355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дэн Абнетт » Легенды темного тысячелетия » Текст книги (страница 7)
Легенды темного тысячелетия
  • Текст добавлен: 31 октября 2016, 02:20

Текст книги "Легенды темного тысячелетия"


Автор книги: Дэн Абнетт


Соавторы: Грэм Макнилл,Майк Ли,Стив Паркер,Си Эс Гото,Мэтт Киф,Даррен-Джон Эшмор
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Дэн Абнетт
ПРИМАНКА

За Каэроградом и плодородными равнинами, там, где северная земля забирается в голодную пасть зимы, есть место под названием Намгород. Долгое время в нем правили люди, но потом им стало невмоготу, и они уступили его дикой природе. Даже летом не рада человеку северная земля – ни крутые каменистые холмы, ни лесочки, ни лощины с ручьями, замерзающими на девять месяцев в год. Зимой север отхаркивается на Намгород снегом, как туберкулезник кровью, и местность становится смертельным врагом всему живому и теплому. Люди знали это, когда возводили Намгород, знали каждую зиму, пока боролись за него, а когда отдали на милость снега и льда, поняли, что настоящей владычицей здесь может быть только зима.

Теггет пришел в Намгород незадолго до блистающей зимы. В воздухе уже пахло морозом: запах и вкус у него, как у ледяного камня.

Теггет был охотником за головами. В летние месяцы на севере укрывается немало преступников, дезертиров и беглых каторжников, поэтому тамошние тропы Теггет знал неплохо. Только сезон охоты закончился шесть месяцев назад, и те беглецы, кому не хотелось замерзнуть насмерть, уже попробовали удрать через равнины, но в большинстве своем угодили в лапы профессионалов, вроде Теггета.

Охотнику за головами, особенно такому умелому и опытному, как Теггет, не пристало забредать в северную глушь в это время года, но у Теггета имелись веские причины. Во-первых, вознаграждение – столько за три удачных сезона не заработать. Во-вторых, дорогой бодиглав с самоподогревом, доставшийся по случаю. В-третьих и в-главных, сам заказ. Род занятий сделал Теггета изгоем. Вельможи и сановники, высшее общество Каэрограда, считали его необходимым злом. Здорово, что этот заказ исходил от самого регента. Теггет предвкушал, как вырастет его авторитет: он получит новую должность, возможно, даже придворным станет. «Лоуэн Теггет, охотник за головами его превосходительства регента».

Работал Теггет в одиночку. Он объяснил это регенту и возражений не услышал. Регент, в свою очередь, объяснил, что заказ особенный и дело очень деликатное. Обращался он вроде бы к Теггету, а смотрел в сторону, словно от охотника за головами дурно пахло. О заказе следовало помалкивать, огласка будет стоить Теггету награды. Регент намекнул и на другие штрафные санкции, оговорил дополнительные условия.

Теггет о своей работе не болтал – он просто выполнял ее. Наверное, поэтому люди регента выбрали его. Ну, репутация свою роль тоже сыграла. Сам Теггет о своей работе не болтал, зато болтали другие. Молва сделала Лоуэна Теггета знаменитым убийцей.

Когда до Намгорода осталось около километра, Теггет заглушил движок мотоцикла и пошел пешком. За глушитель к своему байку он на черном рынке отдал целое состояние, но испытывать судьбу не хотелось. Теггет застегнул армированную куртку, достал из багажника охотничий лазган и выпустил на волю двух лучших псибер-манков. Псиберы расправили металлические крылья и закружили над вершинами деревьев. Оба были как небольшие ястребы-пустельги из стали и керамита. Теггет надавил на свою левую скулу – в искусственном левом глазу появилось полиэкранное изображение того, что видели псибер-манки.

В Намгороде царила тишина. Среди осыпающихся черных руин выделялся остов огромного строения, брошенного на милость ветров. Куда ни глянь, все запорошил снег. Тяжелое темное небо напоминало закопченное стекло, на западе гирляндой фонариков зажглись первые зимние звезды.

– Где ты? – прошептал Теггет.

– Если бы меня… – Пытаясь успокоиться, Павлов Курц, регент Каэрограда, прочистил горло. – Госпожа, если бы меня уведомили о вашем визите, я подготовил бы куда…

Ольга Караманц подняла руку: тише, мол.

