Текст книги "н2"

Автор книги: Даниил Сторчак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Мне оставалось только покачать головой.

– Вот то-то и оно! – он наставительно поднял палец и с важным видом закусил кусочком сыра.

– Корал, не сдержусь ведь, – демонстративно размял пальцы я.

– Ладно-ладно! – дал на попятную мой товарищ. – В темноте видно не было, но дома здесь не самые бедные, скорее даже пусть и простые, но весьма ухоженные. Я еще днем смотался разведывать что где и как вокруг. – Я хмыкнул, вспоминая строгий запрет в отлучке из лагеря самостоятельно, но про себя подумал, что скорее это я идиот, надо было самому разузнать, что за район и чего в нем ждать. Отмечу на будущее. – Так вот этот и еще два вокруг – кварталы селян и рыбаков. Они не зажиточны, но практически все выходцы из деревень в том или ином поколении. А крестьяне, как известно, народ упертый. Как жили отцы, так живут и дети. Сторонних людей, начинающих жить меж ними по другим правилам они не любят. От того и юстаньская шваль их и не трогает, ножи против вил еще поспорят, но вот покупка зерна у своих гораздо дешевле, чем у чужих. Так что вот так. – С самым важным видом он поднял кружку и сделал большой глоток. Мне оставалось лишь хмыкнуть. Из всего этого основным выходило только одно, местные крестьяне продавали еду дешевле и больше. Они были полностью городскими и скорее всего весьма зажиточными, раз жили в пределах стен. Да и, вроде как, домов вне стен я не видел...

Веселье продолжалось. Местные, приняв на грудь долю достаточную для выказывания вселенской храбрости, но еще слишком малую для мирового сна в тарелке, организовали музыкантов и небольшой хор. После пошли танцы и пляски. Некоторые даже порывались влезть на стол, но те, у кого там стояли кружки или снедь, быстро воспротивились, спустив народ под их намеченную сцену. В центре внимания практически сразу оказались две красавицы, одинаково красны лицом. На грудь принимали не только мужики, однако. По залу продолжил разноситься женский заливистый смех и подбадривющие выкрики. А в центре, слегка раздвинув столы, была организована площадка, на которой две сестренки что-то выплясывали вместе с Коралом и Ботлби. Позже к ним присоединился кто-то еще из местных, и пляски стало уже не остановить. Ни дать ни взять южные люди.

– А девки-то хороши! – раздался надо мной голос. – Беречь тебе их стоит паря.

Слева от меня приземлился уже не молодой по меркам этого мира смуглый парень. Его кудрявые черные волосы были завязаны в небольшой, пол ладони, хвостик, а в темно карих раскосых глазах плескался не очень трезвый озорной огонек. У нас этот парень сошел бы за грека или итальянца, возможно и с не малой примесью турецких кровей. Проследить же возможную генеалогию в этом мире было непосильной задачей.

– Хороши, не то слово, – улыбнулся я, приветственно поднимая кружку. Кто бы это ни был и с каким бы он мыслями не подходил, лучше всегда быть добродушным. Сперва. – А беречь их надо, если лишь им самим что в тягость становится. Да только того почти и не случается.

В этот момент раздался громкий стук, вскрик и одобрительный хохот. Одного налакавшегося мужика, не вовремя решившего агрессивно поухаживать, весьма сноровисто катнули в ближайшую стенку, прямо рядом со стойкой трактирщика. А тот мужик спокойный, не отрываясь от работы, припечатал страдальца кружкой по лбу. Массивной, керамической. Теперь ухажер спал. Хорошее устранение конфликта.

– Вон, видишь? – только и оставалось хмыкнуть мне, кивком указывая на беднягу.

Парень пораженно прицокнул, одобрительно покачивая головой. Кора же, исполнив сей номер, поправила не вовремя выпавшую светлую прядь и кинулась обратно танцевать. Лишь в последний момент она кинула на нас взгляд и весело улыбнулась.

– Ха! Твоя правда! – он расхохотался. Громко, заливисто и открыто. Прямо впору обстановке трактира. А когда успокоился, продолжил. – Твоя правда, однако ж. Вот я насмешил! А девы то все-таки хороши. Не часто увидишь такое успокоение, да еще и так исполненное. Можно сказать, снимаю шляпу! Я Даламар, работаю на побегушках у наемников.

