Текст книги "Драгоценности"

Автор книги: Даниэла Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 6

Звонок в их номере раздался ровно в пять минут девятого.

Сара не знала, что Вильям прождал ее внизу уже десять минут. Родители не возражали, что она не пошла с ними в театр, узнав, что дочь собиралась обедать с Вильямом.

Она открыла ему дверь в черном атласном платье, которое словно тонкий слой черного стекла застыло на ее стройной фигуре.

– Боже мой, Сара, вы изумительно выглядите. – Волосы она заколола высоко на голове, а отдельные пряди волнами и кольцами выбивались из прически, когда она двигалась, создавая впечатление, что, если вы вынете одну шпильку, вся масса темных волос водопадом упадет ей на плечи. – Вы великолепны! – Он отступил на шаг, чтобы полюбоваться ею, а Сара смущенно засмеялась. Она первый раз оказалась с ним наедине, если не считать той поездки в замок, когда они встретились, но даже там вокруг них были люди.

– Вы тоже очень хорошо выглядите.

На нем был один из его многочисленных смокингов и великолепный черный шелковый жилет, к которому была прикреплена узкая цепочка для часов, украшенная бриллиантами и подаренная его дяде русским царем Николаем. В автомобиле по дороге в ресторан Вильям рассказал ее историю. Очевидно, цепочка была зашита в складки одежды великой княгини и тайно вывезена из России.

– Вы со всеми в родстве, – изумилась она, заинтригованная этой историей и представляя себе королей и царей и очаровательное королевство.

– Да, это правда, – сказал он с удивленным видом, – и позвольте заверить вас, что некоторые из них просто ужасны.

Он сегодня вел автомобиль сам, потому что хотел побыть с ней наедине. Он выбрал тихий ресторан, и его ждали. Официант провел их к спокойному столику и все время обращался к нему «ваша светлость», а уходя, слегка поклонился им обоим и оставил наедине. Мгновенно появились шампанское и обед, который Вильям заказал заранее. Сначала подали икру на маленьких ломтиках поджаренного хлеба, с тоненьким кусочком лимона, потом семгу с нежным соусом, затем последовали салат, сыр, суфле и крошечное французское печенье.

– Боже мой, я не могу двигаться, – пожаловалась она, с улыбкой взглянув на него.

Это был чудесный обед и прелестный вечер. Он рассказывал ей о своих родителях и о том, как много они для него значили и как огорчена была его мать несколько лет назад, когда он не проявил никакого интереса к женитьбе.

– Боюсь, что я принес ей большое разочарование, – добавил он без всякого раскаяния. – Я не хотел жениться просто для того, чтобы угодить родителям или завести детей. Мне всегда казалось, что раз я так поздно родился у своих родителей, то могу очень долго ждать того, чего хочу, а потом все наверстать.

– Вы не имеете права на ошибку. – Когда Сара произнесла это, он увидел ту же загадочную грусть.

– А вы, Сара? Вас еще не заставляли выйти замуж? – Она уже рассказала ему о Питере и Джейн и их детях.

– В последнее время нет. Мои родители все понимают. – Ее ошибку… Ее несчастье… Ее позор… Она отвела взгляд. Тогда он протянул руку и сжал ее пальцы.

– Почему вы никогда не расскажете мне, что причиняет вам такую боль? – Им обоим уже трудно было вспомнить, что они знакомы только два дня. Им казалось, что они знали друг друга вечно.

– Почему вы так думаете? – Она пыталась провести его, но он не поверил ей и продолжал твердо и нежно сжимать ее пальцы.

– Потому что я вижу, вы что-то скрываете от меня. Оно таится где-то рядом, словно призрак, всегда в тени, выжидая, чтобы наброситься на вас. Это так ужасно, что вы не можете поделиться со мной?

Сара не знала, что ему ответить, она не осмеливалась сказать ему правду, и на глазах ее выступили слезы.

