Текст книги "Опасные желания"

Автор книги: Дайана Галлагер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Прю, Пайпер и Фиби, убедившись, что все благополучно, вернулись в клуб.

– Спасибо.

Фиби устало прислонилась к стене. Сердце учащенно билось, каждый его стук отдавался в висках глухой, ноющей болью.

– Не за что. Это Рику надо нас благодарить. – Откинув разметавшиеся волосы за спину, Пайпер повернулась к Прю. – Мне кажется, нам все-таки стоит углубиться в изучение древних южноамериканских племен. Холодный ветер в августе, возможно, имеет научное объяснение, но чтобы все мы трое столкнулись с одним и тем же феноменом в разное время и при разных обстоятельствах… не верю я в такие совпадения. Прю кивнула.

– Не знаю, при чем тут каменная фигурка Тремэйна, но если учесть, что такие камни служили вместилищем плененных духов…

– …можно предположить, что один из них вырвался на свободу, – закончила фразу Пайпер. – Вопрос только в том, каким образом? И что ему нужно от нас?

– Я знаю, кто нам поможет: профессор Рубин с факультета антропологии, – сказала Фиби. – Я, правда, с ним не знакома, но много о нем слышала. Говорят, это довольно эксцентричный человек, автор нескольких книг по древним культурам.

– Так что же ты молчала, когда мы были сегодня в библиотеке? – недовольно спросила Прю.

– Потому что в университете никто не воспринимает его всерьез, – усмехнулась Фиби. – Говорят, профессор Рубин чокнутый, недавно его чуть не уволили, но потом решили оставить на испытательный срок. Кроме того, днем я не думала, что у нас такие проблемы.

– Встречусь с ним завтра, после того как занесу фотографии Тремэйна в «415». – В голосе Прю слышались нотки сомнения в успехе этого мероприятия. – Объяснишь мне, как пройти в его кабинет?

– Я даже тебя туда отведу, – улыбнулась Фиби.

– Нет! – отрезала Пайпер. – Пока мы не разберемся с этим делом, считай, ты под домашним арестом. Чтобы носу на улицу не показывала.

– И даже дверь никому не открывать, – прибавила Прю.

– Но… – слабо запротестовала Фиби, но потом рассудила, что Пайпер и Прю абсолютно правы. Если где-то гуляет на свободе демон, они не могут тратить время и силы на всякие мелочи вроде пустяковых царапин и пчелиных укусов.

Глава 8

Кабинет доктора Грегори Рубина располагался в подвале здания культурологического факультета. Прю, сжимая в пальцах нарисованную Фиби схему, шагала по узкому темному коридору с фотографией камня духа в сумке и саднящим ощущением, что напрасно теряет время.

Взять хотя бы профессорское подземелье, которое явно нуждалось в ремонте. Обшарпанные серые стены, половина лампочек перегорела, остальные почти все были выкручены. Из вентиляционных отверстий в потолке падали тяжелые капли конденсата, образуя на полу маленькие лужицы. Пахло плесенью и канализацией. Поскольку администрация не могла уволить исправно исполнявшего свои преподавательские обязанности профессора только за то, что он был человек со странностями, его, похоже, решили переселить в подвал, надеясь, что он надумает уйти сам.

Все это отнюдь не вселяло в Прю уверенности в успехе встречи с доктором Рубином. Однако, если уж она здесь, глупо останавливаться на полпути. Чудаковатые академики иногда оказывались уникальными людьми.

– Надеюсь, мне повезет, – пробормотала Прю, останавливаясь напротив двери с серой табличкой, на которой черными буквами значилось: "Проф. Рубин". Она уже собиралась было постучать, но тут внимание ее привлекла висевшая на стене доска объявлений: расписания занятий, объявления о семинарах и потрепанная, загибающаяся по краям суперобложка – "Древние культы Нового Света" авторства доктора Грегори Рубина. Рядом была пришпилена пожелтевшая газетная вырезка с рецензией: судя по всему, двадцать семь лет назад эта книга была настоящим бестселлером.

Фиби не говорила, что профессор был специалистом по культам, и теперь это открытие заронило в сердце Прю крохотную надежду. Вполне возможно, что навешанный на него ярлык чокнутого объяснялся предосудительным отношением научной братии ко всему сверхъестественному.

