Текст книги "Двигаться дальше (СИ)"

Автор книги: Данила Коншин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Ну привет, Томоя. – сказала я. – Наконец-то мы одни.

– Привет, Рё. – ответил он. – Присядем?

– Да нет, постоим. – пусть всего и неделю на ногах провела, но уже как-то привыкла. – Захочешь сесть – сядь, разговор всё равно длинный получится.

– Я слушаю. – он по-прежнему старался держаться спокойно, но я ещё слишком хорошо его помнила и видела, что нервничает. Сам виноват, мог бы сейчас сидеть рядом со мной и миловаться, но что выбрал, то и выбрал.

– Томоя, Каппей скоро умрёт.

Его лицо мигом посерело, и честно, на меня от этого накатило странное желание хихикнуть.

– То есть?

– То и есть. Каппей смертельно болен. Либо ему делают операцию по ампутацию ног, либо он умирает. А поскольку свои ноги он любит больше всего на свете, то уже приготовился умереть.

– Так, Рё, объясни подробнее! – он чуть было не схватил меня за плечи, но в последний миг сдержался.

– Чего объяснять. – я поглядела на его отдёрнутые руки, и едва не заплакала. – Каппей умрёт и оставит меня одну. Опять. И никакой замены теперь не подготовлено, в то время как ты будешь гулять с двумя и более девушками. Высшая справедливость, не так ли, Томоя?

– Рё, я не понимаю, о чём ты. – пробормотал он. – В какой больнице Каппей? Я его навещу и уговорю на операцию.

– Ты? – а вот теперь я хихикнула. – Томоя, я, его девушка, не смогла уговорить. Даже сказала, что займусь с ним сексом, если согласится, но он встал в позу мученика и отказался. Ты же лишь знакомый, а после того, что сотворил со мной, Каппей тебя невзлюбил, знаешь ли. И как ты планируешь его уговорить?

– Я что-нибудь придумаю, Рё. Я не хочу, чтобы он умирал, и чтобы ты осталась одна.

– Не делай вид, что заботишься обо мне, Томоя. Ты никогда обо мне не заботился, лишь делал вид. На работу устроился потому, что сестра требовала, в один кружок со мной пошёл из-за неё же, переехал к нам после того, как она об этом сказала, и даже встречаться со мной захотел только после её намёков. Всё, что ты делал якобы для меня, на самом деле было ради неё.

Я давно до этого додумалась, а вот он, судя по остолбеневшему выражению лица, только сейчас. Глупый Томоя, и всегда будет глупым, кем бы ни стал.

– Так что не надо строить из себя хорошего парня, готового заботиться даже о своей бывшей. – Я подошла ещё ближе, и он отступил на шаг. – Ты не хороший, Томоя, и никогда им не был. Твои подколы обижали, и я с этим мирилась лишь потому, что любила тебя. Теперь же больше не люблю.

Не совсем правда, но… чувств к Томое больше не осталось. Не против, если он меня обнимет, но не осталось ничего, одни лишь боль, злость и усталость, в которых слабеньким огоньком ещё горит желание помочь Каппею.

– Держи адрес. – я назвала адрес больницы, и Томоя быстро выхватил из сумки ручку с блокнотом, записывая его. Надо же, до чего он дошёл, раньше тетрадку-то приносил по большим праздникам. – Можешь прийти и попробовать, вдруг удастся. Но я уже ни на что не рассчитываю.

– Я обязательно приду. – с серьёзным лицом пообещал он. – И Рё…

– Да?

– Прости за всё то, что я тебе сделал. Прости, что полюбил другую, и решил, что мне с ней лучше. И прости за то, что не сумел нормально с тобой расстаться и… ты стала такой.

– Вот как? – сказала я после недолгого молчания. – И это тебя мучает, не так ли, Томоя? То, что я из милой и на всё готовой девочки превратилась в… а во что я превратилась, а, Томоя? Во что-то не милое? Не доброе? Не послушное? Не готовое всегда встречать улыбкой, даже когда на душе пасмурнее некуда?

