Текст книги "Чарлз-стрит 44"

Автор книги: Даниэла Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Глава 16

В понедельник утром пришел слесарь, заделал трубу, воду из кухни откачали. Жизнь в доме вернулась в привычную колею. Ремонт обошелся Франческе в две тысячи долларов, потеря которых оставила дыру в ее бюджете, но делать было нечего.

Во вторник Мария и Шарль-Эдуар вызвались присмотреть за Йеном, а Крис повел Франческу ужинать. Франческе пришлось посвятить Марию в их планы, иначе ужин вдвоем вне дома выглядел бы подозрительно.

– Так это свидание? – изумилась Мария. В отношениях этих двоих она не улавливала ни намека на роман, хотя любила обоих и считала, что они составили бы неплохую пару. Но ей и в голову не приходило, что они как огня боятся новых отношений, и, узнав об этом, она посочувствовала им.

– Да, вроде того, – нехотя согласилась смущенная Франческа. Ей было неловко в этом признаваться. Еще недавно она вообще сомневалась в том, что хоть кто-то захочет пригласить ее на свидание – ведь она ни с кем не встречалась толком почти год. – По крайней мере так сказал Крис. Только никому не рассказывай, ладно?

– А кому мне рассказывать? Корреспонденту раздела сплетен в «Нью-Йорк пост»? – Мария рассмеялась. Франческа совсем сконфузилась.

– Ну, я не знаю – Йену, моей маме, Шарлю-Эдуару… Не хочу, чтобы кто-то делал из мухи слона. Это всего лишь ужин. – Но ужин в ресторане, с Крисом, который назвал этот вечер «свиданием». И несколько раз поцеловал ее.

– И что в этом такого? – напрямик спросила Мария.

– Ничего… не знаю. Может, что-то и есть… или будет. Или не должно быть. Наверное, нам обоим просто слишком боязно.

– А если вы боитесь напрасно? Если все получится?

– Тогда еще страшнее. – Судя по виду, Франческа была на грани паники.

– Вот и у меня так было с Шарлем-Эдуаром. В любом возрасте вступать в отношения страшновато. И чем ты старше, чем больше сформирована личность и лучше сложилась твоя жизнь, тем труднее складывать детали этой головоломки.

– И как? У вас получается? – спросила Франческа. Она давно заметила, что и Мария, и Шарль-Эдуар выглядят блаженно счастливыми.

– Да, и это потрясающе. С Шарлем у меня все по-другому, он не такой, как мой покойный муж, он самый удивительный мужчина из всех моих знакомых. Я везучая женщина: за всю жизнь мне встретился не один, а два замечательных мужчины. Пожалуй, такой награды я не заслужила, но мне нравится, – смущенно закончила она.

– Нет, заслужила, – решительно возразила Франческа. – Только не говори об этом моей маме. Нет, постой-ка! К этому шведскому столу она подходила уже пять раз, а ты всего один. Ты имеешь полное право на второй подход. – Франческа искренне радовалась за старшую подругу.

– Знаешь, что я тебе посоветую? Просто посмотри, как будут развиваться ваши отношения с Крисом. Ни на что не рассчитывай, не строй никаких планов, не жди от него ничего, не пытайся казаться другой. Будь собой. И наслаждайся. – Совет попал в самую точку. – А об Йене не беспокойтесь. Я охотно останусь с ним в любое время. Шарль-Эдуар его обожает. Снова соберетесь с Крисом на свидание – ведите Йена к нам. Мы испечем вместе печенье или еще что-нибудь придумаем. Ну, развлекайтесь! – заключила Мария, и Франческа убежала наверх одеваться.

Впервые за много месяцев она устроилась в ванной и начала брить ноги. Она пока не знала, что наденет, может, и не юбку, но этот жест казался ей символическим.

– Добро пожаловать в большой мир, – обратилась она к самой себе и звонко рассмеялась.

