Текст книги "На открытых колёсах (СИ)"

Автор книги: Данил Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Несколько кругов мы втроём ехали «паровозиком», дыша друг другу в задние антикрылья. Кари не отставал мне почти ни единого шанса, а я из-за головной боли не мог достаточно сконцентрироваться, чтобы выдать исторический обгон. Кое-как удавалось сдерживать Нерсеса, который пару раз чуть не проскочил мимо меня по внешней, но дело было сначала в «эске», а затем в первом повороте, и он не рискнул соваться вглубь и перекрывать мне траекторию.

Становилось ясно, что надо обходить Нико. Как угодно – только бы остаться на трассе и не дать финну сделать – в том числе и случайно – какую-нибудь гадость: задеть моё колесо своим обтекателем или выбить в грунт Нерсеса, который тут вообще ни при чём. Знаю-знаю: Кари, скорее всего, не такой… но всякое в жизни бывает. Проверено.

Когда мы заходили на десятый круг, Владимир успел отъехать от нас примерно на три секунды и продолжал увеличивать отрыв. «По внешке, что ли, попробовать?..» – подумал я и перестроился влево, давая Нерсесу возможность подобраться поближе. Если и ехать на подиум, то желательно вместе. А то ещё ни разу пока в «Ф-4» пьедестал не был полностью нашим…

Вот и поворот – угол под девяносто со скруглённым апексом. Кари тормознул и, судя по взвизгнувшим шинам, едва их не заблокировал. Я же оттягивал своё замедление: «Чуть подождать… ещё… немного осталось… Пора!»

Когда до края трассы оставался жалкий десяток метров, я на миг надавил на тормоз и до отказа наклонил руль вправо.

Меня понесло к обочине – газ в пол!!!

Мотор взревел. Я тут же дважды щёлкнул сцеплением и передачей, чтобы не превысить обороты и не испортить технику. С третьей – на пятую.

Никаких мелких подгазовок! Жать на полную!

Я удержался. Левые колёса не доехали до травы на какой-то сантиметр. Лишняя доля секунды – и я бы вылетел. Но – обошлось. В который раз?..

А главное-то – к связке второго и третьего поворотов я подходил на высокой скорости бок о бок с Нико.

Не отступать! Борьба не закончена!

Опять жму на тормоз на две десятые позже, чем обычно. Руль вбок, короткий удар по педали газа – второй, третий… Заехал на поребрик… подрезал Кари! Тот еле успел уйти на внутреннюю, сильно сбавив скорость, чтобы в меня не врезаться. Мы так и остались вровень…

Однако в третьем повороте траектории поменялись! Теперь уже я был впереди!

Прижался к краю, облизывая колесом кромку трека; выжал дроссель… и увидел нос белого болида в зеркале заднего обзора.

Оставалось добавить мощности и сместиться обратно, закрывая финну путь на второе место.

А сзади уже накатывал Исаакян!..

Гоня, после того как выбрался на простор, на пределе сил – всё равно завтра дадут новую резину, – я посматривал краем глаза на эпичное сражение двух машин за нижнюю ступеньку подиума.

Финский гонщик, которого в моей старой реальности можно было назвать Нико Непобедимым, ощутимо сдавал темп. То, как я его обошёл, наверное, выбило его из колеи, он занервничал… а на него давил и второй соперник.

Кари сдвигался то туда, то сюда, лихорадочно менял траектории, чтобы на сношенных шинах сохранить позицию… но в полную силу обороняться больше не мог.

А Нерсес оказался на высоте – видать, мой обгон придал ему уверенности. И когда Нико на семнадцатом круге наконец-то перетормозил в пятом повороте, Исаакян спокойно проехал мимо.

В третий раз по ходу сезона Кари потерял шансы на призовое место.

В конце концов, это не высшая «Формула», где Макс на «харде» мог ехать быстрее Хэма на «медиуме».

Эх, Нико, Нико… Сколько гонщиков было названо этим или похожим именем, означающим «победитель»! Лауда, Росберг, Хюлькенберг… Латифи, Мазепин… пара моих сокомандников – Никит… И Кари, который, по-моему, больше некоторых оправдывал своё имя. Но – к сожалению для него – не сегодня.

Не имя ведь определяет человека. А то, чего он сам смог добиться.

