Текст книги "На открытых колёсах (СИ)"

Автор книги: Данил Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Глава 6

Суббота, 23 мая 2015, Москва

Я сидел за партой и в ожидании коуча оглядывал аудиторию для теоретических занятий, где за почти прошедшую неделю побывал уже пару раз.

Сначала, в среду, нам устроили полный виртуальный гайд по «Москоу Рейсвей», расширив и углубив то, что мне во вторник рассказал Игорь. А в четверг мы – опять же всем коллективом – слушали здесь лекцию по аэродинамике болидов. Очень, надо сказать, интересная тема оказалась…

Сегодня планировалось нечто из другой оперы. Плакаты с внутренним устройством гоночных машин, схемы прохождения поворотов и прочие теоретические материалы были убраны со стен, а парты с удобными вращающимися креслами (такие же стояли в школе в кабинете информатики) – сдвинуты подальше, чтобы освободить побольше места между ними и главным экраном.

Заранее рассевшиеся сокомандники увлечённо перешёптывались, обсуждая предстоящий урок. Из их разговоров я знал, про что он будет, и оттого с нетерпением ждал прихода преподавателя.

То, о чём нам скоро расскажут (вернее, повторят – ведь за время нашего обучения в академии «SMP Racing» Жумакин проходил это не единожды), в будущем явно мне пригодится.

– Приветствую всех. Если кто забыл, меня зовут Дмитрий Витальевич. Я работаю в пресс-центре нашей программы развития автоспорта – и сегодня проведу с вами урок общения с журналистами.

Приковавший к себе внимание с самой первой секунды «пресс-коуч» окинул взглядом аудиторию и на миг ослепительно улыбнулся.

Гоночная академия не школа, тут не принято вставать, чтобы поприветствовать учителя. Поэтому я, как и все, смотрел на наставника снизу вверх – и старался, как обычно, мысленно «вчитаться» в этого нового для меня-Шумилова человека.

Как и многие в «SMP Racing», молодой – не думаю, что есть тридцать. Высокий рост, тёмные волосы, коричневый костюм; в выражении лица просматриваются живость и завидная харизма. Речь быстрая, чёткая, внятная. М-да, такому только в журналисты и дорога…

– Текущее наше занятие одновременно и плановое, и внеплановое, – продолжил Дмитрий Витальевич. – Плановое – потому, что в мои задачи входит получше подковать вас в общении с прессой к следующему этапу и я сделал бы это при любых обстоятельствах. А внеплановое – из-за того, что в свете… э-э… недавних событий руководство команды решило дать пресс-конференцию, которая состоится в понедельник вечером.

Он поднял руку, и удивлённые шепотки стихли.

– Я хотел провести занятие ещё вчера, но у некоторых из вас были последние звонки в школах, а с утра вас украли инженеры – погонять на симуляторах… Поэтому поговорим обо всём сейчас. Начнём с азов, если кто-то помнит, что я рассказывал на прошлых наших встречах. Итак, какое главное правило в диалоге с представителем прессы?

– Не врать, – ответил Атоев с заднего ряда. – При этом по возможности ничего не утверждать и ни в коем случае не отрицать во избежание слухов.

– Правильно, – наставил на него палец Дмитрий Витальевич. – Делайте что угодно и как угодно – однако слухов быть не должно.

Коуч стал качать пальцем в воздухе в такт собственным словам.

– А их обязательно распустят, если вы от чего-то станете отнекиваться или прямо о чём-то заявлять либо, не дай бог, впоследствии выяснится, что вы утаили что-то или солгали. У нас положение похуже: кривотолки уже идут, и нам надо минимизировать их распространение в дальнейшем. Так что будьте честны – в первую очередь перед самими собой – и не говорите ни «да», ни «нет». Держите во всём золотую середину – в том числе и в степени туманности своих высказываний. Что ещё?

– Держать удар, – сказал Троицкий. – Сохранять лицо. Не теряться…

– Да, – перевёл на него указующий перст Дмитрий Витальевич. – Это тоже важно. Покажу пример, потом попробуем с кем-нибудь из вас. – Коуч сцепил руки в замок на уровне пояса. – Задайте мне неудобный вопрос, и я постараюсь на него ответить.