– Что ты им сказала? – спросил Крис, когда они торопливо сбежали с крыльца, заперев за собой входную дверь. Франческа была в черной кожаной юбке, красном свитере и на высоких шпильках. Ей казалось, что она немного похожа на собственную мать – одета не по случаю, слишком нарядно. Пожалуй, со сборами на свидание она перестаралась. Ей не сразу удалось припомнить, как полагается выглядеть на настоящем свидании, а когда она открыла шкаф, выяснилось, что ей нечего надеть. Еще недавно, собираясь на встречу с очередным случайным знакомым, она надевала то, что первое попадалось ей под руку. Но рядом с человеком, который был ей небезразличен, она хотела выглядеть элегантно и сексуально. Сумела ли она правильно выбрать наряд, она не представляла. Правда, Крис восхищенно улыбнулся, когда она зашла к нему сообщить, что уже готова к выходу. Йен, переодетый в пижаму и свежеумытый, объявил, что вид у нее – «прямо чума».

– Правда? – испугалась Франческа.

– Это же здорово, – перевел ей Крис. – То же самое, что «клево» и «классно», только на молодежном языке.

– А, спасибо, Йен… ты тоже… чума, – запнувшись, отозвалась Франческа, и они вдвоем с Крисом заспешили вниз по лестнице. Йен знал, что сейчас за ним придут Мария и Шарль-Эдуар, и они все вместе будут печь печенье.

– Так что ты сказала Марии и Шарлю-Эдуару? – повторил Крис. Франческа помолчала.

– Объяснила, что их стряпня тебе уже не лезет в рот и что ты решил в кои-то веки поужинать по-человечески.

Поскольку два знаменитых на весь мир шеф-повара ежедневно готовили им еду, оправдать поход в ресторан им было бы нечем. Разве что сказать правду.

– Смешно. – Крис понял, что на самом деле она дала другое объяснение.

– Я сказала Марии, что ты пригласил меня на ужин.

– А что она? – Его интересовало, как отреагируют окружающие на их решение встречаться. Йен уже заявил, что это круто – пусть встречаются. И смеялся над отцом, пока тот одевался.

– Она решила, что это отличная мысль. Как и я. – Сегодняшнее свидание нравилось Франческе все больше и больше, хотя за последние два дня она успела известись, воображая себе все мыслимые катастрофы, способные обрушиться на них. И все-таки не отклонила приглашение.

– Мне самому нравится, – кивнул Крис, с довольным видом направляясь к «Да Сильвано». Этот ресторан они выбрали по взаимному согласию. Появляться в шикарных заведениях Крису не хотелось, а Франческа опасалась, что там будет чувствовать себя неловко. Им требовалась просто уютная обстановка, чтобы хорошо провести вечер. Франческа считала, что ее вечер уже начался. Оказалось, это приятно – снова почувствовать себя девчонкой, прибежавшей на свидание в короткой юбке, к мужчине, который тебе нравится. Вот здорово!

Их усадили за удобный столик в зале – на террасе было слишком прохладно. Осень уже наступила, зима была не за горами. Собираясь на свидание, Крис выбрал джинсы, белую рубашку, коричневый вельветовый пиджак, отполированные до блеска мокасины и выглядел элегантным и ухоженным. Перед выходом он побрился, и это понравилось Франческе: пятидневная щетина производила на нее отталкивающее впечатление. Этой моды она не признавала. С Крисом они составили красивую пару.

Они заказали пасту и салат, Крис выбрал бутылку превосходного вина из долины Нала. Еще до того как принесли пасту, они разговорились и дружно смеялись, вспоминая, как глупо чувствовали себя, наряжаясь для «выхода в свет», как искали протечку недавно ночью, как остроумно шутил Шарль-Эдуар. Позднее, вспоминая этот разговор, Франческа так и не поняла, что в нем было особенного, но оба веселились от души. Прекрасный вечер! Хорошо ненадолго сбежать из дома, от работы, друзей, даже от Йена и просто побыть вдвоем. Замечательно.

За десертом и кофе они засиделись так, что покинули ресторан последними, потом медленно побрели домой и вернулись, когда все уже спали. Йен мирно посапывал на верхней кровати, заботливо укрытый одеялом.

– Я отлично провел время, – сказал Крис, целуя Франческу на пороге ее комнаты. Он проводил ее до двери, как на настоящем свидании.

– Я тоже, – прошептала она, и он снова поцеловал ее.

