Текст книги "Геббельс: Нацистский мастер иллюзий (ЛП)"

Автор книги: Даниэла Штерн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

В последний год войны пропаганда Геббельса пыталась дать обоснование продолжению войны, несмотря на отсутствие надежды на победу. Мы рассмотрим его вклад в линию, которую Германия выбрала после поражения под Сталинградом, особенно в последний год, когда общее поражение было несомненным. Даже когда было уже слишком поздно и победа давно исчезла с горизонта, Геббельс создавал впечатление, что Германия все еще сильна и может контролировать свое будущее. Он оправдывал продолжение уничтожения евреев, причем одним из его главных утверждений было то, что продолжение борьбы необходимо для того, чтобы не стать жертвой «большевистского террора». Капитуляция означала бы порабощение Германии русскими войсками, за которыми стояли еврейские кукловоды, стремящиеся ни к чему иному, как к абсолютному уничтожению немецкого народа. Нацистская пропаганда представляла необходимость продолжения уничтожения евреев и войны как борьбу «быть или не быть» (Sein oder Nichtsein).

Таким образом, остается вопрос, была ли связь между чувством обреченности и разрушения, витавшим над режимом Третьего рейха, когда он столкнулся с поражением, и ускорением уничтожения евреев? Летом 1944 года были ликвидированы три последних крупных гетто: Шяуляй и Ковно в Литве и Лодзь в Польше. В сентябре 1944 года оставшиеся евреи Словакии также были отправлены в Освенцим. Половина жертв концентрационных лагерей погибла во время маршей смерти и систематического голода на последних этапах войны.^[32] В этом контексте мы рассмотрим апокалиптическое видение Гитлера, в котором он находил смысл в идее самопожертвования ради высшей цели. Когда Германия стояла на краю гибели, борьба с еврейской угрозой означала использование любых средств, необходимых для ее устранения. Мы изучим глубокие корни темы гибели (Der Untergang) в немецкой традиции и ее связь с антисемитизмом.

Мы также попытаемся укрепить центральное утверждение, лежащее в основе этих страниц, о том, что в последний год войны существовала тесная связь между надвигающимся поражением и чувством обреченности среди нацистского руководства, и их мотивацией ускорить темпы уничтожения евреев, все ради завершения великой задачи, великой миссии «Окончательного решения». Я утверждаю, что это стало возможным во многом благодаря пропагандистскому механизму, созданному и разработанному Йозефом Геббельсом, чье положение в нацистской элите и влияние на управление войной значительно усилилось в тот последний год.

Геббельс драматически связывал себя с событиями и продолжал свою пропагандистскую работу и в личной жизни. После окончательного краха нацистской Германии и сожжения Берлина он совершил «вагнеровский» (вдохновленный драматическими операми Рихарда Вагнера) финал своей жизни, покончив жизнь самоубийством и забрав с собой семью 1 мая 1945 года, через день после самоубийства своего фюрера, которому он оставался верен до последнего дня.

Глава первая

«Незаменимый» Йозеф Геббельс

Из всех нацистских лидеров у Геббельса, пожалуй, больше всего шансов на посмертную реабилитацию и не совсем очерненное место в галерее выдающихся деятелей истории. Он был единственным из них, кто не деградировал под давлением, единственным, кто неожиданно засиял в кризисной ситуации. Из простого карьериста, подстрекателя и пиарщика он вырос и расцвел в те годы, когда Германия терпела поражение.^[33]

Написана немецким журналистом Себастьяном Хаффнером в конце войны.

* * *

25 июля 1944 года, через пять дней после неудачного покушения на его жизнь в Волчьем логове, Гитлер объявил о новой должности в правительстве Германии: Полномочный представитель рейха по вопросам тотальной войны.^[34] На эту должность он назначил Геббельса. Это была вершина личных и профессиональных устремлений для министра народного просвещения и пропаганды рейха.^[35] Накануне вечером Геббельс закончил составление 50-страничного документа, в котором он представил свой план по усилению и радикализации военных усилий Германии, план, который он разработал после поражения под Сталинградом в феврале 1943 года.^[36] Новое назначение дало ему необходимые полномочия для реализации плана, который до этого времени носил чисто теоретический характер.