– Правда ли, что команда хочет замять убийство механика и не допускать чересчур широкой огласки? – с ухмылкой поинтересовался Мавланов.

– Молодец, прямо как настоящая акула пера спросил… – Дмитрий Витальевич показал ему большой палец и на секунду задумался. – Я бы не стал говорить столь категорично. Расследование ведут компетентные органы, и мы все заинтересованы в поимке преступников. К сожалению, случившееся нанесло удар по деятельности команды – не только технический, но и куда более сильный информационный. А наша первостепенная задача – готовить юных гонщиков к покорению вершин автоспорта, и этим мы должны заниматься даже в нынешней ситуации. Нам необходимо быть более осторожными, бдительными и сильными, чтобы не давать в обиду ни сотрудников, ни тем более пилотов… Ну как вам?

– Круть! – восхищённо выдохнул Никита. – Мы бы так не смогли…

– И ещё какое-то время точно не сможете. Давайте честно: вряд ли кто-нибудь останется в «Ф-4» на второй сезон – как минимум большинство перейдёт в другие серии. И чтобы в них вы показали своё умение держаться на публике, практиковаться будем начинать сейчас. Кому-то в Финляндии уже выпало ответить на несколько вопросов на камеру, но скажу вам: пока всё это несерьёзно. Вы всего лишь подростки, которым довелось сесть за руль и за некоторым исключением не врезаться в стену. Вот потому-то я и прошу вас видеть себя такими, какие вы есть, без прикрас. Врать нельзя, и в отношении себя и журналистов обходить этот запрет не стоит. Остальное – дело ваше. Так, что-то я отвлёкся. Для наглядности возьмём крайний на данный момент Гран-при «Ф-1» и поиграем в гонщиков перед телекамерами. Все, я надеюсь, смотрели?

Сокомандники дружно закивали.

– Хорошо. Кто хочет попробовать?

– А давайте я, – поднялся из-за парты Атоев.

– Проходи сюда, становись напротив меня, – указал коуч. – Кого бы тебе предложить?.. Представь, к примеру, что ты – Хэмилтон… Представил? Отлично. Ну и скажите же теперь, сэр: что помешало вам обойти своего напарника, Нико Россберга? И как ваше с ним соперничество может повлиять на перспективу завоевания третьего чемпионского титула?

* * *

Полтора часа, отнятые Дмитрием Витальевичем от нашего наезда кругов по виртуальной трассе, пролетели незаметно. Очень познавательно было надеть маску медийной личности, вынужденной отчитываться за каждый свой шаг и отвечать за каждый промах, – и посмотреть на остальных в таких же масках.

Всем нам выпало по какой-либо роли – в основном, естественно, самих гонщиков. Если Володе пришлось оправдываться перед английскими болельщиками за «своё» второе место в Гран-при, то Никите попалась обратная вводная: поделиться от лица Россберга впечатлениями от победы. Трое сыграли испанских пилотов, которым на домашней гонке фортуна отнюдь не благоволила. Дальше пошли личины середнячков и лузеров «королевы автоспорта»; над парой юных спортсменов коуч решил, по-моему, поиздеваться, подсунув им крэшеров Грожана и Мальдонадо из «Лотуса»…

Но было прикольно. В отдельные мгновения пробуждалось желание вдоволь посмеяться, но мы, «зрители», сдерживались, дабы не превращать серьёзное, по сути, занятие в репетицию какой-то плохой комедии про гонщиков.

До меня очередь всё не доходила. И когда «не отстрелявшихся» осталось только двое и для следующего раунда выбрали не меня, я понял, что замкну своим выступлением этот круг весёлого абсурда.

Того, кто был передо мной, Дмитрий Витальевич, спросил снова-таки как Россберга про шансы на поул по итогам сегодняшней квалификации и на победу в завтрашнем Гран-при Монако. Результаты и того, и другого я помнил, но всё равно захотел посмотреть, так сказать, «свежим взглядом».

