Текст книги "Клуб любителей фантастики, 2016"

Автор книги: Дарья Зарубина

Соавторы: Андрей Анисимов,Григорий Панченко,Владимир Марышев,Виктор Лугинин,Михаил Загирняк,Сергей Хортин,Валерий Бохов,Юрий Лойко,Анна Чутко,Константин Чихунов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Экскурсия
Владимир МАРЫШЕВ

техника – молодёжи || № 02 (995) 2016

– Ну вот, я так и знала, что с вами намучаюсь. Дети, нельзя ли вести себя чуточку потише? Такой мыслешум подняли – у меня голова трещит. Можно ведь немного потерпеть? Тем более что экскурсия сегодня очень интересная.

А вас, Ввок и Ммук, надо персонально попросить? Не надоело ещё перемигиваться? Думаете, наверное, что ничего не замечаю.

Да вы такую иллюминацию развели – за три парсека видно!

Итак, начинаю. Сегодня нам предстоит ознакомиться со звёздной системой Аакку. В её центре – яркое светило, великолепный представитель класса Ттии. Как видите, по размерам оно уступает тому, возле которого зародилась наша цивилизация. Но у него есть свои достоинства. Обратите внимание на яркий насыщенный цвет и восхитительную игру протуберанцев! Это говорит о том, что…

Ггук, не отвлекайся. Что там такое? Комета летит? Подумаешь! Вы же их проходили ещё на третьей ступени обучения. А у этой к тому же глядеть не на что. Голова тусклая, хвост жиденький…

Так, прекращаем вертеться и глазеть по сторонам, все слушают меня. Рассмотрим, как следует, вон те планеты – газовые гиганты. Их в этой системе целых четыре, и у каждой свои визуальные особенности. Одна даже имеет кольцо, да какое широкое и нарядное! Проверьте мне, это большая редкость.

Ллок, прекрати жевать! Во-первых, как не стыдно показывать всем своё бескультурье? А во-вторых… Разве ты не знаешь, что жвачка кишмя кишит бактериями? Что? Говоришь, они полезные, их вводят специально? Ну да, вводят – чтобы вызвать реакции, усиливающие вкус. Этим вас и заманивают. А пользы для организма никакой, один вред. Так что избавься от неё, да побыстрее. Я как-нибудь потом расскажу, из чего жвачку делают, – после этого никто из вас её в рот не возьмёт!

На чём я остановилась? Ах, да! Газовые гиганты наиболее заметны, но система состоит не только из них. Ближе к солнцу мы видим… О, великая Галактика, дай мне спокойствия! Ллок, объясни, пожалуйста, зачем ты выплюнул жвачку? Знаешь, кто так поступает? Ах, догадываешься… Так неужели трудно было её тихонько вынуть, спрятать, а по возвращении – утилизировать? Космос, конечно, велик, но это не значит, что можно превращать его в мусорную яму! Уф… Ну что, сейчас все готовы слушать? Наконец-то! Итак, дети, теперь я попрошу вас обратить внимание…

* * *

Из информации на сайте «Наука сегодня»:

«Скандально известный биохимик Барт Лоусон вновь заставил коллег говорить о себе. На этот раз он заявил, что раскрыл тайну тайн – докопался до истоков происхождения жизни на Земле!

Лоусон утверждает, что всё богатство флоры и фауны породил метеорит, упавший около четырёх миллиардов лет назад на территории нынешней Африки. Точнее, породил не он сам, а содержавшиеся в нём микроорганизмы.

Да, упомянутый небесный камень резко отличается от других причудливым видом и поистине удивительным составом. Но достаточно ли этого, чтобы делать сенсационные выводы?

Несколько серьёзных учёных уже высказались об открытии Лоусона скептически. По их мнению, он пытается сделать себе громкое имя на пустом месте». ^ТМ

Один день урбаниста
Андрей АНИСИМОВ

техника – молодёжи || № 04 (997) 2016

Роман приехал на работу позже обычного: помимо привычной уже сутолоки на дорогах, на этот раз он лишние полчаса проторчал в «пробке», объезжая участок дороги, которую переносили в соответствии с новым планом расширения жилых массивов. Магистральщики начали работать всего за минуту до того, как он достиг этого участка, и сообщение о переносе трассы пришло слишком поздно. Пришлось терпеливо ожидать, покуда тебя пропустят по узкому временному перешейку, проложенному сквозь нагромождение соседних домов, а потом навёрстывать, рискуя напороться на крупный штраф. В результате большую часть опоздания он всё же «отыграл». Когда он появился в кабинете начальника Управления градостроительства 226-го района, Александр Понс, которого он должен был сменить, уже выказывал признаки беспокойства.