И таким образом он добился своего: Германия вступила в новый этап своей борьбы – тотальную войну. «У немецкого народа нет другого выбора, кроме как продолжать фанатичную борьбу», – заявил он после своего назначения. По его словам, покушение на Гитлера было самым серьезным испытанием для немцев с начала войны. Это было даже больше, чем катастрофа под Сталинградом и капитуляция Шестой армии под командованием Фридриха фон Паулюса 31 января 1943 года, которая ознаменовала самый мрачный этап военной деградации Германии и начало конца пути к полному поражению Германии. Поражение Германии в Сталинграде стало тяжелым ударом для «непобедимой» Германии и важным поворотным пунктом в войне. После него стратегическое преимущество осталось за Красной Армией. Основной причиной поражения Германии в Сталинграде стало то, что немецкое командование было принуждено к войне на истощение. Немецкие силы были растянуты до предела своих возможностей, в условиях топографии, в которой немецкие военные не могли использовать свои преимущества.^[37]

Йозеф Геббельс. Архив фотографий Яд Вашем

Геббельс выделялся среди остальных членов окружения Гитлера. Он был исключительным благодаря своему уму, манерам и харизме, которая излучалась от него, в отличие от посредственности и грубости многих членов партии и режима. Алан Баллок утверждает, что среди всех ветеранов, окружавших Гитлера, у Геббельса были только ум и язык, чтобы проложить свой путь.^[38] Как можно объяснить его сложный характер и противоречивое поведение? С одной стороны, он был культурным и интеллектуальным человеком, а с другой – действовал злобно и жестоко. Был ли он циничным оппортунистом, стремящимся к самовозвеличиванию? Верил ли он всей душой в нацистское кредо? Или он был готов продать свои пропагандистские таланты тому, кто больше заплатит, и любому делу?

Близкие ему люди проливают свет на эти вопросы с разных сторон: Геббельс был человеком, который «рассматривал людей как объекты, которые можно использовать для достижения политических целей… [и испытывал] недостаток уважения к людям», и которого интересовал только контроль, как утверждал во время Нюрнбергского процесса Отто Олендорф,^[39] начальник отдела Sicherheitsdienst (SD) Inland Главного управления безопасности Рейха и командир Einsatzgruppe D. Пауль Шмидт, который был переводчиком Гитлера, описал его с другой стороны: «Внешне он казался интеллигентным, умным и утонченным. Он мог бы стать писателем или профессором истории». Также было сказано, что «его характер не имеет исторического эквивалента»; что «он был единственным незаменимым человеком в правительстве»; и что он «всегда видел плохую сторону каждого человека».^[40] Курт Людеке писал, что «радикальный, тощий карлик» казался на трибуне для выступлений «фантастическим персонажем, несмотря на свою гротескность».^[41]

Самую жесткую и самую сильную характеристику Геббельсу дал его заклятый враг, командующий люфтваффе Герман Геринг,^[42] во время его выступления на Нюрнбергском процессе в 1946 году: «Этот хромой фанатик! Он заставлял женщин сексуально отдаваться ему силой своей политической власти. Он влиял на Гитлера, пока тот не стал еще большим антисемитом, чем был изначально… Геббельс был самым ярким представителем антисемитизма… Я думаю, что он был лжецом, вором и слишком большим оппортунистом, чтобы иметь глубокие чувства за или против чего-либо… Геббельс был просто лишен совести, умен и опасен… он был таким лжецом, что с ним не было смысла что-либо обсуждать».