– Мне… мне жаль… – Она высвободила свою руку, чтобы вытереть глаза салфеткой, их официант предупредительно исчез. – Просто это… Это так ужасно… Вы никогда не сможете относиться ко мне по-прежнему. Я ни с кем не встречалась с тех пор… как это случилось…

– Боже мой, что же произошло? Вы убили кого-нибудь? Убили родственника, друга? Даже если стряслось непоправимое, должно быть, это был несчастный случай. Сара, вы не должны так терзать себя. – Он взял обе ее руки и сжал так, что она почувствовала себя в безопасности. – Простите, я не хочу вмешиваться не в свое дело, но мне больно видеть, как вы страдаете. – Разве может быть такое? – Она недоверчиво улыбнулась сквозь слезы. – Вы совсем не знаете меня. – Это была правда, однако за два дня они узнали друг друга лучше, чем многие за всю жизнь.

– Я совершила ужасную ошибку, – призналась она ему, крепко сжимая его руки, и он не дрогнул, не поколебался и не отдернул их.

– Я не верю этому. Мне кажется, только вы считаете это ужасным, держу пари, что никто больше так не думает.

– Вы ошибаетесь, – произнесла она задумчиво, а потом вздохнула и снова посмотрела на него, убрав руки. – Два года назад я вышла замуж. Я совершила большую ошибку, однако я пыталась жить с ним, несмотря на это. Я испробовала все. Я решила остаться верной брачному обету, если мне так суждено.

На Вильяма новость, казалось, не произвела такого сильного впечатления, которого она ожидала.

– Вы по-прежнему замужем? – спокойно спросил он, все еще протягивая ей руки в надежде, что она захочет взять их, но Сара боялась. Ей казалось, что теперь она не может этого сделать. После ее признания она ему больше не нужна. Но она обязана была сказать ему.

– Этот год мы жили отдельно. В ноябре я получу развод. – Она произнесла это таким тоном, словно речь шла об убийстве.

– Мне жаль, – сказал он серьезно. – Жаль вас, Сара. Я могу только вообразить, как, должно быть, трудно было все это пережить и как несчастны вы были весь прошлый год.

Ему хотелось узнать о причине развода.

– Вы очень любили его? – поколебавшись, спросил он. Он хотел убедиться, была ли боль, которую она испытывала, тоской по мужу или просто сожалением, но в ответ Сара покачала головой.

– Если быть с вами честной до конца, я не уверена, что вообще любила его. Я знала его почти всю свою жизнь, и мне казалось, что я поступаю правильно. Он нравился мне, но я действительно его не знала. Когда мы вернулись после медового месяца, все рухнуло, и я поняла, что сделала ошибку. Он хотел только развлечений, день и ночь проводил со своими друзьями в попойках.

Сара не стала рассказывать о потерянном ребенке, о том, как он привел проституток в дом ее родителей, когда они отмечали годовщину их свадьбы. Но по ее голосу и грустным глазам Вильям понял, что ей пришлось пережить гораздо больше. Она боялась встретиться взглядом с Вильямом, он нежно коснулся ее руки и ждал, пока она не посмотрела на него. В ее глазах был вопрос.

– Мне жаль, Сара, – повторил Вильям. – Он, должно быть, круглый болван.

Сара улыбнулась и снова вздохнула, почувствовав облегчение, но не искупление. Она знала, что всегда будет винить себя за развод, но если бы она осталась с Фредди, это уничтожило бы ее.

– Это и есть тот страшный грех, который вы от меня скрывали? – Она кивнула, и он улыбнулся ей. – Как можно быть такой глупенькой? Сейчас не девятнадцатый век. Другие тоже разводятся. Вы хотели бы остаться с ним и терпеть эти мучения?

– Нет, но я чувствую ужасную вину перед своими родителями. Им было неловко, но они никогда не осуждали меня. В нашей семье никто никогда не разводился. Они были так милы со мной. – Она смолкла под его взглядом.

– Они были против развода?

– Нет. Они слишком добры, чтобы упрекать меня.

– И вы не встречались с вашими друзьями, наказав себя за это «преступление»?

Сара покачала головой и улыбнулась тому, как он спросил об этом.

– Нет. – Она вдруг рассмеялась, как школьница, и у нее стало легче на сердце, чего не случалось все это время. – Я пряталась на Лонг-Айленде.

