Текст книги "Айя (СИ)"
Автор книги: Даниэль Зеа Рэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
– Что?! – в один голос произнесли Имайя и Кейти.
Кейти даже приподнялся на стуле, готовый наброситься на Орайю в следующую же минуту, как вдруг, засмеялись Террей и Йори.
– Ты их развел!
Орайя заулыбался в ответ, глядя, как Айя с облегчением откидывается на спинку стула. Если сейчас она прикоснется пальцем к губам, значит, ее это волнует. Если не прикоснется – значит не желает вообще думать об этом.
– Ловко же ты нас провел, – засмеялась она, поднося руку ко рту и едва заметно проводя по губам пальцем.
Кейти отвернулся от Орайи, с осуждением качая своей головой. Имайя же внимательно наблюдала за происходящим, глядя при этом на Террея, который не сводил с друга глаз.
– Больше не шути такими вещами, – спокойно произнесла она. – Для кого-то они могут быть гораздо серьезнее, чем для тебя.
Орайя повернул голову к девушке и кивнул в знак того, что понял, о чем она говорит.
– Ну, что?! – спросила Айя. – Куда пойдем?
Орайя увидел, как искажается ее лицо, и улыбка медленно покидает уголки ее губ. Он обернулся, чтобы посмотреть, что ее так расстроило, но кроме какой-то девушки никого не обнаружил.
– Для начала, можно посмотреть фонтан с зеленой водой, – ответил Орайя.
– Это же Лу! – перебил его Кейти и тут же замахал рукой. – Лу!
Девушка обернулась на зов и тут же улыбнулась, направляясь к их столику.
– О! Не ожидала встретить вас здесь! Айя! Я так рада тебя видеть!
– И я, – заулыбалась Айя и кивнула в ответ.
Мужчины привстали, чтобы поприветствовать даму.
– Познакомьтесь, – с воодушевлением произнес Кейти. – Лу, одноклассница Айи. Лу, это Орайя, Террей и Йори.
Все закивали в ответ, рассматривая молодую особу.
– А я как раз собиралась заказать циррон!
– Присаживайся к нам! – тут же предложил Кейти. – Расскажешь, что нового слышно в школе.
– Вы работаете в школе? – спросил Орайя, отодвигая стул от Кейти и позволяя девушке подойти к столу.
Айя не заставила себя долго ждать. Новый стул тут же возник из ниоткуда рядом с Орайей.
Лу поблагодарила Айю и, присев на сидение, ответила на вопрос Сиа:
– Да, я работаю в школе. Преподаю язык ami.
– Интересно, вот я, например, не знаю ни одного слова на этом языке, кроме, пожалуй, «I-ho».
Девушка рассмеялась, грациозно поднося ладонь к губам.
– Можно сказать, что Вы знаете главное слово ami.
Айя отвернулась в сторону, продолжая улыбаться. Это так просто – улыбаться, только, в какой-то момент губы ее устанут и придется остаток дня напрягать последние силы, чтобы улыбка эта не покидала ее уста.
– А что такое «Desta»?
Айя резко обернулась, сверля глазами Орайю.
Лу опустила глаза и наклонилась к молодому человеку.
– Это неприличное слово. Его в общественных местах лучше не употреблять.
– Тогда, намекните на равнозначный эквивалент на другом языке.
– Деревийский подойдет? – улыбнулась девушка.
– Вполне, – кивнул Орайя.
– «Sohora».
– Ja sercu girosir sohora des, – ответил Орайя и улыбнулся.
Снова Лу засмеялась и Айя опустила глаза на тарелку с пирожками. Она не заметила, как пристально на нее смотрит Орайя. Почему она не улыбается? Он ведь сказал это для нее. Для нее ведь сказал…
Айя просто не знала, что «ja sercu girosir sohora des» переводится, как «в жизни часто случается дерьмо». Простое sohora, вот и все.
