Текст книги "Сыны Императора (антология)"

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Аарон Дембски-Боуден,Гэв Торп,Ник Кайм,Джон Френч,Гай Хейли,Лори Голдинг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Конечно, этого не произошло.

Не было ни орбитальной бомбардировки, ни пустотной войны. Пожиратели Миров просто набросились на планету, отчаянно желая почувствовать под ногами твердую землю и оружие в руках. Небо почернело от ошеломляющей мощи десантного штурма – от высоких горных перевалов до замерзших морей. Защитники знали, что уже обречены.

Манипула машин из Легио Танатарис – единственного подразделения Титаникус в секторе – приняла командование над местным гарнизоном. Развернувшись на низменностях за стенами донжона с наземными силами секуторов, занявших земляные укрепления на их флангах, они собирались заставить предателей дорого заплатить за каждый метр земли.

Но когда первые волны десантных капсул изменников приземлились в гражданских центрах к северо-западу, принцепс понял, что совершенно неправильно оценил намерения Пожирателей Миров.

Легион прибыл не с целью разрушить бастион, но вырезать всех до последнего мужчин, женщин и детей на Текели.

Это продолжалось несколько дней. Пока действовала вокс-сеть открытые каналы наполнились какофонией мучительных криков, предложениями о капитуляции и мольбами о пощаде. Наконец, все растворилось в прерывистых помехах.

На восьмой день, когда пал последний из титанов, зловещая тень, наконец, раскинула крылья над самыми высокими бастионами донжона, а в небесах багровая молния разорвала тучи.

Окутанный дымом сотни погребальных костров, демон Ангрон воздел к небесам свой черный клинок и заревел в нечестивом триумфе. А через ворота ворвались его обезумевшие от крови воины.

Кажется, Вел-Хередар хорошо знает меня.

Архимагос перековал Дитя Кровопролития. Теперь он перековал меня.

22.

Я буду носить красное, медь, бронзу, только что из арсенала и выкрашенные моей собственной рукой, хотя я не Поглотитель. Я плюю на Таругара и остальных. Наш примарх – новорожденное существо варпа, принц крови. Ему не нужна защита, которую могут предложить легионеры.

Скорее я освящен цветами, которые, как говорят, более всего радуют нашего нового бога.

Но я не потеряю себя.

23.

Многие из моих братьев последовали моему примеру, равно как и следуют теперь за мной на полях войны. Пламя в мозгах поддерживает жар в нашей крови. С каждым взмахом наших клинков мы помазываем ледяную землю перед нами.

24. 25.

Мы последуем Восьмеричным путем.

Мы наденем знак каэдере ремиссум, даже если примарх запретил это.

Мы взбунтуемся, как он взбунтовался.

Мы будем убивать не потому что нам приказывали, но потому что мы живем ради этого. Кровь и боль, и ничего более.

26.

Это последнее дополнение к самой подлинной форме поклонения, которое я могу представить. Оно ярко и кроваво светится в углу дисплея визора. Это успокоительный противовес яростному тиканью Гвоздей…

Вел-Хередар в самом деле хорошо меня знает.

27.

Счет. Мера моего мастерства и узы для моей души.

Прочие могут делать, что хотят, но я не потеряю себя.

28.

Я не уподоблюсь нашему примарху.

29.

30. 31.

Это не братское состязание прежних дней. Это мои подношения Кровавому Богу. Я докажу свою ценность количеством их черепов, ведь они все, что я могу предложить вместо своего перед окончанием каждой новой битвы.

Текели. Хорган Прайм. Даброск и все три его луны. Стенир. Орбитальные города над Парлиаксом. Следующий мир, чье название я забыл. Небе VI. Небе II. Потоп.

И так далее до самого священного Тронного мира.

32. 33. 34. 35.

Моего отца зовут Ангрон. Это все, что у него осталось.

За это мы должны благодарить только Лоргара.

И однажды мы так и сделаем.

Грэм Макнилл. ДРЕВНИЙ ЖДЁТ

Имена обладали силой.

Любой послушник Тысячи Сынов мог сказать вам об этом.

