Текст книги "Том Стволер"

Автор книги: Дарен Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Прим говорит:

– Да, мы хотим мусорщика.

Дяденька в тюремной форме смеется и качает головой.

– Тогда дайте нам гангстера. Нет, лучше двух.

Мы с Прим выходим из тюрьмы на улицу. Вернее, выхожу только я, а Прим выталкивают через дверь, помогают ей выйти.

– Ну, что за жизнь?! – Прим говорит: – Когда положение становится отчаянным, нужна срочная помощь в отчаянных ситуациях. Мне надо сделать один звонок. – Прим садится на край тротуара, открывает свою сумку, достает из нее всякие вещи и кладет их на тротуар. – Куда я опять задевала свой видеотелефон?

Я сижу на краю тротуара, смотрю на вещи, которые Прим достает из сумки. Там есть много всего. Помада. Карандаш для глаз. Лак для волос. Таблетки для освежения дыхания. Конфеты. Я смотрю на конфеты. Они такие большие и круглые, в ярких квадратных фантиках. Называются «Ультра». Я беру одну конфетку, спрашиваю разрешения:

– Можно я съем?

Прим качает головой.

– Ага, вот он где. – Прим достает свой мобильный видеотелефон и листочек бумажки, на котором написано какое-то имя и номер.

Прим – уже взрослая тетенька и делает взрослые вещи. Которые только для взрослых. Я тоже буду их делать, когда стану взрослым. Когда совсем-совсем вырасту. Тоже буду ходить на горячие любовные свидания. Это такие специальные свидания, о которых надо сначала договориться по телефону. А потом, когда уже договоришься, надо как следует вымыться в ванной. И накраситься всякой косметикой. И выбрать, чего надеть. И постричь волосы там, внизу. Называется: сделать прическу. Я помогаю Прим сделать прическу. Я говорю:

– А что вы будете делать на этом любовном свидании?

Прим пудрит нос пудрой. Она говорит:

– Скажем так. Это свидание подразумевает. Хорошее вино. Блуждающие руки. И ужин при свечах для двоих. – Прим смеется. – Или для двоих с половиной.

– А можно мне тоже пойти на любовное свидание?

Прим подводит глаза подводкой для глаз.

– Ты меня совершенно не слушал, что я говорила, да, Том?

Я качаю головой.

– Том, ты же знаешь, если бы я могла, я бы тебя обязательно взяла с собой. Но я не могу. Столик заказан на двоих. Я спросила, нет ли у них столиков на двоих с половиной, но… – Прим вздыхает. – Знаешь, что я сейчас сделаю? – Прим отряхивает волоски. Ну, которые состриженные. Потом встает, надевает платье. Потом открывает комод, достает из комода стеклянный шар. Он такой очень красивый. Прим ставит шар на комод и водит над ним руками. Как будто гладит его, только не прикасаясь. Она говорит: – Я посмотрю в свой хрустальный шар.

– А что вы будете в нем смотреть?

Прим смотрит на шар и говорит:

– Он показывает будущее. – Прим смотрит в шар, а потом хмурится и говорит: – Странно. У тебя нет вообще никакого будущего.

– А его разве не надо включить, этот шар?

Прим включает шар и говорит:

– Ага. Ладно, что тут у нас?

– Я пойду на любовное свидание?

Прим кивает. Улыбается и говорит:

– Да, Том, пойдешь. На свидание с девочкой.

– Она красивая?

Прим молчит, не говорит ничего. Делает задумчивое лицо. А потом говорит:

– Она добрая и хорошая.

– А что она делает? – Я смотрю в шар. Ой-ой-ой.

– Это естественные отправления организма, Том. – Прим смотрит в шар, объясняет, что делает девочка. Ну, с которой у меня будет свидание. – Она уже все закончила, уже вытирает попу. Очень тщательно вытирает. Это хороший знак, правда, Том?

Я киваю.

– Знаешь, как говорится. – Прим говорит мне, как говорится: – Чистый в уборной, грязный в постели. Или там было наоборот? Погоди. Это вообще не та девочка. А-а. Вот которая для тебя.

Я воспреваю духом. Или нет, воспаряю духом.