Снова взглянув на Лу, Орайя прищурился, внимательно изучая черты лица девушки. Она вела себя непринужденно, часто заглядывала ему в глаза и старательно поддерживала с ним беседу. При этом, она почти не смотрела на остальных, за исключением Айи, которая спустя несколько минут вообще стихла, продолжая все так же фальшиво улыбаться.
– Вы уже видели город? – спросила Лу.
– Часть города, – улыбнулся Орайя.
– О, значит, у Вас еще все впереди!
– Полагаю, что Вы знаете его, как свои пять пальцев?
– Ну, почти… – замялась девушка.
– Лучше Айи?
Лу посмотрела на Орайю, и он прочел в ее взгляде испуг. Сиа улыбнулся тому, что увидел. Пощады не будет, маленькая Лу. Приоритеты расставляет он, и только он определяет, кто вправе заглядывать ему в глаза, а кто – нет.
– Не знаю… – пожала плечами Лу.
– Вы не заказали себе циррон, – вновь улыбнулся Орайя.
– Ах, да…
Лу тут же подняла руку вверх, зазывая официанта.
Орайя перестал улыбаться, продолжая сверлить своими черными глазами эти наполненные страхом синие озера.
– Здесь принимают заказы только внутри, – произнес он. – Но, для тех, кто пришел в первый раз, там есть надпись на двери. Да, и еще одно: когда будете докладывать Квартли Соу о своем провале, не забудьте упомянуть, что это – не ваша вина. Просто, ее сына интересует другая женщина.
Орайя встал из-за стола, не считая нужным даже прощаться с незнакомкой, и подошел к Айе, отодвигая ее стул.
– Мы к фонтану. Кто с нами – вперед!
Айя с ужасом в глазах смотрела на брата, пока тот просто сидел и молчал.
– Ты идешь? – спросил Орайя, наклоняясь к ней.
– Да… – прошептала она, поднимаясь со стула.
* * *
Эрика бежала вперед, рыдая и вытирая свои слезы, ручьями струящиеся из глаз. Влетев во двор дома, она попыталась закрыть калитку на задвижку, но не успела. Бронан вставил сою ногу в проем и вошел следом.
Эрика, в ужасе, начала отходить от него, шаг за шагом отступая назад.
– Что происходит, Эрика?! Поговори со мной! Просто, поговори!
– Я не собиралась его рожать! – произнесла она, прижимая ладони к лицу.
Бронан остановился, исподлобья глядя на нее.
– Ты…
– Я не собиралась его рожать! – словно в бреду, начала тараторить она. – Я сделала выбор и напилась. Амир… Теперь я здесь и проблемы никакой больше нет!
– Eri… – произнес Бронан, протягивая к ней руки.
– Eri?! – закричала тианка и оттолкнула его от себя. – Я сказала, что хотела избавиться от твоего ребенка! И после этого ты говоришь мне «Eri»? Ты в своем уме, Бронан?! Неужели в тебе не осталось ничего от гордости и самоуважения? Или тебе нравится быть тряпкой, о которую я вытираю свои ноги?!
Зрячий остановился и молча продолжал смотреть на нее в течение нескольких минут.
– Если ты видишь во мне только тряпку, – наконец, произнес он, – значит, так оно и есть…
Бронан развернулся и зашагал обратно к калитке.
– Это все, что ты можешь мне сказать?! – прокричала она ему в спину. – Все, что ты можешь сделать?!
Зрячий остановился. Несколько мгновений он не двигался, а затем, развернулся и направился обратно к ней. Его рука взметнулась в воздухе и камнем упала на щеку матриати. Голова Эрики метнулась в сторону, и девушка распласталась на гравейной дорожке.
– Если хотела избавиться от ребенка, чего сейчас слезы льешь? Совесть замучила? А когда напивалась в стельку беременной о совести думала? В своей жизни ты все решаешь сама. Я – это так, посторонний объект для тебя. «Тряпка» как ты изволила выразиться. А знаешь что? Пошла ты, Эрика Строун! Пошла ты!!!
