Текст книги "Заговоры ЦРУ"
Автор книги: Давид Антонель
Соавторы: Люсьен Ковальсон,Ален Жобер
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)
ПОНЕДЕЛЬНИК, 21-е. «ПЕРВЫЙ УДАР ПО МЯЧУ»
ЦРУ сделало «первый удар по мячу», выполняя инструкции президента, 21 сентября. В тот день штаб-квартира направила две шифротелеграммы в Сантьяго, чтобы известить резидента о новых инструкциях:
ЦЕЛЬ – НЕ ДОПУСТИТЬ АЛЬЕНДЕ К ВЛАСТИ. ПАРЛАМЕНТСКИЙ МАНЕВР ОТМЕНЕН. НЕОБХОДИМО ВОЕННОЕ РЕШЕНИЕ (ТЕЛЕГРАММА 236). «ТРЕК-II»: ПОПЫТКА ВОЕННОГО УРЕГУЛИРОВАНИЯ ВОПРОСА РАЗРЕШЕНА ТОЛЬКО ЦРУ. ОДНО ИЗ ЯСНО СФОРМУЛИРОВАННЫХ УСЛОВИЙ: НИ КОМИТЕТ 40, НИ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ДЕПАРТАМЕНТ, НИ ПОСОЛЬСТВО, НИ ПОСОЛ НЕ ДОЛЖНЫ НИ ЗНАТЬ ОБ ЭТОМ ЗАДАНИИ, НИ БЫТЬ В ЧЕМ-ТО ЗАМЕШАННЫМИ ВО ВРЕМЯ ЕГО ВЫПОЛНЕНИЯ
(телеграмма 240). [...]
В тот же день состоялось заседание Комитета 40. Комиссии по расследованию не удалось получить подтверждение, что вопрос о Чили находился в повестке дня этого заседания. Присутствие Карамессинеса подтверждает его деловой блокнот. Можно предположить, что Киссинджер, председатель комитета, также присутствовал на совещании, хотя комиссия не имела возможности удостовериться в этом с помощью его делового блокнота. По поводу этого совещания, а также совещаний узкого круга членов «группы анализа» (возглавляемой также Киссинджером) можно сказать одно – они предоставляли Карамессинесу и Киссинджеру возможность приватно обсуждать ход операции «Трек-II», если в этом возникала необходимость.
Но, за исключением совещания Комитета 40 от 22 сентября, комиссия по расследованию не располагает основанием, позволяющим утверждать, что приватная встреча Киссинджер – Карамессинес действительно имела место. То обстоятельство, что ЦРУ определило повестку дня совещания 22 сентября, но оказалось неспособным найти возможные повестки дня других предполагаемых совещаний, позволяет допустить, что приватное совещание 22-го действительно было единственным. [...]
В донесении о положении в Чили, направленном 21 сентября д-ру Киссинджеру и помощнику государственного секретаря Чарлзу Мейеру, посол Корри сигнализировал о том, что в интересах успеха «Гамбита Фрея» «может оказаться необходимой нейтрализация генерала Шнейдера, а в случае необходимости – его смещение»[17]17
Поскольку речь идет о первоначальной формулировке замысла, который имел много разных вариантов, мы приводим ее в английском подлиннике посла: General Schneider would have to be neutralized, by displacement if necessary (Situation Report, Ambassador Korry to Meyer and Kissinger, 9621—70). По поводу употребления эвфемизмов см. заключения комиссии по расследованию.
[Закрыть].
В том же донесении посол Корри приводил текст своего письма к президенту Фрею, переданного через министра обороны, в котором он предупреждал президента об экономических санкциях, которые будут применены к Чили, если Альенде придет к власти.
ФРЕЙ ДОЛЖЕН ЗНАТЬ, ЧТО НИ ОДИН БОЛТ, НИ ОДНА ГАЙКА НЕ ДОСТИГНУТ ПРЕДЕЛОВ ЧИЛИ, ЕСЛИ АЛЬЕНДЕ ПРИДЕТ К ВЛАСТИ. В ЭТОМ СЛУЧАЕ МЫ СДЕЛАЕМ ВСЕ ОТ НАС ЗАВИСЯЩЕЕ, ЧТОБЫ ДОВЕСТИ ЧИЛИ И ЧИЛИЙЦЕВ ДО СОСТОЯНИЯ НИЩЕТЫ И КРАЙНИХ ЛИШЕНИЙ; МЫ С ГОТОВНОСТЬЮ ПРЕДОСТАВИМ ЧИЛИ НЕОБХОДИМОЕ ВРЕМЯ ДЛЯ ЗНАКОМСТВА С ЖЕСТОКИМИ РЕАЛИЯМИ КОММУНИСТИЧЕСКОГО СТРОЯ. ФРЕЙ КРАЙНЕ ЗАБЛУЖДАЕТСЯ, НАДЕЯСЬ ИЗБЕЖАТЬ ЧУДОВИЩНОЙ НИЩЕТЫ В БУДУЩЕМ. ВСЯКАЯ НАДЕЖДА НА ТО, ЧТОБЫ ТАК ИЛИ ИНАЧЕ УЙТИ ОТ ЭТОГО, ЯВЛЯЕТСЯ ДЛЯ ЧИЛИ ЧИСТЕЙШЕЙ ИЛЛЮЗИЕЙ.
Фигура посла Корри заслуживает некоторого внимания. Родившись в 1922 году, он с 1941 года посвящает себя журналистике. Иностранный корреспондент агентства Юнайтед Пресс в 1944– 1954 годах, он является европейским издателем Коулса до 1960 года. В этом году получает в Гарварде диплом d'Advanced Management u, no просьбе президента Кеннеди, оставляет журналистику. Назначается послом в Эфиопию в 1963 году, затем в Сантьяго в 1967 году. В 1970 году он являлся последним американским послом из назначенных Кеннеди, еще исполнявшим свои обязанности.
Армандо Урибе, с 1968 по 1970 год советник посольства Чили в Вашингтоне, составил о нем в те годы меморандум, воспроизведенный им в «Черной книге американской интервенции в Чили» («Le Seuil», 1974). Вот отрывок из этого меморандума, касающийся вопроса, важность которого будет видна в дальнейшем: «...Ему было поручено во второй половине 1969 года координировать деятельность разных звеньев государственного департамента по разработке новой политики «внешней помощи». Это поручение было ему дано государственным департаментом с тем, однако, чтобы противодействовать созданию президентом Никсоном специальной комиссии по изучению той же проблемы... Корри, знавший о борьбе между Белым домом и госдепартаментом, принял это предложение и практически без помощников подготовил отчет, весьма критически оценивающий деятельность Управления международного развития (AID), следуя предположительно линии специальной комиссии Никсона, руководимой экспертом Петерсоном. Государственный секретарь вернул Корри его отчет с просьбой внести туда поправки. Корри, успевший тем временем ближе ознакомиться с работами Петерсона, лишь подчеркнул в своем тексте моменты, сходные с выводами комиссии Белого дома. Он отдал отчет государственному секретарю, тот рассердился и положил его под сукно.
Корри был к этому готов; одновременно он связался со своими друзьями из «Нью-Йорк таймс» и других североамериканских газет и агентств печати – как у бывшего журналиста, у него их было много – и с Белым домом. Таким образом ему удалось на видном месте и за один день до публикации отчета Петерсона напечатать пространные выдержки из своего собственного отчета – те самые, что совпадали с последним. Он как бы скрепил печатью свою вражду с госдепартаментом и «перешел» в «команду» Белого дома. Вот почему Корри слывет за лучшего североамериканского посла в Латинской Америке в глазах президента Никсона и «мозгового треста» Белого дома; в Вашингтоне даже говорят, что его мнение ценится выше, нежели помощника секретаря по латиноамериканским делам Чарлза Мейера».
Идея прибегнуть к экономическим средствам, чтобы оказать давление на Фрея и чилийскую армию, постоянно присутствовала в обмене мнениями между Белым домом и ЦРУ и в инструкциях, посылаемых на места. В записях Хелмса, сделанных на совещании с президентом 15 сентября, стоит лаконичное: «Истощить экономику». Варианты экономического давления были главной темой на совещании, которое состоялось 18 сентября в Белом доме между Киссинджером, Хелмсом и Карамессинесом.
В своих показаниях Киссинджер высказал, в частности, мысль, что отчет Корри показывал, «до чего были схожи «Трек-I» и «Трек-II»; исполнявшие задание «Трек-I» решали ту же проблему, что и агенты ЦРУ, действовавшие в рамках задания „Трек-II"».
Деятельность посла Корри в Чили в период между 4 сентября и 24 октября подтверждает тезис Киссинджера, согласно которому демаркационная линия между операциями «Трек-I» и «Трек-II» часто оказывалась достаточно расплывчатой. Посол довел до сведения чилийских офицеров, с которыми он был в контакте, что, если Альенде займет пост президента, армия больше не сможет рассчитывать на какую бы то ни было военную помощь со стороны Соединенных Штатов. Позднее в ответ на свою просьбу он получил разрешение информировать чилийскую армию о том, что всякая военная помощь и всякая продажа оружия приостановлены до 24 октября, когда станут известны результаты ратификации выборов в конгрессе.
ВТОРНИК,22-е
Киссинджер обратился с просьбой к Карамессинесу найти его по окончании заседания Комитета 40 для обсуждения операции «Трек-I». Они говорили также о характере и плане осуществления «Трек-II». По данным архива ЦРУ, Киссинджер заявил Карамессинесу:
«Способ, при помощи которого мы приступили к рассмотрению этого вопроса на прошедшем совещании, был превосходным», и добавил, что «мы на верном пути, и следует продолжать». [...]
СРЕДА, 23-е, «ГАМБИТ ФРЕЯ» РАЗЫГРАН НЕ БУДЕТ
Стратегия, принятая на первых порах, имела целью заручиться участием президента Фрея в подготовке государственного переворота, который мог бы продлить действие президентского мандата Фрея еще на шесть лет. ЦРУ решило обещать ему «помощь на новых выборах после успешного военного переворота». Замысел состоял в следующем: Фрей предлагает военным взять власть, затем объявляет о роспуске парламента и приступает к новым выборам (ранее этот план назывался «Гамбитом Фрея»).
Томас Карамессинес, возглавлявший Оперативное управление, в своих показаниях поясняет:
«Итак, в известном смысле речь шла не об операции «Трек-II», но об иной форме военного переворота – спокойного и, как мы надеялись, бескровного... Этот план был оставлен нами, когда армия не выказала решимости к открытому принуждению президента. Фрей, в свою очередь, был мало расположен проявить инициативу без соответствующего толчка со стороны армии... Таким образом, последним нашим шансом на успех остался прямой военный переворот».
Одновременно резидентура в Сантьяго сигнализировала:
СЕРЬЕЗНЫЕ ОСНОВАНИЯ ДУМАТЬ, ЧТО НИ ФРЕЙ, НИ ШНЕЙДЕР НЕ ПЕРЕЙДУТ К ДЕЙСТВИЯМ. В ЭТИХ УСЛОВИЯХ ВЕСЬ СЦЕНАРИЙ, В КОТОРОМ ЛИБО ТОТ, ЛИБО ДРУГОЙ ДОЛЖНЫ БЫЛИ БЫ ИГРАТЬ САМУЮ АКТИВНУЮ РОЛЬ, АБСОЛЮТНО НЕОСУЩЕСТВИМ. ПЕРВЫЕ ШАГИ, РАЗУМЕЕТСЯ, МОЖНО СДЕЛАТЬ, ИМЕЯ В ВИДУ БОЛЕЕ НИЗКИЕ ЧИНЫ (ВАЛЕНСУЕЛУ, НАПРИМЕР). ВСЕ ЭТО ЗНАЧИТ, ЧТО НАМ, ВЕРОЯТНО, ПРИДЕТСЯ ВЫЗВАТЬ РАСКОЛ В АРМИИ (телеграмма от 23 сентября).
В чрезвычайно мрачном сообщении, сделанном по радио в среду вечером, чилийский министр финансов, г-н Андреc Сальдивар, указал на то, что с 7 по 17 сентября государственный банк в Сантьяго был вынужден предоставить 80 млн. долл. частным банкам, чтобы те могли выдержать массовые изъятия вкладов. 80 млн. долл. составляют почти пятую часть валютных резервов страны прошлого года, достигших рекордной цифры – 440 млн. долл.
Министр указал также на то, что положение усугубляется сокращением национальных и иностранных капиталовложений, это обостряет проблему безработицы, от которой Чили страдает уже ряд лет («Монд»).
ПОНЕДЕЛЬНИК, 28-е ПЕНТАГОН
Для успешного выполнения задания резидентура ЦРУ в Сантьяго не располагала необходимыми связями в чилийской армии. Тем не менее американский военный атташе в Сантьяго был достаточно хорошо осведомлен о положении в чилийской армии благодаря личным связям с офицерами. По предложению резидента ЦРУ решило заручиться содействием атташе в сборе необходимой информации о возможности осуществления государственного переворота и использовать его в качестве связного, чтобы довести до сведения заинтересованных лиц в чилийской армии готовность Соединенных Штатов поддержать этот переворот. Комиссии по расследованию Карамессинес рассказал, что было сделано с этой целью:
«Мы в равной степени нуждались в контактах с самыми широкими слоями армии, особенно с высшими чинами, с которыми у нас не было постоянной связи, необходимость которой мы не предусмотрели заранее. Но мы были уверены, что наш военный представитель хорошо знал их... Для того чтобы заручиться содействием атташе в наших усилиях добыть нужные сведения, нам надлежало получить согласие на это от Разведывательного управления министерства обороны (РУМО)».
РУМО: служба военной разведки.
Американская армия, флот и авиация имеют свои собственные разведывательные службы, по традиции мало стремящиеся к сотрудничеству. На РУМО возложена обязанность согласовывать их политику и координировать их действия.
Административно независимое от ЦРУ РУМО является орудием комитета начальников штабов в сфере разведки. Военные атташе в американских посольствах отчитываются в своей деятельности только РУМО.
Сотрудники ЦРУ обратились к начальнику РУМО с просьбой разрешить передать военному атташе в Сантьяго сообщение, текст которого они составили. Послать это сообщение должно было само ЦРУ. Начальник РУМО, генерал Дональд В. Беннет, находился в это время с официальным визитом в Европе. Поэтому генерал Кашмэн (заместитель директора ЦРУ) вызвал к себе 28 сентября генерала Джеми М. Филпота[18]18
Генерал Беннет возвратился в Соединенные Штаты вечером 10 октября. В его отсутствие генерал Филпот исполнял его обязанности.
[Закрыть] (заместителя начальника РУМО) и потребовал сотрудничества со стороны военного атташе. Филпот подписал разрешение передать военному атташе следующее сообщение:
...В ТЕСНОМ СОТРУДНИЧЕСТВЕ С РЕЗИДЕНТОМ ЦРУ ИЛИ, В ЕГО ОТСУТСТВИЕ, С ЕГО ЗАМЕСТИТЕЛЕМ ПОПЫТАТЬСЯ УСТАНОВИТЬ КОНТАКТЫ С РУКОВОДЯЩИМИ ЛИЦАМИ В АРМИИ, СПОСОБНЫМИ НА АКТИВНУЮ РОЛЬ В ЛЮБОЙ ОПЕРАЦИИ ПРОТИВ АЛЬЕНДЕ НА ЕГО ПУТИ К ВЛАСТИ. ВЫ НЕ ДОЛЖНЫ, Я ПОДЧЕРКИВАЮ «НЕ ДОЛЖНЫ», ИЗВЕЩАТЬ ПОСЛА ИЛИ АТТАШЕ ПО ВОПРОСАМ ОБОРОНЫ[19]19
Атташе по вопросам обороны и военный атташе исполняют разные функции.
[Закрыть] ОБ ЭТОЙ ТЕЛЕГРАММЕ И ДАЖЕ НАМЕКАТЬ НА ЕЕ СОДЕРЖАНИЕ. ВО ВСЕМ, ЧТО КАСАЕТСЯ ВАШИХ ОБЫЧНЫХ ОБЯЗАННОСТЕЙ, СООБРАЗУЙТЕСЬ С ИНСТРУКЦИЯМИ ПОСЛА, СВОИ ДЕЙСТВИЯ КООРДИНИРУЙТЕ С РЕЗИДЕНТОМ ЦРУ – ЭТОЙ ТЕЛЕГРАММОЙ Я ДАЮ ВАМ ТАКОЕ РАЗРЕШЕНИЕ.ТЕКСТ ТЕЛЕГРАММЫ НИКТО НЕ ДОЛЖЕН ВИДЕТЬ, КРОМЕ ВАС, И ВЫ НЕ ДОЛЖНЫ ГОВОРИТЬ О НЕЙ НИКОМУ, КРОМЕ ТЕХ СОТРУДНИКОВ ЦРУ, КТО УЖЕ В КУРСЕ ДЕЛА. ЦРУ СООБЩИТ ВАМ
ИХ ИМЕНА (телеграмма от 28 сентября).
Эта телеграмма, как и остальные, направленные впоследствии атташе, была передана по секретным каналам ЦРУ.
Давая показания, генерал Филпот и Томас Карамессинес, каждый со своей стороны, заявили, что вначале атташе было приказано заниматься только «сбором или передачей» сведений о чилийских офицерах[20]20
Генерал Филпот подтвердил, что, действительно, им было подписано разрешение, касающееся содержания первого пункта сообщения от 28 сентября. Однако о разрешении и инструкциях второго и третьего пунктов он ничего не помнил.
[Закрыть]. Тем не менее, получив телеграмму от 28 сентября 1970 г., он начал активно участвовать в подготовке государственного переворота. Атташе свидетельствовал, что ежедневно он получал инструкции от резидента и последний неоднократно показывал ему телеграммы, предположительно исходившие от генерала Беннета или от генерала Филпота, в которых содержался приказ предпринять определенные действия. Таким же образом резидент передавал донесения военного атташе двум названным генералам.
Генерал Беннет перед следственной комиссией утверждает, что он никогда не слышал о существовании «Трек-II», никогда не получал официальной бумаги по этому вопросу и что он никогда не давал разрешения на передачу военному атташе подобных телеграмм. Генерал Филпот, со своей стороны, также заявил, что не припоминает, чтобы он был поставлен в известность о «Трек-II» после первой встречи с генералом Кашмэном 28 сентября.
Полковник американской армии Роберт С. Рот, который в сентябре и октябре 1970 года был начальником отдела людских ресурсов и директором архивов РУМО, утверждал, что помнит, как получил срочнейшее задание составить для генералов Беннета и Филпота «список лиц, способных в Чили на реальное противодействие Альенде в его борьбе за пост президента». Хотя Рот не помнит, чтобы речь шла конкретно об операции «Трек-II», цели полученного им задания и телеграммы от 28 сентября за подписью Филпота были идентичными.
Д-р Киссинджер категорически утверждает, что ему не была известна роль атташе и что он не разрешал передавать ему телеграммы. Расследования не позволили пока устранить противоречие в показаниях руководителей ЦРУ, РУМО и Белого дома.
Есть четыре возможных объяснения этого противоречия.
Первое: генералам Беннету и Филпоту было известно об операции «Трек-II» и они действительно передавали атташе свои распоряжения. Эта гипотеза противоречит их показаниям, данным под присягой.
Второе: Беннет не знал о существовании «Трек-II», а Филпот знал и передавал распоряжения атташе. Эту гипотезу подкрепляет свидетельство Рота, однако она идет вразрез с показаниями Филпота, данными под присягой, и с его обязанностью информировать генерала Беннета.
Третье: ЦРУ действовало по своей собственной инициативе: получив первоначальное разрешение Филпота, управление сделало атташе своим помощником, давало ему распоряжения и в дальнейшем не уведомляло кого-либо в министерстве обороны или в Белом доме. Эта гипотеза противоречит показаниям, данным под присягой, начальника спецгруппы Уильяма Броу, Томаса Карамессинеса и Уильяма Колби[21]21
В 1973 году сменил Ричарда Хелмса на посту директора ЦРУ.
[Закрыть].
Четвертое: «мозговой трест» Белого дома уполномочил ЦРУ передавать атташе распоряжения в силу инструкций, исходивших непосредственно от вышестоящих властей. Это означало также, что Белый дом запретил информировать об этом чиновников, вышестоящих по отношению к атташе. Эта гипотеза противоречит показаниям, данным под присягой д-ром Киссинджером и генералом Александром Хейгом[22]22
Генерал Александр Хейг был заместителем Генри Киссинджера в Белом доме.
[Закрыть].
С целью свести к минимуму риск, сопряженный с установлением контактов с чилийской военной оппозицией, спецгруппа решила в конце сентября направить в Чили четырех агентов под видом подданных третьей страны; они должны были закрепить контакты, которые атташе уже установил с чилийскими офицерами. Руководство ЦРУ считало, что эта мера необходима, чтобы не «пропустить удобный случай» (телеграмма от 27 сентября). Агенты никак не были связаны между собой, и каждый отчитывался о своих контактах определенному сотруднику ЦРУ в Сантьяго, который, в свою очередь, отчитывался перед резидентурой. По свидетельству резидента, приказы они получали непосредственно из Вашингтона, минуя резидентуру. [...]
Одним из чилийских заговорщиков был генерал в отставке Роберто Вио, глава вооруженного восстания в Такнасо в 1969 году[23]23
Это восстание было организовано Вио с целью драматизировать необходимость прибавки жалованья военным. Однако истолковано оно было всеми как неудавшийся государственный переворот.
[Закрыть]. Выйдя в отставку, Вио сохранил поддержку многих унтер-офицеров и младших офицеров. Он был также признанным лидером некоторых крайне правых гражданских группировок. Заговор опирался и на генерала Камила Валенсуелу, командующего гарнизоном Сантьяго. За небольшим исключением, офицеры – сообщники Валенсуелы находились также в контакте с Вио.
Отчет о встречах Вио с этими офицерами неполон. Он, однако, показывает, что некоторые из них встречались с Вио во время проведения операции «Трек-II». Возможно, что кто-нибудь из офицеров высшего ранга был членом этого круга заговорщиков.
По мнению сотрудников ЦРУ, основное различие между группировками Вио и Валенсуелы заключалось в том, что последняя находилась под руководством кадровых офицеров сухопутной армии. Но сами группировки были в постоянном контакте. Отчет свидетельствует также, что группировки действовали сообща, по крайней мере, в двух из трех попыток похищения. Участники заговора постоянно общались друг с другом, как свидетельствует Томас Карамессинес:
«Я мог бы еще добавить, что не менее двенадцати старших офицеров были, вероятно, в курсе заговора... Все они обсуждали и советовались друг с другом о том, как лучше произвести государственный переворот, о котором мечтали».
ВТОРНИК, 29-е. ПЛАНИРОВАНИЕ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ХАОСА
Уильям Броу, начальник отдела стран западного полушария ЦРУ, едет в Нью-Йорк, где встречается с Недом Джерити, первым вице-президентом ИТТ. Броу сообщает Джерити основные направления программы экономического удушения Чили:
«1. Банки не должны возобновлять кредиты или им следует отсрочивать это возобновление.
2. Компании должны задерживать все документы по отправке денег, доставке готовой продукции, запасных частей и т. д.
3. Чилийские сберегательные и кредитные компании попадут в трудное положение. Если оказать на них давление, они будут вынуждены закрыться, тем самым возрастет давление на экономику в целом.
4. Мы должны лишить чилийцев всякой технической помощи и не обещать подобной помощи в будущем. Компании, которые оказывают им эту помощь, обязаны немедленно разорвать все деловые связи с Чили.
5. Список компаний прилагается, и мы советуем связаться с ними, для того чтобы они осуществили вышеизложенное»[24]24
Цит по: Alain Joxe. Le Chili sous Allende. Gallimard Julliard, 1974.
[Закрыть].
Пятая неделя
На заседаниях 3 и 4 октября президенту Фрею не удалось поколебать решимость своей партии пойти на компромисс с Альенде. Тем самым отпала всякая надежда использовать его, чтобы закрыть дорогу Альенде. [...]
Первоначальной задачей ЦРУ было оценить реальную возможность государственного переворота силами чилийских военных. Вскоре стало ясно, что враждебные Альенде течения существовали среди военных и полиции, но они были подавлены «армейской традицией уважения к конституции» и «публичными и частными выступлениями генерала Шнейдера, главнокомандующего армией, который призывал к строгому соблюдению законности. Задачей ЦРУ, таким образом, стало преодоление проконституционной инертности и аполитичности чилийских военных».
Поскольку чилийские военные высшего ранга, генерал Шнейдер и его заместитель генерал Пратс, относились враждебно к идее государственного переворота, были предприняты кое-какие осторожные шаги в отношении генералов, занимающих менее высокое служебное положение. Следовало проинформировать их о том, что правительство Соединенных Штатов предлагает свою поддержку как в государственном перевороте, так и после его осуществления.
Усилия в этом направлении начались 5 октября, когда военный атташе одновременно проинформировал одного генерала сухопутной армии и одного генерала военно-воздушных сил об американской политике поддержки переворота. [...]
[Таким образом, надлежало] вызвать государственный переворот в условиях, с самого начала исключительно трудных, и преодолеть колоссальные препятствия, воздвигнутые бездействием Фрея, суровым легализмом Шнейдера и недостатком организованности и энтузиазма у офицеров, заинтересованных в перевороте.
Началась разработка программы из трех пунктов:
A. СОБИРАТЬ СВЕДЕНИЯ ОБ ОФИЦЕРАХ, ЗАИНТЕРЕСОВАННЫХ В ПЕРЕВОРОТЕ.
Б. СОЗДАТЬ СООТВЕТСТВУЮЩУЮ ДЛЯ ПЕРЕВОРОТА АТМОСФЕРУ ПУТЕМ СИСТЕМАТИЧЕСКОЙ ПРОПАГАНДЫ И ДЕЗИНФОРМАЦИИ, ПОВОДОМ ПОСЛУЖАТ ТЕРРОРИСТИЧЕСКИЕ АКТЫ, ПРОВОЦИРУЮЩИЕ ЛЕВЫХ (телеграмма от 7 октября).
B. ДОВЕСТИ ДО СВЕДЕНИЯ ОФИЦЕРОВ, СТРЕМЯЩИХСЯ К ПЕРЕВОРОТУ, ЧТО ПРАВИТЕЛЬСТВО СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ ГОТОВО ОКАЗАТЬ ИМ ВСЯЧЕСКУЮ ПОДДЕРЖКУ, НО ЧТО ПРЯМОЕ ВОЕННОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО США ИСКЛЮЧАЕТСЯ (телеграмма от 14 октября).
Шифротелеграмма, уточняющая пункт Б, направленная штаб-квартирой ЦРУ в Сантьяго 19 октября, настаивала на необходимости создания такой ситуации, которая послужила бы надлежащим оправданием для мятежа. Вот ее текст:
«1. Очевидно, до сих пор еще не возникло никакого повода, который мог бы оправдать государственный переворот (пункт А) и сделать его приемлемым для Чили и для Латинской Америки. Вследствие этого нам представляется необходимым создать такой повод, чтобы подкрепить мотивы, которые, возможно, будут выдвинуты при объяснении переворота, а именно спасение Чили от коммунизма... В этом случае вы, возможно, захотите представить военным аргументы, которыми они могли бы воспользоваться для оправдания переворота. Приблизительно они могут быть такими:
a) полная реорганизация чилийских разведывательных органов, предусмотренная кубинцами по советско-кубинской модели, чем будет заложен фундамент для полицейского режима, – распространять как сведения вполне достоверные;
b) кризис чилийской экономики;
c) Альенде надеется путем быстрого признания Кубы и других коммунистических стран вынудить Соединенные Штаты отказаться от материальной помощи чилийской армии, что будет способствовать ослаблению ее роли оплота конституции. Он сразу же опустошит арсеналы, вооружив коммунистическое народное ополчение для развязывания террора якобы против сторонников экономического саботажа (в этом случае воспользоваться некоторыми высказываниями Альенде).
2. Некоторые из пропагандистских справочников, составленные резидентурой, превосходны. В настоящее время мы просим воспользоваться аргументами, вам наиболее известными и удобными, и составить отчет, опирающийся на факты, всем известные, и на некоторые другие, вымышленные во всех деталях, с тем чтобы мотивировать необходимость государственного переворота, вызвать раскол в оппозиции и объединить сторонников военной группировки. Если вы располагаете соответствующими контактами в армии, попытайтесь предусмотреть, каким образом должен быть «обнаружен» этот отчет: его можно было бы, например, спрятать в ходе полицейского налета.
3. Мы предлагаем возможно скорее ознакомить заговорщиков с этим планом и дать конкретные предложения. Чтобы государственный переворот удался, он должен иметь оправдание». [...]
ПОНЕДЕЛЬНИК, 5 ОКТЯБРЯ
5 октября Карамессинес отправил телеграмму в Сантьяго, требуя отчета о том, каким образом резидентура намерена связаться с тремя чилийскими генералами (названными в телеграмме от 30 сентября; среди них – Валенсуела). В телеграмме указывалось, что отчет необходим для подготовки совещания у Киссинджера, планируемого на 6 октября[25]25
В письменном ответе на вопрос сенатской комиссии Киссинджер заявил, что ничего не знал об этих контактах.
[Закрыть]. Карамессинес припоминает, что такое совещание действительно имело место, но подробностей не помнит. Его деловой блокнот показывает, что на следующий день он присутствовал на совещании Комитета 40, где обсуждался вопрос о Чили. [...]
ВТОРНИК, 6-е. КОМИТЕТ 40
Киссинджер председательствовал на этом совещании Комитета 40. Присутствовали Карамессинес, Хелмс и Броу. Из стенограммы совещания следует, что об усилиях ЦРУ продвинуть подготовку военного переворота в Чили речи не было. Однако, отвечая на вопрос Чарлза Мейера, в то время помощника государственного секретаря по латиноамериканским делам, д-р Киссинджер подчеркнул желание «верховной власти» (президента Никсона) помешать Альенде стать президентом:
«Г-н Мейер указал на необходимость разработки стратегии пост-Альенде, как это было предложено на заседании Совета национальной безопасности (NSS М 97). Было решено провести в ближайшее время еще одно заседание совета, посвященное этому вопросу. Киссинджер заявил, что такое предложение предопределяет полное признание свершившегося факта и что в намерение верховной власти не входило отказываться от намеченного ранее, 24 октября; как раз наоборот, следовало, по его мнению, пустить в ход все, что возможно» (стенограмма заседания). [...]
В тот же день резидентура сообщила телеграммой, что генерал Вио «готов совершить переворот вечером 9 или утром 10 октября». В своем ответе штаб-квартира ЦРУ квалифицировала этот предполагаемый переворот как попытку, «имеющую очень мало шансов на успех и способную нанести вред любому последующему серьезному действию». Резидентуре в Сантьяго был отдан приказ попытаться «помешать любому действию, слишком поспешному для существующего положения вещей».
Киссинджер заявил, что не был информирован о плане Вио, приведя в доказательство своей правоты тот факт, что повестка дня, которую определило ЦРУ для совещания Карамессинеса с Хейгом на 10 октября (см. ниже), не содержит никакого упоминания о заговоре. Точно так же Киссинджер не помнит, чтобы кто-либо его информировал об отмене переворота, который ЦРУ сочло преждевременным.
«У меня было тогда такое чувство, что если они подготовят переворот, то, прежде чем его начать, придут к нам... Фактически в тот период они никогда не сообщали нам о своей готовности. На самом деле они нам говорили прямо противоположное». [...]
СРЕДА, 7-е. ФЕЛИКС
7 октября посол Корри получил из Вашингтона телеграмму, текст которой был, вероятно, завизирован в Комитете 40:
...ВАМ НАДЛЕЖИТ ТЕПЕРЬ В КОНФИДЕНЦИАЛЬНОМ ПОРЯДКЕ ПО ДОСТУПНЫМ ДЛЯ ВАС КАНАЛАМ ДОВЕСТИ ДО СВЕДЕНИЯ ЧИЛИЙСКОЙ АРМИИ, ЧТО, ЕСЛИ БЫ БЫЛА ПРЕДПРИНЯТА УСПЕШНАЯ ПОПЫТКА ПРЕГРАДИТЬ ПУТЬ АЛЬЕНДЕ, МЫ БЫ ПЕРЕСМОТРЕЛИ ОГРАНИЧЕНИЯ, КОТОРЫХ МЫ ВЫНУЖДЕНЫ БЫЛИ ПРИДЕРЖИВАТЬСЯ В НАШИХ ПРОГРАММАХ ВОЕННОЙ ПОМОЩИ ЧИЛИ, МЫ БЫ ДАЖЕ РАСШИРИЛИ ПОМОЩЬ, КАКУЮ МЫ ОКАЗЫВАЕМ СЕЙЧАС САМИМ ВООРУЖЕННЫМ СИЛАМ ЧИЛИ. ЕСЛИ ОКАЖЕТСЯ, ЧТО МЕРЫ, КОТОРЫЕ АРМИЯ, ВОЗМОЖНО, ВЫНУЖДЕНА БУДЕТ ПРИНЯТЬ, ПРИВЕДУТ К БЕСПОРЯДКАМ СРЕДИ ГРАЖДАНСКОГО НАСЕЛЕНИЯ, МЫ ТАКЖЕ БУДЕМ ГОТОВЫ НЕМЕДЛЕННО УДОВЛЕТВОРИТЬ ВСЕ ПРОСЬБЫ О ПОМОЩИ И О БОЕВОЙ ТЕХНИКЕ, КАКИЕ БУДУТ К НАМ ПОСТУПАТЬ. [...]
Большинство сотрудников ЦРУ в Сантьяго не были в курсе операции «Трек-II». О ней знали только резидент (Феликс) и его заместитель. Феликс по собственной инициативе вступил в контакты с чилийскими офицерами. Он заявил в своих показаниях, что считал операцию «Трек-II» нереальной:
«Я со всей определенностью говорил своим коллегам и вышестоящим начальникам, что мне кажется несвоевременным вмешиваться как бы то ни было в процессы, протекающие в рамках национальной конституции. И одна из причин, по которой меня вызывали в последний раз [в Вашингтон], заключается, несомненно, в том, что меня хотели пожурить; это было сделано очень любезно, но совершенно недвусмысленно. Мне тогда ясно дали понять, что управление не желает выслушивать замечания о предложенных им мерах, одни из которых невозможно якобы осуществить, а осуществление других приведет к результатам, прямо противоположным».
Три телеграммы, отправленные резидентом, подтверждают его несогласие с проводимой операцией:
НЕ СЛЕДУЕТ ЗАБЫВАТЬ, ЧТО ГРАНИЦЫ МАНЕВРИРОВАНИЯ ЧРЕЗВЫЧАЙНО УЗКИ, ВЫБОР ВОЗМОЖНЫХ РЕШЕНИЙ ОЧЕНЬ ОГРАНИЧЕН, А САМИ РЕШЕНИЯ ОТНОСИТЕЛЬНО НЕ СЛОЖНЫ (от 23 сентября).
СЧИТАЮ НЕОБХОДИМЫМ ПРЕДОСТЕРЕЧЬ ПРОТИВ НЕУМЕСТНОГО ОПТИМИЗМА. САМОЕ ГЛАВНОЕ – НЕ ПАСТЬ ЖЕРТВОЙ СОБСТВЕННЫХ ПРОПАГАНДИСТСКИХ УСИЛИЙ (от 1 октября).
ПРОШУ ВАС НЕ СОЗДАВАТЬ ВИДИМОСТИ ТОГО, ЧТО РЕЗИДЕНТУРА РАСПОЛАГАЕТ ВСЕСИЛЬНЫМИ МЕТОДАМИ, СПОСОБНЫМИ ОСТАНОВИТЬ ПОПЫТКИ ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕРЕВОРОТА, УЖ НЕ ГОВОРЯ О ТОМ, ЧТОБЫ ТАКИЕ ПОПЫТКИ ВЫЗВАТЬ К ЖИЗНИ. (от 7 октября).
Отрицательное отношение резидента к операции «Трек-II» не прошло незамеченным. 7 октября ему были направлены следующие указания:
ДОНЕСЕНИЯ НЕ ДОЛЖНЫ ПРЕВРАЩАТЬСЯ В АНАЛИЗЫ И АРГУМЕНТЫ; СЛЕДУЕТ ОГРАНИЧИВАТЬСЯ ОТЧЕТОМ О СОВЕРШЕННЫХ ДЕЙСТВИЯХ.
Штаб-квартира попросту желала, чтобы резидентура без разговоров выполняла получаемые приказы, как это делало само ЦРУ[26]26
Резидент Генри Г. (здесь назван вымышленным именем Феликс) в том же месяце был заменен Раймоном В...
[Закрыть]. [...]
В тот день, когда произошел обмен этими депешами, военный атташе предпринял демарш для установления контакта с офицерами Военной академии в Сантьяго, которые, со своей стороны, просили снабдить их легким оружием. Это был первый контакт атташе с чилийским офицером, которому затем – 22 октября – он должен был доставить три автомата. Во время встречи офицер информировал атташе, что он и его коллеги
«пытались оказывать давление на Фрея, чтобы убрать генерала Шнейдера – сменить или выслать за пределы страны. Они даже разработали план его похищения. Шнейдер является главным препятствием в проектах военных кругов захватить государственную власть и помешать Альенде стать президентом».
ЧЕТВЕРГ, 8-е. САНТЬЯГО И ВАШИНГТОН
8 октября штаб-квартира передала свое мнение о встрече военного атташе с чилийским офицером. Штаб-квартира приняла к сведению отрицательную позицию Шнейдера в вопросе о государственном перевороте и заключала:
«Это делает более необходимым, чем когда бы то ни было, смещение Шнейдера... Что могли бы сделать мы и что может сделать резидентура для того, чтобы Шнейдер был смещен? Этот вопрос может показаться чисто риторическим, но мы действительно хотели бы подтолкнуть вас и себя к выработке нужного решения».
В течение первой недели активной деятельности казалось, что шансы на успех невелики. Спецгруппа отмечала:
«...Высшее командование вооруженными силами не может договориться о том, чтобы преградить путь Альенде. Традиции невмешательства, свойственные чилийской армии, опасения Фрея испортить свою репутацию, решимость Шнейдера сохранять верность конституции и в особенности отсутствие крупной фигуры в правительстве и армии – все эти факторы затрудняют военный переворот». [...]
В тот же день, 8 октября, резидент сказал одному высокопоставленному лицу в полиции, что «правительство Соединенных Штатов является сторонником военного решения и намерено его поддерживать даже в том случае, если не будет прямого военного вмешательства», и данное лицо информировало резидента, что рассчитывать на помощь со стороны высшего командования чилийской армии не приходится. [...]
