Текст книги "Двигаться дальше (СИ)"

Автор книги: Данила Коншин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Ичиносэ-сан, извините, но я, пожалуй, тоже пойду. – Юкинэ поклонилась Котоми. – Ёхей-сан, вы меня проводите?

– Разумеется! – тот стал выбираться из-за стола.

– Котоми-сан, я ухожу. – Нагиса высунулась с веранды в комнату. – Сакагами-сан меня проводит до дома. Огромное вам спасибо за стол, всё было очень вкусно!

– Спасибо, Нагиса-тян, надеюсь увидеть вас ещё. – поклонилась Котоми.

– Я сейчас помогу убраться и тоже соберусь, наверное. Рё, не торопись, если что, с собой захватим. – Кё отправилась на кухню, а Рё посмотрела на оставшийся кусок торта, вздохнула и пошла в ванную умывать успевшее запачкаться шоколадом лицо.

– Магнитофон сейчас понесём? – спросил Сунохара Юкинэ.

– Лучше оставьте тут, потом заберёте. – улыбнулась она, и парень беспрекословно подчинился. Похоже, между ними и впрямь что-то есть, как бы странно это не выглядело.

Нагиса ушла, зачем-то дополнительно попрощавшись со мной, и я начал помогать нацепившей фартук Кё собирать тарелки и убирать со стола. Торт мы накрыли попавшейся под руки коробкой – вернувшаяся Рё не стала доедать, а больше никто пока не хотел. Котоми сунулась помогать, но Кё шуганула её провожать Юкинэ и Сунохару, заявив, что мы и так справимся.

– Томоя, пойдём вместе домой? – спросила Кё, подхватывая тарелки и унося их на кухню.

– А… а да, давай пойдём. – точно, я и забыл совсем, что для всех живу не у Котоми. Придётся прогуляться с близняшками, пройти кружным путём и уже тогда вернуться.

Наконец мы снесли всё на кухню, помыли, разложили и только после этого собрались. Котоми, к счастью, была в курсе нашего притворства, не моргнула и глазом, когда я сказал «До завтра», только помахала в ответ.

И вот я впервые за долгое время иду по уже темнеющей улице с близняшками Фуджибаяши и смирно цокающим у наших ног Ботаном. И вновь, как обычно в таких походах, мы молчим, не зная, что сказать друг другу.

– Томоя, если мы пойдём завтра в сад убираться, то ты к нам присоединишься или всё-таки работать пойдёшь? – наконец нарушила молчание Кё.

– Я думал отпуск ещё на неделю взять…

– Не стоит. Ты и так потратился, а без денег жить нехорошо. Мы справимся с садом, обещаю, так что вернись к работе.

Рё промолчала – как и я, пока не зная, что ответить. Сказал бы, что со стороны это будет выглядеть так, словно парень спихнул немалую часть работы на девушек – но Кё и тут найдёт что ответить. Посему мы продолжили молча идти, пока наконец не остановились на одном из перекрёстков.

– Ну что, Томоя, расходимся? – обратилась ко мне Кё.

– Ага. – кивнул я. – Рё, я завтра опять к Каппею съезжу, примерно после работы.

– Я тоже где-то в это время. – кивнула она. – Может, там увидимся. – Рё посмотрела на меня и вроде как хотела что-то сказать, но вместо этого неожиданно расхохоталась.

– Ты чего? – я ажно испугался.

– Да так. – махнула она. – До завтра. – и Рё отправилась дальше по улице, продолжая хохотать.

– Кё? – покосился я на свою девушку.

– Всё в порядке, Томоя. – ухмыльнулась она. – Кажется, я знаю, чего она так. – И вместо пояснений поцеловала меня, попрощалась и убежала вслед за сестрой. Я покачал головой и свернул в сторону, делая вид, что ухожу к центру города, но на деле на первом же повороте сворачивая обратно к дому Котоми, словно меня кто-то выслеживал.

Не знаю, что там на них нашло, но близняшки Фуджибаяши наконец-то помирилсь – и это главное.

Уже у дома Котоми я обнаружил человека во всё тех же плаще и шляпе, внимательно оглядывающего сад и прислонившегося почти к самой калитке. Попытался подкрасться незаметно, но он всё равно услышал, посмотрел на меня, вздрогнул – и бросился бежать.

Надо будет завтра предупредить Кё и, возможно, позвонить в полицию, это уже опасно оставлять на самотёк. Наверное, тогда мне придётся у неё не жить некоторое время, ну для её безопасности и сойдёт, Юкинэ на недельку в архив пустит без колебаний, особенно когда ситуацию объясню. Но сейчас же, вызванивая Котоми, я сделал спокойное лицо. День рождения ещё не закончен, тревожить незачем.

– Томоя-кун. – Котоми радостно открыла мне и тут же завела в дом. – Томоя-кун, можно эти шарики ещё повисят? Мне так радостно на них смотреть.

– Да разумеется, кто ж заставляет убирать. – наверное, любовь к шарикам в крови не только у детей, но и у девушек. – Прости, что в подарок лишь колпаки, я хотел как следует украсить сад, но не успел…

– Всё хорошо, Томоя-кун. – мягко улыбнулась Котоми. – Честно говоря, то, что ты рядом со мной, уже огромный подарок. Я так долго тебя ждала… – она опустила голову, но не заплакала, как я успел испуганно подумать.

– И в итоге дождалась. Жаль, что поздно.

– Лучше поздно, чем никогда… – она тихо опустилась на один из стульев, а я сел на другой напротив неё.

– Устала?

– Очень много людей, Томоя-кун. – призналась Котоми. – Мне даже пришлось дважды в ванную выходить, чтобы побыть наедине с собой и расслабиться.

– Так это нормально. – по крайней мере я надеюсь. – А так ты просто молодец, никаких истерик и затыканий, даже поговорила со всеми нормально. Привыкнешь постепенно.

– Да, только… – Котоми замялась. – Томоя-кун, можешь пока побыть рядом со мной это время? Мне так гораздо легче общаться.

– И в Америку вместе с тобой лететь? И всякие научные конференции, или что там будет, с тобой посещать? И на экззаменах, когда будешь учителю рассказывать, рядом с тобой сидеть?

– Томоя-кун, ты задира. – обиженно сказала она. – Нет, просто… пока я учусь общаться и пока ещё тут… помогай мне с этим, пожалуйста.

– Да помогу, разумеется. – вздохнул я. – Магнитофон Сунохара завтра или когда там заберёт, я тебе потом другой куплю.

– Хорошо, Томоя-кун.

– Торт себе оставь, скушаешь завтра, коли говоришь, что шоколад полезен для мозгов.

– Хорошо, Томоя-кун.

– А сейчас мы вместе сходим в ванную и как следует вымоем друг друга.

– Хорошо… Томоя-кун!

– Шучу, шучу. – усмехнулся я, глядя на её мигом покрасневшее лицо. – Иди первой, я тут ещё поприбираюсь.

Мы заранее пожелали друг другу спокойной ночи, и после ванны разбрелись по своим комнатам. Лишь в кровати я понял, как же устал за день, но это была приятная усталость.

Всё прошло хорошо. Замечательно. Да просто идеально – пришли все, кого мы хотели увидеть, никто ничего не испортил, никто не заставил Котоми плакать. Даже игра в короля прошла одновременно и весело, и без воспоминаний, которые нужно было бы стирать из всеобщей памяти.

Только тот странный мужчина меня напрягает, но и он не угроза. Посмеет хотя бы пальцем тронуть Котоми и будет иметь дело со мной и Кё как минимум, а как максимум со всей празднующей сегодня компанией. Никто в здравом уме не решится на такое.

Уже засыпая, я решил, что послушаюсь Кё и с завтрашнего дня вернусь на работу. Денег и в самом деле осталось мало.

========== Нагиса Фурукава ==========

Ещё вчера вечером предупредила маму и папу, что мы идём в гости к Ибуки-сенсей. Тем не менее, папа ещё одевался, когда я пришла из школы.

– У Акио возникла небольшая проблема с рубашками. – сказала спустившаяся ко мне мама, уже переодевшаяся в светло-коричневое шёлковое платье. – Он слишком давно их не надевал. Перекусишь перед выходом, Нагиса?

– Да, конечно, мам. – я как была, в школьной форме, села за стол. Мама быстро организовала чай с парой булочек и уселась напротив меня.

– Нагиса, забыла вчера спросить: Ибуки-сан знает, что мы придём к ней в гости?

– Нет, мам, но я всё равно хочу её навестить.

– Просто это невежливо. – вздохнула она. – И Ибуки-сан сегодня за хлебом не заходила, так что не смогла предупредить. Нехорошо получается.

– Всё в порядке, мам. Ибуки-сенсей добрая, она не обидится, а мы в качестве извинения ей хлеба принесём, так?

