Текст книги "Училка для маленького бандита (СИ)"

Автор книги: Даша Черничная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Глава 9

Цветкова Веста Егоровна

Следующим утром я выхожу из своей комнаты разбитая.

Вчерашние запугивания Лерки, Миши, да и чего уж далеко ходить, Инны, возымели действие, и я плохо спала. Поначалу долго не могла уснуть, а потом и вовсе снились ужастики один хуже другого.

Я честно пыталась себя уговорить, что моей вины ни в чем нет. Разговаривала уважительно, мальчика не оскорбляла.

– О, доброе утро, дочка, – папа сидит на кухне и пьет чай, поглядывая в телевизор, который висит на стене.

– Привет, папуль, – устало улыбаюсь и делаю себе чай, сажусь за стол, где меня ждут бутерброды. – Мама уже уехала?

– Да, у нее сегодня раннее заступление. Я уж думал будить тебя, ты сегодня позже обычного, – папа косится на меня. – Все хорошо, не заболела?

– Просто плохо спала, – веду плечом и откусываю кусок бутерброда.

Папа внимательно наблюдает за новостями, а я жую свой завтрак, не чувствуя вкуса.

– Пап, а ты знаешь, кто такой Клим Шиловский?

Отец давится чаем и бросает взгляд на меня.

– Боюсь спросить, зачем тебе это надо знать? – напряженно спрашивает он.

– Его сын – мой ученик.

Папа будто немного расслабляется.

– Что ж, тогда просто делай свое дело, и все будет хорошо.

Родители не в курсе, что тайный поклонник, который шлет мне подарки, – двенадцатилетний сын местного авторитета.

– Самого Клима Мироновича я не знаю, а вот с его отцом даже виделся один раз.

– Правда? – округляю глаза.

– Угу, – папа мнется, видимо, не особо хочет обсуждать эту тему.

– Расскажи! – выпаливаю.

– Я тогда работал на фирме, которая производит промышленные газы, доставлял баллоны. Так вот, фирма принадлежала Шиловскому-старшему.

– Но ты же был обычным водителем?

– Да, я просто развозил баллоны. Но однажды… у них что-то случилось. Нужен был водитель, и выбрали меня. Никто не спрашивал, хочу ли я куда-то с ними ехать, просто показал на меня пальцем и велел отвезти их.

– И что было дальше, что ты перевозил? – спрашиваю шепотом, представляя трупы, завернутые в ковер, или кейсы с деньгами.

– Ничего подобного, Веста, – папа смеется, но в смехе чувствуется напряжение. – Какие-то встречи. Мне говорили, куда ехать, я ехал и вопросов не задавал. Но с этим Шиловским перекинулся парой фраз. Суровый он мужик, однако ж поговаривали, что справедливый. Без извращенных загонов. И сына его видел, он отца провожал. Совсем мелкий тогда был.

– И чем все закончилось?

– Да ничем, – отец разводит руками. – Мне предложили остаться в личных водителях, я сказал, что предпочел бы, как и до того, развозить баллоны. Знаешь, перевозить взрывоопасные вещества куда безопаснее, чем работать на Шиловского. Суровые тогда времена были.

– И тебя отпустили? – спрашиваю тихо.

– Я боялся, честно тебе скажу, – говорит отец серьезно. – Но меня отпустили. За день как за месяц заплатили. Но я не повелся, мне такое не подходило.

Он задумчиво отпивает чай и продолжает:

– Про его сына я ничего сказать не могу, знаю только, что дело отца он продолжил. Но тебе мой совет: постарайся с его сыном не связываться. Мало ли.

Нервно усмехаюсь и доедаю бутерброд, перебирая мысли. Поздно, все эти советы запоздали. Уже связалась.

– Через двадцать минут выезжаем, – сообщает отец, а я подрываюсь и лечу в ванную комнату, собираюсь на работу.

Одеваюсь как всегда: юбка, блузка, туфли на маленьком каблуке.

Отец подвозит меня на работу, а сам уезжает на смену. Я же иду в школу, а у самой сосет под ложечкой.