Знать чье – то имя означало понимать его, иметь доступ в самое сердце его сущности и видеть, как работают лежащие в ее основе механизмы.

Чтобы подобрать ключ к душе, нужно имя.

Имя говорило обо всем. Традиции имени рассказывали о народе, который его придумал. Этимологические корни раскрывали исторические обстоятельства его происхождения, а каждое лингвистическое изменение, произошедшее с ним, передавало уникальную историю.

Имена были всем.

Вот почему Вистарио так раздражало, что он не знал имени этого мира. Звездная карта, которую Муршид эмпатически извлек из стоячей воды планетария, не сохранила записи о нем, а жгучие ветра, веющие над облученными равнинами планеты, только шептали то же проклятие, которое главным образом и привлекло их на эту пустынную глыбу.

– Я все еще слышу его, – сказал Ахтар, прижав пыльную перчатку к выцветшей эмблеме Раптора на боку шлема.

– Мы все его слышим, – огрызнулся Муршид. Он был атенейцем и воспринимал причитания планеты сильнее остальных.

Когда – то он сравнивал хождение по поверхности мертвых миров с погружением в поток жидкого азота и ощущением мучительного холода, медленно проникающего в твое тело, пока оно полностью не застывало. Дары Великого Океана были разнообразны, но такими же были и его тяготы.

Вистарио относился к братству корвидов, в те времена, когда идея братства еще что – то значила. Он изучал свое искусство под опекой Магистуса Амона в его механической пирамиде из меди, оттачивая умение расплетать мириады нитей потенциального будущего. Он обладал сильным инстинктом различать истинность возможного, но за прошедшие после бегства с Терры века корвиды ослабли, превратившись в тень былой славы.

Великий Океан, всегда являвшийся вероломным господином, превратился в непредсказуемого воителя психической ярости. Даже спустя столетия после гибели магистра войны его последний вдох продолжал отдавать эхом.

Но даже у самых могучих океанов бывают не только приливы, но и отливы. И иногда затмевающая будущее пелена расходится, позволяя на миг узреть бесконечные, разветвляющиеся вероятности будущего.

Один такой беглый взгляд засел в разуме Вистарио подобно отколотому осколку кремня. В блеске отражающего клинка он увидел этот мертвый безымянный мир, пустой город и скорбное послание из времени, которое уже покрылось пластами мифической аллегории, как затонувший остов корабля, обросший слоем глубоководных обитателей.

Вистарио отринул бессмысленное видение, выбросив его из головы на волю эфирных ветров Планеты Чародеев.

Всего лишь очередной фрагмент неизвестного пророчества.

Бесполезный.

Или он так думал, пока Алый Король не появился в кристаллической башне, пылая психической мощью: ужасающий монстр самолюбия и ярости.

«Отправляйся, – приказал Магнус. – Прислушайся к этому посланию. Найди посланника».

Прислушайся к этому посланию.

Найди посланника.

Два простых приказа, и все же исполнить повеление примарха было практически невозможно. Следовать обрывочному видению без контекста было подобно погоне за шепотом мысли в рассерженной толпе. Сотни отголосков расходились от источника, каждый усиливался по экспоненте и изменялся, пока не заглушались все следы оригинала.

Трое воинов покинули Планету Чародеев на борту «Клавис Ауреа». Корабль настолько изменился под влиянием хаотичной природы этого мира, что его бы не узнали даже собственные кораблестроители.

Ахтар, направляемый психической картой Муршида, вел корабль через буйствующую безбрежность Великого Океана при помощи провидческого камня, взятого из руин Отражающих Пещер.

В выси отсека навигатора Вистарио путешествовал в третьем исчислении, цепляясь за тонкое, как паутинка воспоминание об отвергнутом видении. Он прокручивал его в своем разуме снова и снова, пытаясь отыскать до сих пор незамеченную подсказку об источнике, какой – нибудь отголосок, который мог привести к лучшему пониманию.

Вистарио потерял счет времени их поисков.

Скорее всего, годы, но кто мог знать точно в царстве, где время первой из вселенских «констант» не принималось в расчет?

