Текст книги "Клуб любителей фантастики, 2016"

Автор книги: Дарья Зарубина

Соавторы: Андрей Анисимов,Григорий Панченко,Владимир Марышев,Виктор Лугинин,Михаил Загирняк,Сергей Хортин,Валерий Бохов,Юрий Лойко,Анна Чутко,Константин Чихунов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Вирус среди людей
Юрий МОЛЧАН

техника – молодёжи || № 06 (999) 2016

Глядя на лежащий на столе ноутбук, неизвестно сколько провалявшийся в аномальной зоне у Молебки, что под Пермью, Эдик Чистоплавов размышлял, может ли каким-то образом аномальная энергия, или атмосфера, или что там у них в аномальных зонах повлиять на электронику. Перед Чистоплавовым лежал простенький ASUS X501A с интерфейсом USB 3.0, процессором Intel и четырьмя гигабайтами «оперативки». Простенький бюджетный середнячок, в Интернете стоит тысяч десять. Возможно, его залили чаем или гороховым супом и решили, что он уже «нежилец».

И поэтому его просто оставили в этой самой аномальной зоне, чтобы меньше барахла тащить назад.

Тем не менее, друг Эдика Сашка-уфолог, великий собиратель всего, что плохо лежит, проверил ноут – тот включался. Поэтому он приволок компьютер Чистоплавову на диагностику. Эдик включил ноутбук и быстренько пробежался по панели управления. Всё вроде бы было в порядке, Виндоуз семёрку вообще как будто недавно поставили, монитор новенький, без царапины, почти новая клавиатура радовала глаз.

Руки Чистоплавова лежали на клавишах, как вдруг он ощутил лёгкое покалывание в кончиках пальцев. Голова его и взор затуманились – то ли от двух банок ледяного пива, которые он употребил около часа назад в честь жаркого июньского дня в родной Москве, то ли причиной стало что-то другое. Эдика вдруг разобрал смех. Он хохотал целых три минуты, ни о чём ровным счётом при этом не думая, а потом что-то другое заставило его взять ноутбук, словно книжку, и с торжественной миной поцеловать экран, а потом – клавиатуру. Чистоплавов, разумеется, не заметил, как от сияющего чуть зеленоватым, точно плесенью, экрана отделилась маска, похожая на театральную. Она искрилась и переливалась серым, красным и фиолетовым.

Словно специально созданная для Чистоплавова, она идеально накрыла его лицо и, вспыхнув по краям, – приросла к нему, заменив собой настоящее лицо Эдика, и растворилась в нём. Отныне то, что находилось в ноутбуке ASUS X501A, смотрело на этот мир через глаза программиста Чистоплавова.

* * *

Эдик посмотрел на ноутбук из Молебки, протянул руку и провёл по воздуху перед компьютером ладонью. Экран «Асуса» мигнул, на нём зажглось синее «окно смерти», затем изображение сделалось чёрным с серыми надписями, возвещавшими о сбое системы. Внутри компьютера что-то тихонько треснуло, мелькнула искра. В следующий миг монитор погас, и из-под клавиатуры пошёл слабенький дымок. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – ноутбуку крышка. Посмотрев на стоявший рядом телевизор, Чистоплавов включил его нажатием кнопки на пульте, пару минут щёлкал каналы, прослушал новость, что известный православный священник отец Андрей Вылусков поступил на работу в антивирусную компьютерную службу МВД. Когда Эдику надоело, он вытянул над телевизором руку, точно посылая проклятие. Широкий и тонкий экран дорогого «Самсунга» с треском лопнул. Брызнули искры, едко запахло палёными проводами. Эдик ощутил удовлетворение, но «смерть» ноутбука была ему более приятна. Размышляя об открывшихся перспективах, существо, занимавшее тело Эдика Чистоплавова, вышло из квартиры, позволило лифту отвезти себя на первый этаж и оказалось на улице.