– Всем доброе утро! – бодро здороваюсь с коллегами-учителями, заходя в учительскую.

Разом ко мне поворачиваются пять пар глаз с выражением паники и ужаса.

– Веста, а правда, что вчера в школу приезжал отец Вовы Шиловского и разговаривал с тобой? – спрашивает историк.

Я спокойно снимаю пиджак, вешаю его на плечики и убираю в шкаф. Принимаюсь разбирать пакет – в нем контрольные, которые я забирала домой на проверку, и невозмутимо отвечаю:

– Да, верно. Мы обсудили с ним Владимира – и на этом все.

Если я буду спокойна и сдержанна, то со временем все должно забыться. Осталось только, чтобы Вова перестал оказывать мне знаки внимания.

– Ты, конечно, бесстрашная девка, – качает головой историк, а остальные кивают, соглашаясь с его словами.

– Ничего необычного не произошло, – начинаю закипать. – Вова обычный ученик, а Клим Миронович обычный родитель ученика. Прекратите раздувать из мухи слона. Мы тактично обсудили проблему и разошлись. На этом все.

Я бросаю взгляд на наручные часы.

– Урок начнется через пять минут, мне пора.

Вам бы тоже пойти по своим классам, а не трепаться тут, перемывая косточки, так и хочется сказать им, но я молчу.

Сегодня у меня нет английского у шестого «А», так что я со спокойной душой иду на уроки, которые проходят на удивление тихо и спокойно. С Вовой я не пересекаюсь, так что даже не знаю, в школе ли мальчик.

После пятого урока я собираю вещи и, не задерживаясь в школе, сбегаю подальше от любопытных взглядов.

Едва выхожу за ворота, как возле меня останавливается черная машина, я сбавляю шаг и бросаю в ее сторону испуганный взгляд.

Заднее стекло машины едет вниз, и появляется лицо Шиловского.

– Здравствуй, Веста, – он криво улыбается мне и выходит из машины.

Глава 10

Большой бандит

Я изучил информацию, которую собрал Костя, плюс попросил своего помощника покопаться в жизни Весты.

Ничего из того, за что стоило бы зацепиться, найдено не было, и на секунду я даже задумался – каково жить вот такой жизнью? Где есть простая и понятная, пусть и невысокооплачиваемая работа. Где существует график, которого человек придерживается, где нет потрясений и ты не живешь с постоянным подсознательным ощущением страха, не оборачиваешься на каждую тень.

Каково это – знать, что у тебя есть семья, которая каждый вечер ждет дома?

Не узнаю уже никогда; даже если захочу выйти из бизнеса, меня попросту никто не отпустит.

Мое дело как раковая опухоль, прогрессирующая где-то глубоко внутри, и которая рано или поздно, но добьет меня – это вопрос времени.

Это не фантазия, это реальность, которая была у моего отца и которую я унаследовал от него. Я не жалуюсь, нет. Каждый в нашем мире несет свою ношу, и моя вот такая.

Я перелистываю досье на Весту. Хорошая девочка, умница. Мамина радость, папина гордость. Таких ставят в пример другим ученикам. Активистка, спортсменка, любит животных, помогает старикам переходить дорогу. Она из реальной жизни, которой живут миллионы людей, но абсолютно нереальная в своих мыслях и взглядах на жизнь.

Может, поэтому меня к ней тянет? Как к чему-то новому и непостижимому, совершенно непонятному.

Может, поэтому моего сына тянет к ней? В свои двенадцать он уже понимает, что у него не будет такой жизни, какой живет Веста.

Мое внимание привлекает ее отец. Фото нет, но я вижу, что когда-то он работал на одну из фирм моего отца. Как обычный сотрудник, не более, значит, в дела посвящен не был, не та должность. Мать медсестра. Всю жизнь трудилась в нашей городской больнице.

Зацепиться ровным счетом не за что.

– Кирилл, припаркуйся тут, – говорю своему водителю, и тот останавливается за углом школы.

Поодаль вторая машина, с сопровождением. Ребята не отсвечивают, но профессиональный взгляд может заметить слежку.

– Будут указания, шеф? – Кирилл смотрит на меня в зеркало заднего вида.

