сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
Я постоял немного на улице, а потом не вытерпел и заглянул в магазин.
Астатуров стоял перед прилавком и говорил:
– Третья фигура паровоз и называется «паровоз», четвертая – человек и называется «врач».
Профессор Трубочкин*
<1>
В редакцию Чижа вошел человек маленького роста, с черной косматой бородой, в длинном черном плаще и в широкополой черной шляпе. Под мышкой этот человек держал огромный конверт, запечатанный зеленой печатью.
– Я – знаменитый профессор Трубочкин, – сказал тоненьким голосом этот странный человек.
– Ах, это вы профессор Трубочкин! – сказал редактор. – Мы давно ждем вас. Читатели нашего журнала задают нам различные вопросы. И вот мы обратились к вам, потому что только вы можете ответить на любой вопрос. Мы слыхали, что вы знаете все.
– Да, я знаю все, – сказал профессор Трубочкин. – Я умею управлять аэропланом, трамваем и подводной лодкой. Я умею говорить по-русски, по-немецки, по-турецки, по-самоедски и по-фистольски. Я умею писать стихи, читать книжку, держа ее вверх ногами, стоять на одной ноге, показывать фокусы и даже летать.
– Ну, это уж невозможно, – сказал редактор.
– Нет, возможно, – сказал профессор Трубочкин.
– А ну-ка полетите, – сказал редактор.
– Пожалуйста, – сказал профессор Трубочкин и влез на стол.
Профессор разбежался по столу, опрокинул чернильницу и банку с клеем, сбросил на пол несколько книг, порвал чью-то рукопись и прыгнул на воздух. Плащ профессора распахнулся и защелкал над головой редактора, а сам профессор замахал руками и с грохотом полётел на пол.
Все кинулись к профессору, но профессор вскочил на ноги и сказал:
– Я делаю всё очень скоро. Я могу сразу сложить два числа любой величины.
– А ну-ка, – сказал редактор, – сколько будет три и пять?
– Четыре, – сказал профессор.
– Нет, – сказал редактор, – вы ошиблись.
– Ах да, – сказал профессор, – девятнадцать!
– Да нет же, – сказал редактор, – вы ошиблись опять. У меня получилось восемь.
Профессор Трубочкин разгладил свою бороду, положил на стол конверт с зеленой печатью и сказал:
– Хотите я вам напишу очень хорошие стихи?
– Хорошо, – сказал редактор.
Профессор Трубочкин подбежал к столу, схватил карандаш и начал быстро-быстро писать. Правая рука профессора Трубочкина стала вдруг мутной и исчезла.
– Готово, – сказал профессор Трубочкин, протягивая редактору лист бумаги, мелко-мелко исписанный.
– Куда девалась ваша рука, когда вы писали? – спросил редактор.
– Ха-ха-ха! – рассмеялся профессор. – Это когда я писал, я так быстро двигал рукой, что вы перестали ее видеть.
Редактор взял бумагу и начал читать стихи:
Жик жик жик.
Фок фок фок.
Рик рик рик.
Шук шук шук.
– Что это такое? – вскричал редактор, – я ничего не понимаю.
– Это по-фистольски, – сказал профессор Трубочкин.
– Это такой язык? – спросил редактор.
– Да, на этом языке говорят фистольцы, – сказал профессор Трубочкин.
– А где живут фистольцы? – спросил редактор.
– В Фистолии, – сказал профессор.
– А где Фистолия находится? – спросил редактор.
– Фистолия находится в Компотии, – сказал профессор.
– А где находится Компотия? – спросил редактор.
– В Чучечии, – сказал профессор.
– А Чучечия?
– В Бамбамбии.
– А Бамбамбия?
– В Тилипампампии.
– Простите, профессор Трубочкин, что с вами? – сказал вдруг редактор, вытаращив глаза. – Что с вашей бородой?
Борода профессора лежала на столе.
– Ах! – крикнул профессор, схватил бороду и бросился бежать.