Легионер Тысячи Сынов утратил надежду когда – либо снова увидеть это видение. Их поиски были такими же тщетными, как если бы, найдя послание в бутылке, выброшенной на берег, написать ответ и бросить его снова в море в надежде, что первоначальный отправитель прочтет его.

Но Магнус Красный отдал приказ, а невыполнение задачи, даже невозможной, означало накликать ужасную кару.

Лучше не появляться, чем вернуться с пустыми руками.

И вот, когда надежда почти утрачена…произошло чудо. Толпа разошлась, шепот превратился в крик и его источник открылся. Простая фраза: неоднозначная, и в тоже время зловещая.

«Древний ждет».

Немного осталось от грандиозного великолепия города, хотя Вистарио полагал, что когда – то он был прекрасен.

Его разрушители подошли к делу основательно. Земля все еще носила шрамы столь беспощадной орбитальной бомбардировки, что весь ее верхний слой обратился в пепел и спекшиеся камни. Поверхность напоминала плато из вулканического стекла, а ее очертания можно было распознать только с воздуха.

Вистарио примагнитил болтер к бедру и наклонился, чтобы поднять хрупкий кусок очень тонкого стекла в форме наконечника копья. Он повертел его в руках. Из отражающих глубин на него смотрели линзы его же шлема.

В один миг образ изменился.

Вистарио выпустил осколок и тот разбился, рассыпавшись неестественным порядком кусочков. Легионер увидел в этом смысл, но внезапный порыв ветер разметал осколки, прежде чем Вистарио отгадал его.

– Что ты увидел? – спросил Муршид. Он поднял болтер к его плечу, когда прочитал внезапное изменение в ауре Вистарио.

– Не знаю, – ответил тот. – Это было всего лишь мимолетное видение.

– Видение чего? – спросил Ахтар, наведя оружие на руины.

– Множества осуждающих глаз, словно отраженных в разбитом зеркале.

– Видение будущего или отголосок прошлого? – уточнил Муршид.

– Зачем спрашивать, если ты и так знаешь, – ответил Вистарио.

Они продолжили путь, направившись к центру города. Корвид точно знал это, хотя не мог объяснить откуда. Развалин стало больше. Возможно, здесь находился королевский дворец или иное важное городское строение.

– Вот, – сказал Муршид, остановившись у груды шлифованных гранитных блоков розового цвета, внешнюю сторону которых украшало подобие вихревого орнамента. – Они когда – то были частью чего – то большего.

– Разве все мы не были? – пробормотал Ахтар.

– Осторожнее, – предупредил Вистарио. – Любое оброненное слово, в конце концов, возвращается на Планету Чародеев. Судьба Ультара вас ничему не научила?

Это замечание заставило всех замолчать. Воспоминания об участи осколка культа атенейцев были слишком острыми.

– Ты можешь восстановить это? – спросил Муршид, вернув внимание блокам.

– Легко, – сказал Ахтар, очень хотевший задействовать свои силы. Он перешел в седьмое исчисление, чтобы поднять блоки, переворачивая их грубой психической силой и вращая вокруг их оси, пока камни не сложились вместе, словно трехмерный ребус.

Образовалась часть свода, семь метров в высоту и три в ширину, со шнуровым орнаментом, вырезанном на каждом циклопическом камне.

Вистарио подошел к возвышающейся арке и взялся за изучение резьбы.

– Они напоминают музыкальные ноты.

– Это именно то, чем они являются, – сказал Муршид. Он наклонил голову вбок и движением пальца повторял их линии, словно дирижер. – Каждый блок – это песня и часть большего творения, хоровой симфонии, воспроизведенной в камне и спетой теми, кто шел по боковым путям.

От слова Муршида в голове Вистарио пронеслась серия спутанных видений. О певцах и войне, об огне с небес: последняя какофония, заключительный занавес драмы…

– Нет, не заключительный занавес, – прошептал он. – Первое действие…

Чья – то чужая воля привлекла его внимание к потрескавшемуся терраццо некогда крытого черепицей прохода, а теперь открывшемуся благодаря восстановлению арки. Черепица блестела золотистыми пятнами в тусклом свете мертвого мира, и Вистарио опустился на колено, чтобы поднять одну вещь.

