Текст книги "Славянский стилет (СИ)"
Автор книги: Данила Врангель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 48 страниц)
Глава 41
Иссушенный араб с берегов Днепра, – резидент разведки под дипломатическим прикрытием, – читал очередное секретное донесение, пыхтя старинным кальяном, набитым первосортным гашишем, только что доставленным дипломатической почтой. Донесения, а вернее, – указания, были от непосредственного начальства, с Востока. Ему было предложено оказать содействие четырем коллегам из Германии, попавшим в неприятную ситуацию в Киеве. Официально немцы выполняли задание Интерпола. По документам были простыми туристами. Что усложняло их отношения с официальным Киевом. Арабы, шефы резидента, что-то имели со стороны ФРГ, иначе помощи немцы не могли ожидать. И пришло указание – содействовать и помогать. На востоке, правда, излюбленный шахматный ход – это ход конем, и поэтому совершенно буквально подобные приказы воспринимать не стоило, – и вот резидент размышлял.
Резидент, естественно, был двойным агентом. Сложно предположить, что человек с востока на его месте не станет делиться информацией. Араб и делился, потому что был умный парень и понимал – жизнь вечна. А поэтому всё когда-нибудь случится. Рано или поздно – это уже вопрос не к нему.
Кроме шифрограммы от его восточного командования, пришла еще одна из Парижа. Именно они, французы, были его настоящие друзья, а вовсе не Интерпол со своим компьютерным высокомерием, от которого только болела голова. И со своими попытками получить информацию на халяву, говоря на местном сленге, а араб его досконально изучил. На халяву – то есть даром, то есть – за твой счет. За счет своего эмирата, например. В Киеве подобные вопросы украинцы понимали достаточно объективно. С ними проблем не было.
Французы шифрованным текстом просили прояснить любопытный вопрос.
Араб медленно втянул благовонную смесь, подержал в легких и выдохнул.
Их интересовал византийский кинжал, редкий раритет работы 1132 года.
Коллеги есть коллеги. Вдвойне приятно за хорошие деньги оказать помощь друзьям, он лично знал отправителей шифрограммы из Парижа.
Прилагалось описание, размеры, оригинальные отметки на клинке и ножнах, трехмерная фотография, но не это заинтриговало пытливый арабский ум, пропитанный парами конопли – парами своей родины. Французы просили нейтрализовать немцев. Именно ту группу из четырех человек, которой ему было приказано оказывать всяческое содействие.
Резидент задумался, рассматривая узоры персидского ковра и рисуя в голове вероятный исход своего действия или бездействия. Нейтрализовать.… Хм… Уточнений не было. Или отравить, или напоить или дескридитировать? Ничего толком не ясно.
Немцы отыскали то, что пытались заполучить французы. Но вмешались украинцы. И византийский клинок вновь канул в киевской ночи, как крокодил, прыгнувший в мутную реку. На этом этапе возникли проблемы. Весьма серьезные даже в физическом плане. Немцев избили. Забрали документы, деньги и личные вещи. Вслед за этим группу Интерпола захватило спецподразделение киевской милиции. В камере держали неделю, до выяснения личности. Посольство Германии никого из них за своих граждан в первые дни не признало, и хлебали спец оперативники из ФРГ украинскую тюремную баланду достаточно долго.
Да, жизнь, жизнь… Араб медленно втянул любимый дым. Не повезло парням. В такое место в час ночи пойдет только идиот из Гамбурга. Свои, местные, там находятся круглосуточно.
Завалили операцию, потеряли связного, – так и пропал, даже дома не появился. А связной-то им, прусским баранам, все и устроил. Принес клинок, так нет, подавай им еще и Мэрилин Монро! Араб слышал об этом агенте. Искать в районе Межигорской улицы в час ночи Мэрилин Монро может только немец турецкого происхождения, нет – монгольского. Далеко… Далеко им до братьев-французов! Обратились бы сразу к нему, Ахмеду, специалисту с востока и по Востоку. Клинок-то византийский! Какого, этого самого, искать его в славянских дебрях переходного периода, не зная местной специфики, ментальности, расценок, наконец. Нашли? А чем закончилось? Запад. Больше сказать нечего.