Он шёл по залитым полуденным солнцем улицам Москвы и вспоминал, что раньше он мог только наводить хаос в человеческих телах, в организмах людей, неся им болезни и смерть. Рядом с ним и навстречу ему шли бесчисленные прохожие: бизнесмены, офисные работники, курьеры. Когда-то для него они все были жертвами, пищей. Захвативший сознание Чистоплавова вирус останавливал сердца, вызывал пневмонию, чесотку, проказу, сифилис. Он жил уже очень долго и был бессмертен, так как у него никогда не было плоти.

* * *

– Ну что, – сказал Андрей, – берём его?

Пётр кивнул, молча проверяя снаряжение. Этим двоим выдали электрошокеры, наручники, а также планшеты «Айпад» последней версии – для немедленной связи по видео и координации расписания задач на неделю.

– Уверен, что это он? – снова спросил Андрей, дымя электронной сигаретой в салоне тойоты, в которой они выслеживали Чистоплавова. Он был новеньким и готовым на всё ради повышения, пусть даже он этим с коллегами не делился.

– Мы же следим за ним уже почти час, – Пётр вёл машину, следуя за Чистоплавовым вдоль тротуара по Тверской в среднем ряду. – Мне звонил Антон из офиса, дал ориентировку.

– Крутое это новое ПО, скажи, – Андрей затянулся, светодиод на кончике его пластиковой сигареты засветился, имитируя огонёк тлеющих крошек никотина, – думаешь, возможно, чтобы вирус поселился аж в человеке?

– Это, наверное, всё секретные эксперименты в Сколково, – сказал Пётр неодобрительно и поморщился, когда Андрей выдохнул похожий на сигаретный дым водяной пар ему в лицо, он был противником любых сигарет, даже электронных. У него брат умер от рака лёгких два года назад. – А вообще я уже раньше слышал про компьютерные вирусы в людях. Поп один пошёл работать в компанию, которая производит антивирусы. Он вроде был отчитчиком, демонов изгонял, а потом решил, так сказать, повысить квалификацию и расширить кругозор.

– Слушай, прикольно, – кивнул Андрей, – священник, изгоняющий вирусы…

Они вышли, негромко захлопнув двери, в руке у каждого электрошокер, Пётр ещё и держал шприц с транквилизатором. Оба были в полицейских камуфляжных рубашках и штанах, чтобы не смущать прохожих тем, что будут скручивать руки человеку в центре Москвы среди бела дня. Чистоплавов сопротивлялся всего минуту, а потом получил электрошокером от Андрея и укол транквилизатора от Петра.

* * *

В просторном зале для переговоров с белыми стенами и широким монитором на стене, кроме Петра и Андрея, находились ещё семь человек. Четыре инвестора, директор «Апостол электроникс» Григорий Сорокин и два инженера-программиста. В кресле на колёсах сидел привязанный ремнями Чистоплавов с беспроводными датчиками, похожими на очень крупных жуков, на голове, руках и голой, без единого волоска груди под расстёгнутой рубашкой. Пётр и Андрей должны были сдерживать пациента на случай, если он придёт в себя, и снова вколоть ему дозу транквилизатора.

Инвесторы выглядели заинтересованно. Один был в строгом костюме и галстуке, лет сорока, с густой чёрной шевелюрой, худой, как жердь. Второй – лысый толстяк со здоровенным носом картошкой. Третий – молодой человек в рубашке и джинсах, с лицом, усыпанным веснушками. Четвёртым оказался массивный в кости высокий старик в очках с тростью. Он здесь выглядел самым главным.

– Что ж, господа, – произнёс старик с тростью, обращаясь к Сорокину, программистам, а также Петру и Андрею. Вам известно, что нам четверым пришлось оставить важные дела, чтобы придти сюда. Объясните, будьте добры, почему этот человек без сознания, почему он привязан к стулу?.. Сорокин откашлялся и кивнул инженерам-программерам. Они поколдовали над клавиатурами, и на широком мониторе на стене появилось лицо привязанного к креслу, находившегося без сознания Чистоплавова. Крупный план пошёл на его голову, и черепная коробка сменилась схематическим изображением его мозга.