– Не извиняйтесь, регент. От вас мне нужно немного, торжественный прием с соблюдением формальностей в число моих требований не входит.

– Простите, госпожа, но система Колдруса – сущее захолустье. Вниманием нас не балуют. Официальные визиты – редкость, особенно если дело касается августейшей особы вроде канониссы ордена святой великомученицы. Экклезиархия затребует конференцию, чтобы побеседовать с вами о вере, и…

– Это не официальный визит, – перебила Сестра Битвы, которая стояла слева от канониссы.

– Вам уже объяснили, что дело тут личное, – добавила сестра, ожидавшая у двери.

Курц открыл рот, чтобы заговорить, но тотчас закрыл его и сел на место. Неладное он почуял, едва ему доложили о прибытии гостий. Канониссы вроде Ольги Караманц на планету вроде Колдрус Прайм от нечего делать не заглядывают. Они не прибывают тайно и не проскальзывают в покои регента с черного хода в сопровождении всего двух сестер. Ни свиты, ни большого эскорта – три женщины в черных плащах, под которыми угадываются доспехи.

Лицо канониссы Караманц, насколько Курц смог рассмотреть под вуалью, удивляло молодостью. Черты правильные, тонкие, едва ли не девичьи. Ее возраст регент не определил, но голос казался тысячелетним: так сухо и мягко он звучал.

– Вы знаете, в чем здесь дело? – спросила канонисса.

Курц кивнул:

– Дело… ну, касается злодея-еретика.

Сестры Битвы, сопровождавшие канониссу, были куда выше и крепче своей госпожи. Они стояли, сложив руки на животе, их лица скрывала вуаль, свисающая с черных клобуков. Канонисса представила их как сестру Элиас и сестру Бернадет, только кто есть кто, регент не запомнил.

– Злодея-еретика, – повторила не то Элиас, не то Бернадет.

– О происшествиях вы считали нужным сообщать с особой осторожностью, по экуменическим каналам, – напомнила не то Бернадет, не то Элиас. – Следовательно, вы поняли, насколько щекотлива ситуация.

– Я… да, понял.

– Тем не менее, наш визит вас удивляет?

Курц снова откашлялся, подошел к буфету и взял бокал амасека. Неожиданный визит сорвал ему ужин с представителями торговой элиты. Курц даже не снял мантию с вычурными символами гильдии и торговых союзов, покровителем которых он являлся. Он пригубил амасек, и тепло алкоголя растеклось по телу, прибавляя ему решимости.

– Я ожидал ответа, – сказал Курц. – Посланника или даже сестру-эмиссарку. Кого-то, кто проследит, что проблема решается должным образом. Но… не саму канониссу. – Курц обвел гостий взглядом. – Простите, могу я предложить?..

Ольга Караманц покачала головой от имени всех троих.

– Извините, регент, но вас неверно проинформировали, – заявила Ольга. – Мы здесь по воле священного ордена. Да, мы хотим убедиться, что проблема… решается должным образом. Не расскажете, что именно произошло?

Курц кивнул. Неожиданно вспомнился Теггет, и он с тревогой спросил себя, не напрасно ли его нанял. Трон свидетель: гневить канониссу Курц не желал.

Отправлять человека на верную смерть он тоже не желал. Даже такого мерзавца, как Теггет.

Большой зал собраний Намгорода возвышался над Теггетом, как скелет кита. Ветер стих. Блестящие в ночном мраке снежинки падали медленно и тихо. Собачий холод!

Лоуэн Теггет привык к трудностям. Он ведь бывший штурмовик элитного отряда Имперской Гвардии. Он прошел через сущий ад, который до сих пор снится ему по ночам. Собачий холод – это так, пустяки.

Теггет брел по развалинам, потирая батарею лазгана самоподогревающимся бодиглавом. Только бы не села! Рядом кто-то был – вон потушенный костер, вон замерзшие лужицы, вон обглоданные кости мелких зверьков. Еще чувствовалось чье-то присутствие, в безмолвных руинах таилась чья-то тень.

Теггет знал, на кого охотится. Это не пугало его, а лишь удваивало бдительность.

