Текст книги "Училка для маленького бандита (СИ)"

Автор книги: Даша Черничная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Глава 17

Цветкова Веста Егоровна

Домой я захожу, трясясь. Нервы отступили, и я начинаю переварить произошедшее.

Я была на адреналине, когда говорила все это Шиловскому, и последствий не ожидала. Но теперь, в одиночестве, в родных стенах, я понимаю, что влипла в историю, из которой уже вряд ли выйду такой же цельной, как вошла в нее.

Руки и ноги у меня ледяные, я не чувствую конечностей. Едва я прохожу в квартиру, как сразу же бегу в ванную, включаю горячую воду и становлюсь под душ, согреваясь, а после натираю себя мочалкой, хотя ко мне никто не прикоснулся.

Никто и пальцем не тронул.

Заматываюсь в полотенце и выхожу из ванной, быстро иду к себе в комнату.

– Веста! – мамы выглядывает из кухни, и я вскрикиваю.

– Мама!

– Чего кричишь?

– А ты почему меня пугаешь? Ты же в аптеке должна быть!

Мама хмурится:

– Сменщица попросила поменяться. Ты чего, Веста? Залетела в квартиру и сразу в душ. Что у тебя случилось?

Маму вот так не проведешь, а мое поведение уж точно нормальным назвать нельзя.

– Так меня на свидание позвали, – выдыхаю и говорю с улыбкой.

– Ты поэтому дерганая такая? Нервничаешь?

– Немного, – отвечаю, дыша размеренно, и машу рукой, – я сто лет на свиданиях не была. Переживаю.

– Что за мальчик?

Это не мальчик, мама. А большой и страшный серый волк, и в этой сказке не найдется дровосека, который бы захотел спасти меня от него.

– Бывший одногруппник. Неожиданно встретились в городе и договорились увидеться вечером, – я вру маме так убедительно, что становится тошно от себя самой.

– Тогда беги собираться, – мама улыбается и отправляет меня со спокойной душой, даже не догадываясь о том, что я иду прямиком в пасть к зверю.

Я убегаю к себе и принимаюсь сушить голову, параллельно размышляя о том, что Инна, судя по всему, так и не сказала маме о том, что произошло сегодня.

Вспоминая о подруге матери, я беру телефон и пишу ей сообщение, обещая, что в понедельник она будет восстановлена в должности. Следом мне приходит масса вопросов о том, чего мне это стоило, но я не отвечаю.

Ближе к назначенному времени принимаюсь перебирать гардероб. Это свидание, но я не хочу наряжаться. Да и не во что. Мой гардероб – простая повседневная одежда. Я решаю остановиться на джинсах и водолазке. Как всегда, подкрашиваю лишь глаза и немного губы.

Волосы вместо привычной учительской ракушки собираю в низкий хвост.

У меня не особо длинные волосы, по плечи, и можно было бы их распустить, но я не хочу. Я иду на встречу не для того, чтобы соблазнять Шиловского.

– Мам, я поехала, – заглядываю на кухню, где мама смотрит телевизор.

– Уже? – оценивает мой внешний вид. – Подожди!

Идет ко мне.

– Водолазка и джинсы? Ты что, за продуктами в супермаркет собралась?

– У меня особо нечего надеть.

– Ну хоть мой пиджак накинь!

Мама уходит в спальню и возвращается с черным свободным пиджаком до середины бедра, помогает мне его надеть.

– Вот бы еще красную помаду…

– Ну уж нет!

Спешно иду к двери, надеваю лоферы.

– Пока, мам!

– Удачи!

Она мне точно не помешает.

Внизу уже ждет машина. Окна нашей квартиры выходят на противоположную сторону, так что мама вряд ли увидит, в какую машину я сажусь.

– Долго нам ехать? – спрашиваю водителя.

– Минут тридцать. Постараюсь быстрее.

Тридцать?

Это значит, что, скорее всего, мы поедем либо на окраину города, либо вообще за город.

В машине кроме меня и водителя никого. Я открываю телефон и включаю навигатор, чтобы он фоном записывал мои передвижения. Мало ли. Может, мне придется убегать?

Когда в окне я вижу перечеркнутый знак города, начинает назревать паника.

А когда машина сворачивает с трассы на дорогу через лес, я готова молить водителя, чтобы он просто высадил меня тут. Мы едем еще буквально пять минут, и машина заезжает в ворота. Ухоженный участок, коттедж, чуть дальше еще какие-то постройки.

