Текст книги "Истребитель поганцев (ЛП)"

Автор книги: Дариус Хинкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Увидев, что Маленет пришла в сознание, гроты пришли в неистовый восторг. Они все начали дико смеяться и танцевать вокруг неё, звеня маленькими колокольчиками и дудя в дудочки.

Маленет напряглась, пытаясь разорвать путы, но они не поддавались. Она огляделась в поисках своего оружия, но грот-моллюск захихикал, показывая её ножи и, пританцовывая на месте, он размахивал ими прямо у неё перед носом. А затем показал ей влажную сетку, которой было обёрнуто её тело.

– Клянусь кровью Кхаина, ты заплатишь за это, – процедила Маленет, глядя на гадкое создание.

Когда мысли в её голове прояснились, она сообразила, что этот грот должно быть и заарканил её на палубе «Ангаз-Кара».

– Я буду свежевать тебя заживо. Медленно. Очень медленно. Ты у меня познаешь такую боль, какую даже представить не можешь.

Она провыла тираду с такой страстью, что гроты остановили свой танец и уставились на моллюскоподобного мутанта. Тот, казалось, сначала смутился, но потом, оглядев путы на теле Маленет, снова заулыбался и, весело размахивая её ножами, принялся, пританцовывая, выписывать по спине сквига круги. Затем он наклонился к ней, заполнив весь её обзор своей грибной тушкой. Лицо внутри панциря сморщилось в жуткую гримасу, и из его глотки вырвался странный булькающий звук. Маленет попыталась отвернуть голову, предполагая, что тварь сейчас срыгнёт на неё. Но вместе с рвотными содроганиями грот выплюнул альвийское слово: «Ты». Он кашлял, будто подавился едой. Было очевидно, что ему было неимоверно сложно произнести слово на альвийском языке, но Маленет была удивлена даже самой его попыткой. Она никогда даже не слышала, чтобы гроты говорили на каких-то других языках, кроме своего пронзительного визжания. К её изумлению, тварь способилась выплюнуть ещё несколько сдавленных слов: «будешь… той, кого… наша… будет… свежевать».

Мутант выпрямился, хватая ртом воздух, пока остальные гроты глядели на него с восхищением, явно потрясённые его разговорными способностями.

Жажда крови дрожью пробежала по её телу, когда Маленет вспомнила, как её схватили. Она ощутила всю унизительность своего положения. Она даже не могла вообразить чего-нибудь более позорного, чем быть схваченной вот этими нелепыми, жалкими тварями. Маленет внимательно разглядывала похожего на моллюска грота, запоминая его внешность до мельчайших подробностей.

– Нет, – прошептала она, – я не буду тебя убивать, – я оставлю тебя вживых. Клянусь самим Кхаином. Я найду способ поддерживать в тебе жизнь, чтобы можно было мучить тебя до конца моих дней.

Тварь снова наклонилась к ней вплотную, пахнув ей в лицо землистой вонью.

– Не-а, – хихикнул грот, – Моя так не думать. Как раз наоборот.

Маленет издала стон, исполненный такой чистой ярости, будто испытала экстаз, но всё равно не смогла вырваться.

«Не думала я, что ты можешь пасть ещё ниже, – проворчала её мёртвая госпожа. – Но ты опозорила нас обеих. Как ты могла позволить этим несуразным недомеркам дать себя схватить?»

– Это всё из-за тебя! – воскликнула Маленет так резко, что все гроты вздрогнули. – Ты послала меня на корму корабля. Ты послала меня подальше от Истребителя. Если бы я тебя не послушала, то не была бы сейчас тут.

Гроты в недоумении уставились на Маленет, а потом повернулись друг к дружке и снова начали хихикать. Но она больше не обращала на них внимания.

– Ты сказала, что ведёшь кого-то ко мне!

«Вот, тупая балда. Зачем бы я посылала тебя туда, где опасно? Один из этих гротов разговаривал через меня. Он говорил другим, что ведёт тебя. Это о тебе шла речь. Они просто говорили в твою голову».

– Но это был твой голос!

«Они колдуны, тупица. Посмотри на обожжённого с его флаконами и бутылочками. Они могут обращаться к эфиру при помощи своих снадобий и ритуалов, прямо как делаем мы в Храмах Убийств».