– Глупая девчонка. Я уверен, что ваш поступок одобрили бы, если бы вы вернулись в Нью-Йорк, а некоторые просто аплодировали бы вам за то, что вы расстались с этим типом.

– Не знаю. – Она снова вздохнула. – Я не виделась ни с кем… до сих пор… до вас…

– Как мне повезло, мисс Сара Томпсон. Какой глупой-преглупой девчонкой вы были. Не могу поверить, что целый год вы наказывали себя из-за человека, которого, по вашим собственным словам, вы даже не любили. Сара, в самом деле, – он смотрел на нее одновременно с негодованием и изумлением, – как вы могли?

– Развестись для меня было не так просто, – защищалась она. – Я боялась, что меня будут считать такой же, как эта ужасная женщина, на которой женился ваш кузен.

– Вильям был сражен. – Кончить подобно Уоллес Симпсон? С драгоценностями на пять миллионов долларов, домом во Франции и мужем, хотя он, возможно, и глуп, который обожает ее? Боже мой, Сара, какая страшная судьба! Однако позвольте с вами не согласиться. – Было видно, что он подтрунивает над ней, и оба не могли удержаться от смеха.

– Я серьезно, – возразила она, не переставая смеяться.

– И я тоже. Вы действительно считаете, что она так плохо кончила?

– Нет. Но посмотрите, что говорят о ней люди. Я не хотела бы быть такой. – Она снова стала серьезной.

– Это и не удалось бы, глупышка. Уоллес вынудила короля отказаться от трона. Вы – достойная женщина, совершившая ошибку, от которой никто не застрахован, и имеете право снова выйти замуж. Кто станет против этого возражать? Хотя, конечно, на свете столько глупцов, что в один прекрасный день может объявиться кто-нибудь, кто, не найдя себе лучшего занятия, ткнет в вас пальцем. Не надо обращать на них внимания. Будь я на вашем месте, постыдился бы оставаться замужем за таким человеком. Когда вы вернетесь в Нью-Йорк, то должны со всех крыш кричать о разводе.

Она улыбнулась его взгляду на вещи, но сочла, что он в какой-то степени прав. Возможно, развод не так ужасен, как она считала. И тут внезапно она рассмеялась:

– Если вы убедите меня относиться к этому спокойнее, то как я смогу вернуться к отшельнической жизни на ферме?

Он налил ей еще бокал шампанского, и Сара улыбнулась ему, отвечая на его долгий и серьезный взгляд.

– Мы поговорим об этом в другой раз. Сейчас эта мысль не кажется мне такой привлекательной, как прежде.

– Почему?

– Потому что это бегство от жизни. Вы могли точно так же уйти в монастырь. – Он отпил еще глоток шампанского. – Это возмутительно пустая трата времени. Боже, не позволяй мне даже думать об этом, или я на самом деле рассержусь.

– О монастыре или о ферме? – пошутила она. Он сделал ей неправдоподобный подарок, он был первый человек, которому она сказала о разводе, и он не был поражен, не ужаснулся и не испугался. Для нее это был первый шаг к свободе.

– О том и о другом. Давайте не будем больше говорить об этом. Я хочу пригласить вас потанцевать.

– Прекрасная мысль. – Сара не танцевала целый год, живя в Лонг-Айленде. – Если я еще не разучилась.

– Я напомню вам, – предложил он, заметив, что она медлит.

И через несколько минут они уже направлялись в кафе «Ле Пари», где его появление произвело настоящий переполох, все сразу забегали, стараясь угодить ему. «Да, ваша светлость», «Конечно, ваша светлость», «Добрый вечер, ваша светлость». Вильям всем видом показывал, как ему это надоело, и Сару поразило выражение его лица.

– В этом нет ничего страшного. Постарайтесь быть милым, – сказала она, успокаивая его, когда они пошли в танцевальный зал.

– Вы не представляете, как это утомительно. Я думаю, это прекрасно, когда тебе девяносто лет, но в моем возрасте чувствуешь себя просто неловко. В самом деле, подумать только, даже мой отец в восемьдесят пять лет говорил, что ему досаждает это.