– Рюрик. Тоже на побегушках, но у караванщиков, – улыбнулся я. Не похож ни он, ни я на мальчиков на побегушках. Комплекция не та. Да и взгляд явно иной. – А эти девушки мои сестры Кора и Мара. – Я решил не отходить от легенды, проблем меньше.

– Ох ты! – он картинно хлопнул себя по лбу. – Так вот почему они с тобой не танцуют! Ох и глупый же я человек! Значит зря и я к тебе пошел с такой просьбой. А так хотелось с девами познакомиться, да вином, что получше угостить! Но теперь нет! Смел спросить у брата из северных народов! Теперь я точно вынужден буду с извинениями откланиваться...

Как я и говорил, южные люди. Тонны слов и эмоций. И все они истинные. И все они ложные. Вот такая подсознательная система в них заложена. Импульсивность, эмоциональность, яркость. Нельзя не признать это очарование, но и тяжесть в общении с ними еще та. Я же, полностью соответствуя образу добродушного и спокойного северного человека, пропускал его рулады мимо ушей еще несколько минут, успев наслушаться и о его глупости, и о моем милосердии и сострадании, и о красоте сестренок, и так далее, и так далее. Виновницы же этих моих мучений продолжали от души веселиться и плясать, не обращая на нас внимания.

– Да-да-да, Даламар, – не выдержал я под конец, словно защищаясь, поднимая руки. – Я не против, если ты с ними познакомишься и угостишь их прекрасным вином, но лишь смиренно попрошу моего при том присутствия, дабы остановить моих неразумных сестер от излишнего употребления сего напитка.

– Ох, ну что ты уважаемый Рюрик! Да ни в коей мере! Тебе даже не придется беспокоиться!..

И так далее, и так далее. Разговор ни о чем сам собой перетек в обсуждение местных напитков и людей, а после музыка смолкла и под шум народа, танцоры сменились. Девушки, запыхавшиеся, но радостные, подошли к нам уже под звуки нового мотива, разыгрываемого музыкантами.

– Рюрик, в следующий раз танцуешь с нами! – с ходу ринулась в атаку Кора.

– Ты же знаешь, что я не умею танцевать,– усмехнулся я.

– Да уж! Те телодвижения, что ты нам иногда показывал, танцами мог бы назвать только умалишенный, – подтвердила ее сестра, вспоминать дрыгающуюся на дискотеках моего мира молодеешь и мне не хотелось. И правда умалишенные.

– О чем и речь! – наставительно указал я перстом в потолок.

– Кхм! – раздалось сбоку.

– Ах да, Кора, Мара, разрешите представить вам Даламара. Он крайне настаивал на выражении восхищения вашей красотой...

– Милые девы! – воскликнул упомянутый южанин тот же миг. – Как и сказал ваш брат, я просто вами очарован! Ваша красота подобна ярким переливам солнца на голубых волнах, что ласкают западное побережье Бальдина в солнечный сезон! Ваши глаза подобны бесценным жемчужинам, что поднимают в местах встречи двух морей! Столь обворожительных созданий Света я не встречал еще ни разу! Клянусь вам в том всеми благими и священными, что почитаются во всем южном Тюдоре! О прекрасные! Соблаговолите принять от меня чарку лучшего в местных трущобах вина и скрасить вечер с вами ласкающей слух беседой!

– Ой! – Кора прикрыла рот ладошками. – Что вы! Спасибо!

– А вы правда были на западных берегах? – вслед за ней восхитилась ее сестра.

– И видели Виссерский жемчуг?

– А море там и правда совершенно не похоже на срединное или северное?

– А какие там волны?

– А когда вы там бывали?..

Девушки в восторге от таких речей просто взорвались. На довольно улыбающегося Даламара буквально повалились десятки вопросов. Судя по легкому поклону головой и хитрому прищуру глаз, именно такой реакции он и ждал.