– Так. – улыбнулась мама. Сама знаю, что это нехорошо, но нельзя позволить даже сообщить Ибуки-сенсей сегодня и прийти завтра. Один день сейчас может стать решающим для Фуко-тян.

– Но, Нагиса, тебе действительно надо сегодня? – продолжила мама. – Мы ведь спокойнее сходим к Ибуки-сан и на выходных.

– Да, мам, мне надо сегодня. – я даже не могу рассказать про Фуко-тян. Родители меня всегда понимают, но просить женщину выйти замуж ради призрака её сестры – не то дело, которым они готовы заняться.

– Сегодня так сегодня. – не стала возражать мама. Я тем временем подкрепилась и ушла переодеваться, выбрав то же самое белое-серое платье, что и вчера. Папа называет меня в нём «милой шахматной доской», не знаю почему – ничего чёрного в платье нет. После этого расчесала волосы, посмотрелась в зеркало, ещё как следует себя поправила и отряхнула. Вроде готово.

Жаль, что никто не сможет помочь, потому что никого и не предупредила, просто не успела. В школе мы в основном встречаемся в драмкружке, а подходить на перемене я не всегда решаюсь. Юкинэ-сан боится прийти и всё испортить, а Фуко-тян хотела появиться, но не уверена, что в этом будет толк. Не все её видят, Оказаки-сан, например, не видит, а то попросила бы его помочь.

С той самой поры, как Оказаки-сан сказал мне двигаться к другому счастью в первый день учёбы, я чувствую между нами какую-то связь – которая лишь подтвердилась, когда он пришёл в мой драмкружок. Пришёл не один, не сказать чтобы играл какую-то заметную роль да и просто ходил нерегулярно, но связь я всё равно чувствовала, хотя и не могла описать словами. Это даже не просто любовь – хотя не буду скрывать, Оказаки-сан невероятно красив – а нечто большее. Словно мы уже давно и прочно знаем друг друга… как будто женаты несколько лет…

Я похлопала себя по мигом покрасневшим щекам. Успокойся, Нагиса, у Оказаки-сана есть девушка и он ею доволен, ты вчера сама в этом убедилась. И даже не будь её – такой парень ни за что не взглянет на мелкую болезненную плаксу. Сосредоточься на Фуко-тян и своём плане, который придумала сегодня утром. А теперь действуй.

Когда я спустилась вниз, то папа уже был готов, выбрав синюю рубашку, воротничок которой мама аккуратно поправляла.

– И надо нам идти, Санаэ? – проворчал он. – Сегодня как раз моё любимое телешоу будет.

– Оно у тебя каждый день будет, Акио. – мама любовно смахнула ему пылинку с плеча. – А Нагиса не каждый день тебя просит что-то сделать для неё. Или ты хочешь, чтобы она перестала рассчитывать на отца и вместо этого нашла себе надёжного парня?

– Что?! – папа в ярости так взмахнул руками, что рубашка едва не вылезла из брюк. – Чтобы какой-то… парень для Нагисы стал надёжнее родного отца? Который её с детства выхаживал, растил и менял памперсы?

– Тогда нечего упрямиться, папа, когда я прошу о помощи! – ответила я ему.

– Да кто ж упрямится. – папа тут же включил задний ход. – Но пойми, я там буду сидеть в компании двух женщин и одной ещё маленькой дочурки, слушать их болтовню и скучать. Нагиса, ты хочешь, чтобы твой папа сидел и скучал?

– Так и ты поговори с нами, Акио. – мама стала надевать белую шляпку.

– Так вы ж будете о… вязании всяком, не знаю. Что я там с вами поговорю?

– Тогда послушай. Вдруг ещё заинтересуешься вязанием крючком, это лучше, чем бейсбол.

– Телевизор с тобой не согласен. – проворчал папа, но дальше упрямиться не стал. Мы втроём наконец вышли из дома и отправились к Ибуки-сенсей, благо она жила совсем недалеко.

Сама Ибуки-сенсей возилась у себя в саду, поливая клумбы, и мама аккуратно постучала по калитке.

– О. – она немного удивлённо посмотрела на нас и отложила лейку. – Здравствуйте. Давно ко мне не приходили такой большой компанией.

– Здравствуйте, Ибуки-сенсей. – поклонилась я.

– Здравствуйте, Фурукава-сан, но можете уже не называть меня «сенсей», который год не преподаю. – с улыбкой сказала она, отпирая калитку, здороваясь с родителями и приглашая всех пройти.

– Чаю? – спросила она, когда мы зашли в дом.

– Спасибо, Ибуки-сан. – ответила за всех мама. Мы прошли в гостиную, и я сразу же начала оглядываться, стараясь делать это как можно вежливее.

Дом Котоми-сан был огромен, но пуст – даже в её комнате книги занимали больше места, чем остальные вещи. Здесь же наоборот, комната казалась небольшой из-за множества чашек, блюдец, глиняных фигурок, раскрасок, карандашей, книжек – и всё это не валялось в беспорядке, совсем нет, оно стояло на своём месте и нисколько не мешало, но, казалось, было везде. Даже на белом журнальным столике, за который мы уселись, стояла наполовину обрезанная красная пластиковая бутылка с высовывающимися карандашами и кисточками, а на кресле с обивкой цвета леопардовой шкуры лежал какой-то журнал – севший туда папа сразу же подобрал его и начал листать.

Судя по тому, что я видела – журнал был как раз о вязании.

– Простите, что у меня тут небольшой разброс. – Ибуки-сенсей вынесла поднос с четырьмя чашками и небольшим чайником. – Я не ожидала гостей и недавно только немного порисовала.

– Всё нормально, Ибуки-сан. – улыбнулась мама. – У меня после того, как ученики уходят, разброс ещё больше бывает.

– Вам с ними не сложно, Фурукава-сан? – Ибуки-сан отнесла папе одну из чашек с чаем, и тот благодарно принял её.

– Ну, они активные и любознательные, но заодно и милые, так что всё нормально. После Акио справиться с детьми вообще не проблема.

– А? – папа опустил журнал.

– Ничего, дорогой. – он настороженно посмотрел на маму, а затем вновь углубился в чтение.

– Ибуки-сенсей, можно вас спросить? – начала я, воспользовавшись паузой.

– Конечно. – улыбнулась та.

– Какие цветы лучше всего сейчас высаживать?

– В горшке или на клумбе?

– На клумбе…

– Хм. – Ибуки-сенсей призадумалась. – Вам быстрорастущие лучше или двулетники?

– Ой… простите, Ибуки-сенсей, я даже не знаю…

– Тогда быстрорастущие, с ними легче. Фурукава-сан, может, запишете?

– Да, конечно. – блокнот и ручка были прямо под рукой, так что я подхватила их и приготовилась.

– Я советую вам посадить календулу и космею, а если клумба небольшая, то лучше календулу. – начала Ибуки-сенсей. – За ними всеми не надо чрезмерно ухаживать, достаточно поливать и вовремя обрезать. Но космея требует много места, хотя и аромат от неё восхитительный, особенно если выберете кроваво-красную. Можно и бархатцы попробовать… хотя нет, их лучше было в начале апреля садить. Или у вас какие-то особые предпочтения, Фурукава-сан?

– Да нет, у меня подруга хочет цветы высаживать в саду, и не знает, какие. – ответила я. – Ей цвет и сорт неважен.

– Цвет ещё может быть, а вот сорт важен, вдруг у неё на запах аллергия будет или просто неприятным покажется. Подождите, Фурукава-сан, вроде как у меня тут была… – Ибуки-сенсей подошла к небольшой книжной полке и стала её рассматривать. – Да, возьмите эту книгу, она про быстрорастущие цветы расскажет лучше меня. А, и эту ещё, тут вообще про цветы, которые лучше всего сажать летом.

– Спасибо большое. – искренне сказала я, принимая две небольшие книжки, на обложках которых красовались ромашки и розы. – Моя подруга как раз читать любит. Не бойтесь, она надолго не задержит, так что скоро верну!

– Можете не торопиться, Фурукава-сан, я буду только рада, если вы их подержите подольше и разобьёте прекрасную клумбу. – улыбнулась Ибуки-сенсей.

Мы ещё немного поговорили про цветы, а затем незаметно перешли на мои школьные годы. Ибуки-сенсей с улыбкой рассказала про то, как я люблю рисовать семью булочек, и даже показала старый рисунок, на котором был изображён составленный из булочек кот. Папа тут же взял его и объявил, что повесит над входом в булочную как символ магазина; пришлось как следует на него повопить, чтобы отдал. Мама и Ибуки-сенсей тем временем рассказывали друг другу о бывших и нынешних учениках.

Возможности перевести разговор на Фуко-тян так и не находилось.

Через пару часов в дверь позвонили, и Ибуки-сенсей, извинившись, ушла открывать. Вернулась она уже с мужчиной по виду чуть младше отца, с чёрными волосами и яркими синими глазами.

– О, наконец-то! – встрепенулся папа, откровенно скучавший после потери рисунка. – Я уж думал, придётся до ночи в женской компании куковать. Акио Фурукава. – и он протянул руку поздороваться.

– Юсуке Ёсино. – он тоже протянул руку, но выглядел куда более мрачным.

– Юсуке, что-то случилось на работе? – участливо поинтересовалась Ибуки-сенсей.

– Да так. – махнул он. – С учеником проблемы некоторые. Извините, сейчас приду. – и он ушёл наверх.

– Юсуке работает электриком. – пояснила Ибуки-сенсей, отправляясь на кухню за чашкой. – Работа сложная, но не унывает, месяц назад даже ученика принял. Да и платят достойно. – Она налила всем ещё чаю как раз когда Ёсино-сан, переодевшись из серой рабочей формы в джинсовые рубашку и брюки, спустился вниз. Я посмотрела в его сторону – и вздрогнула, заметив стоящую у лестницы Фуко-тян. Она помахала мне звёздочкой и грустно посмотрела на Ибуки-сенсей.

Хорошо, пускай и в лоб, но медлить больше нет смысла.

– Ибуки-сенсей. – тихо начала я. – Простите, пожалуйста, но ваша сестра правда сейчас в больнице?

Боже, до чего же страшно, когда четверо взрослых разом замолкают и смотрят прямо на тебя.

– Да, к сожалению. – с тяжёлым вздохом подтвердила Ибуки-сенсей. – Вы это в школе услышали, Фурукава-сан?

– Да, и… – спокойно, теперь надо выдать свою задумку чётко и так, чтобы в неё поверили. – Она ведь такая небольшая девочка с пшеничного цвета волосами, синим бантом и деревянной звёздочкой в руках?

– Да, хотя звёздочками она стала увлекаться совсем недавно, одну только из дерева сточила с моей помощью. – тон Ибуки-сенсей не изменился, но я чувствовала, что она волнуется.

– Просто я видела её во сне. – выпалила я и быстро продолжила:

– Такую вот девочку. Она посмотрела на меня и сказала: «Коко всё время к тебе ходит, так и ты к ней сходи, скажи, чтобы не упрямилась и выходила замуж». Ой, простите, Ибуки-сенсей, я дословно передаю… и сразу не поняла, о ком она, а потом да, услышала, что у вас сестра так вот, а девочка на вас немного похожа, ну и… пришла…

Чётко не получилось, но Ибуки-сенсей немного промолчала, разглядывая меня так, что я от смущения не знала, куда деваться.

– Коко… – наконец сказала она. – Фуко иногда называет меня так – то ли имя Коуко для неё слишком сложное, то ли что «Коко и Фуко» звучит лучше… – она вновь немного помолчала, как и все остальные.

– Фуко хочет нашу свадьбу. – продолжила Ибуки-сенсей, взяв Ёсино-сана за руку. – Даже мечтала вслух, воображая такое, что я в жизни бы не потянула. – она ласково улыбнулась. – И когда… это случилось… я просто не могла себя заставить устраивать праздник без Фуко. Но если вы говорите, что она вам приснилась и сама требует…

– Ой, она ещё сказала. – чуть не забыла, чуть было всё не испортила! – Что свадьбу вы должны устроить во время школьного фестиваля.

– Это как раз было одной из её идей. Фуко почему-то уверена, что на свадьбу учителя в школе сбегутся все ученики. – Ибуки-сенсей покачала головой. – Только я сомневаюсь, что нам позволят, даже если я всё-таки решусь… Санаэ-сан, а что вы скажете? – неожиданно обратилась она к маме.

– Что раз Фуко-тян вас любит, то ни за что бы не согласилась с оттягиванием свадьбы ради неё. – без запинки ответила та, лучезарно улыбаясь. – Я сочувствую вам, Ибуки-сан, но не думаю, что вы должны откладывать своё счастье из-за этого. Не хочу тешить вас напрасной надеждой, но кто знает – если Фуко-тян и в самом деле может ходить по снам, то ваша свадьба как-то ускорит её выздоровление?

Ибуки-сенсей улыбнулась как-то неуверенно, поглядела на каждого из нас по очереди и вздохнула.

– Я даже не знаю. Ко мне ещё и девочка из школы приходила, говорила, что узнала о нашей беде, тоже просила меня выходить замуж… кажется, я единственная, кто против, так ведь, Юсуке?

Тот дипломатично промолчал, а мама вновь сказала:

– Знаете, у меня в школе есть определённые связи, и я могу поговорить насчёт вашей свадьбы. Не обязательно же делать её центром празднества, если хотите, можно просто скромно устроить в том же старом здании.

– Хорошо. – ответила Ибуки-сенсей. – Хорошо, я… мне теперь есть над чем поразмышлять, завтра я приду к вам за хлебом и скажу, Фурукава-сан. – она вновь улыбнулась, теперь уже задумчиво.

Мы ещё немного поболтали – как и вышедшие в коридор папа с Ёсино-саном. Темы Фуко-тян и свадьбы больше не касались, а Ибуки-сенсей обращалась ко мне точно так же, хоть я и боялась, что обидела её своими рассказами. Фуко-тян немного попродила по комнате, потаскала печенья, отпила из чашки Ибуки-сенсей и куда-то делась. Ближе к ужину мы спокойно распрощались, поблагодарили за гостеприимство и отправились домой.

Теперь я боялась, что мама и папа пристанут с расспросами, но они вели себя как обычно и ни слова не сказали о моём выступлении. Когда пришла пора ложиться спать и мама пришла в мою комнату поцеловать на ночь, я не выдержала и попросила прощения.

– За что, доченька? – удивилась она. – Ты ничего не сделала плохого.

– Да, но… я потребовала от Ибуки-сенсей выйти замуж из-за своего сна…

– Не только из-за него. Та девочка ведь и есть Фуко-тян?

– Ты её видела? – я взволнованно села на кровати.

– И я, и Акио. – подтвердила мама. – Но как только ты заговорила, то сразу поняли, что надо о ней молчать. Жаль, такая милая девочка…

– Спасибо, мам. – облегчённо вздохнула я.

– Не за что, Нагиса. Тебе спасибо от Ибуки-сан, даже если она ещё его не сказала. – мама поцеловала меня в лоб и ушла, оставив засыпать.

Завтра надо будет рассказать Юкинэ-сан обо всём. И, наверное, быть готовой к тому, что на большой перемене работать на точке придётся в одиночку, если мама пойдёт общаться с учителями. Но и хорошо, главное, чтобы Ибуки-сенсей всё-таки надумала и всё у неё получилось.

Жаль, что Оказаки-сан понятия не имеет о Фуко-тян, так бы похвасталась.

========== Томоя Оказаки ==========

Праздник закончился, начались трудовые будни.

И начались отвратительно.

– Привет, Оказаки. – сказал Юсуке, когда я залез к нему в машину. – Сегодня будешь самостоятельно ставить фонарь на место.

– Как-то неожиданно. – осторожно сказал я.

– Знаю, но так совпало, что как раз работа появилась. Мы с боссом потолковали и решили, что ты готов. С моделью фонаря знаком, руки на месте, теорию знаешь на уровне, так что настало время практики.

После слов о руках я похолодел. Всё это время больше смотрел и читал, поднимать правую руку не было причины, и в итоге забил на то, как буду выкручиваться. Теперь надо срочно что-нибудь придумывать, и не так, чтобы отказываться от задачи. Ладно, левая рука у меня за эти годы поднималась вместо правой немало, может, удастся ею справиться, а там потом сказать, что я внезапно левша.

Или этот, как его там, что обеими руками владеет.

Пока обдумывал всё это, то мы подкатили к нужному месту, и Юсуке начал инструктаж.

– Значит так, сниму фонарь я сам, спущу и подниму замену тоже. – сказал он, завязывая ремешок каски. – А вот дальше работа чисто твоя, разве что отвёртки подержу. Ты уже залезал, видел, как я работаю, так что справишься. Готов?

– Готов. – кивнул я, привязал страховочный трос и начал осторожно подниматься. Юсуке делал то же самое на другой стороне столба, вставая так, чтобы его ноги оказывались ниже моей головы. Наконец мы оба добрались до верха и я закрепился, наблюдая за тем, как Юсуке отвинчивает разбитый чем-то фонарь, а затем с огромной осторожностью кладёт его в люльку и спускается с нею вниз. Там он поменял разбитый фонарь на целый и начал поднимать люльку.

– Приступай, Оказаки! – крикнул он.

Я дождался, пока люлька доберётся до меня, и прикоснулся к фонарю. Сразу видно, что тяжёлый, но уже носил такие, а сейчас-то всего и надо что поднять его, закрепить…

Ох.

Мне его не поднять.

Одной левой я его не удержу, а двумя… тем более не удержу. Эту боль не могу превозмогать, она вырубает как кирпич по затылку. Если я его уроню…

Спокойно, Томоя, спокойно. Время у тебя есть, Юсуке поругает за нерасторопность, но лучше это, чем полный провал и разбитый фонарь. Может, удастся подлезть повыше…

Нет, не удастся. Его в любом случае придётся поднимать, как поднимать и правую руку. Разве что осторожно, всё-таки попробовать… но я не знаю точной границы, начну поднимать осторожно – и вырублюсь. И даже если вставлю в пазы… мне надо будет удерживать его одной рукой, а второй вставлять болт и закручивать…

– Оказаки?

– Сейчас-сейчас! – блин, как быть? Висеть, ничего не делая? Признаться, что не справляюсь, и рассказывать о травме? Пытаться и терять сознание?

Все три варианта ведут к увольнению.

При одной мысли об этом я встрепенулся и решительно взялся за фонарь левой рукой. Выполню, спокойно выполню. Надо всего лишь его поднять, так вот, аккуратно, вроде выходит…

Руку повело, а вместе с нею и фонарь. Я лишь каким-то чудом удержал его, наполовину опустив обратно в люльку. Так, не свезло, сейчас ещё раз и…

Юсуке взобрался на столб и выхватил у меня фонарь прежде, чем я успел поднять его во второй раз. Абсолютно молча он вставил его в паз, взял болты с отвёрткой, закрутил всё что надо, бросил мне «Спускайся» и направился вниз. Я послушно стал спускаться, по пути лихорадочно соображая, чем бы оправдаться. Может, сказать, что загулял на вчерашнем дне рождения? Не вариант, но всё лучше, чем…

– Оказаки. – спросил Юсуке, когда я наконец встал на землю. – Что у тебя с правой рукой?

– Что? Да всё в порядке у меня с рукой, я просто это…

– Оказаки, если сейчас опять солжёшь, то я буду писать рапорт о твоём увольнении. – жёстко сказал он. – Что у тебя с правой рукой?

Выхода не было.

– Я не могу поднять её выше плеча. Травма.

– Давно?

– С конца средней школы.

– Вот как? – он тяжело вздохнул, залез внутрь открытого кузова и сел на скамейку.

– Садись. – он кивнул мне на скамейку напротив себя, и я осторожно сел, отгоняя полезший в душу страх.

– В некотором роде это наша вина. – начал Юсуке. – Мы не проверили медицинскую карту, поскольку и подумать не могли, что у тебя может быть такое. Но Оказаки, ты-то почему сам не сказал?

Потому что иначе вы бы меня не приняли, я бы не заработал денег, благодаря которым в том числе организовал день рождения Котоми, а Рё тогда и Кё сейчас смотрели бы как минимум с меньшим восхищением.

– Я не думал, что это будет важно. – ответил вместо этого.

– Это очень важно, Оказаки. – склонился ко мне Юсуке. – Если бы я не встревожился, то ты бы уронил фонарь и мог упасть сам. Представь себе последствия.

Моё воображение мигом подкинуло картину: я лежу перебинтованный в больничной палате, а заплаканная Кё склоняется надо мной и шепчет: «Значит, как и сестра, я буду теперь ухаживать за тобой до конца жизни».

– Вот видишь. – он даже заметил, как я передёрнулся. – Абсолютно ничего хорошего для тебя, для твоей девушки, для меня, для всей нашей компании.

Я промолчал. Нет смысла комментировать очевидное. И дальнейший результат можно предсказать без гаданий Рё: «Извините, вы нам не подходите».

– Честно, Оказаки, тебя следовало бы уволить. – продолжил Юсуке, подтверждая мои мрачные мысли. – Но я не хочу терять такого перспективного работника, без этой травмы у тебя-то всё в порядке. – Он задумчиво посмотрел на сумку с разбитым фонарём. – Вообще поднять не можешь?

– Вообще не могу.

– Больно?

– Адски.

– Понятно. – он замолчал. – Так, Оказаки, как поступим… я говорю с боссом наедине, мы думаем, что тут можно сделать. Ты сейчас отправляешься домой. Учить на всякий случай учи, в любом случае пригодится. Завтра приходишь как обычно, и уже там поговорим.

Домой я не пошёл, сел на ближайшую скамейку и провождил взглядом удаляющийся фургон Юсуке.

Зашибись. Что бы там ни говорили, но ясно одно – никто не допустит парня с повреждённой рукой к работе с фонарями. Никакого «давай рискнём» и быть не может. Поэтому вариант остаётся ровно один.

Увольнение.

И что я тогда скажу Кё? Даже понятия не имею, где мне искать новую работу, и найду ли с такой же приличной зарплатой. Да и… колледж мне не светит, знаний мало, рука повреждена…

Похоже, я окажусь в ситуации Каппея.

Надо бы к нему съездить, кстати, едва не забыл. Хотя бы отвлекусь от мрачных мыслей, ибо ещё вчера казавшаяся неплохой жизнь начинает шататься. Крайне маловероятно, что я найду хорошо оплачиваемую работу, а значит, не смогу обеспечивать Кё, а значит… ну, как она тогда, когда я встречался с Рё, и сказала – никакая девушка не выдержит жизни с парнем, неспособным её содержать.

А потерять Кё я не могу. Не могу даже представить, каково это – лишиться её, её насмешек, поддержки, мягкого и тёплого тела, сладких влажных губ и озорной улыбки. Не смогу жить без неё, просто не смогу.

Спасибо, отец, удружил. На всю жизнь удружил. Будь он здесь – вдарил бы по челюсти, не раздумывая, даже если вся вчерашная компания тоже стояла бы рядом. Ему что, поболит и заживёт, а у меня вся жизнь под откос. Без работы, без Кё, ничего не зная, ничего не умея… кому и зачем такой будет нужен?

Кто-то сел рядом на скамейку, и я лишь немного повернул голову. Затем, увидев часть знакомого плаща, повернул ещё больше и выпрямился. Рядом со мной сиде тот самый человек, который преследовал Котоми всё это время.

– Пожалуйста, не кричите и не убегайте. – сказал он таким умоляющим тоном, что я, как раз намеревавшийся схватить его, замедлился. – Полагаю, я для вас выгляжу злодеем, но это всего лишь досадное недоразумение.

– О чём вы?

– Видите ли… можно ваше имя и фамилию, пожалуйста?

– Сначала свои скажите.

– Ладно. – поколебался человек. – Меня зовут Камия Ацухиро. Я… м, как бы сказать проще… учёный-физик, работаю в Токийском университете.

Блин, и сразу такое не проверишь. Хорошо, допустим.

– Меня зовут Томоя Оказаки. И я тот, кто защитит Котоми от всех ваших попыток напасть на неё.

– Вот в этом всё и дело. – человек снял шляпу и распахнул плащ, открыв белую рубашку с коричневыми брюками, но оставил чёрные очки. – Я не нападал на Ичиносэ-сан, но мог быть излишне резок в попытках её уговорить. Кроме того, я подозревал, что вы… как бы теперь сказать мягче… пытаетесь воспользоваться Ичиносэ-сан как парень.

– Что вы сказали? – мои кулаки сжались на автомате.

– Я и говорю про то, что возникло недоразумение! – заторопился Ацухиро. – Поймите, пожалуйста… Ичиносэ-сан всегда жила одна, даже нашу помощь принимала неохотно и с каждым годом всё больше закрывалась… а тут я вдруг обнаружил, что вместе с ней живёт парень и регулярно приходит девушка… честно, даже и не знал, о чём думать. Решил было, что Ичиносэ-сан кто-то решил облапошить и ограбить, но она выглядела такой счастливой, а вы стремились её защитить…

А ещё физик, умный по идее человек.

– Почему она тогда вас плохим человеком называла, если вы ей помочь хотели?

– А, это… – он съёжился. – Когда супруги Ичиносэ погибли… я не сразу узнал, подумал, что они опять увезли с собой бумаги, бросился к ним домой узнать, не осталось ли копий, открыл ключом, который они мне дали, а наверху… всё горело. – на мгновение недавно вспомненная картина пожара и рыдающей девочки вновь проявилась в моём мозгу. – Я сумел потушить огонь, но оказалось, что был не первым, кто хотел забрать эти бумаги, потому что они представляют большую ценность для науки, они колотили по двери дома и Ичиносэ-сан… сожгла бумаги. Я в расстройстве… обругал её, сказал, что так она окончательно уничтожила возможность её родителей и после смерти совершить вклад в науку…