«В случае Геббельса, – писал историк Феликс Меллер, – все качества, которые ему когда-либо приписывали, были, вероятно, правдой – циничный, хитрый, жестокий, интеллектуальный, одержимый человек, полный ненависти и чрезвычайно высокомерный».^[43]

В предисловии к своей книге Курт Рисс, журналист и один из первых биографов Геббельса, утверждает, что, когда он попросил написать о министре пропаганды до конца войны, он полагал, что это будет легкой задачей. Ведь Геббельс оставил после себя речи, статьи и множество других рукописей. Однако, когда он начал опрашивать людей, близких к министру, он понял, что они вводят в заблуждение, и утверждал, что «Геббельс говорил о себе огульную ложь, как и о нацистском государстве».^[44]

* * *

Пауль Йозеф Геббельс родился 29 октября 1897 года в небольшом промышленном городке Рейдт в Рейнской области, население которого в то время составляло около 30 000 человек. Его отец, Фридрих (Фриц) Геббельс, сын фермера, стал управляющим небольшой текстильной фабрики. Его мать, Мария Катарина, дочь голландского кузнеца по имени Михаэль Ольденхаузен, была простой, необразованной женщиной, которая даже не могла говорить на высоком немецком языке. Фридрих и Мария поженились в 1892 году. Они были набожными католиками и родили шестерых детей, двое из которых умерли. Из четырех оставшихся в живых трое были сыновьями – Ганс, Конрад и Пауль Йозеф, и одна дочь – Мария, самая младшая. Еще одна дочь, Элизабет, умерла в 1915 году в возрасте 14 лет. Она была на четыре года младше Пауля Йозефа, и травма от ее смерти преследовала его до конца жизни. В социально-экономическом плане семья принадлежала к низшему среднему классу и не жила в роскоши. У них был дуплекс на улице Принца Евгения. Спустя годы, после прихода к власти нацистов, улица была переименована в честь местного «героя»: Улица Пауля Йозефа Геббельса.

Геббельс был неполноценным, чувствительным мальчиком. Его правая нога была на восемь сантиметров короче левой; из-за детской болезни она была парализована. Из-за этого дефекта он хромал, что в юности подрывало его уверенность в себе. Из-за своей инвалидности в детстве он страдал от унижения и социального отторжения, что заставило его закрыться в своей комнате и избегать общественной жизни.^[45] Когда в 1914 году началась Первая мировая война, он пытался завербоваться в армию, но чиновники на призывном пункте, взглянув на него, решили, что он не годится для участия в боевых действиях. В 1917 году он поступил в университет, где, увидев студентов-инвалидов, бывших солдат «Великой войны», стал врать, что был ранен в битве под Верденом и что его инвалидность – результат этого ранения.^[46]

Семья Геббельсов была теплой и поддерживающей. Пауль Йозеф не был угнетен своими родителями, как многие другие дети в патриархальном немецком обществе того времени. Родители не били его, не издевались над ним, а скорее баловали и лелеяли. Его высокий интеллект проявился уже в раннем детстве, и он был единственным ребенком в семье, получившим высшее образование. Его отец возлагал большие надежды на сына, надеясь, что он станет учителем или священником.

Его мать была религиозной женщиной. Она обожала своего маленького сына-калеку и уделяла ему большую часть своего внимания. Она каждый день водила его в церковь и молилась, чтобы его нога выздоровела. Он, со своей стороны, соглашался ходить в церковь, только чтобы доставить ей удовольствие. Она считала, что его блестящий интеллект – это дар Божий, который должен компенсировать его инвалидность, и решила, что он должен изучать теологию. Ее знакомые были потрясены тем, что такая пассивная женщина, как она, нашла столько энергии для реализации своих планов в отношении Иосифа. Но ее усилия принесли плоды: сын получил стипендию от престижной католической ассоциации Albertus Magnus Society. Его даже в какой-то степени привлекла идея изучать теологию. Но в конце разговора о его учебе пастор повернулся к нему и сказал: «Молодой человек, вы не верите в Бога».^[47]

Возможно, из-за одиночества и социального отвержения он был полон ненависти и презрения к окружающим его людям и стремился доказать всему миру и самому себе, что он умнее и лучше других. Знания были его суперсилой над теми, кто насмехался и унижал его. Ему нравилась мысль, что однажды он возвысится над ними и будет управлять ими. Даже в юности Геббельс был высокомерным и критичным. Он проводил время за чтением, сидя на кровати и затыкая уши пальцами, чтобы перекрыть визг играющих на улице детей. Книги стали для него всем миром.