Клинок 1132 года. Интересный год! В общем, немцы, конечно, поработали хорошо, хотя и напоролись на лажу. Но ничего, арабы тоже умеют работать! Выдоим из побитой спецгруппы все, что они знают и даже не помнят. Аллах поможет. Немцы, немцы.… Да они и не немцы! Резидент вспомнил фотографии побитых агентов и усмехнулся. Скорее я – Чарли Чаплин. Он потянул дым из кальяна, пустил кольцо, потом еще шесть и продул сквозь них струйку дыма. 1132 год. Двенадцатый век. Тамплиеры. Крестовые походы. Любопытно, любопытно… Зачем им всем этот кинжал? Может быть он нужнее на Востоке? Будем искать. Андреевский спуск ничего не даст, это ясно, хотя агенту оттуда установку дадим. Район гостиницы «Барселона»? Может быть. Но очень, очень вряд ли. В том парке волки бродят.
Ахмед разлегся на ковре и стал рассматривать узоры на потолочных обоях.
Кинжал надо взять у того, у кого его взял посредник немцев. Гениальная мысль! Он не станет его продавать после такого шума и скандала. Ведь не дурак, наверное. Если сумел выхватить то, что лев уже глотать начал. Да. Ну, а если нет кинжала, то взять за горло хозяина по-восточному. Он сразу вспомнит, кому отдал. Правда, всему мешает маленькая деталь, – нет его координат. Тупорылая германская бригада не уточнила такую мелочь, как адрес владельца раритетного клинка. Значит, будем что-то думать.
Резидент встал и прошелся по комнате вдоль своего кабинета, ступая босыми ногами по мягкому ковру.
Все остальные дела придется отложить в сторону. Снайперы из Великобритании (Думали, что приехали инкогнито… Ха!)… Какого, этого-самого? Хотя бред Бобергауза придется анализировать – технический алгоритм должен быть. Смысл текста похож на католическую молитву, прочтенную наоборот – из конца в начало, – это-то и подозрительно.
Сандрони по поводу своих сербов пусть ждет ответа. Сербия от Японии далеко – время есть.
Текущую агентурную работу будет вести заместитель, – в Киеве тайн нет.
Араб снова сел в любимую позу, втянул дым и стал смотреть в окно, на набережную.
Но если все обстоит так, то надо вникать в проблемы и забыть секретаря Лесю, которая в ванной.
Тяжелый, черный лендровер подъехал к набережной Днепра и уткнулся носом в невидимый барьер, замерев на стоянке недалеко от Речного вокзала. Открылась дверь и вышли четверо человек. Один черный, трое чуть посветлее.
– Дойчланд, дай гривну или евро, – подбежал шустрый бродяга, определив по номерам принадлежность машины. Все четверо повернули головы в его сторону и уставились напряженными взглядами, словно мальчишка предложил им купить героин.
– Евро или доллар, – неунывчиво клянчил паренек лет десяти. – Уан евро – уан доллар. Йес, сэр? – Он показал большую тряпку и ведерко с водой.
– Ноу, – ответил негр, но вытащил монету в один евро и кинул пацану.
– Сенкью. Сенкью, сэр! – Паренек умчался дальше.
Четверка неторопливо пошла вдоль набережной и села за столик летнего кафе. У всех был мрачный и пожеванный вид. Негр был без переднего зуба и с распухшим носом. Двое других, – корейцы-китайцы, – с синяками под глазами. Четвертый, усатый, с пластырем на носу и весь изодранный, как будто насиловал кошку, – вдоль лица шли борозды-царапины. Возможно, невеселость пытались компенсировать дорогими костюмами и галстуками долларов по пятьсот. Но камуфляж помогал мало.
– Аттар, – спросил ободранного негр, с трудом шевеля челюстями. – Почему они просто не сделали отбой операции? Какого рыжего пса я должен сидеть в этой недоразвитой деревне? Что я сейчас смогу сделать? Клизму бабушке поставить?
Турок поморщился.
– Мойша, успокойся. Клизму поставят без тебя всем нам. Мы провалили операцию. Ты знаешь цену этому.
– Кто провалил операцию? Я? Здесь нет никакой Монро! Или в Гамбурге завелись говорящие жирафы? И углядели ее со своих длинных шей?
Корейцы молчали, рассматривая линию горизонта. Плохо шевеля головой, усатый турок обернулся к беззубому негру.