– Я думал, ты век не доедешь, – проговорил он, уступая кресло Роману. – Ты опоздал на целых шесть минут.

– В 316-м районе информационная сеть вечно работает не так, как надо. Постоянные задержки… – Роман устроился за столом и сразу переключился на деловой лад. – Ну-с, что тут?

Понс указал на аккуратно разложенные на столе стопки карточек.

– Планируется ликвидировать сквер в 19-м квартале. А так, всё как обычно. Роман кивнул, тут же, не теряя драгоценного времени, принимаясь за изучение карточек.

В стопке «Запланированные мероприятия» действительно лежал приказ о застройке сквера в 19-м квартале. Прочитав его, Роман поморщился. Ликвидация этого крошечного клочка зелени наверняка вызовет недовольство жителей близлежащих домов, однако если в Главном строительном управлении решили, что это жизненно необходимо, значит, так оно и есть. В прилагающихся к приказу расчётах указывалось, что на освободившемся месте смогут разместиться в общей сложности две тысячи новых квартир. Солидный аргумент в пользу плана, однако потока жалоб не избежать.

Разгребать эту кучу придётся и ему, и его сменщикам, что, впрочем, для всех них было обыденным занятием. К жалобам им не привыкать. Перед ним и сейчас их лежало немало. Стопка с жалобами содержала в себе только коллективные заявления, поступившие за последние часы, всё остальное, что помельче, брала на себя Сервисная и Юридическая службы. Просмотрев их все, Роман задал несколько вопросов, затем перешёл к стопке «Требования».

Как обычно просили дополнительные материалы, и вечно не хватало рабочих рук. На сей раз острый дефицит ощущался в операторах монтажных машин, транспортниках и дизайнерах-иллюзионистах – специалистах, создающих ощущение большого пространства в каморках современных горожан.

Стопка карточек, обозначенная как «Выполняемые работы», была самой толстой, и, просматривая их профессиональным взглядом, Роман отметил про себя, сколько всего нового начали возводить за ночь и остаток предыдущего дня. Район не просто рос – пух буквально на глазах. Жилья с каждым новым днём требовалось всё больше и больше. Где же здесь уцелеть какому-то скверу? Проштудировав последнюю карточку, Роман привычно бросил взгляд на часы. До начала его смены оставалась ещё почти минута. Несмотря на опоздание, передача дежурства завершилась точно в срок.

– Сверх этого ничего?

– Нет, – коротко ответил Понс.

– Ну, что ж, тогда хорошо отдохнуть, – сказал Роман.

– Хорошо поработать, – пожелал в ответ Понс и исчез за дверью. Часы на стене проиграли короткую мелодию, отмечая наступление восьми часов утра. С этой минуты и до пяти часов вечера он становился главой Управления градостроительства 226-го района, со всеми полномочиями и всей полнотой ответственности. Его рабочий день начался. То, что он будет нелёгким, Роман понял после первых же звонков, которые посыпались на него как из рога изобилия. Для непосвящённого могло показаться, что район 226 не что иное, как разворошённый муравейник, в котором только и делают, что что-то строят и перестраивают. Когда-то, придя в Управление, он и сам был шокирован объёмом дел, которые проходили через руки и головы многочисленных служащих, но то было раньше, и нынешняя суета уже давно стала привычным рабочим ритмом. За многие проработанные здесь годы, Роман привык к нему и не находил ничего необычного, например, в том, что, читая отсчёты рабочих групп о выполнении заданий, держал на связи одновременно ещё кучу народа, успевая при этом с ловкостью фокусника раскидывать по различным отделам и службам Управления всевозможные задания, снабжая их, вдобавок, своими комментариями и руководящими указаниями. Стопки карточек на его столе постепенно перекочевывали на противоположный край столешницы, в специальный лоток «в архив», однако система экспресс-доставки то и дело подбрасывала новые. Их приходилось читать, визировать и готовить к выполнению, уплотняя свой и без того сверхплотный рабочий график до состояния аврала. Он был занят не то что ежеминутно – ежесекундно. И так каждый из двух с половиной тысяч служащих Управления градостроительства 226-го района, пяти тысяч обслуживающего персонала и техников, и, по меньшей мере, вчетверо большего числа строителей и ремонтников самых разнообразных специальностей, непосредственно работающих на объектах. Любая задержка здесь грозила тем, что вся эта масса людей, весь этот грандиозный механизм начнёт стопорить, что неминуемо должно было привести к чудовищным перекосам в генеральных планах развития города. Этого нельзя было допустить ни при каких обстоятельствах! Ведь в них всё также было расписано по дням, часам и даже минутам…