– Не понимаю, почему мы до этого не додумались месяцев шесть или девять назад, – пожал плечами Крис, глядя на нее и улыбаясь. – Обидно потерять такую кучу времени.

– Мы его не потеряли, просто не были готовы.

А теперь они хорошо знали друг друга. Так гораздо лучше.

Крис кивнул и не упустил случая снова поцеловать ее. Они стояли обнявшись, ему не хотелось уходить. Наконец Франческа высвободилась и ушла к себе, а Крис сбежал по лестнице к своей двери. Широко улыбаясь, Франческа прошлась по спальне и вдруг рассмеялась. Первое свидание оказалось превосходным.

Франческа и Крис старались вести себя так, будто ничего не произошло, но вскоре поняли, что их старания напрасны. Мария улыбалась каждый раз, когда видела их вместе, Шарль-Эдуар поощрительно похлопывал Криса по спине, а увидев его наутро после свидания во вторник вечером, расплылся в довольной улыбке.

За завтраком выяснилось, что держаться как ни в чем не бывало невероятно трудно. Крис то и дело улыбался, Франческа смущенно вспыхивала, пробуждая в нем жажду поцелуев, утолить которую он не мог. Йену решили пока ничего не говорить. Но мальчик был неглуп, понаблюдал за взрослыми и начал улыбаться, увидев их вдвоем.

В пятницу вечером Крис вновь повел Франческу на свидание, на этот раз в мексиканский ресторан и в кино, а в субботу утром Йен перевел взгляд с отца на Франческу и хихикнул, прикрывая рот ладошкой. На завтрак мальчику достались его любимые оладьи и бекон. Мария приготовила и то и другое, зная, что эти блюда никогда не надоедают Йену: он готов был поглощать их каждое утро. На выходные Мария и Шарль-Эдуар укатили в Вермонт. Их роман складывался успешно, оба выглядели счастливыми. Как и Франческа с Крисом. Счастье оказалось заразительным.

– А ты ее уже целовал? – спросил Йен у отца, когда Франческа ушла в свою комнату за книгой, которую читала летом и обещала дать почитать Крису, уверенная, что ему понравится.

– Что ты такое говоришь? – Крис попытался прикинуться, будто не понимает сына, но Йен не поддался.

– Когда ведешь девушку ужинать, надо поцеловать ее. Это все знают. А ты водил ее на ужин уже два раза. И если не поцеловал ни разу, она теперь думает, что ты гей.

– Где ты этого нахватался? – ужаснулся Крис.

– Один пятиклассник рассказал. Он говорит, гей – это хлюпик, которому не нравятся девчонки.

– Знаешь, лучше никого так не называй, а то ходить тебе битым, – предостерег отец.

– Ладно. Так поцеловал или нет?

– Тебя не касается, – увернулся Крис.

– Еще чего! Она мой друг. Если бы я сводил ее поужинать, я бы ее поцеловал.

– Буду знать. – Крис улыбнулся. Вернулась Франческа и протянула ему книгу. Она сказала, что ей понравилось и ему наверняка будет интересно. Книга оказалась мастерски написанным триллером молодого, но уже известного писателя.

– О чем вы тут без меня говорили? – словно невзначай спросила Франческа, наливая себе кофе и усаживаясь за стол.

– Я спрашивал, поцеловал он тебя или еще нет, а он не говорит, – объяснил Йен, дожевывая остатки оладий и глядя в глаза Франческе. – Так поцеловал?

Она чуть не поперхнулась, не зная, что ответить.

– А если бы поцеловал, ты бы расстроился? – осторожно спросила Франческа, но мальчик только рассмеялся.

– Конечно, нет! Ты мне нравишься. И папе тоже, я точно знаю. Он только трусит и не говорит, и ничего не делает. А я ему сказал: если он не целует тебя, значит, он гей.

Франческа вытаращила глаза: такого она не ожидала.

– Нет, вряд ли он гей, – возразила она и отхлебнула кофе, беспомощно поглядывая на Криса в надежде на подсказку. Что ответить ребенку, она не представляла. Крис незаметно кивнул, и Франческа посмотрела Йену в глаза. – Да, он меня поцеловал.