– Что?
– Мой дед был негр, – носил пальто.
Корейцы заказали у подошедшей официантки сок и стали пить его из трубочек.
– Твой дед был не прав. Прежде, чем носить пальто, надо воспитать внуков или внука, который без этого вырастает в большого черного дурня, и не слушает прямое начальство, что может ему выйти боком, хотя с него и так достаточно, за дедово пальто, – длинно, по восточному, объявил мягкий намек на выговор турок.
Один из корейцев уже гладил по заду официантку. Она улыбалась.
– При чем здесь мой дед? Если бы здесь был мой дед, то я бы уже давно был в Гамбурге и пил пиво с колбасой…
– Идем, пройдемся, – предложил ободранный.
Негр встал, и они пошли вдоль набережной.
– Понимаешь, Мойша. Все заключалась не в Мэрилин Монро, хотя она нам тоже нужна. Мойша, вся операция заключалась в том старом, ржавом ноже-кинжале, который мы не сумели вывезти из Украины. Из-за него, этого долбаного ножика, ты и не пьешь пиво в Гамбурге. И можешь теперь об этом сообщить своим вторым шефам в Тель-Авиве. Иерусалим вышлет спецгруппу для поддержки операции. Знаешь, снегурочка в пальто, из чего изготовлен этот византийский стилет? Из чистого, чистейшего…
– Палладиума? Да-а! Бешеные деньги.
– Баран ты еврейский. Из чистого метеоритного железа! Содержание Fe – 100 %. Чуть, чуть поменьше, на сотые доли процента. Это ритуальный предмет, а здесь идут совсем другие расценки, чем на антиквариат. Поэтому главную цель операции я не раскрыл. Не я лично – указание из центра.
– Вот молодец! Если бы я знал.… Эх, Гамбург, Гамбург.… Да я бы этого ножа из рук не выпустил, а не пошел бы гулять по барам. Чурка ты восточная. Ума – ни на грамм. Зачем нам были нужны эти справки-декларации? Резали бы этим ножом колбасу, да угощали таможню – вот и все дела.
– Слушай, умник. Как лучше – знаю я. Это раз. И, Мойша, мой милый, светлокожий друг, меньше болтай в присутствии Кимов! Они работают на Сеул, а скорее на Пхеньян и Пекин так же усердно, как и ты на Тель-Авив! Уловил? Постарайся уловить. Иначе я доломаю твои челюсти сейчас, здесь, на этом месте, хотя тебе, наверное, не верится?
Усатый остановился на набережной и стал напротив негра, сложив руки как в молитве.
– Аттар, – уже спокойно проговорил негр. – Не доставай меня моим именем. Я на евреев не работаю. И, заметь, про Стамбул ни слова не говорю.
– А ты скажи!
– Хороший теплый город. Где нету спец отрядов. Одни пьянки и русские бабы. Что еще? А, марихуана! И дерьмовая, как яйца у сибирского кота.
– Слушай, мы так договоримся до проповеди безбрачия.
Оба вернулись к кафе и сели за столик. Усатый посмотрел на часы.
– Девять ноль-ноль. Наверное, у арабов скользящий график на молитвы.
– Почти ноль одна, – уточнил Мойша.
К кафе подъехал оранжевый двухместный «Кадиллак» последней модели, с откидным верхом и восьмилитровым двигателем.
– Ага, явились правоверные.
Из машины вышел небритый парень с платиновой цепью на шее и гигантским «Ролексом» на руке. Очки с черепаховой оправой за 2000$ скрывали глаза. Странно, вроде… славянин?
Водитель «Кадиллака» подошел к агентам, окинул их взглядом, посмотрел критически на лендровер, как на динозавра, но улыбнулся и сказал мягким голосом, обращаясь к официантке.
– Света, дорогая, почему клиенты сидят без обслуживания? Проконтролируй! – Он отошел от столика. – И готовься. Сегодня вечером будет Священник, пальнем салют и оттянемся вдоль Днепра. До Днепропетровска и обратно на подушке. Ха-ха-ха! Воздушной!
Он помахал рукой немецкой разведке и, покачивая брелком с мобильным телефоном, вернулся в «Кадиллак». Машина мягко взревела, как пещерный лев, и, рванув с места, за три секунды исчезла за поворотом в километре от кафе. Побитый спец отряд проводил взглядом директора заведения.