Вот пройди урок (а следовательно, и пресс-конференция) на будущей неделе, острых моментов для обсуждения было бы побольше. И авария Ферстаппена, и сход Мальдонадо, и ошибочный пит-стоп Хэмилтона под конец заезда…

Но Вселенная не выбирает, куда тебя закинуть. Она просто это делает. А там уж как-нибудь адаптируйся и живи сам, выполняя предназначенную миссию… Я свою уже осознал – но многие ли могут похвастаться этим?..

Мне досталось самое сложное упражнение. Дмитрий Витальевич попросил меня изобразить спортивного аналитика и рассказать о перспективах команд и гонщиков в текущем сезоне, а также об основных трендах развития «Формулы-1».

Думал «завалить» меня? Ха, как бы не так!

Я поднапряг голову и загнул умную речь. Мол, главные фавориты определились ещё в прошлом году на несколько лет вперёд и, вероятнее всего, возьмут и первенство среди пилотов, и Кубок конструкторов; близки к ним будут соперники из итальянской команды, но вплотную не подберутся, потому что… И так далее в том же духе примерно на три минуты.

Если коуч был удивлён или озадачен, то он всё равно этого не показал. В своей манере бодро похвалил меня, сказал немного ободряющих слов и поспешил распрощаться, напоследок предупредив о брифинге, который он проведёт с нами послезавтра перед конференцией.

Мы ещё позанимались с гоночными инженерами и стали расходиться.

Когда я шёл по коридору к выходу с базы, меня через полуоткрытую дверь кабинета окликнул врач команды.

«Этого только не хватало…» – подумал я, заходя к нему.

– Здравствуйте. Что-то случилось? – спросил с порога.

– На твой вопрос можно дать множество в той или иной степени верных ответов, – сказал врач и показал мне на стул напротив. – Слишком долго будет уточнять, что именно ты имел в виду. Я бы хотел узнать: много ли ты вспомнил после той своей аварии?

– Достаточно, – кивнул я. – Желаете проэкзаменовать меня?

– Если ты не против.

Ну как я мог быть против этого? Да к тому же если предлагают ненавязчиво и таким добрым голосом…

ФИО, дата рождения, серия и номер паспорта, адрес, наиболее яркие моменты из жизни семьи, история моих выступлений…

Надо ли говорить о том, что я с самого первого дня в «новом» теле готовился к этому разговору? Вызубрил наизусть спортивную биографию Жумакина, перерыл все фотоальбомы и страницы в соцсетях: свою и обоих родителей. Кое на что понадобилось косвенно выходить в вечерних задушевных беседах. И всё это – ради того, чтобы как можно убедительнее сыграть собственную с недавних пор постоянную роль.

Врач недоверчиво глядел на меня, как будто стремился на чём-то подловить, но не мог. Видно, в самом деле не ожидал, что я так быстро справлюсь с «амнезией».

Наконец, он поинтересовался результатами обследования.

– Всё хорошо, – сказал я. – Проблем нет. Могу дальше гоняться…

Предательская боль пощекотала череп своим обоюдоострым лезвием, но я усилием воли загнал её в рамки дозволенного.

– Точно?

– Точнее не бывает. Можно идти?

– Да-да, конечно… Потом не забудь занести справки, ладно? Я в медкарту вклею…

Уверен: пока я шёл к двери, он всё так же подозрительно смотрел мне вслед.

Но это меня не волновало.

Вот и узнаю, насколько у меня там «всё хорошо». Насколько отец с его знакомым из клиники позволят мне приблизиться к правде.

* * *

Среда, 27 мая 2015

…И вновь – аудитория, но не спортивной базы, а средней школы #***. Плакаты на стенах – не о болидах, а про постановку знаков препинания, чередования гласных в корнях слов и тому подобную дребедень.

ОГЭ. Обязательный государственный экзамен по математике. И по иронии судьбы меня и ещё дюжину подростков посадили в кабинет русского. Оборжаться можно.

Как всегда и бывает, пришли и расселись за час до начала. На столе – паспорт, две гелевые ручки и стопка черновиков. Ничего такого, чем бы занять время. Так что – только думать, вспоминать события последних дней и оценивать возможные их последствия.