– Что там у тебя? – спросил Ахтар.

Вистарио перевернул находку, словно эстрадный исполнитель, крутящий монету между пальцами.

Когда – то это был конический цилиндр, теперь же расплющенный весом блоков. Легионер увидел, что это не золото, но медь, а ее поверхность покрылась полосками из – за высокой температуры. Выцветший знак говорил о происхождении предмета.

Вистарио встал и показал свою находку.

– Это болтерная гильза, – сказал Муршид и протянул руку, чтобы коснуться, но передумал в последнюю секунду, когда увидел клеймо оружейника.

У Ахтара не было подобных опасений, и он взял гильзу с ладони Вистарио. Раптор покрутил ее и Вистарио прочел смущение в его ауре, когда он тоже узнал метку.

– Пожиратели Миров, – произнес непонимающий Ахтар.

Ветер усилился от его слов, и снова воины услышали это – диссонирующий визжащий психический зов. В этот раз сильнее и ближе. Они почувствовали его скорбь, услышали его ярость, и более всего они ощутили его бесконечное терпение.

Древний ждет.

Последовать за психическим воплем к источнику было не сложно.

Поверхность планеты словно открылась перед ними, и прежде скрытые пути бежали прямо как стрела через разрушенную местность, словно великие романийские дороги древности. Прежде невидимые следы теперь стали очевидными, и подлинный план города становился все яснее с каждым шагом легионеров к его сердцу.

Ахтар шел впереди, словно ретивая ищейка, идущая по следу добычи.

Муршид шагал рядом с Вистарио.

– Разум Ахтара груб, но ты наверняка должен чувствовать, что мы не одни в этом мире, – сказал он.

– Я почувствовал… что – то, – согласился Вистарио. – Сможешь опознать?

– Могучий разум, – сообщил Муршид. – Это все, что я могу сказать. Каждый раз, как я пытаюсь сосредоточиться на его мыслях, он ускользает от моего восприятия.

– Мы ищем нечто желанное для Алого Короля, – заметил Вистарио. – Следовало ожидать, что мы будем не одни.

– Верно, но любого, кто желает расстроить планы Магнуса Красного, нелегко будет взять.

– Делай, что можешь, – приказал Вистарио.

– Буду, но меня больше волнуют не те, кто также прибудут на этот мир. А то, что тот, кто отправил это послание, знает о нас.

– Значит, не только я чувствую, что нас заманивают в ловушку, – сказал Вистарио.

– Нет, – согласился Муршид. – Не только ты.

Дорога привела трех воинов Тысячи Сынов к похожему на каньон провалу, образовавшемуся из – за падения с небес чего – то огромного. Он вел в черную бездну, подобно вратам в мифическую преисподнюю.

– Не лучше предвестие, – заметил Муршид.

– А мы ожидали чего – то еще? – отозвался Вистарио. – Но западня – это не западня, если добыча знает об охотнике.

Ахтар снова возглавил путь.

Темнота внутри была абсолютной, но авточувства их вычурных боевых доспехов легко проникали сквозь нее. Порода здесь была гладкой и расплавленной невообразимыми температурами. Проем уходил вниз под крутым углом, а затем переходил в огромное сводчатое пространство с парящими арками, высокими колоннами с каннелюрами и разрушенными залами.

– Катакомбы? – удивился Ахтар.

Взгляд Вистарио последовал по изгибу сводчатой крыши к месту, где она была проломлена. Сверху осыпалась пыль, и тонкие лучи света устремились в темноту.

– Нет, – сказал он. – Некоторые части когда – то были открыты небу. Весь этот район был выстроен как над, так и под землей.

– Это был город секретов и лжи, – сказал Муршид, опустившись на колено и приложив руку к земле. – И за его угодливой маской был скрыт змеиный облик.

В ветре послышался шепот, тысячи голосов бормотали сразу за порогом слышимости. Вистарио почувствовал их гнев, насторожено наблюдая периферийным зрением за кружащимися пылевыми вихрями. Его следы потревожили шлифовальный песок, и корвид услышал скрип, словно он шагал по пепельным призракам народа этого мира.