Он интересовался немецкой литературой и романтизмом. Он изучал философию, историю, историю искусства и литературы. Считал Федора Достоевского своим наставником. Изучал литературу и философию в нескольких университетах Германии. В 1920 году он учился в Гейдельбергском университете. Среди его преподавателей был обращенный еврейский профессор, поэт и культуролог Фридрих Гундольф (1880–1921), который входил в George-Kreis, литературную и академическую группу, возглавляемую поэтом Стефаном Георге. Гундольф не согласился консультировать Геббельса по его докторской диссертации, посвященной немецкому драматургу-романтику Вильгельму фон Шютцу (1776–1847).^[48] В конце концов, его проконсультировал еврейский профессор из Черновица Макс Фрайхерр фон Вальдберг.

Геббельс защитил диссертацию всего за четыре месяца, в своем доме в Рейдте. С тех пор звание «доктор» стало для него очень важным, и он требовал, чтобы оно использовалось в каждом его публичном выступлении. Но в первые годы после окончания учебы оно мешало ему, когда он пытался найти достойную работу. Его отец даже не смог найти для него работу на текстильной фабрике. Он переехал обратно к родителям, и его отец стыдился неудач сына. В то время большое влияние на него оказал его друг, Ричард Флисгес. О Флисгесе известно немного, но они были друзьями детства.^[49]

Геббельс обнаружил свой ораторский дар в раннем возрасте. Он практиковался в публичных выступлениях в своей комнате перед воображаемой толпой. Он страдал не только из-за своего физического недостатка, но и переживал неудачи, пытаясь осуществить свою мечту – стать журналистом. Его статьи, поданные в различные газеты, то и дело отклонялись, но он никогда не сдавался. Он восхищался Теодором Вольфом, еврейским редактором газеты Berliner Tageblatt, и послал ему более пятидесяти статей, но все они были возвращены отправителю неопубликованными. Десять лет спустя, будучи высокопоставленным чиновником немецкого правительства, он отомстил: приказал закрыть газету и отправил редактора в изгнание.

В первые годы после окончания учебы Геббельс был разочарован. Он чувствовал, что его жизнь лишена смысла и не имеет цели. Он писал в своем дневнике, что революция была внутри него, но не знал, как ее выразить. Он нашел свою возможность, когда узнал о нацистской партии и стал ее членом на ранней стадии, в 1924 году. Он был впечатлен Гитлером и понял, что ему предстоит совершить нечто грандиозное. Он хотел быть частью этого, частью создания нового рейха и нового человека. Он чувствовал, что нашел цель, которую искал. Национал-социализм был новой религией, считал он, а каждой религии нужен Бог. В 1929 году он опубликовал свой дебютный роман Michael Voorman, который он написал в 1921 году. В книге можно найти много автобиографических деталей, включая намеки на его период поиска смысла. Майкл, главный герой, превращается из запутавшегося романтика в начинающего нациста, из чувствительного юноши во взрослого мужчину. Михаэль был одновременно поэтом и простым шахтером. Он представлял собой идеального немецкого мужчину, смесь между другом Геббельса Флишем и самим Геббельсом. Роман имеет шовинистический тон, ставящий женщин на то место, которое, по мнению автора, им положено по праву – дом и кухня. Ответом на вопрос о смысле жизни в романе является идея немецкой судьбы (Das Deutsche Schicksal). Немецкая судьба требует полной веры в силу Германии, которая основана на славном прошлом и посвящении жизни отдельного человека на благо народа. В Michael Voorman Геббельс пишет:

Таким образом, это жизнь и смерть Михаила,

Это больше, чем просто совпадение и слепая судьба.