– Стойте! – крикнул редактор.
– Держите профессора! – крикнул художник Тутин.
– Держите! держите! держите его! – закричали все и кинулись за профессором.
Но профессора и след простыл.
В коридоре лежал плащ профессора, на площадке лестницы – шляпа, а на ступеньках – борода.
А самого профессора не было нигде. По лестнице вниз спускался мальчик в серой курточке.
Редактор и художник вернулись в редакцию.
– Смотрите, остался конверт! – крикнул писатель Колпаков.
На столе лежал конверт, запечатанный зеленой печатью. На конверте было написано:
«В редакцию журнала „Чиж“».
Редактор схватил конверт, распечатал его, вынул из конверта лист бумаги и прочел:
«Здравствуй, редакция „Чижа“.
Я только что вернулся из кругосветного путешествия. Отдохну с дороги и завтра приду к вам.
Я знаю всё и буду давать ответы на все вопросы ваших читателей.
Посылаю вам свой портрет. Напечатайте его на обложке „Чижа“ № 7.
Это письмо передаст вам Федя Кочкин.
Ваш профессор Трубочкин».
– Кто это Федя Кочкин? – спросил писатель Колпаков.
– Не знаю, – сказал редактор.
– А кто же это был у нас и говорил, что он профессор Трубочкин? – спросил художник Тутин.
– Не знаю. Не знаю, – сказал редактор. – Подождем до завтра, когда придет настоящий профессор Трубочкин и сам все объяснит. А сейчас я ничего не понимаю.
<2>
Писатель Колпаков, художник Тутин и редактор «Чижа» сидели в редакции и ждали знаменитого профессора Трубочкина, который знает решительно все.
Профессор обещал придти ровно в 12 часов, но вот уже пробило два, а профессора все еще нет.
В половине третьего в редакции зазвонил телефон. Редактор подошел к телефону.
– Я слушаю, – сказал редактор.
– Ба-ба-ба-ба-ба, – раздались в телефоне страшные звуки, похожие на пушечные выстрелы.
Редактор вскрикнул, выпустил из рук телефонную трубку и схватился за ухо.
– Что случилось? – крикнули писатель Колпаков и художник Тутин и кинулись в редактору.
– Оглушило, – сказал редактор, прочищая пальцем ухо и тряся головой.
– Бу-бу-бу-бу-бу! – неслось из телефонной трубки.
– Что же это такое? – спросил художник Тутин.
– А кто его знает, что это такое! – крикнул редактор, продолжая мотать головой.
– Подождите, – сказал писатель Колпаков, – мне кажется, я слышу слова.
Все замолчали и прислушивались.
– Бу-бу-бу… буду… бу-бу… больше… боль… валы балу… ту-бу-бу! – неслось из телефонной трубки.
– Да ведь это кто-то говорит таким страшным басом! – крикнул художник Тутин.
Редактор сложил ладони рупором, поднес их к телефонной трубке и крикнул туда:
– Алло! Алло! Кто говорит?
– Великан Бобов-бов-бов-бов! – послышалось из телефонной трубки.
– Что? – удивился редактор. – Великанов же не бывает!
– Не бывает, а я великан Бобов, – ответила с треском трубка.
– А что вам от нас нужно? – спросил редактор.
– Вы ждете к себе профессора Трррррубочкина? – спросил голос из трубки.
– Да, да, да! – обрадовался редактор. – Где он?
– Хра-хра-хра-хра-хра! – захохотала трубка с таким грохотом, что редактору, писателю Колпакову и художнику Тутину пришлось зажать свои уши.
– Это я! Это я! – хра! – хра! – хра! поймал профессора Трррррубочкина. И не пущу его к вам – ам-ам-ам! – кричал странный голос из трубки.
– Профессорррр Трррррубочкин мой врач рач-рач-рач, рык эрык кыкырык… – затрещало что-то в трубке и вдруг стало тихо.
Из телефонной трубки шел дым.
– Этот страшный великан кричал так громко, что, кажется, сломал телефон, – сказал редактор.