– Господа, – начал Сорокин, – благодарю вас за то, что нашли время. Разрешите представить вам первый в мире компьютерный вирус, поразивший биоэлектрическую сеть человеческого мозга. Техники нашей компании сконструировали экспериментальную модель прибора, который будет фиксировать выход вирусов за пределы аппаратной части компьютеров и переход на компьютер биологический, коим является человеческий мозг.

– Что вас подвигло на создание такого прибора? – задал вопрос инвестор в строгом костюме. – Вы же не могли создавать его, что называется «от фонаря», просто так?

Сорокин принялся подробно рассказывать внимательно слушавшим его венчурным капиталистам об этой украденной из Сколково разработке, о том, что этот вирус можно усовершенствовать для запуска в компьютеры, планшеты и смартфоны.

– Мы можем превратить это в вирус совершенно нового поколения, – продолжал воодушевлённо говорить Сорокин, программисты изредка посматривали на него, внимали его командам и, показывая, что сейчас происходит в мозгу Чистоплавова, демонстрировали поражённые вирусом нейроны. Выводили на монитор схемы, графики, таблицы и диаграммы. – Отправить его в свободное плавание в Интернет, а следом – запустить созданный на его базе новейший антивирус. Прибыли обещают быть огромными. Двести, а то и триста процентов. К тому же, по моему мнению, этот «органический компьютерный вирус» и его интеграция в человеческий мозг – первый шаг к переведению человеческого сознания в цифровой формат. А здесь перспективы и прибыли открываются просто невероятные. – Он закончил говорить и сделал глоток воды из стакана. Изображение на мониторе внезапно пропало, сменившись синим «окном смерти» с характерными надписями. Из-под экрана ударили искры, все ощутили едкий запах горелой проводки.

– Господин Сорокин, – ахнули программисты одновременно, – вирус исчез!

– Как это?! – директор «Апостол электроникс» бросился к ноутбуку своих программеров.

В это время раздался стук упавшей на пол трости, инвесторы бросились к высокому старику, которому вдруг стало плохо. Но вот он снова открыл глаза и высвободился из участливых рук своих коллег. Ему подали трость.

– Мне уже лучше, спасибо. Благодарю вас, господа, извините. Наверное, это из-за палёной проводки. Ненавижу этот запах.

Одновременно с этим с экрана ноутбука исчезло «окно смерти», и вирус вновь появился там, где его видели в последний раз – на экране и в мозгу спящего Чистоплавова.

Инвесторы в полголоса совещались. Наконец, старик с тростью, в облике и взгляде которого что-то едва заметно изменилось – с лица исчезло угрюмое и скептическое выражение, глаза из голубых превратились в серые, острые, с оттенком озорства, – повернулся к Сорокину и программистам.

– Господа, мы примем участие в вашем проекте, но с одним условием.

– Каким же? – поинтересовался Сорокин.

– Мы дадим сумму вдвое больше той, что вы просили, при условии, что вы займётесь изучением воздействия вируса на человеческий мозг и организм в целом. Вы научитесь искусственно переносить вирус в организм и поставите это на поток. И тогда мы спонсируем создание сверхмощного лекарства-антивируса против этой новой болезни. Что скажете?

Сорокин в глубине души поразился такому жестокому решению инвесторов, но спорить не стал.

* * *

Высокого старика с тростью, в которого перешёл вирус, звали Юрий Алексеевич Крылов. Владелец двух банков, пяти казино и сети пятизвездочных отелей он мог позволить себе инвестиции в сомнительные проекты, к которым он отнёс и предложение Сорокина. Но теперь вирус, который завладел телом инвестора и оставил крохотную часть себя в теле Чистоплавова, решил вложить деньги в изучение себя самого и своего взаимодействия с телом человека. Для него это было познавательно и полезно, – Сорокин со своей командой исследователей могли найти способы для него оставаться в телах и менять их намеренно и уверенно, а не случайно, как это произошло сегодня. Попрощавшись со всеми, вирус отправился в туалет на первом этаже. Он почувствовал, что его новому телу это в данный момент необходимо. Выйдя из кабинки, он помыл руки и увидел, что рядом с ним у раковины тем же самым занимается массивный широкоплечий человек в чёрной одежде священника. На шее у него висел солидный позолоченный крест. Подержав руки под сушилкой с холодным воздухом, Крылов собрался уже выйти в коридор, как священник внезапно загородил ему дорогу. Небось начнёт просить на строительство церкви, подумал вирус-Крылов брезгливо. Но священник ни о чём не просил, он просто ударил Крылова массивным, как детская голова, кулаком в живот. Юрий Алексеевич охнул и отлетел к окну.