– Ей нравятся книжки-раскраски, и странные игры, и еще – всякие глупости, что бы это ни значило. Хочет познакомиться с мальчиком старше ее на три года для СДО.

– А что такое СДО?

– Серьезные и длительные отношения, Том. Серьезные и длительные. – Прим делает мечтательное лицо. – Мы все об этом мечтаем: чтобы отношения были длительные и серьезные. И лучше – сразу с двумя. Параллельно.

– А что такое параллельно?

– Это когда линии не пересекаются. Как полоски на свитере.

– Полоски мне нравятся, – говорю. – Я люблю полосатые хлопья. Которые «Тигр Антоний».

– Это не может не радовать. – Прим говорит: – У нас их сто пятьдесят коробок.

Любовное свидание – это скучно. Сидишь в кресле. Ешь «Тигра Антония». Пьешь апельсиновый сок с газировкой из стакана, который для взрослых. Куда наливают вино. На любовном свидании. Когда ты один дома.

Я смотрю телик, который для взрослых. Там скучные новости. А потом новости выключаются, и включается «Горячее любовное свидание».

– Добрый вечер и добро пожаловать на «Горячее любовное свидание». – Эта такая программа, по телику. Ее передают с телестудии. Тетенька на экране, ее зовут Нэн Вострыйносик, она улыбается и говорит: – Меня зовут Нэн Вострыйносик. В этом месяце мы познакомимся с шестью парами, которых соединил жребий нашей горячей линии и у которых случится поистине горячее любовное свидание. Встречайте нашу первую гостью. Прюнелла Слива. – Нэн Вострыйносик показывает на тетеньку, которая тоже сидела в студии, но ее стало видно только сейчас.

Эта тетенька, которая Прюнелла Слива, она похожа на Прим. Это не Прим, она просто похожа. Такая же красивая и нарядная, настоящая леди. Только Прим тонкая леди, а эта тетенька – толстая, с толстой попой. Она улыбается и говорит:

– Привет.

– Волнуетесь, Прюнелла?

Прюнелла улыбается и качает головой:

– Нет. То есть да. То есть немножко.

– И кто же достался по жребию нашей Прюнелле? – Нэн Вострыйносик показывает на дяденьку, которого раньше не было в студии, но теперь он вошел. – Встречайте. Питер Поносе.

Дяденька улыбается и кивает. Ничего не говорит.

– Питер Поносе – агент по продаже недвижимости из Данромина. Здравствуйте, Питер. Мы рады приветствовать вас в нашей студии.

Питер Поносе кивает.

– Волнуетесь, Питер?

Питер Поносе пожимает плечами, говорит:

– Э…

Я сижу в кресле, ем «Тигра Антония». Ем всю коробку. Сперва насыпаю немного в миску, съедаю, что в миске, и опять насыпаю в миску. Я уже весь объелся. В животе больше нет места. Я сижу перед теликом и смотрю «Горячее любовное свидание».

А там показывают ресторан. Ресторан – это место, где кушают. Нэн Вострыйносик показывает на накрытый стол. Стол роскошный, и ресторан тоже роскошный.

Нэн Вострыйносик подмигивает и говорит:

– Оставим их наедине.

Прюнелла Слива и Питер Поносе сидят за роскошным столом. Разворачивают салфетки, кладут себе на колени. Прюнелла в красивом нарядном платье, у Прим есть похожее, тоже нарядное и красивое. Питер Поносе в костюме и галстуке. Прюнелла говорит:

– Ну…

Питер Поносе говорит:

– Да…

Прюнелла кивает. Улыбается и говорит:

– Вот мы тут…

– Это да.

Прюнелла поправляет волосы, у нее получается очень красиво.

– А почему вы избрали такую профессию: агент по продаже недвижимости?

Питер Поносе думает, долго думает, а потом говорит:

– Э…

– Вы всегда хотели стать агентом по недвижимости?

– Да, наверное. Я всегда…

– С самого детства?

Питер Поносе кивает.

Нэн Вострыйносик говорит:

– Сейчас официант принесет главное блюдо.

Прюнелла и Питер ждут главного блюда. Прим сейчас тоже ждет главное блюдо. Или, может, уже дождалась этого самого главного блюда и теперь его ест. Тоже в каком-нибудь ресторане. На горячем любовном свидании.