«Кто знает, может так и есть», – подумал он.

Наклонная дорога изгибалась в темноту, и Вистарио пошел по ней, пробираясь через упавшие камни и скрученные страшной температурой и давлением балки.

– Ярость бомбардировки была беспредельной, – отметил Ахтар. – То, что это место уцелело, просто чудо.

– Не чудо, – сказал Вистарио, указав туда, где в каменной кладке подземного города обнажилась арматурная сталь. – Это район города спроектировали выдерживать обстрел.

– Верхний мир был построен руками людей, – сказал Муршид. – Если я правильно прочитал отголоски Древней Ночи, то эта культура относится к периоду до крестового похода. Зачем им строить мир, способный противостоять ярости Легиона?

– А вот это действительно загадка, – признал Вистарио. – Возможно, тот, кто завлек нас сюда, сможет ответить.

Путь вел через бронированные противовзрывные двери, и с этого места грубый и поврежденный камень верхнего города принял утилитарный вид промышленного объекта. Стены были покрыты пласкритом и древесно-стружечными плитами, потолок усилен сводами из решетчатой стали.

Стены были черными, словно здесь прошелся огненный шторм, и Вистарио увидел негативные отпечатки на стене – там, где воины сгорели заживо. Очертания со временем помутнели, но были подозрительно знакомыми.

– Ты их тоже видишь? – спросил дрогнувшим голосом Муршид.

Вистарио прочитал боль, которую чувствовал воин-атенеец.

– Да, – ответил он, и на скулах проступили желваки.

Они шли все дальше вглубь планеты, по проходам с металлическим покрытием, спускались по винтовым лестницам и шахтам неработающих грузовых лифтов. Присутствие, которое они ощутили на поверхности, оставалось в разуме Вистарио, подобно отдаленному давлению. Что бы это ни было, оно оставалось вне досягаемости чувств легионеров.

– Это был какой – то военный пусковой комплекс, – сказал Ахтар.

– Нет, – возразил Вистарио. – Он слишком мал для эскадрилий штурмовиков.

– Знаю, – резко ответил Ахтар. – Больше похоже на тайный частный комплекс, который мог построить планетарный губернатор.

– Возможно, мы следуем за последними словами давно умершего имперского командующего, – предположил Вистарио. – Какая ирония, что на его зов, в конечном итоге, ответили воины, которых он бы счел предателями.

– Предателями? – прошипел Ахтар. – Мы никого не предавали. Это нас предали.

Вистарио поднял руку, в равной степени, чтобы не допустить неосторожные вспышки адепта Рапторы, так и приказать остановиться после долгого путешествия.

– Мы на месте, – сказал он.

Несмотря на то, что инфраструктура вокруг пускового комплекса пережила бомбардировку, сам ангар не оправдал расчеты строителей. В его дальнем конце находился небольшой орбитальный корабль, чей корпус придавили рухнувшие обломки, а одно из крыльев обратной стреловидности отсекла от фюзеляжа упавшая балка. Часть пещеры позади корабля блестела, превращенная в стекловидную массу реактивной струей.

– Он взлетал в момент, когда упала крыши, – сказал Вистарио. – Ему не хватило нескольких секунд, чтобы избежать катастрофы.

– Кем бы он ни был, он бросал мир на его погибель, – ответил Ахтар. – И заслужил умереть со своей планетой.

– Мы бросили наш мир, – напомнил Муршид.

В ауре Ахтара вспыхнул гнев.

– Нет, нас вырвали из Просперо в момент его величайшей нужды, – возразил он. – Алый Король не дал нам шанса сразиться с Волками и заставить их заплатить за свою трусливую атаку.

– Мы бы погибли, – сказал Вистарио.

– Лучше так, чем эта жалкая жизнь, брат, – ответил Ахтар. – Бегая по теням, словно мальчики на побегушках у хозяина, который размышляет исключительно о своих неудачах.

Вистарио поднялся в более воинственное исчисление и вперил в Ахтара стальной взгляд смотрящего в будущее.

– Осторожнее выбирай свои следующие слова, брат, – сказал он. – Братства могут быть расколоты, но то, что было разделено, можно восстановить. Мы оба прочли пророчество Темелухи.