Когда Маленет, наконец, поняла, как сильно она сглупила, её ярость вновь вскипела, и она выплюнула, обращаясь к моллюскоподобному гроту:

– Ты будешь кричать целое столетие!

Гроты засмеялись пуще прежнего и вновь повели свой хоровод вокруг неё. Обожжённый, в своём балахоне, звякал бутылочками при каждом прыжке и повороте. А потом, под восторженными взглядами остальных, он достал из складок одежды своими обугленными пальцами какую-то крупинку и вдавил её в предплечье Маленет.

– Кхаин тебя заколи, – прошипела она. – Что ты творишь?

Чёрная крупинка скрылась у неё под кожей словно камешек, брошенный в середину пруда.

– Что это? – взвыла она, дёргая рукой туда-сюда, как будто могла вытрясти крупинку обратно наружу.

Гроты нависали над ней, продолжая хихикать и пялиться на её руку. У Маленет появилось странное ощущение лопающихся пузырьков под кожей, а затем на руке появилось тёмное пятно, похожее на синяк. Ощущение пузырьков усилилось, и по тёмному пятну пошла рябь, как по разгоняемой ветром воде.

«Они отравили тебя, – в голосе её госпожи явно звучала паника. – Отравили нас. Мы умрём на этом летающем слизняке».

Маленет сделала глубокий вдох и попыталась успокоиться, начав читать один из старых кровавых заветов.

– Нет, – сказала она, когда ей удалось успокоить своё дыхание. – Это бессмысленно. Зачем им меня ловить, если они хотели просто меня убить? – она посмотрела на физиономии гротов, разглядывая их ухмыляющиеся рожи. – Они могли просто убить меня на «Ангаз-Каре». Зачем им прилагать такие усилия, чтобы говоря через тебя, утаскивать меня с корабля?

Похожий на моллюска грот закивал, продолжая скалить в широкой ухмылке свои жёлтые клыки.

– Приманка.

– Приманка? – Маленет встряхнула головой. – Чтобы поймать кого?

Грот поднял бровь, пытаясь придать себе надменный вид.

– Истребителя.

Маленет уставилась на него в недоумении. А затем рассмеялась, искренним смехом.

– Готрека? Вы схватили меня, потому что хотите поймать Готрека? Во имя всех богов, зачем вы хотите, чтобы он пришёл к вам? Он же от вас и мокрого места не оставит.

– Руна, – грот подмигнул ей, широко улыбаясь.

По крайней мере, это было разумным объяснением, но Маленет всё равно считала ситуацию комичной.

– И вы думаете, что он придёт за мной? Да, он ненавидит меня. Вы, кретины. Он будет только рад, что вы меня забрали, – она снова рассмеялась, крехтя одновременно. – Клянусь Богом Убийств, вы ещё тупее, чем он.

Грот нахмурился и выдавил ещё несколько слов на альвийском:

– Он твоя ненавидеть?

– Да. Конечно. Ему на меня плевать. Он как раз собирался отрубить мне голову, когда вы ему помешали.

Теперь грот выглядел совсем смутившимся. Он попятился от неё и забормотал что-то быстрым шёпотом своим спутникам. Музыка прекратилась, и все зеленокожие начали беспокойно переглядываться. Затем они повернулись к ней и некоторое время, молча, с подозрением на неё смотрели. Моллюскоподобный грот медленно кивнул, а в его глазах засветился коварный огонёк.

– Твоя обманывать нас, – сказал он, и ухмылка вернулась на его искажённые черты.

Маленет простонала, а затем, пожав плечами, произнесла:

– Неважно, что вы думаете. Я всё равно найду способ освободиться, и вот тогда вы узнаете, что бывает с…

Что-то выскочило из её руки, и струйка крови потекла по коже. Тошнота подступила к её горлу, когда Маленет увидела пухлую поганку с красной шляпкой, торчавшую из её мышц, нарушив элегантную форму созданного Кхаином тела.

– Проклятье! – вскрикнула она, задёргав опять своей рукой, пытаясь сбросить с неё гриб. – Снимите его с меня!