«Тот еретик – сущий притворщик, – заявил регент. – Хочет, чтобы его считали тем, кем он не является. Богом-Императором! Будь это правдой, Теггет, я не послал бы вас туда. Это пустое притворство, даже богохульство».

Богохульство… Ну и словечко!

Намгород люди построили много веков назад, сразу по прибытии на Колдрус Прайм. Это место выбрали только потому, что оно соседствовало с зоной приземления. Большой зал соорудили первой же зимой из брусьев и балок, снятых с космического корабля, потерпевшего крушение. Позднее колонисты выяснили, что другие части планеты пригодны для жизни куда больше, но за Намгород, место первой высадки, из уважения цеплялись еще долгое время, пока он не стал совершенно нежилым.

Нежилой, непокоренный – таков северный край. Жители Колдрус Прайм, предки Теггета, ушли из Намгорода: слишком неуютным он был, слишком диким.

Сейчас дикое таилось рядом с Теггетом. Он ощущал его так же явственно, как снег.

Теггет проверил изображение, которое передавали псиберы, кружившие над Большим залом. Их оптика была усилена матрицами ночного видения и холодной подсветкой.

Слева раздался шорох – точно мышь зашуршала во мраке. Теггет поднял лазган и стал медленно водить им из стороны в сторону.

Вспышка, и изображения с псиберов поочередно исчезли. Теггет попробовал вызвать их снова, но контакт пропал. Сердце бешено застучало.

Удар сзади был таким сильным и стремительным, что Теггет и вскрикнуть не успел. Сначала в воздухе закружился его лазган, потом весь мир перевернулся: от столкновения Теггета швырнуло вверх тормашками.

Теггет увидел ярко-красный фонтан и сразу понял: это его кровь.

– В первую очередь я стремился защитить репутацию ордена, – начал Курц, снова сев на свое место. – Известно о трех случаях массовых убийств. Злоумышленник очень хотел внушить, что это дело рук Сестры Битвы. – Регент сделал паузу и посмотрел на гостий. – Сестры ордена Святой Великомученицы, – многозначительно добавил он. – Сестры… которую растлили.

Женщины в черных плащах не проронили ни слова.

– Я подумал, это невозможно, – продолжал Курц. – Абсолютно невозможно. Вас, сестер, простите, госпожа, едва не сказал «вашего брата», не растлишь. Я и в архивах порылся, чтобы укрепиться во мнении. История видела немало ужасного, но растление Сестры Битвы – ни разу. Тогда я и понял, что это обман, полное безумие. Я считал, что столкнулся с богохульством. Вам наверняка известно, что в Пределе Пируса сейчас неспокойно. Времена тяжелые, но, к счастью, волна смуты нас пока не накрыла. Порой жизнь в захолустье имеет свои плюсы. Мне казалось, какой-то еретик решил запятнать имя ордена, посеять смятение и страх. Я посылал сообщения, чтобы предупредить вас о клевете. – Регент снова помолчал, но гостьи по-прежнему не проронили ни звука. – А сейчас… сейчас я уже не уверен.

– Почему? – спросила канонисса.

– Потому что вы здесь.

– Что вы предприняли? – спросила не то Элиас, не то Бернадет.

– Человека нанял. Охотника на людей, профессионала с хорошей репутацией. Ему велено выследить еретика, дабы решить проблему и восстановить доброе имя ордена.

Канонисса встала.

– Вы послали человека за этим… как вы сказали? За этим еретиком?

– Надежного человека. Профессионала.

– Регент, вы подписали ему смертный приговор.

– Необходимые меры я принял, а этот человек отнюдь не глуп. Он очень ловок, хитер и будет молчать.

– До скончания дней, – добавила не то Бернадет, не то Элиас.

– Послушайте… – начал регент.

– Нет, это вы послушайте! – рявкнула канонисса. – Я должна знать, куда именно отправился ваш человек, и что ему известно. Его нужно остановить.

– Хотите сказать… – изумился регент, лишь сейчас сообразив, в чем дело.

– Вам я не хочу сказать ничего, – перебила канонисса. – Так лучше. Трон все знает и видит. Говорите, куда направился ваш человек.