Атоев уезжал. Оторвавшись ото всех, он мог не париться и гонять в своё удовольствие, поймав тот самый кураж, которого у меня в положении догоняющего и с раскалывающейся головой достичь не получалось.

Вот уж кому трасса подошла на все сто…

Концовка гонки не принесла ничего нового. Как минимум вся первая пятёрка осталась при своём – например Кари, отразивший атаки Корнеева, который ехал следом. У Лёхи ещё и температура была, а потому – чудо, что он сумел ничего не потерять.

«Кто бы говорил», – ехидно откликнулась какая-то часть моего трещавшего от боли разума. Я через силу приказал ей заткнуться и, вперив взгляд в трассу перед носом болида, продолжил испытывать собственную быстроту реакции.

На заключительном двадцать втором круге я проигрывал Атоеву около четырёх секунд. Если бы не застрял перед белой машиной на половину гонки, может быть, и сумел бы навязать борьбу за лидерство. А так ничего нельзя было сделать за остаток времени.

Ничего, второе место – тоже неплохо. Шесть очков отыграны у Кари в личном зачёте. Сейчас до него всего-то пятьдесят восемь…

А выиграть гонку – впервые в жизни Жумакина – я успею. Возможно, это случится даже завтра.

Клетчатый флаг положил конец моим раздумьям.

На награждении произошёл забавный случай. Когда бывший пилот «Формулы-1» и спортивный директор «SMP Racing» Мика Сало вручил Володе кубок победителя (размером лишь чуть побольше, чем у меня с Нерсесом), пожал руку каждому из тройки и отошёл назад в толпу, – Атоев сразу подхватил «свою» бутылку и принялся было её трясти, чтобы взбить пену и отдаться одному из самых приятных гоночных ритуалов.

Я остановил его насмешливым вопросом:

– Эй, а как же гимн?

Мы сняли кепки и стали ждать музыку. Прошло полминуты, пауза затягивалась, и кто-то махнул нам: дескать, давайте уже быстрее. Мы тут же повеселели, натянули кепки обратно и принялись увлечённо поливать друг друга шампанским.

Эх, комбинезон потом стирать…

Вскоре всё закончилось и мы, забрав свои трофеи, а также почти опустевшие бутылки, стали расходиться.

Идя по заполненному людьми пит-лейну, я услышал, как меня кто-то зовёт. Замер, обернулся – и увидел Нико, остановившегося в паре шагов от меня.

Финский гонщик был напряжён и неотрывно на меня смотрел. Он не улыбался; лицо его выражало неприкрытый вызов.

– Не знаю, как ты это сделал, но это было круто, – сказал он, глядя мне в глаза. Затем наставил на меня указательный палец: – Больше я тебе не проиграю. Завтра у всех нас будут новые шины, и обещаю: я тебя сделаю.

– А как же Атоев? Сегодня вроде как был его день, – усмехнулся я.

– Он хороший пилот, и ему вдобавок сильно везёт. На этом этапе мне трудно с ним бороться. Поэтому я выбрал на уик-энд своим главным соперником тебя. Ведь чтобы догнать Владимира, мне понадобится сначала разобраться с тобой, правильно?

– Исаакяна забыл. – Я кивнул в ту сторону, куда ушёл «бронзовый призёр» гонки.

– Его я на первом же круге пройду, – отмахнулся Кари. – А вот с тобой надо будет повозиться…

– Смотри не надорвись, – ответил я.

Зажал кубок под мышкой, чтобы освободить руку, растопырил два пальца и направил их от своих глаз к его.

«Принимаю твой вызов».

Нико наклонил голову: договорились, мол. Я кивнул ему в ответ и продолжил путь.

О, да у меня появился непримиримый противник! Что ж, будет интересно с ним побороться за титул.

«Тем приятнее будет тебя обгонять», – вспомнил я собственные слова, сказанные финну в шутку три месяца назад.

Кто бы знал, что теперь всё станет серьёзно как никогда.

И это только середина чемпионата. Что же будет ближе к концу?..

«Всё зависит от меня. И от нас всех. Как поведём себя и машины, – так и будет. А там посмотрим», – подумал я.