Ахтар насмешливо фыркнул.

– Слова сумасшедшей.

– С каких пор пророки не сходят с ума от того, что видят? – заметил Муршид, хлопнув по плечу Вистарио. – Наш брат-корвид не в себе с самого отступления с Терры. Мы так долго обитаем в Великом Океане, что возможно все немного сумасшедшие.

Напряжение между Ахтаром и Вистарио иссякло.

– Прости меня, брат, – извинился Ахтар. – Пламя великой войны, может быть, и погасло, но мое все еще пылает.

Вистарио кивнул.

– Великая война может, и закончилась, но долгая война продолжается. Мы все еще участвуем в ней, и я верю, что у Алого Короля есть план, как ее выиграть.

– Ты и в самом деле веришь в это? – спросил Ахтар.

– Я должен, – ответил Вистарио. – Это все, что у меня осталось.

Дальнейшую дискуссию оборвал грохот камня с передней части звездолета и визг скручиваемого металла. Все трое легионеров вскинули болтеры к плечам и поднялись в боевые исчисления. Вистарио расширил свое сознания, выискивая враждебные разумы.

И закричал, когда мощь древнего разума пронзила его мозг лучом раскаленной добела силы. Корвид пошатнулся, ощутив удар терпеливой ненависти. Ее сила была настолько могучей и небывалой, что у легионера лопнуло основное сердце и заработало второстепенное.

– Вистарио! – закричал Ахтар, когда его грудь подскочила от резкого вдоха.

Вистарио поднял руку, переключившись с боевых исчислений на оборонительные. Шаг за шагом он возвел ментальную крепость, из которой его разум мог действовать, будучи защищенным от психической атаки. Какофонический рев уменьшился, и воин, моргнув, избавился от ослепительного света внутри глаз.

– Я в порядке, – сказал Вистарио, поднимаясь на ноги.

– Что это было? – спросил Муршид, вставая с колен. Из его горжета сочилась вязкая жидкость. Как бы Вистарио не был ошеломлен обрушившейся на его чувства психической силой, Муршиду досталось гораздо больше.

Пострадал даже нечуткий Ахтар.

– Это был не псайкер.

– Нет, – согласился Вистарио. – Четвертое исчисление. Вперед.

С потолка пещеры посыпалась пыль и камни, смещенные мощью атаки. Которая, как теперь понимал Вистарио, имела не просто психическую природу, но звуковую. Страшная акустическая атака и диссонирующие звуки объединились в визжащий вопль, который уничтожил бы их слух, если бы не предохранители доспехов.

– Осторожно, Вистарио, – предостерег Муршид. – Здесь присутствует великая ненависть.

Вистарио кивнул, обходя выступ из упавших камней и стали. Болтер корвида выискивал источник психозвуковой атаки.

Нос корабля был вскрыт неудавшимся взлетом. К отсеку пилота протянулась шестиметровая дыра.

Вистарио не сразу понял, что он видит.

Из звездолета свисала масса кабелей, напоминая колонию извивающихся змей. Они были соединены со странным устройством, о предназначении которого Вистарио не имел ни малейшего представления.

Но это было не самое удивительное открытие.

На боку лежал разбитый остов дредноута, частично придавленный упавшим сверху огромным стальным брусом. Адамантиевый саркофаг покрывал толстый слой пыли и пепла, почти полностью скрывая цвет доспеха. Одна нога была оторвана от тела, а левая часть корпуса настолько сильно вдавлена внутрь, что плоть внутри него, несомненно, была мертва. Его оружейные руки – штурмовая пушка модели «Херес» и разжатый силовой кулак – были подняты, словно этот древний герой Легионов из последних сил пытался направить свою ярость к небесам.

Дредноут лежал на каком – то предмете, выступавшем из каменного пола пещеры. Его оплавленная поверхность не позволяла разобрать, что это. К нижней части, а также к самой боевой машине цеплялись тянувшиеся из разбитого звездолета кабели.

– Дредноут? – произнес Ахтар, опустив оружие.

