Текст книги "Ради крови (ЛП)"
Автор книги: Дебби Кэссиди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Дебби Кэссиди
Ради крови
Переведено специально для группы
˜"*°†Мир фэнтез膕°*"˜
Оригинальное название: For the Blood
Автор: Дебби Кэссиди / Debbie Cassidy
Переводчики: darien24688, viktoriaeboy
Редакторы: Елена Быковец, Дарина Ларина
Глава 1
– Сделай это. Пожалуйста… – голос Дэнни оборвался болезненным клокотом.
Он лежал на цементном полу, а его израненное тело освещали лучи лунного света, проникающие сквозь щели деревянных перекладин, из которых было сделано наше укрытие. Воздух был наполнен сыростью, от которой одежда пропитывалась влагой, а на лбу остывала испарина. Хижина была временной передышкой, местом, где мы могли собраться с мыслями, пока я раздумывала над решением, которое необходимо было принять.
– Ева? – дыхание Тобиаса обожгло мою щеку.
Я обернулась к нему, заглянув в его изумрудные глаза, в которых тенями отражался пережитый нами ужас. Его губы казались бледными на фоне его темной кожи, а на его рубашке виднелись пятна грязи и крови.
– Ты не обязана… – он умолк и опустил глаза, так как знал, что это было неправдой. Он знал, что мы могли бы просто уйти, но мы были не такие. Вместо этого, он кивнул и отступил в сторону, давая мне место.
Собираясь с духом, я занесла топор вверх. Видеть облегчение на лице Дэнни было почти невыносимо. Я опустила оружие, быстро и резко, отсекая голову от его тела, но сбив при этом головку топора с рукоятки. Она загрохотала по полу, подчеркивая непоправимость случившегося.
Остекленевшие глаза Дэнни уставились на меня, его рот застыл буквой «о» в изумлении, несмотря на то, что он был готов к этому. Несмотря на то, что он молил об этом. Было так много крови, густой, почти черной, но чудовищные клокочущие звуки, которые он издавал, наконец прекратились.
Он был мертв уже тогда, когда один из монстров вонзил в него свои зубы. Через несколько часов у него бы началась лихорадка и он бы умер, но у нас не было этих нескольких часов. Монстры были уже близко, и Дэнни был не в состоянии бежать дальше. И я бы ни за что не оставила его в качестве живой закуски для Одичалых Когтей.
Я чувствовала взгляд изумрудных глаз Тобиаса на мне; он снова смотрел на меня одновременно с ужасом и благоговением. Я не хотела видеть этого, поэтому на показ вытерла свои окровавленные руки о такие же забрызганные кровью джинсы.
– Нам нужно идти, – произнес Тобиас.
У меня болело в груди, у меня болели ноги, я вся была одним сплошным сгустком боли, и я до смерти устала бежать.
– Ева, давай. Нам нужно идти.
Пальцы Тобиаса коснулись моей ладони, но я отдернула ее.
– Я в порядке.
Я твердо посмотрела на него, стиснув зубы и давая понять, что мне нужно немного времени чтобы прийти в себя после убийства моего друга.
Тобиас провел рукой по лицу, коротко кивнул и дернул головой в сторону деревянного верстака в задней части хижины.
Шум снаружи заставил меня замереть. Глаза Тобиаса выделялись в полутьме, сияя от ужаса. Я приложила палец к губам, забыв, что они были в крови; медный запах кольнул ноздри и заставил желудок дернуться, но времени для этого не было. Сделав над собой усилие, я бесшумно подошла к верстаку. На нем было много всего: множество острых, заточенных и зазубренных вещей, которые можно использовать как оружие.
Я подняла молот и протянула его Тобиасу. Он взял его, а его глаза вернулись к хлипкой деревянной двери – единственному, что отделяло нас от монстров. На верстаке было множество отверток любых размеров, пила, металлические линейки, коробка болтов, шурупов и топор для колки дров.
Идеально.
Тяжелый и обнадеживающий, он хорошо лег в руке. Взмахнуть, резануть, ударить и отрубить кусок. Сгодится на время.
Дверь задребезжала, и в последующей тишине было слышно, как кто-то глубоко втянул воздух. Жар вскарабкался вверх по моей шее, а рука прочно сжала рукоять топора, готовясь к действиям. Тобиас снова встретился со мной взглядом, и я кивнула. Время драться, время бежать, потому что тварь по другую сторону двери чуяла запах крови, чуяла нас, и спрятаться от нее было невозможно.
Бок о бок, мы ждали неизбежного.
Дверь загремела, и хижина затряслась.
Кровь шумела у меня в ушах, и в моей груди закипела насмешка, прежде чем сорваться с моих губ.
– Ну, ДАВАЙ!
Тобиас издал боевой клич, и мы бросились вперед, как только дверь слетела с петель, открывая монстра, стоявшего за ней. Он зарычал и зашипел, его кровавые глаза пронзили нас своим яростным голодом прямо перед тем, как мой топор впился в основание его шеи.
Зверь упал, но вой вдалеке дал нам понять, что тот уже успел отправить сигнал своим товарищам. Сосущий звук раздался, когда я вытаскивала топор из шеи монстра, – прекрасный, густой, влажный звук, означающий смерть твари и мое выживание. Но мы не закончили, еще нет. Я вновь опустила лезвие вниз, чтобы уж точно отделить голову монстра от его тела. На это требовалось много силы, но отец хорошо меня тренировал, и, к тому же, это был единственный способ действительно убить чертовых Одичалых Когтей.
Тобиас схватил мою руку, и мы побежали, заворачивая за угол хижины и ныряя в лес за ней. Монстры будут преследовать нас до рассвета. Нам нужно двигаться. Тобиас, высокий и подтянутый, вырвался вперед, его мощные ноги бегуна быстро поглощали расстояние, а наш мешок со скудной провизией ударялся о его спину. Но я легко поддерживала темп, контролируя дыхание и сохраняя инерцию движения.
Еще один вой раздался в ночном воздухе, на этот раз слева. Черт! Эти ублюдки окружали нас. Уже скоро они смогут догнать нас и разорвать в клочья. Перемазанные кровью Дэнни, мы были словно сигнальные кричащие маяки, мы здесь, придите сожрать нас! У нас не было возможности убежать от них до рассвета. Мои ноги уже были охвачены огнем, а грудь сдавило тисками, и вдруг, словно ответом на мои молитвы, перед нами появилась река.
Тобиас схватил мою руку, и мы повернули к воде. Я неслась над землей, ледяной ветер бил по моим щекам, перехватывая оставшееся дыхание, и затем я прыгнула, по дуге пролетев над поверхностью воды, перед тем как удариться в беззвучном крике о леденящую кости жидкость, принуждая свое сопротивляющееся тело уйти под воду. Глаза обожгло холодом, но я заставляла себя держать их открытыми, изучая темные глубины в поиске подсказки о нужном направлении. Я ни черта не могла разглядеть. Меня тащило куда-то, поток захватил меня в свои ледяные объятия и тянул вниз, во мрак.
«Просто плыви вместе с потоком и позволь ему направлять тебя, но не позволяй ему завладеть тобой. Просто плыви и сохраняй контроль», – слова отца раскатисто зазвучали в моем быстро затухающем сознании.
Я вырвалась на поверхность, вдохнула, осмотрелась и вновь нырнула. Противоположный берег был всего в нескольких метрах. Мы должны были справиться. Я чувствовала Тобиаса позади меня. Мы плыли, смывая запах крови со своей одежды, заметая за собой следы.
Я всегда была лучшим пловцом, и я первой добралась до земли, выбравшись на берег и опустившись на землю, пока с меня стекала вода. Моя рука потянулась к кожаному ремешку на моей шее и сжала защищенный от влаги, запакованный в пластик ключ, прикрепленный к нему. Отец дал мне его за месяц до своей смерти. До этого он висел на его шее. Это была единственная вещь, которая осталась у меня от него. Если бы я потеряла ключ, я бы не просто потеряла отца насовсем, я бы подвела его.
Зимний воздух продувал мои промокшие вещи, ледяными иглами впиваясь в кожу.
Черт. Следующая задача – не подхватить пневмонию.
Тобиас выбрался на берег рядом со мной, тяжело дыша и хватаясь за грудь. Я бросилась к нему, сжимая зубы, чтобы они не стучали.
– Не могу… дышать, – он схватился за грудь негнущимися пальцами.
– Расслабься, дыши, – я начала растирать его грудь, чтобы легкие заработали. – Где твой ингалятор?
Тобиас покачал головой.
– Дерьмо!
Мешок пропал. Я похлопала по его мокрой куртке и карманам джинсов трясущимися руками, но ингалятора нигде не было. Это было не так уж важно, у него уже истек срок годности, и он был почти пустой. Чертова штука была скорее плацебо, не более. Холодная вода и морозный воздух, должно быть, вызвали спазм дыхательных путей. Он запаниковал, а паника может спровоцировать приступ, если я не смогу его успокоить.
– Все хорошо, Тобиас, мы в безопасности.
Я подхватила его под мышки и потянула вверх, чтобы он мог опереться на меня.
– Просто сконцентрируйся на моем голосе. Все хорошо. Все будет хорошо… – я тихонько качала его, гладя по волосам. – Помнишь, как мы были детьми? Помнишь, как ты все время надирал мне зад на тренировках, а потом я подросла на пару дюймов и смогла тебя победить? Помнишь, как безопасно было в лагере? Вспомни наш дом.
Мне не хватало чувства безопасности – такого, когда ты можешь уснуть, зная, что за тобой приглядывают. Лагерь был нашим маленьким раем, спрятанным от ужасов Нового Мира.
Дыхание Тобиаса выровнялось. Его рука легла на мою.
– Спасибо тебе.
Я поцеловала его в висок и прижалась щекой к его плотным темным кудрям.
– Для этого и нужны друзья.
Мы не могли рисковать разжигать костер, по крайней мере до восхода солнца, но амбар, который мы нашли, был теплый и сухой, и до рассвета оставалось совсем немного.
– Снимай свои вещи, – я разделась до нижнего белья, не заботясь о наготе и думая лишь о том, чтобы не простудиться.
На кипе сена лежало старое колючее одеяло, и я завернулась в него.
Тобиас помедлил немного перед тем, как повернуться спиной ко мне и стянуть свою футболку. Из-за нехватки еды на нем не было ни грамма жира, но он все еще был в хорошей форме, и его плечи были шире. Мышцы двигались под его темной гладкой кожей. Он заложил большие пальцы за пояс, и я отвернулась, исследуя амбар и пытаясь найти для нас безопасное место для сна на следующие пару часов. На балки сверху вела лестница. Идеально.
Я подошла к лестнице и начала взбираться, придерживая одеяло, как только могла.
– Возьми вещи и подымайся сюда, – крикнула я вниз.
Сквозь окна на крыше меня приветствовало розовое небо – знак временной безопасности.
– Я так полагаю, что одеял больше нет?
Тобиас встал за мной, а его руки обняли мои плечи сквозь тонкую ткань.
Его близость вызвала дрожь у меня в животе, которую я проигнорировала.
– Нет. Но оно достаточно большое для нас обоих.
Я села вниз и раскрыла для него одеяло. Мои ноги сразу покрылись гусиной кожей.
– Ну? Быстрей давай.
Он устроился рядом со мной, его голое плечо коснулось моего, его обнаженное бедро прижалось к моему, и он завернул одеяло вокруг нас. Потекли долгие секунды, и холод постепенно отступил, но вместе с холодом ушло единственное, что отвлекало меня от него. Мой лучший друг, который за время пути успел стать настоящим мужчиной. Мужчиной, от которого у меня сводило живот, и дыхание перехватывало в самые странные моменты. Как сейчас, например.
«Не отвлекайся, Ева. Нельзя», – голос отца снова напомнил мне, что Тобиаса даже не должно быть здесь – его присутствие не было частью плана. Но когда пришло время, я не смогла оставить его позади. И вот мы здесь, бежим и убиваем ради выживания. Так уж вышло, несмотря на советы отца. Тобиас помогал мне сохранить рассудок в мире, где нормальность была ругательным словом, так что сидеть здесь, закутавшись в одеяло, практически без одежды, не было чем-то выдающимся. Шесть лет совместного проживания, передвигаясь от одного убежища к другому после того, как лагерь пал, пытаясь выжить – все это выбило из нас чувство скромности, но пребывание в дороге бок о бок друг с другом каждый день за прошедшие несколько недель открыло что-то новое в наших отношениях. Что-то, что я не готова была признать или понять, если я хочу выполнить задание отца.
Отец оберегал нас обоих, пока мы были еще слишком маленькими и не могли позаботиться о себе сами. Он учил нас бегать, охотиться и сражаться. Он пытался сделать эти уроки выживания интереснее, чтобы мы хоть на время забыли о кровожадных монстрах, преследующих нас, и чтобы все это выглядело лишь игрой. Мы нашли безопасное здание на какое-то время – заброшенный банк с хранилищем, который отец переделал в убежище. Этот год был почти терпимый. А потом на нас напали, и отца укусил один из Одичалых. Мы знали, что он уже не жилец, но он протянул неделю, крича от боли, и когда это стало невыносимо, я прервала его страдания. Но не хочу думать об этом.
Тобиас зевнул так широко, что его челюсть щелкнула.
Теперь мы стали ночными существами. Спали в течение дня, а ночью продвигались вперед. Это был единственный способ хоть как-то отдохнуть. Мы спали, когда спали они, чтобы они не могли охотиться на нас. Мы пробовали спать по ночам, карауля по очереди, но нехватка еды сделала подобное бодрствование невозможным. Лучше было двигаться по ночам и отсыпаться днем.
– Что, если это лишь городская легенда? – спросил Тобиас.
– Нет.
Он повернулся лицом ко мне.
– Почему ты так уверена в этом, Ева?
Почему я уверена? Потому что отец сказал мне это перед своей смертью? Потому что, если я перестану быть уверенной, последняя крупица надежды, горящая во мне, угаснет? Потому что я должна была верить, чтобы продолжать выживать. Я не была готова поделиться с ним этим и, возможно, не буду никогда.
– Я просто знаю. Помнишь Геральда и Фрэн?
Мы встретили эту пару четыре года назад, они сообщили нам о радиопередаче и координатах, к которым шли, но отец сказал, что мы не готовы к подобному путешествию. Тобиас тогда только восстанавливался после гриппа, а я наоборот заболевала. Фрэн и Геральд отправились в свой путь, и о той радиопередаче больше не вспоминали… пока отец не оказался на грани смерти.
Тобиас выдохнул.
– Да, конечно, передача.
– У отца была причина дать нам эти координаты, Тобиас. Он хотел, чтобы мы выжили, чтобы мы нашли безопасное место.
Ложь. Он хотел, чтобы выжила я. Вообще-то, он настаивал на этом. Моя рука снова легла на ключ, висящий на шее. «Ключ очень важен. Ты должна хранить его, должна держать все в секрете, пока не доберешься до Убежища. Найди Бенедикта. Бенедикт будет знать, что делать. И даже тогда, не выпускай его из вида. Выживи, Ева. Чтобы сделать это, ты должна выжить. Твоя жизнь должна быть превыше всего. Обещай мне». И я пообещала. Хлюпая носом и со слезами на глазах, я дала ему слово.
Но я так и не рассказала Тобиасу, что отец уже был в бреду, когда диктовал координаты. Я не рассказала, что даже не была уверена, что смогла правильно все расслышать. Я не рассказала, как рассекла бедренную артерию отца и как держала его за руку, пока он не истек кровью.
Тобиасу не нужно об этом знать.
Родителей Тобиаса убили в лагере, и мой отец тоже был мертв. Мы остались одни друг у друга.
Солнце показалось над горизонтом, и мир просыпался от ужасов ночи.
– Мы пережили еще одну ночь, – произнес Тобиас. Он подтолкнул меня плечом. – Мы живы.
Да… пока что.
Тобиас уснул почти сразу, но ко мне сон долго не шел. Вместо этого, прошлое мелькало передо мной – места, где мы были, люди, которых мы потеряли. Последним из них был мой отец. Мы подобрали Аиду и Дэнни две недели назад, несмотря на мою тревогу. Тобиас всегда был мягким, и он предложил, что вместе будет безопаснее. Что еще с двумя людьми мы могли бы передвигаться днем и по очереди караулить ночью. Мы уже нашли карту и спланировали оптимальный маршрут до Бристоля, где и находились отцовские координаты, избегая открытых мест, дорог и тому подобного.
Мы двигались по улицам, используя дома как прикрытие. Мы прятались, рылись в мусоре, приглядывали друг за другом, караулили по парам. Путь, который должен был занять два-три дня максимум, растянулся на неделю. Мы потеряли Аиду на третий день – неожиданная атака Клыков сразу на границе Бирмингема. Я не видела, как она умерла. Они утащили ее. Клыки любят собирать добычу впрок и потом питаться. Если бы только у меня был пистолет, чтобы пристрелить ее, ее смерть была бы быстрой и легкой, но ружье отца пришлось оставить позади, без патронов оно было лишь дополнительным весом. Нам удалось уйти, зная, что Аида на протяжении бесконечных часов будет страдать от боли, пока не упокоится навсегда. Когти же добрались до Дэнни, и мне пришлось с ним покончить.
Так что теперь остались лишь мы с Тобиасом, в десяти милях от нужных координат, засыпая под лучами невинного солнца. Его рука скользнула по моей талии, а губы дотронулись до моей шеи, когда он прошептал что-то во сне. Он касался меня так, когда спал, не зная об этом, интимно, но не навязчиво, заставляя мое сердце желать большего. Постепенно желание перешло в успокаивающую дремоту, от которой смыкались глаза. Мое тело расслабилось, и я позволила сну завладеть мной, напоминая телу, что нужно проснуться до заката.
Я проснулась внезапно и окончательно, когда солнце было уже низко и наступила вечерняя прохлада. Ночи всегда были зимними, а дни весенними. Очевидно, что все перепуталось, когда миру настал конец, но ничего лучшего я никогда не знала. Я была дитя Нового Мира, тогда как старый превратился лишь в сказку. Погоду нельзя было предсказать наперед: снег и дождь могли начаться когда угодно, и месяцы не означали смену сезонов, а лишь говорили о прошедшем времени. Видимо, дисбаланс, вызванный вирусом, затронул даже природу. Для этого не было научного объяснения, потому что появившихся тварей и то, на что они были способны, невозможно было объяснить наукой.
Я обернулась посмотреть на Тобиаса. Он уже не спал, его изумрудные глаза казались темнее, чем обычно. Его взгляд изучал мое лицо, спустился к губам и резко вернулся обратно к глазам.
– Проголодалась? – его голос был хриплым ото сна.
Мой желудок заурчал в ответ, и Тобиас протянул мне зерновой батончик.
Я широко распахнула глаза.
– Где ты его достал?
После того, как Аиду утащили, нам повезло, и мы наткнулись на заброшенное убежище, в котором на полках еще была какая-то сухая снедь, но неожиданный прыжок в воду стоил нам мешка с провизией. По крайней мере, я так думала.
Желудок Тобиаса тоже заурчал. Он кашлянул, пытаясь скрыть это, но без успеха. Урчание было слишком громким.
– Я хранил его в носке, завернутым в целлофан.
Я усмехнулась.
– Умно.
Я посмотрела на батончик, специально не глядя на осунувшееся лицо Тобиаса и круги под его яркими зелеными глазами. Я вытащила батончик из его пальцев и заметила вздох облегчения.
Идиот. Если он думал, что я в одиночку съем последнее, что у нас осталось, ему следовала бы быть умнее. Я сняла обертку, разломила батончик пополам, засунула половину в рот и протянула вторую к его губам.
На мгновение я подумала, что он начнет возражать, но затем он открыл рот, принимая еду. Он не был глупым, просто галантным. Его губы коснулись моих пальцев, и по шее разлилось приятное тепло. Я постаралась не обращать внимание и отвела взгляд.
Мы молча оделись, стоя спиной друг к другу. Я развязала волосы, провела по ним пальцами, и снова собрала в хвостик, который заткнула за ворот своей рубашки. Не хватало еще, чтобы за них кто-нибудь ухватился, подобравшись слишком близко. Пожалуйста, не дай им подобраться настолько близко. Мне нужно, чтобы эта ночь – последний рывок – была легкой. Всего одна легкая ночь.
У нас осталось только два часа солнечного света, пока мир не канет во тьму и монстры не выйдут на охоту. Сколько мы сможем пройти, пока тьма не опустится окончательно?
Мы спустились вниз и вышли из амбара.
– Ты точно уверена, что нам сюда? – спросил Тобиас в пятый раз.
Нет, я совсем не была уверена, но это было хорошее предположение, учитывая, что я потеряла компас вместе с нашей едой. Я пользовалась своим чутьем, надеясь, что оно работает. Большая часть нашего мира стала дикой местностью, но иногда мы встречали участок нетронутой земли, словно замерший во времени и не тронутый безумием. Городок, через который мы сейчас пробирались, был одним из таких мест. Он выглядел покинутым, но я знала, что мы не должны чувствовать себя в безопасности. Нам нужно было опасаться не только Одичалых. Человечество подверглось серьезному испытанию после ужасных событий три десятилетия назад, и не все из нас смогли успешно его пройти. Новый Мир разбудил в людях худшие качества. Я вызубрила, что главным было выживание, а для этого нужно быть самым подготовленным, самым сильным и с легкой совестью.
У меня было два из трех, и все еще работала над третьим, хотя что-то говорило мне, что у меня это никогда не получится.
Координаты были местом в пригороде большого города. Я нашла их на карте – поселок, под названием Гаунтлет. Мы прошли уже около пяти миль, плюс-минус несколько сотен метров. Я уже выбилась из сил. Недостаток пищи и воды, недосып, все навалилось и перешло в жуткую головную боль.
– Не подавай виду, но мне кажется, за нами наблюдают, – проговорил Тобиас.
Я сразу насторожилась, но мое тело осталось расслабленным, в то время как я пыталась не паниковать и прислушивалась ко всем своим чувствам, используя периферийное зрение, чтобы оглядеть окрестности. Все выглядело мертвым, но все всегда было не таким, как оно выглядит, и вспышка света, как от отражающей поверхности, попалась мне на глаза. Три вспышки, пауза, и еще одна вспышка.
Сигнал.
Кто-то был в здании слева перед нами. Кто-то с зеркалом и собственной системой сигналов. Это не было азбукой Морзе.
– Что нам делать? – Спросил Тобиас.
– Продолжаем идти. Впереди есть навес; мы нырнем под него. Видишь тот хозяйственный магазин?
– Ага.
– Хорошо.
Он знал, о чем я думаю – оружие. Мои пальцы так хотели сомкнуться на мече, который отец подарил мне на шестнадцатилетие. Легкий, чертовски острый, со слегка искривленным лезвием, у него был свой плейлист, когда дело доходило до сражения с Одичалыми. Черт, этот меч действительно словно пел. Я потеряла его, когда утащили Энжи. Нам нужно было вооружиться, потому что у меня было чувство, что скоро нам придется сражаться с другим типом монстров. О котором я много слышала, но к счастью, пока не сталкивалась.
Мы нырнули в длинную тень навеса, хоть раз благодаря наступающую темноту. Тобиас попытался открыть дверь в магазин.
Заперто.
Нам нужно было сломать ее, и оставалось лишь надеяться, что наши наблюдатели дадут нам несколько минут, чтобы подобрать что-то из оружия. Тобиас стащил куртку, обернул ее вокруг своей руки и поднял локоть кверху, готовясь разбить стекло над рамой.
Воздух засвистел, и Тобиас дернулся. Его рука поднялась к шее, глаза расширились, колени подкосились. Я попыталась подхватить его, но слишком поздно. Он упал на землю, до того, как я поймала его. И тут мою кожу внизу шеи обожгло болью.
Какого черта?
Я потянулась и вытянула дротик. Он был размером с соломинку для коктейля, тонкий и безобидный в моей руке, и затем мое лицо впечаталось в землю.
Глава 2
Было ли это похоже на похмелье? Гудящая голова, бурлящий желудок и ужасный привкус во рту?
Неприятное чувство.
– Ева? Ты очнулась?
– Ага, – хотя я этому особо не радовалась.
Тобиас извернулся за моей спиной, пихнув меня и заставив мою голову закружиться.
– Не дергайся так.
– Нам нужно выбираться отсюда. Эти люди – чокнутые.
– Да, до меня это дошло, учитывая, что они выстрелили в нас отравленными дротиками и связали. Просто клише какое-то, как ты думаешь, кто-то пересмотрел старых фильмов о похищениях?
Тобиас вздохнул.
– Не время для шуток, Ева.
Да, это тоже было клише. Окей, проведи оценку, найди слабость и используй ее. Если ничего не поможет, вышиби из них дерьмо. Спасибо, папа.
– Хорошо, что ты узнал?
– У них что-то вроде культа. Они поклоняются каким-то монстрам. Раз в месяц они приносят людей в жертву, и Одичалые оставляют их в покое.
Да, Одичалые были не единственной опасностью. После распространения заразы, на свете появилось много всякого дерьма, видимо из-за того, что мы стали крайне уязвимыми. Мы больше не находились на вершине пищевой цепи; черт, мы никогда и не были там.
Я вздохнула.
– Дай угадаю, сейчас именно это время месяца, и мы будем следующей жертвой?
– Ага.
– Твою мать.
– Сколько у нас есть?
– Не знаю. Несколько часов, если нам повезет.
Тобиас прижался ко мне, и в этот раз я не жаловалась. Его присутствие было успокаивающим, помогая шестеренкам в моей голове завертеться, придумывая как нам выйти из данного положения.
Мы были связаны по рукам и ногам, буквально. Веревки, которыми нас связали, были тонкие, но прочные. Комната была маленькой, тусклой, и в ней не было ничего, что мы могли бы использовать для побега. В противоположной от двери стене было маленькое окно, слишком высокое и слишком узкое, чтобы быть полезным хоть в чем-то, кроме пропускания полоски лунного света. На стене было пару полок, но они были слишком высоко, и с нашей точки обзора на полу мы не могли рассмотреть их содержимое.
– Эй, Тобиас? Хочешь немного подвинуться?
Я почувствовала, как он улыбнулся.
– Еще как!
Мы подвинулись в нужную позу и прижались спинами друг к другу.
– Ты готов?
– Да.
Мы начали медленно подниматься, осторожно, используя друг друга, чтобы сохранять равновесие, пока не встали полностью.
– Спасибо тебе, Фрэнк! – произнес Тобиас.
Да. Спасибо, отец. Я стонала и жаловалась первый раз, когда он заставил нас сделать это, не понимая, зачем нам это нужно. Мне было пятнадцать, и я злилась на него, считая, что все случившееся было его виной, в том числе и смерть мамы. Сейчас, я, конечно, так уже не думала. Время и взросление меняют многое в восприятии вещей.
– Теперь осторожно. Вместе со мной. Моя правая, твоя левая.
Я подвинула правую ногу вперед, а Тобиас сделал левой шаг назад. Не спеша, мы продвигались ближе к полке. Пожалуйста, пусть там будет чудесное оружие и острые предметы, но как только мой взгляд упал на полки, мое сердце разочарованно ухнуло.
– Что? Что там? – спросил Тобиас.
– Медальон, пару колец, несколько кошельков, зубная капа, грязный розовый шифоновый шарф и пара сломанных очков. Что-то говорит мне, что мы не первые, кого они поймали.
– Дерьмо.
Опытные профессионалы. Как давно они проводят эти жертвоприношения? Маленькая птичка надежды во мне издала последний хрип и упала на бок замертво.
– Мы в заднице, да? – спросил Тобиас.
Ему действительно нужно мое подтверждение? Я чувствовала его страх – его и моя рубашка были мокрые от пота. Да, Тобиас, мы в полной заднице, вот что я хотела сказать. На все 100 %. Но потом лицо отца всплыло в моей памяти, с тем же выражением, которое он делал, когда я собиралась сдаться перед чем-то слишком сложным. Мы в западне, но мы все еще живы, а значит – надежда еще есть. Птичка снова поднялась на ноги и зачирикала.
Спасибо.
– Ладно, давай посмотрим, как нас связали.
Я подвигала пальцами – кровообращение было нормальным, значит нас связали не слишком туго. Мои ладони сложены вместе, не перекрещены. Я нахмурилась. Они связали нас по отдельности, а потом привязали друг к другу? Я извернулась, чтобы достать пальцами до пут на запястьях Тобиаса. Пластиковая стяжка! Мое сердце подпрыгнуло!
– Тобиас, я думаю, у нас получится. Если мы избавимся от веревок, мы сможем разорвать стяжку!
На это ушло пять минут, но мы смогли достаточно ослабить веревку, чтобы освободиться. Я отступила вбок и снова обернулась к нему. Мое дыхание перехватило, как только я увидела его лицо. Огромный фиолетовый синяк закрывал половину лица, и один глаз почти не открывался из-за отека. Они изуродовали его прекрасное лицо. Сволочи.
Тобиас попытался улыбнуться, сверкнув белыми зубами, но тут же поморщился.
– Все в порядке, уже не болит.
– То, как ты морщишься, говорит об обратном, Дамбо.
Я очень хотела обнять его, но сначала надо было освободить руки. Я глубоко вздохнула, наклонилась, вытянула руки аркой позади себя, и затем быстро и резко ударила ими себя по ягодицам. Раз, второй, щелчок! Стяжка разорвалась.
Тобиас повторил мои действия и освободился уже в следующий момент. Мы стояли друг напротив друга с выражением триумфа на лицах. Мы все еще в опасности, но наше положение уже намного лучше, чем всего пару мгновений назад. Он протянул руки, и я бросилась к нему, утыкаясь головой в его плечо, обхватив его руками за пояс и прижимаясь со всех сил. Он был страшно худой: мышцы, кожа да кости, и я, вероятно, была не лучше, но главное, что мы живы, и будь я проклята, если позволю лишить нас этого в ближайшее время.
Я отстранилась и выдохнула.
– Давай убираться отсюда ко всем чертям, а?
Дверь была заперта, и сквозь замочную скважину не было видно ничего, кроме плотной тьмы. Хорошо, теперь нужно просунуть что-то под дверь, потому что они явно оставили ключ в замке.
Шарф!
Я схватила его с полки и разгладила на земле. Это будет не просто – ткань была тонкой. Чтобы просунуть его под дверью потребуется много терпения.
Тобиас коснулся моего плеча.
– Позволь мне. Найди пока что-нибудь, чтобы вытолкнуть ключ.
Я оставила ему это занятие и снова осмотрела полки. Черт побери, здесь должно быть что-то еще. Моя рука коснулась очков. Я подняла их и изучила дужку. Отлично. Надежда зародилась в моем сердце. Мы действительно можем справиться.
Тобиас отошел от двери.
– Готово.
– Хорошо, начнем.
Заняв его место, я нагнулась и протолкнула дужку очков в замочную скважину, пока не встретила сопротивление. Покрутить и толкнуть. Мгновение тишины, и ключ, тихо звякнув, приземлился на шарф.
Тобиас улыбнулся мне и снова поморщился. Да, больно, должно быть. Он присел на корточки и начал медленно затаскивать шарф с ключом обратно в комнату.
– Почти здесь, – процедил он сквозь зубы.
Звук приближающихся шагов заставил мое сердце остановиться. Тобиас запаниковал и дернул за шарф. Ключ ударился о низ двери и остался по другую сторону.
Черт!
Шаги остановились снаружи двери, и мы отошли к стене с высоким окном, следя за щелью под дверью, и увидели тень движения, когда наш тюремщик подобрал ключ.
– Я собираюсь открыть дверь, – послышался грубый мужской голос. – У меня пистолет. Я пристрелю вас, если устроите что-нибудь.
Я посмотрела на Тобиаса, и он покачал головой, его целый глаз был полон отчаяния.
Я кивнула. Не остается ничего, кроме как подчиниться… По крайней мере пока…
Ключ скрежетнул в замке, ручка повернулась, и дверь со скрипом отворилась. Мужчина вошел и закрыл дверь за собой, не заботясь о том, чтобы запереть ее снова. Он, вероятно, был занят тем, что держал в руках огромную пушку, которой было самое место в серии Ходячих Мертвецов – комната с проектором в лагере всегда была забита битком, когда они крутили этот сериал.
Мои глаза переместились с дула пистолета на лицо мужчины. Карие глаза, которые могли бы быть теплыми, если бы не выглядели так враждебно, темные волосы с сединой на висках, и подбородок, который подошел бы настоящему герою.