Пресс-конференция прошла более-менее гладко. Дмитрий Витальевич в общих чертах нам объяснил на брифинге, каких подводных камней следует избегать; от нас, по сути, требовалось по большей части изображать статистов и не вмешиваться, а основное участие в диалоге примет начальство.

Так в итоге и получилось. Директор в ответ на поток словесных подвохов, подковырок и бомб замедленного действия дипломатично сообщил, что ход расследования держится Следственным комитетом в тайне и нужно дождаться официального пресс-релиза. Да, безусловно, потеря ценного сотрудника немного затруднила внутрикомандную работу, но мы справляемся… Нет, в ФИА пока не высказались по экспертизе повреждённых деталей; рабочая версия – единичный брак тормозного шланга и случайное повреждение шины…

Не обошли вниманием и нас, простых гонщиков. Мы с удовольствием рассказали, что атмосфера в команде дружеская, подготовка идёт плодотворно и конструктивно, работать на симуляторах, равно как и пилотировать настоящие болиды, удобно и приятно, ля-ля-ля…

Разве что я однажды вздрогнул, когда ко мне обратились, осведомившись, нет ли у меня предположений насчёт приснопамятных аварий: так ли уж случайны последние и кому могли быть выгодны?

Дмитрий Витальевич начал было отражать эту атаку, но я попросил слова и филигранно отбрил искателей жареных фактов. Мол, врагов у меня нет, так что не имею представления cui prodest[14]14
  Кому выгодно (лат.).


[Закрыть]; в остальном же прошу положиться на мнение официальных инстанций.

Украдкой взглянув после своего ответа на «пресс-коуча», я увидел на его лице довольную улыбку.

…А вечером отец пришёл домой мрачный и насупившийся.

– Говорил сегодня со следователем, – сказал он после ужина, когда мы остались вдвоём на кухне: мама ушла в комнату смотреть телевизор. – Понятно, что там у них всё для служебного пользования и постороннему в плане сведений ловить нечего… но кое о чём непроизнесённом удалось догадаться. Новости не обнадёживают. Похоже, всё глухо. Ни очевидцев, ни «засветки» на камерах, ни автомобильных номеров. Пару дней повозятся – и закроют дело к чёртовой матери…

– Но ты знаешь, кто мог подкупить, а затем и убить механика, так ведь? – прищурился я.

– Михаил, позволь мне самому во всём этом разобраться. Без твоей помощи…

– Ты не понимаешь! Опасность грозит нам всем!.. – выкрикнул я, но заметил выражение его лица и добавил уже тише: – Извини. Да, принять какие-то меры можешь ты один. Но дай, пожалуйста, нам знать, кого конкретно ты подозреваешь. Это кто-то из родителей моих одноклассников, да?

Отец молчал.

– Скажи хотя бы фамилию…

«Неужели всё-таки Краев?!»

И тут он меня удивил.

– Форман. Его фамилия – Форман… Ты чего?

Меня в это время скрутил приступ истерического смеха.

– Форман… – выдохнул я сквозь хихиканье. – А я только недавно с его дочкой расстался…

– Она тобой не пыталась манипулировать? – сразу встревожился отец.

– Даже если и так, у неё ничего не вышло, – придя в норму, ответил я. – Во всяком случае пока. Не знаю – может, позже она и соберётся мне как-то подгадить…

Широкая ладонь отца накрыла мою руку.

– Что бы ни случилось, мы не сдадимся, – сказал он. – И попробуем что-нибудь сделать. Обещаю.

…Раздался звонок, и я вынырнул из омута воспоминаний.

– Внимание, начинаем инструктаж… – стала зачитывать по бумажке педагог-наблюдатель.

Я усмехнулся про себя и мысленно настроился на математику.

Вот и проверим, насколько этот ваш ОГЭ отличается от ГИА…

Но опять – какая разница? Как буквы ни крути, смысл всё тот же.

Да и зачем думать об этом? Молчи в тряпочку, Жумакин, и решай задачки. Сейчас это именно то, на чём ты должен сосредоточиться.

Потому что до гонок ещё больше недели.

Глава 7

Пятница, 5 июня 2015, под Волоколамском

Прохладный ветерок лизнул мне лицо и разлохматил волосы, но затем притих, уступая дневному теплу временно одолженное место.