* * *

Воскресенье, 16 августа

– Нерсес, будь аккуратен в первом повороте: Кари может попробовать тебя выбить. Вообще на первом круге следует ехать предельно осторожно. Иначе кто-то в кого-то врежется, при этом кому-то третьему что-нибудь поломают, и часть очков в итоге перейдёт к финнам. А этого допустить мы не можем. Ну всё, погнали.

Одетые в комбинезоны и шлемы – до заезда оставалось меньше получаса, – мы все по очереди дали друг другу пять и стали при помощи инженеров и механиков рассаживаться по болидам.

Спросите, чему был посвящён устроенный мной по пути к пит-лейну «брифинг»? Да всё просто. Нет, я не взял на себя роль лидера команды: на неё лучше подходил Владимир, который стоял в сетке чемпионата выше всех наших и победой обеспечил себе поул во втором заезде… хотя все, включая его, ко мне и прислушивались. Наконец-то.

Догадаться несложно. Я опять захотел предотвратить серию инцидентов в гонке. По «дефолтному» ходу событий из борьбы должны были за двадцать пять жалких минут выбыть аж шесть участников. Я же хотел дать им шанс – а заодно и самому отчасти оградить себя от неожиданностей: врезаться-то кто-либо мог и в меня (на всякий случай украдкой постучал по монококу, хоть и знал, что он не деревянный).

Проезжая короткий круг в направлении стартового поля, я невольно воскрешал в памяти виденные на «Ютубе» несколько субъективных лет назад кадры. Вылет Исаакяна и Ахмеда в первом повороте; британец потом вернулся на трассу, но за пять кругов до финиша уехал на пит-лейн. Разворот Масленникова кем-то из соперников в глубине пелотона. Авария Троицкого и Матвеева под сэйфти-каром в начале второго круга – причём болид Никиты подлетел в воздух и приземлился на машину Евстигнеева, сломав тому носовой обтекатель. Сошедший также из-за поломки антикрыла Ситников…

Всего этого можно было избежать. А потому я снова решил немного поменять историю. Повлияет это разве что на распределение очков – а большего мне и не нужно.

В приподнятом настроении я выходил на старт ещё по трём причинам.

Отца со дня на день должны были выписать. Охранники, несмотря на то что пострадали сильнее, тоже начинали идти на поправку. Всем троим, естественно, отец выписал немалую премию.

То ли выпитый с утра анальгин помог, то ли что, однако голова сегодня почти не болела. Я чувствовал прилив сил и был готов бороться за победу. Исправная машина также позволяла на это рассчитывать. За вчерашний день конфигурация трека окончательно уложилась в мозгу, и в принципе я мог проехать круг, смотря лишь на приборы или в зеркала… если, конечно, соперники уберутся с дороги.

И главное… Формана задержали! Косвенных улик на сей раз следствию хватило, чтобы связать его с этим делом и захотеть побеседовать в более располагающей к признанию обстановке. Отец, правда, презрительно фыркал и говорил, что через пару дней Формана отпустят, но для меня важен был сам факт. Получается, главгад не всесилен. Стоит раскрутить всю цепочку – и он взвоет… Однако будет уже поздно.

Но возвращаюсь к гонке.

Места на старте повторяли вчерашний финиш – только Хуовинен вновь отправился в дальний конец решётки из-за того, что так и не выехал на квалификацию по техническим причинам. В Сочи-то я смог-таки кое-как поставить плохонькое время, но в первом заезде вылетел и по итогу также начинал все три гонки с последнего ряда.

В отличие от того, как всё обстояло сейчас.

Подъезжая после прогревочного круга к стартовому полю, я буквально дрожал от волнения внутри кокпита. Как оно пойдёт? Вышло ли у меня воздействовать на события? Как это лично мне аукнется?..

Никто не знает заранее. Гонка расставит всё по местам.

Маршал взмахнул зелёным флагом, и болиды покатили вперёд, ускоряясь с каждым пройденным метром.

Атоев снова стартовал безукоризненно, в первую же секунду отъехав от меня метра на три и стремительно набирая обороты. Я на миг замешкался с выжимом сцепления, мысленно выбранился и стал лихорадочно переключать вверх передачи, чтобы удержать позицию.

Но Исаакян слева поравнялся со мной и оказался даже немного впереди. Да и Кари, отчётливо видный в зеркале, был тут как тут: воспользовавшись моей ошибкой, он уже дышал мне в заднее крыло и рыскал туда-сюда – нацеливал нос машины то между мной и Нерсесом, то между мной и внутренним краем трассы. По счастью, оба промежутка были чересчур узкими для болида.

Но Ахмед-то как полетел со своего шестого места! Враз прошёл Корнеева и пристроился с внешней стороны к Кари! И по скорости практически не уступал! Во дела…

Меж тем приближался первый поворот – самый важный момент в этой гонке. Он-то и определит, кому ехать, а кому поднимать пыль на обочине.

Атоев зашёл в изгиб уверенно, чуть сместившись к внешке. По той же траектории решил пройти Исаакян, и я подумал о том, чтобы проскользнуть по внутренней, а потом отыграть потерянную вторую позицию.

Больше нельзя попадать в аварии. Иначе мне не победить.

Кари не отставал; шестым чувством я ощущал его присутствие слева сзади, невероятно близко. Как три дня назад – родительский внедорожник, который должны были расстрелять…

На какое-то мгновение я отвлёкся. Но этого было достаточно, чтобы всё испортить.

«Не-е-ет…» – подумал я, когда всем телом уловил толчок и машину внезапно стало разворачивать влево.

Этот идиот Кари задел передним правым колесом моё заднее левое – ошибка, которую ни в коем случае допускать нельзя.

Потому что это может быть опасно для всех вокруг.

На секунду, показавшуюся мне вечностью, восприятие изменилось: как будто я поставил картинку перед глазами на паузу и нажатиями невидимой кнопки отсматривал видеоряд по кадрам. Во всяком случае, в память мне эти зрительные «скриншоты» врезались хорошо.

Болид ведёт влево; краем глаза вижу Нерсеса, который проезжает мимо.

Нос – под прямым углом к трассе; передо мной – Ахмед. Близко. Опасно близко.

Тонкий визг – это шины скользят по асфальту. Массивную корму раскручивает в том же направлении, и я ничего не могу с этим сделать. Тупо не успеваю.

Удар! Заднее правое колесо толкает машину британца, вышвыривая его с трассы. Его тоже разворачивает. Мощный удар по кормовой части болида закручивает меня в другую сторону… и я задеваю Кари. Летят обломки – надеюсь, не мои, – и финн также съезжает в траву.

Из нас троих я один остался на треке. Справа меня обгоняют другие… кто, наверное, успел притормозить перед местом аварии.

Корнеев, Нюлунд, Матвеев, Троицкий… я уже на седьмом месте! Кари пытается вырулить обратно…

Нет, я так просто не сдамся!

Плевать, разбил я машину или нет! Главное – ехать дальше!

Передачи вниз до второй, газ и опять по нарастающей – к «эске». Пришлось чуток пободаться с Евстигнеевым, но уж из этой битвы я вышел победителем и сохранил после выхода из связки седьмую позицию.

Голову резко пронзило болью. Кажется, я закричал, с зажмуренными глазами выжимая на прямой педаль газа.

А-а-а-а!!! И как, спрашивается, мне водить?! Чёртова гематома, угораздило же этого Жумакина в стену вре…

На какое-то время боль выжгла все мысли. Руки продолжали управляться с рулём, а ноги – контролировать скорость, но всё было автоматически, я этого почти не осознавал. Судя по тому, что новых ударов не последовало, я больше ни с кем не сталкивался. Удивительно, если учесть, что ехал я не глядя.

Уже потом я понял, что таким вот извращённым образом вошёл в некий гоночный псевдотранс, когда лишние проблески сознания не мешали мне управлять болидом. Словно бы ненадолго я исчез, сожжённый волной боли, и в тело Жумакина вместо меня на этот промежуток вселился кто-то другой. Кто, возможно, лучше знал, что делать с машиной.

Но тогда мне было не до подобных раздумий. Потеряв на минуту способность мыслить, я от этого… успокоился. И в какой-то миг пришёл в себя.

Я как раз шёл на обгон кого-то на старт-финишной прямой. Вряд ли я «отсутствовал» в этой реальности слишком долго, так что, предположим, успел проехать всего один круг…

Да, очевидно, всё было именно так: впереди пейс-кар собирал за собой пелотон, и все замедлялись, начиная вилять туда-сюда, чтобы сохранить температуру шин. Я поспешил сделать то же самое, чтобы не схватить штраф, и аккуратно встроился в цепочку следом за Троицким, которого до этого готовился обойти.

Статус-кво восстановлен.

Вдруг я похолодел и чуть было не пережал тормоз: «Второй круг, стартовая прямая!..»

Уже подозревая, что увижу, я дёрнул машину резко вправо, на внутренний край трассы. Троицкий начал маневрировать, ушёл влево, подъехав впритык к Матвееву…

Мгновенный контакт, колёса сцепились – и болид взлетел!

А через секунду приземлился, как и в той реальности, точнёхонько на обтекатель Евстигнеева.

На отражении я следил за тем, как раздолбанную машину вело вбок и бортом впечатало в барьер. К счастью, с самим гонщиком ничего серьёзного сейчас быть не могло. Не такой силы удары…

Меня-то после первого поворота тоже тряхануло неслабо… Голова продолжала раскалываться, но, скажем так, не за гранью. Худо-бедно, отрезанный от «гоночного транса», водить я мог. За пейс-каром несколько кругов как-нибудь продержусь. А там уж, надеюсь, и отойду немного.

Кстати, эта двойная авария вывела меня на пятую позицию. Кари, если и вырулил назад, то должен был находиться где-то в конце первой десятки. И в ближайшие минут десять отыграть он что-либо не сможет. Как, впрочем, и я, но я-то в более выгодном положении…

За автомобилем безопасности мы протащились ещё шесть кругов. В кокпите явственно ощущалась жара, и я начинал уставать от однообразной езды. Поэтому, когда серая машина с оранжевыми мигалками завернула на пит-лейн, я воспрянул духом.

Будет, будет шанс побороться…

И-и-и… рестарт с ходу! От белого болида впереди (методом исключения – это Нюлунд) меня отделяла примерно секунда, и я побыстрее включил шестую передачу, чтобы подобраться на прямой как можно ближе.

Перед изгибом мне удалось пристроиться почти впритирку, но дальше что-то не пошло. После первого поворота Никлас опять отъехал от меня на ту же самую секунду. Я преодолевал одну дугу за другой, но атаковать всё никак не выходило.

«Неужели что-то с машиной?» – в отчаянии подумал я. В такой важный момент, на самой середине чемпионата, когда мне надо изо всех сил сдерживать Кари и не давать ему набирать много очков…

«Татуус» и впрямь стал хуже управляться. В правых поворотах меня сносило сильнее, чем раньше, так что приходилось работать рулём, чтобы выровняться; в левых же, наоборот, поворачиваемость была слабее. Да и на прямых всё равно чуть вправо тянуло. Будто бы погнута передняя ось… но мне из кокпита было плохо видно, что там.

А в это время сзади напирал Лааксонен, к которому постепенно подтянулись дополнительно двое иностранцев. Хуовинен и… Кари?!

Вдруг что-то в голове одёрнуло меня, и я от резкого осознания секунду даже сидел в прострации.

«Чего я вообще ною? Машина – едет! Что тебе ещё нужно, Жумакин? Почувствуй себя в роли Капеты[34]34
  Капета Тайра – персонаж одноимённого анимэ про гонки (2005). Отличался тем, что выигрывал заезды на старом карте или неисправном «формульном» болиде.


[Закрыть], называется! Оперативней рули и следи за болидом! Газ в пол – и вперёд!!!»

И, повинуясь мгновенному порыву, я преодолел несколько последних поворотов девятого круга практически не тормозя. Перед апексом я поднимал ногу с педали газа, но затем легонько поддавал для устойчивости, а на выходе давил посильнее.

В результате на старт-финиш я выехал следом за Никласом и врубил максимальное ускорение. Перегрузка вжала меня в сиденье, но я этого почти не заметил – несмотря на пульсирующую боль в черепе.

Догнать и перегнать – вот всё, что меня тогда занимало.

Чуть-чуть поднажать… поравнялся! В поворот – по внутренней! Торможение двигателем, руль – быстро, плавно, до упора, тут же ослабить, чтобы не сорвало в занос!..

И… да! Я впереди Нюлунда!

Финн попытался контратаковать, но я аккуратно заблокировал ему траекторию и, выйдя из «эски» на твёрдом четвёртом месте, помчался дальше.

До лидеров оставались жалкие пять секунд, но сэйфти-кар на полгонки не позволил нам всем нормально прогреть шины, и я не был уверен, что смогу на такой жёсткой резине отыграть всё это время. Однако приготовился сделать всё, что в моих силах.

Следующей моей целью был Корнеев. По тому, как двигался его болид, по мелким ошибкам в поворотах я замечал, что ему тоже тяжело вести машину. Но тут, наверно, главное – справиться с собой; и в конце того же десятого круга, после борьбы борт в борт я обогнал его при выезде на главную прямую, достигнув третьего места в пелотоне.

Впереди маячили трёхцветные аппараты Атоева с Исаакяном. Но мало того, что сокомандники летели как ошпаренные, так у них и машины точно были целыми. И бороться с ними в таком случае – задачка не из лёгких…

Да чихать на это. Keep calm and carry on[35]35
  Известная фраза с английского плаката 1939 года, получившая распространение в 2000-х.


[Закрыть], рейсер. Просто доберись до финиша. А там как получится.

Краем глаза в зеркале я увидел какое-то оживлённое движение и присмотрелся получше.

Опа, а это уже серьёзно… Кари как стоячего сделал Хуовинена на прямой и накатывал на очередного своего соотечественника. Разрыв между мной и Нико составлял секунды четыре, и я понимал, что для финна это ерунда. Разозлённый ошибкой, он будет гнать на пределе сил. И, весьма вероятно, добьётся этим кое-какого успеха.

Мне же, если Кари окажется прямо за мной, ничего не останется, кроме как его сдерживать. Но если я смогу в текущей гонке привезти ему три очка – разницу между третьим и четвёртым местами, – меня это устроит.

Аэродинамика машины после аварии также заметно ухудшилась. Разгоняясь на прямых участках, я ощущал более высокое сопротивление; двое лидеров в это время отрывались на несколько десятых. В поворотах за счёт слабого нажатия на тормоз я немного отыгрывался, но этого было слишком мало.

Я ничего не мог им противопоставить. Во всяком случае, пока не починят болид. Зато у меня оставался шанс сохранить за собой третье место. И уж эту возможность я ни за что упускать не собирался.

Но пока выходило лишь наблюдать в зеркальных стёклах, как финн, бросивший мне вчера вызов, обходит позади меня одного соперника за другим, приближаясь с каждой минутой. Я видел, что и у него с машиной не всё в порядке: явно помяты передняя ось и антикрыло. И обгонял Кари исключительно из-за своего напора, словно тот, кто не потеснится, будет выбит с трассы. После инцидента в начале гонки в это охотно верилось.

Поднажми, Жумакин! Всё сейчас зависит только от тебя!

И я поднажал. Вряд ли поставил лучший круг, но отставание увеличиваться перестало.

Тем временем Нико на двенадцатом витке прошёл Симо Лааксонена, на четырнадцатом – Нюлунда, на шестнадцатом – Корнеева. Теперь между преследователем и мной не было никого – и ничего, кроме временной прослойки в полторы секунды и без малого полусотни метров чистого пространства.

Я прикинул: до конца основного тайминга, должно быть, минуты две. Значит, до финиша три круга. Восемь километров. Тридцать три поворота. Больше сорока мест, где теоретически можно обогнать. И надо отбить все попытки это сделать.

Задачка как раз по мне. Поехали.

Нико летел вперёд, не обращая ни на что внимания. Конечно же, ни на что, кроме меня – своей главной цели в этой гонке. Убивая шины перед крайним заездом этапа. Атоев-то и не старался сильно оторваться: знал, что вечером ему ещё шестьдесят километров ехать.

Я тоже гнал как мог, но меня отвлекала тупая боль в голове… а также непонятные вибрации в корпусе болида. Повреждена подвеска?..

Нет времени паниковать – ходу, ходу, ходу!!!

Медленно, но верно Кари сокращал разрыв. Моё преимущество истаяло ближе к концу предпоследнего круга. И на старт-финиш мы выехали буквально друг за другом.

Кари сразу сместился влево, намереваясь меня обойти. Я вцепился в руль и вдавил газ по максимуму.

Нельзя пропускать. Иначе понадобится выиграть девять гонок из оставшихся десяти, чтобы достичь цели. А судьба вряд ли будет ко мне так благосклонна…

Первый поворот. К нему мы подошли колесом к колесу: Кари – по внешней, я – по внутренней. Надо было только вписаться.

В те мгновения я… успокоенно выдохнул. Теперь уж – пан или пропал. Отчаянная попытка нелетального камикадзе…

Я не затормозил. На краткий миг убрал ногу с газа, крутанул руль вправо. Машину повернуло сильнее, чем я рассчитывал, и, чтобы корму не занесло, я на голой интуиции ударил несколько раз по педали, возвращая этими подгазовками себе устойчивость.

Всё это заняло какие-то доли секунды. Но я успел – и что важнее, не цепанул колёсами траву на обочине. А ещё – выехал впереди Нико, который был вынужден сбросить скорость и даже немного вильнул из-за нестабильного торможения.

В результате к «эске» я подъехал с частично восстановленным секундным отрывом. Не бог весть что, но тоже в определённой степени неплохо.

На протяжении всего последнего круга я не прекращал сдерживать чересчур ретивого финна. Болид потряхивало всё сильнее, и становилось сложно им управлять. Но я ехал. Ехал, чёрт возьми!

Вот и финальный изгиб. Кари вновь висел у меня на хвосте, и я нервничал, зная, что настал второй главный момент в гонке. Но при этом я был полон решимости сделать всё от меня зависящее в оставшиеся несколько секунд.

Требовалось покончить с этим – по крайней мере, до вечера.

Поворот… Чуть резче наклонил руль – задние колёса повело-таки к внешке!

Нико же выехал безошибочно! Он вырвался вперёд!

Не отдавая себе отчёт в том, что творю, я врубил газ по полной и на каком-то инстинкте стал смещаться в сторону соперника.

До финиша сотня метров – между нами пять, он впереди на полкорпуса…

Полсотни – между нами два, опережение на четверть корпуса…

Поравнялись…

Тут наши колёса соприкоснулись – и мы одновременно пересекли черту, над которой размахивала клетчатым флагом некрасивая полная женщина в тёмной одежде и солнцезащитных очках.

Вровень друг с другом мы подъехали к первому повороту, и Нико замедлился, пропуская меня. Простая вежливость – или (что примерно о том же) после драки кулаками не машут? Кто бы знал. Позже спрошу.

А пока – едем на пит-лейн. Надеюсь, контакт на финише не приведёт ни к каким штрафам. Не хочу отвечать за то, что, возможно, не дало эффекта.

На технической дорожке я покатил очень медленно, с замиранием сердца ожидая указаний маршалов.

И вот мне замахали…

Подъезжать к Володе и Нерсесу, которые уже припарковались рядом с грид-гёрлз, держащими указатели с цифрами 1 и 2. Третья улыбчивая женщина в облегающем синем трико ждала меня около них на пустом участке асфальта.

Я сделал это. Седьмой подиум за одиннадцать прошедших гонок. И всего пятьдесят пять очков до лидера в личном зачёте.

Когда я вылез, то окинул взглядом машину… и с трудом подавил желание изумлённо выругаться.

Переднее крыло болталось – того и гляди отвалится. Правое переднее колесо, как я и думал, было малость отогнуто на оси по часовой стрелке. На бортах кое-где содрало краску – а сзади аж откололся кусок обшивки, обнажив в одном месте внутренние детали болида.

И я на таком делал круги по минуте тринадцать? Фантастика…

Непонятно откуда ко мне подскочил Игорь: только что не было – и вдруг появился. Он схватил меня за плечо и радостно заорал:

– Четыре тысячные, Миш! Четыре тысячные!.. Кто бы мог подумать… Ты третий, по очкам почти сравнялся с Хуовиненом! Это было супер… Погоди, как ты? Нормально? – озабоченно спросил он, когда я от утомления и переизбытка чувств опёрся о машину.

– Да… да, – выдохнул я и, когда накатившая было слабость отступила, принялся стягивать шлем.

Удивительно: и голова болеть вроде бы перестала… Однако выжат я был как лимон под печатным прессом. А через несколько часов мне и третью гонку ехать…

Стало быть, выход один. Награждение, обед – и заслуженный небольшой отдых.

* * *

– Миш, на пару слов, – сказал Атоев, когда мы, по общей договорённости не став брызгаться липкой и сладкой пеной, сошли с пьедестала.

Я устало кивнул, посмотрев вслед Нерсесу. Небось пошёл с остальными распивать выигранную бутылку.

А мы с Володей отошли в сторонку и поставили трофеи на асфальт, чтобы они нам не мешали.

– Что случилось? – спросил я.

– Это правда, что Нико в тебя въехал на первом круге и тебе всю гонку пришлось прорываться? – помедлив, ответил вопросом Атоев.

– Ну да. – Я пожал плечами. – А что тут такого? Каждый на моём месте поступил бы точно так же.

– Это да, но… – Владимир вздохнул, посмотрев куда-то вдаль. – Я видел, как ты стартовал. И как ехал на побитой машине после рестарта. Думаю, если бы всё пошло так, как должно было, ты бы оказался к нам с Нерсесом гораздо ближе.

– И что с того? Чего ты от меня хочешь? Скажи прямо.

– Понимаешь… – начал Атоев, взглянул себе под ноги – и лишь затем поднял глаза на меня. – Вчера во время гонки, идя с огромным отрывом к финишу, я понял: этот уик-энд мой. Это мой шанс выложиться по полной и взять от заездов всё, что можно. Со мной так ещё никогда не было… ни в картинге, ни во французской «четвёрке»… Сегодня я хочу оформить хет-трик, а может, и «большой шлем»[36]36
  Хет-трик в «Формуле-1» – поул-позиция, победа, лучший круг; «большой шлем» – перечисленное плюс лидирование на всей дистанции. Применительно к «Ф-4» Атоев имеет в виду три победы, а в дополнение к ним три старта с первого места, три лучших круга и лидирование в гонках этапа.


[Закрыть]… как пойдёт, короче. Такая возможность выпадает раз в жизни. И ради этого я буду готов на всё. Если ты на каком-то круге ко мне подберёшься, то… уж извини, я ничего не смогу с собой сделать – просто выдавлю тебя с трассы. Как ты меня тогда, на «Москоу Рейсвей»…

Он помолчал. Подумав о чём-то своём, добавил:

– Ты понимаешь меня?

– Вполне, – усмехнулся я. Теперь всё стало ясно. – Сам бы на твоём месте вёл себя так же. Но беда в том, что я как раз не на твоём месте, потому что ты впереди. Однако всё ведь может измениться… Кстати, спасибо за предупреждение. Отныне буду вдвойне осторожным поблизости от тебя на треке. Так что поглядим, кто кого выдавит.

– То есть – без претензий? – с облегчением спросил Владимир.

– Абсолютно… Извини, мне надо идти, – сказал я, заметив, как машет мне мама откуда-то из-за толпы. – Встретимся за обедом.

– Точно.

Мы крепко пожали друг другу руки и пошли каждый своей дорогой.

Пожалуй, отнесу маме бутылку. Пусть выпьет за нас – за всю нашу семью, за то, чего мы вместе добились и что нам только предстоит.

А я не сомневался, что путь перед нами лежал долгий.

* * *

Мало-помалу солнце прошло зенит и медленно двинулось к западу. Над автодромом вязкой патокой растёкся летний зной, и казалось: ещё чуть-чуть – и воздух застынет подобно янтарю. Тогда останется разве что бежать в лес, чтобы нейти хоть какую-то прохладу…

К счастью, у нас имелись форменные тёмно-синие кепки. Свою я даже полил водой, прежде чем надеть и направиться в одно место на трассе.

Я был уверен, что найду там кое-кого. И что меня этот человек не прогонит.

…Сгорбленную фигуру на толстом бортике, отделявшем пит-лейн от главной прямой, я увидел издалека. В точности так же сокомандник (правда, сейчас его комбинезон, как и у меня, был расстёгнут, а рукава завязаны вокруг пояса) сидел там, прижав колени к груди и обхватив их руками, после того как выбрался из замершего у стены болида. После случайной аварии, которая и поломала ему все планы на гонку.

Я не стал кричать, привлекая внимание. Этому не было места в царившем здесь временном безмолвии.

Никита не обернулся ни когда я приближался, ни когда запрыгнул на барьер и уселся рядом, свесив вниз ноги.