Текст книги "Стихотворения (356 шт)"

Автор книги: Даниил Хармс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

И с высоких берегов

будешь ты, поднявши веки

бесконечный ряд веков

Наблюдать холодным оком

нашу славу каждый день.

и на лбу твоем высоком

никогда не ляжет тень.

1933 год

* * *

Нам несли

горы метлу

нам прибили

гон конфет

дети в битву

шли гуськон

гуси дон испили

в цвет.

Хам сидел ко мне

спиной

вот один акробати

ческий номер.

Он повернулся.

Взгляд свиной.

<после 14 марта 1931 года>

Небо

Настало утро. Хлопотливый

Уже встаёт над миром день.

Уже в саду под белой сливой

Ложится чёрным кругом тень.

Уже по радио сигналы

Сообщают полдень. На углу

Кричат проворные журналы

О том, что было по утру.

Уже мгновенные газеты

Кричат о том, что было днём,

Дают вечерние советы

Уже проспект блестит огнём.

Уже от пива люди пухнут;

Уже трамваи мчатся прочь;

Уже в квартирах лампы тухнут;

Уже в окно стучится ночь.

Настала ночь. И люди дышат,

В глубоком сне забыв дела.

Их взор не видит, слух не слышит,

Недвижны вовсе их тела.

На чёрном небе звёзды блещут;

Дрожит на дереве листок.

В далёком море волны плещут;

С высоких гор журчит поток.

Кричит петух. Настало утро.

Уже спешит за утром день.

Уже и ночи Брамапутра

Шлет на поля благую тень.

Уже прохладой воздух веет,

Уже клубится пыль кругом.

Дубовый листик, взвившись, реет.

Уже гремит над нами гром.

Уже Невой клокочет Питер,

И ветр вокруг свистит в лесах,

И громоблещущий Юпитер

Мечом сверкает в небесах.

Уже поток небесный хлещет,

Уже вода везде шумит.

Но вот из туч все реже блещет,

Все дальше, дальше гром гремит.

Уже сверкает солнце шаром

И с неба в землю мечет жар,

И поднимает воду паром,

И в облака сгущает пар.

И снова страшный ливень льется,

И снова солнца шар блестит

То плачет небо, то смеется,

То веселится, то грустит.

17 августа 1935 года

* * *

Начало спора

произошло вблизи Исаакиевского Собора

Пойдёмте на Неву пешком

сказал Грачёв помахивая гребешком.

Там ветер слишком режет глаз

ответил Фомов ласково и повелительно зараз.

<1933-1935гг.>

* * *

Наша новая страна

новой радостью полна

Не успеешь оглянуться

Понесёт тебя волна

<первая половина 1930-х годов>

В кружок друзей камерной музыки

Не ходите января

скажем девять говоря

выступает Левый Фланг

– это просто не хорошо.

и панг.

<январь 1927 года>

Злое собрание неверных

Не я ли, Господи?

подумали апостолы.

Вот признаки:

лицо как мышь,

крыло как нож,

ступня как пароходик,

дом как семейство,

мост как пол ванта,

халат как бровь атланта.

Один лишь гений. Да, но кто же?

Один умён, другой тупица, третий глуп.

Но кто же гений? Боже, Боже!

Все люди бедны. Я тулуп.

17 января 1930 года

* * *

Небеса свернуться

в свиток и падут на

землю; земля и вода

взлетят на небо;

весь мир станет

вверх ногами.

Когда ты всё это увидешь,

то раскроется и зацветет

цветок в груди твоей.

Я говорю: это конец

старого света, ибо я

увидал новый свет.

Я о, я сир, я ис

Я тройной, научи меня

чтению. Мы говорим:

вот это я

Я

дарю тебе

ключ,

чтобы ты

говорил

Я.

Я возьму ключ,

когда, как учили нас

наши бабушки, найду

цветок папоротника,

который цветёт

только один раз в

год, в ночь накануне

Ивана Купала.

Но где ростёт этот

цветок? Он ростёт

в лесу под деревом

которое стоит вверх

ногами.

Ты идёшь в большом

дремучем лесу, но

нет ни одного дерева

которое росло бы вверх

ногами. Тогда ты

выбери самое красивое

дерево и влезь на него.

Потом возьми веревку привяжи один

конец веревки к ветка

а другой конец к своей

ноге. Потом спрыгни с

дерева

и ты повиснешь кверх

ногами, и тебе будет видно,

что дерево стоит кверх

ногами.

Когда ты пойдешь в лес

то посмотри раньше в окно

какая погода.

* * *

Вот я смотрю в окно и вижу

там кончается улица, там начинается

поле, там течёт речка, а там на <берегу стоит дерево>.

ноябрь 1931 года

* * *

Нева течет вдоль Академии,

днем светлая,

немая после обеда.