– Рё…

– Ты хоть вообще понимаешь, Томоя, насколько мне с тобой было хорошо? Я могла допустить ошибку, чего-то не понять, затупить или провалиться по всем фронтам, но ты не отталкивал меня, не морщился от брезгливости и не издевался по любому поводу. Даже с сестрой не могла так расслабиться и быть собой. Каждый раз, когда я преодолевала своё стеснение, я делала это благодаря тому, что знала – ты одобришь, ты порадуешься, ты не будешь против. Ты даже не представляешь, Томоя, как я была счастлива, как мне казалось, что теперь могу всё и ничто не помеха, пока ты рядом. – Я в ярости сжала кулаки и едва не выплёвывала ему в лицо слова. – А потом всё это закончилось, просто взяло и закончилось, в один момент, да ещё и с такой издевкой – и крутить начал с моей сестрой, и замену себе нашёл, и объявил совершенно внезапно, и сразу же из дома смылся, не позволив даже поговорить нормально.

– Меня выгнали… – начал он.

– Я ПРОСТО ВЗЯЛА И ЛИШИЛАСЬ ВСЕГО! – заорала я. – В один момент! И даже не успела понять, почему! Несколько дней лежала, думала, что это было сном, искала тебя по всему дому, чуть не бредила! А когда пыталась подойти к тебе, то просто взял и оттолкнул! А сейчас всё, что можешь, это извиниться?!

– Да, Рё. Я должен был и бросить тебя, и не показываться на глаза, пока не успокоишься. – теперь Томоя стал говорить, так тихо, что я вынуждена была замолчать. – Я любил Кё ещё на втором году, но думал, что это было мимолётно и глупо. А когда понял, что она любит меня, то обнаружил, что чувства никуда не делись и лишь стали сильнее. Я… не хотел тебя бросать, но в итоге просто всё больше смотрел на Кё и однажды встретил её на улице, под дождём, мы поговорили, я узнал, почему она любит меня, и понял, почему люблю её. И тогда же мы приняли решение, что бросаю тебя, сразу же вырываю больной зуб.

– Так я для тебя была лишь больным зубом?!

– Нет, Рё, ты была лучшим, что произошло в моей жизни. И поэтому я решился сделать это сразу, причинить тебе минимум страданий, чем ещё продолжать оставаться с тобой, искать пути разрыва, вести себя так, чтобы ты сама захотела порвать, мучать тебя, себя, Кё…

– Но я всё равно страдала, Томоя, и ты никак мне не помог.

– Тебе Кё пыталась помочь. Она любит тебя, Рё, даже после всего этого любит, и ей очень больно, что вы больше не общаетесь.

– Не делай из меня виноватую, Томоя. Разве я сделала хоть что-то плохое?

– Ничего. Это я виноват.

– Разумеется, ты виноват. И, Томоя, раз уж ты поёшь тут о том, что любишь сестру – чем она лучше меня?

– Ничем. Я просто люблю её. Наверное, ты точно так же не можешь сказать, почему влюбилась в меня?

Уел, сволочь. Частью души понимаю его – он просто взял и влюбился. Но прощать из-за этого не намерена.

– И что ты мне сейчас предлагаешь? Бежать мириться с сестрой и вновь вести себя как раньше? Забыть всё то, что было между нами?

– Ты должна сделать то, что лучше для тебя, Рё. – прошептал он. – Только, пожалуйста, прости меня.

– Простить? – теперь уже я шагнула назад. – Нет, Томоя, я никогда тебя не прощу. Потому что если прощу, то это будет означать, что время, проведённое вместе, не имеет значения, а твоё предательство можно забыть. А ты должен навсегда это запомнить, запомнить то, как разрушил мой мир и моё сердце, и никогда не получил за это прощения. Даже если это делает меня плохой, я всё равно не прощу тебя. Даже если ты попытался сделать как лучше для всех, я всё равно не прощу тебя. Даже если ты всё понимаешь и ужасно страдаешь, я всё равно не прощу тебя.

Томоя ничего не ответил, лишь опустил голову. Пусть, даже если он прочувствует малую часть моих страданий, то уже будет хорошо.

– Спаси Каппея, Томоя. – я наконец отвернулась от него. – Сделай всё, что должен, но спаси его. Если он умрёт, то у меня не останется вообще никого. И если ты так хочешь помочь мне, то из кожи вон вывернись, забей на сестру и прочих девушек, но спаси его.

– Я именно это и сделаю. – пообещал он, и я, не отвечая и не прощаясь, пошла прочь от общежития и от парня, любовь к которому угасла уже точно навсегда.

Только бы не зареветь по дороге.

Не заревела, но домой пришла в подавленном состоянии, когда хочется только лечь и наконец заснуть. Ну и ещё в ванную сходить, да.

Сестра уже была там и мылась. Как всегда, я залезла, стараясь не смотреть на неё, и повернулась спиной, отдавая молчаливый приказ мыть. Хоть и ненавижу её, но поэтому и приятно, когда она молча и беспрекословно трёт меня, смывая усталость посеревших дней – что и начала делать сразу же.

Только сейчас не молча.

– Рё, я могу чем-нибудь помочь Каппею? – спросила она. Я промолчала, ибо чем она тут поможет. Придёт к нему уговаривать, так он скорее ещё больше умереть захочет. Вылечить не вылечит, даже она со всеми своими достижениями тут бессильна. Наверняка сама это понимает и спрашивает исключительно из вежливости, стерва.

– Я не могу его вылечить. – сестра словно угадала мои мысли. – Но если, скажем, ему нужно принести еды, или манги, или лекарств, или вообще хоть что-то, то ты всегда можешь рассчитывать на меня.

Хм, а это идея. Особенно если она на деньги себя и Томои всё это купит. Каппею только в радость будет, он хотя бы сможет полакомиться и начитаться как следует перед… перед…

– Рё, ну скажи что-нибудь! – недовольно пробурчала сестра.

– Я согласна, накупи ему кучу еды и привези. Адрес знаешь.

– А… – она немного смешалась. – Рё, ну может, ещё чем-нибудь…

– Да. Сделай милость, заткнись и продолжай мыть.

– Так, хватит! – она бросила мочалку в воду. – Повернись и давай поговорим начистоту!

Ох, ну вот. У меня сегодня уже был изматывающий разговор, зачем мне второй. Тем не менее, повернулась и уставилась на разгневанную сестру.

– Ну и что мне сказать, Кё? «Ой, извини, что не позволила забрать любимого человека» – это ты хочешь услышать?

– Не начинай ту же самую пластинку, Рё. – ответила сестра, недовольно морщась. – Может, хватит уже страдать и дуться в одиночестве?

– Ой да, тебе ведь так обидно, что не все вокруг нацепляют улыбку и радуются, когда ты волосами машешь, так ведь?

– Да при чём тут волосы! Рё, мы все хотим тебя поддержать, и папа, и мама, и я, даже Ботан! – сестра ткнула в кабанчика, который развлекался, катаясь по начищенному полу ванной. – Выговорись нам, наори на нас, обвини нас во всех бедах, что угодно сделай, но прекрати держать всё в себе и быть такой мрачной! Это же может остаться навсегда, Рё, подумай, каково это будет, жить так всю жизнь!

– Выговориться? Чтобы мне сказали, что я сама виновата и должна потерпеть? И вновь улыбаться, потому что старшая сестра, видите ли, беспокоится, надо будет ей в утешение ещё один мопед купить, а младшей, чтобы не было неудобно, её старое платье отдать?

– Рё, я…

– Да плевать мне, что ты. Вы все под утешением понимаете лишь одно – читать мантру о том, как Рё должна забыть, успокоиться и двигаться дальше. А хоть кто-нибудь из вас подумал, что я просто не могу это сделать? Что я не могу оставаться весёлой, когда парень бросил меня ради другой? Что я не могу улыбаться, когда другой парень лежит в больнице и, скорее всего, умрёт? Что каждый раз, когда мне кажется, что наступила светлая полоса, она внезапно темнеет, так что уже начинаю бояться радоваться хоть чему-то? Можешь с этим что-нибудь сделать, а? Можешь помочь без нотации «ты должна терпеть и быть сильной»? Можешь задвинуть в угол все свои требования, желания, страдания и недовольство ради того, чтобы исправить мою жизнь, жизнь человека, в любви и поддержке которого ты так расписываешься? Нет, сестрица, ничего ты не можешь, только мести языком и возмущаться, так что хватит мне надоедать.

– Рё, я понимаю, как тебе больно…

– Ты не понимаешь, Кё, и сказала же, хватит мне надоедать. – я взяла мочалку и начала намываться, показывая, что разговор окончен. Кё ещё немного посмотрела на меня, а затем тяжело вздохнула и сама продолжила мыться.