– Какого чёрта? – выдохнул он. Но батюшка с размаху засветил ему правой в челюсть.

Дверь за его спиной распахнулась, и в туалет вошли двое в серых плащах. Подойдя к Крылову, они заломили ему руки так, что голова запрокинулась назад.

– Служба антивируса, сын мой, – произнёс священник Андрей Выпусков, – не дёргайся и больно не будет.

О том, чтобы клиент «не дёргался», позаботились парни в серых плащах, и им это неплохо удалось.

Священник выудил из кармана коротенький шнур для USB порта, подсоединил один его конец… к своему кресту на груди, а второй конец аккуратно вставил Крылову в ноздрю.

– Изыди, нечистый цифровой дух, – произнёс он гнусаво, размашисто перекрестив широкую, как дверь, богатырскую грудь.

Нос Юрия Алексеевича вспыхнул изнутри зловещим багровым светом, которым на миг осветился и крест отца Андрея. Его позолоченный крест на самом деле был хитроумным и дорогостоящим прибором из Сколково. Экспериментальная модель, что-то вроде съёмного жёсткого диска и «ловушки» из мультфильма «Охотники за привидениями» одновременно.

– Что с этим дедом делать-то? – спросили его коллеги в плащах. – Унесите его в машину и вколите препарат 66 – надо частично стереть ему память. А Чистоплавову, наоборот, вколите стимулятор, чтобы проснулся, только дозу маленькую, а то сердце остановится.

Когда священник остался в туалете совершенно один, он дождался, пока шаги за дверью удалились и стихли окончательно. Затем он посмотрел на свой позолоченный прибор-крест, на шнур USB, всё ещё подсоединённый к кресту. Чуть помедлив, он вставил свободный конец себе в ноздрю и проговорил:

– Войди в меня, о цифровой дух. Подчиняйся мне, как своему единственному повелителю и господину.

Крест отца Андрея вспыхнул багровым, а затем таким же кровавым светом заката осветился и нос священника.

– Покажи мне то, что видел ты, я хочу знать то, что знаешь ты. Покажи мне прошлое, покажи мне истину, покажи мне Господа Бога, ангелов и райские кущи. Я хочу всё увидеть и всё познать, но при этом – остаться человеком. Проведи меня по кругам ада, но верни назад, ибо я – твой повелитель и господин, биоэлектрический вирус. С лицом священника произошла неуловимая для глаза метаморфоза, тело передёрнулось, отец Андрей медленно открыл ставшие озорными серые глаза, в которых было удивление и неверие и появился золотистый оттенок.

– Вот уж не думал, что всё-таки удастся вырваться, да и ещё и в теле ловца вирусов, – произнёс он и поднёс широкую, как лопата, ладонь к кресту. – В конце концов, в основе этого мира лежит хаос, вот тут всё и перемешалось. Свет, который захотел совершить экскурсию в мир тьмы. – Он усмехнулся. – Священник, ты был обречён, с огнём – не играют.

У новейшего прибора в виде креста изнутри ударил фонтан искр, в нос шибанул запах палёной проводки.