– Я не просто скажу, а покажу, – дрожащим от страха голосом произнес Курц. – У того человека с собой устройство отслеживания: так мы с ним условились.

– Доложите ситуацию! – шепнула канонисса в переговорное устройство. Ночь выдалась безлунная, снежинки липли к щитку шлема.

– Сигнал четкий, – ответила сестра Элиас.

– Я приближаюсь, – добавила сестра Бернадет.

«Две лучшие сестры, – подумала Ольга Караманц. – Бернадет и Элиас, самые способные воительницы ордена». Обе давно исчезли из виду, но канонисса без труда представила себе Элиас со штурм-болтером и Бернадет с огнеметом и энергетическим мечом. Лучшие из лучших.

«Нет, – мысленно поправила себя канонисса, – лучшей была Мириэль».

Под снегопадом канонисса брела вдоль темных деревьев, не убирая руки с булавы. Плащ у нее был без подогрева, но от лютого холода защищали доспехи. Ольга Караманц решила, что холод наслал Император – это и смиряло, и воодушевляло.

Посадочный модуль канониссы приземлился в двух километрах от места под названием Намгород. Регент умолял дождаться утра, тогда он сможет собрать подкрепление – бойцов СПО из частей внутренней гвардии.

Исключено. Проблему нужно решать собственными силами. Если секрет раскроется, если поползут слухи…

Ольга Караманц замерла от ужаса. Ситуация немыслимая. Невыносимая. Лучше разобраться в ней сейчас же, под безмолвным покровом холодной зимней ночи. Мириэль… Мириэль!

Мотоцикл сестры нашли возле тропы, сигнал привел их к руинам. Теггет, охотник, которого нанял Павлов Курц, наверняка погиб несколько часов назад, но снабдить его устройством отслеживания – блестящая идея. Труп небось уже остывает, а устройство работает и посылает сигналы.

– Тут что-то… – начала Элиас, но тотчас добавила: – Нет, это просто лис. Здесь все чисто.

Караманц глянула на переносной приемник. Сигнал от бедняги охотника был по-прежнему четким и поступал из одного места – из руин большого зала собраний.

«Где ты, Мириэль?» – гадала Караманц. Только на деле она думала не об этом. На деле вопрос звучал так: «Что с тобой сотворили? Что сотворили силы Хаоса, когда ты угодила к ним в лапы?» Вердикон – вот, где это случилось. Мириэль Сабатиль считали погибшей в кровавом сражении с нечестивыми Детьми Императора.

А потом такое… Мириэль вернулась из мертвых. Измененная. Измененная так, как не меняли ни одну из Сестер Битвы.

После могучих Адептус Астартес, воинов-космодесантников, Адепта Сороритас, Сестры Битвы – совершеннейшие бойцы Империума Человечества. В отличие от Астартес, ни одна из Сестер прежде не позволяла себя растлить. Какая добыча для Хаоса! Сколь коварен совративший ее!

– Канонисса! – позвала Элиас.

– Говори, дитя.

– Во флигелях никого. Я захожу с запада.

– Иди на цель! – велела Караманц и включила энергетическую булаву – в снежной мгле она засветилась голубым. – Бернадет?

– Я к востоку от вас. Приближаюсь к цели.

Канонисса вошла в большой зал. Сквозь голые балки и поперечины, снятые с древнего космического корабля, снег сыпал, точно мука. Теперь источник сигнала был прямо перед ней. С булавой наготове, Ольга шагнула вперед, ожидая увидеть труп Теггета.

Трупа не было – лишь кровавые брызги на черных плитах.

Кровавые брызги и мигающий приборчик…

– Берегитесь! – закричала канонисса в переговорное устройство, сориентировавшись мгновенно.

Мгновенно, но слишком поздно для сестры Бернадет, которая кралась по раскуроченным плитам восточного трансепта. Услышав гул, сестра повернулась и подняла меч. Из темноты на нее спикировал псибер-манок. Ястребиные когти и клюв содрали шлем, разбили лицо, размозжили череп. Бернадет пошатнулась, машинально схватилась за растерзанную голову – меч и огнемет упали на битый камень. В разорванном горле негромко захлюпало, и Бернадет упала замертво.