– Значит, он не гей. – Йен шлепнул ладошкой по подставленной руке отца, а Франческа почувствовала себя так, словно забрела в школьную раздевалку и подслушала разговор двух старшеклассников. Оба гордились тем, что один из них поцеловал ее. Такого с Франческой еще не случалось.

– И я так думаю. Так ты не против? – спросила она Йена. Хорошо, что Шарля-Эдуара и Марии сегодня нет дома. Такие разговоры лучше вести в узком семейном кругу.

– Нет, не против, – подтвердил Йен. – Мне нравится. Ты же наш друг.

– Да, друг, но я не хочу тебя расстраивать. Вы оба много значите для меня, я боюсь испортить нашу дружбу.

– Как моя мама? – уточнил Йен. Разговор принимал опасный оборот.

– Йен, я ничего не знаю о твоей маме. Все, что связано с ней, касается только тебя и твоего папы. А я просто не хочу вас расстроить или чем-нибудь разочаровать.

– Не получится, – уверенно заявил мальчик. Похоже, он твердо верил в нее. – Что будем делать сегодня? – перевел он разговор, потеряв интерес к прежней теме, как только выяснилось, что его отец и вправду целовался.

Наговорившись, Йен спрыгнул со стула и помчался наверх смотреть телевизор. После обеда ему хотелось сходить в Центральный парк.

– Кажется, обошлось, – вздохнула Франческа с облегчением, когда они с Крисом остались в кухне вдвоем. – А я так боялась, что он обидится.

Крис улыбался ей.

– Ну, это вряд ли! – Он наклонился и поцеловал ее, потом придвинулся со стулом поближе, обнял и поцеловал еще раз. И как раз в этот момент Йену понадобилось вернуться. Они даже не видели его, пока не прервали поцелуй, чтобы глотнуть воздуха. Мальчуган смеялся.

– Здорово, пап! – воскликнул он и снова убежал, прихватив коробку печенья, чтобы пожевать перед телевизором.

– Непривычные ощущения, – призналась Франческа и пожала плечами. – Я не ожидала, что у нас будут зрители.

Однако одобрение мальчика ее порадовало. Значит, хранить от него тайну не понадобится.

– Нынешние школьники вовсю обсуждают секс, – объяснил Крис, которому тоже было немного не по себе.

Они убрали все на кухне, а после обеда отправились в Центральный парк: обошли вокруг пруда с лодками, побродили по зоопарку, покупали мороженое, попинали футбольный мяч и поиграли в догонялки. Всем троим казалось, что они семья, все были счастливы, вернулись домой только к вечеру, зайдя по дороге за новыми дисками. Крис пригласил Франческу к ним с Йеном, она посмотрела вместе с ними телевизор, сидя на диване рядом с Крисом, а Йен растянулся на полу. Франческа не помнила, когда в последний раз чувствовала себя такой счастливой. И главное, Йен принял ее.

Глава 17

Утром того дня, на который был назначен суд по делу о постоянной опеке, Крис поднялся в шесть. Мария пообещала ему отвести Йена в школу. Мальчик чувствовал, что близится какое-то важное событие, но не понимал какое. Ему было известно, что в суде будут говорить про маму и что папа надевает костюм, когда идет в суд. Крис старался избавить сына от подробностей, тем более что не ожидал от сегодняшнего заседания радикальных перемен. Какое бы решение ни принял судья, Йен по-прежнему будет с ним. Волновать сына лишний раз Крис не хотел. Ким еще в тюрьме, у нее зависимость от наркотиков, на свободу она выйдет не скоро. Единственное, что могло измениться, – в случае победы Криса Йен больше никогда не будет жить со своей матерью. Они еще увидятся, но Крису не придется с тревогой ждать звонков из полиции и сообщений об очередной передозировке, разрезанных запястьях, о том, как Йен спасал мать, держа ее за руки, пока не приехала «скорая». Не придется после ареста Ким забирать Йена из полиции, из комнаты, специально отведенной для детей. Крис не хотел даже думать о том, что Йену когда-нибудь вновь придется пройти через этот кошмар. И твердо решил добиваться свиданий Йена с Ким исключительно под надзором, даже в отдаленном будущем.