К шести часам Нева – лопата

на карте города лежит как на тарелке.

Святые рыбы

туземцы водяного бреда

плывут как стрелки

огибая остров,

уходят в море под парами,

плывут вдоль берега крутого

уже фарфоровыми горами.

Их не догонишь холодных беглянок,

они плывут у Гельголанда

где финские воды бегут меж полянок,

озер голубая гирлянда,

где бедные птицы кривыми ножами

сидят положив море в яму

чтобы создать по краям

подобие берегов.

Как в чашке цветок сидит сбоку

где рыба в центре пирогов

жиром тушит вкус каши.

Обратный путь в море

на лодке с веслом

плыть храбро в Неву,

где родители наши.

Где для вас,

для нас,

для них

наши воды лезут в трубы,

через кран бегут в кувшин,

мы подходим точно рыбы,

точно саблю воды глотаем,

точно камни сторожим,

точно воздух в печке таем,

точно дети в дом бежим.

Вы подносите нам карту

наших славных чудных мест,

мы кладем ее на парту

моря Финского окрест.

октябрь 1929 года

Разрушение

Неделя – вкратце духа путь.

Неделя – вешка, знак семи.

Неделя – великана дуля.

Неделя – в буквах неделима.

Так неделимая неделя

для дела дни на доли делит,

в буднях дела дикой воли

наше тело в ложе тянет.

Нам неделя длится долго,

мы уходим в понедельник,

мы трудимся до субботы,

совершая дело в будни.

Но неделю сокращая,

увеличим свой покой:

через равный промежуток

сундучок в четыре дня.

Видишь, день свободных шуток

годом дело догоня,

видишь, новая неделя

стала разумом делима,

как ладонь из пяти пальцев

стало время течь неумолино.

Так мы строим время счет

по закону наших тел.

Время заново течет

для удобства наших дел.

Неделя – стала нами делима.

Неделя – дней значёк пяти.

Неделя – великана дуля.

Неделя – в путь летит как пуля.

Ура, короткая неделя,

ты все утратила!

И теперь можно приступать к следующему разрушению.

всё

6-21 ноября 1929 года

* * *

Нет ответа. Камень скок

едут грабли паровые

Земли земли где же сок?

ваши люди кондавые.

Зря, в ответ щебечет сок,

спите кинув руки врозь

сквозь платок мы слышем стон

Звери! в мыслях пронеслось

наша слабая надежда

это ползает одежда

а быть может ходят львицы

по скрипучей половице.

Кто там ходит? Мостовые?

Звери люди или сок?

Едут грабли восковые

Нет ответа. Камень скок.

всё

15 января <1930> года

* * *

Неужели это фон

Пантелей сказал угрюмо

неужели это пон

Каблуков сказал увы

на плечах его висело

три десятых головы

Пантелей вскричал урча

не губите этот ландыш

я племянник сюргуча

я висел прибит к волам

те паслись на Москворечьи

вдруг жестянка пополам

О промолвил Каблуков

сунув лампу под кровать

я конечно не таков

Густо кругло полно врать

всё похоже на ковыль

прокричала громко мать.

Каблуков сказал увы

на плечах его висело

три десятых головы.

Тут вошла его жена

с петухом на подбородке

в сапоги наряжена

Каблуков сказал ги ги

ты не думай о платенцах

ты себя побереги

за окошком хлопал ветер парусин

в это время из комода

вышел заяц керосин

Пантелей сказал пупу

под ногами Пантелея

все увидели крупу

Каблуков сказал увы

на плечах его висело

три десятых головы

мать воскликнула ва ва

вместо рук её болтались

голубые рукава.

А жена сказала хом

все увидели внезапно

подбородок с петухом.

ноябрь <1930 года>

* * *

Николай II

Я запер дверь.

Теперь сюда никто войти не сможет.

Я сяду возле форточки

и буду наблюдать на небе ход планет.

Планеты, вы похожи на зверей!

Ты, солнце, лев, планет владыка,

ты неба властелин. Ты – царь.

Я тоже царь.

Мы с тобой два брата.

Свети ко мне в окно,

мой родственник небесный.

Пускай твои лучи

войдут в меня, как стрелы.

Я руки разверну

и стану, как орел.

Взмахну крылами и на воздух,

с землей простившись, отлечу.

Прощай, земля! Прощай, Россия!

Прощай, прекрасный Петербург!

Народ бросает кверху шапки,

и артилерия гремит,

и едет в лентах князь Суворов,

и князь Кутузов едет следом,

и Ломоносов громким басом

зовет солдат на поле брани,

и средь кустов бежит пехота,

и едет по полю фельдмаршал.

Голос Александры Федоровны

Коля? Ты тут?

Николай II

Да тут. Войди пожалуйста!

Александра Федоровна

Я не могу войти. Ты запер дверь. Открой скорее. Мне надо тебе что-то

сказать.

Николай II

Сейчас открою.

открывает дверь | входит Александра Федоровна

Александра Федоровна

Ты что-то делал у окна.

Тебя Адам Адамыч со двора увидел

и, сильно напугавшись,

прибежал ко мне.

Николай II

Да, это совершенно верно.

Я протирал оконное стекло.

Оно немножко запотело,

а я подумал: дай протру!

Александра Федоровна

Но ты же мог позвать лакея?

Николай II

Я Митьку звал, но Митька не пришел.

Александра Федоровна

Тогда позвал бы Вальтазара.

Николай II

А Вальтазар сидит на кухне,

он крутит с девками любовь.

А ты скажи мне, где Адам Адамыч?

Александра Федоровна

Адам Адамыч в розовой гостинной

ведет беседу с Воробьевым,

у Воробьева дочь Мария

сбежала в Тулу с женихом.

Николай II

Да что ты говоришь?

Вот это новость!

А кто жених ее?

Александра Федоровна

Как будто Стасов.

Николай II

Как Стасов?

Да ведь он старик почтенный!

Александра Федоровна

И старики бывают прытки на ходу.

Николай II

Да, удивительно, как создан мир!

Все мертвое спешит исчезнуть,

а все живое день и ночь

себя старается увековечить.

И будь то роза, рыба или человек везде, везде любовь царица!

О Стасов! Ты старик,

и борода твоя серебрянного цвета,

перо дрожит в твоей руке,

твой голос утерял былую силу,

твоя нога на поворотах стала шлепать,

и многих блюд желудок твой уж больше не приемлет,

но все по-прежнему стучит в волненьи сердце,

и все по-прежнему шалит в тебе коварный бес.

Александра Федоровна

Сюда идут Адам Адамыч с Воробьевым.

Поправь прическу и одерни свой шлафрок.

Воробьев и Адам Адамыч (входя)

Здравствуйте!

Здравствуйте!

Здравствуйте!

Здравствуйте!

Николай II

Здравствуйте!

Здравствуйте!

Здравствуйте!

Здравствуйте!

Воробьев

Оставив личные заботы

и суету бесчисленной родни,

сойдемся лучше для работы

и посвятим работе наши дни.

7 октября 1933 года

* * *

Но сколько разных движений

Стремительно бегут к нему навстречу

К нему спешит другой помощник

И движется еще одна колесница.

Открывается окно

Смирно подходит к нему

слон. Вот он призрачный

голубчик. Вот он

призрачный голубчик.

Вот он призрачный

голубчик. Вот он

призрачный голубчик.

Вот он страданья

полный день. Нет пищи,

нет пищи, нет пищи.

Есть хочу. Ой ой ой!

Хочу есть. Хочу есть.

Вот моё слово.

Хочу накормить мою

жену. Хочу накормить

мою жену. Мы очень

голодаем.

Ах сколько чудных

есть вещей! Ах сколько

чудных есть вещей!

Вино и мясо. Вино и мясо.

Вино приятнее каши.

Бля, бля, бля!

Вино приятнее каши.

Берим бериг чериконфлинь!

Мясо лучше теста!

Мясо лучше теста!

Я ем только мясо и овощи.

Я пью только пиво и водку.

Чя'ки ря'ки!

Я не люблю русских женщин.

А русская женщина, да ещё похудевшая,

да ещё похудевшая,

фириньть перекриньть!

Да ещё похудевшая,

это дрянь!

Фу! Фу! Фу!

Это гадость!

Я люблю полных евреек!

Вот это прелесть!

Вот это прелесть!

Вот это,

вот это,

вот это прелесть!

Нахально веду себя я,

я веду себя пренахально.

(Перепрыгни через бочку!)

Я веду себя нахально.

Чя'ки ря'ки!

Я люблю есть мясо,

пить водку и пиво,

есть мясо и овощи

и пить водку и пиво.

Фириньть перекриньть!

Я хочу есть мясо

и пить водку и пиво!

Вот как!

(Перепрыгни через бочку!)

3 января 1938 года

Виктору Владимировичу Хлебникову

Ногу на ногу заложив

Велимир сидит. Он жив.

1926 год

* * *

Ноты вижу

вижу мрак

вижу лилию дурак

сердце кокус

впрочем нет

Мир не фокус

впрочем да.

<июль? 1933 года>

* * *

Ну давай бревно писать

давай буквы составлять

22-31 мая 1929 года

* * *

Ну-ка выбеги Маруся

на Балканы. на морозе

огороды золотеют

пролетают карабины

в усечённые пещёры

и туманятся вечеры

первобытные олени

отдыхают на полене

птицы храбрые в колях

отдыхают на полях

вот и люди на заре

отдыхают в пузыре

вот и старый Ксенофан

отдыхает в сарафан

вот и бомба и камыш

вот и лампа каратыш.

Осветили на Балканах

непроезжие пути

подними вино в стаканах

над кушеткою лети.

17 января 1930 года

Столкновение дуба с мудрецом

Ну-ка,

вот что я вам расскажу:

один человек хотел стать дубом,

ногами в землю погрузиться,

руками по воздуху размахивать

и в общем быть растением.

Вот он для этого собрал

различные чемоданы

и так раздумывал кедровой головой:

"Уложу пожитки в баню,

сниму штаны,

сорву жилет

и буду радости дитя,

небесных маковок жилец,

чемоданом вверх летя,

буду красный жеребец,

буду бегать в дверь,

хотя

вместо дырок

ныне жесть.

Так что в дверь

нельзя проехать,

прыгнуть,

хлопнуть,

плавать,

сесть.

Легче в стул войти ребенку,

легче в косы ткнуть гребенку,

вынуть руку из пищевода,

легче сделать вообще чего-то.

Но над нашим взлететь миром

с чемоданом, как поноской,

прыгать в небо слабым тигром,

тут, наверно, ты будешь соской".

Окончив речь

и взяв пожитки,

он метнулся в потолок,

перетерпев тяготенья пытки,

он реял над крышей, как молоток.

"Только б корни книзу бросить,

да с камнями перевить,

вот и стал бы я, как дуб.

Ах! пастись один среди осин,

среди древесин,

стоял бы, как клавесин.

Я бы начал дубом жить".

Хором люди отвечали:

"Мы доселева молчали,

нам казалося вначале,

ты задумал о причале.

Но теперь мы увидали:

ты умом летишь подале,

над землей летаешь, сокол,

хочешь дубом в землю сесть.

Мы категорически возражаем.

Если сядешь,

то узнаешь,

то поймешь,

то почуешь,

какая такая

наша месть.

наша месть:

Наша месть:

гибель уха

глухота,

гибель носа

носота,

гибель нёба

немота,

гибель слёпа

слепота".

Все это человек выслушал

и все же при своем остался.

Поплакал чуть. Слезинку высушил

и молотком вверху болтался.

В него кинули яму помойную,

а он сказал: "Все будет по-моему".

В него кинули усадьбу и имение,

а он сказал: "Я остаюсь при своем мнении".

Тут вышел мудрец

с четырьмя носами,

влез на печь,

как на ложе трона,

и начал речь:

"Во время оно

жил некий, именем не славен,

короче попросту Иван Буславин.

Так вот

обладатель сего поразительного имени

приехал в город Ленинград,

остановился на Васильевском острове, четвертой линии,

и был он этому чрезвычайно рад.

Он пытался многократно

записаться на биржу труда,

но, к несчастью, аккуратно

путь закрыт был ему туда.

Он ходил тогда печальный

и стучался в Исполком,

но оттуда по голове его печальной

ударяли молотком.

Он бежал тогда в трактиры,

там он клянчил клебный мякиш,

но трактирные сатиры

подносили к носу кукиш.

Он скакал тогда домой,

развеваясь бородой,

и, на жизнь хмур и зол,

залезал к себе под стол.

Хором люди отвечали:

"Мы доселева молчали,

нам казалося вначале,

ты задумал о причале.

Но теперь мы видим, старче,

ты – мудрец.

Ты дубов зеленых крепче,

ты крепец.

То есть не крепец,

а кирпич.

А за это слушай спич".

спич:

Спич мудрецу.

Два килограмма сахара,

кило сливочного масла,

добавочную заборную книжку на имя

неизвестного гражданина Ивана Буславина.

И триста знойных поцелуев

от в красных шапочках девиц.

туш:

До,

ми,

соль,

до – бе – ла,

добела

выстирать, выстирать

в бане му

дре

ца.

всё

28 сентября 1929 года

О водяных нулях

Нуль плавал по воде:

Мы говорили: это круг,

должно быть, кто-то

бросил в воду камень.

Здесь Петька Прохоров гулял

вот след его сапог с подковками,

Он создал этот круг.

Давайте нам скорей

картон и краски,

мы зарисуем Петькино творенье.

И будет Прохоров звучать,

как Пушкин.

И много лет спустя

подумают потомки:

"Был Прохоров когда-то,

должно быть,

славный был художник."

И будут детям назидать:

"Бросайте, дети, в воду камни.

Рождает камень круг,

а круг рождает мысль.

А мысль, вызванная кругом,

зовет из мрака к свету нуль."

19 сентября 1933 года

* * *

О том никто не скажет фразы

что не имеет, как Венера, фазы

К тому никто не стукнет в дверь

кто с посетителем как зверь

1 сентября 1933 года

* * *

Один монах

стоял в пустыне

о альманах

тебя отныне

не узнаю.

Ужели ты

оставил келью

молитвы, деньги

и покой

ужели ты

на долг и зубы

махнул единственной рукой.

Однако руль

в твоей ладоне

боится пуль

святой погони

и дребежжит.

прощай монашек

твой лоб стакан

тебя согреет.

в густых колосьях

спасётся рожь

в твоих волосьях

родится вошь

Собачка гнид.

Ребёнку ясно

ужели можно

оставить сумрачное лето?

Когда летят к земле тревожно

цветы студента и валета.

И в миг

лишившись пуговиц

Наполеон

став голым вдруг произнёс:

отныне я хамелеон.

Ну кто поверит этим бредням

Я ли ты ли или он

или Марья или Федор

или сам наполеон?

<начало января 1931 года>

Сладострастная торговка

Одна красивая торговка

с цветком в косе, в расцвете лет,

походкой лёгкой, гибко, ловко

вошла к хирургу в кабинет.

Хирург с торговки скинул платье;

увидя женские красы,

он заключил её в объятья

и засмеялся сквозь усы.

Его жена, Мария Львовна,

вбежала с криком "Караул!",

и через пол минуты ровно

хирурга в череп ранил стул.

Тогда торговка, в голом виде,

свой организм прикрыв рукой,

сказала вслух: "К такой обиде

я не привыкла..." Но какой

был дальше смысл её речей,

мы слышать это не могли.

журчало время как ручей.

темнело небо. И вдали

уже туманы шевелились

над сыном лет – простором степи

и в миг дожди проворно лились,

ломая гор стальные цепи.

Хирург сидел в своей качалке,

кусая ногти от досады.

Его жены волос мочалки

торчали грозно из засады,

и два блестящих глаза

его просверливали взглядом;

и, душу в день четыре раза

обдав сомненья чёрным ядом,

гасили в сердце страсти.

Сидел хирург уныл,

и половых приборов части

висели вниз, утратив прежний пыл.

А ты, прекрасная торговка,

блестя по-прежнему красой,

ковра касаясь утром ловко

своею ножкою босой,

стоишь у зеркала нагая.

А квартирант, подкравшись к двери,

увидеть в щель предполагая

твой организм, стоит. И звери

в его груди рычат проснувшись,

а ты, за ленточкой нагнувшись,

нарочно медлишь распрямиться.

У квартиранта сердце биться

перестаёт. Его подпорки,

в носки обутые, трясутся;

колени бьют в дверные створки;

а мысли бешено несутся.

И гаснет в небе солнца луч.

и над землёй сгущенье туч

свою работу совершает.

И гром большую колокольню

с ужасным треском сокрушает.

И главный колокол разбит.

А ты, несчастный, жертва страсти,

глядишь в замок. Прекрасен вид!

И половых приборов части

нагой торговки блещут влагой.

И ты, наполнив грудь отвагой,

вбегаешь в комнату с храпеньем,

в носках бежишь и с нетерпеньем

рукой прорешку открываешь,

и вместо речи – страшно лаешь.

Торговка ножки растворила,

ты на торговку быстро влез,

в твоей груди клохочет сила,

твоим ребром играет бес.

В твоих глазах летают мухи,

в ушах звенит орган любви,

и нежных ласк младые духи

играют в мяч в твоей крови.

И в растворённое окошко,

расправив плащ, влетает ночь.

и сквозь окно большая кошка,

поднявши хвост, уходит прочь.

14-17 октября 1933 года

* * *

Одна минута пробежала

Раздался в замке страшный крик

Стальное лезвие кинжала

Его повергло в этот миг.

<первая половина 1930-х годов>

* * *

Однажды Бог ударил в плечо

воскликнул я: ой горячо!

и в воду прыгнул остудиться

заглушать на теле зной

Я пребывал в воде молиться

сидел на солнце под сосной.

<начало июля 1931 года>

* * *

Однажды возвращаясь домой с прогулки

Я шёл дорогой между двумя городами

насвистывая кое-какие поморские песни

когда вдали показалась чухонка молочница

Я сел в лопух и стал невидем

Высока трава Твоя Господи

она скрывает меня до плечь

<28 июня 1931 года>

* * *

Однажды господин Кондратьев

попал в американский шкап для платьев

и там провел четыре дня.

На пятый вся его родня

едва держалась на ногах.

Но в это время ба-ба-бах!

Скатили шкап по лестнице и по ступенькам до земли

и в тот же день в Америку на пароходе увезли.

Злодейство, скажете? Согласен.

Но помните: влюбленный человек всегда опасен.

Страшная смерть

Однажды один человек, чувствуя голод, сидел за столом и ел котлеты,

А рядом сидела его супруга и все говорила о том, что в котлетах мало

свинины.

Однако он ел, и ел, и ел, и ел, и ел, покуда не почувствовал где-то в

желудке смертельную тяжесть.

Тогда, отодвинув коварную пищу, он задрожал и заплакал.

В кармане его золотые часы перестали тикать.

Волосы вдруг у него посветлели, взор прояснился,

Уши его упали на пол, как осенью падают с тополя желтые листья,

И он скоропостижно умер.

апрель 1935 года

* * *

Однажды утром воробей

ударил клювом в лук-пырей.

И крикнул громко лук-пырей:

"Будь проклят птица-воробей!"

Навеки проклят воробей,

от раны чахнет лук-пырей.

И к ночи в мёртвый лук-пырей

свалился мёртвый воробей.

24 января 1934-35 года

Падение с моста

Окно выходило на пустырь

квадратный как пирог

где на сучке сидел нетопырь

Возьми свое перо.

Тогда Степанов на лугу

посмотрит в небо сквозь трубу

а Малаков на берегу

посмотрит в небо на бегу.

Нам из комнаты не видать

Какая рыба спит в воде

Где нетопырь – полночный тать

порой живет. И рыба где

а с улицы видней

особенно с моста

как зыбь играет камушком у рыбьего хвоста.

Беги Степанов дорогой!

Скачи коварный Малаков

рыб лови рукой

Тут лошадь без подков

в корыто мечет седока.

Степанов и Малаков

грохочет за бока.

А рыба в море

жрет водяные огурцы.

Ну да, Степанов и Малаков

большие молодцы!

Я в комнате лежу с тобой

с астрономической трубой

в окно гляжу на берег дощатый

где Малаков и герр Степанов

открыли материк.

Там я построю домик

Чтоб не сидеть под ливнем без покрова,

а возле домика стоит

уже готовая корова.

Пойду. Прощайте. Утоплюсь.

Я Фердинанд. Я Герр Степанов.

Я Маклаков! Пойду гулять в кафтане

И рыб ловить в фонтане.

Вот мост. Внизу вода.

БУХ!

Это я в воду полетел.

Вода фигурами сложилась.

Таков был мой удел.

всё

5 августа 1928 года

Окнов и Козлов

Окнов

Всегда всегда в глубине политик

наука умеет много гитик.

Козлов

Неправ ты дорогой товарищ.

Довольно мы с тобой кувыркались

и Федьку за ноги таскали.

Окнов

Погибнешь ты,

печаль, тоска ли

заполоснёт тебе мозги.

Козлов

Не вижу ни зги

в твоих речах.

Окнов

О ты несомненно зачах,

читая газет скучную структуру.

Вот и дождался с ума сошествия

в живот из головы

и по ногам

и в пятку.

Эй, где хвостик мысли?

а он уж в землю нырк.

Вот прыткий!

Козлов

Нет, давай по порядку

посмотрим раньше моих речей открытки.

Окнов

В них я не вижу ни боба

пощади меня Боже Твоего раба.

Козлов

Да ты никак религиозный!

Окнов

Это вопрос очень серьёзный.

Материя по-моему дура,

её однообразная архитектура

сама собой не может колебаться.

Лишь только дух ее затронет робко

прочь отлетает движения пробка,

из темных бездн плывут акулы

в испуге мчатся молекулы,

с безумным треском разбивается вселенной яйцо,

и мы встав на колени видим Бога лицо.

Тот же, кто в папахе рока

раб ума, слуга порока,

погибает раньше срока

поражённый кочергой.

Пораженный кочергой.

Козлов

Скверно думаешь товарищ

и несешь одну фасоль,

революции пожарищ

Богом уши не мозоль,

мало мы с тобой кувыркались

Федьку за ноги – фан....

ппадает поражённый кочергой

Окнов

Как я его трахнул.

Разом смолк.

А теперь, пока не поздно,

дам тягу в окно.

Окно

Я внезапно растворилось.

Я дыра в стене домов

мне все на свете покорилось

я форточка возвышенных умов.

всё

весеннее равноденствие 1931 года

комментарий к философии А.И.Введенского. №1 – Удивление

Он в комнату бежит на четвериньках

смотрит в комнате стол стоит

ах он рад, он пришёл на вечеринку

позабыв и молодость и стыд

Липавский пьёт легко и звучно

<начало марта 1927 года>

* * *

Он

А ну-ка покажи мне руку.

Где ты свой палец поцарапала?

Советую помазать иодом.

Она

Ну вот ещё, нашел что предложить,

как будто я сама не знаю.

мне приходилось головы кружить

неопытным печенегам,

я им приказывала головы сложить

к моим ногам пушистым снегом.

Кто, быстро повинуясь

меня линейную любил,

кто, пышно волнуясь

злобу копил.

Он

Наука, мудрости княгиня,

книгу радости захлопни,

а ну-ка, мудрости богиня,

покажи кулак науки глупцу.

Школьник делает успехи,

на скамье долбя науки.

Эти знаки, эти вехи

позабудут наши внуки.

Они лысыми камнями

будут в дырочки глядеть,

они стройными конями

будут мимо молодеть,

они чибу, чибу нами

будут новые цвести,

они вольными табунами

будут землю круглую трясти.

Она

Знаю, это старинная песня.

Тут кое-где разбросаны горы

разного хлама.

Но нет точки опоры.

Он

Зато тут мама

нашего потомства и чибирей.

Она

Оставь, ты мне показываешь сахар,

а где же сладкий плод?

Он

Скорей сколотим быстрый плот

и поплывем по вьющейся реке.

Мы вмиг пристанем к ангельским воротам.

Она

Где?

Он

Там за поворотом.

11 марта <1931> года

Он и мельница

Он

Простите, где дорога в Клонки?

Мельница

Не знаю.

Шум воды отбил мне память.

Он

Я вижу путь железной конки.

Где остановка?

Мельница

Под липой.

Там даже мой отец сломал себе ногу.

Он

Вот ловко!

Мельница

Ей-богу!

Он

А ныне ваш отец здоров?

Мельница

О да, он учит азбуке коров.

Он

Зачем же тварь

учить значкам?

Кто твари мудрости заря?

Мельница

Букварь.

Он

Зря, зря.

Мельница

Поднесите к очкам

мотылька.

Вы близоруки?

Он

Очень.

Вижу среди тысячи предметов...

Мельница

Извините, среди сколька?

Он

Среди тысячи предметов

только очень крупные штуки.

Мельница

В мотыльке

и даже в мухе

есть различные коробочки,

расположенные в ухе.

На затылке – пробочки.

Поглядите.

Он

Погодите.

Запотели зрачки.

Мельница

А что это торчит из ваших сапог?

Он

Стручки.

Мельница

Трите глаза слева направо.

Он

Фу ты! Треснула оправа!

Мельница

Я замечу вам: глаз не для

развлечений наших дан.

Он

Разрешите вас в бедро поцеловать не медля.

Мельница

Ах, отстаньте, хулиган!

Он

Вы жестоки. Что мне делать?

Я ослеп.

Дорогу в Клонки

не найду.

Мельница

И конки

здесь не ходят, на беду.

Он

Вы обманщица.

Вы недотрога.

И впредь моя нога

не преступит вашего порога.

всё

26-28 декабря 1930 года

* * *

Опускаясь на поленьи

длинный вечер коротая

говорила в отдоленьи:

умер дядя. Я стродаю.

<конец мая 1927 года>

* * *

Оселок – это точильный камень,

а вот что такое безмен?

Безмен это вроде весов. На палке шар и крючок.

Я бы нарисовать мог

но мало места. Могу описать интересующий Вас предмет словами.

Это будет вроде стихотворения:

На безмене номера

можно в руки брать кольцо

мясо взвешивать пора

обломалося крыльцо

бросим гири на весы

к чорту ломаный безмен

он изменчив как усы

купим яблоко взамен.

Как видите безмен вещь лишняя.

Даниил Иванович, а вы не знаете что такое репень?

Нет этого я не знаю.

Ах! Ах! жалко очень жалко!

Ничего не поделаешь

ум человека о-гра-ни-чен.

январь 1927 года

* * *

Остановись Коньков!

Куда ты бежишь?

Твой бег бестолков,

Остановись Коньков!

Вот сердцу милый дом.

Знакомая дверь.

Знакомый портрет за окном.

Это сердцу милый дом.

Надо в дверь войти не стуча.

Из двери направо.

Там на стене два меча

Что верней: меч или отрава?

Так знайте Коньков, что меч верней.

А так же приятна рукой совершённая расправа.

Три года и восемь недель ты думал о ней,

Так знай же Коньков, что меч верней!

<1934-1935гг.>

* * *

От милого соседа возвратясь домой

На стену вешает с трудом тулупчик свой

С трудом калоши ставит в угол под скамью

С трудом на стол бросает шапочку свою

<1933 год>

* * *

От Невы поднимается пар

начинается ба ба бар

Над Невой пролетает колонна мух

полнимается в городе мрачный слух

<1933 год>

* * *

От разных бед

хранит ли Бог?

ответ:

Хранит и даже

в его руках вся жизнь глаже.

февраль? 1928 года

* * *

Отец и мать родили сына

и рота тётушек примчалась.

Мать отдыхала на кровати,

а люлька медленно качалась.

Отец

Вот господа мой сын.

Глядите как он ещё паршив.

Мать

Отец, отец,

не говори так убедительно.

Ребёнок право же не худ.

Он глаз едва лишь приоткрыл,

но ничего им в комнате не замечает

глаз не бежит куда ему приказано,

и ухо музыки не ловит,

и стук лишь по костям попадает в череп.

И что же ты, отец гремучий,

долбишь нескончаемую мысль

о гадости своего сына?

Отец

Его фигура на гвоздь похожа.

Какие немощные взгляды!

Смотри жена, какая рожа

такую вспомнят и коляды.

И цвет лица подобен воску,

и губы сковородником

непрестанно тянут соску...

Неужели ты довольна этим греховодником?

Мать

Ой ли, ты-то не доволен,

сам же батенька сияешь.

Отец

Цыц, молчи паршивка,

чего люльку не качаешь.

16 марта <1931> года

* * *

Откажите, пожалуйста, ему в удовольствии

Сидеть на скамейке,

Сидеть на скамейке,

Сидеть на скамейке...

Откажите ему в удовольствии

Сидеть на скамейке и думать о пище,

Сидеть на скамейке и думать о пище, мясной непременно,

О водке, о пиве, о толстой еврейке.

Говор

Откормленные лы'лы

вздохнули и сказали

и только из под банки

и только и тютю'

кати'тесь под фуфо'лу

фафа'лу не перма'жте

и даже отваля'ла

из мя'киша кака'

– косы'нка моя у'лька

пода'рок или си'тец

зелёная сало'нка

ча'ничка купры'ш

сегодня из под а'нды

фуфылятся рука'ми

откормленные лы'лы

и только

и тютю'.

всё

<1925 год>

* * *

Открыв наук зелёный том

я долго плакал, а потом

его закрыл и бросил в реку.

Науки вредны человеку.

науки втянут нас в беду

возьмёмтесь лучше за еду.

<1933 год>

* * *

Открыв полночные глаза

сидела круглая коза

ее суставы костяные

висели дудками в темноте

рога сердечком завитые

пером стояли на плите

коза печальная девицы

усы твердые сучки

спина – дом, копыто – птица

на переносице очки

несет рога на поле ржи

в коленях мечутся стрижи

Борух на всаднике полночном

о камни щелкает: держи!

4 марта 1929 года

* * *

Откуда я?

Зачем я тут стою?

Что я вижу?

Где же я?

Ну, попробую по пальцам

все предметы перечесть.

– (Считает по пальцам:)

Табуретка, столик, бочка,

Ведро, кукушка, печка,

метла, сундук, рубашка,

мяч, кузница, букашка,

дверь на петле,

рукоятка на метле,

четыре кисточки на платке,

восемь кнопок на потолке.

1 июня 1929 года

На смерть Казимира Малевича

Памяти разорвав струю,

Ты глядишь кругом, гордостью сокрушив лицо.

Имя тебе – Казимир.

Ты глядишь, как меркнет солнце спасения твоего.

От красоты якобы растерзаны горы земли твоей.

Нет площади поддержать фигуру твою.

Дай мне глаза твои! Растворю окно на своей башке!

Что ты, человек, гордостью сокрушил лицо?

Только мука – жизнь твоя, и желание твое – жирная снедь.

Не блестит солнце спасения твоего.

Гром положит к ногам шлем главы твоей.

Пе – чернильница слов твоих.

Трр – желание твое.

Агалтон – тощая память твоя.

Ей, Казимир! Где твой стол?

Якобы нет его, и желание твое – Трр.

Ей, Казимир! Где подруга твоя?

И той нет, и чернильница памяти твоей – Пе.

Восемь лет прощелкало в ушах у тебя,

Пятьдесят минут простучало в сердце твоем,

Десять раз протекла река пред тобой,

Прекратилась чернильница желания твоего Трр и Пе.

"Вот штука-то",– говоришь ты, и память твоя – Агалтон.

Вот стоишь ты и якобы раздвигаешь руками дым.

Меркнет гордостью сокрушенное выражение лица твоего,

Исчезает память твоя и желание твое – Трр.

Даниил Хармс-Шардам

17 мая 1935 года

* * *

Папа спит

и Лиза тоже

Иля дремлет во всю мочь

Я в окно взглянул. О Боже!

Там уж утро, а не ночь.

мне осталось только плюнуть

и раздеться и в кровать

спать и спать и спать и думать

только б десять не проспать

Кто ж энергией томимый

встанет раньше. Помоги

чтобы в десять с половиной

мне обуться в сапоги.

и заботами снедаем

вспомни будучи в штанах

сам быть может за трамваем

будешь гнаться впопыхах

А быть может не догнав

перепрыгнув сто канав

за другим каким трамваем

ты помчишся впопыхах.

<1930 год>

Папа и его наблюдатели

Папа

Кто видал как я танцую?

Гувернёры

Мы смотрели полчаса

ты крючком летал в стакане