Элиас услышала грохот падения и бросилась на помощь. До тела оставалось шагов десять, когда огнемет Бернадет выстрелил сам собой. Огненная струя ударила Элиас, словно молот, мгновенно опалив ей одежду, вуаль, кожу на лице. Пламя пожирало Элиас – она пошатнулась и закричала от гнева. Штурмовой болтер она подняла рукой, которая плавилась на глазах.

Выстрел из охотничьего лазгана снес ей череп и Элиас рухнула. Неподвижный, искореженный, ее труп продолжал гореть.

– Элиас! Бернадет! Сестры!

В ответ тишина. Треск в онемевшем переговорном устройстве. Треск пламени. Свист зимнего ветра.

– Мириэль? – Караманц медленно развернулась, держа булаву наготове.

– Меня было так легко найти? – спросил голос из темноты.

– Да, – процедила Караманц.

– Вот и хорошо.

– Пожалуйста, Мириэль, я хочу тебе помочь.

Во мраке проступила тень. Лишь тень, сгорбленная, похожая на марионетку, с длинными патлами, подсвеченными сиянием снега.

– Я знала, что ты придешь за мной, – сказала тень. – Знала, что будешь вечно на меня охотиться.

– Я хочу помочь.

Тень засмеялась.

– Властью Трона и Бога-Императора… – начала Караманц.

– Замолчи! Это я больше слышать не желаю.

– Мириэль…

– Я столько хочу сделать. Я столько должна сделать, но пока ты за мной охотишься, настоящей свободы мне не видать. Так что это – мера вынужденная.

– Что «это»?

– Почему ты меня так быстро нашла? Как думаешь, госпожа моя?

Ольга Караманц застыла, стиснув рукоять энергетической булавы.

– Я хотела, чтобы ты сюда явилась, хотела решить проблему раз и навсегда.

Тень приблизилась. Это была не Мириэль, а крепыш-охотник в бронекостюме, бледный, раненый, шатающийся. К груди он прижимал лазган, но поднять его даже не попробовал.

– Мириэль!

– Бальзарофт, мой господин, имеет на меня большие планы, – донеслось из мрака. – Пока ты на меня охотишься, мне их не осуществить. Поэтому я заманила тебя сюда. Проблему нужно решить раз и навсегда.

Канонисса Ольга Караманц развернулась и подняла булаву, чтобы защищаться. Ослепительный, как снег горных вершин, луч лазгана коснулся ее и пронзил – сквозь плащ и доспехи до самого позвоночника.

Канонисса упала, поливая обледеневший пол кровью, такой горячей, что стал подниматься пар. Ее рот беззвучно открывался и закрывался под вуалью.

– Тш-ш! – зашипели из мрака. – Не будем больше об этом.

– Мне холодно, – пожаловался Лоуэн Теггет. Он сел на пол и опустил голову на колени. Теггет устал. В большом зале мерзко воняло кровью – запах точь-в-точь как от горячего железа.

– Холод можно вытерпеть, – прозвучало из мрака.

– Это вам можно, а я ранен. Вы меня ранили.

Из мрака появилась Мириэль Сабатиль с мечом в руке и склонилась над Теггетом.

– Ты поправишься. Отныне ты мой. Демон-принцы поют, и у меня пульс учащается. Скоро и у тебя участится.

– Трон! – вздохнул Теггет. – Я проклят? Вы меня прокляли?

– Ты был приманкой, Лоуэн. Ты помог мне одолеть врагов. В благодарность я сохраню тебе жизнь… и покажу чудеса, которые видела сама.

Теггет застонал.

Мириэль Сабатиль расправила плечи и вытянула руку, на которую тотчас сели манки-пустельги. С одной птицы капала кровь.

– Лоуэн, ты мне нравишься, и игрушки твои нравятся. Такие забавные! Ты мог бы служить мне.

– Каким образом, госпожа?

– Ах, Лоуэн Теггет, просто будь самим собой. Ты смышленый малый и ловкий убийца. Сегодня взял и уложил двух Сестер Битвы. Тебе по плечу любая задача.

Теггет невесело улыбнулся и покачал головой.

– Я просто охотник за головами, госпожа.

Мириэль пригладила его всклокоченные волосы.