– Держи его на прицеле, – рявкнул Вистарио, подбираясь ближе, чтобы лучше изучить странное устройство. Оно походило на чудовищный гибрид музыкального инструмента и пыточного прибора, разработанного безумным садистом. Окраска выцвела, но когда – то устройство носило яркие цвета и сложный орнамент. Оно гудело могучей энергией, и Вистарио высматривал способ отключить его.

Когда он попытался отцепить ближайший кабель, раздался сердитый гул, словно механизм был живой и знал о намерении легионера.

– Не. Надо.

Вистарио вздрогнул от звука – скрипуче-хрипящего вокс-выдоха. Он резко развернулся и навел болтер на не-такого-уж-и-мертвого дредноута. Палец напрягся на спусковом крючке, затем расслабился, когда Вистарио понял, что смотрит в многочисленные стволы штурмовой пушки «Херес».

– Ты. Не. Он, – произнес дредноут.

Вистарио медленно опустил оружие и поднял свободную руку.

Муршид был зажат в кулаке дредноута, тщетно борясь с мощью, которая могла вскрыть корпус «Лендрейдера». Ахтар стоял в стороне, целясь точно в саркофаг боевой машины.

Всего лишь жест непокорности. Даже если бы масс-реактивный снаряд пробил слабую точку в теле дредноута, Вистарио и Муршид были бы мертвы до того, как Ахтар сделает первый выстрел.

– Так. Долго. Я… ждал, – произнес дредноут. – Забыл. Имя. Забыл братьев. Только ненависть осталась. Только жажда отмщения поддерживала меня.

Голос огромной биомашины источал мощь. Поначалу сбивчивая речь постепенно обретала слаженность, словно само обращение к воинам возрождало воспоминание о ней.

Внутри треснувшей аугметической сферы разгорелся мягкий свет – все, что осталось от сенсориума боевой машины. Видела ли она Вистарио, и как бы она расценила цвет его боевого доспеха?

– Из какого вы Легиона?

– Пятнадцатого, – ответил Вистарио.

– Сыны Магнуса Красного. Циклопа. Алого Короля. Верховного Чародея, Повелителя Просперо. Как поживает Пятнадцатый после стольких лет? Скажите, что вы не попали в ту же западню, что и мои братья. Скажите, что вы выстояли и по-прежнему верны нашему отцу.

«Он не знает, – понял Вистарио. – Все эти годы он был заточен здесь, ничего не ведая. Да и как он мог знать?»

– Тысяча Сынов выстояла, – сказал он.

– Я может и разбит и едва жив, но распознаю увертку, когда слышу ее.

Вистарио пожал плечами.

– Тебе не понравится истина.

– Мое отношение к истине не существенно, – сказал дредноут. – Она – это все, что у нас есть. Это наш щит против лжи. Когда факты искажаются, превращая их в оружие, не останется ничего хорошего. Этому меня научил Император, но очень немногие из нас приняли урок близко к сердцу и поняли его жизненную важность.

Вистарио на миг подумал было указать на ложь, лежащую в сердце крестового похода Императора, ее разъедающем воздействии, подобному отравленной таблетке, что растворяется под языком. Но он и без предвидения корвида понимал, что дредноут его тут же убьет за эти слова.

– Как тебя зовут? – спросил дредноут.

– Малин Вистарио, из братства корвидов. А тебя?

– Я… тот, кто помнит, – сказал дредноут. – Или когда – то был им. Древний мистик сказал, что забывание – это рок людей, но моя память теперь разбита, как и мое тело. Мое предназначение… у меня оно было. Оно заключалось в том, чтобы знать. Помнить. Примеры прошлого создают настоящее. События будущего подчиняют прошлое.

Вистарио отлично понимал, насколько шатким было его положение. После долгих столетий, проведенных дредноутом в изоляции, без технодесантников для обслуживания сложных биомеханических циклов его существования и поддерживания бессознательного состояния сна, он явно спятил.

– Что ты должен был знать? – спросил легионер Тысячи Сынов.