На парковке стоит машина Шиловского, рядом еще две машины.

Несколько мужчин ходят вокруг них.

– Мамочки, – шепчу и сжимаю кулаки.

– Приехали, – водитель паркуется и выходит, открывает мне дверь.

Я выхожу и, стоя на ватных ногах, оглядываюсь.

Из-за угла дома появляется Шиловский, подходит ближе, уже привычным взглядом окидывает меня.

– Веста.

– Клим Миронович.

Он ведет рукой, указывая туда, откуда пришел.

– Проходи, я скажу пару слов парням.

Я оборачиваюсь и понимаю, что на нас никто не смотрит, они увлеченно что-то обсуждают.

Послушно иду по тропинке.

За домом красиво. Бассейн, от которого идет пар, рядом зона барбекю и накрытый стол с закусками. Ежусь от прохладного воздуха и обнимаю себя руками.

Вот и все, Веста. Выдыхай. Хуже уже точно не будет.

Лязгают ворота, заводятся двигатели машин, кто-то уезжает, а я продолжаю буравить взглядом бассейн.

– В ногах правды нет, Веста, – я дергаюсь. Не слышала, что Шиловский подошел. – Садись.

Мужчина указывает на плетеное кресло.

– Ты пьешь вино? Или шампанское? Может, виски? – он подходит к столу, на котором стоят бутылки на любой вкус и цвет.

– На ваш выбор, – сажусь в кресло и складываю руки на коленях.

Клим Миронович подходит ко мне, поднимает мою руку и вкладывает в нее бокал, со столика берет вино и, не выпуская моей руки, наливает в бокал напиток.

Мои руки холодные, а его обжигают теплом, и я ловлю себя на мысли, что не отказалась бы, если бы кто-то согрел меня.

– Замерзла? – смотрит на меня внимательно. – Бассейн теплый, можешь поплавать.

– Хорошая попытка, но нет, – говорю решительно и делаю глоток.

Губы Шиловского трогает улыбка, а потом он и вовсе начинает смеяться. Я бы подумала, что он обычный мужчина, потому что не ведет себя как отъявленный бандит, но это лишь оболочка, и она обманчива.

– Клим Миронович, давайте не будем ходить вокруг да около, – говорю, отважившись.

– О чем ты, Веста? – Шиловский успокаивается.

– Давайте уже сделаем то, зачем я приехала, и я поеду домой.

Мужчина подходит ближе, опирается рукой о ручку кресла и заглядывает мне в лицо.

– Давай, Веста, – говорит вкрадчиво и тянет: – Для начала, прекрати мне выкать.

– Как скажешь, Клим, – отвечаю сбивчиво. – Что дальше?

– А дальше… – улыбается и отходит в сторону: – Мы съедим все это, – обводит рукой стол с деликатесами.

Надеюсь, в качестве десерта буду не я?

Глава 18

Большой бандит

Чем меньше в бутылке остается вина, тем более расслабленной становится Веста, раскрепощается потихоньку.

Ее щеки розовеют, язык развязывается, и она начинает рассказывать о себе. Какие-то пустяковые факты, ничего не значащие мелочи.

Я слушаю ее и понимаю: сломаю.

Если буду продолжать в том же духе, то сломаю эту девочку, и от ее простой, незатейливой жизни не останется ничего.

Она рассказывает про то, что всего лишь два раза была на море, а мне уже хочется увезти ее подальше, к лазурному берегу с такой чистой водой, что видно рыб.

Она жалуется на учителей, которые ставили ей плохие отметки, а мне хочется найти их и придушить.

У Весты очень приземленная жизнь и вполне достижимые цели. В том числе стать хорошим, уважаемым учителем. Темы семьи она будто специально не касается.

Но не нужно произносить вслух очевидные вещи.

Весте хочется обычную семью. Ту самую историю про крепость и поддержку, про любовь и долгую и счастливую жизнь, в которой все делится на двоих.

Как бы я ни извернулся, интегрировать себя в подобное невозможно.

За мной тянется шлейф из врагов, предателей, шестерок; однажды кто-нибудь из них доберется до этого цветочка, и тогда она окончательно сломается.

Ее надо отпустить.

Просто выпустить из рук. И пусть летит.

Пусть найдет себе какого-нибудь сосунка, который окажется другой масти, не похожий на меня, но подходящий для Весты.

Он будет слушать рассказы о том, как прошел ее день, помогать готовить ужин. Весте не нужен тип со стволом за поясом и ножом в ботинке.

Именно поэтому она и сказала мне тогда нет, но упертая башка все истолковала так, как было удобно мне.

Веста даже на свидание пришла одетая как училка. Никакого соблазнения, ни облизывания губ, ничего.

– Вот казалось бы – что там, дети? Безобидные же! – Веста звонко смеется, а я придвигаясь к ней ближе. – А потом как учудят что-то, за голову хватаешься.

Я тяну руку к Весте, она замирает. Дыхание у нее сбивается. Думает, я хочу ее поцеловать?

Я хочу – и не только, но вместо этого стягиваю резинку с ее волос, и они светлой волной рассыпаются по плечам.

– Давно хотел так сделать, – говорю тихо.

Веста затуманенным взглядом смотрит на меня, не двигаясь. Если бы не хотела поцелуя – оттолкнула бы.

Я заглядываю ей в глаза и подыхаю.

Как можно быть такой красивой? Изящной? Такой настоящей, что взгляд невозможно отвести.

Отпускаю свой поводок и позволяю себе дотронуться до нее. Касаюсь пальцами лица и веду по щеке, едва касаясь. Веста вдыхает судорожно и задерживает дыхание, только моргает, будто находясь в состоянии транса.

Когда меня переклинило на ней? В тот самый первый раз, в школьном классе? Или же когда она заявила прямо мне в глаза, что я не нравлюсь ей? А может, когда вывалила на меня все свои мысли?

Сколько лет прошло с тех пор, как я любил другую женщину? Уже и не вспомнить как все начиналось у нас с ней. Я похоронил Милану и все воспоминания о ней.

Этой женщины больше нет, а все что осталось, – это Вовка.

Было ли тогда так же? Или сейчас хуже? Они разные. Совершенно. Как небо и земля. Общих точек соприкосновения нет.

Я смотрю в глаза Весте, запоминаю ее и прощаюсь.

Пусть она останется яркой вспышкой в моей памяти, а не размытым пятном, в которое превратилась Милана.

Веста уйдет. Будет жить мирно и спокойно, а я… я продолжу решать свои проблемы, коих накопилось достаточно. Усложнять не за чем, Лёня прав.

Веста дышит, и из-за ее приоткрытых губ до моих долетает ее дыхание. Я все-таки не сдерживаюсь и опускаюсь, касаюсь ее губ своими, веду по ним.

На ее губах вкус терпкого вина, глаза… ни один из нас не закрывает глаза. Она, наверное, потому что боится. Я – потому что прощаюсь.

Отстраняюсь первый, и Веста хватает ртом воздух, будто долгое время была под водой.

Я же поднимаюсь со своего места.

– Спасибо за этот вечер, Веста, – спасибо за то, что хотя бы на четыре часа, но я почувствовал себя нормальным человеком. – Водитель отвезет тебя домой.

Отворачиваюсь и отхожу к столу. Пусть уходит, я на это смотреть не буду.

Позади меня раздается шорох. Веста поднимается, но вместо того, чтобы уйти, наоборот, идет ко мне. Поступь тихая, неуверенная.

Глупая, глупая мышка. Уходи, убегай.

– А как же Инна? – спрашивает недоуменно.

Я отвечаю, не поворачиваясь к ней.

– И Инна, и ты будете восстановлены каждая в своей должности. Иди, Веста. Я больше не потревожу тебя.

За моей спиной раздается выдох, и я слышу удаляющиеся шаги. Не сдерживаясь, оборачиваюсь и смотрю в спину уходящей от меня девушки.

Я мало что делаю в своей жизни правильно, пусть это будет одной из немногих вещей, о которых я не буду жалеть.

Веста замирает, а потом резко оборачивается и подбегает ко мне, оплетает мою шею руками. Я подхватываю ее за талию и прижимаю хрупкую девушку к себе.

Она дышит мне в шею и шепчет:

– Я никому не скажу, что у большого бандита есть сердце.

Последний раз смотрит мне в глаза, разворачивается и убегает.

А запоминаю каждую секунду и тихо смеюсь своей глупости и тому, что даже через столько лет это чертово сердце, оказывается, может так сильно биться.

Глава 19

Цветкова Веста Егоровна

– Шиловский даже не смотрит на тебя, – тихо говорит Лерка.

Я поднимаю на нее глаза и смотрю недоумевая.

– Клим?

Лера моргает, удивляясь не меньше меня.

– Вова Шиловский, – указывает подбородком на мальчика.

Тот сидит за столом в столовой в компании одноклассников и увлеченно о чем-то с ними разговаривает, даже и не собираясь обращать на меня внимание.

– Это хорошо, – отворачиваюсь и снова опускаю взгляд на свои руки.

– Клим? – Лера придвигается ближе. – Что между вами произошло за выходные, что из Клима Мироновича он превратился в Клима?

Облизываю сухие губы и бросаю взгляд на подругу.

– Ничего не было, Лер.

– Кроме того, что бандит стал для тебя Климом. Ты спала с ним? Ты же знаешь, я могила. Мне можно доверить что угодно.

Вообще-то, Лерка такая и есть.

– Я не спала с ним, – говорю тихо.

– Целовалась?

– Нет, – отвожу взгляд.

– Врешь!

Трясу головой, опуская взгляд, лишь бы не смотреть в пытливые глаза Лерки.

Разве это был поцелуй? Такое ощущение, что у Клима просто на секунду сорвало крышу, а потом он собрался и взял себя в руки.

Звенит звонок, и столовая быстро пустеет, остается только персонал и мы с Леркой, потому что у обеих окно в расписании.

– Я не целовалась с ним, Лер, – поднимаю на подругу взгляд и повторяю тверже: – Не целовалась.

Лера трясет головой:

– Подожди… но что-то явно было? Ты же виделась с ним!

– Виделась, да.

– Ни поцелуев, ни секса, – подруга водит задумчивым взглядом перед собой. – Это невозможно! Что-то же было! Ты станцевала ему стриптиз?

Нервно смеюсь:

– Лер, ты видела меня? Я спотыкаюсь на ходу, ну какой стриптиз?

– То есть… ты приехала к нему, попросила вернуть на прежнее место Инну Андреевну и тебя, он сказал, что сделает, – и при этом взамен не попросил ничего? Ни близости, ни поцелуев, ни танцев, совсем ничего?

Вместо ответа я пожимаю плечами.

– Это же Шиловский! Мужик, который город в страхе держит. Посмотри – даже наш директор трясется от одного его имени! Может, он попросил тебя грудь показать?

– Лер, думаешь, его настолько моя двойка заинтересовала?

– Но что же тогда?! – выкрикивает, и этот крик разрезает тишину столовой, привлекая внимание женщин, которые убирают со столов.

– Лер, мы просто разговаривали. Он попросил рассказать о себе, – беру из вазочки салфетку и нервно накручиваю ее на палец, не поднимая взгляда. – Спрашивал про мое детство, про родителей, интересовался, как мне работается с детьми.

Качаю головой и улыбаюсь, вспоминая ту встречу.

– Когда я шла на свидание, но тоже надумала всего себе, но Клим… он был очень галантный, обходительный. Совсем не такой козел, каким показался в ресторане, предлагая мне содеражание. Он слушал меня. И слышал, Лерка. А я болтала и не могла остановиться, будто кто-то открыл кран.

Вздыхаю и поднимаю взгляд, смотрю на панорамные окна, за которым яркими цветами пылает осень.

– Это был потрясающий вечер. Он разжег костер, кормил меня необычными деликатесами, укрыл пледом, чтобы я не замерзла. Я вообще забыла о том, кто я такая, и о том, кто он такой.

Качаю головой, выбрасывая из головы теплые воспоминания, и поднимаю взгляд на подругу.

Лерка смотрит на меня с разинутыми от шока ртом и глазами, полными ужаса.

– Да ты втюрилась в него! – шипит на меня.

– Что? Нет!

– Кому ты трындишь? Соберись, тряпка! – тянется ко мне и отвешивает подзатыльник. Не больно, но отрезвляюще. – Ты влюбилась, как последняя клуша! Веста, он не тот мужчина, которого можно любить. Очнись, детка! Он плохой, а тебе нужен хороший, правильный мальчик, который будет носить тебя на руках! Шиловский даже не красный флаг! Черт, это желтый корабельный флаг, который натурально предупреждает: на борту холера, не приближайся!

– Что ты несешь, Лерка!

– Перестань драматизировать. И не стоит идеализировать этого мужика, Веста. Для твоего же блага. То, что он не обидел тебя, не значит, что с ним можно завести шуры-муры.

– Я и не собиралась, – пожимаю плечами. – Он отпустил меня.

Лера смотрит на меня пристально, не верит.

– Он растопчет тебя, Веста. От тебя не останется ни рожек, ни ножек, ни сердца, ни души. Подруга, уж не знаю, зачем он делал все эти странные многоходовки, но раз он отпустил тебя, то просто выдохни и забудь все как страшный сон. Ты теперь свободна – живи и не оглядывайся назад.

– Да, наверное, ты права, – вяло соглашаюсь с подругой.

Как-то быстро я изменила свое мнение насчет мужчины. Непостоянство мне не свойственно, но отчего мозг так поплыл? Ведь я в курсе, кто он и что держаться от него надо подальше, но меня так повело…

Так некстати и не вовремя моя интуиция отказала.

– Мы виделись в последний раз, Лерка. Так что уже не важно, что там я себе нафантазировала. Сын его меня больше не трогает, ушел и Клим.

– Продолжаем жить, как жили? – Лера кладет свою руку на мою и сжимает ее, а я киваю.

– И не оглядываемся.

Я заканчиваю рабочий день, на пару часов задерживаюсь в школе, чтобы проверить накопившиеся самостоятельные работы и заполнить нужные документы.

В итоге из школы выхожу около шести вечера, непривычно поздно даже для меня, и иду по тротуару в сторону остановки.

На месте, где когда-то подъехал ко мне Шиловский, я сбавляю шаг, вспоминая ту встречу.

Не оглядываться назад!

А зря… потому что если бы оглянулась, то увидела руку, которая зажала мне рот и затянула в незнакомую машину.

Глава 20

Большой бандит

– Клим, Стругачев просил о встрече с тобой.

Кривлюсь и отвечаю Лёне:

– Стругачев попутал? После того, что он провернул, в городе никто не захочет с ним связываться.

Помощник говорит задумчиво:

– Шеф, я тут по-тихому разузнал… В общем, Стругачев набрал к себе людей.

– Нормальные к нему не пойдут, – размышляю вслух. – Значит, либо залетные, либо отморозки.

– Почти все сидевшие.

– У меня больше половины мужиков с историей, – замечаю.

– За распространение, дебош, воровство…

– А там? – выгибаю бровь, догадываясь.

– Чернуха. И число народа, что к нему присоединяется, растет с геометрической прогрессией. Он пока не борзеет, но до меня доходят слухи, что его приспешники начинают творить дичь.

– Что ему от меня нужно?

– Сотрудничества хочет. Возможно, в долю.

– Пошли его. Ни о каком сотрудничестве и речи быть не может. Тем более о доле, – отвечаю спокойно. – Но руку на пульсе держать надо. Мы не должны допустить, чтобы его шайка разрослась.

– Понял, шеф.

Лёня продолжает обсуждать со мной рабочие вопросы, когда звонит его телефон, и он отвлекается на звонок.

Отвечает односложно в какой-то момент начинает бросать на меня взгляд, хмурится, потом отключается.

– Клим, снова Стругачев звонил. Просил о встрече.

Хмурюсь.

– Ты же отказал ему, к чему это борзота?

– Он сказал, что у него есть что-то, что тебя заинтересует и простимулирует.

– Что там? – внутри все каменеет, предчувствие обычно меня не подводит.

– Обещал прислать фото.

Телефон Лёни издает звук входящего сообщения, и он спешно разблокирует его, смотрит в экран и говорит тихо:

– Твою мать…

После протягивает мне телефон, на экране которого открыта фотография. Какое-то темное помещение, обшарпанный стул, на нем сидит перепуганная Веста.

– Нельзя было, я ведь говорил, шеф! – чуть ли не стонет Лёня.

Я же сжимаю зубы, чтобы не разнести к чертям свой кабинет. Сука, все-таки вынюхали. И ведь не было ничего с ней. Думал, вовремя отпустил, но эти сволочи все-таки узнали как-то.

Вот только как?

– Лёня, у нас крыса, – говорю спокойно.

Помощник поднимает на меня хмурый взгляд.

– Тоже об этом подумал. И это кто-то из ближнего круга.

– В твоих же интересах разобраться с этим как можно скорее.

– Понял. Стругачеву что ответить?

– Назначь встречу, – поднимаюсь со своего места и иду на выход из кабинета, Лёня за мной. – Скажи, что, если она пожалуется мне на плохое обращение, об их своре уже завтра забудут, потому что никого в живых не останется.

Хочется разбить эту морду в кровь. Тварь. Позарился на мое.

А я тоже… хорош. Вовку охраняют и сопровождают, а ей я не дал никакой защиты, ведь посчитал, что в этом нет необходимости. Не было ничего.

Не спас.

Злость на себя такая сильная, что хочется перегрызть глотку самому себе. Но Стругачев, какой бы отбитый ни был, не сделает ей ничего плохого, иначе все это бессмысленно.

Я собираю своих, расставляю по точкам и еду в кабак, где иногда происходят такие встречи.

– Шеф, что ему нужно взамен? – Леонид не отстает от меня ни на шаг.

– Уверен, он узнал о поставке.

– Значит, в долю хочет.

Киваю.

Иного тут не дано.

Сажусь за стол, торможу себя. Это будет быстро.

Когда в отдельную вип-комнату заходит Стругачев со своей шестеркой, я спокоен. Рядом со мной Лёня, а весь ресторан заполнен моими людьми.

Весты с ними нет. Значит, она или в машине, или где-то в другом месте.

– Приветствую, Клим Миронович, – урод расплывается в мерзкой ухмылке. – Рад наконец встретиться с вами.

– Можешь начинать, – расслабленно отпиваю из стакана.

– Время – деньги, понимаю. – Стругачев остается стоять, как и его приспешник. – У меня тут кое-что ваше. Случайно нашел, на улице, представляете?

Держу маску спокойствия на лице, не подавая виду, как мне хочется его вальнуть.

– Дай, думаю, завезу вам. Но взамен, как вы понимаете, хотелось бы благодарности.

– Подробнее.

– В порту без дела болтаются восемь ваших контейнеров. – Улыбается, падла. – Они пустые, а зачем вам столько? Мне бы, скажем, половина не помешала.

Контейнеры пустые лишь по документам. Но по факту все они стоят с товаром, и Стругачев знает это. Четыре контейнера не стоят жизни и здоровья Весты. Проблемы здесь две.

Первая: только часть из этого принадлежит мне, остальное моим партнерам.

Вторая: если я отдам ему четыре контейнера без боя, то Стругачев сядет на подсос и будет вечно доить меня.

– Один контейнер.

– Э-э, нет, Клим, – смеется. – Неужели жизнь этой прекрасной девочки стоит столько?

Вытаскиваю сигарету из пачки, закуриваю, улыбаясь:

– Витя, мне кажется, ты возомнил о себе слишком много.

– Я хочу соразмерную плату за девку.

Сука… какая она тебе девка.

– Она училка, Витя. Училка, – давлю на это, лишь бы он не понял, что она значит для меня. – Единственная причина, по которой я дал тебе шанс и согласился на разговор, состоит лишь в том, что она преподает у моего сына, а если с ней что-то случится, возникнет лишняя шумиха, которая мне ни к чему.

Стругачев молчит, переваривает.

– Если бы она что-то значила для меня, то ходила бы с охраной, понимаешь?

Стругачев переглядывается с вторым типом. Ход переговоров им явно не нравится.

– Один контейнер – или иди нахер, – повторяю спокойно.

Она должна быть в машине. Эти идиоты слишком самоуверенны, поэтому, без сомнения, ее привезли и она в одной из тех тачек, которые не выпустят отсюда без моего приказа.

– Лады, – выплевывает Стругачев.

– Завтра ночью будь в порту. Девочку возвращай сейчас.

– Не-не, мы так не договаривались.

Медленно поднимаюсь со своего места, подхожу к Стругачеву, выдыхаю дым ему в лицо.

– Слову моему не веришь? Ты за кого меня принимаешь, ушлепок? – спрашиваю насмешливо. – Девочку верни сейчас, вас отсюда никто не выпустит, пока она не окажется у моих ребят.

Я вижу, что Стругачев хочет обложить меня матом, но выхода у него нет, кроме как согласиться на предложенный мною ход развития событий.

– Ладно. Завтра ночью.

Они уходят, а я опираюсь руками о стол и роняю на них голову.

– Я прослежу, – Леонид уходит, оставляя меня одного.

Это круг, который замкнулся. Теперь у Весты не может быть спокойной жизни. Это черта, которую мы перешли.

Чуткий слух замечает движение. Машины уезжают, а в соседнем зале раздаются быстрые шаги, дверь в вип-комнату распахивается, и входит Веста.

Заплаканная, бледная от испуга, но невредимая.

В ту же секунду она влетает ко мне в объятия, цепко хватаясь за мою спину.

Выдыхаю. Жива. Рядом.

Обнимаю ее руками и опускаю лицо в светлые распущенные волосы, вдыхаю слабый цветочный запах и говорю тихо:

– Обратной дороги больше нет, Веста.