Эрика смотрела вверх и молчала. Она видела, как он развернулся и ушел. Стало легче. Он ненависти его легче стало. Поднявшись на ноги, она отряхнула пыль со своих рук и направилась в дом. Нужно принять ванную. И волосы расчесать. Вообще, помыться нужно…
Эрика набрала полную ванную горячей воды и ушла в нее с головой. Вынырнув, она прикоснулась к своему затылку. Кожу пекло. Оглядевшись, Эрика поняла, что вода стала розовой. Взглянув на свои пальцы, она растерла кровь и закрыла свои глаза. Опять проблемы. От нее одни только проблемы.
* * *
Бронан нагнал остальных у кафе. Они шли вперед по улице и сразу же заметили его появление.
– Ты один? – спросил Террей.
– Да, – произнес Бронан и отвернулся.
Иногда, человеку нужно побыть с кем-то. Просто помолчать и послушать чужие разговоры ни о чем. От этого легче становится. Иногда становится. Бронану не становилось, но все равно он продолжал идти рядом со своими друзьями. Он, конечно, остынет. И потом будет мучатся, от того, что смог поднять руку на нее. Не в первый раз он сделал это. Юга… Он все-таки сделал это…
Спустя несколько минут, они вышли на площадь с фонтаном в центре. Четыре фигуры, отлитые из бронзы, присели на зеленую гладь кристально чистой воды.
– Трава, – произнес Орайя и улыбнулся, глядя на счастливые лица застывших в металле людей.
Это была семья из четырех человек. Мужчина, женщина и двое маленьких детей. Айя замерла на несколько минут, просто вглядываясь в эти лица, а затем, опустила руку и набрала в ладонь воды.
– Не советую ее пить.
Айя обернулась и выплеснула воду в лицо Орайе.
– Ну, сейчас я тебе покажу…
Бронан смотрел на визжащую Айю, бегающую кругами от Орайи. Сиа явно поддавался, ведь нагнать ее и облить водой с головы до пят он мог в любой момент.
– Не честно, правда? – спросила Имайя, присаживаясь возле него.
– Ты о чем?
– Вот, ты жив, бесконечно долго жив. Возможно, ты бы хотел выбрать иное и не платить за эту жизнь столь дорогую цену. Но, ты – бессмертен, а значит, долг списан с тебя.
– О чем ты говоришь? – не понял Бронан.
– Ты должен сейчас не здесь сидеть, а быть рядом с ней. Что бы ни произошло, ты несешь ответственность за нее. Ее ошибки – это твои ошибки. Ее горе – это твое горе.
– Знаешь, значит…
– Это я сказала ей про бесплодие.
– Какое бесплодие? – как в бреду, повторил Бронан.
Имайя повернулась к нему и склонила голову на бок.
– Дети Амира – бесплодны, Бронан. Я сказала ей утром…
Зрячий тут же отвернулся в сторону и сжал руки в кулаках. Было видно, как он пытается что-то понять, переварить услышанное.
– Зачем ты ей это сказала? – словно угрозу, произнес он.
– Я не знала, что она…
– А потом узнала, все-таки?! – прошипел зрячий, поднимаясь со скамейки и направляясь по аллее обратно.
Никто не окликал его. Даже, когда он ускорил темп и перешел на бег. Все и так знали, куда он бежит и кому.
* * *
Бронану уже было все равно, что она скажет и как его назовет. Смены настроения, странное поведение… Он обвинял ее, вместо того, чтобы просто задуматься. Она осталась со своей беременностью наедине. Конечно, ей следовало сказать ему. Но, не сказала, ведь. Будь он во всем опорой для нее, не стала бы сомневаться, выложила бы все, как на духу. Виноваты оба. Делали вдвоем, а расплатилась она одна…
– Эрика!!! Эрика!!! – прогремел его голос, как только он переступил порог дома. – Эрика, где ты?!
– Здесь я… – услышал он из гостиной.
Она сидела на полу, прижимая к затылку полотенце, пропитанное кровью.
– Что случилось? – взволнованно произнес Бронан, падая перед ней на колени и пытаясь отнять полотенце от головы.