– Девять ноль четыре, – сказал негр и приложил руку, как козырек, вглядываясь в даль Набережно-Крещатской улицы.
В стороне от павильона, к автостоянке подъехало такси. Древний, но надежный «Фольксваген». Развернулся и пополз прямо по брусчатке набережной в сторону кафе. Остановился. Двери открылись, и оттуда неторопливо вылез иссушенный араб. Немцы его проигнорировали, думая о своем. Араб подошел к парапету и стал смотреть на воду. Посмотрел на часы. Посмотрели на часы и агенты. Девять ноль шесть. Новый посетитель кафе сел за столик, заказал кофе и с любопытством уставился на разномастных подданных Германии. Принялся, не торопясь, пить ароматный напиток. Его должны были опознать в лицо. Но почему-то не узнавали!.. «Не удивительно, что эти парни попали в переплёт», – подумал араб. Такая неустойчивая смесь социума группы обычно валит все дело на корню. Негр, кореец, китаец и турок. Мда.… На рынке торговать – и то возникли бы проблемы. Это немцы? Что творится в Европе? Содом. Содом и Гоморра, не иначе. И все полукровки. Немцы! Не удивительно, что их отдубасили украинцы.
– Аттар, тихо сказал резидент, отхлебнув кофе. – Вы ждали, что я приеду на «Феррари»? – И дипломатично покачивая головой, улыбнулся турку лучезарной улыбкой, с какой на востоке режут жертвенного барана. Проговорил это на чистом баварском языке. Турок встал и подошел к столику араба. Поздоровался на английском. Присел рядом.
– Извините, господин Ахмед. Я вас не узнал не из-за отсутствия «Феррари», а из-за присутствия больших проблем. Еще раз прошу прощения. У всех нас нервы слегка расшатаны.
– Я вас понимаю, коллега. Теперь к делу. Вам сообщили, что вы переходите в моё подчинение?
– Да.
Ахмед вытащил телефон и проговорил в трубку: «Салей барай ле кум симодо дья…» – Извините, – улыбнулся. – При посторонних не принято говорить на незнакомом языке, но некоторые мои подчиненные другого не знают, кроме русско-украинского, но там не хватает слов, – немного странно закончил резидент. Через одну минуту вдали показался черный автомобиль и к кафе подкатил «БМВ – 745». Араб встал. – Прошу… – указал Аттару на машину. – Нам надо немного побеседовать вдвоем. – За рулем сидела блондинка лет 25-ти. Аттар неуверенно встал, глянув на своих коллег.
– Скажите им, пусть полюбуются Днепром, – сказал Ахмед. Это великая река! Редкий араб доплывет до ее середины и не станет кричать о помощи. Мы скоро вернемся.
Турок обратился с речью к своей группе:
– Мей ай спик ту мисте Ахмед. Уан момент, Мойша. Уд ю лайк кофи? – Махнул рукой и сел в «БМВ». Все трое немцев подозрительно глядели на отъезжающего шефа. Но остались сидеть и смотреть на реку.
Машина медленно двинулась по Набережно-Крещатской улице в сторону, противоположную Речному вокзалу.
– Познакомьтесь, – сказал Ахмед. – Моя коллега Леся. А это Аттар, наш новый партнер из Германии.
Леся улыбнулась фарфоровой улыбкой и кивнула Аттару.
– Ду ю спик инглиш? – спросил турок, вспомнив про русско-украинский с его недостачей слов.
– О, спик, спик! Но если вам угодно, я могу говорить и на немецком.
– Мадам, лучше на английском.
– Как вам угодно, сэр.
– Леся, извини дорогая, но мы поговорим, – сказал араб и нажал кнопку. Поднялось бронестекло между водителем и салоном автомобиля.
– Дайте ваши полномочия, – сказал резидент. Немец вытащил шифрованный документ и подал Ахмеду. Тот быстро пробежал глазами текст.
– Все понятно. Но я удивлен, что вас не отозвали!
– Перед нами извинились и сейчас возбуждено уголовное дело.
– Это не совсем умно.
– В центре, в самом центре, решили не допускать подобных эксцессов с гражданами Германии. Из-за этого и уголовное дело.
– Знали бы вы, Аттар, что такое уголовное дело на Украине, – вздохнул Ахмед. – Решили не допускать подобных эксцессов? Им виднее, но, по-моему, это глупость. Тем более, что привлекает внимание к вам. Не обижайтесь…
– Я не обижаюсь и с вами согласен. Мои люди дезориентированы, вы меня понимаете?
– Конечно, понимаю.
– Раритет был лично у меня в руках. Но ведь у нас не было никаких документов на вывоз? И анализ, – не подделка ли. Возможно, я слишком сильно перестраховался, но… – Турок замолчал.
– Аттар, такие вещи не стоит вообще выпускать из рук. Вы знаете, как найти того украинца, у которого хранился клинок?
Турок вздохнул.
– Нет, адрес мы не узнали. Где-то в этом районе на Подоле. Он, вроде фармацевт или аптекарь. И я его теперь знаю в лицо.
– С чего вы это взяли, что он аптекарь?
– Работающий на нас украинец, который тоже исчез, упоминал нам лекарства, говоря о нем. Ну, вот, например: «Купил плохой димедрол» (англ.). Или как там, на местном наречии… Вот вспомнил: «Купился, мудак Димедрол». Мудак, на местном сленге означает – плохой. В общем, мне кажется, он работает в этой сфере.
– Димедрол – это составляющая синтетического наркотика. Возможно, он торговец в этом плане? – спросил араб.
– Не знаю. Но у него дома были люди не похожие ни на наркодилеров, ни на наркоманов.
– Вы были у него дома?
Аттар хмуро побарабанил пальцами по подлокотнику.
– Нет, есть запись с видеокамеры.
– Где запись?
– У меня в машине. Но по ней адрес не определишь. Она лежала в одном положении и снимала только то, что попадало в объектив.
– И много попало?
– Мало. Она была в туалете. В другое место мой агент установить побоялся. Украинцы пьют водку, добавил нюанс Аттар, а она не сильно располагает к посещению такого места. Вот если бы пиво – был бы совсем другой результат. – Помолчал. – Но кадры есть интересные.
– Меня все же больше интересует ваш подход…
В эту секунду в лобовое стекло со стороны пассажира врезалась кумулятивная граната, почти остановив автомобиль и разбив лица пассажиров о бронестекло. Леся была пристегнута ремнем безопасности и с ней ничего не произошло. Гранатометчик стрелял из-за бетонного забора здания элеватора, возвышающегося своей монументальностью с правой стороны дороги. Стрелял в упор, метров с пятидесяти, в районе поворота с улицы Набережно-Крещатской на Спасскую. Но «БМВ-745» иссушенного араба имело толщину лобового бронестекла 10 сантиметров. Кроме этого, сама модификация автомобиля была спроектирована так, что имела достаточно низкий угол наклона переднего и заднего стекол. Граната врезалась и, не успев прожечь стекло и разорваться, скользнула и отлетела вверх. «БМВ» развернуло поперек дороги.
Девять пятнадцать:
Леся, переключив скорости, выровняла машину и помчалась вперед. В это время был произведен еще один выстрел вдогонку. Ракета-граната ударила в заднее стекло. Но опять арабу фартануло. Заднее стекло автомобиля было тех же параметров, что и лобовое. Граната соскользнула с него и взорвалась, врезавшись в магазин, расположенный на углу улицы Спасской. Отвалилась часть стены, и в магазине запылал пожар. Поставив машину на два колеса, телохранительница-водитель свернула на боковую улицу и помчалась вперед, набирая скорость. Заднее стекло автомобиля все-таки не выдержало попадания, треснуло пополам, упало в салон и ударило по голове Аттара, который потерял сознание и упал как куль на сидение. Араб был не в лучшем положении – лицо залито кровью, нос распух. Он опустил стекло и прохрипел, выплевывая зуб:
– Леся, сворачивай на Спасскую!
– Я на ней, шеф.
– Так, теперь сразу налево, на Почайницкую. Быстро, быстро! Нельзя, чтобы нас остановили. Машина без дипломатических номеров. – Оглянулся назад. Аллах Акбар! Сзади прицепился черный «Мерседес S 55»!
– Леся, быстрей!
