Текст книги "Ядовитая, или Хозяйка Черной Пустоши (СИ)"

Автор книги: Дара Хаард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Но время зачистки города от тварей прошел и Мид собрал переселенцев для «исхода».

Интересное зрелище, на котором мое присутствие обязательно. Трястись в кибитке я не захотела, поэтому ехала на Арде. Перед этим выдержала бой с Рамиро, который словно нянька, ходил за мной следом, и не давал, лишний раз перетрудится, как будто мне Тония и Шены было мало. Иногда это было смешно, иногда неимоверно злило, я ведь не ребенок и даже нелегкомысленная девчонка и сама знаю, когда нужно быть осторожной. В общем, вырвалась я из загребущих ручек своего управляющего, и, окруженная охраной из группы Сайсы поехала на исход.

Все происходило у ворот в город. Переселенцы выехали за два дня вперед и теперь ждали только меня.

Мид торжественно вручал каждой семье специальные ограничители. Небольшие с полтора метра, штыри, которые нужно втыкать в землю. В общем, исход – это своего рода гонки. Кто, сколько успеет нахапать себе земли и огородить этими штырями, столько и получит. При втыкании срабатывает заклинание, и на карте Мида показывается кусок, который забрала себе семья.

Штыри, при выдаче, привязываются к одному роду. Довольно интересно было смотреть, как на карте появляются участки с надписями имен рода. Ждать пришлось почти неделю. Я не сидела без дела и осмотрела близлежащие дома, вернее, то, что от них осталось.

Дар был прекрасным металлоискателем. Магини радостно помогали магией, и к тому времени, когда вся карта Мида, покрылась надписями, возле стены лежала порядочная кучка всякого хлама. Как раз и Норвейг подъехал с караваном, который сопровождали воины и маги из тех, что приехали с Рамиро. Брат Мадей последний раз дал мне наставление, как уберечь людей от излишнего заражения тьмой, и загрузился в кибитку, вот с кем мне было жаль расставаться. Но прислужник был не волен распоряжаться своим временем, и его время тут закончилось.

Наш первый караван собирался в путь. Золото пришлось запирать в те же сундуках, которых оно хранилось. Тоний долго распутывал заклинания, которые были на стенах кладовой и делали невидимым магию. Зато понял, как накладывать такие же на кибитки. Их делали с двойным дном, в каждую было запрятано золото, мало ли что может случиться по дороге.

Еще сутки понадобилось нам, чтобы скопировать карту Мида на свое полотно. Для этого тонкую материю натянули на квадратный каркас, укрепили заклинаниями, а потом одна из магичек умеющая прекрасно рисовать, высунув языку, срисовала все, что было у Мида. Мне нужна была карта моих земель.

– Эту карту я сдам в канцелярии императора, и после того, как ее проверят, останется только дождаться одобрения самого императора. Но, думаю, проблем в этом не будет. В империи слишком тесно, и новые обжитые земли необходимы. Думаю, через пару лет вам придется ехать для принятия новой вассальной клятвы. Если ваши успехи будут высоки, император может вернуть вам титул.

Мид скрутил карту в тубус и устало вздохнул. За эти месяцы имперец похудел, но зато в его глазах появилось спокойствие, делающее его зрелым, взрослым.

– Спасибо за карту, господин сопровождающий, – я улыбнулась ему, – пусть ваша дорога будет спокойной.

– Госпожа Сахрами, – его губ слабо коснулась ответная улыбка, – если ваш путь когда-нибудь будет лежать через столицу я буду рад встретить вас и помочь в любом деле.

– Смотрите, я ловлю вас на слове, – я склонилась в поклоне, все же имперец показал себя с хорошей стороны, хоть и был поначалу излишним снобом. Мид поклонился в ответ и запрыгнул на своего райта. Зычно скомандовал отход. Караван тяжело тронулся в путь. Я еще, наверно, с полчаса наблюдала за отъездом Мида. Кибитки выстраивались в очередь, у Мида свой караван не малый. Кивнула напоследок Норвейгу и, вздохнув, повернула Арда домой. Домой, как приятно звучит это слово, теплом, уютом, вкусной едой у него веет защитой.