Это знак времени и символ будущего.

Жизнь в служении труду и смерть во благо будущих людей.

Это и есть утешение,

Что мы можем видеть на земле.^[50]

Первый вклад Геббельса в нацистскую партию произошел, когда Франция захватила Рурскую область в январе 1923 года. Воспользовавшись случаем, он отправился в Эльберфельд, центр немецкого сопротивления, где выступил в защиту родины. В своих речах он рассказывал об ужасах, совершенных французами, и будоражил толпу.^[51]

Дэвид Уэлч пишет, что репутация нацистской партии изменилась в 1927 году, когда Геббельс использовал свои риторические навыки в ее пользу. Он и Гитлер соперничали за выдающееся положение в этой области.^[52] Когда Геббельс произнес свою первую речь в родном городе Рейдте, он попросил своего отца, который не был сторонником нацистов, прийти и послушать его. Отец ответил, что даже сын не потащит его на собрание нацистской партии. Однако Геббельс вспоминал, как он был взволнован, когда во время выступления его глаза нашли отца – он стоял за колоннами в конце зала и с гордостью слушал его речь. Ему всегда было жаль, что его отец умер в 1929 году, так и не увидев, как его сын достиг величия.^[53] Его сын Джозеф написал об отце в своем дневнике: «Сейчас я впервые почувствовал, как сильно я любил отца!… Он был «настоящим мужчиной», настоящим парнем. Ответственный. Ревностный в своей работе…».^[54]

Отто Штрассер рассказывает о его способности произносить речи: «В течение некоторого времени Грегор [брат Отто] и я были поражены дарованиями молодого Rheinlände r, Йозефа Геббельса… С его неприятными чертами лица и косолапой ногой, внешность Геббельса, конечно, нельзя было назвать привлекательной. Но он был чрезвычайно одаренным оратором и обладал талантом пропагандиста. Мы увидели его за работой, услышали его страстные обличения нацистской партии и поняли, что из него получится бесценный союзник».^[55] Он добавил, что «неудачливый журналист, который тщетно торговал своими статьями в немецкой прессе, автор, который совершенно не мог найти издателя, теперь собирался вернуть свое».^[56]

Геббельс действительно был одаренным оратором. Он говорил медленно, четко, всегда смотрел на аудиторию, подбирал слова, подчеркивал важные предложения, использовал жесты и выражения рук и тела. Перед своими выступлениями он снимал наручные часы и начинал говорить низким и медленным голосом, чтобы люди вокруг него подходили ближе и прислушивались.

Геббельс тщательно одевался и тщательно ухаживал за собой. Он делал прическу каждую неделю и следил за тем, чтобы его ногти были ухоженными. Ходили слухи, что у него было столько костюмов, что ему не нужно было надевать один и тот же дважды за год. Он ездил на пуленепробиваемом «Мерседесе» и предпочитал сидеть спереди, а его помощники – сзади.

Под влиянием давней традиции немецкого романтизма еще до того, как он стал политиком, Геббельс писал в Michael о надежде на возвышение восхищенной личности, которая выйдет из толпы, чтобы изменить судьбу Германии:

Я разрушу старый мир веры.

Затем постройте новый мир.

Я начну с самого низа и пойду по частям.

Я борюсь с собой, чтобы найти другого Бога.^[57]

* * *

Геббельс познакомился со своей женой, Магдой, когда она была секретарем его подчиненного, доктора Ганса Майнсхаузена. Магда была красивой, впечатляющей женщиной, родившейся в богатой и уважаемой семье. До этого она была замужем за промышленным магнатом Гюнтером Куандтом. У них был сын Харальд, который родился 1 ноября 1921 года. Они развелись в 1929 году, но остались в дружеских отношениях. Геббельс и Магда поженились 12 декабря 1931 года на нацистской свадьбе. Гитлер был шафером, а мужчины, присутствовавшие на церемонии, были одеты в партийную форму. Сын Магды также присутствовал на свадьбе. Поскольку Гитлер не был женат, после свадьбы с Геббельсом Магда стала «первой леди Третьего рейха» – примером для арийских женщин и символом германской женственности. У супругов было шестеро детей, пять дочерей и сын, все они получили имена, начинающиеся на букву H, в честь Гитлера, частого гостя в их доме: Хельга, Хильда, Хельмут, Хольда, Хедда и Хайде.