Прю подняла руку, чтобы постучать, и как раз в этот момент дверь распахнулась. Сутулый старик в бесформенной шляпе и помятом костюме с развязанным галстуком поднял на нее глаза, казавшиеся огромными за толстыми стеклами очков. Вздрогнув от неожиданности при виде незнакомки, он охнул и качнулся назад.

Испугавшись, что у профессора в его возрасте может от страха случиться сердечный приступ, Прю поспешила подхватить его под руку:

– Извините меня, профессор Рубин. С вами все нормально?

– Я слишком стар, чтобы у меня все было нормально, – пробурчал тот. – Особенно с головой, ибо, если верить моим достопочтенным коллегам, я давно уже выжил из ума. А теперь, милая дама, если вы соблаговолите отпустить мою руку…

– Извините еще раз. Мне очень жаль.

– Мне тоже. Будь я лет на сорок помоложе… – Он хитро подмигнул Прю и улыбнулся обезоруживающей, совершенно очаровательной улыбкой. – Что здесь делает такая славная девушка? Вы заблудились?

– Нет, я пришла к вам. – Прю достала из сумки фотографию. – Насчет этого.

Старик взял снимок и, щурясь сквозь очки, пригляделся.

– Вы пришли спросить меня о Стивене Тремэйне? Я презираю этого человека.

– Да? – Прю не знала, что на это сказать. Она боялась нечаянно обидеть старика.

– До глубины души! – Глаза профессора сверкнули гневом. – Тремэйн владеет богатейшей коллекцией примитивного искусства, но он даже не подозревает об истинной ее культурной и исторической ценности. Им движут исключительно корыстные интересы.

В этом Прю была абсолютно согласна с профессором.

Рубин вернул ей фотографию.

– Даже не уговаривайте меня голосовать за этого невежду. Я ни за что не стану поддерживать человека, который предпочитает набивать свой карман в ущерб гибнущей природе.

– Я не агитатор, профессор Рубин. Я хотела поговорить с вами об этом. – Прю указала на каменную фигурку в руках кандидата.

Рубин, откинув голову назад, еще раз взглянул на фотографию:

– О, вижу. Забавно.

Взяв фотографию, профессор вернулся в комнату и подошел к столу, заваленному кипами книг, тетрадей, папок, пустой пластиковой тарой из-под еды, различными канцелярскими принадлежностями. Особенно Прю впечатлила старинная лампа с зеленым абажуром. Рубин опустился на стул, сняв шляпу, рассеянно бросил ее на пол и взял в руки лупу. Скрипнув ветхим стулом, он подался вперед, тщательно изучая снимок.

Прю, воспользовавшись паузой, оглядела кабинет, который напоминал нечто среднее между хранилищем, музеем и библиотекой. Почти все стены были увешаны серыми металлическими полками с книгами, рулонами карт и всякими диковинками. То, что не поместилось на полках, грудами было свалено на полу. У старика определенно было собственное представление об архивации, мысленно улыбнулась Прю. Пухлые папки и скоросшиватели были распиханы по открытым ящикам стола и бюро, стопками громоздились на шкафах, на полу и обшарпанном металлическом сейфе. У дальней стены стояли картонные коробки, открытые и закрытые. Поражаясь все больше, Прю вдруг подумала, что профессору, похоже, нравится ютиться в этом подвале, где никто не станет придираться к этому «творческому» беспорядку.

– Вы случайно не знаете, где Тремэйн раздобыл эту вещицу? – спросил Рубин.

– Где-то в Южной Америке. – Прю присела на краешек пыльного стула напротив стола. – Он говорит, что это камень духа и что ему больше трех тысяч лет.

Профессор фыркнул.

– Какая тяга к древнему искусству, кто бы мог подумать! – Отложив в сторону лупу, он устремил пристальный взгляд на Прю. – И что же вам нужно от меня?

Прю, дабы не терять времени, решила быть с ним откровенной:

– Я хотела узнать, возможно ли, чтобы дух мог освободиться из такого камня, и если да… то кто или что могло находиться в этой фигурке?