– Такова жизнь. – Она усмехнулась, когда они начали танцевать под популярную с прошлой зимы мелодию «Это старое чувство». Сначала она держалась несколько напряженно, но через некоторое время они кружились по залу так, словно танцевали вместе не один год. Сара заметила, что лучше всего он танцует танго и румбу.

– Вы хорошо танцуете, – сделал он ей комплимент. – Неужели вы действительно прятались в течение года? Или брали уроки танцев в Лонг-Айленде?

– Очень забавно, Вильям. Я только что наступила вам на ногу.

– Пустяки. Это были мои пальцы. У вас получится лучше.

Они смеялись, разговаривали и танцевали до двух часов ночи, а когда он повез ее домой, она зевнула и сонно улыбнулась ему, потом склонила голову на его плечо:

– Я так хорошо провела сегодня вечер, Вильям. В самом деле. Спасибо.

– А я ужасно провел время, – сказал он, и это прозвучало убедительно, но лишь на мгновение. – Я не имел представления, что окажусь с падшей женщиной. Я думал, что вы прелестная юная девушка из Нью-Йорка, и чем я кончил? Подержанный товар. Боже мой, какой удар! – Он мрачно потряс головой, когда она ударила его сумочкой.

– Подержанный товар! Как вы смеете называть меня так! – Она была несколько оскорблена и поражена, но оба они не переставая смеялись.

– Ладно, тогда «разведенная старушка», если вам это больше нравится. Но я, во всяком случае, так не думаю… – продолжил он и озорно ей подмигнул.

Саре вдруг пришло в голову, что благодаря своему положению она легко может оказаться его добычей на несколько недель, пока они не покинут Лондон. При одной этой мысли она вся напряглась и отодвинулась от него, пока он вез ее обратно в «Кларидж». Ее движение было настолько резким, что Вильям мгновенно понял, что что-то произошло, и озадаченно посмотрел на нее, когда они свернули на Брук-стрит:

– Что случилось?

– Ничего. Мне свело спину.

– Неправда.

– Правда.

Несмотря на ее твердый тон, он все равно ей не верил.

– Не уверен. Просто вам что-то пришло в голову, что-то неприятное.

– Как вы догадались? – Как ему удалось так хорошо узнать ее за пару дней? Сара не переставала удивляться.

– Просто вы беспокоитесь по этому поводу больше, чем кто бы то ни был, с кем мне доводилось встречаться. Все это вздор. Если вы будете больше времени думать о том хорошем, что есть в вашей жизни, и меньше о плохом, вы проживете дольше и более счастливо. – Он говорил с ней почти как отец, и она кивнула, выслушав его.

– Благодарю, ваша светлость.

– Вы очень любезны, мисс Томпсон.

Они подъехали к отелю, и Вильям вышел из автомобиля, чтобы открыть дверцу и помочь ей. А Сара гадала, что он будет делать, попытается ли подняться наверх. Она помрачнела, поскольку решила, что пресечет его поползновения.

– Как вы полагаете, ваши родители позволят нам еще раз пообедать вместе? – спросил он почтительно. – Может быть, завтра вечером, если вы объясните вашему отцу, что вам необходимо поработать над танго?

Она нежно посмотрела на него. Его намерения были намного приличнее, чем она предполагала. Во всяком случае, они останутся друзьями, и она надеялась – навсегда.

– Возможно. Не хотели бы вы поехать с нами завтра утром в Вестминстерское аббатство?

– Нет, – честно признался он и усмехнулся, – но я поеду с большим удовольствием. – Он хотел видеть ее, а не собор. Но осмотр аббатства был небольшой ценой, которую приходилось платить за то, чтобы побыть с ней. – И возможно, этот уик-энд мы сможем провести за городом.

– С удовольствием, – улыбнулась она в ответ.

Вильям посмотрел на нее, медленно наклонился и поцеловал. Он обнял ее с удивительной силой и прижал к себе, стараясь не испугать. А когда наконец отпустил ее, у обоих перехватило дыхание.

– Думаю, что мы оба, вероятно, слишком стары для этого… – прошептал он. – Но мне понравилось. – Ему понравилась нежность поцелуя и обещание того, что может произойти позднее.