Магда родилась в Берлине 11 ноября 1901 года и ходила в католическую школу. Ее отец, Оскар Ритшель, был инженером-строителем. Ее мать вторично вышла замуж за владельца еврейской фабрики по производству шкур по имени Рихард Фридлендер. Со своим первым мужем, Гюнтером Квандтом, Магда познакомилась в поезде. Он был старше ее по возрасту, тридцативосьмилетний вдовец с двумя детьми от предыдущего брака. Он ухаживал за ней, она приняла его и даже перешла в протестантизм ради него. Элло, сестра Квандта, стала ее лучшей подругой на всю оставшуюся жизнь. Квандт был уличен в ревности и требовал точно знать, чем занимается его жена в каждый момент времени. Он вел асоциальный образ жизни и требовал, чтобы она отчитывалась перед ним обо всех своих финансовых расходах. После рождения их сына Харальда она взяла под свое крыло еще троих детей друга-вдовца мужа, после того как тот пригрозил отдать их в приют после смерти матери. Так в возрасте двадцати лет она стала матерью шестерых детей.

Разрыв между ней и ее мужем рос, пока не стало очевидно, что все, что их объединяет, – это дети. Первенец Квандта, Гельмут, был очень похож на Магду и умер у нее на руках после тяжелой операции. Чтобы поднять себе настроение, Магда с мужем уехала в Америку, где у нее завязался роман с Эрнестом Гувером, племянником президента. Когда Квандт узнал о ее измене, он выгнал ее из дома без имущества и пособия, и она вернулась в дом своей матери. В конце концов, они подписали соглашение о разводе, согласно которому она получала пособие на их общего сына, с условием, что соглашение будет аннулировано, если она снова выйдет замуж, и сын вернется под опеку отца. Она поклялась, что никогда больше не выйдет замуж после обретения свободы, в которой так отчаянно нуждалась.

С ней произошел ряд несчастий, и ей пришлось пересмотреть свои обязательства. Она пострадала в автомобильной аварии и, проведя несколько недель в больнице, поняла, что ее жизнь пуста и не имеет смысла. На съезде нацистской партии, куда она пошла с друзьями, ее очаровал один из ораторов. Сначала он показался ей маленьким и болезненным человеком, но когда он открыл рот и заговорил, Магда была очарована им. Она сразу же вступила в партию и получила должность секретаря в ее офисе. Геббельс заметил ее с самого начала. Он расспрашивал о ней и вызвал ее для беседы в свой кабинет. Она рассказала ему, какое впечатление произвела на нее его речь, и он понял, что это женщина, способная оценить его гений. Он продолжал общаться с ней, и они поженились, несмотря на возражения ее семьи. Мать Магды никогда не любила его.

Брак Геббельса имел свои взлеты и падения. Несмотря на то, что жена Магда казалась ему серьезной и удачливой, он использовал свое положение министра пропаганды, отвечавшего за киноиндустрию, для многочисленных романов с молодыми актрисами. Геббельс обладал большим обаянием, и, несмотря на его деформированную ногу, женщины тянулись к нему. Одной из них была чешская актриса Лида Баарова (1914–2000), с которой он познакомился в 1936 году на студии немецкой продюсерской компании UFA, когда она особенно привлекла его внимание. Примерно через два года романа, во время которого Магда родила их дочь Хедду, Геббельс привез Баарову для знакомства с женой. Во время этой встречи он сказал Магде, что хочет, чтобы Баарова стала его единственной любовницей и что они влюблены друг в друга. Магда пригрозила пожаловаться на него Гитлеру и попросила развода. Геббельс пытался отговорить ее от этого, но она ответила: «Фюрер может управлять Германией, но не моим браком».