Он вышел из туалета и направился к выходу, не зная, что оглушённое сознание могучего отчитчика по кличке «поп-антивирусник» уже пришло в себя и готовилось подавить вирус постом, молитвой и силой духа, а также особыми медитативными техниками, чтобы поменяться с вирусом местами назад. В конце концов, «поп-антивирусник» изгонял из людей демонов, несколько раз обуздывал компьютерные вирусы в человеческих телах, которые туда сажали в качестве экспериментов в Сколково. Что ему какой-то мелкий, неапгрейденный вирус с примитивной структурой из туристической аномальной зоны под Пермью, который возомнил себя Люцифером. Отцу Андрею такие передряги были не впервой. ^ТМ

Бессмысленный шум
Юрий ЛОЙКО

техника – молодёжи || № 06 (999) 2016

Рослый человек с проседью в тёмных волосах задумчиво глядел на простирающееся перед ним салатовое поле, окаймлённое берёзами. Серебристая река извилистой змейкой рассекала яркую картину на две половинки, что вызывало у мужчины лёгкую улыбку. Он стоял недвижно, опустив руки вдоль тела.

Из окон, возвышавшихся за спиной наблюдателя домов, выглядывали люди.

– Чего он там забыл? – презрительно говорила бабушка с балкона второго этажа. – Битый час уже стоит, как памятник.

– М-да, нечем заняться, – пробубнил пузатый жилец с лысиной на макушке. Докурив сигарету, он бросил её вниз и, ехидно ухмыляясь, следил за странным человеком.

– Не уснул, приятель? – крикнул во всё горло парень с пятого этажа. – Забыл, где живёшь?

– Эй! – вмешался жилистый старик с третьего этажа. – Крыша у тебя поехала, что ль? Куда смотрят врачи! Люди работать должны, приносить пользу, а не на природу любоваться!

С каждой минутой к общему недовольству присоединялись всё больше жителей домов и случайные прохожие с бесстрастными лицами. Их пустые, как у кукол, глаза взирали на романтичного человека и оживали, расширялись от удивления.

– Прошу прощения, – заговорил сутуловатый прохожий в сером плаще. Ему приходилось повысить и без того дрожащий от волнения голос, так как гул скандалистов не смолкал. – Вы меня слышите?

Человек не отвечал, лишь умилительно продолжал любоваться пейзажем.

– Скажите, – продолжал любопытный прохожий, – как вам удаётся их игнорировать? – Он указал на кричащих людей. – Они ведь готовы съесть вас с потрохами.

– Крис! – негодовала низкорослая женщина с сумками в руках. – Догоняй! Дома дел невпроворот, а ты задумал поговорить с ненормальным?

– Иду, дорогая, – ответил Крис и тут же затараторил вновь. – Скажи, как тебе удаётся быть таким… таким счастливым? Ответь!

– Скоро закат, – внезапно сказал человек. – Очень живописно, правда? – Закат? – переспросил прохожий и, ошарашенный, побрёл к ворчащей жене. – Живописно. Как так? – Проходи, не задерживайся, – кричала с балкона бабушка на Криса, – а то и тебе достанется!

* * *

Апельсиновый диск солнца катился к горизонту, тени удлинялись, небо алело, а воплей и недовольства становилось всё больше. Спустя полчаса вокруг мечтательного человека сгрудилась толпа. Женщины взмахивали руками, мужчины вглядывались в безмятежные глаза человека и перекрикивали своих жён, бабушки и дедушки качали головами, а дети, выпятив губы, всхлипывали от бессмысленного шума.

В суматохе никто не обратил внимания на появившегося коренастого мужчину с копной рыжих волос, который радостно взвизгнул и бросился к стоящему. Толпа замолкла, когда рыжеволосый распахнул на его груди рубашку, нажал на мигающей в режиме ожидания панели кнопки и повернулся к разгневанным людям.

– Прошу прощения, потерял своего помощника, новая модель, – начал он. – Я запрограммировал его на простое наблюдение в случае сбоя программы.

– Так он робот, а не человек? – переспросил старик.

– Конечно, а что, собственно, случилось? Ему не ответили. Люди молча и лениво разошлись по домам. ^ТМ

Григорий ПАНЧЕНКО
ДЕЛО
о паровом элефанте

техника – молодёжи || № 7–8 (1000) 2016

Этот слон (почему-то африканский, а не индийский), являющийся частью жюльверновского аттракциона города Нант, обладает получасовым запасом хода и может нести на себе 49 человек со скоростью 2 км/ч. Но… он, как видим, не является шагающим в полном смысле слова.

Первые представления о роботах – если не буквально разумных и тем более живых, то хотя бы самодвижущихся и выполняющих какую-нибудь работу автоматах, – сложились задолго до кибернетической эпохи. Строго говоря, даже до эпохи паровых и электрических двигателей: древнейшие андроиды, точнее, как их тогда называли, «автоматоны», появились никак не позже XVII в. В ту пору они, конечно, представляли собой ещё не паровые, а чисто механические заводные куклы с пружинным мотором, действовавшим по принципу часового механизма или автоматической шарманки. Причём специалист, который составлял программу для валика, управлявшего действиями этих протороботов, именовался… программистом!

Впрочем, почему мы говорим именно об андроидах? Среди предтеч роботов были не только антропоморфные устройства: по меньшей мере столь же часто инженерная мысль шла по пути создания зооморфов – или, как их теперь называют, «мехов».

Ничуть не в меньшей степени мехи обязаны своим существованием ранней фантастике. Первым из них вообще принято считать заглавного героя романа «Паровой дом» – а ведь Жюль Верн писал, так сказать, с чистого листа, вдохновляясь отнюдь не проектами каких бы то ни было шагоходов, а самыми обычными паровозами. На самом деле история зооморфных механизмов куда как старше, но. фантастика в ней действительно представлена с самого начала.

Пожалуй, самым ранним прототипом мехов был так называемый «деревянный вол», он же «деревянная лошадь», вроде бы из китайской эпохи Троецарствия, то есть не позже III в. н. э., но на самом-то деле главным образом из романа «Троецарствие», написанного ближе к концу XIV в. Был ли его автор Ло Гуаньчжун реалистом или фантастом, какова степень достоверности тех цитат из хроник, на которые он якобы опирался, и действительно ли он на них опирался – вопросы в китайской литературе извечные и нерешаемые. Так или иначе, «вола/лошадь» этот писатель вряд ли сам придумал: есть и другие упоминания, смутные и краткие, тоже позднесредневековые, хотя повествующие о древности (может быть, все они восходят к одному и тому же не дошедшему до нас… фантастическому роману?). Но вот что представлял собой этот механизм, понять не удаётся.

Наиболее «дружелюбные» к идее быка-шагохода современные реконструкции допускают возможность того, что укреплённая на дышле повозки фигурка действительно «переступала» конечностями, но для этого требовалось сконструировать сложные передачи от тележных колёс к ногам быка… И конечно, в любом случае кто-то должен был катить ту телегу, придавая движение как ей самой, так и быку.

Часть сведений явно фантастичны: якобы «вол» мог передвигаться без управления человеком и без каких-либо источников энергии, проходил за день десятки ли (ли тех времён условно приравнены к полукилометру), неся при этом на себе около двух центнеров груза. Но в целом описания настолько разнятся, что по одним источникам речь идёт о транспортном средстве для подвоза продуктов, по другим – о какой-то осадной конструкции, под прикрытием которой сапёрная команда подбирается к стене вражеской крепости, по третьим – вообще о разновидности ручной колёсной повозки, которая «гибридизирована» то ли с носилками, то ли с рикшей, то ли даже с парусным буером. В этом последнем случае её бычье или лошадиное название только метафора, хотя есть версия, что некоторые из таких повозок использовали естественное раскачивание груза как дополнительный источник энергии. Этот принцип транспортировки тяжёлых грузов в Китае известен издавна, но, конечно, само транспортное устройство при этом необходимо катить или тащить, иначе и раскачиванию неоткуда взяться.

«Электрический Боб» в электрическом страусе с электрическим (хотя по выстрелу и не скажешь!) оружием.

Впрочем, механизмы, позволяющие сконструировать нечто вроде четвероногой шагающей куклы, тоже не запредельно сложны. В этом случае не механический зверь тащил повозку, а она «толкала» его перед собой (её же саму двигала впряжённая сзади лошадь – или толпа китайцев)… короткое расстояние и по хорошей дороге. Практического смысла в этом не было, но такая демонстрация чуда способна оказать огромное психологическое воздействие.

В Европе XVII в. даже толкователь Апокалипсиса всё-таки ставил лошадь впереди телеги, какой бы шагающей она ни была.

В Европе самый ранний из известных проектов – шагающая телега – относится к XVII в.: это разработка иногда связывается с именем великого учёного Роберта Гука, многолетнего куратора Лондонского Королевского общества, «отца» экспериментальной физики и изобретателя «мелочей» вроде часовой пружины или микроскопа, однако на самом-то деле Гук лишь давал на телегу отзыв. А автор конструкции – некто Фрэнсис Поттер. Достаточно характерная для ранних лет Королевского общества фигура: в научном активе у него первые удачные опыты по переливанию крови, в пассиве – попытка вывести «математическую формулу» числа Апокалипсиса («просто верить», что оно составляет 666, в XVII в. уже было недостаточно), а между этими полюсами масса других работ. Отзыв Гука как научного куратора, кстати, был отрицательным. И действительно: если этот шагоход на конной тяге воссоздать в дереве и железе, у него немедленно «подломятся колени».

В эпоху раннего стимпанка «ноги» дополняли колёса, но когда наступил дизельпанк, начали их заменять. Любопытно, что этот ещё довикторианский паровой омнибус успешно совершал коммерческие рейсы, а вот его «коллеги» из 1920-х гг. так и остались на стадии то действующей модели, то опытного образца.

Это была ещё безмоторная эпоха. Но после появления первых двигателей, ещё вполне стимпанковских, но при этом абсолютно реальных, многие конструкторы продолжали использовать толкающе-ступающие «ноги» как движитель колёсных экипажей: чаще даже не паровозов, а паровых дилижансов, кстати, успешно ездивших на такой вот гибридной тяге. Уж очень сильна была инерция мышления, привыкшего считать, что колесо лишь пассивно вращается, а тягловую силу создаёт нога. Собственно, и месье Верн со своим железным элефантом исходил из этого – хотя и чуть запоздало. Любопытно, что «лошадиный» (бычий, слоновий – нужное подчеркнуть) принцип» действует даже там, где его не сразу распознаешь. Например, знаменитая паровая повозка Николя Кюньо ещё до Французской революции обладала совершено достаточной энергетической вооружённостью (развитой социа… пардон, стимпанк посмеивался над её над тихоходностью – и зря: ведь Куньо разрабатывал не пассажирский экипаж, а самоходный лафет для тяжёлых пушек). К краху же повозку привели проблемы не с двигателем, а с компоновкой и управлением: тяжелейший паровой котёл, сам мотор, ёмкость для угля – всё это было вынесено перед повозкой. Тут не просто ошибка: изобретатель подсознательно исповедовал правило, что телегу впереди лошади не ставят.

Немецкая карикатура на механическую лошадь.

Когда стимпанк по-настоящему развёл пары, шагоходы ему оказались уже ни к чему. В реальности. А вот по страницам викторианской фантастики они продолжали шествовать, заменяя там уже не столько паровозы, сколько. верховых и тягловых животных, альтернативы которым тогда на бездорожье не было. Если уж «бремя белого человека» по пустыням и джунглям помогают распространять лошади, мулы, слоны и верблюды, то отчего бы им не стать паровыми или электрическими? Ну и заодно число «носителей» можно расширить за счёт неосвоенных человечеством зооморфов: наземных (особенно полюбились тогдашним фантастам страусы и почему-то козлы), летающих, плавающих и «промежуточных». В последнем случае особо ценилась способность ходить по дну, а иногда и прокапываться сквозь препятствия, что способствовало появлению морских субмарин в стиле омара или трилобита, а болотно-речных – в стиле крокодила.

Некоторые писатели откровенно ориентировались на Жюля Верна, но другие успели создать своих мехов даже раньше… правда, не сказать, чтобы лучше него. В основном это были труженики поджанра, впоследствии получившего название «эдисониада» – занимательные фантастико-приключенческие истории о гениальных учёных и их изобретениях.

Французская действующая модель (времён Наполеона III), намного меньше натуральной величины…

Один из наиболее популярных авторов британских эдисониад конца позапрошлого века вообще известен под псевдонимом Томас Эдисон – младший, а подлинное его имя так и осталось неизвестным; он больше специализировался по морской механофауне. Его американский современник Роберт Т. Тумбс (тоже явный псевдоним, до сих пор не раскрытый), использовал более обширный арсенал зооморфов: страуса, аллигатора, орла, верблюда, акулу, тюленя. Причём это были механические существа в духе трансформеров: нечто среднее между экипажем и экзоскелетом. Защищённые лёгкой, но прочной бронёй и оснащённые «электрическими автоматическими пистолетами», действующими по принципу то рельсотрона, то молниемёта. Во всех произведениях Тумбса этих зверюшек создавал некто Электрический Боб, 10-летний изобретатель-вундеркинд, чей нежный возраст не менялся от книги к книге и никоим образом не препятствовал чудо-ребёнку за милую душу палить по разного рода бандитам пулями и молниеподобными разрядами.

Два абсолютно нешуточных английских патента механической лошади в натуральную величину!

Столь запредельная молодость для эдисониад всё же нетипична, но вообще их герои сплошь и рядом были юными (это, кстати, достаточно характерное отличие от «правильной» фантастики того времени, строившейся вокруг приключений солидного джентльмена, месье или херра средних лет), и читатели подразумевались не старше. Такие, кому особенно интересны путешествия и приключения в жюльверновско-майнридовском стиле.

А ещё для этого направления характерна сериальность. И частое использование приёмов, характерных для современного поджанра типа мэшап, то есть жанра, в котором за основу берутся реальные исторические фигуры или классические произведения. Например, малоизвестный ныне американский фантаст Эдвард Эллис свой цикл «Дикий охотник» оформил как облегчённое переосмысление куперовских «Прерий» в век пара и электричества. Главное фантастическое допущение там – шагоходы типа «паровой человек» и «паровой конь», при помощи которых герои повествования выходят из разных опасностей. Другой «американский Жюль Верн» (во всяком случае, так его называли), Луис Филип Сенарес, фактически приблизился к принципу литературного комикса: героем серии его рассказов, повестей и романов стал юный Фрэнк Рид, представляющий собой нечто среднее между жюльверновскими героями-изобретателями и последующими комиксовскими «супергероями» в роботизированных костюмах-экзоскелетах анималистического покроя. Потом от первоначального цикла отделяется аналогичная серия, главным героем которой становится Джек Райт, второстепенный персонаж некоторых историй про Фрэнка Рида. ну, такое нам тоже знакомо, за этим даже нет нужды нырять в 1890-е. Пар, электричество, механические орлы в стиле Бэтмена или скорее уж Бёрдмена, олени, «морские чудовища» (тут и подводная лодка а-ля «Наутилус», и рыбокиты, и спрутокрабы)… Всяческие приключения «в небе, на суше и на море» с чудесными спасениями и победами над суперзлодеями.

«Аватабарское МЧС» в крылатых экзоскелетах спешит на помощь.

Конечно, только к эдисониадам дело не сводилось. Например, британско-американский фантаст Уильям Ричард Брэдшоу (1851–1927) в своём романе «Богиня Аватабара» даёт описание совершенно невероятного мира, одновременно напоминающего что-то среднее между перенесённым в викторианскую эпоху путешествием Гулливера, марсианскими опусами Берроуза – и… «Плутонией» Обручева (все приключения происходят не на иной планете, а внутри полой Земли, куда попадает экспедиция на пути к Северному полюсу). При этом он чрезмерным изобретательством не увлекается, но как «деталь фона» в Аватабаре присутствуют страусообразные шагоходы и крылатые экзоскелеты-махолёты: не орнитоптеры, но с «крыльями мотыльков». Движет их не пар и не электричество, а некая высокоэнергетическая абстракция, напоминающая скорее холодный термояд, – конечно, не в современном понимании, а так, как это виделось в последние годы XIX в.