Франческа предложила пойти в суд вместе с ним, но Крис сказал, что выдержать такое не каждому под силу.

– Что, прости? – переспросила она, дождавшись, когда Йен уйдет в школу. – По-твоему, я неженка? Я знаю, что такое наркомания. Мне известно, через что прошел Йен. Я помню, как она чуть не умерла от передозировки, а ты со всех ног помчался за Йеном. И знаю, что ее обвиняют в убийстве и могут надолго посадить в тюрьму. Почему же мне нельзя с тобой?

– А если я проиграю? – встревоженно спросил Крис.

– Тогда мое присутствие тем более будет кстати. Если ты проиграешь, – решительно продолжала она, – мы попробуем еще раз. Но ты не можешь проиграть, Крис. Она конченый человек.

– Зато у ее отца есть связи.

– Как и у твоих родителей. Господи, ты ведь состоишь в родстве с двумя президентами! И не с Бенджамином Франклином и Томасом Джефферсоном… я имею в виду недавних президентов. Перевес на твоей стороне.

– Мои родные не любят ввязываться в публичные скандалы. Они обожают Йена, но считают, что я напрасно женился на Ким. Правда, в то время она еще не сидела на героине, но с ней и без того хватало неприятностей. Я думал, что сумею собрать Шалтая-Болтая и превратить его в принцессу. Но из разбитого яйца получилась лишь яичница, иначе и быть не могло. Родители считают, что она опозорила всех нас, им удобнее игнорировать случившееся, несмотря на страдания Йена. Они все отрицают, ничего не желают знать. А отец Кимберли готов на ложь, мошенничество, воровство и убийство, лишь бы она не пострадала от последствий собственных поступков. Вот почему она так и не смогла вылечиться. Ей это ни к чему. Она знает, что отец в любом случае будет стоять за нее горой. Ей ни за что и никогда не приходилось платить самой. За нее расплачиваются другие, в том числе и наш сын.

– Так мне можно с тобой? – спросила Франческа, Крис согласно кивнул, и она поцеловала его. Пока их отношения складывались успешно. Правда, этим отношениям было всего несколько недель от роду, но время летело незаметно. Несколько раз они вдвоем ходили ужинать, но вместе не спали, считая, что спешить ни к чему. Оба помнили об осторожности, особенно Крис, которому еще предстоял суд. Он знал, что вздохнет свободнее, когда суд останется позади и будет успешно выигран. Франческа была права: проиграв, он был твердо намерен повторить попытку.

До здания суда на Лафайетт-стрит они доехали на такси, успев ровно к десяти. Снаружи уже ждал адвокат Криса. Ким на суде не присутствовала, так как находилась в тюрьме, ее представляла адвокат – настырная и резкая женщина, которую Крис ненавидел уже несколько лет. Эту особу интересовало лишь одно: защита клиентки. До Йена ей не было дела.

Адвокат Криса, серьезный и собранный, был в костюме с темным галстуком и в очках с металлической оправой. Крис представил его, адвокат пожал Франческе руку, сумев с первых же минут расположить ее к себе. А защитница бывшей жены Криса не понравилась Франческе с первого взгляда: лицо у адвокатши было злым, она метала в Криса мрачные взгляды.

В зал они вошли одновременно и заняли свои места. Франческа села за спиной Криса, коснувшись его плеча. Через минуту вошел судья, пристав призвал всех к порядку. Со стороны Криса в зале присутствовали только его адвокат и Франческа. От имени матери Йена выступала ее адвокат, но в зале сидел и отец Ким, которого Крис незаметно показал спутнице. Все знали, что он здесь, и помнили, кто он такой. Не заметить его было трудно. Каждый год он появлялся на обложках «Тайм» и «Ньюсуик», о нем часто упоминали в газетах, судья наверняка узнал его. Всем своим видом он внушал робость, смысл его прихода был ясен и без слов. Дочь могла рассчитывать на его полную поддержку, а это немало.