– О прекрасные! – вновь сказанное обращение теперь прозвучало отлично от предыдущего раза. Даже повторившись, не было ощущения, что южанин переходит определенные границы. – Прошу присоединиться ко мне в нашем уютном закутке, и мы, с моими компаньонами по нелегкому делу, поведаем вам о всех красотах моих родных и далеких земель! И самом собой мы будем рады разделить стол и с вашим братом.

– И позвольте еще с нами! – за спинами девушек из пустоты появился Корал. – Ведь не думаете вы, господин наемник, что мы отпустим наш прекрасный караванный жемчуг в неведомые воды.

– Пренепременнейше! – не растерялся южанин. – Но уголок наш хоть и тих, но довольно скромен, – он развел руками.

– Не переживайте вы так! Я и мой молчаливый друг не потесним вас ни на йоту. Зато разносить о вашем крае великие истории и прекрасные небылицы сможем гораздо лучше наших верных северных товарищей! – громко рассмеялся Корал. Судя по раскрасневшимся щекам и мокрым глазам, еще немного и он уже ни о чем, что громко обещает пересказывать, и вспомнить не сможет. И молчун Ботлби, крепко держащий его за плечо тому живое доказательство. Тоже с глазами в кучку.

Лишь на мгновение жесткая складка покрыла переносицу Даламара. Затем же вновь на лице его была улыбка:

– Это веская причина. Тогда прошу к нам наверх!

Отгородившись от общего зала перилами и разросшимся на них плющом, за столом наемников расположились трое. Один из них, с черными волосами и черными же глазами, посмотрел на поднимающуюся компанию с легкой полуулыбкой на лице. Другой, лысый и крупный, с яростью отрывал у третьей, судя по объедкам, курицы одну из ножек, и потому мы его совершенно не заинтересовали. Одеты они были по простому: темные от времени и долгого отсутствия рук прачки жилеты с простыми металлическими пуговицами, под них серые рубахи с широкими загнутыми воротами и закатанными рукавами, плащи, сейчас висящие на гвоздях, крючках в местных заведениях, просторные штаны, едва виднеющиеся из-под стола. Простые путешественники, не более. На вид. Третьим был человек, одетый в отличие от своих соседей в черную хламиду и с выстриженной макушкой – монах, судя по виду. И как монах, ел он лишь простой хлеб да овощную похлебку. Глаза его были в закрыты, а губы, меж каждой ложкой, что-то беззвучно шептали.

– Разрешите представить! – громко объявил Даламар. – Мои друзья и соратники в нелегком бранном деле.

– Бога в соратники по войне не записывай, Даламар! Он, моими руками лишь старается спасти ваши души, – оторвался от своих дел монах.

– Пф! И это говорит человек, проведший полжизни в сражениях! – пробасил лысый, оторвавшись от раздираемой птицы. – Не смеши людей Хаинкель!

– Вот именно! Полжизни я отнимал чужие жизни! И теперь пришла пора раскаяться! И мне, через монашество, и вам через меня!

– Да-да, святой отец, – рассмеялся Даламар. – Ну что ж, это отец Хаинкель. Он странствует с нами и всегда готов исповедать да отпеть

– Или же приложить. Да чем потяжелее! – расхохотался здоровяк.

– Квинт! Неверие твое, тебе и воздастся! – воскликнул, но как-то без огонька отец Хаинкель.

– А это Квинт, наш главный знаток всех корчм и таверен на две сотни лиг вокруг..

– И еще отличный воин! – громыхнул он.

– С этим поспорить могут лишь твои враги.

– Которые уже все отправлены на тот свет! – расхохотался Квинт.

– Вот на том свете и поспорят, – негромко фыркнул отец Хаинкель.

– Все мы смертны святой отец, – вмешался темноволосый, не проронивший до того ни звука.

– Ну а это...

– Ивалос, – прервал он Даламара, махнув тому рукой. – Просто Ивалос. А гости наши... И в первую очередь гостьи, я полагаю...

– Мы из каравана, что прибыл сегодня с этот жуткий город! – первым в разговор вступил конечно Корал. – И охраняют сей караван эти прекрасные сестры, Кора и Мара! Или Мара и Кора... Когда они перестанут двоиться, я скажу кто есть кто точнее. Ну а мы, ваш покорный слуга Корал и держащий его молчун Ботлби, лишь следуем за их красотой!