Ближе к полудню пришло сообщение, что в сквере 19-го квартала собралась небольшая толпа протестующих. Как и следовало ожидать. Можно было решить дело одним звонком, однако собравшиеся желали поговорить с начальством. Пришлось пойти на встречу.

Переключив все вызовы на свой мобильный коммуникатор, Роман поднялся на крышу Управления, с удивлением отметив, что за время его отсутствия здание стало на пару десятков этажей выше. Заняв один из стоящих там вертолётов, он задал автопилоту нужный курс и принялся с интересом рассматривать плывущий внизу город, не прекращая при этом, естественно, исполнять свои руководящие обязанности.

За тридцать семь лет, прожитых Романом в городе, лик его изменился до неузнаваемости. Малоэтажные здания исчезли полностью, теперь всюду высились небоскрёбы, причём многие сливались воедино, в этакие архитектурные агломерации, пронизанные трубами скоростных монорельсовых дорог и лентами автомобильных трасс, и тянущиеся иногда на километры. То там, то тут на стенах домов виднелись яркие пятна зелени. Урбафермерство в последние годы приобретало размах настоящей пандемии. На специальных террасах и ярусах, лепящихся к домам, выращивали всё подряд, начиная от прозаических цветов и травы до небольших деревцев. Как правило, назначение посадок было чисто прагматичным: каждая ячейка такой террасы представляла собой крошечное подсобное хозяйство, где для себя выращивали что-нибудь съестное, и реже – декоративное. Иногда даже держали небольших животных. Как бы их не использовали, террасы с зеленью вносили приятное разнообразие в среду, состоящую из бетона, стали и стекла, тем паче, что естественных зелёных зон почти не осталось.

Одна из них по графику вот-вот должна была исчезнуть под ковшами экскаваторов и отвалами бульдозеров. Демарш, устроенный протестующими, ничего не менял. Только немного отодвигал сроки начала нового строительства.

Спорный участок Роман увидел только тогда, когда его вертолёт, сделав плавный разворот, пошёл на снижение: он был так мал, а окружающие его дома так высоки, что сквер казался дном огромного колодца. Там, на этом дне, уже стояла наготове строительная техника, несколько полицейских машин и кучка людей, держащих в руках плакаты. Из-за такого скопления народа и машин свободного места здесь почти не оставалось, и автопилот с трудом нашёл пригодный для посадки пятачок. Увидев выходящего Романа, толпа недобро загудела. В основном её составляли пенсионеры. На плакатах – больших листах бумаги – красовались наскоро написанные лозунги: «Оставьте нам хоть клочок природы» и «Город – не только дома и дороги».

– Не понимаю, что вас так возмутило, – начал первым Роман. – Разве в городе мало зелени?

– Что проку от ваших висячих огородов! – раздался визгливый старушечий выкрик. – Наши внуки скоро забудут, что такое ходить по настоящей земле!

Остальные тоже загомонили, наступая на стоящего во главе строительных бригад Романа.