Прошло семь месяцев…

– Тужьтесь, госпожа, тужьтесь, – шептала мне Шена, – не дело, так долго сына на свет не пускать.

– Без тебя знаю, – со стоном выдохнула я и задышала, чтобы прийти в себя.

Максимилиан Сахрами на свет не торопился, притаился внутри теплым комочком, и только мое понимание, что с ним все хорошо, не давало скатиться в панику. Рожала я уже сутки. Перед этим я поговорила с даром. Долго, обстоятельно его пытала на тему драконов того мира, из которого он пришел. С местными у них были существенные различия. И пыталась собрать побольше знаний, как растить дракона. Да, я согласилась на перерождение дара. Быть моему сыну первым драконом империи Намассе. Я хотела, чтобы он чувствовал себя полноценным, не таким, как все, кто лишен своей части сущности. Я много разговаривала с потомками драконов, тем же Рамиро, его воинами, братом Мадеем, который дал мне записки одного из поэтов нашего времени. Все потомки драконов чувствуют пустоту внутри, а ночами летают. Я не желала своему сыну такого вечной тоски…

Когда я почувствовала первые схватки, дар из моего поля ощущения пропал, это был первый звоночек, что все началось.

Было ли мне страшно? Еще как! Я боялась всего, но понимала, что это нормально для будущей мамочки. Все мы, словно квочки, кружим вокруг своих деток, иногда им во вред, поэтому нужно сцепить зубы и просто отдастся на волю природы. Как говорила моя мама, «не ты первая, не ты последняя», роды – естественный процесс, и кто знает, может драконам и положено долго на свет появляться. Чувствую я себя, если не считать нарастающей боли, вполне нормально, что даже удивительно. Было просто неприятно осознать себя глухой и слепой после того, как пропал дар, слишком я привыкла полагаться на его навыки и на то, что он всему давал объяснение. Привыкать теперь, быть одной, тяжело и из-за этого я понимала, что поступила правильно, мой сын будет цельной личностью.

– Госпожа еще чуть-чуть, – увещевала меня Шена, две лекарки замерли за ее спиной и смотрели во все глаза, но мне было плевать. В это мгновение на свет появляется мой ребенок, там не до кого нет дела. Через пару мгновение комнату огласил недовольный младенческий голос, который походил не на мяуканье котенка, а на рычание мелкого звереныша.

Я после тяжкого труда, а ребенка родить – это не грядку вскопать, в эйфории смотрела на белёный потолок нашей лечебницы, и глубоко дышала, чтобы унять бьющееся где-то в ушах сердце. Пару раз моргнула, чтобы понять, мне кажется, или вокруг меня золотистые блестки. Нет, не показалось, но блестки подождут, а мой ребенок нет.

– Дай мне его, приказала Шене после того, как вышел послед и лекарши споро обтерли меня и помогли переодеться. К тому времени Шена уже перевязала пуповину и обтерла малыша маслом, завернула в белые пелёнки. Я хочу первый раз встретится с сыном один на один. Аккуратно приняла тяжелый кряхтящий свёрток в руки и кивком отослала всех из комнаты. А потом я просто расслабилась и плакала. От счастья, от умиления, от всепроникающей любви, которая захватила меня в ту же секунду, как я посмотрела в личико своего сына. Крошечные ручки упорно прорывались на волю, а глаза на удивление яркие, синие, смотрели на меня пристально и внимательно.

– Ну здравствуй, Максимилиан Сахрами, вот мы и встретились.

От моего голоса на висках малыша проступили мелкие чешуйки и тут же пропали. Я осмотрела его ручки с тонкими уже сейчас острыми коготками, улыбнулась.

– Дракон, – поцеловала теплый лобик. Вдохнула запах, всхлипнула совсем расклеилась. Сердце переполняет нежность и воодушевление, словно не я почти сутки со схватками мучилась. Даже с первыми детьми я не чувствовала такого подъёма и желания горы свернуть. В груди больно от эмоций, что не желали успокаиваться. Не зря говорят, с возрастом. материнство воспринимаешь более тонко, совсем на другом уровне. Нужно взять себя в руки, нельзя показывать, как сильно я люблю его, даже кровникам.

Дракона нужно растить в строгости, так сказал дар, хищники воспитываются по-другому, потому что в детстве они уважают силу больше, чем чувства. Пригладила растрёпанные черные волосики, провела пальцем по черным бровкам, рассмеялась, когда ротик малыша открылся, и он стал искать грудь. И все это молча, сопя мелким носиком и активно шевеля конечностями.

Взять правильно грудь ему удалось с первого раза, прикрыл глаза, ухватился ручками, настоящий победитель. И так обидно, что он не похож на меня, вылитый Амарант, это видно уже даже сейчас. Мысли, естественно, перетекли на Волка, давно я не вспоминала о нём. Интересно, он думает обо мне, вспоминает? Знает ли, что у него будет ребенок?

Город постепенно наполнялся людьми, так что шпионов хватало, могли и доложить. Рамиро зачистил первый круг города как раз перед самыми заморозками, первые месяцы я ездила с ними, было любопытно, но потом скакать на Арде стало проблематично, так что я перебивалась лишь рассказами и любовалась тем, что находили в домах бывшей элиты этого мира.

Самые прекрасные находки были в защищенных стазисом домах. Там все сохранилось в первозданном виде. Мебелью из них обставили второй этаж там, где жили с семьями маги. На первом этаже разместились более простые кровники. Что поделать, нельзя сделать всех равными, эта утопия, которой тут было не место. Но люди все понимали, не роптали и не устраивали мне забастовки. Каждый знал свое место. Стряпухи на кухне, маги и воины на защите нашего спокойствия.

Алесандр засопел, насытившись, и я аккуратно забрала у него грудь, залюбовалась нежной смуглой кожей, аккуратным носиком, да, он похож на Амаранта, даже уши его, я вздохнула.

Потом заворчала на себя. Нечего о нем вспоминать, не стоит этот мужчина моих слёз и моего сына. Но как его теперь не вспоминать, если его маленькая копия лежит на моих руках.

Отношение к Волку у меня менялось время от времени, то я его жалела, так как Сайса все же выложила мне его историю, то тихо ненавидела, когда доходили новости, что у него творится в городе. После того как Ария стала калекой, он как одержимый искал для нее лекарства. Спускал казну города на разных шарлатанов, которые лишь забирали золото, но девчонку так и не вылечили. А ведь он мог просто прийти ко мне, и скорей всего, дар помог в лечении.

– Он не любит признавать своих ошибок Сахрами, – сказала мне Сайса, я решила выполнить обещание и послушать ее. В тот день всю ее группу я приняла в кровники, и она узнала, что я беременна от Волка, живот еще не был виден, а среди кровников нет тайн, иногда это даже раздражает.

– Ты думаешь, мне это интересно слушать? – Я попыталась игнорировать испытывающий взгляд девушки.

– Ты обещала меня выслушать, – сказала Сайса и, прикрыв дверь в комнату, в которой мы с ней находились одни, сложила руки на груди.

– Хорошо, у тебя час, – я поджала губы, обещания нужно выполнять.

Сайса расслабилась, уселась на лавку, положив на колени руки, потом все же уточнила:

– Ты не думай, у меня с Волком никаких любовных дел нет, но я ему жизнью обязана, как и многие, кто живут в его городе.

– Успокоила, – я фыркнула, но даже себе не призналась, что мне стало легче от ее признания, хотя какая мне разница, с кем у Амаранта были интрижки.

– Когда Тиборий приехал в пустошь, наш город был просто деревней, «Приграничная» так ее называли. Там властвовали бандитские шайки, грабили простых работяг, убивали, насиловали. Группы, которые ходили в зачистки, всегда недосчитывались людей, особенно если искатель был из новеньких. Так откупались от пустоши. Оставляли одного, чтобы другие могли сбежать.

Сейчас в пустоши настоящая тишина, а в те года было жутко. Я приехала сюда с братом, родители погибли в дороге от стаи гнумов. Брат был слабый маг, но я думала, сильный внутри… но он не выдержал нашей жизни, задолжал бандитам, и его взяли в группу искателей кормом. Он знал об этом, но если корм погибает, то долги списываются, он пошел на это осознано, чтобы не трогали меня.

В то время я проходила обучение у одного старого мага, жила у него, помогала по хозяйству, сил мне досталось больше, чем у брата, о чем я тогда сильно сожалела. Ведь будь он посильней, не дал бы себя убить. Да его бросили на съедение тварям. Долг должен был быть списанным, но… я приглянулась главарю этой банды, и меня не спрашивая, забрали за долги.

Я, не веря, слушала эту сильную магичку и не решалась посмотреть на нее. Мне даже хотелось сказать, что не нужно такое рассказывать, ей ведь больно вспомнить, я чувствую, дар, как всегда, распустил зеленые нити и передавал эмоции.

– Это были самые страшные дни в моей жизни, о которых я не люблю вспоминать, – продолжила Сайса, – но мне повезло, в то время пришел в поселок Волк, тогда его звали Тиборий, имя еще нужно было заслужить. Он заступился за меня и сказал, что пойдет кормом один ход, чтобы отработать мой долг. В тот день я поняла, что в мире еще есть хорошие люди. Он дал мне надежду… а потом не вернулся с группой… Его оставили, когда напала стая волков. Сейчас их почти не осталось, но в те времена они были страшней гнумов, потому что умнее, хитрее и почти не боятся магии.

Я влачила свое существование, не решаясь убить себя, и ненавидела себя за слабость, за желания жить, несмотря ни на что. А потом вернулся Волк. О, это было просто эпичное возвращение. С головы до ног в засохшей крови, в шкуре огромного матерого волка, надетой, как плащ. Огромная морда заменила ему шлем. С тех пор к нему и пришло это имя – Волк. Он уничтожил всю стаю, а из шкуры вожака сделал себе защиту. Но это не все, – Сайса подняла на меня взгляд, – За ним пошли люди, он сколотил свою группу, натаскивал нас на охоту, битву, как ты понимаешь я тоже в ней была. Мы были отчаянными, сильными, вольными. Карана примкнула к нам тоже одна из первых, она слабая магичка, но очень меткая, так что была лучницей.

В то время у них с Волком была любовь, даже не так, скорее страсть, так они сбрасывали свой страх, животной страстью. Да, это она нашла его, когда родственники жены выкинули его избитого с ребенком в пустоши, охраняла, довезла до города. Но потом они расстались, Волк не собирался на ней жениться, а Карана хотела большего, его всего. Мы знали, что у него есть истинная пара, вопросы тут были излишни. У нас, потомков драконов, из всех благ, что были у наших предков остались лишь истинные пары, желание, неимоверная тяга, которая заставляет совершать странные поступки.

– Это так ты объясняешь мне глупость Волка? – я усмехнулась.

– Мы говорили ему о Каране, о том, то я она много думает о богатстве, но кто не хочет жить в достатке, это слабое доказательство, что она идет по головам для достижения своей цели. Волк ничего не хотел слышать, Карана его спасла, смотрела за его дочерью, она умелая интриганка, мошенница, за это ее сослали в пустоши. В спорах с ней я всегда проигрывала, – Сайса усмехнулась – Я и ушла от Волка из-за постоянных стычек с ней. Она травила всех стоящих мужчин своими зельями, а я это знала и не хотела терпеть. Волк считал ее своим другом, а дружбой Волк дорожит сильнее, чем любовью, уже извини, но Анодея лишила его всего. По сути, все плохое, что случилось в его жизни, это из-за тебя.

– Я потеряла память, изменилась, Амарант это знал, – я сама слышала, как слабо звучат мои слова. – Ладно, не будем о том, что было. Ты мне рассказала, какой Тиборий хороший, как он всем помог, но сейчас он ведет себя глупо. Я могла бы помочь ему с Арией, и я не виновата в том, что с ней случилось.

– Думаешь, если бы я не была уверена, что ты не виновата, я пришла бы к тебе и стала твоей кровницей, – Сайса покачала головой, – Девчонка отравилась сама, я это сразу поняла, отраву дала Карана. Они в последнее время все время шушукались. Ария подпала под влияние Караны и делала все, что та скажет. Я ее не могу винить, она росла не в лучших условиях и долго после того, как пришла в город молчала от испуга. Не каждый выдержит зрелище пыток родного человека без последствий. Возле нее все ходили на цыпочках, стараясь угодить. Ей нужна была мать вот она и тянулась к Каране. Но доказывать Волку я ничего не стала, думаю, подспудно он сам обо всем догадывается. Но есть у Волка одна черта, которую, наверно, можно отнести к его единственному недостатку. Он упрям и не любит признаваться, что не прав, а под вечными зельями Караны, в нем просыпается маниакальная подозрительность ко всем. Ты бы могла все изменить, переломить, ведь истинная связь, она сильнее любого зелья.

– Не сильнее, – отрезала я, – раз он смог меня выгнать, не сильнее Сайса.

– Но сейчас, когда ты беременна, он послушает тебя, – девушка с мольбой посмотрела на меня.

– Это мой ребенок, Волк сделал свой выбор, я не собираюсь помогать человеку против воли, пусть живет со своей Караной и дальше.

– Он не будет с ней, я даже уверена, что он не спит с ней, я знаю Волка, очень хорошо знаю. Приди ты сейчас к нему, он не сможет тебя выгнать, не сможет отказаться от тебя.

– Ты предлагаешь идти, трясти животом перед его носом, оправдываться в том, что не совершала, унижаться?

– Я ведь вижу, что ты тоже по нему сохнешь, ты не смотришь на тех, кто рядом с тобой кругами ходит, словно мужчин, кроме Волка не существует.

Я удивлённо посмотрела на магичку, кто еще вокруг меня кругами ходит. Девушка покраснела, махнула рукой, а вот я задумалась, да я не замечаю мужчин, хотя Шена ворчит о фаворитах, но мне дико об этом слышать. Какие фавориты, я еле до постели ноги дотягиваю и отрубаюсь еще в полете к подушке. Я выдохнула, как бы мне не было плохо внутри, дар притупляет тягу к истинному, а я не собираюсь ползти к нему на коленях. Захочет, спасти дочь, придет…

– Я выслушала тебя Сайса и думаю, что свое обещание выполнила, а теперь нам нужно работать.

– Ты такая же, как и он, работой забиваешь все переживания, – Сайса резко встала и недовольно посмотрела на меня, – Но я дождусь того дня, когда вы будете вместе.

Я фыркнула ей в спину, а магичка не оборачиваясь, вышла из комнаты. Огненная зараза, лучше бы на Тония внимание обратила, все меньше лезла бы в чужую жизнь. Но как же приятно было слышать, что Амарант не будет спать с Караной, с трудом верится, но если зов действует на меня, то у Волка, дара, чтобы его сдерживать, нет…

Наш разговор с Сайсой был еще осенью, два месяца назад, но я до сих пор не могу его забыть. Понимаю, что в каких-то местах она была права. Магов ветра тяжело вывести из себя, но если раскрутить, то потом не удержишь, но в данной ситуации я ничем не могу помочь Амаранту. Мне жаль его дочь и как мать я его понимаю, но не могу простить как женщина, которую прогнали как приблудную собаку. Да и если бы даже я решила ему помочь, я не могу. У меня ребенок, я с нежностью посмотрела на заснувшего сынишку, у меня кровники, которые одни сразу в разнос уйдут, у меня неизученный дар, о котором намекал мне бывший дар. И его признаки я сейчас наблюдаю прямо перед собой в виде множества мелких золотистых крапинок. Как там говорили в пророчестве, «золотая сила» вот такая сила сейчас и кружила вокруг меня. Я дунула, чтобы очистить место перед собой. Аккуратно уложила малыша в уютное гнёздышко из одеяла и прикорнула рядом.

За окном тревожно выл зимний холодный ветер, а в камине весело горело пламя, даря небольшой комнатке уютное тепло. В моей душе было спокойствие и приятная истома. Оставлю все проблемы на завтра, все завтра, и золотая сила, и все остальное...

Прошло пять лет…

Глава 26

– Господин Макс, думаю, вам лучше всего слезть с этого дерева, – я замерла и прислушалась к голосу Тония. Его послали за Максимилианом еще полчаса назад, но пропали оба. И Макс, которого после торжеств ждет наказание, и его кузен, который души в нем не чает и покрывает все его шалости.

С того дня, когда я впервые взяла на руки своего сына, прошло пять лет, сегодня его день рождения, а на моей душе неспокойно. В течение этого года Макс обретет вторую ипостась. Этот неслух, который держит в напряжении весь дворец, станет в несколько раз опасней и для себя, и для других. Ведь сущность Макса будет молодой, но очень сильной. Я растила его по тому списку наставлений, который мы писали с даром. В строгости, насколько это возможно, и в осознании своей силы. Ведь стихия Макса, огонь и его дар познающего, превращали его в гремучую смесь. Ему намного легче давалась сила, чем мне, уже взрослой, с устоявшимися взглядами, но слава Небесному, я была сильнее. Поэтому справится с молодым драконенком могла только мама.

– Не слезу, – послышался голос Макса – и не буду извиняться перед этой Силией, она мерзкая девчонка!

Я хмыкнула, дворец полон гостей, и, конечно, как всегда, много детей. Сын больно дернул за косу дочку одного из богатейших людей моих владений. Сначала я думала, что это мальчишеский способ привлечь внимание понравившейся девочки, но, немного понаблюдав за гостьей, поняла, что так взбесило сына.

Он, как и я, спокойно относится к слугам ровно, без излишней властности, и когда эта Силия толкнула одну из девочек, служанок, с которой Макс вместе рос, его чувство справедливости восстало, а вспыльчивый характер дополнил наказание. Максимилиан дёрнул гостью за косу и оттолкнул от себя. Он поступил из лучших побуждений, но его придется наказать, он должен понимать свою силу. Этот пункт в своём списке дар выделили особо. Я выдохнула и, поправив наброшенную на плечи серебристую шубку, пошла на голоса.

Наш сад за эти годы разросся и был приятным местом для прогулок. Как когда-то мечтала моя Наури, а сейчас советник по растениеводству, в зале, который имеет выход в сад мы празднуем большие праздники, и сюда, в ее сад, который она растила, выходят отдохнуть и подышать свежим воздухом гости. Правда, сейчас зима, и деревья сбросили зелень, но дорожки расчищают, и в хорошую погоду тут частенько гуляют молодые парочки из придворных, прячась в беседках от любопытных глаз.

Макс темной птицей сидел на ветке и спустив ноги, дрыгал ими в воздухе, вот паразит, даже не оделся. Но за здоровье сына я не переживала, огненный дар не дает ему замерзнуть, как и мне, и Тонию. Племянник увидел меня и улыбнулся:

– Не хочет слезать, госпожа.

– Можешь идти, Тоний, скажи гостям, что мы скоро будем, – кивнула парню. Тоний подмигнул кузену, который нахохлился на ветке и легкой походкой пошел в сторону сверкающего огнями дворца.

– Максимилиан Сахрами, будьте добры, спуститесь, – официальный тон сын не любил, поэтому поморщился, блеснул сапфировым взглядом, от которого дрогнуло сердце. Но я взяла себя в руки, с Максом нельзя давать слабину.

– Мама, я не хочу к гостям, – скривился драконенок, и на его висках пробежалась волна чешуек, так всегда происходит, когда он волнуется или злится, зеленые нити, которые я теперь вижу, не хуже своей золотистой силы, раскинусь во все стороны, и, естественно, помогали ему считывать мои эмоции.

Я молча смотрела на сына, который, поняв, что сейчас перед ним не мама, а Анодея Сахрами, поджал губы и стал быстро спускаться. Сердце в очередной раз кольнуло страхом. Максимилиан был сильным по сравнению со своими сверстниками, но это не значит, что я не волнуюсь. Через пару секунд рядом со мной встал взъерошенный сын и, поправив удлинённый темно-синий сюртучок, обшитый серебряными нитями, убрав за спину руки, склонил в поклоне вихрастую голову.

– Госпожа Сахрами, позвольте уйти в свои покои.

– Как вы себе это представляете, господин Сахрами, – я изогнула бровь в удивлении, – все собрались отпраздновать ваш день рождения, принесли вам подарки, – при слове подарки сын заинтересовано посмотрел, его зрачки стали узкими, как у кошки, а я в который раз осознала, что скоро мой малыш будет летать. Я призвала к себе на помощь всю свою твердость, очень хотелось плюнуть на все это воспитание и просто обнять его, прижать к себе еще детское тельце и вдохнуть его еще детский запах, но род накладывает свои обязанности: нужно вырастить нормального правителя, сильного мужчину и понимающего дракона.

– Мама, а потом можно сходить на речку, ребята говорят, вода хорошо застыла, Марек выровнял лед, и можно кататься на коньках, Макс чувствовал что я готова его простить и состроил умильную физиономию.

Я вздохнула, сама два года назад придумала это веселье – гонять на коньках по замерзшей речке. За эти года гонки на коньках превратились в нашу местную фишку. Стали даже устраивать соревнования с хорошими призами. В этом году из империи приехала команда.

– Тебе нужно принести извинение Силии и ее отцу, он один из сильных наших арендаторов. Затем быть приветливым с гостями, отработать свою повинность, не сегодня, так и быть, в честь праздника сделаешь это завтра.

Максимилиан скривился, провинности он отрабатывает на кухне. И пусть стряпухи его усиленно кормят, но не смеют ослушаться меня. Макс чистит картошку уже вполне умело и моет посуду. «Труд – лучшее наказание» так сказал мне когда-то дар. Чуть подрастет, будет на скотный двор ходить и плевать, что он владетель земель. Именно как правитель он должен понимать, каким трудом людям достаётся их хлеб.

– И тогда я подумаю, стоит ли отпускать тебя, – естественно, я его отпущу, но он не должен думать, что все так просто достаётся. Макс склонился опять в поклоне, посмотрел на меня из-под растрепанной челки. Хитрый взгляд сынишки мне сказал, что он все прочитал по моим эмоциям, позволила себе улыбку в ответ.

– Хорошо я согласен принести извинения и отработать повинность, – я присела рядом с сыном, чтобы наши глаза были на одном уровне, и поправила растрепавшиеся волосы. Максимилиан чувствует этот переход от правительницы к маме и тоже меняется.

– Она ударила Пиру, что я мог еще сделать?

– В жизни у тебя будет много ситуаций, когда ты захочешь применить силу, но всегда помни, что они слабее тебя. А сила дается не просто так.

– А зачем дается? – Макс позволил взять себя за руку, и мы медленно пошли в сторону дворца, на звуки музыки и громких голосов. Наши сцепленные руки тут же покрылись золотисто-зеленой магией, словно скрепляя соприкосновения. Золотая сила была мне подвластна, но до сих пор я иногда не понимаю, как с ней работать, она словно не знает приказов и действует, лишь когда я эмоционально чего-то хочу или работаю непокладая сил. Огонь дается мне чуть легче…

– Чтобы в мире была справедливость, порядок. Ты будущий владетель, в твоей власти будут жизни всех, кто тут живет. Как ты думаешь, я сильна?

– Мама, ты самая сильная, – уверенно сказал мой драконенок, – даже дядя Суржик слабее тебя.

– Не дядя Суржик, а господин Рамиро, – улыбнулась я убеждённости своего ребенка в моей силе.

– Он сам сказал, себя так называть, – не согласился Макс.

– Когда мы одни, можешь, но не забывай, что на тебя смотрят подданые, ты владетель, говори со всеми уважительно, несмотря на их статус, это не слабость, это воспитание. Но вернемся к силе, я сильна, но разве я добиваюсь всего этой силой.

– Ну, ты сказала, – Макс рассмеялся, – только посмотришь, и все к земле пригибаются, разве ты не видишь, твоя золотистая магия сильная.

Я удивлённо прислушалась к словам сына, не замечала, что давлю на кого-то силой. Все же эта магия зависит от моих эмоций и желаний, задумалась, потом встрепенулась, когда Макс дёрнул меня за руку:

– Так, значит, сила нужна, чтобы всех держать в страхе?

– Нет, дорогой, сила нужна, чтобы все знали, что за их проступки последует наказание. А наказывать может сильнейший.

– Значит, я правильно дернул за косу Силию, это наказание.

– А вот тут мы подходим к тому, что каждый проступок имеет меру. Ты наказал за проступок, но как думаешь, поняла ли она, за что? Наказуемый должен понимать, за что получает наказание.

– Это когда ты мне все объясняешь, – кивнул Макс, мы остановились на крыльце и посмотрели друг на друга.

– Я понял, мама, нужно наказывать, но сначала нужно сказать, за что, – я хмыкнула, психолог с меня, конечно, не очень.

– Не забывай про силу и меру, ты сильнее, поэтому наказание не равноправно провинности, ты чуть не выдрал девочке волосы, и мера наказания… не думаешь ли ты, что дернуть и толкнуть – это уже перебор.

Макс по-взрослому хмыкнул, копируя меня. Дар сказал правду, драконы взрослеют быстрее. Пора выписывать из империи нужных учителей, наши все, что могли уже сделали, а я хочу, чтобы у Макса было разностороннее образование.

Стоило нам войти в зал, как наш церемониймейстер, воспитанник Гария, взял слово и стал призывать всех к тому, чтобы все поздравили именника и подарили подарки. Мы сели с Максом на наши троны и еще с час выслушивали поздравления от гостей, рядом росла гора подарков, на которую мой драконенок смотрел, облизываясь.

«У каждого дракона должно быть свое сокровище», вспомнила я слова дара, улыбнулась своим мыслям. Первый год я долго не могла привыкнуть к тому, что никто не остерегает меня или не дает наставления. Я и сейчас скучаю за ним, и с нетерпением и страхом жду, когда он вылупится. Внутри Макса растет маленькое магическое зернышко, из которого вылупится дракон. Дар объяснил, как это будет происходить, и я ждала, чтобы помочь сыну с первой сменой ипостаси. Это не будет происходить как у оборотней, помню я эти фильмы по телевизору, когда кости хрустят и тело меняется б-р-р.

Нет, внутренне зёрнышко раскроется, выпустить магическую форму дракона, которая дымкой примет контур тела Макса, а потом произойдет оборот. Форма будет взрослеть с Максом, но человеческая половинка всегда будет сильнее. Драконью сущность можно сравнить с коконом, который помогает и защищает. Если я правильно понимаю, дракон у Макса будет зеленым, по цвету силы познающего.

Из-за того, что на дворе зима, многие арендаторы не приехали, так что гостей собралось меньше, чем предполагалось, и дарение подарков надолго не затянется. Рамиро приблизился к моему трону и встал рядом, показывая свою власть. Мой фаворит, я усмехнулась. Пришлось пустить такой слух, чтобы не выглядеть странной. Если во мне фавориты вызывали неприятие, то местным было удивительно и подозрительно, что полная сил молодая женщина не имеет фаворитов. Анодея в пору могущества рода не стеснялась и при живых мужьях содержала целый табор «ласковых мужиков» как тут их в простонародье называют.

Два года назад один такой ко мне пожаловал, возобновить, так сказать, отношения. Он сидит на моей шее и ублажает тело, а я его кормлю, пою и подарки дарю. Летел этот кавалер от меня дальше, чем видел. У меня дел невпроворот, а тут такой подарочек в постели, чуть ли не с бантиком на шее. Я хмыкнула, вспомнив мое удивление, а потом и злость, когда, уложив усталое тело в кровать, я почувствовала чужие руки, тянущиеся в интимные места.

И главное, днем сказала этому чудику, что мне фавориты не нужны, а он все равно пролез. Конечно, кто-то из сердобольных кровников помог, но я даже не стала разбираться, кто, просто собрала всю нашу приближенную к трону ораву и огласила, что Рамиро – мой фаворит. Рамиро сам предложил себя на эту фиктивную роль и вот уже несколько лет пытается из фиктивного фаворита стать официальным по-настоящему. Пару раз я была готова сдаться, но, если разумом я согласилась, мое тело было против. Мерзко мне было, словно не руки мужчины меня ласкают, а холодные змеи ползают. В общем, прекратила я мучать себя и просто жила, вспоминая Волка недобрым словом.