– Корал! – прыснули в кулачок сестренки. – Ты всегда, как наберешься, так ведешь себя как какой-то придворный лакей!

– А как протрезвеешь затем, так хоть в сапожники подавайся!

– Ну а это Рюрик, брат сих прекрасных северных красавиц, – закончил знакомство Даламар.

Я кивнул.

– Даламар обещал нам лучшее вино и множество историй! – воскликнула Кора.

– И веселую компанию отважных героев на этот ужин! – добавила Мара.

– Ну раз на то пошло, то настоящие отважные герои всегда держат свое слово! Прошу за стол! – расплылся Квинт. – Еды нам! И вина! Южного Карлеана, а не обычное пойло! И поскорее, чтоб вас!

Стол был вместительным. За ним, на лавках, табуретах и стульях, услужливо предложенных сестренкам, расселись все пришедшие и уже сидевшие, да и еще место осталось. Поверхность же его буквально ломилась от еды. С какой-то стороны незатейливой, но при этом далеко не обычной домашней, что мне запомнилась по кухоньке Годо. Курица в меду, овощи, жаренные в масле, хлеб двух видов да с темным перченым маслом в крынке, тарелка раков, чарка отварного пшена. И целых пять огромных кувшинов вина. И разговор понесся... Основными балагурами были бахвалившийся Квинт, поддерживающий его Даламар, вносящий нотку скептицизма и библейских нравоучений отец Хаинкель, захмелевший Корал и непрестанно хохочущие сестрицы. Про Ботлби и говорить бессмысленно, но что я, что темноволосый Ивалос, все это представление слушали с улыбками, местами ироничными, местами более чистыми, но в молчании. Не знаю, как наемник южанин, но я все слушал и, как говорится, "мотал на ус". И из переменчивых россказней и откровенных баек наемников вырисовывалась картина.

– Рур-р-ри-йИк! – то ли сказал, то ли икнул Корал, едва Квин прервался на благое дело любого сказочника, промачивание горла. – А т-ты шо молчишь, а? Нэ т-ты ли нам вчера говорил про б... ба... бу... би? – глаза в кучку? Тут уже в кучку свернулись и язык, и губы.

– Да причем тут бабуины, Корал! – было поразительно, но девушки не хмелели. Да и не пили много тоже, так, вид делали. – Да и было это на прошлой неделе!

– Бабины?.. А! – восклицание товарища по каравану закончилось из-за жирной куриной ножки, частично обглоданной, но все равно остающейся неплохой подушкой.

– По-моему ему уже все равно, – Даламар был хоть и пьян, причем весомо, но вслед за первым выбывшим пока не собирался.

– А что это такие за бабуины? – оживился отец Хаинкель. По вере своей, возлиял он не много. И лишь своего крепленого красного вина.

– Очень забавные животные, что живут далеко на востоке, в землях кушан, и на юге, за срединным морем и великими песками. Говорят, они немного похожи на людей своим строением тела, – я вступил в разговор.

– На человека? Животное, подобно Божьему созданию? Этого быть не может! – возопил святой отец.

– Чем-то напоминает, но подобно, это не то слово. Скажем, у них есть руки с пятью пальцами, которыми они ковыряет фрукты и хватается за ветки, и ноги, с явно выраженными пятками и пястями. Но на этом сходство и кончается. Они просто похожи, не более. К примеру, у них есть хвост и шерсть, – я развел руками, стараясь успокоить божьего человека.

– Тогда это всего лишь животное, – покачал головой Хаинкель.

– Вы не похожи на ученого, – первое слово было произнесено и темноволосым.

– Путешествуя по миру, мне пришлось стать весьма разносторонним человеком.

– И что же потянуло теперь на юг, туда же двигается ваш караван?

– Поиски своего места, – и ведь не соврал ни в одной букве. – Но это долгое путешествие.

– Ну, как сказать, – рассмеялся Ивалос. – До срединного моря осталось не более полутора недель конного пути.

– Значит мы уже близко! Скоро увидим море! – оглушили сидящих сестренки. Даже Корал вяло пошевелился.

– Ну, скоро-нескоро, это решать Варриверу, но до кона лета искупаться в соленой воде может и успеем.