Потом Вильям проводил ее к лифту, и ему страстно хотелось поцеловать ее снова. Но он боялся привлечь внимание клерка.

– Увидимся завтра утром, – прошептал он ей, и она кивнула, когда он медленно наклонился к ней.

Она подняла на него удивленные глаза, и сердце ее замерло, когда она услышала: «Я люблю тебя, Сара».

Она хотела сказать, что тоже любит его, но он уже отступил назад, и двери лифта быстро закрылись.

Глава 7

На следующий день, как и было запланировано, они отправились в Вестминстерское аббатство, и старшие Томпсоны почувствовали, что между молодыми людьми что-то произошло. Сара казалась более покорной, чем прежде, и Вильям смотрел на нее иначе. Виктория Томпсон обеспокоено перешептывалась с мужем, когда они отошли в сторону.

– Ты полагаешь, что-то произошло? – спросила она с тревогой, понизив голос. – Кажется, Сара чем-то огорчена.

– Не имею представления, – сдержанно ответил Эдвард, в то время как Вильям принялся рассказывать им о некоторых деталях архитектуры. Как и в Тауэре, он потчевал их историями из личной жизни королей и интересными подробностями о разных монархах. Он коснулся коронации, состоявшейся в прошлом году, и сделал пару благожелательных замечаний о своем кузене Берти. Берти был теперь королем, несмотря на все его протесты. Никогда не готовившийся к этой роли, он пришел в ужас, когда его брат Дэвид отрекся от трона. Потом они бродили среди гробниц, и снова Виктория обратила внимание на необычайную задумчивость дочери. Старшие Томпсоны отстали, оставив молодых людей наедине, и увидели, что Сара и Вильям как будто погрузились в серьезный разговор.

Он выглядел встревоженным и испуганным.

– Мне не следовало говорить вам того, что я сказал, не так ли? – Прежде он никогда не испытывал такого чувства ни к кому. Он казался самому себе мальчишкой, по уши влюбленным в нее, и не мог удержаться от признания. – Простите, Сара… Я люблю вас… Я знаю, это выглядит как безумие, и вы, должно быть, считаете меня сумасшедшим. Но я полюбил вас с первого взгляда, ваши мысли, ваш ум и вашу красоту. И я не хочу потерять вас.

Она подняла на него печальные глаза, в них была мука, и по ее взгляду Вильям понял, что она тоже любит его, но борется со своим чувством.

– Как вы можете говорить, что не хотите меня потерять. Я никогда не принадлежала вам. Я разведенная женщина. А вы можете унаследовать трон. Все, что было между нами… дружба… или случайный флирт…

Вильям на мгновение отступил назад, и на его лице появился намек на улыбку:

– Моя дорогая девочка, если вы называете это случайным, мне было бы очень приятно, если бы вы объяснили мне, что вы считаете серьезным. Я никогда не был ни с кем так серьезен за всю свою жизнь, а мы только что встретились. Моя дорогая, для меня это не случайный флирт.

– Хорошо, хорошо. – Сара улыбнулась против своей воли и выглядела в этот момент еще красивее, чем всегда. – Вы знаете, что я имею в виду. Это ни к чему не приведет. Зачем нам понапрасну мучить друг друга? Давайте останемся просто друзьями. Я скоро вернусь домой, а у вас будет своя жизнь здесь, в Англии.

– А вы? К какой жизни вы вернетесь? – Его огорчили слова Сары. – Ваша жалкая ферма, где вы собираетесь доживать свои дни, как старуха? Не делайте глупостей!

– Вильям, я разведена! Вернее, скоро развожусь. Неразумно с вашей стороны продолжать это, даже если нас влечет друг к другу, – с трудом произнесла она.

– Я хочу, чтобы вы знали, что меня нисколько не волнует ваш развод, – горячился он. – Для меня этот развод ровным счетом ничего не значит. Ваш развод имеет для меня почти так же мало значения, как это право престолонаследия, о котором вы бесконечно тревожитесь. О чем здесь беспокоиться? Вас снова смущает та особа, на которой женился Дэвид. – Он, конечно, имел в виду герцога Виндзорского, они оба понимали это. И он был прав. Саре стало неловко за себя. Но она упорно отстаивала свое мнение.