Я стоял у конца пит-лейна около самого ограждения и, пристроившись с краю барьера из щитов, с улыбкой до ушей смотрел на пустующую старт-финишную прямую.

Эх, раньше, помнится, любил я осенний дождь и зимние сугробы, а своё сибирское лето терпеть не мог, как суп недельной давности. А теперь – радуюсь хорошей погоде, причём хорошей не в моём прежнем, а в общепринятом понимании. Плохой погоды не существует; стоило ли перемещаться в чужое тело на шесть лет в прошлое, чтобы понять это?..

Рад был я и по другой причине.

Сегодня официально начинался гоночный уик-энд на «Moscow Raceway», и мне предстояло вновь сесть за руль верного «Татууса», чтобы гнать вперёд и под одобрительный рёв мотора ловить кайф от скорости.

Пятница, день тренировочных, а не рейтинговых заездов. И всё же, всё же…

Интересно находиться на автодроме было и вот почему. Если в Ахвенисто этап «Ф-4» являлся основным номером программы, то здесь – ни фига: будьте любезны удовлетвориться статусом гонок поддержки. Своего рода разогрев публики перед концертом звёзд.

А что у нас тут были за «звёзды»? Ага – пятый этап чемпионата мира ФИА по гонкам туристических каров (читай: обычных легковых автомобилей). Сегодня также две тренировки, завтра – двухсегментная квалификация, в воскресенье – две гонки. Примерно такие же, как и у нас: по 16 кругов. Разве что среднее время круга чуть больше.

А наше «младшеформульное» расписание почти повторялось (но квалификации было две, и вторая гонка по регламенту стояла тоже в субботу) у другого эшелона поддержки – отечественной «Формулы-Мастерс», вроде чемпионата России на болидах класса «Ф-3», то есть на один уровень покруче. Из Интернета узнал, что у них в заездах основное время на три минуты длиннее… ну и, если не ошибаюсь, нынешний сезон – последний для этого состязания.

И первый для моего. К счастью или к сожалению?

Будет зависеть от того, что у меня выйдет по результатам семи уик-эндов.

– …Видом любуешься? – послышался рядом голос Игоря.

– Ну да. Всё-таки автодром рангом повыше, чем Ахвенисто, да и лес не так близко к бортикам – можно побольше разглядеть…

– А мне, наоборот, там природа сильнее понравилась, – сказал инженер, становясь сбоку. – На майском этапе были почти настоящие гонки в лесу. А в эти выходные и ещё на паре трасс – словно в чистом поле. Сочи, понятное дело, не берём, там город вокруг…

– Но ведь не так важно, где именно проводятся гонки? – Я повернулся к Игорю. – Важно то, как они пройдут, верно?

– Смотря для кого, да? – Инженер тоже посмотрел собеседнику (то есть мне) в лицо. – Скажи, ты как для себя чувствуешь эту трассу?

– Она… не очень удобная. Да, пошире, но это лишний простор для соперников. Много достаточно медленных поворотов… Я стараюсь воспринимать это просто как необходимые условия на текущем уровне игры под названием «Формула-4 – 2015», который должен буду пройти. В конце концов, глупо злиться на создателей трека, если сам вылетел за поребрик.

– Спокойно. Ты никуда здесь не вылетишь. По крайней мере, за последнюю неделю на симуляторе не допустил ни единой ошибки…

– Однако лишь несколько раз выезжал из минуты тридцати семи, – заметил я. – Придётся потрудиться, чтобы завоевать стартовые и финишные места в первой половине решётки.

– Без труда, как говорится… – фыркнул Игорь. – Может быть, то, что помогло тебе в третьем финском заезде прыгнуть до первого места и удержаться на подиуме, просыпается только в те минуты, когда ты сидишь в реальном кокпите? Перед дисплеем ты как будто подсознательно ощущаешь, что это всё не то, а потому и не можешь высвободить в себе… себя, что ли?..

– Да, наверное…

– Как бы там ни было, после тренировочных сессий получим более чёткое представление о твоих отношениях с «Moscow Raceway». – Инженер хлопнул меня по плечу. – Посмотрим, до какой позиции ты в итоге дотянешься. Я подсчитал: в Ахвенисто без своих аварий ты вполне мог бы набрать очков на двадцать больше. Поэтому постарайся отыграться по максимуму. Я верю в себя. А теперь пошли. Пора выезжать на трассу.

…Я снова за рулём болида… Невероятное, неописуемое, мощное ощущение! Гудит, соглашаясь с любыми моими мыслями мотор; аккомпанементом шумит ветер, влетая над головой в воздухозаборник «Татууса», да слышится собственное дыхание под покровом подшлемника. Симфония скорости – под её звуки я забываю про непростую конфигурацию автодрома и немилосердную жару в кокпите. Про все земные заботы и печали. Это как полёт – лишь колёса почему-то соприкасаются с асфальтом. И поскольку машина лететь не хочет, вместо неё летит душа, увлекая за собой и тело, и машину…

Первые пять-шесть кругов я «вкатывался» в трассу, формируя в голове её более точный и наглядный образ, нежели в программе. А когда перед очередным изгибом автоматически направил болид по идеальной траектории, – понял, что могу здесь гоняться по-настоящему.

Незадолго до конца сессии, проезжая «эску»[15]15
  «Эска» – связка из двух поворотов с двумя точками торможения (ср. «шикана»).


[Закрыть] в секторе со множеством поворотов, я подумал: «А отчего бы не спрямить путь по поребрикам? Правда, это будет два раза подряд ранний апекс, но… чем чёрт не шутит: может, одна точка торможения и в самом деле лучше двух?..»

И на оставшихся кругах я пробовал воплотить в жизнь открытый лайфхак. Поначалу не сработало и я маленько прокатился по траве, но затем стало получаться. Я даже замерил в уме: если по старой схеме я проходил «эску» за две с лишним секунды, то по новой уложился в полторы! Чем не бонус для квалы и гонок? Главное, чтобы стюарды меня за эту фишку штрафовать не начали…

Но вот полагавшееся на тренировку время истекло, и нас флагами зазвали обратно на пит-лейн. Когда я выбрался из кокпита, меня уже поджидал Игорь.

– Парень, это было нечто, – сказал он мне, пока механики затаскивали болиды в боксы. – Жаль, что телеметрия запрещена; я визуально за тобой наблюдал на главной прямой – на одном из кругов ты на полторы секунды приблизился к тому, кто впереди ехал! Если продолжишь так и дальше, самое меньшее один подиум в кармане. Сейчас информацию с датчиков считаем, вечером проанализируем… А пока – пойдём отдыхать. Может, даже на езду более взрослых гонщиков посмотреть успеем…

* * *

Суббота, 6 июня 2015

Со вчерашнего дня трибуны заметно заполнились: вместо отдельных мест занята была примерно четверть кресел. Основной наплыв будет завтра; к тому же, только что закончилась первая гонка «Формулы-Мастерс», сегодня ещё где-то проводится «Формула-Е», так что небольшой интерес публики понятен. На квалификации WTCC всяко более людно было.

Мне-то на зрителей в принципе плевать: что они есть, что их нету, – лишь бы родители за моими стараниями наблюдали, а остальное побоку. Вон, кстати, они сидят – во втором ряду, поближе к стартовому полю. Вся прямая как на ладони.

Я же – на седьмой стартовой позиции. Видимо, не надо было так выкладываться в первой же свободной практике. Тогда я показал абсолютно лучшее время – только, увы, ни на что оно не влияло. Вторую тренировку я провёл более вяло, начав спотыкаться на той «эске» и будучи из-за этого вынужден вернуться к старой тактике. На квалификации я нервничал чуть сильнее обычного, поэтому не смог показать ничего круче минуты тридцати шести и тридцати двух сотых, что в условиях неплохо продвинувшихся соперников и определило меня на занимаемое место на старте.

На поуле стоял – кто бы мог подумать! – Алексей Корнеев, опередив меня на четверть секунды. Правда, его сосед по первому ряду Хуовинен оказался утром ещё быстрее, но, похоже, за что-то был оштрафован. Далее располагались Матвеев, Атоев, Кари и Троицкий; кто находился позади меня, я не запомнил. Всего в этапе участвовали тринадцать пилотов: «отвалился» Эрикссон, и временно выбыли Ахмед с Евстигнеевым. Британца очков всё же лишили, но на моём положении в чемпионате это не отразилось.

Солнце, по счастью, не било в глаза, скрытое облаком. В шлеме и комбинезоне было жарковато, но я терпел, как и все прочие. Перед гонкой нам дали напиться, однако уверен: через полчаса захочется опять и очень сильно. Хотя что всё это по сравнению с трудами пилота «Ф-1», теряющего за полтора часа до двух килограммов веса…

Новый механик, неразговорчивый стриженый мужчина лет тридцати, заканчивал готовить болид к старту, возясь с передним левым колесом. Стоило ли мне опасаться новых неудач по вине загадочного господина Формана? Скорее всего, нет: любой мало-мальски соображающий человек поостерёгся бы натыкаться на одни и те же грабли и повторять прежние ошибки. Нужно просто не облажаться, и тогда какое-то время всё будет хорошо. Ведь будет же, да?

Нет мне ответа.

…Два зелёных огня, возвестившие начало прогревочного круга, я встретил как спасение от тягостных раздумий и покатил в середине цепочки машин по извилистой траектории, разогревая резину.

Шины зарекомендовали себя ещё на прошлом этапе, и, будь моя воля, я бы ввёл эту марку на всех соревнованиях «формульного» типа. Но, к сожалению, главный параметр гонок не удобство для пилотов, а зрелищность для зрителей…

И вот мы снова разместились на старте. Тихонько фырчали двигатели, да чувствовался разлитый в воздухе будоражащий аромат напряжения, которое повисло над треком.

Сейчас тут всего на три машины меньше. Казалось бы, ниже и ответственность – но нет, наоборот, выше, ибо чем дальше заходит чемпионат, тем труднее будет отыгрываться за ошибки. И немного тревожно: сколько болидов выйдет на старт потом? И что вообще в этом варианте XXI века станется с гонками?

Одни вопросы. И только упоительный дзен заезда поможет ненадолго от них отвязаться.

Раз светофор, два… три, четыре, пять – погасли! Первая передача, газ. Срываюсь с места, лечу вперёд.

Корнеев глохнет на своей поул-позиции, и все направляются в объезд по внутренней стороне. Кажется, лидерство теперь у Атоева, за ним Кари, молниеносно прыгнувший туда с пятого места, и замыкает тройку Хуовинен. Следом пускается в погоню Матвеев – ну и затем я с Ситниковым и Нюлундом на хвосте проскакиваю мимо Троицкого. Именно в таком порядке мы и проходим первый поворот, отделённые друг от друга десятыми долями секунды.

После петляния по зигзагам мои преследователи слегка подотстали, а я, выжав до предела дроссель, вплотную пристроился к Матвееву. К концу первого круга финны прошли Атоева и бросились в отрыв, начиная борьбу за победу.

Надо срочно что-то делать, иначе так и застряну во втором эшелоне, пока двое уроженцев Суоми будут делить между собой кубки. Применить прикол с «эской»? А что, это единственное место на круге, где я могу оказаться сильнее. Если соблюдать осторожность, конечно.

На втором круге атаковать в той связке не вышло. Матвеев успел перекрестить траекторию и заставил меня притормозить, чтобы избежать столкновения. Ничего, гонка только началась, всё ещё впереди.

Круг спустя я попробовал снова – и прижал наконец Ивана к поребрику, а сам вклинился между ним и Атоевым. Финны оторвались уже на пару секунд, и если я желал хотя бы попытаться догнать их, то следовало как можно скорее пробиться на третье место.

Атоев держался за позицию крепко, прямо-таки зубами вцепился. Любые мои потуги протиснуться по внутреннему краю или объехать по внешнему блокировались, причём так изящно, что мне стоило немалых усилий не отставать от ростовчанина. А сзади в довесок тройка Матвеев – Ситников – Нюлунд напирала…

С меня градом катил пот, впитываясь в ткань подшлемника. Сердце стучало как бешеное. Дыхание отдавалось в ушах звуками исполинских мехов. Но я держался. Я должен был держаться – это во-первых. А во-вторых, я знал, что другие ощущали то же самое, так что мы были в равных условиях.

Зато каким освежающим покажется тёплый ветер, когда заезд кончится…

Зазевавшись, я ошибся в повороте, вылетел на траву, и Матвеев прошёл меня обратно. Вознамерились обогнать и ехавшие следом Ситников с Нюлундом, но я, рассерженный потерей позиции, тут же вырулил на трек, прижал их в следующем изгибе к внутренней обочине и проскочил вперёд, вновь устремившись в бой.

Прошла примерно половина гонки. Матвеев будто понемногу сдавал, позволяя Атоеву увеличивать разрыв, и на девятом круге, воспользовавшись трюком с «эской», без особого труда оставил Ваню позади. Как он будет справляться с натиском соперников, это уже его дело.

Вскоре я опять приблизился к Владимиру на расстояние атаки. Тот всё больше отставал от финнов и фактом нахождения на трассе впереди меня успел почти полностью убить мои шансы на победу. И сейчас закрывал мне путь и на подиум.

В очередной раз спрямив «эску», я поравнялся с Атоевым и поехал с ним колесом к колесу. Второй сектор круга мы продержались вровень – изредка один из нас выдвигался вперёд где-то на треть корпуса, но переменность внешних и внутренних траекторий не давала кому-либо получить преимущество.

Один из следующих поворотов должен был вывести нас на длиннейшую прямую трека, за которой как раз следовал старт-финиш. Перед этим изгибом (предпоследним, 14-м по счёту на круге) я начал помаленьку смещаться кнаружи, заставляя Владимира жаться к внешней кромке асфальта.

Но это был достаточно скоростной поворот – я в него вошёл на четвёртой передаче, лишь слегка заехав на внешний поребрик напротив апекса. Атоеву повезло меньше: он не успел сбросить скорость, и его вынесло за пределы трассы. И, вспахав грунт шинами, он вырулил обратно уже в полусотне метров за мной.

Вины за этот инцидент я за собой не чувствовал. Рано или поздно я всё равно обогнал бы Владимира: если не так, то как-нибудь по-другому. А то, что он вылетел… ну мог же пораньше затормозить, а не надеяться объехать меня по внешке! Не выбил же я его, в конце-то концов…

Или выбил? Контакта вроде не было… Но тут уж судьям решать.

В зеркалах я обретённым острым зрением видел и то, что происходило позади Атоева. У Матвеева, судя по всему, возникли какие-то проблемы, и он пропустил своих преследователей, которые, в свою очередь, стали догонять уже Атоева.

Что ж, пока они там за четвёртое место бодаются, надо сокращать отставание от финнов. У меня в запасе оставалось всего несколько кругов, и под большим вопросом то, смогу ли я отыграть потерянное при прорыве вперёд время и расстояние.

А Хуовинен как раз серьёзно наседал на Кари, стремясь отобрать лидерство. Это противостояние тоже можно использовать, раз уж я создал себе с обеих сторон чистое пространство.

Но… как, если у них машины, зараза, такие мощные?! За пять кругов мне удалось отыграть всего пару секунд, как ни старался применить свой суперскилл «гоночного бога». Видать, у них он вообще работал на полную катушку.

А может, правда койраненовские аппараты сделаны покруче эсэмпэшных? По регламенту вроде всё одинаковое… Но кто ж его знает, как оно там. По-моему, сами гонщики тоже чрезвычайно талантливы. Да вспомнить Шумахера, который выиграл два своих первых титула на «Бенеттоне» – невыразительной по сравнению с тогдашними топовыми брендами машинке! Или – из «будущих» – Рассела, проходившего в третий сегмент квалы на отстающем от прочих «Уильямсе»… Так что главным в трио «пилот – болид – трасса» являлся всё-таки пилот. Но и машина тоже очень важна.

И Кари с Хуовиненом в данный момент полностью оправдывали надежды, возложенные на них допуском к чемпионату такого уровня.