– Представляешь, здесь нет больниц… – спокойно произнесла она, позволяя ему осмотреть ее рану на затылке.
– Как нет?
– Я думала, что сама доберусь. Вышла на улицу, спросила у одного из местных, где больница ближайшая, а он уставился на меня, будто слово такого никогда не слышал. Я к следующему – та же реакция. Хорошо, попался один югуанин. Он-то и растолковал мне, что здесь больниц нет. Сами, мол, лечимся…
– Eri… Придется шить.
– Я уже поняла.
– Это я… Прости меня…
– Сама виновата. Сама спровоцировала.
Бронан прижал полотенце к ее затылку и заглянул в глаза.
– Когда ты забеременела?
– Не хочу говорить об этом.
– Эрика, когда ты забеременела?
Она посмотрела в сторону и сжала свои губы.
– Я так думаю, что в тот, первый раз…
– Почему мне не сказала?
– Я сама-то узнала только на Сайкайрусе. Хотела сказать тебе вечером, а тут призыв… Подумала, что еще успею…
– А когда решила не рожать? – спросил он, глядя на нее.
– Зачем тебе это знать?
– Когда, Эрика?
– Ты выставил меня на посмешище в столовой, когда я не уследила за Айей. Накричал при всех, будто бы я – безмозглый ребенок, за которым ты вынужден присматривать. Кроме того, я не знала, что ждет нас на этой войне. Постоянный страх, ожидание чего-то, к чему я не была готова. Это ты – сильный. А я… Я – самая слабая среди нас всех. Стресс не способствует нормальному вынашиванию ребенка. Плохие отношения с тобой – тоже. Решить было просто. Я сходила в санчасть и получила таблетки. А потом напилась. Пилюли я так и не успела принять. Собиралась все с мыслями… Судьба все устроила за меня. Не хочешь иметь детей – значит, у тебя их не будет никогда, – произнесла Эрика и заплакала. – Никогда не будет… – захлебываясь, повторила она.
– Eri… Eria…
– Не нужно меня жалеть! – провизжала она. – Не хочу! Слышишь?! Кто угодно, только не ты!!!
– Ударь меня, – произнес зрячий.
– Что? – не поняла Эрика, глядя на него своими абсолютно красными глазами.
– Ударь. Я заслужил.
– Не буду я тебя бить!
– Лучше ударь! Не могу я смотреть, как ты занимаешься самоистязанием! Я тоже виноват! О чем я думал?! Не почувствовал ничего! Пойми я, возможно, исход был бы другим!
– Другого исхода уже не будет, – прошептала она, качая своей головой. – Не могу смотреть на себя в зеркало. Не могу на тебя смотреть. Ты прикасаешься – а мне хочется кричать. Ты говоришь, что любишь, а мне хочется оглохнуть.
– Мы переживем это, – прошептал он, стирая с бледной щеки соленую влагу.
– Мы?
– Конечно, мы.
– Я так хотела, чтобы ты возненавидел меня… Чтобы наказал, за то, что я сделала… И стало легче на время… А потом снова больно… Почему так? Почему, Бронан?
– Потому что ты хотела от меня ребенка.
Эрика опустила голову и отвернулась.
– Зашей мне рану, пожалуйста.
– Придется ждать Айю, потому что я понятия не имею, где у нее могут быть нитки.
Эрика вздохнула и уперлась головой в его плечо.
– Она теперь такая же, как и мы все. И не плачет… Смеется только…
– Думаю, она на самом деле плачет, Eri. Внутри плачет.
– А по ней не скажешь…
– По ней много не скажешь. Орайя первым среди нас разглядел что-то. И увяз.
– Ты тоже заметил?
– Да тут только слепой не заметит. Видела бы ты, как они вокруг фонтана бегали. Она его водой обливала, а он делал вид, что пытается ее нагнать. Никогда его таким не видел. Даже когда он с Айрин глаз не сводил.
– Ловко наша малышка обошла стерву-Белови, – засмеялась Эрика.