Если бы дела дома не заладились, Геббельс планировал переехать в Японию и служить там послом Германии. После многочисленных ссор он уехал из дома примерно на год, в течение которого он виделся со своими детьми только с согласия жены.

В конце концов, развод предотвратил сам Гитлер: «Вы понимаете, что о разводе не может быть и речи», – сказал он Геббельсу. «Сделайте все возможное, чтобы успокоить вашу жену». Он попросил Геббельса подождать три месяца, и если к тому времени он поймет, что не может жить с Магдой, Гитлер одобрит развод. План сработал, и чешской звезде пришлось вернуться в Прагу одной. Отношения между супругами Геббельс укреплялись на фоне войны, особенно после того, как немецкая сторона понесла некоторые потери. Харальд, сын Магды, был призван на фронт и получил поддержку и ободрение со стороны супругов. Геббельс относился к Харальду как к собственному сыну. Харальд был высоким, светловолосым, голубоглазым солдатом – всем, о чем мечтал Геббельс.

Однако самые значительные отношения у Геббельса были с его фюрером. 28 апреля 1928 года Гитлер назначил Геббельса ответственным за пропаганду во всем рейхе. «Национал-социалистическая пропаганда должна быть более решительной, более фанатичной и иметь более жесткий смысл. Кроме того, она должна быть обновлена», – сказал Геббельс.

Он также внес решающий вклад в эту область и в привлечение масс к голосованию за нацистскую партию на этапе захвата власти партией (Machtergreifung) 30 января 1933 года и назначения Гитлера канцлером. Чтобы выглядеть спокойным и уверенным в победе в ночь выборов, фюрер и Йозеф с Магдой Геббельс пошли посмотреть оперу The Valky rie,^[58] из «Кольцо Нибелунгов» Рихарда Вагнера.^[59]

Выступая по радио после прихода партии к власти, Геббельс сказал: «30 января началась национальная революция. Эта революция не остановится ни перед чем. Она изменила политику и провела реформу немецкого народа от А до Я. Адольф Гитлер – человек, стоящий за этим движением. Период, в который мы живем, имеет историческое значение. Мы неуклонно движемся вперед к революции в Германии, масштабы которой не поддаются исчислению. Революция победила! Ее результаты приведут к новым политическим условиям в Германии. Теперь у людей снова есть самоуважение, работа и хлеб».

Почти два с половиной месяца спустя, 13 марта, он был назначен главой Рейхсминистерства народного просвещения и пропаганды (Reichsministerium für Volksaufklärung und Propaganda-RMVP).

В возрасте 35 лет Геббельс стал самым молодым человеком в мире, занимавшим столь высокий пост. В 1935 году он отремонтировал свой кабинет, потратив на это 85 000 марок. С одной стороны его кабинета находился большой камин, а с другой – письменный стол, обтянутый красной кожей. Слева от стола висел портрет Фридриха Великого. На работу он приходил с двумя портфелями: в одном были документы министерства, в другом – его личные. Их ставили рядом на столе, на одинаковом расстоянии друг от друга. Его секретарям было велено точить карандаши перед работой, а его помощникам – готовить для него сводку новостей каждый день.

Статус и власть Геббельса отражают слияние партии и страны в нацистской Германии; Геббельс был гауляйтером Берлина, министром пропаганды и главой партийного бюро пропаганды(Reichspropagandaleitung, или RPL), органа, включающего отделы журналистики, радио, кино и других средств массовой информации.^[60] Его назначение на должность гауляйтера берлинского округа открыло перед ним совершенно новые возможности, которыми он, благодаря своему уму и амбициям, умел воспользоваться. Слияние страны и ее фюрера произошло во многом благодаря его влиянию, поскольку именно он сформировал и развил «миф о фюрере». Геббельс отвечал за образ Гитлера как лидера, которого ждала Германия, истинного лидера, освободителя масс, воплощающего таинственную тоску по немецкому прошлому, проводника веры в то, что «на наших глазах [он] совершил чудо просветления и веры, как метеор, в мире сомнений и отчаяния».^[61] Будучи автором и творцом, на которого оказала влияние давняя германская романтическая традиция, задолго до того, как стать политиком, Геббельс выразил в своей книге Michael желание создать обожаемую фигуру, которая поднимется из толпы и изменит судьбу Германии. Я собираюсь разрушить старый мир веры и построить новый мир. Я начну с самого низа и пойду по частям. Я буду бороться с собой, чтобы найти другого Бога.^[62]