– Ты спрашиваешь, что нужно знать? – раздраженно прорычал дредноут. Покрытые ржавчиной автопогрузчики с грохотом отправили снаряды в штурмовую пушку. – Неужели Пятнадцатый не сохранил того, чья задача знать? Сознавать все! Когда – то я знал все, что имело значение – имена, даты, места. Важные события. Данные клятвы. Нарушенные клятвы. Литании неверных. Я – тот, кто помнит. Я – Старейшина Ритуалов.

Внезапная вспышка предвидения пронеслась в разуме Вистарио, и он повернул голову, чтобы оглядеть помещение, его мысленное око вернулось по пути, которым они прибыли на поверхность. Он увидел разрушенную войной планету, на которую с орбиты падали снаряды, круша город и уничтожая его защитников.

– Я знаю имя этого мира, – сказал легионер, когда жуткое наследие прошлого наполнило его.

– Да, – согласился дредноут. – Конечно, ты знаешь. Гор вырезал его в сердце каждого легионера, был тот здесь или нет.

– Это Исстван III.

– Да.

– А ты… – сказал Вистарио. – Ты…

– Я – Древний Риланор, – закончил дредноут.

Древний Риланор.

Вистарио знал это имя. Как он мог не знать?

Истории о предательстве на Исстване III заполнили целые крылья галереи Пергамума. Именно в этом мире впервые раскрылась язва в сердце Легионов, здесь они впервые пролили кровь своих братьев в открытой войне. Магнус отправлял кабал за кабалом в поисках истины от тех, кто сражался в той битве, желая разгадать ее первопричины. Для Вистарио это задание казалось неблагодарным, так как каждый адепт корвидов знал, что в действительности не существовало никакого начала. Не могло быть одного момента, с которого то или иное событие начиналось, нити всегда тянулись к более ранним мгновениям и действиям, которые им предшествовали.

Попытки привязать начало любого события к одному моменту времени доведут разум до безумия.

«Возможно, уже довели», – подумал Вистарио, размышляя об отчаянной необходимости, которую он предпочитал не замечать во взгляде примарха.

Те, кто бился на вычищенных вирусом адских ландшафтах Исствана III, рассказывали о верных воинах Пожирателей Миров, Гвардии Смерти, Сынов Гора и Детей Императора, которые месяцами сражались против своих братьев, выдерживая невообразимые ужасы перед лицом неминуемого истребления.

Единственное упоминание о судьбе дредноута пришло от самого ненадежного из рассказчиков – Люция Мечника, который утверждал, что, по словам Саула Тарвица, дредноут нашел подземный ангар.

– Почему ты не покинул планету? – спросил Вистарио.

– Я бы так и сделал, но сейсмические толчки, вызванные гибелью Исствана, оказались сильнее и продолжались дольше, чем кто – либо предвидел. Потолок пещеры рухнул, заперев меня здесь.

Вистарио взглянул на странное устройство, прицепленное к внутренней части разбитого звездолета.

– А это что такое?

– Своего рода звуковое оружие. Несколько моих бывших братьев нашли это место и попытались убить меня. У них не вышло, но мощь их оружия искалечила меня и превратила в то, что вы сейчас видите.

– И ты переделал его, во что? Своего рода аварийный передатчик?

Вокс-передатчик дредноута заскрежетал, и Вистарио решил, что это грустный смех.

– Аварийный передатчик? – повторил Риланор. – Нет, приманку.

– Для кого?

От звука мертвой кожи, скользнувшей по камню, у Вистарио забегали мурашки по спине.

Вкрадчивый голос ответил на вопрос дредноута.

– Для меня. Не так ли, Риланор?

У Вистарио открылся рот, когда из теней пещеры появилась огромная змеиная фигура. Гибкая и прекрасная, многорукая, с белоснежными волосами, рассыпавшимися по кричащему пурпуру рельефного боевого доспеха.

– Наконец – то, – произнес Риланор. – Фулгрим.

Примарх был мерзостью, даже по стандартам воинов, которые видели, как страшно изменился их отец под воздействием преобразующих энергий Великого Океана. Вистарио ощутил эфирное пламя, пульсирующее в теле Фулгрима. Способность примарха манипулировать энергиями эфира была невероятно могучей, но далекой от утонченности.