Обе стороны изложили суть дела. Оказалось, Ким со всей ответственностью относится к материнским обязанностям и любит сына. Не просто любит – для нее он свет в окошке. Сама Ким – не человек, а золото, сразу после выхода из тюрьмы она ляжет в реабилитационную клинику, потому что хочет поскорее выздороветь и воссоединиться с сыном. Злобная адвокатша с воодушевлением, какого Франческа никогда не видывала, уверяла судью, что ради своего сына Ким готова свернуть горы и что она, ее адвокат, лично может поклясться, что ее подзащитная больше никогда не подвергнет ребенка опасности, потому и настаивает на продолжении совместной опеки как на единственно возможном решении. Восьмилетнего мальчугана ни в коем случае нельзя лишать общения с матерью, когда она окажется на свободе, а если Крис добьется безраздельной опеки, Йен будет считать, что мать бросила его. Адвокатша заявила, что в отличие от совместной опеки заботы одного только отца вряд ли служат интересам ребенка. Чтобы склонить судью на свою сторону, красноречивая юристка испробовала все средства, кроме разве что органной музыки и хора. Судья с непроницаемым лицом ловил каждое слово, Франческа заметила, что он несколько раз взглянул в сторону отца Ким. Это заметил и Крис: события развивались так, как он и предвидел. Влиятельный отец Ким сумел нажать на нужные кнопки одним своим появлением и пристальным взглядом. Значит, семья Кимберли проигрывать не намерена. Крис понял это и теперь больше всего опасался, что судья под давлением решит сохранить в силе совместную опеку. Франческа разделяла его страх. Она ни на минуту не верила, что все эти люди желают Йену только добра. Крис тоже не верил.

Франческа так волновалась за адвоката Криса, что пропустила мимо ушей его первые слова. Этот человек выглядел скорее профессионально, чем бесстрастно, был сух, сдержан, особенно по сравнению с темпераментной адвокатшей Ким, любительницей театральных эффектов, рассчитанных на то, чтобы выбить из слушателей слезу. По просьбе Криса адвокат нанял частного детектива, и теперь представил суду собранную информацию, о которой прежде никто не слышал. В начале своей речи адвокат Криса объяснил, что Крис вовсе не намерен отбирать Йена у матери и прятать его, и что он будет только рад посещениям под судебным надзором, если мать Йена согласится на них. И вправду, незачем разлучать ребенка с матерью. Единственное желание отца – обеспечить Йену безопасность и создать для него комфортные условия. Но ввиду предыстории Ким, ввиду того, что ситуацию она оценивает с трудом, Крис считает, что все решения, касающиеся Йена, должен принимать он сам. Потому и добивается исключительного права опеки. Речь идет о решениях, касающихся школы, посещений врачей, регулярных осмотров дантиста – всех вопросов, начиная с религиозного воспитания и заканчивая выбором брекетов. Слушая, Франческа находила позицию Криса разумной. Всеми вопросами воспитания Йена все равно занимался Крис. Исключительное право опеки для него означало лишь то, что Ким потеряет право голоса. При этом она по-прежнему будет видеться с сыном, даже регулярно, если ее состояние не внушит надзору опасений, но не сможет решать, в какую школу будет ходить Йен, не станет больше подвергать его риску, особенно если все свидания с ним будут проходить под надзором.

Совершенно бесстрастно адвокат продолжал объяснять, что Крис вовсе не стремится лишить бывшую жену права посещений – при условии, что все дальнейшие встречи Ким с ребенком будут проходить под надзором назначенного судом лица. Его цель – добиться исключительной опеки над сыном. И адвокат перешел к чтению отчета частного детектива. Это был список вопиющих поступков, эпизодов, действий, ошибок, оплошностей, опасных событий, шокирующих примеров безответственности и даже преступной халатности, подобного которому Франческа еще никогда не слышала. От Криса она кое-что знала, но теперь поняла, что ее сведения – капля в море по сравнению с остальным.

Кимберли Харли подвергала сына опасности сотни раз, во всевозможных ситуациях. А Крис годами пытался хоть как-нибудь защитить Йена. Суд всегда принимал во внимание то, что Ким – мать, но теперь собранные вместе доказательства ее пренебрежения своими материнскими обязанностями ошеломляли. Все перечисленное адвокатом Криса суд слышал впервые, кое-чего не знал даже сам Крис. По словам свидетелей, которые подписались под своими показаниями, Ким нередко оставляла Йена в обществе других наркоманов, бросала его в придорожных кафе и в ресторанах, откуда мальчика привозили домой чужие люди, забывала, что он с ней, и оставляла на обочинах, просто забывала о его существовании, особенно когда он был еще мал. Однажды она забыла, что положила совсем маленького Йена на крышу своей машины, и уже трогалась с места, когда подоспевший Крис успел подхватить ребенка. По милости матери Йен побывал в подпольных наркопритонах, какое-то время лежал рядом с мертвецом, его не кормили по нескольку дней, не раз у него на глазах пытались совершить самоубийство, на него направляли заряженное оружие с намерением убить сначала его. В тот раз Йена спас еще один наркоман, вовремя выхвативший у Ким оружие. Адвокат сообщил суду, сколько раз Йену приходилось звонить в службу 911, спасая мать от передозировки. Список продолжался, ему не было конца. Бесстрастный тон адвоката уже не имел значения, как и то, что он не пользовался эмоциональными кнопками, на которые так усердно нажимала его коллега. Так было даже лучше. Его бесстрастность оказалась гораздо эффективнее. В его речи были лишь голые, но непреклонные факты – целые страницы фактов, полицейские протоколы, подписанные свидетелями показания. Франческа бросила взгляд на отца Ким: казалось, он с трудом удерживается, чтобы не придушить адвоката Криса за то, что тот сообщил суду всю правду о его драгоценной дочери. Отрицать эти ошеломляющие свидетельства было невозможно. Слушая их и зная Йена, Франческа думала, что тюремное заключение – еще слишком щадящий приговор для Ким. Как Йен выжил, неизвестно, но теперь Франческу ничуть не удивляла романофобия Криса. Разве он мог кому-нибудь довериться после супружеской жизни с женщиной, постоянно подвергавшей опасности жизнь их единственного сына, даже когда он был еще совсем крохой? Франческа слушала, и у нее на глаза наворачивались слезы. Ужасный список наконец закончился, адвокат Криса подошел к столу судьи и вручил ему копию, а затем молча сел, переглянувшись с Крисом. Судья вызвал обоих адвокатов в камеру. Франческа шепотом спросила у Криса, известно ли судье, что в настоящее время Ким предъявлено обвинение в убийстве, и Крис кивнул. Он сидел как каменный, стараясь не вспоминать произошедшие при нем случаи, когда жизнь Йена оказывалась под угрозой по вине Ким. Эта женщина представляла опасность для общества, Крис давно считал, что ее место в тюрьме.

Оба адвоката поднялись с мест и ушли вслед за судьей, Франческа снова наклонилась к Крису.

– Что дальше?

– Он может либо вынести вердикт сегодня, либо сказать, что вынесет его после изучения представленных нами материалов. Большинство судей сообщают сторонам свое решение в письменном виде, чтобы их не растерзали прямо в зале суда. На заседаниях по вопросам опеки часто бурлят страсти.

После всего услышанного Франческа в этом не сомневалась.

– Вот это был список! – печально заметила она, и Крис кивнул. Частный сыщик прекрасно поработал. Бедный Йен. Мать самой Франчески всю жизнь вызывала у нее острое чувство стыда, но опасности никогда ее не подвергала. А мать Йена рисковала его жизнью с тех пор, как ему исполнилось три месяца, а она снова подсела на наркотики, и с тех пор периоды ее воздержания становились все короче. Сердце Франчески изнывало от сочувствия к Йену и Крису, который отчаянно пытался защитить сына.

Адвокаты покинули камеру судьи через десять минут. Лицо адвоката Криса не выражало никаких чувств. Защитница Ким сразу прошла в глубину зала, к ее отцу, они посовещались, сблизив головы, и он устремил выразительный взгляд на судью. Вид у отца Ким был недовольный: видимо, эффектное выступление адвокатши ничего не дало. Это было зрелище, работа на публику, а не правосудие и не справедливость для Йена.

Адвокат Криса торопливо вывел Франческу и Криса из зала. Только у подножия лестницы, ведущей к дверям зала суда, он остановился и повернулся к ним. Адвокат спешил, опасаясь нашествия прессы.

– Ну, что там было? – обеспокоенно спросил Крис. Адвокат вдруг улыбнулся и коснулся его плеча.

– Крис, Йен теперь под твоей исключительной опекой. Судья сказал, что больше не желает слышать ни единого слова оправдания со стороны матери. Сказал, что, пока он судья, опекать Йена будешь ты, а если мать еще хоть раз подвергнет его опасности, он упечет ее за решетку. Сказал, что понятия не имеет, как ей так долго удавалось пользоваться правом совместной опеки. – Услышав это, Крис не удержался, по щекам покатились слезы, а Франческа всхлипнула. – А теперь скорее уходите отсюда, пока вас кто-нибудь не узнал и не позвал газетчиков. На этот раз они будут охотиться не за отцом Ким.

Просияв, Крис наспех поблагодарил его, подозвал такси и поспешно сел в него вместе с Франческой. В машине Франческа разрыдалась и обняла Криса. Он одержал победу и теперь с триумфом возвращался домой, где их ждали Шарль-Эдуар и Мария. По ликующему лицу Криса и заплаканным глазам Франчески оба сразу поняли, как решилось дело.

– Слава Богу! – горячо шептала Мария, выбегая навстречу вместе с Шарлем-Эдуаром и обнимая их. Всем казалось, что с души упал камень. Крис еще раз попросил ничего не говорить Йену, когда он вернется, и убежал наверх – переодеваться в свитер и джинсы. Им овладело радостное волнение. Йен теперь будет только с ним. Наконец-то! Теперь Ким больше никогда не причинит ему никакого вреда. Весь ужас остался позади. Йен спасен. Ни о чем другом Крис и не мечтал. Сколько раз ребенок был на волосок от гибели! Вдобавок судья постановил, что встречи Йена с матерью должны проходить под надзором. Победа, полная победа!

Франческа пыталась объяснить Марии, что произошло, правда, сумела припомнить лишь несколько пунктов из длинного списка, но и этим привела слушательницу в ужас. Мария поняла, что суд стал триумфальным для Криса, а главное – для Йена. Больше мать никогда не станет его мучительницей.

Всю важность этой победы Крис осознал спустя неделю, читая газету. Франческа заметила, как он вдруг стиснул зубы и выдвинул подбородок, и забеспокоилась. Дождавшись, когда он дочитает, она спросила, в чем дело, и в ответ Крис молча протянул ей газету. На этот раз адвокаты, нанятые отцом Ким, все-таки выиграли дело – но дело Ким, а не ее сына.

Каким-то образом, наверное, щедро заплатив мнимым свидетелям, они сумели доказать, что наркоман, передозировка у которого случилась одновременно с Ким и в ее присутствии, был наркоторговцем, поэтому именно он подвергал ее опасности, а не наоборот. Поскольку покойный нарушал закон, торгуя наркотиками, вина Ким представала в совсем ином свете. Адвокаты ссылались на психиатрические проблемы Ким, на ее слабое здоровье, на все, что смогли придумать, лишь бы снять с нее обвинения в тяжком преступлении, убийстве человека, чтобы в итоге ее признали виновной в не столь значительном правонарушении. Районный прокурор согласился пойти на сделку о признании вины. Судья смягчился и приговорил подсудимую всего к шести месяцам тюрьмы, с учетом времени пребывания в ней до суда и возможностью досрочного освобождения за хорошее поведение. Так что от заключения Ким практически удалось отвертеться: через несколько недель ее должны были освободить, к Дню благодарения она могла рассчитывать вернуться домой. В статье говорилось, что для поправки здоровья она намерена отправиться в знаменитую загородную клинику. Покинуть эту клинику она могла в любой момент, и, зная бывшую жену, Крис не сомневался, что вскоре она потребует встречи с Йеном. Но по крайней мере теперь их встречи будут проходить под надзором. Крис пришел в ярость, увидев, как ловко Ким увернулась и от серьезных обвинений, и от тюрьмы. Долго ждать не придется: вскоре она вновь пожелает видеть Йена и опять начнет портить ему жизнь.