– Это связано с традицией и ответственностью. Вы не можете так просто отвернуться от всего этого. Вы не можете не замечать этого или притвориться, что ничего не существует, и я тоже не могу. Это все равно что ехать на полной скорости в автомобиле и притворяться, что не замечаешь кирпичной стены на твоем пути. Она там, Вильям, хотите вы ее видеть или нет, и рано или поздно эта стена ранит очень сильно нас обоих, если мы не остановимся, пока еще не слишком поздно. – Она не хотела никому причинять боль. Ни ему, ни себе. Она не хотела влюбиться в него и потом потерять навсегда, потому что они не смогут быть вместе. В этом не было смысла, и не имело значения, что они уже любят друг друга.

– Так что же вы предлагаете? – Вильям хмуро посмотрел на нее, ему не понравились ее доводы. – Чтобы мы остановились сейчас? Чтобы мы больше не виделись друг с другом? Ей-богу, я не сделаю этого, пока вы не посмотрите мне в глаза и не скажете, что ничего не произошло и вы не любите меня. – Он взял ее за руки, заглянул ей в глаза и смотрел до тех пор, пока она не отвела взгляд.

– Я не могу этого сказать, – тихо прошептала она и снова подняла на него глаза. – Но может быть, нам следует просто остаться друзьями? Это все, что может быть между нами. Я предпочла бы, чтобы вы остались моим другом, Вильям, чем совсем потерять вас. Но если мы очертя голову бросимся во что-то глупое и опасное, каждый, кого вы знаете и любите, отвернется от вас и от меня, и это будет катастрофа.

– Моя мать наполовину француженка и всегда относилась к этому праву престолонаследия как к невероятной глупости. Четырнадцатый в праве унаследовать трон, моя дорогая, это впечатляет. Я могу тотчас отказаться от этого и никогда не пожалею, и никто другой не пожалеет об этом.

– Я никогда вам не позволю.

– О, пожалуйста… Ради Бога, Сара. Я взрослый человек и понимаю, что делаю. Сейчас ваши тревоги преждевременны и абсурдны. – Он пытался не придавать этому значения, но оба знали, что она права. Он мгновенно отказался бы от права престолонаследия, если бы был уверен, что она выйдет за него замуж, но он боялся просить ее об этом. Слишком много поставлено на карту, чтобы всем этим рисковать. Вильям никогда никому не делал предложения и уже понял, как сильно любит Сару. – Боже мой, это на самом деле просто поразительно, – дразнил он ее, когда они возвращались в аббатство, чтобы отыскать ее родителей. – Половина девушек в Англии готовы совершить убийство, лишь бы стать герцогинями, а вы не хотите даже разговаривать со мной из страха подцепить эту болезнь. – Тут он рассмеялся, подумав о том, какую настойчивость проявил он и как упорна и добра была эта девушка. – Я действительно люблю вас, вы знаете. Я действительно люблю вас, Сара Томпсон. – Он привлек ее к себе и крепко обнял, чтобы весь мир мог видеть, как он целует ее посреди великолепия Вестминстерского аббатства.

– Вильям… – Она начала было протестовать, но затем уступила, совершенно ошеломленная его властностью и притягательной силой. Когда он наконец отпустил ее, она взглянула на него и на мгновение забыла обо всех своих предосторожностях. – Я тоже люблю вас, но думаю, что мы оба сошли с ума.

– Так и есть. – Он улыбнулся счастливой улыбкой, обнял ее за плечи, и они направились к главному входу в аббатство, чтобы найти ее родителей. – Возможно, нам никогда не удастся избавиться от этого сумасшествия, – прошептал он тихо, но Сара не ответила.

– Где вы пропадали? – притворился огорченным Эдвард. По их взглядам он понял, что все идет хорошо.

– Разговаривали… Бродили… Ваша дочь очень отвлекает внимание.

– Я поговорю с ней позже. – Эдвард улыбнулся им, и мужчины некоторое время шли рядом, разговаривая о банке Эдварда и о том, как Америка смотрит на возможность войны. И Вильям рассказал ему о своей недавней поездке в Мюнхен.

На ленч они отправились все вместе в «Старый Чеширский сыр» и ели пирожки с голубями. После ленча Вильям вынужден был оставить их.

– К сожалению, я обещал своим поверенным провести с ними день, время от времени утомительная необходимость. – Он извинился за то, что покидает их, и спросил Сару, сможет ли она сегодня вечером пообедать и потанцевать с ним. Она колебалась, вид у него был удрученный. – Просто как друзья… еще один раз… – Он лгал, и она рассмеялась. Она уже хорошо изучила его, чтобы поверить этому.

– Вы невыносимы.

– Возможно. Но вам необходимо серьезно поработать над танго. – Они оба рассмеялись, вспомнив, сколько раз она спотыкалась, танцуя с ним. – Мы займемся этим сегодня вечером, не правда ли?

– Договорились, – неохотно согласилась она, удивляясь тому, что совершенно не может противиться ему. Он был замечательный человек, и она никогда еще не была так увлечена и уж, во всяком случае, не Фредди ван Дерингом. Это казалось теперь настолько очевидным, но Сара была молода, неопытна и совершила ошибку. Тогда она еще никого не любила и не знала по-настоящему Фредди.

– Он очаровательный молодой человек, – заметила Виктория, когда Вильям отвез их в «Гард и Ами».

Сара не могла с ней не согласиться. Она просто не хотела разрушать его и свою жизнь, начиная роман, который ни к чему не приведет. Несмотря на заверения Вильяма без колебаний отбросить все предосторожности, Сара не хотела быть такой опрометчивой. Но вечером она забыла все свои страхи, когда надела купленное сказочное белое атласное платье, которое оттеняло ее темные волосы, смуглую кожу и зеленые глаза.

Когда Вильям увидел ее вечером, он не мог отвести от нее глаз, так прелестна она была.

– Боже мой, вы в этом платье подвергаете себя опасности. Я не совсем уверен, что вы поступаете разумно, позволяя мне уводить вас с собой. Должен сказать, что ваши родители весьма доверчивы.

– Я говорила им об этом, но вы, кажется, совершенно пленили их, – подтрунивала она над ним, когда они вышли из отеля. На этот раз он взял с собой водителя.

– Вы бесподобны, дорогая! Она выглядела словно принцесса.

– Благодарю вас. – Она улыбнулась счастливой улыбкой.

И они чудесно провели время. На этот раз Сара решила вести себя непринужденнее. С ним было весело, ей понравились его друзья, которых они встретили, и все они были милы с ней. Они танцевали весь вечер, и она наконец освоила и танго, и румбу и в своем платье великолепно смотрелась, танцуя с Вильямом.

Он снова привез ее домой в два часа, и вечер пролетел для них словно одно мгновение. Сегодня они ни разу не упомянули о ее огорчениях или его чувствах. Это был приятный, непринужденный вечер, и, когда они приехали в отель, Саре не хотелось расставаться с ним.

– А какую достопримечательность вы собираетесь посетить завтра, дорогая? Она улыбнулась:

– Никакой. Мы собирались остаться в отеле и отдохнуть. У папы какое-то дело и ленч со старым другом, а нам с мамой совершенно нечего делать.

– Это звучит заманчиво. – Он серьезно на нее посмотрел. – Могу я пригласить вас ничего не делать вместе со мной? Возможно, небольшая поездка за город, чтобы подышать свежим воздухом.

Сара поколебалась, но потом кивнула. Несмотря на все предостережения самой себе, она знала, что не может противиться ему. И она решила даже не пытаться, пока они не уедут из Лондона.

На следующий день он заехал за ней перед ленчем в изготовленном на заказ «багетти», которого она никогда не видела у него. Они направились к Глостерширу. По дороге он показывал ей достопримечательности и развлекал разговором.

– Куда мы едем?

– В одно из самых старых мест в Англии, – сказал он с серьезным видом. – Основное здание относят к четырнадцатому столетию, боюсь, оно покажется вам мрачным, но остальные дома в поместье более поздней постройки. Большая часть их была возведена при сэре Кристофере Репе в восемнадцатом столетии, и они просто прелестны. Там есть конюшни, ферма, дивный охотничий домик. Думаю, вам понравится.

– Вильям, а кто там живет?

Он поколебался, затем, усмехнувшись, сказал:

– Я. На самом деле я провожу там мало времени, но моя мама живет там постоянно. Она живет в основном здании. А я предпочитаю охотничий домик, он намного прочнее. Я подумал, вам, может быть, доставит удовольствие заехать к ней на ленч, поскольку у вас столько свободного времени.

– Вильям, вы не предупредили, что везете меня на ленч к вашей матери! – Сару охватила паника.

– Она очень мила, обещаю вам, – невинно заметил он. – Надеюсь, она вам понравится.

– Но что же она подумает обо мне? Почему мы приехали на ленч? – Она снова испугалась его, их взаимного притяжения и последствия их безрассудного поведения.

– Я скажу ей, что вы проголодались. На самом деле я звонил ей вчера и попросил ее принять вас до вашего отъезда из Лондона.

– Зачем? – Сара удивленно на него посмотрела.

– Зачем? – Казалось, вопрос удивил его. – Потому что вы мой друг, и вы мне нравитесь.

– Это все, что вы ей сказали? – проворчала она, ожидая ответа.

– Нет, конечно, я сообщил, что мы собираемся пожениться в субботу, и будет лучше, если она познакомится со следующей герцогиней Вайтфилд до свадьбы.

– Вильям, прекратите! Я серьезно! Я не хочу, чтобы она думала, что я охочусь за вами и собираюсь разрушить вашу жизнь.

– Она так не подумает. Я ей все объяснил. Сказал, что вы согласны приехать на ленч, но категорически отказываетесь принять титул.

– Вильям! – пронзительно закричала она и внезапно рассмеялась. – Что вы со мной делаете?

– Пока ничего, моя дорогая, но как бы мне хотелось!

– Вы невыносимы! Вы должны были предупредить меня. Я неподобающим образом одета! – На ней были брюки и шелковая блузка, в определенных кругах к такой одежде относились неодобрительно. Сара была уверена, что вдовствующей герцогине Вайтфилд не понравится ее вид.

– Я сказал ей, что вы – американка, это все объяснит. – Он дразнил ее, прикидываясь, что успокаивает; на самом деле он считал, что она восприняла это довольно спокойно. Вильям думал, что Сара будет огорчена сильнее, когда узнает, что он везет ее на ленч к своей матери, но она сочла поездку неплохим развлечением.

– Вы сообщили ей, что я развожусь?

– Проклятие, я забыл. – Он усмехнулся. – Но обязательно скажу ей за ленчем. Она захочет узнать об этом поподробнее. – Он влюбленно улыбнулся ей, совершенно равнодушный к ее страхам и возражениям.

– Вы отвратительны.

– Спасибо, моя любимая. Всегда к вашим услугам.

Вскоре они подъехали к главному входу в имение, и на Сару произвела впечатление его красота. Имение было окружено высокой каменной стеной, которая, похоже, была выстроена при норманнах. Постройки и деревья были очень старыми, но кругом царил безупречный порядок. Основное здание больше походило на крепость, чем на дом, но, когда они проехали мимо охотничьего домика, в котором Вильям останавливался со своими друзьями, Сара была совершенно очарована им. Он оказался больше их дома в Лонг-Айленде. Родовой дом Вайтфилдов, в котором жила его мать, поражал своим великолепием. Сара вздрогнула, увидев маленькую, хрупкую, но все еще красивую герцогиню Вайтфилд.

– Рада познакомиться с вами, ваша светлость, – волнуясь, произнесла Сара, не уверенная, должна ли она пожать ей руку или сделать реверанс, но пожилая дама взяла ее руку и осторожно пожала ее.

– Я тоже рада познакомиться с вами, моя дорогая. Вильям сказал, что вы прелестная девушка, и я вижу, что он совершенно прав. Заходите. – Она повела их в дом, опираясь на трость. Трость принадлежала королеве Виктории и была маленьким подарком Берти, сделанным во время недавнего его визита.