– Нет, Лоуэн, ты не просто охотник. Теперь ты мой друг и помощник. Хочу, чтобы ты мне служил.

Когда Теггет поднял голову, на бледном лице у него читался страх.

– Так вот что чувствуешь при растлении, – проговорил он.

Мириэль кивнула, не переставая гладить его по голове.

– Ощущения приятные, – признал Теггет. – Куда мы отправимся?

– Ну, охотничек, хочешь поохотиться на эльдар? – предложила Мириэль Сабатиль.

Даррен-Джон Эшмор
ЛЕЗВИЕ ВЕРЫ

Судя по показаниям хронометра уже несколько часов как рассвело. Сестра ордена госпитальеров Верина вместе со старшим сержантом Гвардии Аленой Филоновой выбралась из траншеи, огибавшей их бастион, чтобы осмотреть дорогу, забиравшую вверх по направлению к перевалу Дин. На самом деле, было не так уж и важно, сколько прошло времени с рассвета. Из-за варп-шторма, вызванного колдовским воздействием, небо было затянуто непроницаемыми для солнечных лучей тучами. В таких условиях любые полеты в атмосфере были невозможны. Единственным источником света теперь остались красные отблески пламени горящего на юге Фалькенского леса. Этот неверный свет заливал поле боя, на которое женщины глядели сквозь свои инфракрасные визоры.

Земля была испещрена воронками взрывов, словно оспой, и завалена телами культистов Хаоса. Изо дня в день на рассвете эти фанатики шли штурмовать склоны, на вершинах которых спешно возводилась цепь крепостей. Последний штурм был отбит не больше получаса назад, и некоторые трупы еще горели – от них по полю стелился жирный дым, пропитанный омерзительной вонью тухлятины, вонью столь сильной, что с ней не справлялись шлемные фильтры Верины. Однако женщины выбрались из укрытия вовсе не для того, чтобы полюбоваться полем боя. Воительниц интересовали огромные ямы у подножия склона, на котором возвышался их бастион, ямы, находившиеся в слепой зоне для имперской артиллерии. Там, в этих ямах, приспешники Хаоса медленно воздвигали осадные орудия колоссального калибра. По чудовищным, невероятно древним, некогда принадлежавшим одной из сгинувших императорских армий стальным колоссам, ощетинившимся стволами и мощной броней, ползали подобно муравьям приспешники Хаоса, ни на секунду не прекращая работу. Несмотря на расстояние, Верина смогла сделать вывод, что какие-то несколько часов – и осадные орудия будут готовы открыть огонь.

– Моя госпожа, взгляните на ту яму. Крайняя слева. «Лендрейдер» или что-то подобное. Несущие Слово.

Верина едва заметно вздрогнула, словно одно лишь упоминание предательского легиона Хаоса могло призвать сюда самих Повелителей Боли. Значит, космические десантники Хаоса уже здесь. Что ж, в этом нет ничего удивительного. Валерий, апостол жуткого капеллана Эреба, несколько недель назад высадился на Гирус Секундус с большим контингентом из легиона Несущих Слово. Вполне естественно было ожидать, что рано или поздно он появится здесь, жадный до крови мужчин и женщин, сражавшихся в рядах Имперской Гвардии и все еще ожидающих эвакуации в космопорте Эретов.

Благодаря автоматическим батареям было бы возможно удержать оборону даже в случае ближнего боя, но появление осадных орудий, которые сейчас монтировали воины Хаоса, кардинальным образом меняло расстановку сил. Пара залпов осадных мортир, несколько дюжин противобункерных зарядов по бастионам – и оборона будет прорвана. Верина занялась настройками визора, чтобы получше разглядеть вражеский борт. Сомневаться не приходилось, обшитая мощной броней машина была десантным транспортом «Черный крестоносец». Самые худшие опасения Верины подтвердились, когда передний люк десантно-штурмового корабля открылся, и из чрева машины выступил десантник Несущих Слово. Внушительных габаритов воин был к тому же закован в чудовищных размеров терминаторский доспех и двигался при этом легко, изящно и грациозно.

