гвардии Ворона.

 Коракс крепче стиснул плеть, наблюдая за тем, как примарх Пожирателей Миров вышел вперед. Он знал, что это конец. Он остался едва ли с тремя тысячами космических десантников против мощи целого легиона. Ему придется встретиться с Ангроном, и он знал, что Пожирателя Миров ему не победить. Не было такого примарха, который бы одолел его в поединке, кроме Гора, и, возможно, Сангвиния. Коракс был бессмертным владыкой битвы, но Ангрон был воплощением войны. Гвардейцы Ворона наблюдали, как он вел свои войска в брешь у Кузни Ада, и видели его талант к разрушению во время осады Геенны.

 Нет, Коракс не сомневался, что Ангрон убьет его, причем с наслаждением.

 Коракс вспомнил отрывок разговора с Императором, еще на Освобождении. Примарх не совсем понимал, о чем говорил Император, ведь он много рассказывал о временах до Объединения Терры, о том, что касалось древней Земли и его жизни, о которой Коракс ровным счетом ничего не знал.

 – Все то, что вложили в меня, я передал каждому из вас, – сказал Император. Коракс спросил, кто и что именно вложил в Императора, но тот лишь покачал головой и не ответил, сказав Кораксу, что теперь это уже не важно. Воссоединившись с примархами, он вновь станет одним целым.

 Командиру Гвардии Ворона стало интересно, какая часть Императора была в звере вроде Ангрона. Он содрогнулся от одной только мысли о том, что Гор пообещал Пожирателю Миров взамен на предательство Императора. Завоевание, без сомнения, и боевую славу. Ангрон жаждал этого больше любого другого примарха, хотя Коракс и все его братья были наделены подобными стремлениями. Что же еще, задумался Коракс. Что ты получишь за мятеж против Императора?

 Наблюдая за ордами Пожирателей Миров, он понял ответ. Свобода. Свобода от ограничений. Свобода от оков. Свобода от вины и приказов. Но у свободы есть свои недостатки. Примархи и их воины нуждались в четкой структуре, нуждались в цели, чтобы фокусировать на ней свои боевые умения. Без направляющей руки Императора легионеры были не более чем болтером, из которого некому целиться. Неужели те жестокие дикари, которые сейчас неслись к нему, скрывались в каждом легионере?

 Коракс не мог в это поверить. Долг, честь, верность. Сильный сражается за слабого, такой была их цель. Та свобода, к которой стремился Ангрон, отделенная от понятий границ и меры, была лишена смысла. Ни одно его действие более ничего не значило, потому что было лишено конечной цели. Коракс спас Освобождение от поработителей и затем присоединил его к Империуму. Возможно, он просто поменял одного повелителя на другого, но он по крайней мере был волен выбирать, кому служить.

 Придя к такому заключению, поняв, что не сможет стать тираном вроде Ангрона, Коракс успокоился и стал ждать. Легионеры, сражающиеся с другими легионерами, были ужасающей вещью, но глубоко в сердце примарх знал, что скорее погибнет от руки брата, чем примет иную участь. Космические десантники создали новый Империум из пустоты галактики, и, к худу или добру, его судьбу решать будут тоже они.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю