Текст книги "Крест и нож"

Автор книги: Давид Вилкерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Глава  17

Работа Центра постепенно налаживалась. Все работали с утра до ночи по следующему распорядку:

Подъем в 7:00, завтрак в 7:30, уборка и личное время до 9:30, занятия в часовне с 9:30 до 11:30. Обед в 12:00, уборка, молитва и работа на улице с 14:00 до 18:00, затем легкий ужин и работа на улице до 19:30. Вечерняя служба до 12 ночи.

Мне одному было трудно справиться со всей работой в Центре, поэтому вскоре был создан оперативный комитет по организации всех дел. Говард Кульвер стал нашим администратором: не очень легкая работа, когда ты имеешь дело с двадцатью энергичными молодыми коллегами и постоянно меняющимся количеством членов различных шаек. Его жена была настоящим даром для нас – она была квалифицированной медицинской сестрой.

С особой теплотой я относился к Никки, который теперь работал у нас. Однажды он робко вошел ко мне, ведя за руку красивую девушку.

– Знакомьтесь, Дэви, это моя жена Глория.

Никки и Глория встретились в Вест Коуст, где они вместе учились в библейской школе.

Глядя на Никки, трудно было поверить, что это тот самый парень, который три года назад хотел убить меня. Во время нашей с ним второй встречи я думал, что Никки безнадежен. И вот передо мной теперь сидит священнослужитель, переполненный планами на будущее.

– Я бы хотел работать не с детьми, а с их родителями, – говорил он. – Что толку помогать парнишке, если ему все равно придется возвращаться в свой жалкий дом.

Мне понравилась эта идея. Глория тоже хотела работать в Центре. Она любила детей и хотела работать с малышами. Никки рассказал ей о жизни малышей, которые убегают из дома, и Глория считала, что необходимо предотвратить их вступление в банды, потому что это значительно легче, чем потом выручать их оттуда.

Мне очень нравилась работа наших сотрудников. Мы творчески подходили к решению проблем подростков-гангстеров. Я работал с ребятами, Никки – с их родителями, Глория – с малышами. Серьезным недостатком в нашей работе было отсутствие в штате наших сотрудников человека, который вел бы специальную работу с "дэб". Обычно в каждой банде

есть такие девушки, которые собирают вокруг себя как бы девичий придаток банды, их называют "дэб". Очень часто ее имя является производным от имени парня, ее партнера.

Вскоре я выяснил, что эти девушки очень часто бывают причиной многих драк среди гангстеров. Стоит такой девушке пожаловаться своим, что к ней приставал парень из другой банды, как завязывается драка. Хотя часто это просто придумывалось, чтобы спровоцировать драку. Такое вот развлечение.

– Замужество – предрассудок, – говорили мне эти девушки, и не было никакого смысла разговаривать с ними или убеждать их в чем-то. Нам нужна была девушка, достаточно привлекательная для того, чтобы завоевать уважение среди них, но сильная в вере, чтобы ничто не могло поколебать ее. Наконец мы нашли такую девушку.

– Итак, дорогая, мы нашли девушку для такой работы, – сообщил я Гвен однажды вечером.

– Надеюсь, она хорошенькая. Ей необходимо быть красавицей, – сказала Гвен, – вот уж никогда бы не подумала, что я буду заставлять мужа разыскивать хорошеньких девиц.

– Она очень симпатичная, зовут ее Линда Мейснер и она из Айовы. Я надеюсь, эти горожанки не перепугают ее.

Работа Линде предстояла тяжелая и начать ей пришлось в первый же субботний вечер. Тогда к нам заявились пять девиц и потребовали, чтобы мы показали им Центр. Линда собиралась их пропустить, но я не разрешил, потому что девушки были пьяны.

– Приходите в 7:30 вечера, у нас будет служба. Вам будут рады, – предложил я. Они пришли и привели с собой группу ребят.

– Что мы будем делать? – спросила Линда. – Они совершенно пьяны.

– Давай разделим их: девушек в одну сторону, а ребят в другую.

Но это не принесло никакой пользы. Девушки смеялись, разговаривали, бросали реплики. Из-за шума ничего нельзя было разобрать. Мы начали персонально обращаться к девушкам и ребятам. Большинство девушек ушли прочь, с силой захлопывая за собой дверь. Одна девушка, которая осталась в церкви, подходила к ребятам, обнимала по очереди их за плечи и говорила: "Не верьте ни одному его слову".

В этот вечер девушки одержали победу. Линда  была в смятении:

– Что делать, Дэви? Как мне работать с ними?

– Наберись терпения и жди, пока Святой Дух не сделает что-нибудь.

Через несколько дней Линда засвидетельствовала о перемене, происшедшей в девушках. Позже она показала мне свое письмо, написанное к родителям.

"... Каждая минута здесь наполнена радостью, ожиданием чего-то нового. Во вторник к нам пришла целая банда. Мы хотели, чтобы девушки, которые уже раньше приходили к нам, пришли одни, но они попросились прийти вместе с ребятами. Они пообещали вести себя хорошо, и мы впустили их. Мы пели церковные гимны. Дэви спросил, хотели бы они, чтобы Господь изменил и их жизнь. Четырнадцатилетняя девочка пожелала избавиться от употребления алкоголя, а другая девочка хотел знать, простит ли ей Бог применение героина..."

С тех пор девушки всегда обращались к Линде за помощью. Одна девочка из местной банды, которую звали Элейн, сказала, что ее жизнь отравляет постоянная ненависть. Я знал Элейн. Это была трудная девушка. Ее ненависть проникала во все, с чем она сталкивалась. С ней не могли сладить ни в школе, ни дома. Если ей приказывали сидеть, она вставала; если встать – сидела. Если ее просили остаться дома, она уходила на улицу; если просили уйти, она оставалась.

Однажды она пришла к Линде. Они разговорились. Выяснилось, что девушка сильно пьет

и посещает "дикие вечеринки". Вдруг Элейн заплакала:

– Линда, я прекрасно понимаю, что живу неправильно, и ненавижу себя за это, но ничего не могу сделать. Каждый раз, ложась к кому-либо в постель, я знаю отсюда – она показала на свое сердце – что поступаю дурно. Я так устала ненавидеть саму себя. Ты можешь мне помочь?

Элейн стала регулярно приходить к нам. От ненависти ее не осталось и следа Теперь это  была веселая, искренняя девушка. От нее веяло теплом и свежестью. Она перестала пить и посещать вечеринки.

Таких девушек, как Элейн, было немало. Я был очень рад, когда увидел, что Элейн поняла исцеляющую силу любви Христа. Это любовь, которая ничего не требует взамен. Это любовь, которая желает всем добра, и таким как эти мальчики и девочки – тоже. И в этом ее исцеляющая и вдохновляющая сила.

В одном из своих писем домой Линда писала, что жизнь ее подвергается постоянной опасности. И это не было преувеличением. Мы делаем все, чтобы защитить наших сотрудников. У нас есть правило, по которому для работы на улицу следует выходить по двое или по трое, девушкам не следует вступать в контакт с ребятами и наоборот. И всем следует периодически проверять друг друга, особенно в вечернее время.

В конце концов, нам приходится работать в таких районах, где вооруженные полицейские ходят по двое. Многие подростки вооружены и в состоянии наркотического опьянения готовы пустить оружие в ход потехи ради. Особо опасно было то, что наша работа вызывала у многих подростков ненависть, так как часто рушились их взаимоотношения.

Однажды после вечерней службы Линда и ее подруга Кей Уэйр, переполненные чувствами после вечерней молитвы, вместо того, чтобы лечь спать, пошли на улицу, молясь,

чтобы Дух Святой привел их к девушкам, которые нуждались в их помощи. Девушки зашли в кондитерский магазин, где развлекалась группа девушек-подростков. Линда и Кей завязали с ними разговор. Через некоторое время одна из девушек под воздействием этого разговора заплакала.

– Давайте уйдем отсюда, – предложила она. – Я не могу больше выносить этого шума.

Они вышли на улицу. Через некоторое время плакали все девушки. Мимо проходили двое ребят. Они остановились возле девушек и спросили:

– Что тут происходит?

Но девушки не хотели разговаривать с ними. Ребята начали приставать к Линде и Кей. К ним присоединились другие парни.

Через некоторое время Линда увидела, что к ним со всех сторон приближаются ребята.

– Будьте осторожны, – шепнула одна из девушек.

Линда и Кей придвинулись ближе друг ко другу и продолжали разговор с девушками. Вдруг с криками и воплями их окружила толпа парней и силой отделила от остальных девочек.

– Послушай, милашка, ты сводишь меня с ума, – сказал главарь. – Ты хочешь увести наших девушек?

Начался разговор на сексуальные темы. Вдруг что-то блеснуло в темноте. Линда увидела у одного из парней нож. Парень бросился к Линде, и она едва успела увернуться. Повернувшись к парню, она сказала: "Благослови тебя Господь". Потом взяла Кей за руку.

– Приходите завтра в Центр. Клинтон Авеню, 416. Мы будем ждать вас.

Они пошли по направлению к дому. Сначала ребята шли за ними, выкрикивая непристойные слова, затем главарь приказал им оставить Линду и Кей в покое.

Они вернулись в Центр, дрожа от страха. Но на следующий день опять пошли на то же

место. В своем письме Линда писала: "Я знаю, что моя жизнь в опасности. Но я не боюсь умереть за Господа".

Глава  18

Больше всего меня поражала в моих молодых сотрудниках готовность умереть за Господа.

Я частенько задумывался об этом и думаю, что это произошло потому, что наш Центр превратился именно в то, о чем мы мечтали: в дом. Полный любви, подчиненный духовной дисциплине, движущийся по направлению к общей цели, но свободный.

Есть отдохновение в такой атмосфере, которое нельзя переоценить. Оно не завязывает нас в узлы и позволяет нам свободно смеяться.

Я рад этому и мне не кажется, что каждый Дом Господень должен быть мрачным и унылым местом.

В нашем Центре бывают потасовки на подушках и мне приходится хмуриться, но никто особо не обращает на это внимания. Мне приходится напоминать о том, что свет должен быть выключен, и в ответ я слышу притворный храп. Я бы был обеспокоен таким отсутствием почтения, но работа наша столь напряженная, что даже молодые силы иссякают и нет желания нарушать дисциплину.

Летом мы вывозили своих воспитанников на ферму в Хидден Вали, где у церкви Глэд Тайдингз было небольшое местечко для отдыха, чтобы они отдохнули и набрались сил. На этот раз с нами поехали Никки со своей женой, Лакки и многие другие. Однажды вечером Никки и его жена прогуливались перед сном. Лакки и его друзья решили разыграть их, выросших в городских условиях.

Ребята взяли свечи и пошли в лес. Вскоре они встретили Никки и Глорию.

– Что вы делаете? – спросил Никки.

– Ничего особенного, – ответил Лакки. – просто охотимся на медведей. Хочешь взглянуть на их следы?

Лакки опустился на землю и показал Никки коровий след. Никки внимательно пригляделся к этому таинственному для него знаку. Он взял жену за руку и попросил свечу.

Вдруг Лакки остановился.

– Что это? – вдруг спросил он испуганным голосом и показал на освещенный лунным светом предмет. В темноте предмет этот действительно напоминал медведя. Я и сам бы испугался, если бы не знал, что это старый лунный колокол. Никки и его жена в страхе спрятались за дерево. Остальные ребята храбро начали бросать в "медведя" камни. Вдруг Никки и Глория решительно вышли к ним.

– Фу! – громко сказал Никки. – У меня есть вера. Я верю в Господа. Я верю, что Он поможет нам убежать.

С этими словами они бросились назад, на ферму. Все дружно рассмеялись. Возвратившись на ферму, мы насилу отпоили перепуганных Никки и Глорию горячим шоколадом.

В нашем Центре не хватало повара, и, как мы ни старались, мы нигде не могли найти его. Кухня всегда является центром каждого дома, и настоящий повар всегда знает, как выставить вас из кухни, чтобы сделать свою работу. Но совсем по-другому было в нашем Центре. Как и все остальные в Центре, мы получали пищу, молясь об этом. Все подростки, живущие в Центре, принимали в этом активное участие. Каждый день мы молились о хлебе насущном и получали его. Это было хорошим уроком для подростков, только что обратившихся к Господу. Нам присылали мясо, овощи, фрукты. Иногда мы получали деньги.

Но однажды, придя в столовую, ребята увидели пустые столы. Когда я пришел в Центр, он гудел как улей.

– Ваши молитвы не помогли на сей раз? – спросил меня один парень.

"Господи, – сказал я про себя, – преподай нам урок веры, который навсегда бы запомнился всем присутствующим здесь". А вслух сказал:

– Давите проведем эксперимент. Нам нечего есть?

Тот парень кивнул головой.

– В Библии сказано: "Хлеб наш насущный дай нам на сей день" Так? Так почему бы нам не пойти в часовню и не помолиться, чтобы Бог послал нам еду или деньги, на которые мы могли бы купить продукты?

– До завтрака? Я голоден, – сказал парень.

– Да, до завтрака. Сколько у нас здесь народу? – Я осмотрелся. Было около 25 человек. Я подсчитал, что нам понадобится 30-35 долларов. Все согласились со мной. Мы пошли в часовню и начали молиться.

– Господи, – молился один из мальчиков, – позаботься о нас, чтобы у нас в течение лета была пища.

Мне показалось, что это слишком долгий срок, но я тут же подумал, что мы сможем уделять больше внимания другим видам молитвы, если отпадет необходимость постоянно заботиться о еде.

Частенько мы молимся в нашем Центре очень громко. Молясь вслух мы получаем иногда удивительную свободу в Духе, но это иногда пугает людей, кто слышит такую молитву впервые.

Мы не слышали, когда в часовню вошла женщина и увидела всех нас молящихся на коленях и благодарящих за пищу и просящих о ней. Я уверен, что она пожалела о том, что вошла.

– Извините, – тихо сказала она.

– Извините, – повторила погромче. Я первый заметил ее и подошел к ней. Остальные продолжали молиться. Женщина не спешила сообщить о цели своего прихода. Она расспрашивала меня о жизни в Центре. И по мере того, как она узнавала о том, что мы делаем, она становилась все более оживленной. В конце нашей беседы я рассказал ей о том, что произошло утром.

– Когда вы начали молиться? – спросила она.

– Около часа назад.

– Необыкновенно! Я очень мало знаю о вашей работе, но час назад я почувствовала, что должна опорожнить свою копилку и придти к вам. Теперь я знаю, почему это произошло.

Она отдала мне деньги – 32 доллара. Это была необходимая нам сумма.

Молитва того мальчика тоже не осталась без ответа. В течение всего лета мы не испытывали недостатка в пище.

Сложнее было доставать деньги на ведение хозяйства во всем Центре. Мы оплачивали счета за электричество, перевозки, платили налоги и т.д. Мы также покупали одежду для наших воспитанников. Каждую неделю мы расходовали более 1000 долларов. Наш счет в банке был невелик.

Откуда же мы брали эти 1000 долларов? Большая часть этой суммы зарабатывалась трудом самих подростков – они сидят с малышами, стригут газоны, моют машины... Нам присылали деньги со всех сторон. Иногда буквально центы – но каждая сумма с молитвой и

благодарностью принималась. Верующие юноши и девушки старались помочь своим сверстникам, чем могли. Нам помогали некоторые церкви. Например, однажды в Центр приехала женщина из Флориды, которая знала о нашей работе только понаслышке, и только тогда, когда она своими глазами увидела жизнь подростков в Нью-Йорке, она поняла, как тяжело им приходиться. Вернувшись домой, она рассказала о том, что увидела и услышала, всей общине.

– Нам здесь хорошо, а там бедные дети нуждаются в духовной и материальной поддержке. Я предлагаю взять на себя заботу о Центре и его воспитанниках.

И все же мы постоянно ощущали нехватку денег; никакие пожертвования не могли отсрочить кризис. Через две недели наступал срок выплаты второго вклада в 15 тысяч долларов. Честно говоря, я старался не думать о приближении срока уплаты, который надвигался с неумолимой быстротой. И вот наступило 28 августа 1961 года.

Глава  19

Чем ближе приближались мы к финансовому кризису, тем сильнее хотели мы его преодолеть, потому что нам был брошен вызов с той стороны, с которой мы еще никогда не встречались.

Однажды поздно вечером мне позвонила Мария и сказала, что ей нужно встретиться со мной.

– Конечно. Мария, ты ведь знаешь наш новый адрес? – спросил я ее.

Я позвал Линду и коротко рассказал ей о Марии:

– Тебе нужно обязательно познакомиться с этой девушкой. Она обладает огромным запасом энергии, которую нужно направить в нужное русло. Она смелая, но ее смелость – гангстерская бравада. Когда она стала "президентом" банды, ей пришлось выдержать тяжелое испытание: она у стены, а остальные били ее изо всех сил. Она прекрасный организатор, под ее началом находятся более 300 девушек. Но мне кажется, что ее приход не связан с бандой. Скорее всего, она опять взялась за героин".

Я рассказал Линде, как Марии удалось избавиться от наркотиков после посещения ею собрания на стадионе в Сант Николасе. Она вышла замуж, у нее появился ребенок. Вроде бы все шло хорошо. Но однажды Мария сильно поссорилась с мужем. С тех пор она снова начала применять наркотики с небольшими перерывами. Я был почти уверен, что причина ее прихода была именно в этом. Пока мы разговаривали с Линдой, вошла секретарша и объявила, что пришла Мария. Как она изменилась! Мы с Линдой встали, когда она вошла – было такое чувство, что нам следует стоять в присутствии самой смерти.

       Мария смотрела на нас остекленевшими глазами. У нее был сильный насморк. Лицо ее приобрело лиловатый оттенок. Волосы были не убраны и неряшливо болтались. Чулок у нее тоже не было, ноги посинели от холода. Руки были сжаты в кулаки, и было видно, что она готова драться при появлении малейшей несправедливости по отношению к ней.

– Пастор Уилкерсон, – обратилась она ко мне, – я думаю, вам не нужно говорить, что я пришла за помощью.

Я усадил ее в кресло. Линда предложила ей чай. Она ведь не знала, что "чай" на языке наркоманов означает наркотики.

– Нет! – резко ответила Мария. – Я ничего не хочу!

– Как дети? – спросил я.

– Откуда я знаю?

– Ты бросила Джонни?

– Мы подрались.

Я взглянул на Линду.

– Я рассказал Линде все, что случилось с тобой, Мария. Я хочу, чтобы вы поближе познакомились. Линда работает у нас в Центре с девушками. Я надеюсь, вы поладите.

После разговора с Марией Линда пришла ко мне. Она была очень расстроена тем, что не смогла убедить Марию.

– Вся беда в наркотиках, – сказала Линда. Положение Марии становилось угрожающим. Однажды она позвонила Линде по телефону, умоляя о помощи. Она приняла большую дозу героина и к тому же выпила виски. Она была опять со своей бандой.

– Мы собираемся убить девушку по имени Дикси, – сказала Мария, – вы должны остановить нас.

Линда и еще двое наших сотрудников отправились на 134 Стрит в Манхаттане. Им удалось предотвратить драку и избежать кровопролития. Вернувшись, Линда сказала мне:

– Дэви, положение отчаянное, мы обязательно должны помочь этим девушкам.

Что такое наркомания?

Мне потребовалось четыре года, чтобы осознать полностью угрозу, которая скрывается за этим словом.

По официальным данным, в Нью-Йорке зарегистрировано более 30 тысяч наркоманов. Это только те, кто попал в больницы или тюрьмы. А сколько еще незарегистрировано? Тысячи мужчин, женщин и детей постоянно принимают наркотики, тем самым обрекая себя на преждевременную смерть. Среди них около 4000 подростков. И самое ужасное в том, что число их постоянно увеличивается. Для того, чтобы понять опасность применения наркотиков, необходимо представить источники их получения и понять, насколько фантастичны доходы тех, кто занимается их распространением.

Наиболее распространенный наркотик в Нью-Йорке – героин, который получают из опиума.

Килограмм героина можно купить в Бейруте, в Ливане, за 3000 долларов. Пока он достигнет улиц Нью-Йорка, его цена достигнет 300.000 долларов. При достаточно большом спросе на наркотики, каждые вложенные в это дело 3000 долларов могут обернуться прибылью в миллион долларов, не облагаемых налогом! Такой бизнес не может не процветать.

Сопоставьте этот факт с тем, что бороться с торговлей наркотиками практически невозможно и вы поймете обстановку с наркоманией в Нью-Йорке.

Каждый год в портах этого города останавливается 12.500 судов и 18.000 самолетов из-за границы. Если учесть, что на осмотр одного корабля 12 полицейским необходимо затратить большую часть дня, то 265 человек, которыми располагает таможня, никак не могут справиться с осмотром всех средств передвижения, которые прибывают в Нью-Йорк. Это означает, что любой человек может преспокойно перевезти любое количество героина.

Но как сбывается героин?

Недавно все газеты кричали о том, что героин сбывается в школе. Это не было новостью для школьного начальства, которое прекрасно знало, что зачастую дети начинают применять наркотики именно в школе или неподалеку от нее. Ученикам 44 школы в Бруклине запретили покидать здание школы во время обеденного перерыва, чтобы уберечь школьников от наркотиков. Однако те сами проникли в стены школы. Торговцы предлагают образцы бесплатно.

Один парень, которого звали Джозеф, рассказывал мне, как подростки вовлекаются в это гнусное дело.

– Торговец затягивает тебя в свою машину, Дэйв, или ты и пара твоих приятелей из класса оказывается в том месте, где обычно курят и говорит, что марихуана не вредна и не создает привычки. Он предлагает ему выкурить сигарету с наркотиком. Если парень отказывается, другие начинают смеяться и издеваться над ним. В конце концов он делает свой первый шаг... Так и я начал.

История Джозефа достаточно типична – именно так и начинают – с пары затяжек на заднем сидении чьего-то автомобиля.

Большинство наркоманов – одинокие, разочарованные люди, которые ищут в наркотиках забвения, спасения от своих проблем. Пара затяжек – и все трудности позади, забыты и отец-пьяница, и разбитый дом, и бедность. Все кажется прекрасным. Человек обретает покой и свободу.

На следующий день торговец тут как тут и предлагает еще один раз.

Постепенно его приучают к героину. Первое время наркотики выдаются бесплатно, но тот, кто их дает, знает, что расходы окупятся со временем, потому что беспрерывное применение наркотиков в течение 15 дней делает человека наркоманом.

Порция героина для одноразового введения стоит от 3-х до 15-ти долларов. Как сообщила мне одна двадцатилетняя девушка, ей необходимо 60 долларов в день для удовлетворения потребности в наркотиках. Многим необходимо 100 долларов в день. Средняя сумма 25-30 долларов в день. Возникает вопрос, откуда же подросток, получающий 25 центов в день, берет 25 долларов?

Единственный выход – пойти на преступление. Подростки воруют деньги у прохожих, грабят дома, магазины, совершают вооруженные нападения. Преступления, совершаемые подростками, являются одной из основных проблем Нью-Йорка. По мнению полиции, всему виной наркомания. При продаже украденных товаров наркоман получает только треть стоимости товара. Поэтому, чтобы иметь в день 25 долларов, он должен иметь на продажу вещей на 75 долларов. Директор бюро наркотиков в Нью-Йорке Эдвард Киорей сообщил, что в результате этого количество денег от украденных вещей составляет 200 миллионов долларов в год.

И, все-таки, кража сопряжена с опасностью и риском и не является самым лучшим выходом для наркомана. Куда лучше торговать наркотиками.

Однажды Карл – 18-летний парень – рассказал мне, как это происходило с ним. После трех лет применения наркотиков он понял, что сумма денег, расходуемая на наркотики, постоянно растет: вначале – 15 долларов, затем – 20, и наконец, – 25 долларов в день. Тогда он пришел к одному поставщику и предложил свою помощь в продаже наркотиков.

– Нет, – возразил тот, – для того, чтобы продавать, нужно иметь постоянных клиентов.

В этом кроется одна из причин столь быстрого распространения наркомании.

Карлу, чтобы найти своих собственных клиентов, пришлось воспользоваться уже описанной схемой.

Я часто задавал им вопрос: почему вы не бросите это занятие?

Предположим, что кто-нибудь решится бросить. Что ожидает его? Через два часа после окончания действия наркотика появляются симптомы абстиненции, которые сопровождаются судорогами, рвотой, обильным потовыделением, повышением температуры, лихорадкой, нервным перевозбуждением. Его преследуют боли во всех органах тела – от ног до корней волос. Появляются галлюцинации еще более ужасные, чем у алкоголиков.

Это продолжается три дня. Даже после оказания помощи шансы на то, что этот человек больше не будет применять наркотики, один из девяти. Каждый год на лечение в госпиталь в Лексинтоне поступают 3500 наркоманов. Более шестисот докторов стараются помочь больным избавиться от вредной привычки. Исследования, которые проводились в течение 20 лет, в 1935-1955 годах, показали, что 64 Х наркоманов после лечения снова попадают в госпиталь, остальные возвращаются к старой привычке.

– Если уж втянешься в это дело, – сказал мне один парень, который прошел курс лечения, – это уже навсегда. Я получил свою дозу через пять минут после того, как вышел из госпиталя.

Что же происходит с теми девятью  из десяти, которые не могут избавиться от этой привычки. Физическая деградация. Карл, даже заставляя употреблять наркотики школьников, был знаком с бюллетенем, выпущенным полицией:

Наркоманы – это люди, обреченные на преждевременную смерть. Вот наиболее распространенные симптомы отравления наркотиками: выпадение зубов, отсутствие аппетита, нарушение деятельности желудочно-кишечного тракта, деформация носа, окрашивание глаз и кожи в желтый цвет. Содержание кислорода в крови уменьшается, развивается бронхит, туберкулез. Появляется дрожание конечностей. Человек испытывает панический страх, наркоманы часто кончают жизнь сумасшествием.

    По официальным данным Министерства Здравоохранения США, смертность наркоманов по сравнению с людьми, не принимавшими наркотиков, составляет: от туберкулеза – 4:1, от пневмонии – 2:1, от заболевания мозга – 3:1, от других заболеваний —2:1. Такова судьба наркомана.

Карл знал, что его ожидает, но это его не останавливало. Не останавливало это и Шорти, который обратился ко мне за помощью.

Шорти было 19 лет, он принимал героин с 15 лет. У Шорти была подружка Темми, семнадцатилетняя красивая девушка. Ее родители были известны в деловых кругах Нью-Йорка. Они посещали фешенебельную церковь.

Шорти попросил меня спасти Темми. Я согласился. Когда мы с Шорти постучали в дверь, ведущую в темное, пропахшее мышами подвальное помещение в Бруклине, нам открыла дверь Темми, которая была очень удивлена нашим приходом.

В слабоосвещенной комнате было еще два парня с закатанными до локтя рукавами рубашек. Перед ними на столе лежали "инструменты": спиртовка, игла, стакан воды и маленький целлофановый мешочек с белым веществом – героином.

– Кто это? – спросила Темми, указывая на меня.

– С ним все в порядке, это пастор, – ответил Шорти. – Это я попросил его прийти сюда.

– Хорошо, но ему придется немного обождать, если он хочет поговорить со мной.

Темми повернулась к нам спиной, и все трое продолжали прерванное занятие. Шорти, как будто читая мои мысли, приблизился ко мне и прошептал:

– Не пытайтесь их остановить или звать полицию. Они могут убить вас. Смотрите, это будет полезно для вас. Я последовал его совету.

Пока шли приготовления к приему наркотика, Шорти рассказал мне историю Темми. Она тоже начала применять наркотики с 15 лет. Ее родители не знали о двойной жизни, которую она вела, включая и сожительство с мужчинами. Все, что они знали о ней, это то, что она ушла из дому и жила в Вилидж. Они видели ее только по воскресениям и, хотя удивлялись ее богемной жизни, не трогали ее. Они считали, что все девушки проходят через такую стадию неповиновения родителям.

У Темми же эта стадия заключалась в растущей зависимости от наркотиков и, как следствие, в проституции.

– Ей приходится этим заниматься, чтобы покупать наркотики, – объяснил мне Шорти.

– У нее есть постоянные клиенты с Мэдисон Авеню, которые имеют жен в Уэстчестере. Но что меня действительно бесит, так это то, что все больше становится лесбиянкой.

Я не решился спросить, где же место самого Шорти в нарисованной им картине. Он был небольшого роста и ничем не привлекающей наружности. Темми же была высокой стройной белокурой девушкой.

Я никогда не забуду сцену, свидетелем которой оказался. Приготовление закончилось, и теперь каждый из подростков хотел быть первым. Шорти также вступил в эту борьбу. Жадно следили они за тем, как один из парней высыпал содержимое целлофанового пакета в кипятильник. "Быстрее, быстрее", – подгоняли его остальные.

Дрожащими руками парень зажег спиртовку и поставил на огонь кипятильник.

Затем снял с себя ремень и перетянул руку Шорти. Остальные с нетерпением ожидали своей очереди, судорожно сжимая кулаки, кусая губы и еле удерживаясь от желания броситься  к  Шорти и выхватить у него шприц с наркотиком.

– Ну, так что? – спросил меня Шорти, вспомнив, зачем он меня сюда привел. – Ты поможешь Темми выпутаться из всего этого?

Я сказал, что обязательно попробую. Я действительно пытался поговорить с Темми, но она смотрела на меня стеклянными, ничего не видящими глазами. Когда я сказал, что у меня нет ничего чудодейственного, и единственное, что я мог предложить, была моя помощь, Шорти вдруг разозлился:

– Так чего же ты сюда пришел!

Это был мой провал. Я не мог помочь Темми так же, как и Мари. Я ушел. Когда я снова вернулся, их там уже не было, и никто не знал и не желал знать, куда они ушли.