Текст книги "Легенды темного тысячелетия"

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Грэм Макнилл,Майк Ли,Стив Паркер,Си Эс Гото,Мэтт Киф,Даррен-Джон Эшмор
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Мэтт Киф
ХОЗЯЕВА СУДЬБЫ, РАБЫ НЕИЗБЕЖНОСТИ

В помещении царила полная тишина, если не считать мерного гудения статики в коммуникаторе, столь слабого, что капитан Элогий вдруг поймал себя на том, что задерживает дыхание, чтобы различить этот звук.

Капитана поспешно вызвали на мостик «Длани Жиллимана», оторвав от молитвы. Именно по этой причине он был сейчас облачен в церемониальные белые одеяния, а не в голубую силовую броню ордена Ультрамаринов.

Впрочем, столь необычный внешний вид не вызвал никаких вопросов у остальных собравшихся. Все трое, как и он, были капитанами, и только это имело значение. Вместе они возглавляли четыре полные роты, руководили четырьмя сотнями космических десантников, хотя на боевой барже, где сейчас пребывали капитаны, едва набиралось несколько десятков Астартес. Многокилометровому кораблю требовалась лишь горстка космических десантников, поскольку всеми системами управляли тысячи преданных ордену слуг и машиноподобных сервиторов.

Остатки могущественного войска были распределены еще по двум боевым баржам, бесчисленным ударным крейсерам и стремительным малым кораблям, составлявшим флот Камидия. Время от времени один из этих кораблей проплывал перед огромным обзорным экраном, заменявшим носовую стену мостика.

Братья-капитаны Юний и Авл лишь молча кивнули, увидев Элогия. И только Омней не выказал вообще никаких эмоций. Он был единственным, кто надел шлем, и громкость коммуникатора была уменьшена именно ради него. Более четкий, хотя и приглушенный сигнал сейчас воспроизводился внутри этого, оборудованного сверхчувствительными системами шлема, в надежде хотя бы частично разобрать чудовищно искаженную помехами передачу. Остальные капитаны могли лишь догадываться о смысле тихого потрескивания, но проявляли терпение. Омней почти недвижно застыл возле консоли управления, лишь пальцы быстро бегали по клавишам.

Минуло еще семь или восемь минут, прежде чем Омней признал свое поражение и, покачав головой, снял шлем.

– Ничего? – спросил Элогий.

– Ничего, что я мог бы сказать, не опасаясь, что это окажется недостоверным, – произнес Омней. – Я могу выстроить тысячи версий исходя из услышанного, но они будут ничем не лучше тысяч образов, какие я могу увидеть, наблюдая за облаками над Ультрамаром.

Авл едва заметно улыбнулся, вспомнив о прекрасном Ультрамаре, и сжал ладонью наплечник Омнея, благодаря собрата за попытку.

– Там, где сломается машина, – заметил Авл, – там преуспеет человек.

Голос его прозвучал уверенно и оглушительно громко, в то время как его рука простерлась в сторону людей, переминавшихся в дверях. Услышав десантника и повинуясь его жесту, два астропата зашаркали к четырем Астартес. Нескладная и лысая парочка являла собой яркий контраст могучим Ультрамаринам.

Грубая машинерия вокс-коммуникаторов была для них бесполезна, и астропаты сосредоточились на самом луче сигнала, проходящем через древнюю хрустальную призму и воспринимаемом лишь их внутренним нематериальным ухом. Из порождаемых лучом образов в их сознании они извлекали информацию, недоступную обычному слуху. Эта передача, ведущаяся на столь примитивном, материальном уровне, велась из какого-то отдаленного места, где не сыскалось астропата, способного отправить запрос через непостижимые пространства путем ментального усилия, – способ, обычно использовавшийся для межгалактической связи. Но, в любом случае, и вполне материальные средства связи несли в себе ментальный след.

Астропаты закатили слепые глаза и принялись раскачиваться, медленно проговаривая слова. Голос одного из них был высоким и пронзительным, в отличие от второго, но в конечном итоге это ничего не меняло: тщательно подобранные интонации и ритм сливали их в один внеземной звук.