– И не говори.
Они замолчали, глядя друг на друга. А затем Бронан просто наклонился и прикоснулся к ее губам. Маленькие губы, соленые, горькие… Но, это – ее губы. А других ему и не нужно.
– Eri… прости меня… – прошептал он, прижимая ее к себе.
Почему два чужих существа могут стать самыми близкими на свете? Почему она способна ненавидеть его в один миг, а в другой понимать, что не может прожить без него ни минуты? Время лечит все. И «когда-нибудь» может наступить уже сейчас, точно так же, как и прощение прийти так внезапно и освободить измученную душу.
Бронан остановился первым, ощущая, что больше не может спокойно удерживать полотенце на ее затылке. Утыкаясь носом в ее шею, он тяжело вздохнул и провел пальцем по ее обнаженной груди, задевая напряженный сосок.
– Мне нравится, когда у меня спрашивают разрешения на то, чтобы потревожить твой покой, – прошептал он. – Мне нравится, что они не смеют даже поднять на тебя глаз, пока я не позволю им сделать это. Сегодня, как никогда раньше, я почувствовал себя необходимым тебе. Мы столько пережили, столько преодолели, и вот мы здесь, а я по-прежнему боюсь, что ты оставишь меня, Eri. Я не могу привязать тебя к себе еще больше, чем уже привязал. Но и отношения без обязательств меня тоже не устраивают. Я люблю тебя и спрашиваю: ты готова принять меня таким, какой я есть, и выйти за меня замуж?
– Принять тебя? – тихо произнесла она. – Этот вопрос я должна задать тебе, Бронан. Ты готов принять меня, такой, какая я есть?
– Я давно принял, – ответил он, приподнимаясь и заглядывая ей в лицо. – Так, ты выйдешь за меня?
– А если не выйду? – улыбнулась она.
– Напоминаю, что матриати не отказывают своим зрячим, – прошептал Бронан.
– Почему тогда спрашиваешь?
– Потому что меня интересует твой ответ.
Эрика обняла его за плечи, прижимаясь к самому уху.
– Если ты и дальше будешь только водить пальцем по моей груди, я отвечу «нет».
– А что нужно сделать, чтобы ты ответила «да»?
– Поцеловать мою грудь.
Бронан склонился ниже и захватил губами сосок. Этого ему показалось мало, и он начал ласкать его языком, втягивая в свой рот.
– Да… – прошептала она.
– Да? – улыбнулся Бронан.
– Да!
Глава 19
День для Айи пролетел незаметно. Бронан зашил рану спящей Эрики, предварительно напоив ее «Djada». Еще очень долго они вели полемику на тему необходимости строительства больниц в Изоне. Однако, у Кейти – главной стороны аппозиции – на все был один ответ: это целая ветка социальной организации. И на данном этапе они не в состоянии создать ее.
Имайя ушла домой довольно поздно. Террей и Йори вызвались проводить ее, но она вежливо отказалась. Кейти следил за ней глазами до порога, а, когда она обернулась, чтобы сказать ему «до свидания», развернулся и ушел.
Айе не хотелось идти спать. Она знала, что закрыв глаза – уснет, а открыв – проснется. Она не желала просыпаться, не хотела, чтобы новый день сменял предыдущий. Сказав всем «спокойной ночи», она поднялась в свою комнату и, просидев на кровати с полчаса, тихо подошла к двери. Приоткрыв ее, она шмыгнула вниз и прошла на задний дворик своего дома. Безусловно, деревянная веранда пострадала от ее вмешательства, но зато новая джакузи с горячей водой размещалась теперь здесь.
Айя шмыгнула в воду, вытягивая свои ноги и глядя на бескрайнее зеленеющее поле перед своими глазами.
– Мне кажется или ей действительно чего-то не хватает? – засмеялся Йори, высовываясь из-за двери вместе с Терреем и Орайей.
Айя уронила голову на борт ванной и засмеялась.
– Я полагала, что все вы уже спите!
– Да, ладно тебе! – махнул рукой Террей, протягивая Айе бокал с лимонадом, на дне которого плавал кубик льда.
– Именно этого мне и не хватало, – улыбнулась девушка, подтягивая ноги и позволяя мужчинам в трусах залезть в воду. – Кейти удар хватит, если он узнает, что я купаюсь здесь с тремя полуголыми мужиками! – засмеялась Айя.
Орайя присел напротив нее. По сторонам расположились Йори и Террей.
Айя пригубила лимонад и хмыкнула:
– Мне не нравится этот вид!
Движение рукой, и все вокруг застлала пелена ночи.
– Ого! – воскликнул Террей. – А в нашей комнате так сделаешь?
– Уже сделала, – улыбнулась Айя.
Орайя схватил ее за стопы и подтянул их к себе.
– Расслабься. Я ничего крамольного не делаю!
– Даже во Внешнем Мире это показалось бы…
– Замолчи, – отрезал Сиа и прикоснулся пальцами к ее ногам.
Айя поежилась, ощущая знакомую негу, разливающуюся по всему телу.
– Так, значит, ты это делал?
– Что делал? – спросил Орайя.
– Ничего…
– Расскажи, пожалуйста, о том, чем здесь занимаются посвященные, – попросил Йори.
– Хранители равновесия, ты имеешь в виду? Многим. В основном, они управляют жизнью города. Обеспечивают нашу безопасность. Есть отдельные группы хранителей, которые заняты лишь регламентом перемещений оболочек из Внешнего Мира.
– Это как? – не понял Террей.
– Ну, как тебе объяснить… – задумалась Айя. – Ну, допустим, человек умирает во Внешнем Мире и появляется здесь. Его оболочка существует на земле I-ho еще несколько часов, а потом распадается, исчерпав свой энергетический запас. Сущность освобождается и возвращается к Амиру. Но не все хотят умирать. Есть те, кто пытаются вернуться обратно.
Террей приподнял брови и засмеялся:
– Я ничего не понял!
– Посмотри на себя. На свое тело, – ответила Айя.
– Ну, смотрю.
– Чем оно отличается от материального?
– Это – оболочка, – ответил Террей.
– Я не о том спрашиваю. Чем оно отличается от того тела, которое ты утратил? Ты чувствуешь себя по-другому? Ты стал другим или остался прежним?
– Прежним, вроде.
– Вот это – главное отличие детей Амира и коренных жителей от обычных оболочек умерших людей, попадающих сюда. Твоя оболочка – это то же тело, только существует оно на другом энергетическом уровне. Ты можешь есть, пить, подпитывая свою оболочку энергией и сохранять свой энергетический запас на постоянном, стационарном уровне. Проще говоря, жить вечно. Когда ребенок Амира погибает здесь, его тело рассыпается, как тела фантомов, и сущность растворяется в энергии Амира. У коренных жителей все происходит несколько иначе. Они так же поддерживают свои оболочки едой и питьем, но они не способны к сохранению постоянного энергетического уровня. Они обмениваются энергией с окружающим пространством и стареют, а потом и вовсе умирают. Как обычные люди во Внешнем Мире, но только здесь. Их тела сжигают на кострах и только после этого они распадаются. И, наконец, оболочки умерших, пришедшие сюда. Они не могут ни пить, ни есть. Они лишь тратят энергию и умирают в течение полутора-двух часов. Проблема заключается в том, что сознание у этих оболочек такое же, как и у тебя. Но ты – взрослый, здоровый мужчина, а люди могут умирать в разном возрасте и по разным причинам. Это может быть младенец, который вообще ничего не понимает. А может быть и старец, который умер от тяжелой болезни. Некоторые из них, попав сюда, просто сходят с ума. Никто не хочет умирать, Террей. Каждый желает вернуться туда, откуда прибыл. Это – их инстинкт. Но если тела нет, куда им возвращаться?
– В другое тело, – тихо ответил Орайя.
– Верно! В другое тело, возможно, умирающее, возможно, только что появившееся на свет, но другое, чужое тело. