Текст книги "Славянский стилет (СИ)"
Автор книги: Данила Врангель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 48 страниц)
Оператор АРСН еще немного прошелся по телефонному ковчегу и вышел на улицу. Посмотрел на небо. Вова из «Тети Сони» оставил ему свой мобильный номер. «Звони», – сказал. – «Когда совсем невмоготу». Вмоготу – невмоготу, а телефон проверить-то надо. Больше знакомых нет. Набрал Вову. Ответили: «Вас слушают». – «Вова, это я – Гриша. Купил телефон, решил проверить. Ты уж извини…» – «Телефон – это хорошо. Звони, Гриша. Но береги аккумуляторы. Все разговоры только за их счет». – «А! Понятно. Буду беречь. Всего тебе хорошего». – «До свидания, Гриша».
Пошел дальше по Подолу. Свернул на улицу Ильинскую, узнал, где гостиница. Вернулся обратно на Контрактовую площадь. Глянул на часы. Восемь вечера. Прошелся вдоль громадного «Самсона», пошел дальше. Магазины, магазины, кафе, пиво, забегаловка, снова магазины, о! – секс-шоп. Зашел. Через десять минут вышел. М-да! Однако! Двинулся прямо по улице Межигорской, – на табличке прочитал. Перешел перекресток. Мимо, звеня, проехал ободранный трамвай. Наверное, на покраску едет, хоть и с людьми. Забегаловка. Поднял глаза. «У дяди Вани». Не сильно разнообразит местный колорит. Или они родственники? Соня с Ваней. Зашел внутрь. Первым делом наткнулся на игральный автомат, у самого входа, на котором просаживала деньги упитанных размеров барменша. У бесхозной стойки бара стоял худой, долговязый мужичонка в тюбетейке, со всклокоченной бородой и тянул: «Таня, дай сто грамм…» Но Таня била громадными кулаками по клавишам автомата и, вся уйдя в этот процесс, ничего не отвечала. «Ну Танюшка, ну обслужи…» – «Аркаша, подожди!» – громовым голосом. За столиками сидели люди, пили пиво, водку и посматривали на несчастного Аркашу. Наконец Танюшка громыхнула последний раз по автомату, поняла, что в пролете, – «Вот падло!..» – и пошла за стойку. Налила Аркаше сто грамм и уставилась на Григория.
– Будьте добры, кружку пива, сто грамм водки, лимон и бутерброд.
Барменша в одно мгновение совершила отработанные манипуляции.
– Водку возьмите, пиво на уголке. – указала на край стойки, где уже пенилась пластмассовая посудина с пивом. «Лимон и бутерброд», – напомнила.
Загибайло огляделся и сел за столик в углу, у окна, где единственный человек за столом сидел ко всем спиной. Не глядя на соседа, медленно выпил водку и сунул в рот лимон с сахаром. Посмотрел на пиво. Пожевал лимон. Вздохнул. Осмотрелся. Прямо над головой соседа по столику цвели «Подсолнухи» Ван Гога – большая картина в золоченой раме. Григорий, рассмотрев картину, перевел взгляд на стойку бара. Над буфетчицей висели часы – пол девятого. М-да! Что уж тут скажешь… Утром к чертям на рога, а то еще похуже, а тут – тишина, Ван Гог на стене, люди пиво пьют, разговаривают, пол девятого… Грохнул сразу пол кружки и вцепился в котлету. Полегчало. Глянул на соседа. Это был среднего роста, плотный, небритый колобок. В руках пустой стаканчик. Задумчивый взгляд. Спросил его:
– Друг, пить будешь?
– Нальешь – выпью.
– Я сейчас, – Григорий сходил к стойке и принес водки и пива. – Гриша, – представился.
– Саша, – ответил «колобок» и они выпили водку.
– Ух-х, – поморщился Саша. – Мешают что попало.
– Да, не «Финляндия», – поддержал оператор АРСН.
Принялись за пиво. Закурили. Помолчали.
Неожиданно стали один за одним подходить друзья «колобка». Только успевал знакомиться.
«Саша Длинный, мой кум». – «Очень приятно, Гриша». Кум был высокий, плечистый, худощавый парень лет под тридцать. Взгляд полуинтроверта. Похож на немца. «Олег – ремонт телерадиотехники». – «Очень приятно, Гриша». Олег был парнем среднего роста, со светлыми волосами и смахивающий на поляка. Ему тоже было около тридцати. «Андрей, брат моего кума». – «Очень приятно, Гриша». Андрей был парнем лет двадцати пяти, плотно упакованный в черные очки с наушниками на голове и в больших, кожаных перчатках. На ногах фирменные кроссовки, на голове черная шапочка. Пить не стал. Начал менять на плеере компакт-диск, что-то выискивая.
Все это происходило не столь быстро, как записано, и все постепенно стали углубляться в процесс принятия напитков различного состава.
– А-а-а! – закричал «колобок», увидев подошедшего мужчину, лет пятидесяти. – Димедрол! Ну как, нашлась пропажа?
– Да черта с два. Но я того гада и в парандже узнаю.
Все за столом, кроме оператора АРСН, знали, о чем идет речь. Жена Дмитрия, то есть Димедрола, уехала на пару дней в командировку и Дима, открытая душа, пользуясь поводом своего собственного дня Ангела, пригласил к себе домой друзей, которые в данный момент почти все были здесь, за столом. Ну, присели, поздравили и, чего уже мудрить? – стали пить. И только один человек был никому не знаком. Все думали, он родственник именинника. Но этот псевдородственник просто «упал на хвост» добродушному Димедролу, рассказал какую-то чушь о жизни и ее предательском содержании и таким образом оказался со всеми за столом. Надо сказать, что Дима тоже не баран, по части незнакомой братии, но этот парень сбил его с толку знанием имен и, якобы, знакомством почти со всеми подолянами, которых знал именинник. Таким образом, никто на него не обращал внимания, считая своим. Такая вот веселая история. Ближе к вечеру, гость удалился во тьму ночи и больше его никто не видел. Как не видели больше раритетного, старинной работы, кинжала византийского происхождения, который лежал в открытом сейфе, как рыба в дырявом мешке. Подарок покойного деда.
Шум и разборка после такой подлой кражи были большие. Взбешенный Димедрол в первые часы подозревал всех, но вскоре в памяти всплыл никому не ведомый гость, его ранний уход с почти трезвой головой и все части мозаики, воспроизводящей Димедролово гулянье, встали на свои места. Вор был определен. Димедрола представил «колобок»: «Дима. Димедрол. Любитель антиквариата». – «Очень приятно, Гриша». Любитель антиквариата пробурчал что-то по поводу издевательской фразы о его любви к антиквариату и умолк. Выпили еще.
Никто на Григория внимания не обращал – свой парень, чего уж тут… Пили водку, пили пиво… Все за столом были свои и пьяная, расслабляющая волна заполнила все помещение, гудевшее как улей своими специфическими звуками.
К столу подошла дама. Поговорила недолго о чем-то с Сашей Длинным, который похож на немца. Поговорила с «колобком». Ушла. «Вера, завтра в девять», – прокричал вслед Длинный. Разговоры в баре, тем временем, достигли своего апогея. Пьяных пока еще не было и происходило вполне человеческое общение.
«Привет, Доктор!..» «Француз вообще пить бросил. Сталлоне за горло взяла…» «Димедрол, дай сигарету…» «Седой так и не появляется с того дня» «Шампиньон купил японца. MAZDA – 626, три года» – «Лаве то откуда?» – «Что-то провернул под Чернобылем. По-моему цветмет сдали» «Таня! Где пельмени!!!» «Длинный всю ночь спал на кладбище…» «Олег, когда придешь делать телевизор?» – «Выбрось его в мусорник, я еще доплачу» «Моня бросил пить…» – «Что? Ха-ха! Новый анекдот: Моня бросил пить, ты слышишь?» «Успокойся, найдем твой кинжал…» «У Философа башня едет, когда переберет» – «А у кого она стоит?» «…И тогда они стали красить холодильник…» «Самая народная украинская фамилия – ПОПУСТИЛО…»
К столику подошел человек, сильно напоминающий архитектора в отставке. На нем были очки в золотой оправе и длинный, черный, до пят плащ. Он был средних лет, грустно – серьезен и молчалив. Стула не было и он стоял.
– А! Серега! Где пропадал? Садись. Да сюда, сюда… Познакомься – Гриша. Едет в Бангладеш на уборку винограда, – продолжил серию знакомств «небритый колобок». – А это – Шампиньон. Наш штатный архитектор. Спроектировал почти половину Подола. Ну, может немного меньше. Виноград из Бангладеш! Каково, Серега!
– Правда, старина? – спросил грустно Шампиньон.
– Да, вроде, правда, – уклончиво ответил Гриша.
– Нормально.
– А где тачка? – спросил Саша «небритый колобок».
– Тачки нет.
– Совсем?
– Совсем. Француза не видел?
– Он и Сталлоне в Париже. Ноги парят.
– Ну, ну… Старина, налей сто грамм.
– Сейчас… Длинный, давай по сто.
Архитектор молчаливо глядел куда-то вдаль.
Дверь забегаловки открылась, и вошло несколько человек. Не совсем типичных для постоянного контингента. Подошли к стойке. Один – негр, черный как гуталин. Двое корейцев или китайцев и один, похоже, турок – усы до плеч. Все четверо здоровые как буйволы. Может спортсмены, может бандиты. А может быть и то и другое. С ними затесался наш, светленький, с бегающими глазками. «Сутенер, паскуда», – подумал Григорий. Таких он видал. Стал разглядывать выстроившихся у стойки нерусских. Неожиданно заметил, что за его столиком – гробовая тишина. Все смотрели в потолок, Димедрол сидел, опустив голову.
– Это он, – в пол голоса проговорил Дима – антиквар.
Компания иностранных граждан купила две бутылки коньяка и стала искать место, где присесть. Все они были уде достаточно навеселе и, судя по одежде и деньгам, гулять бы им не у «Дяди Вани», да видать приехали ночной Подол поглядеть, где доллар стоит в двадцать раз дороже, чем у них дама, где-нибудь в Сан-Франциско, Сеуле или Новой Византии. Неожиданно освободился соседний стол. Шесть парней, переговорив по мобильному телефону, резко удалились, оставив все на столе. Четверо нерусских и один непонятно кто, заняли их место. Мигом примчалась официантка и собрала все, что осталось от ушедших.
Иностранные туристы заказали закуску, – лимоны и апельсины, – разлили коньяк и выпили по рюмке.
– Игорьек, – сказал усатый турок «непонятно кому», с бегающими глазками. – Если это то, о чем я тебя просил, то десять процентов премии сверху. За оперативность и… как ее… удачу!
Соседний стол глухо молчал и слушал. Молча и выпили.
– Аттар, – проговорил Игорек. – Сталь та, что ты просил. Я ее пас два месяца. Можешь не сомневаться. Рисунок тот? Тот. Двенадцатый век, 1132 год. Хороший год, Аттар?
Димедрол скрипуче прошептал.
– Мой кинжал. 1132 год вырезан на клинке.
– Так будем бить по дыне? – шепотом стал уточнять «небритый колобок».
– Подожди, рано.
Все молча выпили еще. Выпил, предчувствуя события известного характера, и оператор АРСН.
– Давай подождем до утра, Игорьек, – сказал усатый. – И будет справка с печатью, как у вас говорят. У нас в Гамбурге верят справкам. Ха-ха! – Огляделся. – Гуд гаштет! Спокойный.
– Немец! Вот черт, никогда бы не подумал, – тихо сказал Саша Длинный. – Аостальные кто – тоже немцы?
– Да в дойчланде немцев то почти уже не осталось, – сказал Олег, похожий на поляка. – Одни чурбаны да шпрехен зю дойчи, цвета тыквы.
Димедрол сидел, опустив голову, подперевшись руками. Встал. Повернулся к Игорьку и спросил.
– Игорь! И где же это ты, дружище, пропал? Мы тебя ждем, ждем, а ты все никак не идешь. Взял кинжал на сутки, под честное слово, а сам слинял?
Нерусские ошеломленно глядели на Димедрола. Игорек побелел.
– Да только я же дал тебе лажу, – продолжил спокойным тоном Димедрол. – ЛАЖУ. Не Византию, как ты думал, а тульскую поделку, туфту. А ты этой туфтой разводишь людей? – Он посмотрел на турка. – Так пусть эти люди лучше ко мне обратятся, чем платить тебе еще сверху десять процентов за кусок железяки 21 века.
– Что это он говорит? – уставился негр на турка. Турок стал смотреть взглядом удава на посредника.
– Чего молчишь, Игорек? Или ты думал двенадцатый век, так запросто, из открытого сейфа увести? Да я его специально открыл. Лох ты поганый. Уловил?
Бледный как мел и протрезвевший Игорек только и смог сказать:
– Сука…
– Это ты мне, пацан?
Димедрол взял за горлышко бутылку из-под водки и точным ударом разбил ее о голову вора. Игорек упал лицом в салат.
– О, русс швайн, фак’ю! – вскочил усатый, а с ним и его телохранители.
– Кто швайн? Это ты нам? – Саша Длинный перегнулся через стул, – он сидел задом к басурманам, – и изо всей силы въехал кулаком в лоб усатому. Тот отлетел в сторону стойки бара и вдребезги разбил стекло, упав со стулом на пол. Корейцы (китайцы) кинулись вперед. «Небритый колобок» неожиданно выхватил из кармана пиджака нунчаки, связанные веревкой буковые дубинки и, крутанув ими, нанес удар в плечо одному из узкоглазых. Тот взвыл и упал на пол. «Колобок» вскочил на стол и, вращая над головой буковые дубинки, заорал:
– Кому не хватило, подходи!!!
Второй китаец (кореец) схватил стол, стряхнул с него Игорька и швырнул в «колобка». Тот улетел в угол со своими нунчаками. Зазвенело разбитое окно, на котором был нарисован улыбающийся «Дядя Ваня». За стойкой, в самой глубине, заорала барменша: «Все!!! Вызываю Хоревую!» На улице Хоревой находится райотдел милиции. «На!!!» – выдохнул Олег – поляк и въехал между ног боевитому корейцу бутылкой с шампанским, которую взял со стойки. «А-а-а-а!!!» – Не по русски завопил тот и скрутился в калачик. Негр вытащил нож и стал с неимоверной скоростью вращать им перед собой, надвигаясь на Олега. Сзади него поднялся усатый Аттар, шатаясь и уцепившись за ножку стула, который держал над головой. Архитектор Шампиньон сгреб со стойки бара полотенца, скрутил их в один жгут и резким ударом сбоку выбил у негра нож. Димедрол, не упуская момента, ударил черномазого приемом джиу-джитсу – обеими кулаками слева и справа по челюстям, – моментально отключив того, и надолго. Прием проверенный.
Подскочил к Игорьку, поднял за волосы голову.
– Ну, что, козел, решил заработать? На, получи… – И стал бить его лицом о тарелку с винегретом. Аттар грохнул стулом Димедрола по голове. Саша Длинный опять попал турку в лицо, но уже головой, – тот упал на пол со сломанным носом. Неожиданно в баре появился всем известный боксер Моня. В руках у него была бейсбольная бита. Оценив ситуацию, он заорал: «Ложись!!!» – и стал крушить все битой налево и направо. Один из корейцев (китайцев) сделал ему подсечку, но моментально получил перелом двух ребер и упал возле стонущего негра.
Загибайло многое повидал, но такое быстротечное и активное побоище видел впервые. Он сидел на стуле у стеночки и участия в разборке не принимал.
Димедрол поднял за шиворот Игорька.
– Где, гад, кинжал?
– Я, я, я не знаю…
«Бах!» по почкам.
– Где, гад, кинжал?
– Я… скажу. Надо ехать на Ветряные Горы.
– Поехали.
Димедрол двинулся к выходу, волоча побитого Игорька. Бар к этому моменту напоминал микроватерлоо. После Мониной биты ремонт предстоял серьезный. Нетронутой осталась только картина Ван Гога.
Вбежал Седой.
– У вас что, сбило все крыши? Линяйте быстро, едет Хоревая!
Все моментально покинули помещение. Архитектор, Олег-поляк, Длинный-немец, «небритый колобок», Димедрол, держащий вора, Моня и Григорий выбежали вслед за Седым. Им преградили дорогу трое в гражданском.
– Документы, парни. Куда спешим? – Ни формы. Ни удостоверения. Кто такие? Много ходит всяких. Моня выдвинулся вперед. Бита завалила сразу двух, третий притворился, что ничего не видел, и медленно пошел в другую сторону.
В двадцати метрах, на той стороне дороги, стоял «Шевроле» Седого. Но никто не успел сделать и шага, как неожиданно, прямо из-за угла перекрестка улиц Нижний Вал и Межигорская, выскочил черный джип «Тойота» и за секунду, промчавшись расстояние до бара, с визгом затормозил и стал. На борту автомобиля зловещими буквами было написано «Дракон». Двери распахнулись, и выскочило четверо человек в защитных шлемах, бронежилетах, с тактической радиосвязью, – за спиной торчали антенны, – и с автоматами в руках. У одного на голове был прибор ночного видения. Двое сразу спрятались за джип и выставили стволы. Двое других стали прямо перед Олегом – поляком и Димедролом, держащим вора. Люди в черном навели автоматы, держа их магазинами горизонтально. Один хмуро скомандовал:
– Всем стоять! Руки за голову! На землю! Лежать!!! Кто шевельнется – огонь на поражение.
Один из «гладиаторов» спецназа поднял вверх автомат и дал очередь в небо, – для эффекта устрашения, – перебил пулями толстый кабель электропитания и обесточил дом напротив, где расположилось кафе «Обуза». Стали выходить недовольные люди. Узнали в чем дело. Один заорал матом на «Дракона». Командир отряда повернулся к «Обузе» и зловеще передернул затвор автомата. Второй стрелок стал менять магазин, так как выпустил в небо весь боезапас. «Обуза» уже хором заорала матом, путая внимание «Дракона». В ту же секунду Монина дубина обрушилась на шлем, оборвав тактическую радиосвязь и укомплектованный «Дракон» грохнулся оземь, выронив автомат. В это время специалист по виртуозному владению дубиной, швырнул свое изделие, выбив им автомат у командира отряда, пытавшегося запугать своим оружием расползающуюся по Межигорской пьяную «Обузу». Затем Моня выхватил из кармана две гранаты, выдернул чеки, высоко поднял над головой и заорал: «Ложись!!! Всех покрошу! Ло-ожись-ь-ь!!! Я – маньяк!!!» И кинул обе гранаты в джип. Спецназовцы не растерялись и кинулись под машину, молниеносно исчезнув под днищем. Все, включая «Обузу», попадали на землю, кроме Мони, ставшего в позу Майка Тайсона. Гранаты с глухим хлопком разорвались, и все исчезло в черном как сажа облаке. Это были дымовые шашки прикрытия от снайперов, внешне похожие на смертоносные Ф-1. Все вскочили и на ощупь кинулись к «Шевроле». Ничего не было видно, но вора Димедрол держал крепко. Восемь человек вповалку запихнулись в машину, – благо салон был просторный, – и она рванула с места, включив галогеновые фары. Лица у всех были цвета таксистов из Нигерии. Проехали метров десять и едва разминулись с тремя джипами, набитыми милицией, тоже, как будто призванной служить из Нигерии. Миновав зону затемнения, помчались по ночному Киеву. Игорек слабым голосом говорил куда ехать. Через полчаса были на месте. На углу длинной многоэтажки стоял двухэтажный особняк. Таинственно светились арочные окошки. Висела луна. В темноте орали страшными голосами два кота на своей, кошачьей дуэли. Шурша в высокой траве неслышной походкой, подольская группа захвата, «побывавшая в Нигерии», пересекла территорию двора и выдвинула вперед Игорька, как магнитную карточку для вскрытия сейфа. Слабым, безжизненным голосом «магнитная карточка» выдала необходимую информацию:
– Леонид, это я, Игорь. Срочное известие от Аттара.
«Сейф» открылся. Двое крепышей пол секунды тупо рассматривали чернокожую делегацию, но Монина дубина прервала это развлечение, а все остальные довершили дело.
– Где кинжал? – терпеливо спросил Димедрол.
– Лежит на столе, – ответил эксперт по углеродному анализу антиквариата, и указал рукой направление.
Димедрол подошел к большому, лабораторному столу, заставленному приборами, и взял клинок в руки. Повертел. Вложил в ножны, инкрустированные серебряными многоконечными звездами.
– Мой, красавец. – Уставился на связанного эксперта. – Экспертизу сделали?
– Да. Вон заключение. Лежит на столе.
– Что в заключении? Я без очков.
– Византийский клинок девятого века. Аукционная цена требует уточнения. Но не менее…
– Как девятого века? Там же указан 1132 год. Двенадцатый век.
– Это клеймо поставлено позже. По-видимому, неизвестный мастер присвоил авторство оружия и поставил дату, более удобную ему. Но на торце рукоятки есть микротекст, как сейчас говорят. Вы можете посмотреть в двадцатикратном увеличении. Несколько слов на неопределенном нами языке и дата – 888 год. Хороший был год. – Эксперт, потирая скулу, – добавил. – Углеродный анализ подтверждает принадлежность изделия к стадии обработки в 9 веке. Все сходится. Насколько я понимаю, вы хозяин этого раритета? – обратился он к Димедролу. – Я вас поздравляю. Таких изделий, пока ни в каких каталогах не зафиксировано. Нашей вины ни в чем нет – мы просто эксперты, нам платят – мы работаем. Кто хозяин – нас не касается.
– Зато это сильно касается меня, – вставил Димедрол.
– Выпить есть? – спросил Архитектор.
– Есть. Водка.
– Наливай.
– Ребята, давай сваливать, какая водка, – стал уговаривать непьющий Седой. Какое там!
Налили и Игорьку, за то, что привел к пропаже.
– Как вышли на нерусских, рассказывай, – вопрошал Димедрол.
– Они сами вышли на меня. Ищут какую-то Мэрилин Монро. Если помогу, обещали сделать ПМЖ в Германии. А антиквариатом занимается этот, усатый. Это его хобби, говорит.
– Какая еще Мэрилин Монро? – спросил Моня. – Не та ли, о которой мы слышали пару недель назад? – обратился он к Седому. Тот помолчал.
– Может быть, – ответил. – Но на Подоле и в Киеве такой нет. Твои негры, земляк, прилетели зря.
– Дима, – заскулил Игорек. – Вы бы меня отпустили, я же все отдал, у меня теперь и так проблем – хоть в петлю. Мне эту историю немцы не простят. Подумают, что я их кинул и драку разыграл.
– Эксперты подтвердят, – вставил Моня, шевельнув дубиной.
– Эх, друг. Наши эксперты в этом им не эксперты.
– Ладно, – ответил добродушный Димедрол. – Вали, но чтобы глаза мои тебя больше не видели.
Игорек исчез по-английски. Вся бригада снова погрузилась в «Шевроле» и машина двинулась обратно на Подол. Было три часа ночи. Довезли Загибайло до гостиницы.
– Привет ребятам с Бангладеш! – И «Шевроле» мягко исчез в темноте, унося с собой свои проблемы.
«Уф…» – покачиваясь стал на месте оператор АРСН, глядя вслед новым знакомым. И телефона не спросил. Весело живут, однако… Зашел в гостиницу и через пять минут спал мертвым сном.