Она продолжила брыкаться и извиваться в путах, но тут рядом с первой поганкой выскочила ещё одна. На длинной тонкой ножке, с заострённой бледно жёлтой шляпкой. И пока Маленет с ужасом глядела на неё, на её руке выросли ещё несколько грибов.

– Нет! – взвыла она, в ужасе от подобного осквернения собственной плоти.

Всё, что она делала в жизни было данью Богу Убийств. Каждое убийство было молитвой. Но как ей приносить дань, если её тело станет таким же нескладным, как у гротов? Как сможет она впредь драться с присущей ей грацией и мастерством? Она с ужасом глянула на грота, выглядевшего как комок трутовиков на ножках. Нет, она не могла стать такой!

– Остановите это, и я помогу вам! – ловя ртом воздух от перехватившего дыхания, быстро заговорила она. – Я ненавижу Истребителя также, как и он – меня. Если вы снимите с меня путы, я клянусь, я помогу вам поймать его. Я могу выдать вам его планы и повадки. Я всё-всё вам про него расскажу. Я знаю, что он собирается делать и куда направляется. В союзе со мной вы сможете заманить его в любое место, какое только захотите, – она с трудом приподняла голову, выгнув шею так, чтобы посмотреть в небо, но кроме облаков ничего не увидела. – А куда вы меня везёте? Куда вы хотите заманить Готрека?

Но гроты в ответ лишь молча пялились на неё, продолжая самодовольно ухмыляться.

– Будте вы все прокляты! – закричала Маленет, почувствовав, как жуткое ощущение пузырьков под кожей двинулось дальше, распространяясь по её руке. – Без моей помощи вам ни за что не поймать Истребителя. Только я знаю, как он думает. Вы совершаете ошибку. Он не последует за мной. Я ведь предала его!

Слово «предала» заставило Маленет отсановиться. Почему оно оставило после себя у неё во рту такое неловкое ощущение? Что такого неправильного было в предавании Готрека? Он был хамским, бесцеремонным боровом, которому было наплевать и на неё, и на дело Зигмара. Так почему же её охватила такая паника при мысли о том, что она предала его?

«Потому что ты всё испортила, идиотка. Единственное, что тебе надо было, это держать его на своей стороне. Как ты теперь доставишь руну в Азир? Он улетает с теми небесными шахтёрами, пока ты валяешься тут, превращаясь в… во что они тебя собираются тут превратить».

Маленет понимала, что её госпожа была права. Её план с треском провалился, но не это было причиной её страданий. Она бывала в ситуациях и похуже и всегда находила способ выбраться. Кхаин не оставлял её. Она придумает, как спастись и заставит моллюска за всё заплатить. Нет, было ещё кое-что. Когда она подумала о Готреке и Трахосе и вспомнила, сколько раз они спасали её, в груди что-то предательски защемило. Она вспомнила последние мгновения Трахоса на палубе «Ангаз-Кара». Она знала, что означала та молния. Судьба, которой он так страшился, свершилась. Он был снова убит и будет воссоздан в Азире, потеряв последние обрывки памяти, что у него ещё оставались. Он был так сильно ранен, что, наверное, понимал, что с ним случится, но всё равно решил не оставлять её. Он не бросил её. Незнакомое чувство накатывало на неё, грозя накрыть с головой. Она подавила его, понимая, что это слабость. Ей не требовалось никакое товарищество. Всё, что ей требовалось это сила Кхаина. Если Трахос хотел погубить себя ради её блага, значит, он был глупец. Она бы не поступила так ради него. Ещё что-то вылезло из её кожи. Оно выглядело как пурпурный оборчатый коралл, трепещущий на ветру. Маленет стало плохо от одного его вида. Вся её рука волнообразно колыхалась и трепетала. Как она теперь сможет служить Кхаину? Она же теперь будет такой же неуклюжей, как люди. Её охватила ярость. Они её погубили.

«Может отрежешь себе руку?»

Маленет уже собралась выругаться, когда поняла, что в кои-то веки её госпожа была серьёзна.

«Харадронцы конечно те ещё болваны, но они делают замечательные машины. Если ты отнимешь себе руку, возможно они смогут создать для тебя что-нибудь элегантное и сбалансированное на замену. Может быть это даже улучшит твои показатели?»

«Она уже не будет той плотью, что даровал мне Кхаин», – подумала Маленет, хотя была вынуждена признать, что идея была не такой уж и абсурдной. Ведь, в конечном счёте, внешний вид был не так важен, как смертоность. И в любом случае она не могла продолжать жить с такой рукой, какой та была сейчас.

– Готрек не пойдёт за мной! – огрызнулась она, снова пытаясь разорвать путы. – Ваш единственный шанс, это дать мне помочь вам.

Похожий на моллюска грот опять наклонился к ней, понимающе улыбаясь.

– Твоя обманывать.

– Я не обманываю, идиот ты тупой. Вы должны меня освободить.

Грот рассмеялся.

– Когда наша прилететь в Местечко, – он постучал пальцем по шляпке одной из поганок на её руке, – мы твоя посадить.

Ярость Маленет вырвалась из её горла тонким воем, но она смогла сохранить достаточно спокойствия, чтобы думать. У них были её ножи, но она была дочерью Кхаина. И была такой смертоносной, какой гроты даже вообразить себе не могли. Ей надо было просто дождаться подходящего момента. Время для мести ещё настанет, но не здесь, в облаках, на спине этой зверюги. Она могла бы с лёгкостью перебить гротов, но у неё не получилось бы управлять их крылатой тварью, упав с которой, она неминуемо разбилась бы насмерть.

Она сделала глубокий вдох и успокоила себя, представив, как она могла бы мучить похожего на моллюска грота. Ей просто нужно проявить немножко терпения. Когда они приземлятся, она смогла бы убить всех, а вожака одурманить ядом, чтобы позже можно было делать с ним всё, что заблагорассудится. Она расслабилась и закрыла глаза, пытаясь не обращать внимания на неприятное ощущение в руке, где под кожей смещались и отекали мыщцы. Чуть погодя, видя, что она не собирается больше делать ничего забавного, гроты потеряли к ней интерес и расселись в передней части своего зверя, уставившись в облака.

Часы медленно тянулись, и мысли Маленет блуждали, убаюканные мерными взмахами крыльев сквига. Она вздрогнула, внезапно осознав, что заснула. Должно быть сказалось остаточное влияние яда, использованного гротами. Она не знала, сколько прошло времени, но картина вокруг неё изменилась. Залитые лунным светом облака пропали, и зверь теперь летел в тёмном влажном тумане. Было почти ничего не видно, но она уловила очертания чего-то высокого проносившиеся справа и слева. Туман был таким плотным, что это запросто могли быть как горные вершины, так и макушки деревьев. Маленет предположила, что пусть это будут не горы. У неё было неизвесно откуда взявшееся ощущение, что они очень сильно снизились. И было похоже, что, пока она спала, наступила осень. Воздух был промозглый, а туман был наполнен запахами павшей листвы. Она услышала потрескивание ветвей и поняла, что её ощущение не подвело её – они были у самой земли. Гроты, свешиваясь за бортики паланкина, пялились в туман и не обращали на неё никакого внимания. Всё было подсвечено каким-то ядовитым светом, и Маленет ахнула от ужаса, увидев свою руку, распухшую до неузнаваемости и похожую больше на ствол покрытого лишаями дерева. Обожжённый грот услышал её и, повернув свою покрытую капюшоном голову, глянул в её сторону. Он похлопал по плечу моллюскоподобного, и тот, не мешкая, подбежал к ней, продолжая хитро скалиться.

– Мы вернуцца. В Местечко.

У Маленет колотилось сердце. Если они скоро будут приземляться, то, значит, и время, когда она сможет отомстить этой твари, тоже приближалось. Ведь, если она была больше не достойна служить Кхаину, единственное, ради чего ей ещё оставалось жить, это заставить эту гадину заплатить за всё.

– Что ещё за Местечко? – спросила она, изо всех сил пытаясь сохранить голос спокойным.

– Дом, – с жизнерадостной непосредственностью ответил грот, как будто общался с закадычным приятелем. – И дом Лунакороля.

– Но, что это такое? – продолжила она спрашивать, пока идиотическое существо было готово отвечать на её вопросы. – Крепость? Пещера? Нора в земле?

Грот неопределённо помахал своими щупальцами.

– Мир.

– Что ты хочешь сказать? Вы увезли меня из Хамона? Из Владения?

– В Местечко, – охотно закивал грот. – Тута мы кормить наши мечты.

Тварь определённо была чокнутой. Они все были чокнутыми. Маленет подумала, что то, что грот называл другим миром, скорее всего было просто какой-то горной крепостью или крупным городом.

Тут один из прочих гротов вскрикнул, оглянувшись и указывая на что-то в тумане. Окружавшие огни казались крупнее и ближе, и к звукам потрескивавших ветвей добавились писк и жужжание мелкой живности. Гигантский сквиг ещё несколько раз взмахнул крыльями и плюхнулся в озерцо, подняв в воздух кучу грязевых брызг и целое облако насекомых.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Капитан Солмундссон опустил свой тесак и, переводя дыхание, облокотился на поручни. Нападение закончилось. Палуба «Ангаз-Кара» была усыпана трупами, но рои атаковавших тварей рассеивались. Во тьме звучали рога и удары гонгов, – зеленокожие уводили своих зверей обратно в облака.

– Они отступают! – проревел капитан, запрыгнув на один из двиргателей и вскинув вверх свой клинок. Он старался выглядеть победоносно, но не ощущал ничего подобного. Больше половины его команды было перебито или удушено жуткой порослью. И зеленокожие начали отступление на пике своей победы. Что-то тут было не так. Почему они уходили как раз, когда уже могли захватить корабль?

Члены команды ответили ему нестройным хором радостных выкриков, но в их голосах звучало то же сомнение, что испытывал и он. Корабль кренился на бок, и из дыры в палубном покрытии валил дым. Солмундссон спрыгнул с двиргателя и широким шагом направился к своему старшему двиргателисту Хорстуну.

– Займитесь тушением пожара, – сказал он.

Хорстун отсалютовал и, прихрамывая, отправился выполнять приказание, сзывая на ходу себе в помощники других двиргателистов.

Оглядываясь по сторонам, Солмундссон почувствовал одновременно прилив злости и печали. От лежавших вповалку тел мёртвых и умирающих на палубе не было свободного места. В его голове начало зарождатсья сомнение, что же он натворил? Он был настолько уверен, что доберётся до затерянного города, что даже не рассматривал последствий возможной неудачи.

Он припомнил свой последний разговор с отцом как раз перед отлётом из Барак-Урбаза. За день до начала экспедиции лорд-адмирал Солмунд вызвал его к себе на закрытую беседу.

– У тебя всё обязано получиться, – произнёс он с шокрировавшей тогда Солмундссона настойчивостью. – Лунокланы зажали нас. Я ещё никому кроме тебя этого не говорил, но Барак-Урбаз находится в опасности. Гроты надвигаются со всех сторон. Их проклятая луна распространяет эту их тьму по всей Айаде. Они захватывают наши пограничные форты один за другим. Нам нужно новое оружие. Нам нужно как-то остановить Лунакороля, прежде чем луна достигнет своей полной фазы.

Солмундссон вспомнил, как потрясён он был от сказанного отцом. Сама мысль о том, что Барак-Урбаз может пасть, никогда даже в голову ему не приходила.

Он остановился помочь сесть одному из своих монтёров-двиргателеводов. Аккуратно сняв с дуардина разбитый шлем, он протянул ему флягу с водой. Монтёр благодарно кивнул, глядя на Солмундссона полными доверия глазами. Это немного рассеяло тёмные мысли капитана. И он начал ходить по палубе, помогая членам своей команды и раздавая приказания. И, как и всегда, когда он не сидел сложа руки, у него появилось понимание смысла своего существования.

– Способ есть всегда, – повторял он с возраставшей уверенностью, продолжая топать сквозь клубы дыма по палубе туда и сюда, поправляя завалившиеся штабели ящиков со снаряжением и добивая раненых сквигов ударами тесака.

Затем он заметил Истребителя, присевшего недалеко от центра палубы. Он поспешил к нему и остановился в нескольких шагах, потрясённый увиденным. Смерть Трахоса проделала дыру сквозь весь корабль, искривив и расплавив пластины палубы и опалив дочерна металл.

«Должно быть, это и была одна из основных причин проблем с двиргателями», – сообразил Солмендссон.

Всполохи энергии всё ещё мерцали во тьме, и повсюду вокруг Истребителя валялись осколки доспехов грозорождённого вечного. Сам он практически целиком был уничтожен разрядом молнии, оставив после себя лишь обугленный силуэт, но кусочки металлической брони всё ещё лежали на палубе, поблёскивая и мерцая. Готрек держал один из осколков, но как раз, когда Солмундссон подошёл, металл в руке Истребителя замигал и исчез, оставив после себя несколько песчинок пыли. Один за другим все остальные кусочки также пропали, пока не осталась только прореха в палубе.

Готрек ещё некоторое время оставался сгорбленным, но потом, заметив Солмундссона, поднялся на ноги, повернувшись к нему лицом. По его застывшему, будто каменному выражению было невозможно понять, о чём он думал. Истребитель разжал кулак, позволив лёгкому бризу подхватить лежавший там пепел.

– Как он сможет присоединиться к своим предкам, – нахмурился Солмундссон, – если он бесконца перерождается?

Готрек молча смотрел, как унесённый ветром пепел исчез в ночи, а потом сказал:

– К предкам? Он не мог вспомнить собственных родителей, – Истребитель глянул на дыру в палубе и пробормотал в бороду. – Зачем, Трахос? Она была вертлявой лгуньей. И она терпеть тебя не могла.

– Маленет? – покачал головой Солмундссон.

– Угу. Трахос пытался добраться до неё. Ублюдочные гроби тащили её с палубы. На эту свою, летающую парашу. А Трахос доставил им неприятностей. Один Грунгни знает зачем, но он пытался любой ценой не дать им заполучить её, – он указал топором на горы сквигов и гротов, валявшиеся вокруг них. – Они не ожидали, а он хорошо дрался. С честью, – он разговаривал больше с самим собой, нежели с Солмундссоном. – Но зачем? Единственное, что он помнил, это, что должен избегать собственной гибели. От него оставалось так мало, что он понимал, что будет, если… – он махнул топором на дыру, – если вот это случится.

– А я думал, что грозорождённые вечные живут вечно. Я думал, что они бессмертные.

– Телом, возможно да, но не разумом, – в голосе Готрека звучала злость на самого Трахоса, нежели его гибель. – Он отбросил своё прошлое, пытаясь помочь этой вероломной альвийке.

– Вероломной? – Солмундссон указал своим тесаком в сторону лежавших трупов своих матросов. – Это что-ли из-за неё? Она этим гадам помогала? Поэтому они её забрали? Она в сговоре с Лунокланами?

– Она в сговоре только сама с собой, – произнёс Готрек сквозь зубы, и, сверкнув глазом, добавил. – Она предала меня задолго до того, как мы здесь оказались. Она обманывала меня с того самого момента, как мы прибыли в Барак-Урбаз. Пподстроила всё так, что я не смог избавиться от этой руны.

– Как? О чём ты говоришь?

Готрек пожал плечами.

– У неё была какая-то приспособа. Перепускной клапан, который она вставляла во всё, что я пытался использовать на проклятой руне.

– Я знал!

– Что знал?

– Выжигательница могла сработать, – он похлопал по кошелю у себя на поясе, в котором лежал кристал. – Должна была сработать. Но её перепускной клапан должно быть зашунтировал эфирный поток. Мне казалось это странным. Выжигательница ни разу не подводила раньше. Значит, твоя альвийская подруга в ответе за это.

– Подруга? – Готрек с горечью рассмеялся и бросил взгляд на руну у себя в груди.

Солмундссон заметил, что руна Истребителя была холодной и неактивной.

– Ты не использовал пра-золото? Ты мог обратить его против зеленокожих, – его сердце забилось чаще, когда он сделал следующее умозаключение. – Ты мог спасти мою команду.

Готрек поднял на него испепеляющий взгляд.

– У тебя совсем ушей нет под этой твоей шапкой? – он постучал пальцем по руне. – Это не то оружие, которое я могу включать или выключать по своей прихоти. Это яд. И если бы я позволил ей управлять мной, сейчас вся твоя команда была бы мертва, а не только половина.

Солмундссон не совсем понял, о чём говорил Готрек, но тот выглядел готовым снести ему голову, так что капитан решил оставить эту тему. Он посмотрел на силуэт, оставшийся от Трахоса.

– А он знал о предательстве? Он знал, что она была предателем?

Готрек открыл рот, чтобы рявкнуть что-нибудь резкое, но внезапно горевший в взгляде огонь потух, и на его лице появилось озадаченное выражение.

– Угу. Знал, – Истребитель потряс головой. – И всё равно принял смерть за неё.

Он развернулся и потопал прочь.

– Корабль на плаву, – произнёс двиргателист Хорстун, когда, ковыляя, подошёл к Солмундссону, его лицо было покрыто потом и машинным маслом. – Но потребуется полный ремонт, когда вернёмся в Барак-Урбаз. Я смогу поддерживать его на ходу до того времени.

– Хорошая работа, Хорстун, – Солмундссон похлопал его по плечу и огляделся по сторонам, все, кто мог, занимались тяжелоранеными, перевязывали им раны, латали лётные скафандры. – Займись ранеными. Мы не двинемся к Железному Караку, пока на борту не будет оказана помощь всем нуждающимся.

Двиргателист замялся, на его лице появилось страдальческое выражение.

– Что такое? – спросил Солмундссон.

– Мы сможем дотянуть назад до Барак-Урбаза, капитан, – ответил Хорстун. – Но нам ни за что не добраться до Железного Карака. Исходя из маршрутов, намеченных в Барак-Урбазе, так далеко нам не пройти. Мы сейчас в лучшем случае на полпути. Наши двиргатели слишком сильно повреждены. И мы потеряли половину топлива. Мы сможем дойти до дома, но двигаться куда-либо ещё попросту невозможно.

Солмундссон вперил в него долгий, полный гнева взгляд, но смог сдержать резкие слова и, в конце концов, просто кивнул.

– Займись ранеными.

Пока Хорстун, отдав честь, отправился помогать остальным, Солмундссон стоял прямо, сохраняя горделивую позу, но, когда двиргателист скрылся из виду, он сжал, потрясая, свои кулами.

– Я не могу сейчас вернуться в Барак-Урбаз. Должен быть какой-то другой путь, – он чувствовал на себе взгляд ухмыляющейся луны, но не поднял головы, понимая, каково ему будет встретиться сейчас с ней глазами. – Должно быть что-то, что я мог бы сделать.

Он огляделся в поисках Истребителя, припомнив, какой величественный вид тот являл, когда дрался с гротами. Одноглазый дуардин был похож на одного из богов-предков, чьи лики были изображены на сводах Адмиралтейского Дворца. Он нашёл Готрека на краю палубы, облокотившимся о поручни и смотревшим в след быстро удалявшимся меж облаков сквигам. Гроты гнали своих ездовых тварей с впечатляющей скоростью и уже почти полностью скрылись в ночной темноте, лунный свет лишь изредка поблескивал на их оружии. Солмундссон встал рядом с Готреком и тоже уставился им вслед.

– Им почти удалось захватить корабль, – произнёс он так тихо, чтобы его услышал только Готрек.

Истребитель фыркнул.

– Пока я на борту, ничего бы они не захватили.

– С этим не поспоришь. Но в тот момент, когда они решили отступить, они одерживали верх. Ещё бы несколько минут и вся моя команда была бы перебита, и корабль вошёл бы в пике. Может быть, ты и пережил бы это, но мы – точно нет. Я не понимаю, почему гроты вдруг решили отступить.

– Похоже их куда сильнее интересовала Маленет, чем твой корабль, – пожал плечами Готрек.

– Точняк, – сказал стоявший неподалёку двиргателевод, – они прийти за альвой.

Солмундссон, только сейчас заметивший его, немного запнулся, припоминая имя дуардина.

– Что ты говоришь, Орнольф?

Двиргателевод имел плачевный вид. Он стоял, скрючившись, в изорванном скафандре, и его словно при лихорадке била мелкая дрожь. Похоже, он был совсем без сил, и слова давались ему с таким трудом, что буквально душили его, прежде чем ему удавалось выплюнуть их.

– Они взять альву в Местечко Лунакороля. Я слышать их говорить так. Говорить про Жирноболото.

– Ты смог понять, что они говорили? – покачал головой Солмундссон. – Ты уверен?

Орнольф вздрогнул, на его лице отразилась паника, глаза забегали.

– Э… Альва сказать это. Она сказать, что они туда направляцца. На Жирноболото.

Солмундссон посмотрел на Готрека.

– Маленет умела разговаривать на языке зеленокожих?

Готрек пожал плечами.

Орнольф начал говорить что-то ещё, но его слова были полной тарабарщиной.

– Ты себя хорошо чувствуешь? – произнёс Солмундссон, успевая подхватить Орнольфа под руку, прежде чем тот повалился на палубу. – Уложите его в койку, – позвал он одного из своих помощников.

Орнольф пробовал протестовать, но его речь оставалась путанной, и Солундссон приказал помощнику его увести.

– Что ещё за Местечко Лунакороля? – спросил Готрек, прищурив свой глаз. – И что за Жирноболото?

– Про Жирноболото никогда не слышал, а Местечко считается обиталищем нашего врага. Лунакороль – могущественный вождь зеленокожих, контролирующий весь Хлама-Разлив, – Солмундссон поморщился, – и большую часть Айады, если уж на то пошло. Местечко – это его дом. Что это конкретно не знаю – крепость или какая-то сеть туннелей; знаю только, что находится оно где-то под Хлама-Разливом.

Готрек снова посмотрел вслед улетавшим сквигам, потом перевёл взгляд на дыру в палубе, оставленную смертью Трахоса. После чего отошёл от поручней, начав мерить палубу шагами.

– Так значит вы знаете, откуда лезут зеленокожие? – он свирепо посмотрел на Солмундссона. – И вы оставляете их там, вольными делать всё, что им захочется? Ничего не делая?

– Ты не понимаешь. Хлама-Разлив укрыт беспросветной ночью. Гроты превратили это место в настоящее подземелье. Никто даже близко не может к нему подобраться. А Местечко Лунакороля находится где-то под ним. Только чокнутый пойдёт туда.

– И поэтому вы позволяете этим летающим бочкам нападать на ваши флотилии и потрошить ваши небесные форты? – Готрек топал по палубе со всёвозраставшим гневом. – И даёте их королю преспокойно укреплять своё логово? Вот значит, как могучие небесные Владыки Харадрона относятся к своим врагам? Вы от них прячетесь?

– Мы не прячемся, Готрек. Мы планируем. Цеховые мастера и адмиралы не отправят флотилии в неразведанные края, не имея представления, с чем там придётся столкнуться, – но, пока он произносил свою речь, Солмундссон почувствовал, что здесь было что-то ещё. Гнев Истребителя был вызван не бездействием харадронцев. И он не против Лунакороля ополчился. Он был зол на что-то другое. Может быть на гибель грозорождённого вечного? Солмундссон посмотрел на всё ещё видневшийся рой сквигов.

«А может, это всё из-за неё?» – подумал он. – «Из-за Маленет. Может он расстроен из-за её потери?»

За время, проведённое в обществе Истребителя, Солмундссон уже усвоил, что расспрашивать его будет ошибкой, поэтому решил сменить тему.

– Мы понесли тяжёлые потери, Готрек, и мой корабль повреждён, но я найду способ продолжить экспедицию к Железному Караку. Смерть Трахоса не должна быть бесцельной. Мы всё ещё можем убрать руну и…

– Убрать эту долбанную руну? – борода Готрека ощетинилась, а лицо приобрело цвет сырого мяса. – Ты что думаешь, я продолжу таскаться в поисках затерянных городов?

Солмундссон потерял дар речи. Он не знал, плакать ему или смеяться. Истребитель определённо спятил.

– Ты больше не хочешь искать Железный Карак?

– Конечно я, будь оно неладно, не хочу! – Готрек с лязгом ударил полотном своей секиры по поручням. – А ты что думаешь? Не туда нам идти нужно!