– Да вы, Рюрик, скептик, – ухмыльнулся темноволосый.

– Скорее прагматик, – после пары мгновений игры в гляделки, Ивалос уважительно кивнул.

– Опять эти ваши словечки! Вроде и не жутко звучат, но точно колдовство какое-то! – фыркнул бравировавший ранее здоровяк.

– Это просто слова, – наставительно произнес святой отец. – И значат они...

– Очередное твое Божье попущение! Не важно! Нечего этим головы честного люда морочить! Наливай давай лучше!

– Как был увальнем, так увальнем и помрешь! – громко буркнул Хаинкель, но за кувшин взялся.

– Меня сейчас больше интересует этот город, – решил я сменить тему. – Не от одного человека слышал уже, что он крайне неприятен. Но все-таки почему? Стража на воротах была, конечно, мало приятной, но это, вроде как, не так уж и редко. А люд здесь как везде, обычный.

– Это кварталы крестьян, потому на люд можешь не смотреть, – махнул полу обглоданной курой Квинт. – Здесь живут крестьяне, а они сами с городскими не ладят. Тут же и все приезжие останавливаются. Не окунаясь в городские помои. И поутру, едва открывают мост, уходят на другую сторону.

– Так мост закрыт? – удивленно спросила Мара.

– Мост всегда закрыт, – кивнул Даламар. – Здесь, мост – это граница.

– Граница?

– Лет сто назад или что-то около того, городом правил один барон, – начал Ивалос. – Тюдор тогда погряз во внутренних распрях и аристократия, наплевав на короля, дралась за земли. Барон был отчаянным, богатым, но очень далеким от военного искусства. Город его, как вы видели, расположен на двух сторонах широкой реки, а так как воевать он не умел, захватить другие ему не удавалось.

– А кто не захватывает, того захватывают! – хохотнул Квинт.

– Именно, – кивнул темноволосый. – И для защиты своей он построил мощные стены и башни на каждой стороне моста. Если следовать его логике, даже если стены города падут, враг сможет захватить только половину города. А со второй люди барона, используя тайные ходы и тропы, смогут отбить его.

– Странная логика, – почесал я бороду.

– Странная, согласен. Но, как показало время, очень действенная. Трижды его город захватывали. И трижды он возвращал его себе, вешая потом на стенах головы проигравших военачальников.

– История моста и города понятна, но что в этом скверного?

– Все плохое, что здесь есть, появилось позже. У того барона было двое сыновей. И сложилось так, что они друг друга недолюбливали. После его смерти они расселились на разных берегах реки, каждый в своем замке, и отношения их совершенно охладились. Когда к власти города пришли уже их дети, город, так сказать, разделился на два. А во времена их внуков между берегами шла негласная война, заливавшая прибрежные улицы кровью. Порядок навел лишь теперешний король Тюдора, с двух сторон окруживший город войсками и заставивший его нормально пропускать людей через мост. Но за неполное столетие народ настолько привык обманывать, пролезать по тайным тропам да темным улочкам и всаживать кинжал в спину любого "не своего", что город и стал скверным. Всякий, кто не с этого берега, достоин быть обманут или убит. И никто ничего по этому поводу не скажет.

Над столом воцарилось молчание. Рассказ был занимательный. Сказать иначе, пугающий. И ставил вопрос, а нафига мы вообще здесь появились. И главное с чего Варривер нас отпустил здесь погулять?

– Вам нечего бояться, – улыбнулся Ивалос. Судя по лицам девушек, эти мысли появились не только у меня. – Сюда ни один местный не суется. Сориться с крестьянами, себе дороже выходит. Заломят цены, и пиши пропало. У них-то всегда хартия есть!

– Хартия? – не поняла Кора.

– О смене лена. Король, помнится, подписал, чтобы баронов приструнить, а в итоге только жизнь им облегчил, – поморщился Даламар. – Но вот с городскими крестьянами неожиданно помогло. Но, это долгая история. Лучше давайте я расскажу вам про моего троюродного кузена, что служил юнгой на корабле Ифа. Они, представляете, на несколько месяцев пути уплыли в западное море! А вернуться смогли, лишь наткнувшись за ним на неизведанные земли! И, судя по всему, это были далекие восточные земли! Те самые, что лежат за кушанской империей. Да-да!