Роман вздохнул и принялся объяснять необходимость данного шага, видя, что его слова не доходят до распетушившихся стариков. Да он и не рассчитывал на понимание. Всё, что он сейчас говорил, было просто, что называется, для очистки совести. Когда время, оставшееся до начала строительства истекло, Роман позволил себе подискутировать ещё минут пять, потом просто повернулся и пошёл к вертолёту, сделав знак полицейским. Взлетая, он видел, как пикетчиков быстро окружили и мягко, но настойчиво оттеснили в сторону, давая дорогу ринувшемся на обречённый сквер строителям. Обратную дорогу он проделал над теми же кварталами, но город, который сейчас плыл под брюхом вертолёта, уже был не тем городом, над которым он пролетал ещё час назад. Это был мир вечной изменчивости, в котором ничего не оставалось статичным надолго. Особенно в последнее время.

Постоянно увеличивающееся, несмотря на все принятые меры, население требовало жизненного пространства, которое уже попросту негде было взять; город и так заполонил собой едва ли не всю сушу и даже, частично, прибрежные воды морей и океанов. Поэтому приходилось идти на всевозможные ухищрения. Вроде того же увеличения этажности. Из-за этого человек, отсутствующий в своём доме, скажем пару дней, вернувшись, мог его и не узнать. Дома росли, как грибы. Если конструкция уже не позволяла производить достройку, дом попросту демонтировался, и на его месте строился новый, уже с учётом всё возрастающих требований.

За истекший час «подрасти» могло и Управление градостроительства 226-го района. Двадцать новых этажей – не предел для здания, которое оно занимало.

Управление за время его отсутствия не выросло, но карточек на столе заметно прибавилось.

Роман быстро просмотрел всю накопившуюся почту, чуть задержавшись лишь на одной карточке. Из того, что в ней было написано, явствовало, что Главное строительное управление предписывает провести в районе 226 так называемую «оптимизацию жилых площадей, с учётом вновь введённых норм». Иначе говоря, уменьшить площади квартир. Ещё одно ухищрение.

Прочтя прилагающееся к предписанию обоснование, Роман ненадолго задумался. Судя по приведённым цифрам, информацию, которой он располагал утром, можно было считать устаревшей: спрос явно опережал предложение. А поскольку увеличение этажей и застройка оставшихся свободных клочков не спасало положение, было решено ужать уже имеющиеся квартиры. Конструкции современных домов позволяли делать это достаточно быстро и без больших затрат, а строителей, которые производили такие работы, так и называли – «ужимщики». Это, естественно, всегда вызывало бурные протесты жильцов, однако закон был на стороне Управлений. Тем более в 226-м квартале это будет сделать достаточно просто. Здесь селились в основном мелкие служащие, так что больших проблем с его населением быть не должно. Не то, что в его элитном 1312-м. Там живут солидные люди, привыкшие к излишествам и не обременяющие себя плебейскими занятиями вроде урбафермерства. Попробовали бы они провернуть такой фокус в его районе!

Начало работ планировалось на 23–00 этого дня, и Роман подумал, что у здешних жильцов будет беспокойная ночь.

Прочтя весь документ от начала до конца, он завизировал его, введя в таймер время начала работ, и через минуту уже забыл о нём.

* * *

Сменщик появился без пятнадцати восемь – минута в минуту. Проведя стандартную процедуру передачи дежурства, Роман пожелал ему хорошо поработать и, получив в ответ обычное «хорошо отдохнуть», направился к двери. Когда она закрывалась за ним, часы на стене показывали ровно пять часов вечера.

До дома он добрался без особых приключений. В подземном гараже вроде бы всё было как обычно, однако, поднявшись на свой этаж, он понял, что в его доме что-то изменилось.

На площадке было не шесть дверей, как утром, а девять.

Предчувствуя недоброе, он открыл свою, и сразу всё понял. «Ужимщики» поработали и над этим домом. Его квартиру было не узнать. Теперь она стала на добрую четверть меньше, и от былого уюта не осталось и следа. И хотя большая часть интерьера всё же сохранилась, это уже было не то, далеко не то.

На полу лежали два пакета. Подняв и вскрыв первый, Роман обнаружил внутри стандартное письмо, которые рассылались Управлениями жильцам.

«Управление градостроительства района 1312 уведомляет Вас о том, что, согласно предписанию Главного строительного управления № 1458755 от 18 июля сего года, квартиры дома № 456-Д16 подлежат оптимизации в размере от первоначальной площади.»

Дальше Роман читать не стал. И так всё было ясно как божий день. Видимо, дела обстояли настолько паршиво, что Главное управление решило ужать всё, что только можно, в городе, невзирая на статус жилья и статус его владельца. Скоро их квартиры превратятся в пеналы, где места останется только для кровати и унитаза. Вот тебе и элитный район. Весьма возможно, что решение было принято на самом высшем уровне, возможно даже в Правительстве. В любом случае протестовать бесполезно, это он знал точно. Его соседи, конечно, поднимут шум, но это ничего не даст.

Потратят нервы и время, только и всего.

Пока он торчал на работе, разгребая невообразимый ворох дел, метался над подведомственным его Управлению районом, кому-то что-то доказывал и колесил по бесконечным утренним и вечерним дорогам, они успели и принять решение и реализовать его.

«Оперативно», – невольно подумал Роман.

Второй пакет содержал в себе множество крошечных пакетиков с семенами и инструкцию. Тупо глядя на содержимое, Роман поднял голову и только сейчас заметил, что за окнами виднеются фермы террас. Держа пакет в руке, он точно сомнамбула прошёл к балконной двери, открыл её и выглянул наружу.

Строители установили не только террасы, но и поставили на них пластиковые лотки, уже наполненные искусственным грунтом. Оставалось только бросить в него семена.

Роман поглядел на то, что держали его руки. Пакетики с семенами различных цветов, разнотравье, а ещё огурцы, укроп, кабачки… Кабачки! Это уже не лезло ни в какие ворота. Он, житель, имеющий второй социальный статус, будет сажать кабачки! Да что они позволяют себе!

Швырнув пакеты на пол, Роман заметался по квартире, душимый бессильной злобой, топча разбросанные по полу пакеты и яркие рекламные буклеты, воспевающие многочисленные выгоды от урбафермерства. А потом, движимый каким-то необъяснимым импульсом, собрал их в одну охапку, вскрыл и принялся, не разбирая, что сажает, яростно втыкать содержимое в рыхлую почву. ^ТМ

Николенька
Дарья ЗАРУБИНА

техника – молодёжи || № 04 (997) 2016

– Потерпи, зайчик, ещё полчасика, – прошептала мама на ухо. От прикосновения её губ стало щекотно, и Николенька принялся изо всех сил тереть ухо, щеку, а заодно и мамин нос, то и дело попадавший под руку. В «таврии» было тесно.

В ней было тесно и с бабушкой, а уж с тётей Зиной места не оставалось вовсе. Но Николенька старательно делал вид, что не замечает тётки: смотрел в окно на проплывающие мимо бревенчатые дома, стариков, продающих у дороги грибы и чернику, на плотную полосу ельника. Потом скинул с ноги сандалию и попытался дотянуться большим пальцем до ручки стеклоподъёмника, но непослушная нога соскользнула и ударилась о мамино колено.

Мама прошептала ещё что-то утешительное и щекотное, пересадила со своей правой ноги на левую, под самый бок к необъятной тёте Зине. О стеклоподъёмнике можно было забыть. Зато тётка тотчас протянула полные рыхлые руки и зашептала странным тоненьким голоском, который у взрослых всегда есть в запасе на случай встречи с кем-то небольшим и молчаливым, вроде Николеньки:

– Иди ко мне, мой калосий, иди к тёте.

Николенька не стал кричать. Хотя хотелось. От одной мысли, что сейчас тётка ухватит его и поволочёт к себе на руки, хотелось открыть рот и зареветь так, чтобы дедушке за рулём заложило уши. Но Николенька только намертво вцепился в мамину футболку и сурово, исподлобья, посмотрел на тётку.

– Ой, какие мы мамины! – восхитилась та, прижимая руки к груди. – Может, ему конфетку, Надя? Мамин подбородок прошёл туда-сюда, легко коснувшись волос на макушке Николеньки. Коля понял, что конфетки не будет и снова уставился в окно, где были ели, ели, ели.

Николенька начал дремать. Привалился к маминому плечу. Между передними креслами стала видна дорога. Длинная серая лента крупными волнами бежала до горизонта и там падала за край. А по этой ленте ползли навстречу разноцветные букашки встречных машин.

Одна из них, бордовая, то и дело выглядывала из-за белого короба медленно катившейся хлебовозки. Водитель неторопливого фургона посигналил, мол, не высовывайся. Однако водитель бордовой не утерпел, резко выскочил на встречную, надеясь успеть вклиниться перед газелью с хлебом. И понёсся прямо навстречу зелёной «таврии». Дедушка вцепился в руль и ударил по тормозам. Мама – в Николеньку и изо всех сил упёрлась коленями в переднее сиденье. Завизжали тормоза и тётя Зина. И Николенька закричал. Закричал так громко, что проснулся. Но всё кричал и кричал, пока мама тормошила его, заглядывала в рот – не прикусил ли во сне язычок.

– Может, ногу отоспал? – лезла тётя Зина.

– Что, сыночек, что? – спрашивала мама, осматривая с врачебной дотошностью. – Приснилось что-то? Пить? Сикать?

– Не-е! – кричал Николенька, отбиваясь от шарящих по нему рук.

– Пап, останови, – попросила мама дедушку, и тот покорно съехал на обочину. Женщины выскочили из дверей, из багажника достали горшок и усадили на него вмиг замолчавшего Коленьку.

– Не буду, – через минуту резюмировал он. Мама вытащила из упаковки салфетку. Тётя Зина, пыхтя, принялась упихиваться в машину. Дедушка курил и смотрел на дорогу.

– Вот ведь идиот, – подумал он, глядя, как бордовая легковушка лихо обходит по встречной хлебный фургон. – Допрыгается.

Все загрузились в машину. Дедушка забросил вымытый горшок в багажник, втоптал сигарету в песок и вернулся за руль.

И снова были ели. Потом сосны вперемежку с пыльными берёзами. Через белые опоры моста блеснула река. Осталась позади. Стал накрапывать дождь. Припустил сильнее. И ровная стена деревьев за окном потемнела и насупилась. Песок по обеим сторонам асфальта мгновенно расползся в жидкую грязь. Но дождь стал затихать. Задремала мама. Задремал Николенька. Задремала тётя Зина. Дедушка неторопливо пристроился в хвост КАМАЗу, гружёному кругляком. В приоткрытое окно пахло влагой и пилёной сосной. Дедушка включил радио, покрутил ручку, ловя волну.

Но тут идущий впереди КАМАЗ начало кренить на повороте. В лобовое стекло «таврии» полетела жидкая грязь. Грузовик ревел, стараясь справиться с грязной жижей и вновь встать на асфальт. Что-то лопнуло, звякнула цепь. И несколько брёвен покатились из кузова, целясь прямо в лицо дедушке.

Николенька не стал раздумывать. Он сердито ткнул маму кулачком в бок и заревел.

– Что? – встрепенулась она, сонно моргая. – Что такое? Придавила? Извини, зайчик, уснула мама… – Не-е, – кричал Николеньлка, – нада! На-ада!

– Что, что надо? – переспросила мама. – Болит? Кушать? Водички?

– На-ада! – закричал Николенька, стараясь выжать из глаз слёзы.

– По заднице бы надо, – философски заметил дедушка, всё же неторопливо убавляя газ.

Машина остановилась. Под тёткины «да что ж это такое?» мама вытащила Николеньку, собираясь всё-таки последовать совету дедушки. Но Коля тотчас затих.

– Пить, – спокойно сказал он. – Ку-сить.

И показал пальцем в рот, где томились в бездействии четыре новых молочных зуба.

Мама со вздохом взяла сумку, открыла пюре, достала ложечку и бутылочку.

– Да, у семи нянек. – брезгливо подумал шофёр КАМАЗа, глядя в зеркало заднего вида на высыпавшее из «таврии» семейство, нервно плясавшее вокруг маленького тирана. – По заднице бы его.

– Где мой сладкий мальчик! – воскликнула бабушка, как только машина остановилась у крыльца. Мама протянула ей в дверь Николеньку, и бабушка тотчас подхватила его на руки и принялась целовать в круглые щёки: – Вот он, мой ангелочек!

– Ангелочек, – устало пробормотала мама, выбираясь их машины. – Видела бы ты, что этот ангелочек в дороге творил.

А Николенька покорно повис на руках у бабушки, чувствуя, как неотвратимо слипаются глаза. ^ТМ