Спрыгнув обратно в траншею, Верина посмотрела туда, где сквозь развалины храма Императора-Триумфатора виднелся космодром Эретов. Там, у стартовых площадок сгрудились остатки Седьмого и Двадцать первого Гирусских полков. Она насчитала шесть грузовых челноков на опорных рамах. Помимо них еще цела стая других судов самого разного класса и калибра, от посадочных модулей до роскошных частных яхт, без устали сновала от космопорта к расположению Флота на орбите и обратно. Там, на орбите также находились и крейсеры Флота, которые сегодня утром собирались нанести по планете орбитальный удар, но решили повременить. От осознания чудовищности сложившегося положения по телу Верины прошла легкая дрожь. Отказ от бомбардировки означал, что события пошли по самому худшему варианту: Флот займется патрулированием путей отхода, а планета будет сдана врагу. Что ж, так или иначе, а Верине с сестрами предстоит держать оборону еще как минимум двенадцать часов, прикрывая отход.

Не желая выказывать свою тревогу перед сержантом Филоновой, Верина направилась к храму, чтобы в последний раз полюбоваться иконами, украшавшими это некогда величественное здание. Когда на прошлой неделе Первая рота Седьмого Гирусского полка высадилась у развалин храма и комиссар Андрош Йелинек приказал очистить и привести в порядок алтарь, Верина вернула опрокинувшуюся статую святой Катерины туда, где ей следовало находиться – одесную Императора. Понятное дело, среди бойцов роты не водилось реставраторов, но воины трудились усердно, и Верина не была исключением. Работа над восстановлением алтаря помогла ей на время справиться с собственными чувствами, бушевавшими в сердце с тех пор, как погиб ее наставник.

Когда-то Верина состояла в ордене Девы-Мученицы, и не было для нее большего счастья, чем преданно служить святой Катерине, врачуя и утешая страждущих, – с самого детства она чувствовала призвание к этому делу. Канонисса Софития говорила, что у нее истинный дар и ей под силу исцелить даже самую изломанную, искореженную душу. Не будет преувеличением сказать, что вот уже многие годы в ордене не было хирурга равного Верине как в талантах врачевания, так и в благочестии. Возможно, именно эти таланты и привлекли внимание инквизитора лорда Матальнэ, который, к большому неудовольствию канониссы, забрал Верину из обители, призвав девушку к себе на службу.

Верина мысленно вернулась в тот день. Она в мельчайших подробностях помнила ожесточенный спор между Софитией и стариком-инквизитором.

– Я ее вырастила. Она дорога мне. Она нежная и ранимая. Она ничегоне знает о мире за пределами этих стен и не готова нести столь тяжелую ношу, которую вы собираетесь взвалить на ее плечи.

В тот день Верина в силу надменности, свойственной юности, полагала, что Софития хотела унизить ее перед инквизитором, чтобы тот оставил ее в монастыре святой Катерины. В глубине души она обрадовалась, когда лорд Матальнэ с улыбкой отмахнулся от доводов канониссы и без обиняков поинтересовался, не желает ли Софития официально оспорить его выбор. Только потом Верина узнала, что, с одной стороны, у лорда-инквизитора был Темный Дар, а Софития всегда относилась к псайкерам с презрением; с другой стороны, орден никогда бы не решился пойти на обострение отношений с Инквизицией по столь незначительному вопросу, каковым была судьба молоденькой монашки.

Да, Верине пришлось пройти через многие испытания. Судьба вырвала ее из привычного мирка, полного чистой веры и молитвы, заставив обратить талант на службу Империуму. Верина, прежде имевшая весьма смутное представление о врагах человеческой расы, теперь вплотную столкнулась с ведьмами, культистами и падшими. Несмотря на то, что от нее требовались преимущественно ее таланты врачевательницы – люди из свиты инквизитора часто нуждались в медицинской помощи – особенностью ее работы здесь было «хирургическое сопровождении» допросов, и за четыре года, до прибытия в Пределы Пируса в прошлом месяце, через ее руки прошли более двух сотен подследственных. По меткому выражению лорда Матальнэ, она «вырезала из них правду». После такого выживали очень немногие. Тех, кто был признан виновным, предавали очистительному огню, а невиновных ждала инъекция – «Милость Императора», обеспечивающая быструю безболезненную смерть.

И в этом заключалась суть дилеммы, не дававшей Верине покоя, как ни пытался успокоить ее лорд Матальнэ. Верина принесла обет святой Катерине – посвятить себя врачеванию, а потом во имя Императора ей пришлось нарушить эту клятву. При этом отказ выполнить требование инквизитора автоматически означал отказ подчиняться воле Императора. Таким образом, Верина тут же оказалась бы клятвопреступницей, отрекшейся от присяги Золотому Трону. Еретичкой. Ее всю жизнь учили спасать жизни слуг Императора, а в итоге вынудили стать соучастницей пыток и убийств граждан Империума. Кто знает, сколько еще людей приняли бы смерть от ее скальпеля, если бы месяц назад лорд Матальнэ не погиб со всей своей свитой. Его «Валькирию» сбили над Гироградом, куда он летел подавлять мятежи, поднятые культистами Хаоса на Гирус Секундус.

Прогоняя тревожные мысли, Верина подняла глаза на статую святой Катерины, после взрыва лишившуюся лица. Девушка почувствовала, как по щекам текут слезы. Ей вдруг подумалось, что статуя осталась без лица потому, что святая Катерина устыдилась ее и не желает более глядеть на снедаемую сомнениями сестру. Верина не выдержала испытания на крепость веры. В глубине души девушка была твердо уверена, что ей следовало либо найти в себе мужество воспротивиться лорду Матальнэ и лишить себя жизни, не нарушив при этом клятвы врачевательницы, либо безропотно принять возложенную на нее ношу и не терзаться сомнениями. Верина, опустившись на колени, открыла ячейку нартециума, закрепленного на руке. Оттуда бесшумно скользнула игла. «Милость Императора». Верина уже почти израсходовала свой запас в этих условиях, когда враг шел на штурм каждый день. Впрочем, у нее еще оставалось чуть больше десятка доз – более чем достаточно, чтобы примирить себя со всеми сомнениями, не дававшими ей покоя.

Она представила, как препарат попадает в ее кровеносную систему, немедленно погружая в сон без сновидений, а потом пламя охватывает плоть, обращая тело в пепел.

– Ух ты! Да ты, я погляжу, еще живой?

Женский голос отвлек Верину. Она повернулась и обнаружила, что это сержант Филонова, которая пройдя чуть дальше по траншее, выбралась на бруствер. Создавалось впечатление, что сержант разговаривает с одним из трупов, повисших на колючей проволоке. Но нет – молодой человек в изорванной одежде застонал и потянулся дрожащей рукой к открытой ране на груди, нанесенной лазерным разрядом.

Филонова взяла в руки пистолет и подкрутила настройки мощности батареи:

– Погоди, не торопись. Я тебе сейчас помогу.

Алена бросила на Верину ледяной взгляд и выстрелила в предателя. Грудь молодого человека должна была взорваться, разметав во все стороны обожженные ошметки плоти. Однако сержант Филонова поставила батарею лазгана на минимальную мощность – кожа раненого лишь зашипела под лучом, а сам несчастный затрясся от боли.

– Извини, – произнесла Алена, – ты не мог бы не дергаться? А то я еще ненароком тебя без глаза оставлю. – Она опять выстрелила. На сей раз луч прошел по левому глазу культиста, прочертив через все лицо глубокую косую рану.

– Давай, поставь ему еще отметину за комиссара! – крикнул ей гвардеец из окопа, расположенного чуть выше на склоне холма. – Пусть орет погромче, а его дружки там, внизу, послушают.

Под одобрительное улюлюканье гвардейцев Филонова, слегка подавшись вперед, перехватила лазган поудобнее и снова нажала на спуск. Даже Верине стало очевидно, что происходящему надо положить конец. Они находятся в зоне досягаемости оружия противника, а лазерные вспышки могут привлечь его внимание. Сестра пробежала по траншее, подтянулась на руках, выбираясь на бруствер, чтобы схватить сержанта, столкнуть с линии огня… Тут громыхнул выстрел, эхо которого пошло гулять, отражаясь от стен разрушенного храма. Правое плечо Филоновой вздулось под доспехами, и Алена, уронив в грязь лазган, повалилась прямо на руки Верины.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю