355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дэн Абнетт » Легенды темного тысячелетия » Текст книги (страница 5)
Легенды темного тысячелетия
  • Текст добавлен: 31 октября 2016, 02:20

Текст книги "Легенды темного тысячелетия"


Автор книги: Дэн Абнетт


Соавторы: Грэм Макнилл,Майк Ли,Стив Паркер,Си Эс Гото,Мэтт Киф,Даррен-Джон Эшмор
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Каждый стражник был облачен в толстую броню с подбивкой и закрытый бронзовый шлем. Все они целились из ружей в приближающуюся группу. Пендарева чувствовал, как напряглись бойцы из свиты инквизитора, но, к его чести, люди Пендаревы не дрогнули при виде массивных космодесантников.

Пендарева сказал:

– Лейтенант Грейзер, мы пришли, чтобы увидеть узника.

Грейзер кивнул и вышел вперед:

– Разрешение на доступ?

Надзиратель Жаданока и старший надзиратель достали жезлы управления и поднесли их к панелям по обе стороны от входа.

– Вставьте жезлы управления, когда я скажу, затем отойдите, – приказал Грейзер.

Пендарева кивнул и приготовил жезл. Лейтенант набрал известный лишь ему код, открывающий дверь.

– Вставляйте.

Пендарева воткнул жезл в панель и, как только тот с легким щелчком вошел в паз, набрал личный идентификационный код. Де Зойса поступил так же, и внутренние затворы отомкнулись, дверь загремела, и массивный портал медленно погрузился в пол.

Пендарева извлек свой жезл и подал знак лорду-инквизитору Осоркону.

– Добро пожаловать в Адскую Дыру.

– Эй, наверху! – заорал Финн, ощущая боль в ногах, но не позволяя ей затуманить сознание. Прибывающая кислота разлилась по всему полу. Хотя она и была разбавлена после прохождения фильтров, но все же оставалась болезненно едкой. Обожженные ноги дымились, а в канализационный сток посреди пола стекали капли оседающего металла.

– Я же велел тебе заткнуться, Финн, – сказал Дравин. – Два раза повторять не стану.

– Слушай, – сказал Финн, – что-то случилось. Сюда течет кислота, это скверно.

– О чем ты, Финн?

– Да говорю же, сюда набирается кислота! – закричал Финн с умоляющей ноткой в голосе. Нужно было верно забросить наживку. – Такими темпами тебе скоро придется отлавливать меня в стоках.

Он улыбнулся повисшей тишине. Ни надзиратель Пендарева, ни его любимчик-психопат де Зойса не прольют ни слезинки, если Финн помрет в Адской Дыре, это очевидно. Но Дравин придерживается правил. В его упорядоченном мире преступников не оставляют умирать в камерах, даже убийц, повинных в массовой резне.

– У тебя кислота в камере? – спросил Дравин.

– Это так же верно, как то, что я здесь внизу, а ты наверху, – ответил Финн. – Мне же сейчас ступни сожжет! Вытащи меня отсюда!

Финн услышал приглушенный разговор наверху и потянулся, чтобы вытащить из стока изъеденный кислотой кусок металла. Он потянул, металл согнулся и оторвался. Не ахти какое оружие – заостренный кусок металла длиной сантиметров пятнадцать. Но Финн убивал людей и не таким.

Он поморгал на ярком свету, когда люк над головой внезапно открылся и над камерой возник яркий квадрат. Он различил над собой голову Дравина в шлеме и указал на пол.

– Видишь, я говорил тебе, – сказал он, – я не вру.

– Дерьмо, – обратился Дравин к кому-то еще. – Он прав, камера наполняется кислотой. Должно быть, насосы в этой части тюрьмы забарахлили.

– Да достаньте же меня отсюда!

– Подожди, – скомандовал Дравин и пропал из виду.

Финн согнал с лица мрачную усмешку предвкушения и спрятал корявую металлическую иглу в ладони, чувствуя, как покрывающая ее кислота шипит на коже.

– Ладно, Финн, – сказал Дравин, вновь появляясь в люке. – Мы вытащим тебя оттуда. Но только дернешься – и я пристрелю тебя, а потом брошу обратно, где ты и растворишься. Ясно?

– Не то слово, – сказал Финн. В камеру опустили старую стальную лестницу.

Пендарева шагал впереди по пустому коридору с большим количеством ответвлений, уводящих в жуткие, слабо освещенные туннели; на каждом перекрестке стояла стража.

– Понятно, почему это место прозвали Адской Дырой, – пробормотал инквизитор Осоркон.

– Название придумали заключенные, но оно вполне подходит, – согласился Пендарева.

Их путь пролегал до конца коридора, а потом – в широкое отверстие в стене, за которым оказалось длинное сводчатое помещение, наполненное гудящими машинами и неприятным запахом озона.

– Наш самый надежный сектор, – с гордостью сообщил Пендарева.

Б о льшую часть помещения занимал блестящий металлический круг, от краев которого поднимались потрескивающие линии света, образующие непроницаемое куполообразное сплетение молний.

Сочетание силового поля и технологии пустотного щита представляло собой неприступную стену смертоносной энергии, способную испепелить все, что к ней прикоснется.

Тридцать стражников окружали мерцающее энергетическое заграждение, целясь в одинокую фигуру, преклонившую колени в молитве в центре круга.

Это был могучий массивный мужчина, рост и сила которого выдавали воина Астартес. Заключенный был облачен в грязный красный пластинчатый доспех, увешанный опаленными свитками и обрывками цепей. На одном наплечнике были вырезаны зловещие символы и богохульные изречения, а на другом изображена рогатая голова демона, отлитая из черного металла.

Обритая голова заключенного была наклонена, и Пендарева увидел, как свет силовых полей пляшет на странных, напоминающих священные изречения татуировках, покрывавших череп.

Заключенный прервал молитву и поднял голову. Пендарева вздрогнул, буквально кожей ощутив зоны ненависти и злобы в его взгляде.

Инквизитор Осоркон подошел к краю светового круга, и Пендарева подумал о хищнике, приближающемся к попавшей в ловушку беспомощной добыче.

Серые Рыцари окружили узника, нацелив оружие ему в голову, и Осоркон произнес:

– Эреб…

Перекличка – последнее, что оставалось сделать перед тем, как отправить заключенных по камерам. Они открылись по сигналу из подвесного контрольного пункта, и резкий окрик приказал обитателям выйти на подвесные мостки, только что выехавшие из ниш.

Автоматические орудия повернулись в сторону камер, как только сотни самых опасных мужчин и женщин сектора вышли на перекличку.

Отряды стражников держали их под прицелом дробовиков, но все заключенные успели заметить, что тех стало существенно меньше. Все из-за того, что дополнительные силы были брошены на охрану вновь прибывшего заключенного Жаданока.

В глубинах пещерного механизированного комплекса тюрьмы Жаданок существовала работа, пользующаяся среди заключенных еще более дурной славой, чем Адская Дыра. Оглушительно работающие насосы и перфорированные переходы, подвешенные на толстых стальных тросах, наполняли внутреннее пространство запахом масла, пота и кислоты.

Под мостками бурлило и пенилось кислотное море, его волны бились о черные скалы, а кислота капала с низа машинерии.

Заключенные, направленные работать с насосами, не дающими кислоте затопить тюрьму, были одеты в мешковатые костюмы химзащиты и носили дыхательные аппараты, казалось сохранившиеся со времен зарождения Империума.

Заключенные бродили по смердящей океаном пещере, поддерживая работу машин под бдительным присмотром минимального наряда стражников. Сбежать из этого места было невозможно – разве что спрыгнуть через заграждения в кислотное море. Но это не останавливало совсем уж отчаявшихся от попыток уплыть на свободу в кислотоустойчивых костюмах. Все эти попытки заканчивались ничем: беглецы быстро обнаруживали, насколько ненадежную защиту на самом деле предоставляли их защитные костюмы.

Эту смену составляли заключенные из разных частей тюрьмы, но среди них было трое Братьев Слова. Двое были простыми отморозками, убившими однополчан, но один из них был скитарием. Ранее он служил в мастерских Адептус Механикус и многому научился еще до прибытия в Жаданок за то, что вскрывал священные машины в надежде узнать их секреты.

В принципе, все это было бы неважно, если бы он не вывел из строя главные пульты, регулирующие работу насосов. Два насоса, очищавшие нижние этажи, включая Адскую Дыру, уже остановились.

И это было только начало.

Как только прогудел сигнал окончания смены, на консоли замигал красный свет, сигнализируя о проблемах с несколькими насосами. Но на это никто не обратил внимания: стражники были заняты сопровождением заключенных.

За первым сигналом быстро последовал второй, затем еще и еще. Завыла сирена, но ее поглотил рев волн внизу и шум, сопровождающий смену рабочих.

Красные огни расползлись по всей консоли, по мере того как насосы, не дающие смертоносной кислоте проникнуть в Жаданок, останавливались.

И океан хлынул внутрь.

Инквизитор Осоркон сложил руки за спиной, когда заключенный поднялся на ноги и окинул презрительным взглядом окруживших его Серых Рыцарей. Он казался огромным, даже крупнее воинов Астартес, хотя на самом деле не был ни выше их, ни шире в плечах. Пендарева поморщился, разглядывая узника, у которого теперь было имя – если то, что произнес Осоркон, было правдой.

Эреб.

Имя, отягощенное веками и темными преданиями. Если верить тому, что рассказывали, Эреб был одним из вождей великого мятежа из древней легенды. Один из его главных вдохновителей, воин-жрец древнего легиона Космодесанта, который восстал против власти Императора и был повержен почти десять тысяч лет назад.

Пендарева никогда особенно не верил в подобные россказни – в конце концов, как кто-то вообще мог прожить десять тысячелетий? Это звучало просто смехотворно, но, заглянув в глаза Эреба, в эти две бездны, пылающие горечью и злобой, он готов был поверить, что узник так долго вскармливал свою ненависть.

– Пятеро? – спросил Эреб. – Ты столь низкого мнения обо мне, что пришел всего лишь с пятью Астартес?

– Это Серые Рыцари, – ответил Осоркон. – Больше чем достаточно для таких, как ты, предатель.

– Предатель? – засмеялся Эреб, его жесткие черты исказила ухмылка. – Это слово для меня уже не имеет значения. Это ты и твои жалкие тени воинов – предатели. Ты и подобные тебе предали Империум в давние времена, когда сражались против Воителя.

– Не произноси его имя, – предупредил Осоркон. – Твое время прошло. До исхода дня ты испытаешь муки проклятых в пыточной камере Инквизиции.

– Муки проклятых? Да что ты об этом знаешь?

– Достаточно, чтобы ты проклял тот день, когда попал ко мне в руки.

– Ничего ты не знаешь, – бросил Эреб, расхаживая по огражденной силовым полем камере. – Подожди, пока все то, за что ты боролся, обратится в пепел и прах, и боги, среди которых ты когда-то ходил, станут не чем иным, как презираемой легендой. И сам ты целую вечность будешь нести на своих плечах груз предательства. Вот тогда ты и получишь право рассуждать о подобных вещах.

Осоркон рассмеялся.

– Избавь меня от этого спектакля, Эреб. С тобой покончено, с тобой и твоими мечтами о завоевании. Без тебя захват сектора Гирус невозможен. Я знаю это, и ты тоже знаешь, так что, может, прекратишь это утомительное самолюбование?

Эреб оскалился и бросился на инквизитора. Стражники тут же вскинули дробовики, но еще раньше Серые Рыцари точно нацелили длинные потрескивающие алебарды в голову заключенному.

Осоркон даже не моргнул, когда Эреба отбросило назад вспышкой света. От соприкосновения с силовым полем опалило доспех, а кожу покрыло волдырями.

– Опять за свое, – вздохнул Осоркон. Эреб катался от боли по полу внутри силового поля. Инквизитор обернулся к Пендареве и сказал: – Отключите поле. Мы берем на себя ответственность за заключенного.

Пендарева покорно кивнул, переглянувшись с де Зойса. Было заметно, что освобождение Эреба его беспокоит.

– Надзиратель, – сказал Осоркон, – сейчас, пока он дезориентирован.

Пендарева кивнул, и де Зойса двинулся вдоль окружности силового поля, дабы убедиться, что все его стражники готовы на случай непредвиденных обстоятельств. Надзиратель пробрался к пульту, управляемому адептом в белых одеяниях и тремя аугментированными сервиторами.

Адепт поклонился, когда Пендарева приблизился к нему. Практически тут же низкое гудение машин стихло, и всепроникающая озоновая вонь ослабла.

Эреб стоял на одном колене, окруженный Серыми Рыцарями. Их серебристые кирасы отражали красный цвет покрытого шипами и цепями доспеха. Каждый воин нацелил сверкающее лезвие алебарды на узника. И хотя все они были в закрытых шлемах, Пендарева чувствовал их ненависть к Эребу. Юстикар Кемпер стоял за спиной заключенного, занеся над ним меч.

– Встать, – скомандовал Осоркон, и Эреб, морщась от боли, с трудом выпрямился, глядя на инквизитора с чистой незамутненной ненавистью.

– Думаешь, сможешь сломить меня, Осоркон? – выговорил Эреб. – Ты даже не прикоснулся к глубинам боли, которые я могу показать тебе.

– Избавь меня от своих угроз, – сказал инквизитор, отворачиваясь. – У меня нет желания слушать, что бы ты ни говорил. Уведите его.

Окруженного Серыми Рыцарями и стражниками де Зойса, Эреба увели через сводчатый проход. Раньше Пендарева думал, что такая многочисленная охрана для одного узника была абсурдом. Но столкнувшись со всей мощью присутствия Эреба, не огражденного силовым полем, он уже не был уверен, что и этого достаточно.

Финн вскарабкался по первым нескольким ступеням лестницы. Металл приятно холодил обожженные ноги. Он зажмурился на свету, льющемся сверху из коридора, чуть на дольше, чем было на самом деле нужно его глазам. Этим он хотел произвести впечатление слабости. Финн просидел в Адской Дыре уже три дня, и они наверняка ожидали, что он будет слаб.

Это станет их роковой ошибкой.

– Давай, Финн, пошевеливайся! – рявкнул Дравин.

– Ладно, ладно, я уже почти вылез. – Плечи Финна показались над уровнем пола. Он увидел три пары сапог и поднял голову, театрально прищуриваясь и прикрывая глаза ладонью, чтобы лучше рассмотреть бойцов.

Дравин спереди от него, один слева и один сзади.

– Эй, помогите, а? – сказал Финн. – У меня все ноги обожжены.

– У меня сердце просто кровью обливается, – сказал стражник, стоявший позади.

«Еще нет, ты погоди немного», – подумал Финн.

Он приподнялся над краем люка и сел на пол, свесив ноги вниз. Уровень кислоты действительно быстро поднимался. Ее поверхность мерцающими волнами отражала тусклое освещение коридора.

– На ноги, – скомандовал Дравин.

Финн кивнул и встал на одно колено, изобразив, что с трудом поднимается на ноги, позволяя боли от ожогов буквально на миг высвободиться из-под контроля.

Он пошатнулся, и Дравин рефлекторно протянул руку, чтобы удержать его.

Финн схватил Дравина за запястье, выкручивая, сбивая с ног, притягивая его вперед. Он не остановился, даже когда стражник упал в люк.

Он развернулся, пнул вслепую назад, и ударил кулаком влево. Добытая из канализации длинная металлическая игла, зажатая в кулаке, вонзилась в бедро второго стражника, пробив броню и проколов бедренную артерию. Ботинок попал прямо в колено человека, стоявшего сзади. Хрустнула кость, и охранник упал на пол от боли и шока.

Финн пригнулся влево, когда каменные плиты пола разорвало выстрелом из дробовика, и упал поверх истошно вопящего стражника, у которого из ноги торчал острый кусок металла. Он подхватил оружие, выпавшее у того из рук, и перекатился, щелкая затвором и стреляя раз за разом в другого бойца.

Оглушительный грохот и едкий зловонный дым наполнили коридор. Финн закричал в приливе боевого возбуждения. Стражник упал навзничь в раскуроченном дробью доспехе.

Хотя тот, на котором лежал Финн, истекал кровью, хлещущей из раны в левой ноге, он все еще сопротивлялся. Финн с силой ткнул его в лицо прикладом дробовика и соскочил с него, поднялся на ноги и, словно дубиной, ударил его оружием по голове, заглушая вопли.

Подстреленный стражник мучительно пытался сесть, чтобы получить возможность воспользоваться оружием. Финн не дал ему выстрелить – он спокойно приблизился и приставил дуло дробовика к груди бойца.

– Давай-ка посмотрим, как там у тебя сердце кровью обливается, – сказал Финн и нажал на курок.

Доспехи охранника могли выдержать удары ножа или дубинки, но никак не выстрела в упор. На серый пол коридора веером брызнула кровь, смешанная с осколками костей.

Финн услышал снизу плеск и проклятья, полные боли, и рискнул заглянуть в люк. Оттуда прогремел выстрел и разнес световой шар у него над головой, но Финн ожидал этого и отскочил, заливаясь хохотом.

– Император тебя прокляни, Финн! – кричал Дравин. – Ты покойник! Слышишь меня? Когда выберусь отсюда, убью тебя, и плевать на инструкции!

– Да на здоровье. Хорошо тебе поплавать в кислоте, Дравин, – сказал Финн и захлопнул люк, заглушая крики стражника.

Он быстро стащил пару сапог и прочее снаряжение с погибших, до отказа зарядил дробовик и рассовал оставшиеся патроны по карманам.

Выбраться из камеры оказалось как раз легче всего. А вот теперь надо было добраться до посадочной площадки, что куда как сложнее, если весь план вообще в ближайшем времени не сорвется.

Словно по команде старые железные клаксоны на стенах завыли, сигнализируя о кислотной тревоге.

– Музыка для моих ушей, – усмехнулся Финн. – Музыка для моих ушей.

Главные коридоры Жаданока завибрировали от оглушительного воя сирен кислотной тревоги, резкие звуки застали всех врасплох. Братья Слова отреагировали первыми, они бросились по подвесным мосткам к стражникам и набросились на них быстрее, чем стихло эхо первого сигнала.

Потом раздались крики боли и грохочущие выстрелы, едва сигнал тревоги пробудил старые счеты и вспыхнуло былое соперничество. Алые Клинки добрались до Братьев Слова, Дьявольские Псы бросались на всех, до кого могли дотянуться самодельным оружием. Сотни заключенных с нижних ярусов перебирались через ограждения на главный уровень смотрового зала и беспорядочно лупили друг друга. Стражники отстреливали узников, автоматические орудия тоже открыли огонь и косили буйствующих обитателей тюрьмы.

Кровь хлестала, когда осколки стекла и заостренные железки вскрывали вены и перерезали глотки. Залпы оружейного огня отбрасывали заключенных от подвесного контрольного пункта. Отряд стражников удерживал их на расстоянии слаженными выстрелами, но с каждой атакой тела заключенных падали все ближе.

Сотни взбунтовавшихся заключенных кололи и рубили друг друга, наполняя смотровые коридоры кровью и воплями. Сверху посыпались осколки стекла – разъяренные узники взяли приступом контрольный пункт и закололи охранников. Сверху падали мертвые тела, охранники и заключенные валились с высоких мостков и разбивались о пол смотрового коридора.

В главных коридорах тюрьмы Жаданок царило психопатическое насилие, но настоящее кровопролитие еще не началось.

Юстикар Кемпер из ордена Серых Рыцарей первым сообразил, что что-то не так. Пендарева вопросительно покосился на де Зойса. Тюремщик Жаданока пожал плечами, но взялся за дробовик и щелкнул затвором.

– В чем дело? – спросил инквизитор Осоркон, останавливая процессию поднятием руки.

– Стрельба, – сказал юстикар Кемпер. – Из дробовиков.

– Откуда? – поинтересовался Пендарева. – Я ничего не слышал. Вам не померещилось?

– Я не ошибаюсь, – сказал Серый Рыцарь, и Пендарева ему поверил.

Пендарева глянул мимо сплошной стены доспехов туда, где стоял Эреб, и по его спине пробежал холодок от злорадной улыбки заключенного.

– Кого еще вы там держите? – грозно вопросил Осоркон, поворачиваясь к Пендареве.

– Финна… – сказал де Зойса, отвечая на вопрос, обращенный не к нему. – Прокляни его Император! Дело в нем.

– Кто такой этот Финн?

– Никто, – сказал Пендарева. – Убийца из какого-то гвардейского полка, заявлял, что голоса в голове заставили его убить множество жителей улья. Тот еще смутьян, но из-за него, в общем-то, не стоит беспокоиться.

Пендарева подпрыгнул от неожиданности, когда завыла сирена кислотной тревоги. Его внезапно охватил ужас.

Лорд Осоркон заглянул ему в глаза и сказал:

– Вы уверены? Что это за сирены?

– Кислотная тревога, – торопливо сказал Пендарева. – Должно быть, некоторые насосы отказали, но, думаю, это просто случайность.

– Их не существует, – сказал Осоркон, поворачиваясь к юстикару Кемперу и показывая на Эреба. – Присмотрите за ним.

– Я возьму людей и выясню, в чем дело, – сказал де Зойса, собирая вокруг себя отряд вооруженных стражников. – Если это Финн, я с удовольствием вышибу ему мозги.

Пендарева кивнул, и де Зойса увел десять бойцов в коридоры Адской Дыры на звуки выстрелов. Вокс-устройство на поясе у Пендаревы запищало.

– Пендарева слушает.

– Надзиратель, это контроль периметра.

– Да?

До Пендаревы внезапно начала доходить суть происходящего.

– Мы… ну, мы обнаружили корабль, спускающийся на низкую орбиту. Похоже, он движется к нам.

Пендарева покосился на Осоркона.

– Ваш?

Инквизитор помотал головой.

– Нет, мой корабль остается в укрытии за третьей луной.

– Контроль периметра, – Пендарева вернул внимание к вокс-устройству, – вы можете опознать это судно?

– Нет, сэр, оно не похоже ни на одно судно из наших реестров, хотя они не вполне отражают…

Инквизитор Осоркон сказал:

– Это его… – и повернулся к Эребу. – Они летят за ним. Юстикар Кемпер, где ваш корабль?

– На темной стороне, лорд-инквизитор, – ответил Кемпер. – Как вы приказывали.

Пендареве показалось, что в голосе космодесантника прозвучала нотка упрека.

Эреб усмехнулся.

– Вы все умрете.

– Знай, предатель, – сказал Осоркон, – я тебя убью прежде, чем ты дождешься спасения.

– Глупец, – произнес Эреб. – Я был жив, когда Император и Воитель владели Галактикой, твои угрозы для меня – ничто.

– Сэр, – донесся из вокса Пендаревы искаженный голос. – Мы распознали отделившиеся от приближающегося корабля сигналы.

– И что там? – спросил надзиратель.

– Я… я не знаю, сэр, – сказал офицер контроля периметра, не в силах подавить страх в голосе, – но думаю, это орбитальные торпеды.

Финн шел размашистым шагом по коридорам Адской Дыры с уверенностью человека, которого здесь вели под конвоем уже много раз. Дробовик удобно лежал в ладони, но ему недоставало привычного кривого мачете для ближнего боя, который явно должен был произойти до встречи с Братьями Слова и отлета с этой треклятой планеты.

Сигналы тревоги продолжали звучать, и он знал, что в течение часа этот этаж тюрьмы по колено заполнится смертоносной кислотой. Финн шагал по жутким коридорам назад к охранному пункту, зная, что эвакуационные отряды уже выдвинулись, чтобы забрать заключенных, запертых на нижних этажах.

Дробовик позволил ему посеять кровавый хаос, чтобы проскочить мимо эвакуационных отрядов и имевшихся у них средств защиты.

В конце концов, они никак не ожидали вооруженного узника, которому нечего терять.

Первые орбитальные торпеды врезались в оплавленную поверхность над Жаданоком, пробивая размягченные кислотой скалы и взрываясь с ужасающей силой. Горящие куски породы посыпались, когда залпы лэнс-излучателей вспороли землю. Большинство попаданий оставили кратеры, в которых тут же образовались глубокие кислотные озера, со временем способные проесть в скалах огромные зловонные дыры.

Под этим горным краем располагалось хорошо защищенная механизированная фабрика, несколько похожая на подземную станцию с насосами, откачивавшими кислоту. Она была выстроена так, чтобы выдержать медленную, пусть и неизбежную эрозию, но никак не ужас орбитального обстрела. Когда в горах взорвались первые снаряды, осталось всего несколько мгновений до превращения фабрики в беспорядочные груды металла, разливы нефти и крови.

Машины разлетелись на миллионы кусков, турбины развалились, трансформаторы испарились.

Без них в Жаданоке не стало электричества.

Пендарева подавил возглас, когда коридор погрузился в непроглядную темноту. Он скорее почувствовал, чем услышал, как Серые Рыцари практически в тот же миг сомкнулись вокруг Эреба. Размещенные на потолке светящиеся полосы слабо мигнули, когда включились маломощные аварийные батареи, и Пендареве показалось, что он чувствует вибрации, прокатывающиеся по каменному полу под вой кислотной тревоги.

– Торпедные удары, – сказал Кемпер как ни в чем не бывало. – Близко.

Лорд Осоркон кивнул.

– Они скоро будут здесь.

Он повернулся к Пендареве и добавил:

– Какие меры вы принимаете, чтобы предотвратить насильственное проникновение во вверенное вам учреждение?

– Проникновение? – заорал Пендарева, силясь перекрыть завывание сирен. – Ну, у нас орудия и толстые двери. В принципе, наша защита более приспособлена, чтобы не дать заключенным сбежать, нежели помешать кому-либо пробраться внутрь.

– Плохо, – заметил Осоркон, когда у Пендаревы снова запищало вокс-устройство. Даже шипение статического электричества и сигналы тревоги не заглушали выстрелы, крики и лязг металла в воксе.

– Код «Император»! – кричал кто-то. – Код «Император»! Нам нужна помощь! Сейчас же, мать вашу, сейчас же!

Вокс издал последнюю серию оглушительных помех и умолк.

– Что такое код «Император»? – требовательно спросил Осоркон.

Пендарева побледнел, его трясло.

– Полномасштабный тюремный бунт.

Шесть десантно-штурмовых кораблей с кроваво-красными корпусами, испещренными следами входа в атмосферу и кислотных бурь, устремились к Жаданоку подобно стервятникам с загнутыми хищными клювами. В соплах полыхало голубое топливо, с крыльев срывались инверсионные серебристые следы энергетических вихрей.

Корабли выглядели очень древними и напоминали «Грозовых птиц» Астартес былых времен, но украшенных нечистыми рунами и символами.

Они промчались сквозь хлещущий дождь к тюремному комплексу. Сидящие внутри мрачного вида воины были готовы нанести смертоносный визит врагам. Без электричества тюремные пушки не могли прицелиться и выстрелить, а запасные батареи давно сели и так и не были заменены.

Впереди идущий корабль оторвался от эскадры, развернулся и пошел на снижение, нацелившись прямо на расположенные в нише ворота тюрьмы. Четыре ракеты сорвались с направляющих, находящихся под крыльями, и устремились ко входу в тюрьму. Они взорвались одна за другой и проложили путь вовнутрь.

Когда дым уже рассеялся, остальные, покружив, приземлились, и каждый изрыгнул по двадцать воинов такой выучки и нечеловеческой слаженности движений, что это могли быть лишь Астартес.

Или те, что когда-то былиАстартес.

Де Зойса осмотрел на наличие признаков жизни двоих лежащих стражников, хотя по количеству крови и их бледности и так все было ясно. Оба были мертвы, а вот что случилось с третьим бойцом, дежурящим в этом секторе, он не имел ни малейшего представления.

Слабый острый запах раскаленного металла достиг его ноздрей, и он опустил взгляд на край люка, ведущего в подземную темницу. Ручейки тошнотворной жижи сочились из-под него, над всем поднимались едва заметные облачка пара.

– Дерьмо, – сказал он, дергая за цепь, открывающую люк.

Изнутри брызнула окрашенная кислота, разливаясь по крышке люка. Показался помятый, изъеденный коррозией шлем, и участь третьего стражника стала ясна.

Де Зойса и его люди попятились от пенящегося люка. В коридор хлынули потоки кислоты. Она растекалась по всему коридору из-под дверей люков, насквозь проеденных снизу.

– Дерьмо, – повторил де Зойса.

Главные коридоры Жаданока были залиты кровью. Пока не отключилось электричество, в комплексе наступило затишье: большая часть стражников отступила во внутренние бункеры, а заключенные довольствовались отдельными актами вандализма и улаживанием старых ссор.

Плясали отблески импровизированных костров, из верхних камер, где заключенные поджигали простыни и все горючее, что попадалось под руку, сыпались, словно яркие листья, горящие тряпки. Дикие первобытные вопли и улюлюканье разносились под высокими сводами тюрьмы. Те несчастные, кому случилось стать жертвами жутких тюремных шаек, подвергались избиению. Их вешали на высоких платформах, и внутренности кровавыми жгутами свисали из распоротых животов.

Стражников, угодивших в руки заключенных, ждала куда более страшная участь – их пытали самодельными ножами и огнем. Тех, кто не умирал сразу, расчленяли, и самые одичавшие узники пожирали куски тел.

Жаданок превратился в бойню, капище вырождения и крови, а его обитатели стали просителями, ищущими себе первосвященника.

Где-то наверху мощный взрыв сотряс тюрьму. Но среди воцарившегося хаоса бунта никто не обратил на это внимания – все были слишком заняты кровавым безумием драгоценных минут свободы.

В перерывах между драками разными бандами, то и дело совершались попытки напасть на посты охраны. Но в распоряжении бунтовщиков были только короткие самодельные ножи, и грохочущие дробовики стражников заставляли каждую новую атаку захлебнуться дымом и кровью.

Но едва свет погас, ситуация вышла из-под контроля.

Свет вырубился, орущие сирены кислотной тревоги заглохли, и в воцарившейся тишине громко лязгнули механические колесцовые замки.

Постепенно кровавые разборки заключенных прекратились – те поняли, что ненавистные стражники более не защищены бункерами, и собирающаяся толпа принялась окружать каждый из одиноких бастионов.

Хотя из вожаков в живых не осталось никого, сама собой установилась иерархия во главе с наиболее сильными и беспощадными из заключенных. Они вели вопящую толпу в атаку на бункеры охраны, когда внезапно над главными коридорами Жаданока вспыхнул свет.

Главный вход в дальнем конце коридора исчез в ослепительном взрыве, выбрасывая в воздух смертоносные осколки металла. Узники лихорадочно заметались, десятки пали под выстрелами стражников.

Дым от взрыва клубился в ледяном воздухе, хлынувшем в тюрьму сверху. В чаду среди огня и обломков появились массивные фигуры, облаченные в металлическую броню цвета свернувшейся крови.

Словно демоны из бездны, они маршем вошли в тюрьму Жаданок, рассредоточились и образовали непрерывную линию из красных воинов. Каждый из них имел при себе чудовищное, громоздкое с виду оружие, глаза их оскалившихся шлемов горели огнем варпа.

Некоторые узники плакали и непроизвольно испражнялись – для них эти ужасные фигуры воплощали смерть. Другие шумно приветствовали их как вестников свободы. Этот оптимизм был крайне нелеп: орудие пришельцев изрыгнуло яркое пламя, разнося бегущих к ним навстречу, взрывая их, словно мокрые красные пузыри.

Падая под выстрелами нового врага, заключенные кричали от ужаса и ярости. Примитивные ножи и краденые дробовики не могли тягаться с болтерами и силовой броней, и все, кто приближался к этим воинам, погибали в считанные мгновения.

Стражники, точно так же не зная, кто такие эти пришельцы, но чувствуя в их беспощадном продвижении вперед лишь неумолимую и страшную цель, беспорядочно отступали, покидая посты и убегая вглубь тюрьмы.

– Что происходит наверху? – спросил Осоркон. – Нам нужна информация.

– Не знаю, – огрызнулся Пендарева, у которого, благодаря лорду-инквизитору, уже окончательно лопнуло терпение. – Никто не отвечает по воксу. По крайней мере, ничего осмысленного.

– Инквизитор Осоркон, – сказал юстикар Кемпер, – нам следует отступать в глубину тюрьмы до тех пор, пока сложившаяся наверху ситуация хоть сколько-нибудь не прояснится.

– Там, наверху, задери вас, бунт! – заорал Пендарева в панике. – Вот такая там гребаная ситуация!Если бы вы не явились за этим ублюдком, все бы шло своим чередом. Это полностью ваша вина!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю