Текст книги "Ядовитая, или Хозяйка Черной Пустоши (СИ)"

Автор книги: Дара Хаард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Возле входа послышалось кряхтение и скрип деревянных ступенек. Потом мелкая девчушка отодвинула полог с любопытством заглядывая внутрь, а следом вошла Шена с дымящимся подносом, заставленным снедью. Гарий тут же подскочил и пододвинул к кровати, на которой я сидела столик, на который Шена тут же поставила поднос:

‒ Не обессудьте госпожа, ‒ Шена поклонилась, продуктов не так много осталось вот все, что смогли собрать.

Я посмотрела на поднос, думаю, травить меня они не будут поэтому решительно подвинулась к краю кровати и рассмотрела, что мне там принесли. Какие-то плошки со странными соусами, нарезки из которых я разобрала буженину и сыры. Остальное какое-то все подозрительное, незнакомое. Оно и понятно я не на Земле тут и еда не обязательно такая, как на родине.

Привередничать не стала, желудок требовал еды, так что я понюхала плошки с соусами и найдя красный, похожий на томатный, стала есть нарезанное мясо, макая его в соус. Подняла взгляд на стариков, которые замерли как суслики, смотря на меня голодными глазами, чуть не подавилась. Девчуля выглядывала из-за подола бабки, которая старалась вытолкать ее из кибитки.

‒ Шена одежду мне принеси или найди, ‒ кивнула я женщине, ‒ а девчонку оставь, она потом посуду заберет. Нижняя губа у Шены затряслась, а мне в голову стукнуло, что Ядовитой мою предшественницу называли не зря, чего только почившие мужья стоят. ‒ Да не бойся, ничего с твоей внучкой не случится.

Старуха поклонилась и нехотя вышла из кибитки. Я подозвала девочку к себе взмахом руки. Такие жесты повелительные получались рефлекторно, видимо, по наследству от бывшей хозяйки перешли. Даже задумалась на секунду, может ли быть такое что я постепенно получу память бывшей владелицы, даже плечами передернула, чур меня от такой напасти. Нужно следить за собой. Лет девочке было где-то десять двенадцать, грязные волосы были причесаны и заплетены в косы, платье такого же серого цвета как у стариков, подвязано толстой веревкой. Ну хотя бы умыта, только взгляд такой же голодный, как у стариков.

‒ Как зовут? ‒ спросила я ее.

‒ Люсина госпожа, ‒ девочка смотрела открыто без боязни.

‒ Кланяйся дурында, ‒ прошипел стоящий возле дверей Гарий, девочка тут же склонилась.

‒ Бери, ешь что хочешь, ‒ кивнула я на свой поднос.

‒ Госпожа, ‒ что-то хотел возразить Гарий, но я посмотрела на него строго, и его голос тут же утих, а лицо опустилось к полу. Ну хоть лбом об пол биться не стал и то хорошо. В груди вдруг потеплело, словно я сделал что-то правильное.

‒ Не могу госпожа, это еда благородных нам нельзя такое есть смерть.

‒ Отравишься? ‒ я нахмурилась, разглядывая в руках кусочек тонкого копченого мяса на мягкой лепешке.

‒ Нет, ‒ девочка сглотнула полный рот слюней, ‒ но палками придется бить, нельзя есть еду высших.

Мне очень хотелось сказать, что я никому не скажу, что со мной можно, но судя по большим глазам Гария лучше этого пока не делать. Выдохнула напряжение, которое скопилось в груди.

Я отчаянно нуждалась в информации об окружающем мире и не только от стариков, которые думаю, знают не так много. Наелась я быстро, да и не нравилась мне эта еда для высших. Я сейчас бы все отдала за простой наваристый суп или тушеное рагу из овощей. Люсина ловко подхватила поднос, когда я сказала, что наелась и вышла из кибитки. Почти сразу залетела Шена, которая несла в руках неказистую сумку:

‒ Помилуйте госпожа, я специально вещи ваши в суме такой несу, насели окаянные, требуют выплатить долги. Боялась, отнимут платье-то, оно жемчугами обшито.

‒ Какие долги? ‒ посмотрела на Гария, а тот отвернулся к стене и приготовился ждать, когда Шена меня переоденет, что-то мне подсказывала, что хозяйка этого тела стыдливостью не страдала, поэтому выгонять старика я не стала.

‒ Вы скачки устраивали на райтах, проигрались, ‒ сказал он, ‒ а еду сказали в долг брать в лавках и не тревожить вас по пустякам, там уже немало набежало.

Я цыкнула, ну что за дура была эта… о, а как меня зовут, фамилия я поняла Сахрами, а имя. Я спросила у Шены, она была удивлена, но покорно сказала, поправляя на мне корсет:

‒ Анадея госпожа, титулов вас лишили, вы теперь просто Анадея Сахрами, ‒ прошелестела боязливо старуха, поглядывая на Гария.

‒ Гарий потом расскажешь Шене о моей памяти, а пока ведите меня осматривать, что у меня осталось, показывайте хозяйство.

Я поправила на груди слишком низкий вырез, осмотрела подол нежнейшего шёлкового платья розового цвета с сиреневыми цветами понизу. Поразилась в который раз несоответствием одежды и обстановки, но решила, что сначала нужно узнать, что вокруг происходит, а потом менять гардероб.

Тем более, богато расшитый лиф сверкал жемчугами и другими камешками и что-то мне подсказывает, что это не подделка. Бывшая хозяйка имела плохую репутацию и наверно ничего не боялась, а я пока не уверена, стоит ли носить этот магнит для бандитов. Поверх всего этого великолепия я накинула плащ, так как на улице был приблизительно месяц апрель и, хотя снег растаял, по утрам было еще морозно. Капюшон плаща оторочен белой опушкой, чтобы скрыть свое испуганное лицо, я натянула его поглубже.

Мне было до жути страшно выходить из кибитки, жутко оттого, что я в другом мире, законов которого я не знаю, но невероятно легко и свободно из-за молодого тела, в котором ничего не болело.

Глава 3

Стоило переступить порог кибитки и выйти на небольшое крылечко, как меня оглушило гвалтом многолюдного лагеря. Видно, мое удивление было написано на лице, потому что Гарий, который уже спустился, и стоял, чуть согнувшись прошептал:

‒ Госпожа ведите себя естественно, вы ничего не боитесь, вам никто не ровня, кроме имперского надзирателя Карва Мида, и служителя Небесного, но даже без титулов они только сравнялись с вами.

‒ Кстати, ‒ я спустилась, стараясь выровнять спину и принять горделиво-надменный вид, ‒ расскажешь потом о Небесном.

‒ Вы и это не помните? ‒ выдохнул Гарий и даже лицо поднял.

‒ Я же тебе говорила, ничего не помню. И желательно частично рассказать о потере памяти другим, но не всем, ‒ это я уже себе под нос бурчала.

Лагерь был большим, почти как средняя деревенька на родине. Одна широкая дорога делила лагерь на две части. Небольшие узкие тропинки отходили от нее во все стороны. По дорожкам ходили люди, много людей, носились ребятишки, лаяли собаки и квохтали куры, которые, не боясь телег нагло клевали что-то в грязи.

Жили тут в шатрах, кибитках, наспех сколоченных домиках и даже просто в шалашах. Я глянула на свои сапожки из тонкой кожи и поняла, что идти мне никуда не хочется. Грязь, похожая на болото, и запах от которого мне хотелось, быстро цепляясь за поручни скрыться в кибитке. Я прикрыла нос рукой в тонкой перчатке и тихо вздохнула.

‒ Какая антисанитария, тут и до эпидемии недалеко.

‒ Госпожа? ‒ Гарий вопросительно взглянул из-под кустистых бровей.

‒ Веди говорю к нашему лагерю.

‒ Так это и есть наш лагерь, ‒ старик показал мне на скопление шалашиков за кибиткой. Чуть в стороне стояла еще одна похожая на ту, из которой я вышла высокая кибитка и на этом все.

‒ Не поняла, ‒ я даже остановилась.

Лагерь моих людей представлял из себя жалкое зрелище. Тут не бегали ребятишки, женщины, похожие на тени, медленно ходили от костра к костру, мешая, что-то в небольших котлах. Несколько стариков что-то мастерили, сидя на небольшом деревянном настиле. Я сглотнула ком, в горле, который мешал мне говорить:

‒ Это все люди?

‒ Тут дети, старики, бабы, ‒ кивнул Гарий, стоя за моей спиной, ‒ из мужчин пятеро увечных воинов, все, что осталось от гвардии вашего отца и которых не казнили за заслуги перед империей. Они давно вам служат.

‒ И где сейчас воины? Гарий, почему мне все надо из тебя щипцами вытягивать?! ‒ рыкнула уже знакомым неприятно шелестящим голосом и замерла, наблюдая, как зеленая прозрачная пелена, словно хищная лоза заструилась от моего тела в разные стороны. Не зная, что это, я боялась пошевелиться и шептала про себя, чтобы эта зеленая фигня убралась назад, откуда пришла. Я чувствовала от нее угрозу. Через пару секунд пелена втянулась внутрь моей груди. А я быстро посмотрела по сторонам, не видел ли кто что тут творится. Но, или видела зеленую фигню только я, или, всем плевать, что там у меня из груди вылезает.

Старики, которые стояли рядом со мной, тоже замерли, видимо, чувствуя беду. Я прикрыла глаза, молясь очутиться дома, но открыв их опять лицезрела ходящих среди палаток, словно призраки сломленных женщин и зашуганных с голодными глазами ребятишек.

Так, Надя, успокойся и прими уже решение идти дальше или прятаться в кибитке. Х-м-м, ну, спрячусь я, проблемы не решаться. Если это место старта каравана в пустоши, то нужно собираться в путь, нужно что-то делать с едой, одеждой… узнать сколько будем в пути... мне хотелось орать от злости. Старики боялись шевельнуться.

‒ Отомрите я не на вас злюсь, ‒ тихо сказала я, ‒ так, где воины?

Я посчитала, что мужчины лучше знают, что делать дальше, и могут дать дельный совет, воины как никак.

‒ Так охраняют райтов и вашу колесницу, ‒ сказал также тихо Гарий.

‒ Где это?

‒ На краю лагеря, там есть специальный загон для райтов, да и место для гонок рядом. Оттуда вас и принесли болезную.

‒ Тогда мы идем к колеснице, ‒ решилась я.

Мне вдруг стало неважно, что я топчу грязь дорогими сапожками, что жижа при всей осторожности все равно попадает на платье, оставляя разводы. Перед глазами дети с впалыми щеками, их матери с тоской во взгляде. Дай мне сейчас возможность я бы эту Анодею, в бараний рог сама скрутила. Люди, которые от тебя зависят, которые умрут, если умрешь ты, имеют право на нормальную еду и добротную одежду. Требуя верность от других, умей быть верной сама, так я считаю.

Чем ближе мы подходили к загонам с райтами, тем лучше становилась дорога и пропадал запах человеческих экскрементов. Огромный шатер в красно-белую полоску стоял недалеко от загонов и рядом с ним собралась толпа мужчин. Они громко смеялись и что-то обсуждали. Одеты были они намного лучше, чем мои люди. Надо же, как заговорила, хмыкнула про себя, «мои люди». Не твои они Надя не заслужила ты еще называть их так. Стоило одному из мужиков увидеть меня, так все разом заткнулись и стали смотреть на мое приближение, под конец даже расступились, чтобы я увидела избитого парня и вальяжно стоящего рядом полуголого крепыша, который стучал кулаками друг о дружку.

‒ Тот, кто на земле наш Тоний госпожа, бастард вашего брата, вы продали его для боев без правил, ‒ зашептал мне в спину Гарий. Я замерла. Бастард брата, это же значит сын брата, какого черта! Парень был светловолосый, как я, с разбитыми в лепешку губами, которыми он еще пытался улыбаться мне. Я сама не заметила, как из моей груди вырвалась зеленая пелена, и стала расходиться в стороны довольной волной, я чувствовала от нее эмоции, она застоялась и теперь жаждет вкусить чьей-нибудь крови или силы. Видимо, для моих нервов, с жестокостью на сегодня был перебор и удерживать эту гадость, желания у меня уже не было.

Зеленая фигня, которая скорей всего и была даром Анодеи, делилась на щупальца и впивалась в тела стоящих и скалящихся рядом мужиков, пронзая их насквозь. Судя по всему, никто, кроме меня ее не видел, но когда первые два мужика стали кричать, упав на землю, все остальные замерли, а потом стали разбегаться:

‒ Ами Сахрами! ‒ раздался рядом злой мужской голос, ‒ Немедленно прекратите или мне придется применить печать!

Из полосатого шатра вышел молодой мужчина, одетый в тёмно-синюю форму с эполетами. По высокому воротнику стоечка и широким манжетам удлинённого сюртука, шла золотистая вязь вышивки, блестя в утренних лучах солнца мелкими драгоценными камешками. Рядом стоял второй мужчина в серой рясе, подпоясанный простой верёвкой, скорей всего служитель Небесного, с аккуратной бородкой клинышком, с серыми глазами, которые смотрели на меня пронзительно и что удивительно по-доброму.

Я, естественно, сдержать зеленую фигню, которая добралась еще до двух мужчин, не могла. Что интересно эти щупальца были похожи на дым, физическую боль они не причиняли, мне даже стало интересно, что вообще они делают. И пришло понимание, что сейчас дар, желает насытиться жизненной силой, так как я слишком много ее потеряла, пока лежала между жизнью и смертью. Я попыталась выйти из общения с даром, страшно это для неподготовленного человека, очень страшно…

‒ Анодея Сахрами, ‒ молодой поморщился и направил на меня руку, из которой сверкнула вспышка белого света и мне поплохело. Тут же мои зеленые щупальца спрятались в груди с такой быстротой, что я пошатнулась, а внутренности скрутило от боли. Я затаила дыхание, замерла, закусила губу, сразу почувствовав на губах кровь. Стоящий рядом Гарий поддержал меня под руку, но всего лишь на мгновение, потом, словно испугавшись своей вольности, он тут же сделал шаг назад.

‒ Вы меня разочаровываете, ‒ все еще морщил свой лоб надзиратель императора, как я поняла, это был он, поставленный присматривать за ядовитой ссыльной, ‒ только пришли в себя и сразу стали вредить людям!

‒ Постойте амор Мид, я думаю, вспышка дара у ами Анодеи случилась не просто так, ‒ подоспел служитель и его голос спокойный умиротворяющий коснулся моего слуха, даже боль, которая не давала мне вдохнуть, отступила.

Мид фыркнул и крутанул на своем пальце крупное кольцо с большим камнем.

‒ Не забывайте, вы уже не свободная ами Анодея, а преступница, которую я могу успокоить печатью императора, ‒ мне показалось, что голос Мида был довольным. Садист, ему что нравится издеваться над слабыми?

‒ Господин поверенный, ‒ крепыш, который уже накинул на себя длинный сюртук такого же покроя, как у Мида встал рядом и смотрел на меня злобно, ‒ Сахрами вывела из строя трех воинов, мне нужна плата за их лечения.

Боль отступила, и я могла прийти в себя, посмотрела на мужиков, которые меня окружили и выдохнула. Пришлось заставить себя расправить плечи и открыто посмотреть на Мида. Ему мой вызывающий вид не понравился, но я опять увидела парня, который был племянником Анодеи, и разозлилась. Зачем так издеваться над человеком. Он валялся в грязи полуголый не в силах встать, тело, сплошной синяк, когда-то светлые длинные волосы свалялись в один большой колтун.

‒ Господин надзирающий я хочу получить Тония назад, ‒ сказала я и указала пальцем на парня, даже он замер с неверием смотря на меня, что уж говорить про стоящих передо мной.

‒ Вы сами мне продали его за кругленькую сумму, ами, ‒ крепыш подобрался словно учуявший выгоду хищник. Я понимала, что, прежде чем что-то решать нужно узнать обо всем. Не так все просто, как рассказал мне Гарий. У надзирающего надо мной больше власти, если судить по этому кольцу, да и служитель не так прост. А я что делаю? Лезу непонятно куда! Но я просто не могу пройти мимо, не могу! Голубые глаза Тония будут преследовать меня во сне. Я себя знаю. Как можно продавать родного человека, даже если он в чем-то провинился… Анодея падала в моих глазах все ниже и ниже. Самое обидное, что все будут считать меня ею.

‒ Сколько? ‒ я не собиралась сдаваться просто так.

‒ Десять золотых империалов, ‒ тут же назначил цену крепыш, и по вскрику стоявшего позади Гария я поняла, что цена огромна. Надеюсь, он там в обморок не упал.

‒ Я согласна, ‒ тут же сказала я, не факт, что этот урод согласится потом на эту сумму, когда рядом не будет ни надзирателя, ни служителя. Что ему стоит поднять цену, когда я подойду к нему второй раз.

‒ Зная ваше положение прошу золото наперед, ‒ оскалился крепыш, вот тут мне и стало не по себе, я не знала, есть ли у меня столько золота. В руку мне ткнулся кожаный мешочек, который подал мне бледный как смерть Гарий. Я не стала корчить из себя благородную и открыла кошель, в котором скудно звякнул металл, забрала один лишний золотой, ловко сунув его в лиф платья, чем вызвала удивление на вытянутых лицах у мужчин.

‒ Вот десять золотых, прошу засвидетельствовать сделку, ‒ обратилась к надзирателю и по его кивку и недовольной физиономии поняла, что я его сейчас унизила. Ну и пусть, плевать мне на их нежные чувства. Я должна быть уверена, что завтра этот крепыш не придет требовать плату повторно.

‒ Гарий, ‒ тихо сказала я старику, тот вместе с Шеной тут же стал поднимать Тония.

‒ Ами Анодея, ‒ окликнул меня служитель, ‒ я хочу поговорить с вами. Его странный взгляд словно он смотрит сквозь меня, вызвал во мне тревогу, но я кивнула мужчине.

‒ Как только освобожусь, буду рада поговорить с вами...

Я не знала, правильно ли я поступаю, не обращая внимание на желание служителя, но сейчас главное – донести Тония и опять мучить Гария вопросами, а я ведь шла, чтобы поговорить с воинами. Вздохнула и повернулась следом за стариками. День только начался…

Глава 4

В лагере мне делать ничего не пришлось. Тония тут же унесли сердобольные женщины, сами в чем душа держится, а вот подиж-ты жалеют других.

‒ Не беспокойтесь госпожа, с ним все будет хорошо, ‒ сказал Гарий, когда я провожала взглядом толпу женщин, ‒ бастард, маг, пусть слабенький, но сам себя вылечит. Это хорошо, что вы его назад забрали, он хороший помощник и предан вам.

‒ Даже после всего, что случилось? ‒ я не могла поверить.

‒ Вы и есть род, его сердцевина, его сила, без вас нас не будет, ‒ старик закашлялся, прикрывая рот рукавом рубахи.

Старики, которые до этого сидели кучкой, о чем переговариваясь подхватили тележки, на которых стояли с бочки и поехали в сторону речки. Тонкой синей лентой она вилась среди невысоких холмов и хорошо была видна с пригорка. Чуть в стороне высились стены небольшого городка, к нему вела довольно оживленная дорога.

‒ Сколько у нас золота? ‒ спросила я, обозревая окрестности. Солнце поднялось высоко и вокруг заметно потеплело. Парила черная земля, кое-где уже проклевывались зеленые ростки первой травы. Лес, который виднелся недалеко, назвать лесом можно с натяжкой, низкий, корявый и что примечательно охранялся он от нашего лагеря солдатами. Хмыкнула, вполне понятно, если все начнут тягать с него дерево, его быстро растащат. Я посмотрела на Гария, который не отвечал на мой вопрос, но под моим взглядом он встряхнулся, словно перед прыжком:

‒ Это все золото, что у нас было на дорогу госпожа. На него я планировал купить припасов в дорогу, горючь-камень, отремонтировать телеги.

Я сглотнула комок в горле, очень хотелось нырнуть под одеяло и притвориться, что меня тут нет, очень хотелось назад домой в свой спокойный и уютный, и такой понятный мне мирок…

Я сжала зубы так, что у меня скрипнула эмаль, взгляд упал на шалаш, из которого на меня глазели дети. Какая же ты слабачка Надя! Опять будешь совать голову в песок и прикрываться тем, что ты слабая женщина или сделаешь шаг вперед и будешь бороться…

Я выбрала бороться, конечно, бороться. Пусть я ссыльная, пусть нищая, зато молода, сильна, да у меня вся жизнь теперь впереди и нужно прожить ее лучше, чем первую. Казалось, простое решение, но сколько оно вытянуло из меня моральных сил.

Следующий час я допрашивал Гария, но прежде сходила в кибитку и вынесла теплое одеяло, заставив старика закутаться. Солнце жарило уже нещадно, а вот ветерок был холодный пронзительный. Немудрено, что весь лагерь кашлял на все голоса. Нужно подумать о лекарстве так мы далеко не уедем. В памяти моей было немало травяных рецептов на все случаи жизни, но есть ли тут такие растения, еще нужно проверить. В последнее время я даже в аптеку не ходила, заказывая все нужное в онлайн магазинах, а тут где взять?

Все, что нужно можно купить в городе, так мне Гарий и сказал. Вообще, старик оказался образованным. Когда-то был писчим в управлении города, знал старик много, и многое пришлось ему перенести.

Когда род был признан предателем, на земли Сахрами пришли имперские войска. Они уничтожали всех, ведь те, кто жил на землях великого рода, были кровники. Императору не нужны были эти люди. Я поняла, что всех, кто давал клятву роду, привязывали через кровь к тем, кому клялись. Была в потомках драконов, к которым теперь отношусь и я, такая вот магия крови. Меня даже озноб пробил, оттого что рассказывал Гарий. Для меня дикость, для них, смысл жизни, со скверной могут справится только потомки драконов их боготворили…

Скверна или черная смерть, которая меняет все, чего касается. Раньше на этих землях жили народы, потом пришла скверна и остались лишь руины и измененные твари. Скверна спорами проникает в живые организмы и меняет их. Она враг всему живому и разумному. Небесный, как оказалось, не бог, это такой же потомок драконов, который смог победить скверну, он сотворил щит, который оберегает очищенные земли от заражённых.

Он был первым императором, до сих пор его род правит очищенными от скверны землями. Я поразилась глупости или наглости отца Анодеи, ведь он хотел сбросить с престола небесный род. Небесного стали считать святым и поклонялись ему как защитнику. И его противовес Нечистый или по-простому Скверна. Вот и вся религия этого мира. Служители небесного имеют артефакты, которые создал сам Небесный, они могут противостоять скверне, очищать от нее, но они не всесильны.

В то время, когда войска императора уничтожали людей рода, Анодея после смерти последнего мужа была в трауре и высиживала положенный срок в небольшом городишке. Когда в город пришли воины, она закрылась в доме, но впустила тех, кто оказался рядом. Дом с девушкой не тронули, так как она была вне списков, в которых значились имена тех, кого нужно уничтожить. Город был сожжен дотла, так же как и все, что было во владениях Сахрами. Так, высокомерие и желание большего, стала для рода путь в пропасть.

При Анодее находился небольшой отряд воинов и маг Тоний. Люди, которые спрятались в ее доме это все, что осталось у Анодеи. Потом она уехала к сестре, у которой тоже были кровники даже меньше, чем у Анодеи. Но девушке было плевать на своих людей, она словно не понимала, что нет больше великого рода, нет отца и братьев, которые готовы ей угождать, нет матери, которая ее приголубит… Жила на широкую ногу влезая в долги и вела себя так, словно никто не умер. Думаю, она просто сошла с ума, ведь не невозможно быть настолько жестоким и неадекватным.

Даже после того, как ее отправили в ссылку, она не образумилась. Участвовал в скачках на райтах, прожигая последнее золото, словно не видя, что на ней просто наживаются. Она не вникала в дела своих людей, высокомерно кривилась, когда Гарий просил помочь. Словно это они виноваты в проблемах рода. Даже племянника не пожалела, когда он заикнулся, что люди не выдержат тягот пути в ненаселенной местности без припасов и тягловых животных. Ведь сюда им пришлось тащить телеги на себе, погрузив в них небольшой скарб, который нашли после пожара. Люди попеременно впрягались в небольшие телеги, чтобы довезти хотя бы то немногое, что у них осталось.

Мы сидели с Гарием на небольшом деревянном настиле, не обращая внимание на блуждающих рядом прохожих. Я смотрела на проезжающие мимо телеги, видела, как готовят караваны другие переселенцы. Здесь собрались не самые богатые крестьяне из тех, что не были привязаны к родам. Были в этом мире и такие, свободные…Когда-то они с завистью смотрели на родовых, теперь же, когда они проезжали мимо нашего лагеря, в их глазах я видела или жалость, или злорадство. Я подмечала все, что происходило вокруг и постепенно в голове у меня созревал план. Да, за один день про весь мир не узнаешь, но уже сейчас я знала, что мне делать дальше...

К воинам и этим райтам идти я пока передумала, сначала нужно позаботиться о еде для людей, Гарий сказал, что сегодня есть вечером будет нечего. Я прошлась к одному из костров, где пара женщин присматривали за варевом. В котелке булькало серое месиво непонятно чего.

Тут из моей груди вырвался тонкий зелёный волосок дара и уткнулся в варево, а мне пришло знание, что в котелке вода, крупа, мелкие частички кожи, похожие на шкуру животного. Я ощутила тошноту, словно попробовала эту кашу. Потом удивилась, так вот как это работает, познание! Удивительно! Почему же Анодею называла ядовитой? Тут же случилось странное, варево поменяло цвет, буркнуло разноцветными пузырьками и стало изумрудно-зеленым. Мать моя женщина! Это что сейчас было?! Я даже отшатнулась, как и обе женщины, что жались к друг дружке, прикрываясь покрывалом. И тут же довольный ответ от дара, каша отравлена все, кто ее съедят, тут же умрут в мучениях. Кто молодец? Он молодец! У меня чуть сердце из груди не выскочило, я повернулась к несчастным женщинам, у которых в глазах написан такой ужас, что мне стало стыдно. Цыкнула на самовольный дар, чувствуя себя немного сумасшедшей.

‒ Ни в коем случае не есть, ‒ строго сказала я, ‒ выкопать ямку и вылить туда варево, закопать, чтобы никто не отравился. Вы поняли?

Женщины закивали мне так отчаянно, что я побоялась, что у них головы отвалятся.

Я ушла к Гарию, который пригрелся на солнце и дремал в теплом коконе из одеяла и разбудила его:

‒ Гарий приводи себя в порядок, мы идем в город.

Недалеко мельтешила Шена, так что и ей работа нашлась и даже ее внучке, которая как мелкая лисичка взглядывала из-за кибитки.

‒ Показывай мои наряды, ‒ сказала я женщине, в ее глазах я видела ненависть, она затаилась в глубине, словно ожидая, что я сделаю в следующий раз, чтобы вспыхнуть потом с новой силой. Шена мне не верила. Гарий мне не врал я сердце этого рода, я жизнь я для этих людей, но это не мешает им меня ненавидеть или бояться.

Вещи Анодеи хранились во второй кибитке, она была чуть меньше той, в которой я очнулась. Тут стояли сундуки, полные тряпья. Я бы назвала предшественницу дурой, из-за того что она взяла столько ненужного с собой, если бы все вещи не были дорогими. Вышиты золотой и серебряной нитью, в драгоценных каменьях. Думаю и сам материал недешевый. Если хорошо все осматривать, то придется просидеть тут немало часов. И это нужно сделать обязательно все посчитать, потому что, судя по всему, для меня сейчас это единственный способ добычи денег.

Я не знала, что можно продать в городе, Шена, естественно, в этом тоже не разбиралась. Поэтому я выбрала самые простые платки пару штук без особой вышивки. А еще мы споро отпарывали от одного из платьев камни. Выбрала я, самые маленькие, думаю, что большие слишком дороги для этого приграничного города, никто не даст мне настоящей цены. Мелкие жемчужинки, изумруды, алмазы, я рассовала их по небольшим мешочкам, которые нашлись тут же.

А еще я переоделась, платье меня раздражало, а тут попался удобный костюм, штаны, длинный приталенный сюртук, правда, маркий, белый с золотистыми кожаными вставками. Я его сразу примерила, чувствуя удовлетворение.

‒ Это ж костюм для скачек, ‒ сказала Шена и тут же прикрыла рот.

‒ Красивый, ‒ протянула более открытая Люсина.

‒ Был для скачек, станет для работы, ‒ хмыкнула я, ‒ на первое время сойдет, а там нужно купить немаркий.

‒ Работы? ‒ не поняла Шена.

‒ Нам выезжать не сегодня, завтра, а у нас ничего не готово, ‒ посмотрела на Шену, так что работать будем все.

Женщина, видимо, была слишком ошарашена, чтобы что-то ответить, зато Люсина, чистая душа тут же сказала:

‒ Нельзя благородным работать!

‒ Так я теперь вроде неблагородная, ‒ повернулась к Шене, та кивнула, но потом все же сказала:

‒ Мало ли что там суды решают, ‒ пробурчала женщина, ‒ кровь не разбавить, она есть благородная и этим все сказано.

В общем, к обеду я собралась, и прихватив с собой Гария, как самого умного, взяв с подноса, на которым принесла мне обед Шена лепешку с куском мяса, пошла в город.

Идти до него было недалеко, так что по дороге я пытала Гария на предмет денег и их соотношений. Главной единицей был империал, золотой кругляш, который лежал у меня про запас в потаенном месте. Чуть мельче был серебряк, тоже монетка, но серебряная, и самая ходовая медяшка. Все монеты, заговоренные, чтобы избежать подделок, так что самому их клепать нельзя.

Хочешь монеток, сдаешь в имперскую казну золото или серебро или медь, тебе монетками возвращают, конечно, соотношение в весе уже меньше. Правда Гарий не знал, сколько будут стоить мои камешки, но сказал, что они отборные, у аристократов всегда все лучшее. Вот поэтому сначала мы посетим ювелирную лавку, если здесь есть такая, посмотрим на то, что тут продают, а уже потом показывать, что есть у нас.

Гарий уже не раз был в городе, так что вел меня прямо вглубь городка, где на центральной дороге стояли всевозможные лавки. Но и это не главное, на огромной площади стояли торговцы, которые приехали из глубины империи, чтобы продать товар подороже. И там было все что угодно, от ложек и ножей до кибиток и лошадей, вот туда-то нам и нужно было. Правда, после ювелира. Сегодня я не планировала покупок, прицениться, понять, что нам нужно и что есть, а потом составлять списки и закупаться. Караваном нам ехать почти три недели, и путь этот не малый, если смотреть на безлюдную местность, кишащую всяким хищным зверьем. Да и как будем жить на месте я не разобралась. Вроде к мужу еду, а вот как там живут первые поселенцы, непонятно. Стену отодвинули уже как год, так что за год там нормальные усливия наврядли создали. Везти надо с собой хотя бы первое необходимое.

Ювелиром был хитрый дядька с небольшой подзорной трубой, прикрепленной к глазу. Я даже опешила, когда на меня уставился этот артефакт еще и зажужжал, чуть высовываясь трубкой с круглой лупой, из основания.

‒ Проходите благородная ами, что желаете?

Ну, конечно, затеряться в своей вызывающе богатой одежде я не могла, так что поджала губы и как можно надменнее сказала:

‒ Покажите все что есть.

Ювелир улыбнулся мне, и его подзорная труба, которая цеплялась на манер очков, сверкнула лупой. Он словно меня ощупывал, проверяя, смогу ли я ему заплатить. Потом стал выкладывать плоские деревяшки, обтянутые черным бархатом, на котором лежали драгоценности. И только тут я поняла, как же дорого мне обошелся Тоний. Нет, я не жалела, что выкупила его, но теперь немного остудила свои хотелки. Самые, на мой взгляд, красивые камни больше размером тех, которые я принесла, стоили от одного империала до пяти. Больше пяти я не видела. Украшения с такими же камешками как у меня не больше двух золотых, значит чистая цена меньше одного империала.

Как-то нечаянно получилось пожелать проверить качество камешков, и тут же зеленая нить погрузилась внутрь украшения, снабжая меня знанием, что в камнях есть брак. Вот тут я немного встрепенулась, и уже осознанно захотела узнать есть ли брак в моих камнях. И меня ждало приятное, мои камни без брака, они совершенны. Я улыбалась, ювелир, мастер Абрас тут же стал расхваливать свои изделия, видимо, решив, что я хочу их купить.