Пронизывающий взгляд профессора смутил Прю, но она стойко выдержала его, не отводя глаз.

– Это полная чепуха, – наконец проговорил Рубин. – Предрассудки и суеверия примитивных людей, которые пытались объяснить любые беды или природные катаклизмы вмешательством высших сил.

– Возможно. Однако, – возразила Прю, – мне всегда казался интересным тот факт, что подобные суеверия встречаются в культурах разных народов, никогда не соприкасавшихся между собой. Поразительное сходство мифов и легенд вряд ли можно считать простым совпадением, вы не находите?

– Вероятно. – Старик помолчал. – Вы ведь не издеваетесь надо мной?

– Нет, сэр, что вы.

Прю мысленно гадала, как отнесся к ее словам Рубин. Принимает ли он ее за сумасшедшую или, напротив, удивляется неожиданной встрече с единомышленницей? Насколько они с сестрами успели разобраться в этом вопросе, суеверия и культы часто были порождением ужасной реальности. Допуская право мистицизма и метафизики на существование в качестве культурного явления, многие университетские светила тем не менее решительно отвергали подобные теории, считая их, по выражению бабушки, бессмысленным вздором.

Вздохнув, профессор сложил руки на животе.

– Надеюсь, вы понимаете, что академика, осмелившегося выдвинуть научное обоснование столь абсурдной гипотезы, рано или поздно вынудят покинуть кафедру. А доход от заказов музеев, которым требуется установить подлинность новых экспонатов, до смешного ничтожен.

– Да, я все понимаю. – Прю улыбнулась, желая показать, что все сказанное останется между ними Рубин уже давно перешел границы пенсионного возраста и оставался в университете только благодаря своим знаниям и репутации в научных кругах, причем у Прю сложилось впечатление, что он на собственном опыте хорошо знал, что такое нужда и безысходность.

Старик кивнул и надел очки, чтобы еще раз взглянуть на фотографию.

– Существуют легенды, устные предания, передававшиеся из поколения в поколение в нескольких племенах, которые до сих пор живут в джунглях Амазонки. У меня есть подозрение, что этот камень изображает Атулака, демоническое существо в человеческом обличье, сеющее хаос.

– Для этого не нужно быть демоном, – усмехнулась Прю.

– Здесь я с вами согласен, – вздохнул Рубин и продолжал: – Атулак мог обращать самые добрые намерения людей в источник бед и несчастий. Племя молило у неба дождя, а потом страдало от разрушительных наводнений. Охотники просили послать им богатую добычу, и в руки им попадалось больное животное. Вы поняли смысл.

– Да. – Прю кивнула, хотя пока не видела связи между легендой и текущими событиями. – И как же Атулак оказался в камне?

– Если только это тот самый камень, в чем у меня все же есть сомнения, – сделал оговорку профессор, – Атулак был заточен туда могущественной женщиной, которая могла управлять стихиями природы.

"Ведьмой", – подумала Прю.

– Потом камень с духом Атулака она закопала в землю, чтобы его своими молитвами не мог освободить человек, который в силах породить волну непоправимых бед и катастрофических разрушений.

– И что же заставляет вас полагать, что это фигурка Атулака? – спросила Прю, припоминая слова Тремэйна о том, что этот камень – единственный в своем роде.

– Сглаженные контуры и отсутствие почти всякой детальности, – объяснил Рубин. – Так он описывается в преданиях. Символическая упорядоченность, заложенная в форме и дизайне, удвоили силу заклинания.

– Понятно. – Прю убрала фотографию в сумку и горячо поблагодарила старика. Теперь, когда известно имя духа, можно поискать его в "Книге Теней". Уже в дверях Прю обернулась: – Еще один вопрос, если вы не возражаете.

– Нисколько. – Профессор, весь внимание, подался вперед.

– Может ли лишенный тела дух принять форму холодной струи воздуха?

Старик помолчал в нерешительности, потирая подбородок, потом пожал плечами:

– Нет ни малейших предположений. Однако теория определенно вызывает интерес, у того, конечно, кто верит в духов.

– Ну, что ты выяснила? – Фиби положила раскрытую книгу на кофейный столик, приподнимаясь навстречу Прю. Крепкий сон и день без видений излечили головную боль, и ей наконец-то удалось урвать несколько часов беззаботного отдыха, проведенных за чтением романа. Фиби была довольна, но ей совсем не улыбалось остаток жизни маяться от безделья и одиночества.

Прю бросила взгляд на обложку книг:

– Читаешь, чтобы отвлечься?

– По сравнению с Агатой Кросс и Тревором Холкомбом, жизнь моя скучна и неинтересна. – Фиби не собиралась признаваться, что наивная история несчастной любви вызывала у нее определенные ассоциации, и она невольно представляла на месте героя и героини себя и Рика. У каждого человека есть свои секреты, которыми он не обязан делиться даже с собственными сестрами. – Так как тебе профессор Рубин? Он правда со странностями?

– Напротив, он очень приятный, хотя и своеобразный человек, – сказала Прю. – К тому же он очень нам помог. Как мне кажется.

– Кажется? – съязвила Фиби. – Я надеялась на что-нибудь более определенное.

– Ну, может быть, у вас с Пайпер возникнут какие-нибудь мысли, которые не пришли в голову мне. – Прю кивнула в сторону кухни. – Она еще не пришла? Мне не хотелось бы повторяться.

Фиби помотала головой. Пайпер отправилась в клуб с фотографиями Прю и вещами для благотворительной ярмарки. Ей еще нужно было переговорить с поставщиками провизии и удостовериться, что все будет доставлено в парк вовремя. Если в субботу утром все пойдет по плану, Рик и остальные ребята из клуба будут на месте, как раз когда привезут оборудование для мини-кафе, напитки и закуски.

– Она немного нервничает из-за завтрашней ярмарки, – сказала Фиби. – Надеюсь, все будет в порядке.

В коридоре открылась и с громким стуком захлопнулась входная дверь. Пайпер ворвалась в гостиную словно ураган:

– Вы знаете, сколько стоит в день аренда холодильника?

– Понятия не имею, – пожала плечами Фиби.

– Сколько? – поинтересовалась Прю.

– Много. Поэтому я решила вместо этого его купить. Не волнуйтесь, подержанный, – поспешила добавить Пайпер. – После ярмарки поставим его на складе. – Она попыталась сесть, но Прю удержала ее за руку:

– Пока ты не расслабилась, надо заглянуть в "Книгу Теней". – Прю потянула Пайпер в коридор, оборачиваясь к Фиби: – Идешь?

– Сейчас. – Фиби одним глотком допила лимонад и поспешила за сестрами.

– Что ты хочешь там найти? – спросила Пайпер, поднимаясь по лестнице на чердак.

– Что-нибудь о существе по имени Атулак, – сказала Прю. – Он сеет хаос. По древнему преданию и со слов профессора Рубина, ведьма заточила его дух в камне, который зарыла в землю. Похоже, именно его нашли археологи во время раскопок, которые финансировал Тремэйн.

Прю бросила сумку на пол у бабушкиного кресла-качалки и подошла к стойке, где лежала "Книга Теней".

Фиби устроилась в мягком кресле, с наслаждением вдыхая ароматы, пропитавшие этот старый чердак, который хранил вековую историю рода Холлиуэл, – от древних фамильных реликвий до детских вещей сестер, любовно сбереженных бабушкой. Но главным сокровищем была "Книга Теней", открывшая Зачарованным тайны предков, когда в них пробудились магические силы. Каждый раз, когда им требовалась помощь или совет, в «Книге» появлялись новые заклинания и сведения, которые таким образом сообщала им покойная бабушка и другие родственницы-ведьмы из далекого прошлого.

– А какое отношение этот дух имеет к моим видениям? – Фиби с замиранием сердца следила, как Прю листает страницы.

Та оторвалась от книги и хмуро взглянула на сестру.

– Вспомни, когда ты в последний раз просила о мире и процветании?

– В молитве на прошлое Рождество, – ответила Фиби. – Мира на земле, доброты людям и так далее.

– Мне кажется, Прю имела в виду не это. – Пайпер села на старый плетеный стул со сломанной спинкой и прижала к груди вышитую диванную подушку. – Объяснишь? – обратилась она к Прю.

– Профессор Рубин сказал, что Атулак мог обращать молитвы людей во зло, и вместо счастья приходила беда. Помолился о дожде – будет потоп. И все в таком духе, – говорила Прю, продолжая переворачивать страницы.

Фиби мерно покачивалась в кресле – это помогало ей думать.

– Вряд ли это относится ко мне.

– Почему? – удивившись, вскинула голову Пайпер.

– Потому что мои видения помогают предотвращать несчастья, а не создавать их. – Фиби перестала качаться и, поджав под себя ноги, уперлась подбородком в колени.

– Резонно, – согласилась Пайпер и повернулась к Прю: – Ну, есть что-нибудь?

Прю покачала головой:

– Пока ничего.

Фиби посмотрела на книгу. Обычно незримый Дух предка открывал ее на нужной странице. Но прошло уже столько времени, а листы даже не шелохнулись.

– Наверное, на этот раз нам никто не поможет, – разочарованно вздохнула Пайпер.

Фиби окончательно расстроилась. Ей очень хотелось надеяться, что ее сверхчувствительность и обострившаяся способность предвидения объяснялись вмешательством потусторонних сил, но хотеть не значит получить. Или наоборот? И тут ее вдруг осенило.

– Эврика! – Фиби в возбуждении подскочила в кресле. Прю с Пайпер ошеломленно уставились на сестру. – Почему люди обычно молятся? Потому, что они чего-нибудь хотят?

– Или за что-нибудь благодарят Бога, – сказала Пайпер.

Фиби, хмыкнув, принялась мерить шагами комнату, собираясь с мыслями. Она знала, что хватается за соломинку, но других идей не было.

– Ну а разве желание – это не то же самое? Прю наморщила лоб. Пайпер недоуменно моргнула.

– Вчера утром, когда смотрела новости, – продолжала Фиби, – я пожелала, чтобы меня чаще посещали видения и мы могли бы больше помогать людям, и – хоп! – так и получилось.

– Возможно такое? – Пайпер посмотрела на Прю.

– Теоретически да. – Прю, хмурясь, подняла с пола сумку и достала фотографию.

Фиби заглянула Прю через плечо, вглядываясь в дымчатое пятно на камне духа. – Ну?

– Не знаю. – Прю задумчиво смотрела на фотографию, щуря глаза. Пайпер и Фиби вздрогнули от неожиданности, когда она вдруг резко выпрямилась с сияющим лицом, словно сделала какое-то важное открытие. – Совещание переносится на кухню, – объявила она.

– Почему? – Фиби тщетно пыталась сдержать охватившее ее радостное волнение. – Что?

– Пока не хочу вселять в вас надежду. – Прю бросилась к двери. – Сначала мне нужно кое-что проверить!

– Что? – крикнула ей вдогонку Фиби. – Я хочу знать сейчас! Пожалуйста! – Переминаясь с ноги на ногу, она несколько секунд растерянно смотрела на распахнутую дверь, за которой скрылась Прю.

– Хочешь, перекусим, пока ждем? – Пайпер обняла сестру за плечи. – Есть рулеты из ветчины, и еще я сделала сэндвичи со сливочным сыром.

Пайпер, как никто другой, умела успокоить взбудораженные нервы. Фиби мгновение колебалась, потом решилась покаяться:

– Я… э… уже попробовала парочку… ну, может, чуть больше. Штук десять.

– Обжора, – съехидничала Пайпер. – Зная твои аппетиты, я приготовила всего с запасом. В любом случае Лео, наверное, объявится еще не скоро, так что кормить, кроме вас, больше некого.

Пропустив Пайпер вперед, Фиби задержалась на секунду на чердаке, чтобы погасить свет. Переполняемая разноречивыми мыслями и эмоциями, она пыталась угадать, что хотела проверить Прю. Ей не хотелось вступать в схватку с этим пакостным духом, но выбирать не приходилось.

Иначе ее ждет вечная пытка ежеминутного переживания чужих несчастий либо, что еще хуже, полная изоляция от окружающего мира – одиночество и тоска.

Глава 9

– Ну, где же она? – Фиби стояла, уперев руки в боки, с сосредоточенным выражением на лице.

Пайпер вынула из холодильника тарелку с хлебцами и сунула один в рот Фиби:

– Жуй и не бурчи.

Фиби с блаженным видом принялась смаковать его и, не успела Пайпер донести тарелку до стола, схватила еще один.

Пайпер достала рулеты из ветчины и стала нарезать их аккуратными круглыми ломтиками. Она не хотела показаться Фиби бесчувственной, но, во-первых, Прю не сказала ничего, что могло бы стать поводом для беспокойства. А во-вторых, у нее и без того хватало проблем. Мини-кафе на благотворительной ярмарке обошлось дороже, чем рассчитывала Пайпер. И если эта акция не принесет ожидаемых результатов, годовой бюджет клуба на рекламу будет пущен на ветер.

Почувствовав укол вины, Пайпер, раскладывая хлебцы и ломтики ветчинного рулета на чистой тарелке, украдкой посмотрела на Фиби. Младшая сестра листала журнал, оставленный на столе Прю, но ее внешнее спокойствие не могло обмануть Пайпер. Каждый раз, случайно сталкиваясь на улице с совершенно незнакомыми людьми, предчувствовать беду, грозившую им в ближайшем будущем, будь то мелкий порез, набитая шишка или несчастный случай со смертельным исходом, – какое тяжелое, непосильное бремя…

Прю вышла из своей комнаты как раз в тот момент, когда Пайпер, выложив в плошку ломтики моркови, брокколи и цветную капусту, поставила ее рядом со сметанным соусом.

– Смотрите. – Прю разложила на столе четыре фотографии Тремэйна.

Пайпер, встав за спиной у Фиби, стала по очереди разглядывать снимки.

– На что смотреть?

– Пятно. – Прю, заправив за ухо прядь волос, указала на камень духа. – Каждый раз, когда я смотрела на фотографии в том порядке, в каком они были сделаны, я чувствовала, что упускаю какую-то важную деталь. А теперь это настолько очевидно, что даже не верится, что я так долго этого не замечала. Ну что, видите?

– Нет, – честно призналась Пайпер.

– А я вижу, – тихо сказала Фиби. – На каждой фотографии пятно увеличивается в размерах.

– Да, но это еще не все. – Прю провела пальцем по глянцевой поверхности. – Оно везде находится в одной и той же точке – во внутреннем уголке левого глаза.

Пайпер нагнулась к столу, разглядывая фотографии. Теперь, после слов Прю, Пайпер заметила, что серая тень на каждом снимке вытягивается, удлиняется из одной точки. "Интересное, конечно, наблюдение, но ровным счетом ни о чем не говорит", – разочарованно подумала она. Пайпер всегда была настроена скептически, в отличие от Прю, которая имела склонность во всем видеть злой умысел сверхъестественных сил.

– Не хотелось бы ставить под сомнение твою теорию, Прю, но на поврежденной пленке в каждом кадре дефект может быть на том же месте.

– Да, только в данном случае пятна не совсем на том же месте. – Прю достала из кармана короткую линейку и замерила расстояние от угла глаза до края каждого снимка. Результаты расходились почти на целый дюйм. – Если бы все дело было в пленке, на каждом кадре дефект был бы удален от края ровно на два дюйма. А здесь – нет. Пятнышко располагается на глазу фигурки независимо от ракурса.

– И что, это принципиально? – с сомнением спросила Фиби.

– Думаю, да. Я сфотографировала освобождающийся из камня дух Атулака. – Прю расплылась в улыбке, весьма довольная собой.

– Уф! – Фиби порывисто обняла Прю и чмокнула в щеку. – Какое облегчение!

– Подождите минуту! – осадила сестер Пайпер. – Вырвавшийся на свободу древний дух, повсюду сеющий хаос, – это не повод для радости.

– Ох, я и не подумала. – Прю, тут же перестав улыбаться, смущенно кашлянула.

– Позволю себе не согласиться, – возразила Фиби. – Я имею в виду свой дар. Если Атулак, сам того не ведая, выпустил джинна из бутылки, мы сможем ему противостоять.

– Возможно, но мы ничего не знаем ни о нем самом, ни о том, в чем его сила. – Пайпер пододвинула к себе стул и села. – Если только из камня Тремэйна улизнул действительно Атулак, а не какой-нибудь другой дух, ведущий совершенно иную игру.

– Хорошо, хорошо. – Прю опустилась за стол по другую руку от Фиби. – Я понимаю, что мы ничего не знаем наверняка, и все же мы можем сделать больше, чем кажется.

– Например, что? – Пайпер так же, как и Прю, хотелось, чтобы гипотеза сестры оказалась верна, но ей нужны были другие доказательства, более веские, чем дымчатое пятнышко на фотографии, которое вполне могло оказаться дефектом пленки.

– Не знаю, – пожала плечами Прю.

– А профессор Рубин не сказал ничего такого, что могло бы нам помочь? – спросила ее Фиби. – Я имею в виду, если уж у нас все равно нет других предположений, давайте будем считать, что это Атулак, хорошо?

– Как скажете. – Пайпер скрестила руки на груди и демонстративно закинула ногу на ногу. Так было всегда: когда у нее появлялись какие-нибудь возражения, Прю с Фиби, объединившись против нее, находили совершенно неоспоримый аргумент. Теперь же Пайпер не стала спорить потому, что в глубине души хотела верить в их правоту. – Но это еще нужно доказать.

– Хорошо. – Фиби в волнении наклонилась вперед. Горящий взгляд и приглушенный голос означали степень крайнего возбуждения. – Прю, что именно произошло в библиотеке Тремэйна? Он или ты должны были сделать что-то, из-за чего заклинание утратило свою силу.

– Так, сейчас вспомню… – Прю взяла с тарелки хлебец и принялась жевать. – Рубин сказал, что ведьма, заточив дух Атулака в камень, закопала его в землю… – Прю помолчала, пытаясь в точности воспроизвести слова профессора. – Чтобы его не мог освободить человек, который может принести много горя и несчастий.

Пайпер слегка поморщилась.

– И что же сделал Тремэйн? Помолился о конце света?

– Нет, он пожелал, чтобы его соперником на выборах оказался кто угодно, только не Ноэл Джефферсон. – Прю побарабанила пальцем по первой из четырех фотографий. – Это я сняла как раз в тот момент. На снимках, сделанных до того, как он произнес эти слова, нет ни одного дефекта.

– Потрясающе! – Сияя, Фиби хлопнула ладонями по столу.

Гордая улыбка исчезла с лица Прю, едва она заметила выражение лица Пайпер, далекое от их с Фиби бурной радости.

– Что? – запальчиво бросила Прю. – Разве все это не самое логичное объяснение тому, что происходит с Фиби?

– Да, если не принимать во внимание тот факт, что наш дар может развиваться и без внешнего вмешательства, – скептически хмыкнула Пайпер.

– А как же струя холодного воздуха? – сверкнула глазами Фиби. – Как объяснить это, а, Пайпер?

– Да, прикосновение которой мы ощущали в разное время? – с чувством вторила ей Прю.

– Три раза, и при разных обстоятельствах. – Фиби воинственно вздернула подбородок отстаивать свою правоту.

Но Пайпер неожиданно промолчала, словно что-то припоминая, и вдруг хлопнула себя ладонью по лбу:

– Не три – четыре раза! То же самое я почувствовала тогда, в парке!

– Когда взбесился пони? – переспросила Прю.

– О боже. – Фиби на секунду прикрыла глаза. – Пони взбесился после того, как девочка пожелала, чтобы у нее был пони.

– Похоже, Атулак постарался, – заметила Прю.

– Страшно подумать, что могло случиться, если бы мы не вмешались, – сказала Фиби тихо.

– Отсюда вопрос… – Пайпер сделала паузу, поймав на себе выжидающий взгляд сестер. – Что Атулак делал в парке? И в нашей гостиной?

– И кто меня тогда только за язык тянул, – пробормотала Фиби.

Прю замялась:

– Это, наверное, моя вина. Я… ну… своей силой остановила камень, когда он стал падать, чтобы не разбилась стеклянная полка: Тремэйн поставил его в шкаф на круглую верхнюю часть.

Пайпер быстро связала в уме все ниточки:

– Атулак увидел тебя, и, поскольку три тысячи лет назад его упрятала в камень ведьма, он решил проследить за тобой, чтобы такого не случилось вновь.

– Мне кажется, все к тому идет. – Прю открыла холодильник и достала пакет с апельсиновым соком. – Хотя лично я пока плохо представляю, с чего начинать и вообще как с ним бороться.

– Я тоже. – Фиби почесала в затылке. – Я хочу сказать, Тремэйн не пожелал ничего, что могло бы вызвать глобальную катастрофу.

Пайпер тоже не все понимала, тем не менее факт был налицо.

– Зато это могло грозить крупными неприятностями Ноэлу Джефферсону.

Атулак, следуя за машиной, в которой ехали ведьмы, вымещал свою злобу на всех смертных, попадавшихся ему на пути. Сгусток ветра, стремительно петляющего в городских лабиринтах над самой землей, он обжигал ледяным холодом обнаженную плоть, вырывал сумки из рук. Смятые цветы, сорванные вывески, перевернутые столики в кафе – в бессильной ярости он крушил и сметал все, что можно было сдвинуть с места.

Он не испытывал наслаждения при виде рождаемой им паники и в сердцах проклинал этот древний людской род, поколения которого хранили память о его постыдном поражении.

Но ненависть духа к ведьмам была еще больше, и она питала терзающую его жажду мести. Живучие как кошки и благословленные силами добра, они учуяли его и вышли на тропу войны. Он наивно полагал, что старая ведьма вместе с камнем погребла и его тайну. Но теперь ведьмы знали его имя и силу и собирались укротить бурю неосознанных желаний.

Он не мог допустить, чтобы им это удалось.

Когда машина остановилась у высокого здания, Атулак подождал, пока ведьмы выйдут, а потом сплющился, спрессовал молекулы своей невидимой, но тем не менее материальной формы. Обратившись в тонкое воздушное лезвие, он, отточив свое острие, перерубил высокий металлический шест, искромсал в клочья красно-белое с голубым полотно, рваным ковром покрывшее землю.

– Ты видела? – Фиби остановилась как вкопанная у входа в здание городского муниципалитета.

Прю услышала свист падающего шеста и треск разрываемой ткани штандарта. Этому могло быть только одно объяснение. Обнаруживая свое присутствие, Атулак больше не довольствовался холодными как лед поцелуями.

– Бежим! От меня не отставать!

– Это Атулак, да? – Фиби, прижимаясь к Прю, устремилась за сестрой к двери.

– Угадай с трех раз.

Прю, сосредоточившись, прочертила над головой круг, создавая телекинетическую защиту, чтобы отразить нападение незримого врага. Пока собственными глазами не увидела разрубленный пополам металлический шест, она и не думала, что бесплотный ветер может причинить физический вред. Даже когда они, ворвавшись в дверь, оказались в просторном фойе, Прю не успокоилась. Атулак был существом, сотканным из воздуха, и мог проникнуть в любое здание через вентиляционную систему.

– Сюда.

Держа руку над головой, Прю втолкнула Фиби в дамскую комнату. Как только они оказались внутри, она заперла дверь и, встав на край раковины, закрыла вентиляционное отверстие.

– Что происходит? – спросила Фиби срывающимся от волнения голосом.

– Похоже, Атулак решил использовать свою молекулярную плотность, – ответила Прю. – Другими словами, он смог превратиться в очень тонкий, острый как бритва, смертельно опасный невидимый меч.

– Но почему он не напал на нас раньше? Прю пожала плечами:

– Может быть, раньше мы просто недостаточно много знали, чтобы представлять реальную угрозу.

– Это не утешает. – У Фиби от ужаса перехватило дыхание, когда взгляд ее случайно упал на узкую щель под дверью. – Что сможет его остановить, если он захочет пролезть там?

– Магия. Ты читай заклинание, а я позвоню Пайпер. – Прю достала мобильный телефон. – Нам нужно заклинание, которое сможет защитить нас от ветра-духа.

– Я не могу думать в состоянии стресса, – в панике пролепетала Фиби.

– Напряги мозги!

Прю быстро набрала номер, а Фиби положила ладонь на дверь и закрыла глаза.