А я ем «Тигра Антония». Там на коробке написано: «Состав». И еще там написано: «Сахар». И еще: «Восстановленный экстракт из отборных круп». И еще: «Специальное предложение. Собери 150 купонов и получи одну коробку «Тигра Антония» БЕСПЛАТНО. «Тигр Антоний» – хлопья в полоску!»

У меня есть сто пятьдесят коробок «Тигра Антония». Они там, в кладовке. Я сижу, вырезаю купоны. Сначала надо разрезать коробку, а потом еще – мешочек, который внутри. «Тигр Антоний» вываливается наружу Они тоже выходят наружу. Прюнелла Слива и Питер Поносе, ну, которые в телевизоре. Они идут вдоль реки. Держатся за руки. Питер Поносе говорит:

– Ну…

Прюнелла улыбается и говорит:

– Ну…

– Может быть, мы… э… ну, это. – Питер Поносе говорит: – Может, поженимся?

Прюнелла кивает. Они улыбаются и целуются.

Открывается дверь, входит Прим. Включает свет – машет рукой выключателю, говорит ему «привет». Потом падает на пол.

Входит дяденька. Он очень большой. У него на руках – картинки. Как будто из мультика. Он заходит и падает. Прямо на Прим.

– Давай здесь, на ковре. – Прим говорит: – Прямо в рассыпанных хлопьях.

Дяденька, который с картинками на руках, смотрит на меня и говорит:

– А это кто?

Прим смотрит на меня, машет мне и говорит:

– Это Том. Привет, Том.

Я сижу в кресле и сплю. Я уже выключил телик и свет тоже выключил и заснул. А теперь вдруг проснулся.

Дяденька, который с картинками на руках, поднимается на ноги и говорит:

– Пойдем лучше в кровать. А то я целый день на стройке. В общем, ты понимаешь.

Прим встает, повисает на дяденьке, который с картинками на руках, лезет рукой ему в брюки, тащит его за собой, не вынимая руки из брюк, и говорит мне:

– Спокойной ночи.

* * *

В кресле спать неудобно и холодно. Я иду в спальню и забираюсь в кровать, которая в форме сердечка. Ложусь в ногах кровати, где ноги Прим. Считаю ее ноги, чтобы быстрее заснуть. Раз. Два… Раз. Прим – настоящая леди, и у нее симпатичные ноги, такие маленькие, как у настоящей леди. А этот дяденька, который с картинками на руках, он большой. Просто огромный. У него все огромное. И ноги – тоже. Раз…

Я пытаюсь считать. Но у меня ничего не выходит. Потому что они постоянно дрыгаются, эти ноги. А когда что-то дрыгается, то его невозможно считать.

Уже утро, пора завтракать. Прим дает мне тарелку «Тигра Антония», залитого молоком. Мы с Прим на кухне. Я сижу за столом, смотрю телик, который для кухни. Он очень маленький. Он показывает рекламу. Дети в рекламе едят хлопья к завтраку, это какие-то новые хлопья, они Называются «Хрустящие формочки из Интернета». Дети смотрят на маму. На свою маму, которая в рекламе. Смотрят и улыбаются. Их мама вовсе не занимается сексом. Она дома, с детьми. И она улыбается.

Прим говорит:

– А в школе по вторникам есть уроки?

Я киваю.

– Ты хорошо себя чувствуешь, милый? – Прим говорит: – Почему ты не ешь своего «Тигра Антония»?

Я смотрю на «Тигра Антония» в тарелке. Ковыряюсь в нем ложкой. Мне совершенно не хочется есть.

Прим ставит на стол тарелку с арбузом. Смотрит на меня и говорит:

– Не хочешь кушать?

Я качаю головой. Не хочу.

– Но они же твои любимые.

Я качаю головой.

– Что? Не любимые? – Прим морщит нос. – А какие твои любимые?

Я смотрю на «Тигра Антония». Потом смотрю в телевизор.

– Вот эти. Которые из Интернета.

Прим смотрит на дверь, ну, которая в большую комнату. Дверь открыта, и поэтому все видно, что там, в большой комнате. Там сто пятьдесят разрезанных коробок от «Тигра Антония». Прим смотрит на дверь и говорит:

– Вот жопа.

Этот дяденька. Ну, который большой и с картинками на руках. Он лежит на кровати. Ему не надо вставать. У него выходной. Прим говорит:

– Иди поиграй, милый. У меня тут мужчина, за которым мне надо ухаживать. После того, как я его засношала почти до смерти, это самое малое, что я могу для него сделать, чтобы его оживить. Привести его снова в рабочее состояние.

Этот дяденька. Он мужчина, рабочий мужчина.

Я тоже хочу быть таким, когда вырасту. Быть мужчиной. Рабочим мужчиной.

Я иду на работу. Иду вдоль по улице, которая какая-то вся поломанная. Подхожу к дому, который тоже поломанный. Подхожу к дяденьке, который рабочий. Говорю ему:

– Здравствуйте. Вы рабочий?

– Привет. – Дяденька-рабочий гладит меня по голове. – А почему ты не в школе?

– У меня выходной.

Дяденька-рабочий кивает. Он весь оранжевый. В оранжевых шортах. В оранжевой футболке. С оранжевыми усами. Он мужчина, рабочий мужчина.

– Так вы рабочий?

– Я строитель. – Дяденька-строитель говорит: – Вот тебе повезло с выходным. Я тоже хочу выходной.

– Я знаю одного дяденьку, у которого сейчас выходной. Он тоже рабочий. Его Прим засношала.

– Прим?

– Она очень хорошая, – говорю. – Она настоящая леди. Она теперь обо мне заботится.

– Правда?

Я киваю.

– Я тоже строитель.

– Правда?

Я снова киваю.

Дяденька, который строитель, смотрит на часы.

– Тогда нам пора приступать к работе. Видишь дом? До обеда нам надо построить еще три таких же. Будешь нам помогать?

Я киваю.

– Тебя как зовут?

– Том.

– Ну что же, Том. – Дяденька-строитель смеется и говорит: – Пойдем познакомлю тебя с ребятами.

Дяденьку, который строитель, зовут Лесли. Это девчоночье имя, ну, как у девочек. Лесли знакомит меня с ребятами. Ведет меня в дом, ну, который поломанный. Только он не поломанный, а недостроенный. И там, в доме, ребята. Только не маленькие ребята, а взрослые дяденьки. Лесли говорит:

– Это Марти. Скажи «привет», Марти.

Марти говорит:

– Привет, Марти.

– А это Патси. Скажи «привет», Патси.

Патси говорит:

– Привет, Патси.

Патси – тоже строитель, он чернокожий. У него плоский черный живот и смешные шорты. Даже больше трусы, чем шорты. Я смотрю на его шорты, которые как трусы.

– У моего дяди – почти такие же.

Патси встает. Он сидел на какой-то коробке, где инструменты, и ел бутерброд. Он специально встает, чтобы показать мне свои шорты, которые как трусы. Они тоже черные. Патси встает на коробку с ногами. Встает и танцует. Трясет этими шортами, ну, которые как трусы.

– А что вы делаете?

– Я танцую. – Патси трясет шортами и говорит: – Это такой модный танец.

– А почему вы танцуете? – говорю. – Это танцоры танцуют, а вы строитель. Вы должны строить.

Патси не говорит ничего, просто танцует свой танец. Марти держит в руке чашку с чаем. Он показывает мне чашку и говорит:

– У нас перерыв на обед.

– Все строители любят танцевать, – говорит Патси и трясет шортами, которые как трусы.

– Нет, – говорю, – не любят.

– Тогда что мы, по-твоему, любим?

Я пожимаю плечами.

– Футбол.

Патси смеется.

– И еще драться.

Патси смеется. Бьет себя по животу. Марти говорит:

– Мы с Патси деремся. Патси, скажи.

Патси смеется. Не говорит ничего. Лесли крутит свои оранжевые усы.

– Все влюбленные парочки дерутся, Патси.

Патси смеется.

– Вы что, как мальчик и девочка? – говорю я Патси и Марти.

– Мальчик и девочка, палку мне в заднее место. – Патси хлопает себя по попе в черных шортах-трусах. – Я что, по-твоему, похож на девочку?

Я киваю. Я думаю.

Думаю об одной вещи, которую мне рассказали в школе. Мне рассказали, что если ты мальчик. И целуешься с мальчиком. Или сидишь рядом с мальчиком. В школе. Значит, ты голубой. Или гей.

– Вы голубой? – говорю я Патси. – Или гей?

Патси смеется. Бьет себя по животу.

Я кусаю губу.

Лесли обнимает меня за плечи.

– Все строители – геи, Том.

Я морщу нос.

– Ты не знал?

Я качаю головой. Я не знал.

– Потому что секрет. – Лесли говорит: – Когда мимо проходит красивая девочка…

Патси выглядывает на улицу, смотрит на девочку. Кладет в рот два пальца. Свистит.

– Мы свистим. – Лесли говорит: – А потом. Когда нас никто не видит. Мы танцуем. Свой зажигательный гейский танец.

Патси смеется и падает на пол. Точно как Прим. Только Прим – она тетенька. А Патси – дяденька-гей.

– А как же тот дяденька? Ну, которого Прим засношала до полусмерти? Он тоже рабочий. На стройке. Такой большой. И волосатый.

Лесли делает сморщенное лицо. Я говорю:

– У него на руках картинки. Как в мультиках.

Лесли кивает.

– Он, наверное, не настоящий строитель. – Лесли крутит свои оранжевые усы и говорит: – Какой-нибудь просто рабочий из низшего звена. Может быть, дворник. Ну или уборщик. Или мешальщик.

– А он что, всем мешает?

– Он никому не мешает. Он мешает раствор. Если он не гей. – Лесли говорит: – Скорее всего он никакой не строитель.

– Но если ты гей, – говорю. – Если ты гей, это значит, что ты как девочка.

– И что?

– Девочки не могут работать на стройке. Это мужская работа.

Патси смеется и танцует свой зажигательный гейский танец.

– Девочки могут работать на стройке. Мы можем, да, Марти? Скажи.

Марти кивает. Берет кирпич. Передает его Патси. Патси танцует вместе с кирпичом, вертит его в руках, и кирпич, получается, тоже танцует. Патси кладет кирпич сверху на стену. Теперь это уже никакой не кирпич, а кусочек стены.

– А можно мне тоже попробовать поработать?

Марти стоит, уперев руки в боки.

Патси говорит:

– Ну, если ты настоящий мужчина.

– Я настоящий, совсем настоящий. Я уже взрослый мужчина.

Патси кивает и говорит:

– Сперва выбираешь кирпич. Любой кирпич. Какой хочешь. И кладешь его на стену. Вот так. – Патси берет кирпич. Кладет его на стену сверху. Как настоящий строитель. Как девочка-гей.

Я смотрю на кучу кирпича.

– Давай быстрее. – Патси говорит: – У нас мало времени.

Я выбираю кирпич. Беру кирпич и роняю, потому что он очень тяжелый.

– Упс. А кто-то еще говорил, будто он настоящий мужчина.

Марти смеется.

– Он больше мужчина, чем ты, мой пупсик.

– Ой, ты говорящий. – Патси кладет руку мне на плечо. – Попробуй еще раз, Том. Только давай осторожнее. А то я в открытых сандалиях. Почти босиком.

Я смотрю на сандалии Патси. Они такие, с открытыми пальцами. Пальцы накрашены лаком. Я осторожно беру кирпич. Держу его двумя руками. Поднимаю и ставлю на стену.

Патси смеется и говорит:

– Переверни его, чтобы не торчал.

Я смотрю на кирпич. Он торчит из стены. Я его переворачиваю, чтобы он не торчал.

– А теперь. – Патси хлопает в ладоши. – Клади сперму цемент.

Марти говорит:

– Он хотел сказать: сверху. Он у нас любит выделываться.

Патси смеется. Выделывается.

– Давай я тебе покажу. – Марти ставит свою чашку с чаем на пол. Встает на ноги. Берет какую-то штуку, похожую на совок, только совсем-совсем плоский. – Берешь мастерок. – Эта штука – она называется «мастерок». Марти дает его мне. – Берешь мастерок. Зачерпываешь цемент. Не стесняйся, бери побольше. – Марти берет мою руку, которая с мастерком, и зачерпывает цемент. – И кладешь его на кирпичи.

Патси говорит:

– И не забудь разровнять.

Я смотрю на Марти. Марти кивает:

– Давай.

Патси говорит:

– Ровняй хорошенько.

Я разравниваю цемент. Ну, чтобы был ровный. Марти кивает:

– Хорошо.

Я улыбаюсь и говорю:

– Я настоящий строитель, правда?

– Почти. – Патси говорит: – Но еще не совсем. Чтобы стать настоящим квалифицированным строителем, ты должен нам станцевать.

– Нет, – говорю. – Я не танцую. Это только девчонки танцуют, а мальчики – нет.

– То есть как это «только девчонки»? – Патси говорит: – А с кем же девчонки танцуют?

– С мальчишками.

Патси хлопает в ладоши и говорит:

– Вот именно. Так что давай раздевайся. До трусов.

Я раздеваюсь до трусов. Снимаю брюки. Вешаю их на стену, которая из кирпичей и цемента. Остаюсь только в трусах.

– Смотри и делай, как я. – Патси говорит: – Ставишь левую ногу вот так. – Патси ставит левую ногу вот так и говорит: – Ну давай. Повторяй за мной.

Я ставлю левую ногу вот так.

– Теперь правую. Руки на поясе.

Я ставлю руки на пояс.

– Пошли мне воздушный поцелуй.

Я посылаю Патси воздушный поцелуй.

– Теперь правую ногу. Вот так. – Патси ставит правую ногу вот так. – И как будто скользишь. – Патси скользит. – А потом наклоняешься и приспускаешь трусы. – Патси делает, как говорит, и всем видна его голая попа. – И всем видна твоя голая задница.

Марти говорит:

– Патси, ты извращенец.

Патси выпрямляется и поправляет трусы. Он молчит, ничего не говорит. Только хмурится.

– Да, Патси, ты извращенец. Вечно сверкаешь своей голой задницей.

– Это же танец такой. Я показывал Тому, как правильно танцевать.

– Нет, Патси, дело не в этом. Ты изменился. С тех пор, как тебе сделали операцию по увеличению ягодиц, ты стал совершенно другим. Я тебя не узнаю.

Патси показывает пальцем на Марти.

– Ты на себя посмотри. Сколько раз тебе делали подтяжку сисек?

– Но я хотя бы не извращенец.

Патси и Марти дерутся. Патси бьет Марти по лицу. Марти хватает Патси за трусы. Патси показывает язык. Марти плюется в Патси. Патси тягает Марти за волосы. А потом Лесли бросается их разнимать. Встает между ними и говорит:

– Хватит, ребята. Хорошего понемножку.

Патси и Марти уже не дерутся.

– Вы – позор всего нашего братства строителей. – Это Лесли их так ругает. Он говорит: – Давайте быстро миритесь.

Патси качает головой.

Марти смотрит на Патси и тоже качает головой.

– Да что вы как маленькие. Ссоритесь из-за такой ерунды. – Лесли поднимает мизинчик. Он шевелит мизинчиком и говорит: – Давайте миритесь.

Марти и Патси сцепляются мизинчиками и говорят хором:

– Мирись, мирись, мирись и больше не дерись. А если будешь драться…

Патси говорит:

– То получишь по роже.

Марти говорит:

– Сам получишь по роже.

Лесли говорит:

– Эй, ребята. Только не начинайте по-новой. Давайте еще раз.

Патси и Марти дают еще раз:

– Мирись, мирись, мирись и больше не дерись. А если будешь драться, то я буду кусаться.

Патси говорит:

– Ам.

Марти говорит:

– Ам.

Лесли говорит:

– Вот так-то лучше. А теперь поцелуйтесь.

Патси говорит:

– Только не размажь мне помаду. – Это он говорит Марти.

Партии и Марти целуются. Я качаю головой.

Лесли смотрит на меня, смотрит, как я качаю головой, и смеется.

– Если ты думаешь, Том, что все строители геи, надо тебя познакомить с нашим кровельщиком. – Лесли показывает на крышу. – С нашим Ширли. Который раньше был Чарли.

Я морщу нос. Как-то мне это не нравится.

Мы поднимаемся вверх, на крышу. Для того чтобы подняться на крышу, надо сначала пройти по лесам – не по таким, где деревья, а которые из досок, потом подняться по лестнице, снова пройти по лесам и при этом еще нужно не забывать перепрыгивать через бочки, которые Ширли-Чарли катает по верхним лесам. Я перепрыгиваю через бочки, набираю очки. Это такая игра. Нужно набрать больше очков и постараться, чтобы тебя не убили. Я перепрыгиваю через бочку, хватаю молоток и бью по бочке. Все, бочка убита. Я поднимаюсь по лестнице на самый верх. Прямо на крышу.

Там на крыше стоит дяденька в платье. Платье такое, в цветочек. И еще у него волосатые руки. Прямо как у обезьяны. Это Ширли, который был Чарли. Человек-обезьяна.

Я говорю ему:

– Вы – обезьяна?

Ширли-Чарли говорит:

– Гр-р.

Я пячусь назад. Поднимаю руки.

– Я – Том. Я маленький.

Ширли-Чарли кивает и говорит:

– Гр.

Я говорю:

– Значит, вы дяденька?

Ширли-Чарли качает головой. Говорит:

– Гр-р.

– А можно мне подойти ближе? Ну, чтобы на вас посмотреть?

Ширли-Чарли смотрит на меня, смотрит очень внимательно. Потом приседает на корточки. Потом встает. Бьет себя кулаками в грудь. Потом снова садится на корточки и кивает. Говорит:

– Гр.

Я медленно подхожу и сажусь рядом с ним.

– Так вы дяденька?

– Гр-р.

– Значит, тетенька?

– Гр.

Я киваю. Он – тетенька.

– Вы тут на крыше работаете?

– Гр.

Я смотрю вниз. На дорогу. Она там, внизу. А я здесь, наверху. Высоко-высоко. Вокруг свежий воздух, потому что сейчас весна. И еще здесь дует ветер, весенний ветер.

– Здесь высоко, – говорю.

– Гр.

– А вам не страшно, что так высоко?

– Гр-р.

– А вы когда-нибудь падали с крыши?

– Гр-р.

Я киваю. Он ни разу не падал. Он потому что хороший кровельщик. Он – да, а я – нет. Я вообще даже не кровельщик.

– А можно мне тоже стать кровельщиком? Вы мне покажете, как стать кровельщиком? Я очень быстро всему учусь.

Ширли-Чарли смотрит на меня, смотрит очень внимательно. Потом кладет волосатую руку мне на макушку. Я еще слишком маленький. Таких маленьких в кровельщики не берут.

– А потом вы меня научите? Когда я вырасту?

Ширли-Чарли сидит, думает. Очень задумчиво думает. Смотрит на небо, которое синее и высокое. Потом смотрит опять на меня. Пожимает плечами и говорит:

– Гр.

Спускаюсь вниз по ступенькам бегом. Стучусь в дверь. Прим открывает дверь, не совсем открывает, а только немножко. Она говорит, прячась за дверью:

– Кто там?

– Это я, – говорю. – Том.

Прим открывает дверь уже нормально и впускаем меня в квартиру.

Она в темных очках.

Я весь такой радостный и довольный. Я говорю:

– Прим, угадай, кто я?

– Маленький мальчик.

– Нет. Я – строитель.

Прим молчит, ничего не говорит. Ей почему-то совсем не радостно.

– Том, я тебя очень прошу, только не становись строителем. Ненавижу строителей.

– Но…

– С меня хватит строителей.

Я смотрю по сторонам.

– А где этот дяденька? Ну, который строитель?

Прим молчит, не говорит ничего.

Я иду посмотреть дяденьку в спальне. Но в спальне его тоже нет.

– А где же дяденька?

– Вот, оставил на память подарочек. – Прим показывает на свои темные очки. Это подарок дяденьки-строителя. Он их ей подарил. На память. Прим показывает на дверь. – И я его вышвырнула за дверь. А сейчас я пойду, лягу в постель и буду рыдать и страдать. В лучших старомодных традициях.