Говорильни, тоже мне, что один, что другая. Только и знают что говорить, думают, что скажут несколько умных слов, и всё – мир и эта грустная девушка под них прогнутся и расцветут. А вот фигушки вам, если так хотите, чтобы я вновь улыбалась, то найдите способ вылечить Каппея безо всяких ампутаций.

Которого нет.

Поплакала я лишь в постели, когда никто не видел.

========== Кё Фуджибаяши ==========

Это даже немного забавно, но я обнаружила, что готовлю обеды Томое не только для того, чтобы собственно покормить, но и чтобы спокойно посидеть вместе с ним.

Ибо весь остальной день спокойным не назовёшь.

– И это ещё только экзамены перед каникулами. – отметил Томоя, выбирая что-нибудь особо вкусное. Мы сидели под уже ставшим родным деревом на заднем дворе школы и наслаждались обеденным перерывом.

– И не говори. – кивнула я, уминая онигири. – А что в конце года будет, так и подумать страшно.

– Даже тебе?

– Даже мне. Ты-то, наверное, вообще мучаешься, Томоя?

– Так по двум фронтам надо учить. – он сделал такое жалобное выражение, что я протянула руку и погладила его по голове. – И тут, и на работе. Слушай, Кё, меня вроде как на ней хотят оставить и не ругают, так может, махнуть рукой на школу? Сдать там баллов на тридцать для приличия и не забивать себе мозги.

– Хммм. Да не, Томоя, лучше постарайся. Мало ли, компанию закроют, с работы выкинут, придёт начальник, требующий тройное образование с опытом работы в девятнадцать лет, и придётся искать новую, а там этими тридцатью баллами подотрутся.

Томоя так тяжело вздохнул, что как бы случайно одёрнула юбку. Это была наша игра – я делаю вид, что не понимаю, как та задралась и открывает ноги, а он делает вид, что не смотрит на это.

– Томоя, я могу, если что, с учёбой тебе и помочь. Не домашнее задание сделать, а просто объяснить сложные места. Или, если Томоё опять задолбает и не смогу, к Котоми обратись – если она умеет объяснять, конечно.

– Надо попробовать. – хмыкнул он. – Кё, может, сразу и сегодня?

– Сегодня?

– Ага. Придёшь к Котоми, втроём посидим, позанимаемся, а там если что, то и переночуешь у нас.

– Хо? – я пододвинулась к нему. – Так вот в чём истинная цель, а, Томоя? Чтобы я переночевала в одном доме с тобой, может даже в одной комнате, а то и в одной кровати?

– Там же Котоми ещё будет. – указал он, улыбаясь. – Но если ты найдёшь способ её убрать…

– Твоя знакомая, ты и ищи. – я мягко ткнула пальцем его нос. – Найдёшь, там и поговорим. И да, Томоя, справишься сразу после работы заниматься под моим руководством?

– От тебя зависит. А так думаю отпуск взять до конца недели, а то уже устал.

– А тебе позволят?

– Надо ещё узнать, но почему нет.

– Ну хорошо. – если отпуск, то мы так можем после школы и прогуляться как-нибудь, а не только несколько минут пройтись. – Отдохни немного, если так, а я помогу.

– Я рассчитываю на это. – мы обменялись хитрыми понимающими улыбками. – Только сегодня наверняка придётся мотаться в офис и подписывать всякое, так что совсем рано не жди.

– Ладно, но прийти приду. Хотя насчёт ночёвки ничего не обещаю.

Счастливое время обеденного перерыва прошло, и я вновь сижу в классе, слушаю учителя и одновременно думаю о том, что утаила от Томои – ситуацию с Рё и Каппеем.

Он не знает о том, что Каппей попал в больницу, и не рассказываю об этом – даже не знаю, почему. Потому что Томое и так нехорошо со всей этой работой и учёбой, и это только лишние волнения, от которых стараюсь уберечь? Тем более что он про Каппея и не спрашивает, возможно, не такие уж они приятели. Да и расскажу – помочь он не сможет, тут уже не знаю, кто помочь сможет, сама голову ломаю.

Точнее, один вариант есть – Котоми, и сегодня я к ней пойду ещё и ради этого. Её родители были учёные, возможно, через них какие-то связи ещё остались и по ним она найдёт врачей для Каппея. Или просто подскажет и расскажет, как быть. Не то чтобы я как-то любила и одобряла Каппея, но позволять ему умереть… ни за что.

Да и Рё после этого совсем перестанет быть собой. Она уже ничем не напоминает ту милую сестрёнку, с которой я прожила всю свою жизнь. Недооценила ты её влюблённость, Кё, ой как недооценила, и в итоге не факт что сможешь вернуть прежнюю Рё. Она абсолютно права, разговорами тут не поможешь никак, надо что-то делать.

Может, всё-таки сказать Томое про Каппея? Две головы лучше, вдруг на работе с каким-нибудь медиком в отставке знаком или от Котоми ответа скорее добьётся. Но всё равно так не хочу, чтобы он нервничал…

Звонок прервал мои мысли и ненадолго смешал их в кашу. Ладно, ещё подумаю до конца дня, а там уж мы надолго вместе, найдём время поговорить.

Увы, не нашлось – Томоё вызвала меня поговорить после уроков, а только и успела заскочить к Томое и быстро сказать, что сегодня проводить не удастся, после чего направилась в кабинет студсовета.

– Кё, я тебя не ругать вызвала. – заметила Томоё, увидев, с каким выражением захожу.

– Похвалить можно и потом было. – я уселась и мрачно посмотрела на неё. – А так с Томоей после очередного тяжёлого дня пройтись не смогла.

– У вас всё лето впереди гулять. – с некоторой завистью сказала она, протягивая лист бумаги. – Ознакомься.

Я пробежала глазами по бумаге, вчиталась внимательнее, а затем протянула её обратно Томоё.

– Отказываюсь.

– Кё, это не предложение, а приказ. – спокойно сказала она.

– Томоё, почему отряды по защите школы должна обучать и возглавлять я? И зачем нам вообще защита школы? Ну приехали вчера пара болванов, так ты сама с ними разобралась.

– Во-первых, я не буду за каждой парой болванов бегать. Во-вторых, у меня есть сведения, что ученики техникумов планируют хулиганить во время фестиваля, и что ты предлагаешь, мне одной бегать и со всеми разбираться?

– Но блин, я так не хочу…

– Придётся, Кё. Или ты в студсовет ради престижного места вступила, а работу надеялась на остальных спихнуть? Я и так полработы за тебя сделала, составив список кандидатов и обрисовав расписание. – она вновь подтолкнула ко мне бумагу.

– Злая ты, Томоё. – я обречённо вязал лист и всмотрелась уже пристальнее.

– Остальные члены студсовета тоже не сидят сложа руки. – возразила она. – А если я провалю проведение фестиваля, то обязана буду уйти с поста. Поэтому буду размахивать кнутом, чтобы вы все бегали и трудились.

– Ладно, поняла. – я убрала бумагу в портфель. – Разберусь со всем. А сейчас идти можно, о великий тиран?

– Да беги уже. – вздохнула Томоё.

Мда, подкинули работку когда не надо. Решено, сегодня точно заваливаюсь к Котоми и гуляю у неё вместе с Томоей. И ночую. Возможно, ночую со смыслом, сигналы от Томои уже совсем чёткие и я их прекрасно принимаю, а начинать уже надо бы.

Хотя, конечно, Рё и моё обещание, пусть даже и готова уже его нарушить. Ничего, если сегодня Котоми предоставит какой ответ, то уже здорово будет.

Так, Томои уже нету, оно и понятно. Тогда сбегать до дома, перекусить, сказать маме про желание поучиться у новой подружки, ни капли не солгав, убежать.

Открывшая мне Котоми ничуть не огорчилась, что я одна и без Томои, даже обрадовалась.

– Я так рада, что вы зашли, Кё-тян. – сказала она, пропуская меня в дом.

– Ага, и до вечера посижу. – за то время, пока меня тут не было, дом стал ещё чище. Похоже, девушка неустанно трудилась, хотя сад, как вижу, всё в таком же запущенном состоянии.

– Котоми, а сад тебе не украсить?

– Тут одной не справиться, Кё-тян. И даже вы с Томоей-куном вряд ли сможете. – она тяжело вздохнула. – Надо будет нанять кого-нибудь…

– Обязательно найми. Так, Котоми, я чего собственно зашла: мы с Томоей сегодня вечером договорились позаниматься уроками, а то у него беда просто. Поможешь нам со своими знаниями?

– Обязательно. – девушка прижала руки к груди и едва не расцвела. – Для Томои-куна готова на что угодно.

– Ты там аккуратнее. – ревную, жуть как ревную, но и понимаю, что она ни о чём таком не думает. – И ещё, Котоми, у тебя никакого платья не найдётся для меня? – а то она стоит в фиолетовом, а я щеголяю в школьной форме, и это недопустимо.

– Хм. – не смотри так на меня, я прекрасно вижу, что у тебя грудь гораздо больше. – Давайте примерим что-нибудь, Кё-тян, поглядим.

В итоге, разумеется, перемерили весь шкаф. У Котоми оказался чуть ли не весь цветовой спектр, и каждое надо было поглядеть. В итоге даже не сразу услышали звонок, после чего я быстро надела длинное чёрное и поспешила спуститься вниз.

– А я хотел уже перелезать и взламывать. – отметил Томоя, которого Котоми запустила внутрь. Он выглядел неожиданно усталым, но на нас в платьях смотрел с одобрением. – Там ужина случайно не заготовлено?

– Сейчас, Томоя-кун. – Котоми отправилась на кухню.

– Что, Томоя, привык уже, что приходишь, и тебе сразу поесть несут? – усмехнулась я, но он вместо ответа прошёл в гостиную, сел за котацу и как-то сгорбился.

– Томоя, всё в порядке? – я обеспокоенно села сбоку.

– М? – он покосился на меня. – Да нормально всё. Устал, наверное. – Томоя даже выпрямился и попробовал улыбнуться, но я нутром чувствовала – что-то не так.

– Тебя в отпуск не пустили?

– Да не, до конца недели, как и хотел. Просто устал, Кё, извини.

Я примолкла – а то ещё начну раздражать, и обидится. Но как-то слишком для усталости печально сидит, даже не пробует улыбнуться. Если когда и рассказывать про Каппея, то не сейчас, иначе совсем плохо будет, так что просто села сзади, придвинулась к нему, обняла, положила голову на плечо и прижалась щекой. Томоя не стал отдёргиваться, наоборот, тоже прижался, взяв меня за руку и сцепив наши пальцы в замок. Так мы и сидели, тихо и молча.

– Томоя-кун, Кё-тян, ужин готов. – объявила Котоми, заходя в комнату с большой кастрюлей. На нас она посмотрела абсолютно спокойно – ни зависти, ни недовольства, ни желания присоединиться – но мы всё-таки отлепились друг от друга, благо в кастрюле обнаружился такой вкусно пахнущий суп, что даже у успевшей перекусить меня живот заворчал, а Томоя и вовсе сузил восприятие мира до своей тарелки. Котоми быстро разлила суп, и мы после всех церемоний приступили к еде.

Проголодавшийся Томоя в итоге и поел раньше нас – я пристально следила за тем, чтобы ничего не пролить на платье, а Котоми просто медленно ела. Оставив тарелку пустой и поблагодарив за еду, он вновь погрузился в раздумья и помрачнел. Что-то с тобой не так, Томоя… или ты просто перед началом очередной учёбы не в духе?

– Ну что, тут и будем заниматься? – наконец я дохлебала суп.

– Давайте. – кивнула Котоми. – Сейчас уберу и тетрадки принесу. – она собрала тарелки и только хотела взять кастрюлю, как Томоя встал и взялся за неё сам.

– А то как будто мне ноги отрезали. – пробурчал он и потащился на кухню в сопровождении удивлённой Котоми. Я осталась в комнате, быстро проверила платье на предмет пятен и вытащила из сумки свои тетрадки. Томоя вскоре вернулся и уселся всё с таким же мрачным видом.

– Томоя, только не обижайся, пожалуйста, если резкой буду. – я опять придвинулась к нему. – Ради тебя же стараюсь…

– Я это знаю, Кё, не надо повторять при каждом удобном случае. – нет, всё-таки что-то произошло. Как бы ещё узнать, что, а то начну приставать с вопросами, так обидится.

Котоми пришла со своей сумкой и пакетом, из которого стала выкладывать стопку книг, и Томоя наконец вытащил свои тетради. Всё, мы теперь в полной боевой готовности.

– Давайте начнём с математики. – предложила я. – Котоми, расскажешь Томое про интегралы?

Котоми улыбнулась, кивнула, открыла рот – и начала шпарить. Через несколько секунд я отложила ручку и коснулась пальцем её лба – что поток сознания лучшей ученицы нисколько не остановило.

– Котоми-тян. – сказал Томоя, и лишь тогда девушка замолчала. – Я не понял ни слова. Можешь объяснить для тупого и уставшего человека?

– Э. – она зависла, пытаясь как-то переформулировать свои слова. Я вздохнула и повернулась к Томое.

– Разницу между неопределённым и определённым интегралом знаешь? Хорошо, а формулу, которая их связывает?

К тому времени, как Котоми вынырнула из своего мирка, мы вдвоём уже неплохо так продвинулись. Томоя даже чуть повеселел – то ли я своими улыбками взбодрила, то ли повод для уныния исчез. А тут и время отдыхать подоспело, и Котоми удивила, притащив сок и шоколадное печенье, сказав, что это очень полезно для усталых мозгов. Потом мы позанимались ещё немного, причём Котоми вместо зависания слушала, как я говорю, и наверняка запоминала. Вскоре объявила ещё один перерыв и вытащила её в коридор.

– Котоми, слушай, ты можешь позвонить моей маме и сказать, что я у тебя переночую? При этом ни слова не говоря о Томое, даже если она спросит. Точнее, дай мне самой ей позвонить, а сама будь готова подтвердить. – добавила я, увидев, как девушка немного побледнела. Телефонный разговор, конечно, не общение вживую, но всё равно наверняка для неё затруднительно.

– А… хорошо. – она отвела меня к телефону, и я быстро набрала домашний номер.

– Алло, мам? Слушай, можно я сегодня переночую у подруги? Да, эта же Котоми Ичиносэ, с параллели. Вот она рядом стоит, сейчас её дам.

Котоми взяла трубку, поднесла её к уху и немного сбивчивым голосом сказала:

– Здравствуйте. Меня зовут Котоми Ичиносэ, имя пишется тремя хириганами, класс 3-А. Очень приятно с вами познакомиться, Фуджибаяши-сан. Да. Мы с Кё-тян будем математикой заниматься, только подошли к тройному интегралу, это… а? А? – она внезапно задрожала и едва не выронила трубку.

– Мам, алло? – перехватила я обеих. – Ой, мам, прости, они не могут подойти, их… нет. Я завтра всё объясню. Да. Да, спасибо, мам. Нет, только мы вдвоём. Всё нормально, она готовит не хуже меня. Рё уже дома? Хорошо. Ботана просто в мою комнату запусти и скажи, что я у подруги, он поймёт. Да, до завтра, мам. – я повесила трубку, вздохнула и виновато посмотрела на Котоми.

– Прости. Я им особо про тебя не рассказывала, и мама не знала, что у тебя… так вот.

– Ничего, Кё-тян. – Котоми как быстро впадала в слёзы, так и быстро избавлялась от них. – Такое не впервой, я даже немного привыкаю… – грустно добавила она. Я похлопала её по плечу, и мы вернулись в гостиную.

– Томоя. я сегодня ночую здесь. – и сразу же после объявления уставилась на него. Парень удивлённо поднял брови и слегка улыбнулся.

– В моей комнате спать будешь? – без стеснения спросил он.

– Как же! – фыркнула я. – Котоми мне отдельно постелит! Постелишь же, да?

– Да, Кё-тян. Только… вы не будете против занять комнату рядом с Томоей-куном? Остальные я ещё не успела прибрать…

– Ха. Ладно, Томоя, такое послабление тебе сделаю, раз уж учился сегодня.

Язвлю, а у самой сердце прыгает от радости.

С уроками мы решили больше не продолжать, вечер поздний на дворе. Котоми быстро приготовила нам ванну и раздала халаты, а я застолбила за собой право идти первой. К моему удивлению, хозяйка дома ещё и пены налила, не до пузырей, но вполне достаточно для того, чтобы окунуться в потрясающую белизну и расслабиться.

Рё уже дома, это хорошо, а то она могла просидеть у Каппея до поздней ночи. По-видимому, сестрёнка всё-таки влюбилась во второй раз, и такое испытание ей сейчас весь мир в чёрное красит. Но что я могу сделать? Ей не помочь подбадриванием или объятьем, или даже добрым словом, тем более что она теперь крысится на всё это.

Спасать Каппея. Что бы там ни было у меня с Томоей, но надо сконцентрироваться на том, чтобы спасти Каппея и заодно Рё. Зря, пожалуй, решила сегодня тут переночевать… хотя что мне дома-то делать, вновь выслушивать ярость сестрёнки?

Надо будет сейчас, пока Томоя ванну принимает, быстро обрисовать Котоми ситуацию. Медлить нельзя, это даже не учёба, где можно неделю побить баклуши и всё равно преуспеть, я и так уже слишком много времени потеряла.

Быстро вымылась, вытерлась, нацепила халат, вышла наружу – и тут же натолкнулась на Томою, который в халате же подходил к ванне. Мы оба застыли, не зная, как реагировать.

Халаты, так-то, прикрывают всё что положено, но Томоя уставился так, словно у меня ровно наоборот. Я даже смущённо запахнулась ещё больше.

– Иди давай, вода там остынет скоро. – буркнула наконец, опуская голову так, что бы не было заметно румянца. Он неожиданно молча послушался и зашёл в ванную, тут же закрыв дверь, а я направилась искать Котоми. Та, к счастью, халат не нацепила и всё ещё щеголяла в платье, что-то возясь с холодильником.

– Котоми, можно на минутку? – позвала я. Она оглянулась на меня и закрыла холодильник.

– Да, Кё-тян?

– Котоми, ты знаешь кого-нибудь, кто может лечить остеосаркому?

– Остеосаркому? – нахмурилась Котоми. – Остеосаркома, группа злокачественных опухолей, производные активно делящейся костной ткани…

– Мне не надо определение, спасибо. – моё воображение и так уже успело прифигеть. – Мне нужен тот, кто это лечить умеет. Или просто как лечить.

– Остеосаркома лечится предварительной химиотерапией для подавления микрометастазов в лёгких, уменьшения размеров первичного очага опухолеобразования и оценки гистологического ответа опухоли на химиотерапию. – Котоми вновь села на своего конька, но теперь я не перебивала, внимательно слушая и вычленяя общий смысл. – Для лечения используются высокодозный метотрексат, адрибластин, ифосфамид, карбоплатин, цисплатин, этопозид. Затем обязательно проводят операцию, в процессе которой удаляют части кости с заменой её на имплантат из пластика, металла или трупной кости. Имеющиеся метастазы также удаляют с помощью хирургического вмешательства. После операции проводят послеоперационную химиотерапию с учётом результатов предоперационной химиотерапии.

– Так, Котоми, минутку. – прервала я её шпаренье по учебнику. – То есть ампутация не нужна?

– Ампутация производится в случае серьёзных повреждений ткани, или если злокачественное образование обнаружили слишком поздно и не провели соответствующее лечение. В этом случае опухоль прорастает сосудисто-нервный пучок или мягкие ткани, либо происходит патологический перелом…

– Всё, всё, всё! – замахала я руками. – Поняла. Это действительно смертельно опасно.

– Да, потому как опухоль стремительно распространяется по соседним тканям, быстро заполняет костномозговой канал, прорастает в мышцы, дает обширные гематогенные метастазы…

– Сказала же, что поняла! Так, ладно, хорошо – то есть ничего хорошего. Если оно именно что в таком плохом состоянии, то без ампутации вообще никак?

На этот раз Котоми призадумалась, а затем уже не тоном учёбника ответила:

– Я не знаю, Кё-тян… я не очень хорошо в этом разбираюсь… возможно, способ и есть…

– Всё понятно с вами. – страшно спрашивать про то, в чём ты хорошо разбираешься. – Котоми, попробуй этот способ поискать, вдруг натолкнёшься. И постарайся побыстрее, хорошо?

– Хорошо, Кё-тян. – умная девочка, не задаёт вопросов.

– А, да, Томое не говори. Это моё личное дело и не хочу, чтобы он знал.

Котоми вновь кивнула, и я погладила её по голове, вызвав смесь изумления, испуга и удовольствия в глазах. До чего же милая девочка, надо её поменьше к Томое пускать, на всякий пожарный.

Комната, которую мне выделили, оказалась проста, как и остальной дом – кровать, небольшой шкаф, стол со стулом. Причём кровать неожиданно двуспальная – будь это не Котоми, то заподозрила бы в грязных намёках. Любопытно, у Томои такая же обстановка…