Протягиваю ему телефон, на экране которого фото Весты.

– Когда увидишь ее, поезжай следом.

– Слежка? – спрашивает серьезно.

– Нет, подъедешь и остановишься, мне надо с ней поговорить.

– Понял, – кивает и больше вопросов не задает.

У Весты сегодня четыре урока, и что-то мне подсказывает, что после того, как вчера я заявился в школу, вся она встала на уши. А так как охраннику я сообщил, к кому именно иду, вероятно, сегодня цветочек получит много вопросов на эту тему.

Веста слишком слаба, чтобы выдержать давление со стороны окружающих, тем более в таком объеме, и, скорее всего, едва закончится последний урок, она свалит.

Не проходит и пятнадцати минут после звонка с четвертого урока, как из ворот школы выпархивает цветочек и, спешно перебирая ногами, обутыми в туфли, которые больше подошли бы какой-нибудь нафталиновой библиотекарше, идет по тротуару в сторону остановки.

– Она, шеф, – сообщает Кирилл и едет следом за ней.

Когда мы равняемся, Веста замирает, со страхом глядя на мой автомобиль.

Чтобы не пугать ее, я сразу опускаю стекло:

– Здравствуй, Веста, – улыбаюсь.

Увидев меня, она дергается и прижимает к себе сумку, будто я воришка, который хочет отобрать у нее самое ценное.

Усмехаюсь ее страху, где-то в глубине души чувствуя, что не хочу видеть этот испуг на ее милом личике.

Выхожу из машины и подхожу к девушке, оставляя между нами расстояние в пару шагов.

– Здравствуйте, – Веста робко смотрит на меня, но видно, что старается держаться и не подавать виду, что напугана, вот только в этих играх она не сильна вовсе.

– Прошу, – освобождаю проход к машине и указываю рукой. Веста хмурится.

– Я не сяду, – старается говорить твердо, но голосок дрожит.

Склоняю голову набок и улыбаюсь:

– Веста, – качаю головой, – это всего лишь обед.

– За-зачем? – сжимается еще сильнее.

– Я хочу есть, – пожимаю плечами, стараясь накинуть на себя флер веселости, а то такими темпами мне придется ее ловить, чтобы не упала в обморок. – Ты не голодна? Я очень.

– Вы хотите поговорить по поводу Владимира? Мы же закрыли эту тему.

– Я просто хочу пообедать с тобой, Веста, – отвечаю с улыбкой. – Просто обед.

– Я не голодна, – трясет головой.

Меня все это начинает выводить из себя.

– Веста, – давлю на нее взглядом и наклоняюсь ближе, – садись. Иначе вместо обеда я сожру тебя.

Цветочек ойкает и закрывает рот, стоит так пару секунд, а потом устало роняет руки.

– Ладно. Хорошо. Поехали, – идет как на виселицу.

– Умница.

Пропускаю Весту вперед, пока она садится, осматриваю ее, сколько хватает взгляда.

В отличие от своей подруги, Веста явно одевается целомудренно, на мой вкус даже слишком. Прячется за шмотками? Старается казаться старше? Серьезнее? Думает, что за бабушкиными нарядами ее не заметят и не будут рассматривать?

Правильная училка в правильной одежде.

Бесполезно. Для того, кто положил на нее глаз, тряпки не преграда.Такое поведение только раззадоривает зверя внутри меня.

И от этого игра становится интереснее.

Глава 11

Цветкова Веста Егоровна

Я вляпалась.

Конкретно.

Хочется опустить стекло в этом красивом и дорогом автомобиле и проорать: «Помогите!»

Конечно, вероятность того, что мне придут на помощь, равна примерно нулю, но я хотя бы буду знать, что перед лицом смерти сделала все, чтобы себя спасти.

– Прекрати трястись, Веста, – спокойно говорит бандит.

– Я не могу, – признаюсь честно. – Оно само.

Шиловский усмехается. И надо сказать, делает он это неожиданно легко и даже искренне. Где-то в глубине души становится легче и я думаю о том, что, возможно, смогу сегодня вернуться вечером на мамины пирожки.

– Зачем вы приехали, Клим Миронович? – отваживаюсь спросить.

Шиловский поворачивает голову в мою сторону и смотрит на меня с нескрываемым интересом.

Хочется выйти из себя и прокричать, что я не какая-то зверушка в зоопарке, чтобы так на меня смотреть! Но вместо этого я сильнее вжимаюсь в дверь машины и обнимаю себя за плечи.

– Я же сказал, Веста. Я приехал, чтобы забрать тебя и пообедать вместе.

Я не исправляю мужчину, Веста так Веста, и... ну а то, что он мне тыкает, я уж как-нибудь переживу.

– Я по-прежнему не голодна, – выдаю дрожащим голосом.

– Аппетит приходит во время еды, – парирует Шиловский и опускает взгляд в телефон.

Когда машина паркуется у ресторана, я дергаю ручку двери на себя, но она не поддается.

Клим Миронович усмехается:

– Что-то ты слишком нервная, Веста.

– Нервишки шалят в последние дни, – выдавливаю улыбку.

Водитель выходит из машины и открывает мне дверь, но руку не протягивает и не касается, лишь отходит в сторону, чтобы мне было удобнее выйти. А вот Шиловский, наоборот, подходит ближе и подает руку.

Мне ничего не остается, кроме как вложить свою руку в его.

И сразу же цепкие сильные пальцы сжимают мои. Не больно, но так, что я понимаю: пытаться вырвать руку даже не стоит, он не отпустит.

Мы заходим в ресторан, где сейчас нет ни одного посетителя. Подходит красивая девушка хостес, приветствует нас, улыбается Шиловскому, явно пытаясь привлечь его внимание.

Я же сравниваю себя с ней.

Ну нет, этого вообще делать не следовало.

У девушки шикарные формы. Грудь, бедра, волосы ухоженные, грамотно нанесенный макияж. Я же худая, как селедка, волосы собраны в неизменный пучок, весь макияж – тушь да блеск для губ. Подержаться не за что, чего уж там. В моей внешности нет ничего выдающегося, я обычная училка.

Со мной носится серьезный бандит, и это говорит о том, что либо ему скучно и он решил поразвлечься таким образом, либо ему что-то надо от меня.

Кроме планшета и телефона в моей собственности разве что спортивные штаны и пара футболок. Брать нечего.

Шиловский выдвигает для меня стул, и я сажусь, бросая взгляд на вход.

Водитель, который привез нас сюда, заходит в зал и садится за столик при входе. Его никто не обслуживает, значит, это просто охрана и работники ресторана знают это. Еще один мужчина, которого раньше не было видно, становится у входа, на улице, и осматривается.

Выходит, ехали за нами.

Девушка приносит нам меню и удаляется, не забывая вилять бедрами, словно дефилирует по подиуму. Жаль, это остается незамеченным большим бандитом.

Клим Миронович принимается рассматривать страницы меню, я заглядываю в него и понимаю, что там только названия блюд, но нет ни одной картинки, а по названиям я практически ничего не могу понять, блюда мне не знакомы.

– Принципиально отказываешься посмотреть меню? – спрашивает Шиловский, не глядя на меня.

Я отвожу взгляд от мужчины и кошусь в окно. Становится не по себе. Ощущения такие, будто мне снова десять и я стою на ковре у директора, рассказывая, почему не пришла на контрольную. Я не могла рассказать, что его внук достает меня, что и в этот раз он забрал мой портфель, а после и вовсе забросил его крышу небольшой мастерской при школе, и мне пришлось лезть туда. Директор еще долго отчитывал меня за грязный внешний вид и за пропуск контрольной, а я молчала.

Сейчас бы тоже промолчать, но боюсь, с этим мужчиной не прокатит.

– Я ничего не понимаю в названиях блюд, – говорю тихо, но неожиданно даже для самой себя спокойно.

Я не хожу по ресторанам, где не прописаны цены блюд. Я обычная учительница, из простой семьи. У нас принято готовить еду на неделю и покупать замороженные пельмени, что такое храйме, я понятия не имею.

Шиловский кладет меню на стол и смотрит на меня без тени насмешки или презрения. Мой ответ его не удивляет.

– Что ты больше всего любишь? Мясо? Морепродукты? Выпечку?

– Я люблю рыбу, – нервно дергаю плечом.

Мужчина поднимает руку, и к нему подходит официант.

– Для девушки лосось на гриле с овощами и фирменный лимонад, мне филе-миньон и кофе.

Официант записывает заказ и уходит.

– Почему мы тут одни? Где гости? – обвожу взглядом пустой зал.

Ресторан не выглядит так, будто в него никто не ходит.

– Потому что заведение сейчас закрыто, – отвечает Шиловский.

– Для всех, кроме вас. Это ваш ресторан? – доходит до меня.

– Верно.

– Клим Миронович, зачем я тут? Пожалуйста, не надо рассказывать мне о том, что вы хотели пообедать. Для того, чтобы утолить голод, я вам не нужна.

– Как сказать, – уголок его рта трогает улыбка.

– Вот этого не надо. Ваша любезность не для меня. – Трясу головой. – Только ленивый не сказал мне, какая я идиотка, что встречалась с вами, да еще и нажаловалась на Владимира.

Шиловский усмехается, вот только эта усмешка далека от веселья. Он злится и скрывать это даже не собирается.

– Кто тебе говорил это? – спрашивает с нажимом.

А я неожиданно понимаю, что тоже выхожу из себя.

– А как вы хотели? Вас боятся, а мы обычные учителя. Если бы я знала, что вы...

– То что? – перебивает меня. – Не стала бы приглашать на тот разговор?

– Я не знаю, – отвечаю на выдохе. Опускаю взгляд на свои руки, сложенные на столе, и повторяю устало. – Я не знаю, что делала бы. Поэтому давайте мы покончим с этим? Зачем вы меня позвали сюда?

Шиловский откидывается на спинку кресла и обводит меня взглядом.

– Я хочу, чтобы ты стала моей.

Глава 12

Цветкова Веста Егоровна

За столом воцаряется тишина.

Официант приносит заказ, ставит перед нами тарелки и смывается так быстро, будто за ним гонится стая чертей.

У меня вырывается смешок. Следом еще один, и еще.

Шиловский бесстрастно берет в руки вилку и нож и принимается разрезать мясо, а я начинаю истерически смеяться.

Клим Миронович отрезает кусок мяса и кладет его себе в рот, невозмутимо пережевывая, пока я позорно полностью отдаюсь своей истерике.

Видимо, большого бандита брали и не таким, так что он наливает из графина, который нам принесли в качестве аперитива, воду и протягивает стакан мне.

– Выпей, – в его голосе вообще нет никаких нот, настроение его непонятно.

Зол он или весел? А может, уже дал указание вальнуть меня в ближайшей подворотне?

Я беру стакан в руки и делаю несколько глотков, постепенно успокаиваясь.

В зале тишина. Ни официантов, ни хостес, ни бармена. Охранник, сидевший при входе, продолжает делать вид, что он статуя, и все так же буравит взглядам вход в заведение.

– Думаю, я неверно истолковала ваши слова, – говорю хриплым от этого неадекватного хохота голосом.

– Ты все поняла правильно, – Клим Миронович продолжает поглощать свой обед.

Я же бросаю взгляд на свою порцию и понимаю, что не притронусь к ней.

– Можете объяснить, чего вы конкретно от меня хотите? – спрашиваю, уже окончательно успокоившись.

– Вот это наконец-то хороший вопрос, Веста, – довольно улыбается. – Я хочу, чтобы мы встречались в удобное для меня время. Для того, чтобы ты была доступна в удобное для меня время, я сниму квартиру. Как тебе жилой комплекс «Чистые пруды»? Я слышал хорошие отзывы об этих домах.

Сглатываю.

Это очень дорогие дома, восхищает как их архитектура, так и космические цены.

– Также с меня ежемесячное содержание, отдельная сумма на обновление гардероба и автомобиль.

Нет, я, конечно, не с луны свалилась и все понимаю, но не задать вопрос не могу.

– Что потребуется от меня?

– Как это что, Веста? – усмехается. – Ты должна радовать меня.

– И спать с вами, – заканчиваю.

– Само собой.

Усмехаюсь в тон Шиловскому.

– Вот теперь я точно вижу: яблоко от яблони падает недалеко.

– В каком смысле?

– Вы делаете то же самое, что делает ваш сын. С той разницей, что у него еще не испорчена душа, да и финансовые возможности меньше. Но, думаю, еще лет шесть, и Владимир точно так же предложит какой-нибудь девушке стать карманной содержанкой.

– Сына не впутывай, – улыбка сходит с его лица, и он становится серьезным.

– Что он скажет, когда узнает? – хмыкаю.

– Он не узнает, – отвечает уверенно.

Вот как.

Что ж, думаю, Шиловский обеспечит сохранение такого в тайне.

– А дальше что, Клим Миронович?

– А дальше долго и счастливо, Веста, – говорит серьезно.

– Когда я вам надоем, куда я отправлюсь? В утиль? Или наигравшись, вы пустите меня по рукам?

Шиловский морщится, будто я сказала ему что-то крайне неприятное.

– Откуда такие познания, Веста? Когда все закончится, мы просто разойдемся разными дорогами. У разбитого корыта я тебя не оставлю, не переживай. Квартира и машина останутся за тобой.

– Как великодушно, – качаю головой. – Деловой подход, да?

Шиловский расправляется с куском мяса и отодвигает от себя тарелку, вытирает рот салфеткой и поднимает на меня взгляд:

– Я предпочитаю такие вопросы решать напрямую, а не ходить вокруг да около. Я бы мог пустить тебе пыль в глаза, навешать лапшу на уши рассказами о том, какая ты уникальная и потрясающая и что я никогда не встречал такой девушки, как ты. Но закончилось бы все тем же: квартира в приличном ЖК, расписание встреч – и да, содержание. Это честнее, согласись?

И не поспоришь, хитроумная сволочь. Все разложил красиво.

– Я уверена, у вас есть кому еще предложить все это.

– Есть, – отвечает равнодушно. – Но я хочу тебя.

– Как игрушку. Да, – закрываю глаза и качаю головой.

Хоть бы не разреветься.

– Где-то я все это уже слышала, – говорю тихо.

Сын – точная копия отца.

– Во мне нет ничего особенного, – распахиваю глаза и качаю головой. – Что вам с Вовой надо от меня?

– Напрашиваешься на комплименты? – спрашивает спокойно. – Без проблем. Сейчас перечислять?

Какой же ты козел, Шиловский...

Я поднимаюсь со своего места и кладу на стол салфетку, которая лежала у меня на коленях.

– Спасибо за шикарное предложение, Клим Миронович, но, пожалуй, я откажусь.

Бровь Шиловского поднимается.

– Ведь мы живем в свободной стране, так? Я имею право отказаться.

– Я не делаю таких предложений дважды. Уверена в своем решении? Ты будешь в шоколаде.

Визуально? Да, наверное. Зато душа моя будет в такой грязи, от которой потом не отмыться.

– Еще никогда я не была настолько уверена в своем решении. А блага, которые вы мне сулите... есть в мире вещи более ценные.

Любовь. Искренность. Гордость.

– Я могу дать тебе больше, – давит на меня взглядом, намекая на свое покровительство.

Это надо прекращать.

Ставлю руки на стол, возвышаясь над Шиловским.

– Вы мне не нравитесь, Клим Миронович. И никакие бабки не заставят меня добровольно лечь под вас.

Беру сумочку и под звук колотящегося сердца иду к выходу.

Охранник вырастает передо мной как стена. Я держу плечи ровно, не показывая, как мне страшно.

– Пропусти ее, – говорит позади меня Шиловский.

Хочется обернуться.

Сказать что-то, но и так сказано довольно.

Я выхожу на улицу и чуть ли не бегом покидаю ресторан, сдерживая слезы.

Если бы он позвал меня на свидание, я бы пошла за ним. И никакие бабки и содержание мне не были бы нужны. Я бы пошла за ним просто потому, что он понравился мне.