– Но что ж с профессором? – спросил писатель Колпаков.
– Надо спасать профессора! – крикнул редактор. – Бежим к нему на помощь!
– Но куда? – спросил художник Тутин. – Мы даже не знаем, где живет этот великан Бобов.
– Что же делать? – спросил писатель Колпаков.
Вдруг опять зазвонил телефон.
– Телефон не сломан! – крикнул редактор и подбежал к телефону.
Редактор снял телефонную трубку и вдруг опять повесил ее на крючок. Потом опять снял трубку, крикнул в нее:
– Алло! Я слушаю, – и отскочил от трубки шагов на пять.
В трубке что-то очень слабо защелкало. Редактор подошел ближе и поднес трубку к уху.
– С вами говорит Федя Кочкин, – послышалось из телефонной трубки.
– Да, да, я слушаю! – крикнул редактор.
– Профессор Трубочкин попал к великану Бобову. Я бегу спасать профессора Трубочкина. Ждите моего звонка. До свидания. – И редактор услышал, как Федя Кочкин повесил трубку.
– Федя Кочкин идет спасать профессора Трубочкина, – сказал редактор.
– А что же делать нам? – спросил писатель Колпаков.
– Пока нам придется только ждать.
<3>
Секретное письмо
Я, писатель Колпаков, получил сейчас телеграмму от Феди Кочкина. Федя сообщает, что он нашел профессора Трубочкина и великана Бобова, и послезавтра приведет их в редакцию. Я сказал об этом только художнику Тутину. Больше об этом никто ничего не знает. Вы, ребята, тоже молчите, никому не говорите, что скоро профессор Трубочкин придет в редакцию. Вот-то все удивятся! А я вам в 12-м номере «Чижа» расскажу, как все произошло.
Писатель Колпаков
<4>
В редакции «Чижа» был страшный беспорядок. На столах, на стульях, на полу и на подоконниках лежали кучи писем с вопросами читателей к профессору Трубочкину.
Редактор сидел на тюке писем, ел булку с маслом и раздумывал, – как ответить на вопрос: «почему крокодил ниже бегемота?»
Вдруг в коридоре раздался шум, топот, дверь распахнулась – и в редакцию вбежали писатель Колпаков и художник Тутин.
– Ура! Ура! – крикнул художник Тутин.
– Что случилось?
Тут дверь опять отворилась и в редакцию вошел мальчик в серой курточке.
– Это еще кто такой? – удивился редактор.
– Ура-а! – вскричали Колпаков и Тутин.
На шум в редакцию Чижа собрались люди со всего издательства. Пришли: водопроводчик Кузьма, и типограф Петров, и переплетчик Рындаков, и уборщица Филимонова, и лифтер Николай Андреич, и машинистка Наталья Ивановна.
– Что случилось? – кричали они.
– Да что же это такое? – кричал редактор.
– Ура-а! – кричал мальчик в серой курточке.
– Ура-а! – подхватили писатель Колпаков и художник Тутин.
Никто ничего не мог понять.
Вдруг в коридоре что-то стукнуло раза четыре, что-то хлопнуло, будто выстрелило, и согнувшись, чтобы пролезть в дверь, вошел в редакцию человек такого огромного роста, что, когда он выпрямился, голова его почти коснулась потолка.
– Вот и я, – сказал этот человек таким страшным голосом, что задребезжали стекла, запрыгала на чернильнице крышка и закачалась лампа.
Машинистка Наталья Ивановна вскрикнула, переплетчик Рындаков спрятался за шкап, раздевальщик Николай Андреич почесал затылок, а редактор подошел к огромному человеку и сказал:
– Кто вы такой?
– Кто я такой? – переспросил огромный человек таким громким голосом, что редактор зажал уши и замотал головой.
– Нет, уж вы лучше молчите! – крикнул редактор.
В это время в редакцию вошел коренастый человек, с черной бородкой и блестящими глазами. Одет он был в кожаную куртку, на голове его была кожаная фуражка.
Войдя в комнату, он снял фуражку и сказал:
– Здравствуйте.
– Смотрите-ка! – крикнул типограф Петров, – его портрет был помещен в седьмом номере «Чижа».
– Да ведь это профессор Трубочкин! – крикнула уборщица Филимонова.
– Да, я профессор Трубочкин, – сказал человек в кожаной куртке. – А это мой друг великан Бобов, а этот мальчик – мой помощник, Федя Кочкин.
– Ура! – крикнул тогда редактор.
– Я был у великана Бобова, – сказал профессор. – Два месяца подряд мы вели с ним научный спор о том, кто сильнее: лев или тигр. Мы бы еще долго спорили, но пришел Федя Кочкин и сказал нам, что читатели «Чижа» ждут ответов на свои вопросы.
– Давно ждут, – сказал редактор и показал рукой на груды открыток и конвертов, больших пакетов и маленьких записок. – Видите, что у нас тут делается. Это все вопросы от наших читателей.
– Ну, теперь я на все отвечу, – сказал профессор Трубочкин. – Бобов, собери, пожалуйста, все эти конверты и бумажки, и снеси их, пожалуйста, ко мне на дом, пожалуйста.
Бобов засучил рукава, достал из кармана канат, связал из писем и пакетов четыре огромных тюка, взвалил их себе на плечи и вышел из редакции.
– Ну вот, – сказал профессор Трубочкин, – тут осталось еще штук двести писем. На эти я отвечу сейчас.
Профессор Трубочкин сел к столу, а Федя Кочкин стал распечатывать письма и класть их стопочкой перед профессором. Федя Кочкин делал это так быстро, что у всех присутствующих закружились головы, и они вышли из редакции в коридор.
Последним вышел редактор.
– Ура! – сказал редактор. – Теперь все наши читатели получат ответы на свои вопросы.
– Нет, не все, – сказали писатель Колпаков и художник Тутин, –
А ТОЛЬКО ТЕ,
КТО ПОДПИШЕТСЯ НА «ЧИЖ»
НА
1934 ГОД.
1933
Как Маша заставила осла везти ее в город*
Вот осел везет таратайку, а в таратайке едет Маша. Светит солнце. На деревьях растут яблоки.
Вдруг осел остановился.
Маша сказала ослу: «Ну, пожалуйста. Поезжай в город». А осел помахал хвостом и остался стоять на месте.
Маша показала ослу кнут и сказала: «Посмотри, что у меня есть». Но осел только пошевелил ушами и остался стоять на месте.
Тогда Маша выпрягла осла из таратайки. И опять запрягла его в таратайку, но только хвостом вперед.
Потом Маша достала ножницы и срезала у осла кусочек гривы. Осел с удивлением смотрел на Машу.
Маша села опять в таратайку и, сделав из гривы усы и бороду, наклеила их себе на лицо.
Осел вытаращил глаза и в ужасе начал пятиться.
Осел пятился и тащил за собой таратайку. И вот, таким образом, Маша и приехала в город.
Д. Хармс
1934
«Одного мальчика спросили…»*
Одного мальчика спросили:
– Слушай, Вова, как ты можешь принимать рыбий жир? Это же так невкусно!
– А мне мама каждый раз, как выпью ложку рыбьего жира, даёт гривенник, – сказал Вова.
– А что же ты делаешь с этими гривенниками? – спросили Вову.
– А я кладу их в копилку, – сказал Вова.
– Ну а потом что же? – спросили Вову.
– А потом, когда у меня в копилке накапливается два рубля, – сказал Вова, – то мама вынимает их из копилки и покупает мне опять бутылку рыбьего жира.
<Середина 1930-х>
«Однажды лев, слон, жирафа, олень…»*
I
Однажды лев, слон, жирафа, олень, страус, лось, дикая лошадь и собака поспорили, кто из них быстрее всех бегает.
Спорили, спорили и чуть было не подрались.
Услыхал Гриша Апельсинов, что звери спорят, и говорит им:
– Эх вы, глупые звери! Зря вы спорите! Вы лучше устройте состязание. Кто первый вокруг озера обежит, тот значит и бегает быстрее всех.
Звери согласились, только страус сказал, что он не умеет вокруг озера бегать.
– Ну и не бегай, – сказал ему лось.
– А вот побегу, – сказал страус.
– Ну и беги! – сказал жираф.
Звери выстроились в ряд, Гриша Апельсинов махнул флажком и звери побежали.
II
Лев несколько скачков сделал, устал и пошёл под пальмами отдохнуть.
Остальные звери дальше бегут. Впереди всех страус несётся, а за ним лось и жирафа.
Вот страус испугался, чтобы его жирафа и лось не обогнали, повернул к ним голову и крикнул:
– Эй, слушайте! Давайте из озера всю воду выпьем!
Все звери вокруг озера побегут, а мы прямо по сухому дну поперёк побежим и раньше всех прибежим!
– А ведь верно! – сказали лось и жирафа, остановились и начали из озера воду пить.
А страус подумал про себя:
– Вот дураки! Пускай они воду пьют, а я дальше побегу.
И страус побежал дальше, да только забыл голову повернуть и, вместо того, чтобы вперёд бежать, побежал обратно.
III
А лось и жирафа пили пили, пили пили, наконец, жирафа говорит:
– Я больше не могу. И лось говорит:
– Я тоже больше не могу.
Побежали они дальше, да уж быстро бежать не могут. Так их от воды раздуло.
А слон увидел это и ну смеяться!
Стоит и смеётся! Стоит и смеётся!
А собаку по дороге блохи заели. Села она и давай чесаться!
Сидит и чешется! Сидит и чешется!
Так что первыми олень и дикая лошадь прибежали.
IV
А слон-то всё стоит и смеётся, стоит и смеётся!
V
А собака-то всё сидит и чешется, сидит и чешется!
VI
А жирафа-то всё бежит!
VII
А слон-то всё смеётся!
VIII
А собака-то всё чешется!
<Середина 1930-х>
Заяц и ёж*
Однажды ёж оступился и упал в реку. Вода в реке была холодная и ёж очень озяб. Хотел ёж на солнце погреться, а погода была пасмурная, солнце было покрыто облаками.
Сел ёж на полянку и стал ждать, когда солнце из-за облаков выглянет.
Сидит ёж на полянке. С него вода капает. Холодно ему.
Вдруг видит – бежит по полянке заяц.
– Эй, заяц! – крикнул ёж. – Пойди-ка сюда!
Подошёл заяц к ежу и говорит:
– Ты чего меня звал?
– Вот, – говорит ёж, – я давно хотел с тобой поговорить. Все говорят, что ты трус. Как тебе не стыдно?
– Да ты что? – удивился заяц. – Зачем же ты меня обижаешь?
– Потому, – сказал ёж, – что ты трус и я хочу научить тебя, как храбрым стать.
– Я и без твоей помощи очень храбрый, – сказал заяц. – Я и так ничего не боюсь.
– Нет, – сказал ёж, – ты трус, а вот я…
Еж вдруг замолчал, открыл рот, закрыл глаза и поднял голову.
Заяц посмотрел на ежа и испугался.
– Что это с ним? – подумал заяц. – Ом, должно быть, сумасшедший!
Заяц прыгнул в сторону и спрятался в кусты. А ёж дернул головой и вдруг чихнул: а п ч х и!
Потом ёж вытер лапкой нос, открыл глаза, посмотрел и видит: нету зайца.
– Вот так штука! – сказал ёж. – Куда же это он пропал? Эй, заяц, где ты?
А заяц сидит за кустом и молчит.
Еж собрался домой пойти, но вдруг остановился, закрыл глаза, открыл рот, сначала немного, потом пошире, потом ещё шире и вдруг мотнул головой в сторону и громко чихнул: а п ч х и!