– Альфа-альфа-альфа! – раздавалось словно из ниоткуда. Кого другого это могло бы сбить с толку и напугать, но только не капитанов Космического Десанта.

– Альфа-альфа-альфа, – раздалось снова.

– Зов о помощи, – произнес Омней, хотя смысл сигнала и без того понимали все присутствующие.

– Альфа-альфа-альфа, омега-сан-омега, – продолжал голос. – Альфа-альфа-альфа, омега-докс-омега.

Элогий затаил дыхание, услышав сигнал бедствия Ультрамаринов.

– Омега-сан-омега, ответьте, омега-докс-омега, – проговорил Юний, наклонясь к приборной панели. Он почти пролаял эти слова, пробежавшись пальцами по управляющим рунам, встроенным в ее поверхность.

– Сигнал закольцован и передается машиной, – объявил Омней, успевший уже отследить передачу. – Мы не сможем отправить ответ.

Юний распрямился в полный рост и с озабоченным выражением на лице повернулся к остальным.

– Альфа-альфа-альфа, – продолжало звенеть в комнате.

Омней приблизился к панели управления, но на сей раз его пальцы заплясали совсем по другим рунам.

– Ты определил источник? – спросил Элогий.

– Да.

– Это хорошо. Дай мне координаты, и я отправлюсь туда.

– Элизий.

Слово это прозвенело из металлического рожка, заменявшего сервитору рот, и в то же мгновение корабль затрясло при переходе в реальное пространство. Путешествие по варпу заняло чуть более суток, чему Элогий был несказанно рад.

Каюту вновь сотрясла дрожь: включились импульсные двигатели, и корабль после недвижного, призрачного путешествия по варпу вновь помчался на языках пламени сквозь ледяной вакуум космоса. Конечно, безвоздушное пространство не могло создать никакого сопротивления, и тряску вызывала вовсе не турбулентность, просто время, проведенное в варпе, разбалансировало импульсные двигатели, и их мощные выбросы первое время пересекались и мешали друг другу.

Элогий вместе со своей ротой отделился от основной флотилии, взяв на себя командование ударным крейсером, чтобы разведать источник загадочного сигнала. Хотя нынешний корабль, «Щит бдительности», обладал огромными размерами, он все же показался бы крошечным по сравнению с боевой баржей, на борту которой капитаны были, когда получили сообщение. «Длань Жиллимана» вместе с остальным флотом Камидия теперь находилась очень и очень далеко.

Вскоре тряска утихла; слуги, пребывавшие под непрестанным надзором брата Кая, должным образом настроили двигатели для полета в реальном пространстве. Спору нет, следовало отдать должное знаниям Кая, но только благодаря усердию рабочих ему удавалось так быстро добиваться нужного результата. Слуги выполняли почти всю важную работу на борту, оставляя своим хозяевам, космическим десантникам, заниматься исключительно руководством и обороной. Все слуги были обычными людьми, выходцами с Макрагга, родной планеты Ультрамаринов, но благодаря своим познаниям и талантам они стали прекрасными работниками. Несколько сотен человек, облаченных в стандартные бело-синие одеяния, непрестанно трудились в бесконечных коридорах «Щита бдительности».

– Источник установлен? – спросил Элогий.

Омней, оставшийся на борту далекой «Длани Жиллимана», сумел проследить сигнал только до этой звездной системы. Теперь же, когда они подлетели ближе, Элогий требовал от экипажа большей точности.

– Северный континент Элизия, – раздалось в ответ, хотя Элогия несколько озадачило, от кого именно исходила эта реплика.

Библиарий Кириакис стоял в дверях, опираясь расставленными руками о стороны низкой арки, отделявшей заднюю часть мостика от передней. Элогий сам потребовал присутствия Кириакиса, но не был готов к тому, что достопочтенный псайкер откликнется с таким энтузиазмом; корабль был столь огромен, что обычно Элогий пребывал в компании, состоящей исключительно из сервиторов и слуг ордена.

– Слуги уже проложили курс, – произнес Кириакис, скорее всего, просто предугадав следующий вопрос.

Элогий кивнул и опустился в кресло.

– Элизий, – произнес Элогий, когда последний боевой брат вошел в ангар.

Мир и его луны неторопливо вращались в космосе под ними, и край планеты можно было разглядеть за прозрачным изгибом энергетического щита, отделявшего отсек от вакуума.

Сержанты Нерион и Аурелий, а также их люди, стояли возле опущенных трапов «Громовых ястребов», к которым были приписаны, готовые в случае нападения тут же занять свои места. Расположившись куда более непринужденно, вокруг Элогия и Кириакиса собрались также и подчиненные сержанта Эстариона, временно оставившие многочисленные посты, находящиеся вдоль всей протяженности ударного крейсера.

– Аурелий, Эстарион, – произнес Элогий. – Ваши отряды будут сопровождать меня во время высадки. Один «Громовой ястреб» на отряд. Эстарион, со мной. Аурелий, с вами полетит библиарий Кириакис. Нерион, вы остаетесь здесь и ждете дальнейших инструкций.

– Так точно, капитан. – Единственным, кто ответил на приказ, был Нерион. Аурелий и Эстарион только почтительно кивнули. Воины Нериона отошли от трапа ближайшего из «Громовых ястребов», к которому, сопровождаемый Эстарионом, направился Элогий. Аурелий тем временем загонял своих людей внутрь второго челнока, к которому подошел и почтенный Кириакис. У стены по правую руку стоял еще один пустой «Громовой ястреб», к которому и устремились бойцы Нериона в поисках укрытия, пока два других челнока готовились к взлету. Любого, кто остался бы в ангаре в момент запуска двигателей, ждала неминуемая гибель.

Элогий разместился в одном из кресел транспортника у кормы «Громового ястреба». Капитан не имел ни малейшего желания вмешиваться ради одного только самоутверждения в давно отлаженный церемониал Эстариона и предоставил брату-сержанту право всецело распоряжаться в рубке. Еще пара десантников проследовала в носовой отсек вместе со своим командиром, остальные же семеро быстро заняли места возле Элогия, расположившись внутри полупустой машины так, чтобы при необходимости высадиться максимально быстро и в полной боевой готовности.

– «Вигилий-Ди», к старту готов, – протрещал в коммуникаторе голос сержанта Аурелия.

– «Вигилий-Прайм», к старту готов, – отозвался Эстарион, пристегиваясь в кресле и одновременно начиная прогревать двигатели «Громового ястреба».

После секундной задержки коммуникатор ожил вновь:

– «Щит бдительности» к вашему старту готов, – сказал Нерион, чьи люди уже успели укрыться. – Да направит вас Император.

«Вигилий-Ди» взлетел первым и, неторопливо подбирая под себя опоры, пролетел по ангару к выходу. Следом устремился и «Вигилий-Прайм», двигавшийся быстрее своего собрата. Он пролетел над неподвижным «Вигилием-Тер» и заложил резкий вираж, чтобы пристроиться сзади и чуть левее ведущего челнока, уже приближавшегося к выходу из ангара. Обе машины выровняли направление и вошли в длинный пусковой туннель. Задействовав двигатели на полную мощность, они покинули корабль и нырнули в звездную черноту.

Когда челнок вышел в открытый космос, надежный адамантиевый люк выскользнул из паза и отгородил рубку от пассажирского отсека, лишив Элогия возможности наблюдать за происходящим. Поэтому капитан снял шлем с крепления на бедре и надел на голову.

– Источник сигнала обнаружен, – раздался голос в коммуникаторе, вмонтированном в шлем. Говорил Эстарион, сидевший сейчас в рубке.

– Идите на него, сержант, – велел Элогий.

– Выполняю, капитан.

Коммуникатор умолк, и Элогий склонил голову, погрузившись в молчаливую медитацию. Еще какое-то время все было спокойно. Только минут десять или пятнадцать спустя «Громовой ястреб» начало бросать из стороны в сторону – челнок определенно входил в атмосферу. Гул моторов, относительно тихий при пилотировании в безвоздушном пространстве, многократно возрос, и теперь к нему прибавился рев турбин и маневровых двигателей.

– Капитан, анализ рельефа показывает, что мы можем приземлиться примерно в пяти километрах от источника сигнала. Подтверждаете? – вновь прозвенел в шлеме Элогия голос пилота.

– Да. Идите к цели и сразу по прибытии начинайте высадку, – приказал Элогий.

«Громовой ястреб» заложил вираж, и капитан почувствовал, как его вдавливает в прочные металлические трубы рам-фиксаторов. Еще секунда, и его уже вжало в жесткую спинку кресла: челнок спикировал вниз и начал стремительно снижаться. В последнее мгновение «Громовой ястреб» выровнялся и почти горизонтально, едва заметно вздрогнув, опустился на землю.

Едва челнок приземлился и опустил трап, как космические десантники вскочили со своих мест, откинув фиксаторы, и устремились к трапу в давно установленном порядке.

В коммуникаторе пискнуло, и люк рубки ушел в сторону, пропуская Эстариона и двух сопровождающих его космических десантников, направившихся к выходу из челнока, чтобы присоединиться к товарищам, уже образовавшим оборонительный периметр вокруг «Громового ястреба».

Ультрамарины приземлились на краю поля, поросшего высокой, качающейся на сильном ветру травой. Неподалеку от челноков вздымался лес, опоясывающий поле и скрывающий под собой высокие холмы; кроны деревьев образовывали вздымающиеся и опадающие волны.

Из второго «Громового ястреба» выбрался отряд Аурелия, сопровождаемый Кириакисом. Двое десантников замешкались с настройками ауспиков, чтобы точнее вычислить местоположение источника сигнала, но были остановлены жестом Кириакиса, поднявшим свой посох и ткнувшим им куда-то на юго-запад, в самую гущу леса. Мозг библиария был чувствительнее любой машины.

Следуя чутью Кириакиса, Элогий повел людей в указанном направлении. Пятеро космических десантников, выстроившись вокруг капитана, отправились с ним. Еще четверо вместе с Эстарионом шли в некотором отдалении; четырех воинов возглавил и Кириакис, державшийся между первыми двумя группами. А Аурелий с оставшимися силами двинулся окружным путем, прикрывая фланги своих собратьев на случай нападения.

Все эти предосторожности оказались совершенно ненужными, и стремительному марш-броску ничего не мешало. Отряды быстро пересекли поле и вышли к опушке простиравшегося за ним леса. С этого места заросли казались густыми и бескрайними, но войдя в них, космические десантники вскоре обнаружили, что деревья начинают редеть и их зеленый ковер испещрен дырами глубоких и длинных оврагов. Один из них оказался прямо на пути Ультрамаринов, неожиданно возникнув прямо под ногами. Элогий немного помедлил, раздумывая, стоит ли спускаться.

Кириакис встал возле его плеча и кивнул, указав на скопление деревьев на противоположном склоне. Капитан приказал двум воинам отправиться вперед и обследовать овраг на предмет удобного места для переправы, а сам решил остановиться и подождать, пока подтянутся люди Эстариона. И к тому времени, как те появились, поступило сообщение о еще одной возможности.

– К северу от вас есть переход, – раздался в коммуникаторе голос Аурелия, чей отряд, сделав крюк по полю, вышел к оврагу на некотором удалении от позиции Элогия и, как выяснилось, весьма удачно. Капитан отозвал десантников, спустившихся вниз, и, сопровождаемый почти полным отрядом самого Аурелия, направился на север, к обещанной переправе.

Край оврага часто становился настолько ненадежным и отвесным, что Ультрамаринам приходилось вновь отступать в лес, чтобы найти более безопасный путь, и тогда разлом почти пропадал из виду. Впереди из оврага выросла огромная каменная «шпора», облепленная растениями. Она, а еще резкий изгиб оврага мешали разглядеть, что же находится дальше.

Поэтому с Аурелием они встретились, почти неожиданно выйдя из густых зарослей на плоский, каменистый утес, нависший на несколько метров над оврагом.

Неподалеку виднелся высокий, изгибающийся аркой мост. Цветом он сильно контрастировал с окружающим пейзажем и был возведен определенно не из камня. Его цвет чем-то напоминал кость, но поверхность не была достаточно гладкой, хотя и не столь изъеденной оспинами, как валуны, образовывавшие стены оврага. И очертания моста свидетельствовали, что он искусственного происхождения, а не выточен из камня ветром и дождями. Под ним, расположившись через равные промежутки, виднелись меньшие, опорные арки, крепившиеся к дну узкого разлома. Мост никоим образом не мог возникнуть в силу естественных причин, но чьи руки его построили, оставалось загадкой.

Но каким бы ни было его происхождение, назначение вопросов не вызывало. Это мост, и по нему можно перейти на другую сторону оврага. Как только Элогий со своими спутниками вышел из леса, Аурелий пробежался по утесу и ступил на мост. Он был не слишком широк, и Ультрамарины могли пройти по нему только друг за другом; зато оказался достаточно надежным.

Приблизившись к середине моста, где конструкция поднималась над местностью выше всего, Элогий заглянул вглубь рва. Дно устилали разрушающиеся валуны, наполовину засыпанные галькой. Воды капитан не видел, но казалось очевидным, что все эти камни когда-то принесла сюда давно высохшая река, прорезавшая за долгие годы и этот овраг.

Приглядевшись, Элогий сумел различить несколько странных предметов. Среди камней выделялись какие-то более светлые, хотя и запыленные элементы. Их очертания позволяли предположить, что когда-то они принадлежали чему-то, очень напоминающему конструкцию под ногами капитана. «Скорее всего, – подумал Элогий, прежде чем отправиться дальше, – обломки другого моста, некогда обрушившегося в реку. Эта переправа была не единственной».

Противоположный склон оказался куда более крутым и высоким, и, взбираясь на заросший лесом холм, космические десантники продолжали продвигаться, растянувшись цепью. Как только они поднялись на вершину, возвышавшуюся над всеми окрестностями, источник таинственного сигнала предстал их взорам.

Внизу пролегало еще одно пересохшее русло, разделявшееся на два рукава. На островке, лежавшем на пересечении давно прекративших свой бег потоков, возвышалось нечто вроде крепости: строение из камня и стали, выглядевшее настолько обветренным и обветшалым, что казалось давно заброшенным. И все же на его стене красовался весьма знакомый герб: ослепительно-белая «омега» – символ Ультрамаринов.

– Похоже, мы здесь не одни, – криво усмехнувшись, произнес Кириакис, остановившись рядом с Элогием.

– Но как такое может быть? – вопросил капитан, только что выслушавший последний доклад Эстариона, вернувшегося с разведки территории форта. На то, чтобы осмотреть всю крепость, понадобился целый час, хотя с самого начала стало очевидно: ответы найти не удастся. Так что Элогий фактически дожидался заранее известного ему отчета.

Планировка крепости на поверку оказалась весьма примитивной – банальное нагромождение камней да металла, который годился разве что в утиль. И все же в этом месте остались отчетливые следы деятельности Астартес, обеспечивших себя только самым необходимым.

Ничего более существенного людям Эстариона обнаружить так и не удалось. В крепости не оказалось ни единого собрата-Ультрамарина.

– Ничего? – уточнил Элогий, глядя, как сержант качает головой. – Совсем?

– Не совсем, – ответил Эстарион. – Несколько слуг, но все они немы.

Элогий озадаченно нахмурился.

– Немы? – переспросил он.

– Так точно, капитан.

– Я хочу их увидеть.

Элогий вошел в грязную комнату, расположенную ниже всех прочих помещений крепости и по факту оказавшуюся всего-навсего пещерой, выдолбленной в камне под фортом. Слуги замерли, выстроившись у дальней стены. Они являли собой жалкое зрелище: практически каждый подвергся серьезным хирургическим модификациям и был чудовищно изуродован. Некоторые и вовсе больше походили на сервиторов, чем на живых слуг.

«Кто бы ни сделал этих несчастных такими, он, видимо, отчаянно нуждался в этих преобразованиях», – подумал Элогий, подходя к ближайшему из обитателей крепости.

Слуга заморгал со скоростью, казавшейся немыслимой для живого существа. Его глаза открывались и закрывались по несколько раз в секунду, причем часто не одновременно, словно пытаясь передать все эти пощелкивания и попискивания, управлявшие его машинным разумом.

Элогий отошел от него, не в силах ничего разобрать в этом безумном моргании. Ему и раньше доводилось встречать слуг, которых лишили дара речи, но в его собственном ордене подобное практиковалось исключительно в тех случаях, когда того требовали возложенные на человека обязанности. Капитан был сильно озадачен, увидев перед собой единственных обитателей монастыря – дюжину людей, каждый из которых был нем. Только один или двое прошли аугментацию, способную хоть как-то объяснить их бессловесность, но всех остальных, похоже, лишили возможности разговаривать по каким-то особым причинам. И Элогий не мог даже догадываться о том, зачем это могло понадобиться.

Отчаянные перемигивания, вполне возможно, в некотором роде заменяли несчастным утраченные языки, но если они и общались таким способом, то ни Элогий, ни остальные десантники понять их не могли. Кроме того, немые слуги, похоже, не были способны и на другие формы контакта, поскольку никак не отреагировали на брата Лонгиния, пытавшегося объясниться с ними при помощи жестов.

Вначале Элогий закончил осмотр, а затем и Кириакис, нечленораздельно прорычав, признал свое поражение: разум этих слуг по своей природе был слишком близок к машинному, чтобы его смог прочесть псайкер. Кай предложил одному из слуг стило, хотя тот не только не притронулся к письменным принадлежностям, но даже словно и не заметил их. Становилось очевидным, что эти люди никогда не выдадут своих секретов.

Элогий поманил за собой библиария и направился к выходу.

– Я сбит с толку, брат Кириакис, – признался капитан.

– И в самом деле, все это более чем странно, – отозвался псайкер. – Нет ни малейших сомнений, что крепость возведена руками нашего великого ордена. Оставленные вещи вполне соответствуют нашим правилам, в архитектуре нет отступлений от требований Кодекса, и здесь ощущается дух столь же чистый, как в самом сердце Макрагге. У меня нет повода сомневаться в том, кто построил крепость, хотя я и не могу сказать зачем.

– И при этом никто до нас здесь не мог высадиться? Ты в этом точно уверен?

– Абсолютно. До флота Камидия никто прежде не проникал вглубь Предела Пируса, а если говорить о столь удаленной системе, как Элизий, то мы должны быть первыми сынами Жиллимана, ступившими на поверхность этой планеты. Конечно, я все еще жду сообщений от своих собратьев, хотя уверен, что они подтвердят: ни один Ультрамарин ранее не высаживался в этом мире.

– Ни один… и все же мы видим целую крепость, приспособленную для проживания наших собратьев, – заметил Элогий.

– Верно, – сказал Кириакис. – Мне надо подумать. Впрочем, сомневаюсь, что ответы отыщутся скоро.

– Буду молиться об этом, – пообещал капитан, удаляясь по коридору от достопочтенного библиария. – Да, буду молиться.

Элогий склонился в молчаливой молитве; лишь губы его шевелились, придавая форму словам катехизиса Ультрамаринов, пока капитан пытался отыскать в глубинах собственного сознания причину, по которой судьба привела его на Элизий, и понять, что их ожидает.

Молитва успокаивала, но, к сожалению, ответов дать не могла. Капитан поднялся с колен и прошествовал по часовне, лязгая подошвами тяжелых ботинок по холодному каменному полу.

Он подошел к стене с огромным гобеленом, закрывавшим ее почти полностью. Элогий остановился перед реликвией и почтительно опустился на колени. В этот самый момент сквозь камни стен пробились последние солнечные лучи уходящего дня.

Изображение на гобелене было вполне традиционным. В центре возвышался всемогущий Император, представленный в профиль и решительно идущий вперед, взгляд его был устремлен куда-то за пределы полотна. За спиной Императора простирался пейзаж с высокой горой – должно быть, символизирующей его власть, а над головой сиял нимб из шести звезд, ярко сверкающих в ночи. Левой рукой он касался правого плеча, и между пальцами струилась кровь. По щеке катилась одинокая слеза. Элогий не сомневался: все вокруг него и в самом деле построено Астартес. Подобной человечностью, как на этом мрачном портрете, бессмертного Императора наделяли исключительно космические десантники; никто, кроме них, не знал настолько хорошо своего спасителя.

Элогий поднялся и неторопливо направился к единственной двери часовни. Но не успел он выйти, как в проеме возник Кай, поприветствовавший капитана многозначительным взглядом. Элогий сразу понял, что десантнику есть что сказать, но предпочел не нарушать молчания внутри часовни и потому вышел, прежде чем заговорить.

– Новости, Кай? – произнес Элогий, шагая по тускло освещенному коридору.

– Капитан, брат-библиарий Кириакис просит вас о встрече.

– Хорошо. Веди.

– Вот передатчик, которым они воспользовались, – показал Кириакис на огромный деревянный стол, стоявший посреди самого просторного и, видимо, служившего для собраний помещения крепости. Помимо уже привычных каменных стен, в этом зале из пола к потолку тянулись толстые металлические опоры, а свод был обит стальными пластинами; красоту здесь принесли в жертву безопасности.

– Этот? – произнес Элогий, и библиарий кивнул:

– Пелей подтвердил.

Десантник, стоявший у дальней стены, кивнул.

Не разбираясь сам в подобных вопросах, Элогий без малейших возражений положился на его мнение. Итак, на столе между капитаном и библиарием стоял передатчик, с которого сорвали кожух, а провода подключили к многочисленным ауспикам, сенсорам и приемникам, используемым хитроумным Пелеем, чтобы извлечь из этой коробки все ее тайны.

– Скажи, Кириакис, что это нам дает? – спросил Элогий.

– Передача не была завершена, капитан. Мы получили не все послания.

– И о чем они говорят?

– Нападение сил Хаоса. Они сообщают, что подверглись нападению со стороны Хаоса. – Кириакис умолк, а Элогий нахмурился.

Капитан отвернулся от стола и жестом приказал Эстариону следовать за ним. Вдвоем они пересекли зал и зашагали по темным крепостным коридорам. Внешние стены форта были лишены оконных проемов, и свет проникал только сквозь случайные щели между камнями.

– Возьму десять человек и постараюсь разузнать что к чему, – сказал Элогий. – Сообщи сержанту Нериону, что тут вполне безопасно и что он может со своими людьми присоединиться к нам на поверхности. Дождемся, пока они прибудут, а затем я отправлюсь на поиски. Пусть он охраняет форт.

– Слушаюсь, капитан. – Эстарион кивнул и остановился, выжидая, пока командир пройдет через дверь в конце коридора.

Элогий начал спускаться по широкой лестнице, выходящей из крепости, а Эстарион повернулся к группе десантников, державшихся в некотором отдалении. Повинуясь его жестам, несколько воинов поспешили следом за капитаном, в то время как остальные остановились, взяв под охрану выход.

– Капитан? – раздался голос сержанта Аурелия, посмотревшего на закатное солнце. – Куда мы идем?

Элогий помедлил, минуя три последних каменных ступени и отходя от форта, чтобы сооружение не мешало ему осматривать окрестности. Он раздумывал еще несколько секунд, прежде чем на глаза ему попалось нечто удивительно знакомое. Тогда капитан ткнул пальцем:

– Туда. Идем туда.

Элогий указывал на величественную гору, возвышавшуюся на далеком горизонте. Она выглядела в точности так, как на гобелене в часовне.

Чем дальше уходил Элогий и чем ниже садилось солнце, тем больше убеждался капитан в правильности своих догадок. Приближающаяся ночь нарисовала на небе полукруг из шести ослепительно белых звезд, украсивших еще не совсем почерневшее небо над пиком. Если сходство с изображением одной только горы еще и вызывала сомнения, то эти брильянтовые маяки убедили Элогия, что они приближаются к тому самому пейзажу, что был весьма правдоподобно перенесен на гобелен.

Благодаря «Громовому ястребу» путешествие заметно ускорилось, но изломанный рельеф у подножия горы не позволял произвести безопасную посадку, так что Элогию и его людям все равно пришлось более часа пешком преодолевать холмы. Два боевых брата остались охранять челнок, и капитан время от времени слышал, как включается и выключается коммуникатор Лонгиния: находящиеся у челнока братья отслеживали местоположение остальной группы.

Как и овраги, посреди которых высилась таинственная крепость, холмы густо поросли лесом, что сильно ухудшало обзор. Очередной раз посмотрев на кроны деревьев, Элогий наконец был вознагражден многообещающим видом: где-то вдалеке поднимался дым.

Отряд быстро заскользил сквозь заросли и вскоре вышел к примеченному месту. Десантники услышали потрескивание костра и чьи-то голоса. Взяв болтеры на изготовку, Ультрамарины рассыпались по лесу, окружая незнакомцев, и начали приближаться к источнику дыма.

Выбежав из-под защиты деревьев, Элогий оказался на широкой, овальной поляне. Следом за ним, пригибаясь и сжимая в руках болтеры, выскочили закованные в синие доспехи братья. На поляне, вокруг горевшего в самом ее центре огромного костра, плясали и завывали с дюжину мужчин и женщин варварского вида. Завидев Элогия, один из дикарей мгновенно забыл о веселье и бросился в драку, занося, словно дубину, огромную окровавленную кость. Это импровизированное оружие, не причинив ни малейшего вреда, разбилось о нагрудник капитана, а затем Элогий нажал на гашетку болтера и навсегда успокоил безумного аборигена.

Еще два десантника шагнули вперед, намереваясь покончить с дикарями, но Элогий поднял руку, призывая повременить. Он и так уже продемонстрировал силу, и этого должно было хватить, чтобы усмирить этих безмозглых созданий. Капитан одной рукой поднял упавшее под ноги тело и без малейших усилий метнул его через всю поляну. Труп пролетел несколько метров, прежде чем шлепнуться среди остальных варваров, все еще толпившихся у костра.

Две женщины рухнули на колени возле тела, зайдясь в истошных воплях, которые равно могли быть и скорбным плачем, и криком ненависти. Трое детишек спрятались за спинами еще нескольких женщин, в то время как остальное племя начало опускаться на колени, заламывать руки и бормотать нечто неразборчивое, но определенно являющееся мольбой о пощаде.

Элогий опустил болтер и подошел ближе, пока остальные Ультрамарины замыкали в круг поляну и ее первобытных обитателей.

Дикари попятились от приближавшегося к ним капитана, но сомкнувшееся кольцо закованных в доспехи воинов не дало им сбежать. Варвары, нервничая, вернулись к костру, стараясь держаться так, чтобы пламя отгораживало их от предводителя космических десантников. Теперь стали очевидными и назначение этого костра, и повод, по которому праздновали дикари.

Поверх пылающих дров лежал огромный труп, закованный в почерневшие от копоти, хотя и не пострадавшие пока от огня, доспехи. Элогий протянул руку и выволок тело из костра.

Мертвец чадил и искрился, но исходивший от него жар нисколько не смущал капитана, крепко ухватившегося и потянувшего на себя обуглившийся нагрудник силовой брони покойника. Почерневшая пластина оказалась в руках Элогия. Под ней обнаружился второй слой, практически не пострадавший от пламени. Зато его покрывали омерзительные символы.