Текст книги "Голубая ива"
Автор книги: Дебора Смит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 28 страниц)
Глава 33
Как плохо, что рядом все время посторонние! Сиделки прикладывали антисептик к его голове. Доктор в приемной отделения неотложной помощи негромко что-то приговаривал, изучая рентгеновский снимок Артемаса.
Безусловно, ему повезло, потому что рядом сидела Лили, взяв его руки в свои. Ее свитер и рабочие брюки были перепачканы его кровью, волосы растрепались, она осунулась, но смотрела на него с такой отчаянной благодарностью, которая делала уже неважным все остальное на свете.
Их нежные, понятные только им одним узы поддерживали его. Его сестры и братья вместе с Тамберлайном ожидали в холле за дверями палаты. Теперь им ничего не угрожало. Артемас с облегчением вздохнул.
Джо Эстес лежал на операционном столе, хотя врачи «скорой помощи» предупредили, что он вряд ли выживет. Артемас поймал себя на мысли, что не хотел бы смерти Джо на ступенях Голубой Ивы. Величественное старое поместье избежало этого позора.
– Перестань думать об этом, – прошептала Лили.
Странно, но медицинские сестры уже покинули палату.
– Перестань, – настаивала она. – А то лопнешь по шву и придется снова зашивать тебя. – Изумление в ее глазах сменилось глубокой голубизной. – Я чуть не потеряла тебя. Мне все кажется, что это сон и ты не выживешь.
Он сжал ее руку:
– Хафмен больше не вернется, Лили.
Она вздрогнула, наклонилась к нему и положила голову ему на грудь. Он нежно погладил ее, закрыв глаза.
Неожиданно за дверью раздались шаги. С печалью и гордостью он узнал их неровный ритм. Мучаясь и испытывая страшную неловкость, на пороге появился Джеймс.
– Я помешал? – буркнул он.
– Ничуть, – отозвалась Лили.
Она кивнула, лишь после этого он подошел ближе и, ссутулившись, остановился у кушетки. Джеймс перевел взгляд с Лили на Артемаса:
– Я один виноват во всем.
– Нет, – ответил Артемас, вздрагивая от боли. – Ты не можешь отвечать за намерения Хафмена.
Недоумевая, Джеймс нахмурился и взглянул на Лили:
– Он все еще слаб?
Она еле заметно улыбнулась:
– Немного, но с ним все в порядке. Как-нибудь я расскажу тебе о Хафмене. – Она выпрямилась. – Послушай, ты попал в некую длинную историю. Джо сам множил свои неприятности, насколько я могу припомнить. Он всегда винил всех, кроме самого себя. Ты, наверное, знаешь, что, охотясь в поместье, он подстрелил меня, тогда еще маленькую девчонку.
Джеймс кивнул:
– Я слышал эту историю от Тамберлайна.
Лили продолжала:
– Так вот, Джо обвинил во всем меня и не забыл этого. Потом обвинил Артемаса за то, что попался, выращивая марихуану в поместье. – Она вздохнула. – А когда вышел из тюрьмы, не мог смириться с тем, что я снова живу на ферме. Только он совершил ужасную ошибку, решив, что волен поступать так… так, как с моими животными. Мистер Эстес поехал к шерифу. Не за мой скот, так за кражу у отца ему все равно пришлось бы отвечать очередной отсидкой в тюрьме.
Она закончила, многозначительно взглянула на Джеймса:
– Существует лишь одна правда, Джеймс. Погрязнув в мелочах, не добьешься ничего хорошего.
Джеймс провел рукой по волосам, на глазах его навернулись слезы:
– Я не сомневаюсь в твоей правоте.
– Я вспоминаю только о твоем поступке сегодня ночью. Остальное быльем поросло.
Взглянув на Артемаса, Джеймс опустился на стул рядом с кушеткой. Артемас медленно поднял руку, потрепал брата по щеке.
– Ты – самый лучший на свете брат, – прошептал Артемас. – Ты оказался там, где был нужнее всего.
– Меня не было рядом, когда Джулия нуждалась во мне. Клянусь, что никогда больше не позволю снова кому-нибудь упасть. – В голосе Джеймса слышались горечь и раскаяние, радость и боль.
– Потом ты сдержал свое обещание. – Джеймс поднял голову. Артемас мягко повторил: – Сдержал!
Сквозь двойные двери палаты протиснулись Касс, Элис, Майкл и Элизабет.
– Мы не в состоянии больше ждать в неведении, – объяснил Майкл.
– Я никогда не чувствовал себя лучше, – ответил Артемас.
По гордому выражению его лица стало ясно, что он имел в виду.
* * *
Лили поднялась наверх и, выйдя из лифта, столкнулась с тетей Мод.
– Лили, как Артемас?
– Все в порядке. И Джеймс тоже.
Тетя Мод вздохнула и напустила на себя суровость:
– Хирурги только что сообщили, что Джо умер.
* * *
Хопвел порылся в карманах своего пиджака и нашел маленькую, смятую фотографию.
– Мой бедный маленький мальчик, – прошептал он.
Лицо Джо на ней было запачкано кровью.
Хопвел принялся стирать это пятнышко, но трясущиеся пальцы не слушались. Тогда Маленькая Сис, лизнув палец, удалила грязь и вложила фотографию в руку Эстеса.
– Вот. Теперь на нем никаких пятен, – вполголоса заключила она.
Хопвел тихо заплакал:
– Он лишил радости меня и мать, она умерла от горя, а потом он выжег всю мою душу и… почти разлучил нас. Он не принял тебя, поэтому между нами никогда бы не восстановились прежние отношения.
Маленькая Сис огорченно вздохнула:
– Не отчаивайся из-за этого, Хопвел Эстес!
Тот повертел в руках фотографию и аккуратно убрал ее в боковой карман.
Подошли Мод и Лили. Маленькая Сис благодарно посмотрела на них, но осталась по-прежнему сидеть рядом с Хопвелом. Потом она заметила Джеймса Коулбрука и разом похолодела.
Правда, теперь он не казался таким непоколебимым и хитрым. Нет, вокруг него чувствовалась печальная, темно-голубая аура, может быть, что-то мелькнуло в его глазах – больших серых глазах, таких же, как глаза его брата; теперь они стали мрачными, как вечернее небо.
В углу зашевелилась Большая Сис. Из-за этих треволнений она потеряла палку и теперь топала ногой, привлекая внимание.
– Мод, помоги мне спуститься в холл и найти санитара с палкой краснокожего. Я собираюсь побаловаться табачком вместе с ним.
Маленькая Сис раскрыла рот от изумления, когда Мод выводила прихрамывающую Большую Сис из комнаты.
– Ты хочешь поговорить с Лили с глазу на глаз?
– Нет, ты останься. Пожалуйста. – Он выпрямился и посмотрел на Джеймса. – И ты тоже.
Джеймс закрыл дверь и, сунув руки в карманы, напряженно ждал. Лили сочувственно посмотрела на Хопвела и взяла его за руки:
– Как было бы хорошо, если бы можно было поступить с Джо по-другому!
– Я не мог поступить иначе. И никогда бы не смог. Прости его, Лили.
– Но позволили бы ему убить меня, – вмешался Джеймс.
Он не обвинял Хопвела, он, казалось, просто не мог понять, почему тот воспрепятствовал.
Хопвел потер распухшие глаза.
– Вы плохо меня знаете, если так думаете.
– Я не винил бы вас за это. – Джеймс удивленно поднял глаза. – Вся вина за ошибки, которые привели к смерти вашего сына, лежит на мне.
– Не стоит исповедоваться перед душой, если она не принесла людям ничего, кроме вреда. – Хопвел посмотрел на Маленькую Сис. – Теперь я как никогда хочу сохранить в тайне все то, что я замышлял… вначале… прогнать Лили ради Джо. Потом я пытался что-то изменить, скрыть правду. – Он снова повернулся к Джеймсу. – Но вы захотели, чтобы об этом узнал весь мир.
Джеймс мрачно откликнулся:
– Вчера я попросил Бейтнера составить новый договор, по которому Джо следовало заплатить, если вы позволите Лили остаться на ее земле. Сделай я это раньше, Джо, возможно, сейчас был бы жив.
Казалось, окружающие лишились дара речи.
– Так вот почему он повстречался мне по дороге!
– Вчера вечером? – уточнил Джеймс.
– Я проигнорировал его. Я ехал за Джо, чтобы отвезти его к шерифу. – Хопвел с сожалением посмотрел на Лили. – Это должен был сделать его отец.
Она молча обняла его.
Неожиданно дверь распахнулась. В дверях стоял Арте-мас, тяжело опираясь на дверную раму, с толстой повязкой на голове, которая резко оттеняла его черные волосы. Остальные – Касс, Майкл, Элизабет, Элис и даже Тамбер-лайн – выглядывали из-за его широкой спины.
– Такие вещи положено делать в семейном кругу. – Артемас бросил на Джеймса тяжелый взгляд.
– Ты же знаешь, его невозможно остановить, – пытался успокоить Лили Тамберлайн.
Лили подошла к Артемасу, и он, опершись на нее, вошел в комнату. Остальные потянулись следом. Элис взяла протянутую руку Джеймса.
Тишина была гнетущей. Лили многозначительно взглянула на мистера Эстеса:
– Если бы Джеймс не повлиял на жизнь Джо, если бы Джо вернулся из тюрьмы без всяких фантастических надежд, как бы развернулись события?
Хопвелу хотелось крикнуть, что Джо был бы примерным сыном, образцовым гражданином, но вся его вера уже сгорела дотла.
– У него снова бы начались неприятности. – Хопвел как-то сразу сгорбился. Он закрыл глаза и откинулся на спинку дивана. – Не понравилось бы, что я позволил Лили переехать на ферму, он бы точно так же ненавидел Артемаса. Вряд ли что-нибудь изменилось.
– Пусть эта история надолго запомнится. Рождаются такие люди, их невозможно исправить, – быстро проговорила Маленькая Сис и нежно взяла Эстеса за руку. – Вот и Джо тоже…
Джеймс от волнения чуть не задохнулся. Сначала к нему приблизилась Лили, затем Артемас. Он жестом указал на всех присутствующих, включая Хопвела и Маленькую Сис:
– Мы все – твоя семья. Ты рисковал своей жизнью, чтобы защитить нас. – И заключил брата в объятия.
Маленькая Сис подняла Хопвела с дивана, и тот, к своему изумлению, оказался в кругу дружных Коулбруков.
Лили закрыла глаза и с облегчением вздохнула. Старая печаль и страхи прошли.
* * *
Артемас проснулся и поморщился от головной боли. Все события вчерашнего дня и ночи казались неприятным сном.
Рядом с ним в постели, осторожно прижавшись к нему, лежала Лили. Это была их постель в Голубой Иве. Увидев, что он проснулся, она, приподнявшись на локте, поцеловала его и внимательно обследовала его повязку.
Золотой утренний свет проникал сквозь занавеси балконных дверей. Она была такой же теплой и мягкой, как этот свет.
Лили что-то шептала словно в гипнотическом трансе тихим, сокровенным голосом, выражающим любовь так, словно читала его мысли. Артемас с изумлением посмотрел на нее. Отбросив одеяло в сторону, она прильнула к нему так нежно, что он мгновенно забыл о боли и плохих снах.
Незабываемый рассказ о том, как их предшественники начинали свою жизнь.
* * *
Утреннее солнце смягчало нелепую пестроту. Хопвел открыл тяжелые шторы: невозможно вынести этот тусклый свет бра над гробом Джо. С карниза мело, и снежинки блестели подобно падающим бриллиантам за окном, украшенным инеем.
Он посмотрелся в зеркало в золоченой раме. В черном ладном костюме он выглядел крепким и сильным, тогда как чувствовал себя старым и ни на что не способным. Он остался один.
Хопвел устало опустился на софу. Запах цветов, стоящих в комнате, приводил его в трепет. Сколько друзей перебывало за это время, чтобы поставить подпись в книге регистрации и помолчать вместе несколько минут, лишь потому, что жалели его! Они свидетельствовали ему свое почтение, оставляли соболезнования и поспешно уходили.
Ни один не остался.
– Хопвел?
Маленькая Сис легко вошла в комнату с черной сумкой в руках. Ее опрятное, щеголеватое коричневое пальто и платье выглядели бы почти строгими, если бы не ярко-красная вышивка внизу на подоле и красный рождественский бант на седой голове.
Она бросила на него самый нежный взгляд, но он не знал, как выразить ей свою признательность. Не знал, как искупить все то, что ей пришлось пережить из-за Джо.
Она устроилась рядом, глядя прямо вперед.
– Прошлой ночью я совсем не могла уснуть, – начала она. – Не могла, потому что ты ушел из больницы, ни слова не сказав, где тебя искать.
– Я не мог и не могу ничего сказать до сих пор. Нет никаких слов, чтобы выразить мои чувства. – Слова застревали у него в горле, перед глазами поплыло.
– Понимаю. – Она тяжело вздохнула. – Но нельзя ли было пойти домой, или позвонить мне, или сделать что-нибудь, чтобы я не волновалась?
– Я не могу вернуться в свой дом. Мне мерещатся Джо и Дусия в каждой комнате. Надо куда-нибудь переехать, может, в Викторию…
– Никуда ты не уедешь! Просто переедешь в дом Мод. У нас есть лишняя комната. Никто ничего не скажет, если ты никому не сообщишь, где спишь.
Отшатнувшись, он дико посмотрел на нее.
– Я не стану жить с тобой в грехе!
– Тогда женись на мне. Женись!
Он бросил взгляд на закрытый гроб Джо. Разговаривать о таких вещах в комнате рядом с телом его сына?! Но Маленькая Сис ведь никогда не делает как положено, а всегда делает так, чтобы стало лучше. Он наконец понял это.
Он поднялся на ноги, испытывая стыд, огорчение и счастье, взял ее за руку и потянул прочь из этой комнаты, от этого маленького здания, в метущий снег и яркое солнце.
– Я люблю тебя! – произнес он.
Она завизжала и обняла его за шею:
– Я тоже тебя люблю.
Они целовались и кричали вместе, а когда он, оглянувшись, увидел в дверях хмурого распорядителя похоронной процессии, то нагнулся и бросил в него снежком. Он, слава Богу, не попал, но понурый ублюдок убрался восвояси.
Они с Маленькой Сис сели на скамейку и обнялись. Не в силах горевать о Джо, Хопвел не мог вымолвить ни слова, зато Снеси говорила без умолку:
– Феникс ты мой, воскресший из пепла!
Именно так он себя и чувствовал.
* * *
Артемас с Лили молча смотрели на амбар. Коулбрук приказал рабочим убрать туши, но не так-то просто стереть ужасные воспоминания. Ее печаль находила в нем отклик.
– Надо снести амбар и выбросить всю эту рухлядь, – сказала она. – Не хочу даже ступать туда.
Слава Богу, показалась машина; это хоть как-то отвлекло ее от мрачных мыслей. Лили в недоумении обернулась и увидела ярко-красный «ягуар» Маленькой Сис.
– Что? – Она нахмурилась. – Что это?
– Сюрприз, – буркнул он.
Маленькая Сис остановила машину под деревом. Мистер Эстес открыл дверцу, и, взявшись за руки, они поспешили навстречу Лили и Артемасу.
– Спасибо, что вы пришли на похороны Джо. – Хопвел обратился к ним обоим, затем чуть заметно склонил голову перед Артемасом. – Спасибо, что пришла вся ваша семья.
– Они сами. Я не настаивал.
Мистер Эстес сунул руку в карман пальто и, вытащив оттуда какой-то свернутый документ, протянул его дрожащей рукой:
– Лили! Теперь все переписано на твое имя. Это свадебный подарок. Пусть Артемас заверит, что ты не исчезнешь, тогда я смогу подарить это тебе.
Она осторожно взяла бумагу, словно счастье могло рассыпаться от ее прикосновения:
– Спасибо!
– Мы с тобой продолжим нашу работу, если тебе, конечно, не надоел раздражительный старик.
Она обняла его, он от смущения засопел, но не отстранился:
– Ты не станешь больше здесь жить…
– Я буду жить в Голубой Иве. – Она посмотрела на Артемаса. – Но эти два дома теперь неразделимы.
– Коулбруки и Маккензи соседствовали на протяжении ста пятидесяти лет. Если верить легенде, семьи Коулбруков не было бы в Америке, если бы Элспет Маккензи не позаботилась о раненом старшем Артемасе. Мы вернулись туда, где они вместе начинали. Теперь никому не удастся разлучить нас.
Маленькая Сис кашлянула.
– А если мы с Хопвелом распишемся и будем присматривать за этой фермой?
– Жить здесь?! – изумилась Лили. – Вам так хочется?
Мистер Эстес печально глядел на нее.
– Ну конечно, пожалуйста! Живите вместе с Маленькой Сис!
– Тогда… тогда все в порядке. – Она снова кинулась к нему, но он замахал рукой. – Ступай! Ступай!
– Застенчивый, – объяснила за него Сисси.
Они уехали так же быстро, как и приехали. Лили положила документ в нагрудный карман пальто Артемаса.
– Это мой свадебный подарок тебе, – вполголоса сказала она.
Эпилог
Она сидела под холодным зимним небом на почерневшей зимней траве рядом с гранитным склепом. Она крепко обхватила колени, легкий ветерок распахнул ее куртку и продувал сквозь плотный свитер. Казалось, события последних двух лет были как дурной сон, но в памяти они всплывали такими же свежими, будто все это происходило вчера. Она обернулась на приглушенный шум мотора. Машина въехала на кладбищенский холмик и остановилась. Артемас!
Она вытерла рукой влажные глаза.
– Я заезжал на ферму. – Он бросился ей навстречу. – Мистер Эстес сказал, что ты рано закончила работу и зачем-то поехала в Атланту.
– Он беспокоится обо мне, как старый петух!
– Он обожает тебя. – Артемас протянул руки. – Почему ты приехала сюда одна, без меня?
– Я хотела поговорить со Стивеном и с Ричардом. Я будто бы брела по длинному туннелю, но теперь в конце его забрезжил свет. – И после паузы добавила: – Ты породил его.
– Я теперь всегда с тобой.
Она оказалась в его объятиях.
– Я хотела сказать что-нибудь Стивену, он ведь все чувствует, – прошептала она. У нее перехватило дыхание. – Я не хочу забывать его. Я никогда не приезжала сюда прежде, потому что боялась, что это убьет меня… Я нашла это внутри склепа. – Она скользнула рукой в карман пиджака и вытащила крохотного плюшевого медвежонка. – Это ты принес?
Он кивнул:
– На протяжении стольких лет эти маленькие символы неизменно связывали нас. Теперь они могут показаться примитивными и даже сентиментальными, но..
– Нет. Они значили для меня очень много, если не все, и по-прежнему остались такими.
– Я не могу вернуть тебе Стивена, но всегда с радостью вспоминаю о нем.
Она взяла его за руку, открыв железную дверь, потащила в помещение. Лили посадила крохотного медвежонка на пол, туда, где он сидел прежде, потом коснулась выгравированных на каменной плите букв имени своего сына.
– Ты всегда со мной, – прошептала она.
Затем так же коснулась имени Ричарда. Артемас нежно поцеловал ее макушку.
Они вышли из склепа, закрыв ворота. Он привлек ее к себе, и в этом объятии чувствовались печаль и взаимное уважение. Лили улыбнулась: пора возвращаться в Голубую Иву и начинать новый год.
* * *
Чистый розоватый рассвет озарил их спальню. Артемас нахмурился, ощутив рядом пустоту, и поднялся с кровати. Прошелся по комнатам, разыскивая ее. Повсюду стояла тишина. Холодный воздух. Пустые комнаты.
Он вернулся в спальню, посмотрел на кровать, как будто она могла за это время появиться, и негромко позвал. Тихий, холодный ветерок, пахнущий землей и солнцем, коснулся его лица.
Одна из дверей приоткрылась Розовато-голубое небо на горизонте сливалось с горами Пахнуло вечностью, и все вокруг ненадолго замерло.
Он вышел на балкон, бросил взгляд на озеро, на лес, разыскивая ее.
– Доброе утро, – донесся снизу голос Лили, мелодичный и звонкий, как колокольчик.
Он тотчас опустил глаза на зимний сад под балконом. Она стояла на коленях, босая, завернувшись в одеяло.
Лили только что посадила голубую иву. Крепкое маленькое деревце, изящное, поражающее своей необычайной красотой.
У Артемаса перехватило дыхание.
– Скоро весна. Я так много всего здесь посадила. В самых непредсказуемых местах.
Облокотившись на каменную балюстраду, он улыбнулся:
– Для начала ты выбрала превосходное место, любимая.
– На счастье, – ответила Лили, кивнув в сторону ивы. – Это будет самая замечательная ива, которую ты когда-либо видел. Мы с радостью станем наблюдать, как она растет.
– Каждый день, каждый год, каждое десятилетие. Она посажена именно там, где надо.
Лили, подняв голову, засмеялась и тотчас взбежала на балкон. Он протянул руки ей навстречу – грациозно, галантно, в предвкушении приятного развлечения.
– Это не просто какое-то там маленькое дерево, – протянула она, прежде чем поцеловать его.
Голубая ива – символ их надежды.