Затем, после прихода Гитлера к власти, Геббельс объяснял массам: «Вы видите перед собой человека, который является фюрером нации и страны. Он одновременно является ее самым сильным и самым понимающим защитником». Он сравнил успех Гитлера и его приход к власти с объединением Германии Отто фон Бисмарком в 1870–1871 годах. Гитлер был «символом нового социалистического национального единства». Гитлер был звездой геббельсовской пропаганды, больше чем человеком, но не совсем богом, тем, кого ждала Германия. Именно Геббельс придумал идею мистической связи между Гитлером и Божественным провидением; Бог поднял его из масс, чтобы он возглавил высшую расу, и теперь направлял его в его исторической миссии. Без Гитлера не было бы национал-социализма. Такова была догма, созданная Геббельсом.^[63]

Преклонение Геббельса перед Гитлером было не просто пропагандистским трюком или уловкой для продвижения его личных интересов. По словам историка и редактора дневников Геббельса Эльки Фрёлих, в глазах Геббельса Гитлер был великим пророком.^[64] Вот пример того, что Геббельс писал о Гитлере в своем дневнике в июле 1944 года: «Мы должны любить его. Он – величайший исторический гений своего времени. Вместе с ним мы пойдем к победе или героической гибели».^[65]

Но, кроме обожаемого гения, были и другие члены партии, с которыми Геббельсу приходилось иметь дело. С самого начала интеллектуалу было трудно вписаться в эту группу. Он враждебно относился к Герингу и его ухоженной внешности и даже завидовал ему; он называл Рудольфа Гесса узколобым; он избегал Гиммлера и даже боялся его. Ему не нравились Роберт Лей и Юлиус Штрейхер; Вильгельм Фрик, министр внутренних дел Рейха, казался ему слишком бюрократичным и педантичным.^[66] Геббельс постоянно жаловался на неэффективность многих сотрудников партии и всегда рекомендовал избавиться от того или иного деятеля.

Одним из тех, кого он постоянно пытался убрать, был Геринг, которого Геббельс упорно критиковал и оскорблял за его спиной. Однако он также умел менять свою точку зрения ради сиюминутного личного интереса. Например, после дружеского визита в имение Геринга он написал: «Его дом стоит на горе, окруженный ветреным спокойствием. Сам Геринг принял меня очень тепло… Он был одет в одежду в стиле барокко, которая у тех, кто его не знает, может вызвать усмешку… но им придется признать его оригинальность».^[67] Геббельс также порочил и критиковал других членов партии наряду с Герингом, особенно «трех святых королей», как Геринг называл Ганса Генриха Ламмерса, Мартина Бормана и Вильгельма Кейтеля.^[68] Когда он встретился с Гиммлером, тому было что сказать о Геринге: «В полдень я отправился к Гиммлеру для долгой беседы. Поездка по Берлину почти ошеломила меня. Давно я не видел разрушенных полей, в которые превратилась столица рейха… Подход Гиммлера хорош. Он принадлежит к сильнейшим из нас… мы согласны по поводу финансовой ситуации… он использовал резкие выражения против Геринга и Риббентропа, которые, по его словам, являются истоками ошибки в нашем общем управлении войной, в чем он полностью прав. Но, как и я, он не знает, как убедить фюрера избавиться от них обоих».^[69] Даже видя своими глазами разрушенный Берлин, он все равно находил время, чтобы плохо отзываться о своих товарищах по партии.