Опять поставив «БМВ» на два колеса, агент украинской разведки завалила, как тяжелый штурмовик, автомобиль налево и вскочила в узенькую улицу Почайницкую, едва не сбив солидно ползущий «Лексус» и разогнав как кур прохожих. Ну, держись! Женщина за рулем! Со скоростью двести километров в час машина помчалась вперед. Прямо по курсу стояла церковь. Целая армада дорогих автомобилей припарковалась на обочине. Было воскресенье. Воры отмаливали грехи. Все с охраной. Все солидно. Церковный хор пел за здравие. Паства крестилась и бормотала молитвы. На лицах расплылось благоговение к себе. Нищим подавали щедро.
Девять шестнадцать:
«Мерседес S 55» дал очередь из пулемета. Мудрый араб за секунду до этого нажал кнопку и поднял бронестекло, которое и спасло Лесю. Сам же упал на дно автомобиля и втянул туда Аттара. Пули затарахтели по «БМВ». Сменив магазин, пулеметчик снова дал очередь. «УЗИ» – мелькнуло в голове араба. Он хорошо знал мелодию этого оружия. «Не меньше 1200 выстрелов в минуту!» Точно «УЗИ»! Народ побежал во все стороны. Многие, сообразительные, упали на землю и закрыли головы руками. Стрелок из «Мерседеса» попал не только в «БМВ». Около десятка машин, стоящих у обочины, остались без стекол. У многих двери разукрасились узорами пулевых отверстий. Две «Тойоты» истекали бензином из побитых бензобаков и вот-вот могли вспыхнуть.
Девять шестнадцать и пять секунд:
Охрана всех, кто её имел, открыла огонь по «Мерседесу». «S 55» хорошая машина, но впоследствии, в ней насчитали более пятисот пулевых отверстий. Начав вращаться с пробитыми колесами на уже пустынной улице, «Мерседес» перевернулся, ударился о церковную ограду и успокоено утих. Все.
«БМВ», глухо урча двигателем, выскочил к кафе на побережье Днепра, где сидели люди Аттара. Машина сделала длинное кольцо по киевским улицам и вернулась к тому месту, откуда выехала. Араб уже увидел, что преследование прекратилось. Позади никого не было. Но что сказать немцам? Что они могут подумать? На переднем стекле отметина, заднее разбито, Аттар без сознания. Хорошее начало для совместной работы.
– Леся, – прохрипел шеф, опустив стекло. – Медленно и шпокойно подъедь к ним прямо на набережную. Шпопокойно! – Он шепелявил из-за выбитого зуба. Машина проехала до въезда на набережную, развернулась и двинулась в сторону кафе с немецкими коллегами прямо вдоль парапета пешеходной дорожки. Те смотрели на нее, попивая кофе. Негр помахал рукой. Вдоль набережной почти никого не было. В воскресенье, в это время в Киеве царит сонное опустошение, исключая церковные службы. Внизу, у самой воды, сидели рыбаки – промысловые фанатики, вставшие с восходом солнца. Воскресенье! Вдоль автомагистралей можно играть в футбол. Никого. Но нет, не совсемтак, есть и ранние пташки. Вон, вдали, у живописного кафе на воде, стояли и разговаривали двое. Похоже муж и жена. Рядом стояли два спортивных мотоцикла. Там же, возле мотоциклистов, парень выгуливал собаку – сонного, лохматого сенбернара. Ехал велосипедист. В красных шортах, черной майке, на голове наушники, на глазах синие очки.
Девять семнадцать:
Лето! Началось лето! Для кого-то. Солнце, Днепр, теплый ветер. Женщины – глаз не оторвешь. На рекламных щитах вдоль набережной. Ахмед подумал о бренности жизни. Леся о предстоящем вознаграждении. Негр – о своей исторической родине. Кореец и китаец – об официантке, подававшей им мороженое.
Сенбернар несколько раз утробно гавкнул, увидев рыжую полосатую кошку и, с невиданной для этой породы прытью, помчался за ней по газону. Та влезла на дерево, хладнокровно глядя на мохнатую зверюгу. Мотоциклисты одели шлемы, рванули с места и, не громко урча своими «Хондами», помчались навстречу «БМВ». Оба были в ярко желтых комбинезонах, на которых было написано черными буквами UKRAIN +. Леся им позавидовала. Живут же на свете свободные люди! Куда хочу, когда хочу – еду и на всех плевать. Наверное, с утра уже трахнулись. Секретарша не была замужем – она зарабатывала деньги. Шеф не в счет – это производственная необходимость. Вздохнула. Медленно прогазовывая, машина приблизилась к кафе. Парочка на мотоциклах почти подъехала к машине резидента и, один из них приветственно помахал рукой. Странно. Кто это? Лица под шлемом не видно. Может кто из знакомых? Мотоциклы медленно почти поравнялись с машиной. Затем оба плавным движением вытащили черные пистолеты с глушителями. Мать родная! «Смит энд Вессон» 45 калибра! Противотанковое оружие! С трех метров они начали стрелять, тугими щелчками наполнив воздух. Свист пуль и глухой звон лобового стекла развеял предполагаемость супружеской идиллии и Леся, переключив передачу, нажала до отказа на акселератор. Машина стрелой помчалась вдоль набережной. «Супружеская пара» мгновенно развернулась, став на колено, и пулей понеслась вдогонку. Куда от «Хонды» денешься? Такой мотоцикл может проехать по канату и влезает на дерево, от него не спрячешься. Араб снова упал на дно машины, стянув Аттара с сиденья, и накрылся шерстяным пончо, которое лежало в салоне. Резидент и руководитель немецкой спецгруппы были похожи просто на кучу тряпок. Что должно было им спасти жизнь. Застрелить их, нет, – превратить в шницеля, нашпигованные пулями, было делом двух секунд для профессионалов на «Хондах». Но пончо! Горное чилийское пончо надежно исполняло свою роль камуфляжного бронежилета. Киллеры своей главной цели не заметили и стали стрелять в водителя. Но она, как Алиса из зазеркалья, была недосягаема из-за плиты бронестекла, которую араб успел поднять. Пули отскакивали от нее и горячими, расплющенными блинами падали на иссушенного араба, который, прокручивая в голове Коран, скидывал их с себя и вжимался в щетинистый коврик автомобиля. Сообразив, что к чему, парочка догнала автомобиль и стала стрелять в окна. Там стекла были тоньше и стали давать трещины. Трое немцев, пивших кофе и на секунду опешивших от такой картины, кинулись к своему джипу. В машине у них был один единственный автомат без запасных боекомплектов. Чешский «Скорпион» лежал в пакете с кучей справок и свидетельских показаний, что его нашли на дороге и везут сдавать в районный отдел милиции.
У киллеров кончились патроны и они, сбросив пустые магазины, начали вставлять новые. Леся неожиданно сделала резкий бросок машиной в сторону и чуть не сбила одного из них. Сразу же повторила маневр в отношении второго, почти прижав его к парапету набережной, – он еле успел ударить по тормозам, – и ободрала бок машины о гранитные плиты. Мотоциклисты сразу отстали метров на сорок.
Девять восемнадцать:
«БМВ» проскочив мимо «Хуторка», плавучего кафе, и чуть не сбив лохматого сенбернара, выпрыгнул на шоссе возле того самого места, где в машину попал гранатометчик. Взвыв тормозами, развернулся и помчался по пустынной улице в сторону Речного вокзала. Преследователи не отставали и на ходу вставили новые магазины. Святой Исайя! Пули, калибра 12 миллиметров! В упор. Спрятаться некуда. Оружия в салоне нет. Украинская мышеловка! Араб вдавливался в коврик и натягивал на себя пончо.
На бешеной скорости проскочили Речной вокзал. Позади взвыла милицейская сирена. Когда это было к добру? Вряд ли и сейчас.
– Леся, – прохрипел арабский резидент, просунув голову между двумя сидениями, в самом низу, ниже края бронестекла. – Ты в порядке?
– Куда ехать? Мне пуля попала в предплечье…
– Выход один. Гони до моста метро, и там попробуем уйти через метрополитен. Аттара они не заметят. Ты гони, гони.… И еще.… Там есть крутой склон, весь заросший кустарником. Можно попробовать укрыться там и переждать. Они же не будут дежурить? Главное набрать скорость. У этой машины хороший ресурс.
– Ахмед, позади нас, за мотоциклистами, едет джип с немцами. Метрах в двухстах. Полиция за ними.
– А мотоциклисты?
– Метрах в пятидесяти. Догоняют, суки… Ахмед, сейчас будут стрелять!
– Леся, скажи что-нибудь хорошее своему Богу, а я своему Аллаху. Мне кажется, самый момент для этого. С тобой было приятно работать, но.… На все воля Всевышнего! Подрежь этих козлов или дай резко по тормозам, пусть проскочат, может ситуация переменится, джип будет ближе. Но у них вряд ли есть оружие. У меня инструкция вооружить их. И эта полиция.… О маралгим дья зе кумья метаро!
Девять девятнадцать:
В джипе за рулем сидел негр, рядом с ним Ким. Второй Ким был на заднем сидении. Проскочили Почтовую площадь и уже мчались по Набережному шоссе.
– Мойша, – сказал Ким – кореец, который сидел рядом. – Ты хорошо подумай, что нам делать и как себя вести. Что мы сможем против двух снайперов на «Хондах»? А полиция висит на хвосте и, возможно, уже вызвала вертолет. У нас нет дипломатического прикрытия, как у араба. Персоной «нон грата» не отделаешься.
Негр повернулся к корейцу и злобно сказал:
– Заткнись!
– И разве это оружие? – Кореец поднял перед собой «Скорпион». – Карманный пистолет-пулемет и один магазин. Да у него дальность стрельбы метров двадцать.
– Что ты предлагаешь? – спросил чернокожий.
– Медленно притормозить и уступить дорогу полиции. Пусть она охотится на киллеров. Это ее работа, в конце концов. И что могут предъявить Аттару? Да он пострадавшая сторона!
В этот момент мотоциклисты начали обстрел «БМВ». Было видно, как летят осколки стекол и отскакивают куски толстого слоя краски. Сирена полиции вдруг утихла. Стало видно, что они сбросили газ и отстают.
– Ну как, Ким, будут они охотиться на киллеров? – спросил Мойша у корейца. – Китай, как ты скажешь? – обратился он к китайцу, который был сзади и смотрел на удаляющуюся милицейскую машину.
– Я за атаку!
Девять двадцать:
«БМВ» сделал маневр восьмерки и «Хонды» опять отстали.
– Ты за атаку? – переспросил негр китайца. – В смысле?
– Замочим киллеров, замочим полицейских, замочим свидетелей и уйдем за город. Номера сменим в лесополосе.
– Ты хочешь на такой скорости попасть в человека на мотоцикле, – в двух человек, – из автоматического пистолета, в котором двадцать пять патронов? Да еще потом убрать всех свидетелей? Реальное планирование. Я не удивляюсь, почему вас почти два миллиарда, таких умных.
– Тогда пасуем. Или инь или ян. Что-то надо выбирать. И Ким в отношении полиции прав. Пятнадцать лет в Сибири – это хуже китайского ада, – быстро изменил свою позицию уроженец Поднебесной.
– Ну, вы, ребята, однако, мутите… черную бабушку, мать.… Передерни затвор в «Скорпионе», Брюс Ли…
Мойша врубил последнюю передачу и нажал на газ до отказа. За две секунды догнав одного из мотоциклистов, джип «Мерседес BRABUS G – 500» ударил бампером «Хонду», сбил ее с трассы и стрелок кувыркаясь вместе с мотоциклом, ушел на обочину и врезался в каменное ограждение. Все – покойник. При таком падении в такой ситуации (220 км на спидометре) не остается целой ни одна кость. Это знают все.
– Инь или ян, вашу черную бабушку мать… Негр выхватил автомат у «Брюса Ли» и бешено глядя вперед, обогнал второго мотоциклиста справа, оказавшись между ним и «БМВ». Опустив стекло, он наставил «Скорпион» на киллера. Заорал.
– Сука черножопая (?), гаси скорость и к обочине, или я сделаю из тебя шпигованный бифштекс (русск.).
В ответ стрелок поднял руку с пистолетом и сделал два выстрела. Пуля попала в Кима-корейца, миновав Мойшу. Вторая, смертельным шмелем промчалась мимо обоих и исчезла, вылетев сквозь стекло двери, разбив его вдребезги.
– Ну, украинский урод… – Мойша прицельно дал короткую очередь по заднему колесу «Хонды». И попал.