– Да брешит твой кузен! И все они брешат! Чудом на остров какой-то наткнулись, а все восточные берега! Брешат! Так и запомни! – вмешался отец Хаинкель.

– Не брешит! – благим ором ответил ему Квинт. – Я сам видел находки с того плаванья! Они там целый каменный город нашли!

– Якобы разрушенный! – фыркнул святой отец. – Брешат говорю!..

За этим спором и еще разными историями вечер и тянулся. Тянулся долго, до середины ночи, весело и немного пьяно (для нас с сестрами). Девушки вновь участвовали в плясках, где-то внизу произошло парочку коротких пьяных драк, один стол перевернули, за другим мерялись то силой, то печенью. Лишь расстались, вконец утомившись не под самую веселую ноту. Набравшиеся Квинт с Даламаром решили ночь с девушками продолжить, плавно переместившись в более тихие места, ну а я, да и сами девушки, были против. Решил вопрос Ивалос, скомандовавший своим людям по-простому "Отставить!". То, что он их командир, я подозревал весь вечер. А то, как они его послушались, подтвердило сей факт. Оставив монет не менее, чем на половину обеда, мы покинули таверну.

Свежий ночной воздух освежил голову, выгоняя хмель. До рассказа о городе я старался не пить много, не зная, что ожидать от неожиданных собеседников, а после уже не позволила осторожность – город теперь не внушал ни капли доверия. За спиной, на моем загривке, пьяным дыханием мерно сопел Корал. Меж сестренок, шедших сбоку, заплетал ногами Ботлби. А караванный круг был буквально за двумя поворотами. Легкий ветерок перебирал волосы на голове.

Неожиданный женский вскрик раздался сбоку. Ботлби кувыркаясь полетел вперед. Я как мог быстро развернулся, чтобы увидеть высокий остроконечный шлем, черную короткую бородку и сверкнувшие в отсвете лампы в моих руках черные глаза. Сразу после этого что-то жесткое и тяжелое врезалось в мою голову. И на несколько долгих мгновений наступила темнота. Когда она вновь раскрасилась расплывающимися пятнами света, я был на земле. Что-то тяжелое придавило меня сверху, а вокруг были крики.

– Рюрик! – ворвался в голову голос Варривера. – Рюрик, очнись, чтоб тебя! Рюрик!

– Здесь я, здесь, не кричи в ухо, – я попытался сесть.

– Сейчас, погоди. Мифал, оттащи Корала к Ботлби, пусть проспится. – тяжесть с меня пропала, в губы ткнулось мокрое голо какой-то фляги, а в глазах все больше и больше прояснялось. – На, пей. Где сестренки? Где Мара и Кора?

Вылет-3. Таверна в крестьянском квартале, второй этаж отдельный столик. Юстань. Тюдор. Время самое начало вечера.

– Ну как все прошло? – спросил отец Хаинкель.

– Вот сам бы пошел, да увидел, – огрызнулся Квинт. – Послали нас.

– Ну, если бы я пошел, дело вряд ли бы поменялось, – многозначительно протянул одетый в рясу человек.

– Если бы ты оделся в нормальную одежду, да задействовал пару ножей, то результат был бы точно другим!

– Подписываешь Божьего человека на разбой?! Побойся Бога!

– Друзья, хватит! – вмешался Даламар, разливающий из своей фляги воду товарищам. – Мы все знали, что дело откровенно пахло. Не ожидали лишь что настолько. Какие мысли, Ивалос?

– Пока никаких, – темноволосый принял небольшой металлический стаканчик и мгновенно его осушил. – Уж слишком эта скотина Ритор расписывал нам удачу. Что, мол, все получится вот так сразу и без проблем.

– Вернемся и вставим ему пару...

– Оставь свои мысли при себе. И так отряд разбросало. Нечего еще и на начальство лезть. Хватило мне этих карателей... – он сплюнул.

– Ты так и не рассказывал, что за операция была у тебя.

– Да какая там, – махнул он рукой. – Вспомни, от чего мы в детстве сбежали и поставь себя на другую сторону баррикад. Выманивали обленившихся бальдинцев, прости Дал.

– Хватит уже извиняться, – искривил бровь говорливый южанин. – С тех пор, как они меня некрасиво попросили удалиться, я на них в недоброй обиде.

– Мы на них все в недоброй обиде, – буркнул Квинт. – На них, да на тюдорцев. А что толку? Приползли сюда, за сотню лиг, договариваться с каким-то франтом об ускорении поставок оружия! Даже мешок счастья ему приволокли в качестве подарка! Пф!

– А ты еще кричи об этом погромче, совсем хорошо станет, – тихо буркнул отец Хаинкель.

– Аааа... – махнул уже успевшей появиться на столе птицей здоровяк.

– Ага, поставок оружия для его же, тюдорской армии. Пропусти, мол, дядя караван. Ну что за непомерная глупость! – взмахнул руками Даламар.

– Глупость не глупость, а дело делать надо. Иначе и наша песенка будет спета.

– Ну, мы всегда можем уйти, – отец Хаинкель внимательно осмотрел слегка вытянувшиеся лица товарищей. – Но никогда этого делать не станем.

Он удовлетворенно кивнул.

– Не пугай так, Хаинкель, – утерся о прожаренное крылышко Квинт.

– Отец Хаинкель, пустая твоя голова!

– Отец, не отец... Какая собственно разница? Вот блин полтора десятка лет вместе бегал с Хаинкелем, а затем он резко стал отец Хаинкель! Да хоть его святейшество!

– Ох и намучаюсь я еще с тобой, Квинт. Ох намучаюсь, – покачал головой священник.

– Наших, раскиданных по отрядам Клыков, подставлять нельзя. Значит, надо выбить этот караван, – подвел итог Ивалос.

– Но как? – задал самый резонный вопрос Даламар.

– Как-то. Даже если устранить этого чертова наследственного барончика и отдать его кресло подкупленному кузену, на которого и была наша изначальная ставка.

– Это уж совсем крайний метод, – поежился отец Хаинкель.

– Согласен, – кивнул Квинт. – Лезть на стражу вчетвером слишком рискованно. Лучше придумать что-то еще. А то караван уже завтра вечером прибывает.

– А сегодняшний?

– Караван Варривера? Нет, это не наш. В нашем верховодит черный Кахмет. Он очень редко так далеко на север забирается. Только ради нас сделал исключение, можно сказать.

– И вот юмор, если его не пустят здесь на другую сторону реки. Это при взбунтовавшемся то бароне по соседству, – улыбка на лице отца Хаинкеля была не веселой.

– И есть у кого какие мысли? – после недолго молчания выдал Квинт.

– Пока нет, – за всех ответил Ивалос.

– Ну это у кого как... – протянул Даламар. – Хотя по делу – согласен. Но вот по всему остальному... Посмотрите на эти чудные создания, что пляшут среди крестьян. Почти уверен, что это северянки, что пришли вместе с караваном. Так что, как говорил мой дедушка, когда не мог долго придумать какой еще фигуркой монетку заработать на трактир, пора применить метод пирога. Отвлечемся! И кстати все одно шел в трактир! Ха!

– А этому все по бабам, – фыркнул Квинт, а Хаинкель лишь покачал головой.

Ивалос на сбежавшего вниз товарища даже не посмотрел, углубившись в перебирание двух деревянных ложек.

Глава 13. Зачинщики в скверном городе.

Вода встала комом. Громко сплевывая и отхаркиваясь, я завертелся. Перед глазами еще роились черные точки, но видеть и различать уже получалось. Да и не до этого было, если честно.

– Где сестренки?! – взгляд мой был дикий. Иначе объяснить резко отстранившегося главу не получалось.

– Это я у тебя спросить хотел! К костру влетает шатающийся и окровавленный Ботлби, кричит о нападении. А тут вы с Коралом в несознанке валяетесь! Где девушки?

– Варривер, – голос мой стал тих, а перед глазами наконец прояснилось. – Где мой меч?

– Мифал! – Варривер поймал брошенный меч. – Так ты, наконец, ответишь?

– Не знаю. Но скоро узнаю. Бери, кого можешь, и за мной!

– Да что здесь, черт тебя дери, произошло?!

– Услышал вскрик, увидел покатившегося Ботлби, развернулся и получил чем-то тяжелым по голове. Все что знаю! – я бежал в таверну, а за мной слышался топот вооруженных людей. Своих людей.

– Что-то не поделили в таверне?

– Может быть. Но те с кем могли не поделить...

Договорить помешала появившаяся дверь таверны. В этот час она уже была практически пустой. Трактирщик, увидев творящееся, сделал мудрую вещь, исчез под стойкой. Те немногие, кто еще мог мыслить и перебирать ногами, прижались к стенам. Кто мог лишь перебирать ногами, был быстро успокоен пронесшимися наверх вооруженными людьми – обухом меча по голове, и спать до утра.

Искомая компания была обнаружена на том же месте.

– Где девушки?! – рыкнул я вскочившим наемникам. Их было всего двое за столом, Ивалос и отец Хаинкель.

– С вами, разве нет? – вступил священник.

– Будь они с нами, нас бы тут не было. Где другие двое?

– Даламар и Квинт в комнате. Пьяны вдрызг, – вдруг расслабился Ивалос. – Как я понял, на вас напали?

– И схватили Кору и Мару. Это Даламар с Квинтом решили все-таки не отпускать их?!

– После вашего ухода они оба напились. Девок найти в это время уже невозможно, потому они просто пьянствовали. Минут десять назад я оттащил их, как твоего набравшегося товарища. На загривке. Не веришь, пойдем, покажу.

– Давай, – медленно кивнул я.

Вторая дверь за поворотом. Щелчок ключа, и картина двух сваленных на пол храпящих тел. Они лежали чуть ли не в обнимку прямо посредине комнаты. Мы с Варривером быстро прошли внутрь. Обстановка была обычной, четыре кровати, топчаны на лавках, четыре вещмешка и низенький шкаф, сокрытие для девушек точно не возможное. Оба бывших подозреваемых были в полном пьяном отрубе. Даже пара пинков их не включила.

– Вопрос спал? – Темноволосый южанин стоял в дверях.

– Прошу прощения, Ивалос, – я склонил голову. – Не хотел вас оскорбить или обвинить, но...

– Придумать, кто еще положил глаз на девушек не смог?

– Пока да.

– Что ж, это было логично, подумать на нас. И очень может статься, что таким образом и подставить хотели тоже нас. За компанию, так сказать.

Мы с Варривером внимательно смотрели на южанина.

– У нас здесь одно дело, и кое-кто ему противился, так что все может быть, – пожал он плечами.

– Возможно, – произнес глава каравана.

– Так что позвольте помочь. Если хотели задеть нас, то так просто это оставлять не стоит. – Он вопросительно посмотрел сперва на меня, затем на Варривера. – Ты что-нибудь помнишь? Как выглядели, что одето было. Где напали и как?

– Видел лишь одного. Но точно их было больше. Высокий остроконечный шлем, черная всклокоченная и грязная борода, едва отросшая от подбородка, черные глаза. Вроде на нем была кольчуга...

Варривер грязно выругался.

– Я что-то не знаю?

– Сегодня днем, когда мы въезжали в город, все стражники, прячась от жары, были без шлемов. Эти шлемы – особенность стражи Юстани, – Варривер напряженно потер лицо.

– Если это городские...

– То все очень плохо, – закончил Ивалос.

– В смысле? У нас с десяток мечей... – непонимающе посмотрел я на него.

– А стражи в городе несколько сотен, не меньше.

– Ты полагаешь, что она вся в курсе этого дела?

– Нет, но вряд ли простые служаки торчали бы столько времени на дороге к трактиру только ради того чтобы красивых девушек пустить по кругу. Не вы караванщики, так крестьяне их потом за такое бы...

– Значит, кто-то из верхов им приказал. И приказ наверняка был либо девушек, либо их самих. Вопрос тогда – кто?

– Кто-то очень влиятельный. По-другому в живых не остался бы никто. Но им нужно, чтобы караван завтра нормально торговал.

– Просто так караваны не исчезают, – покачал головой Варривер.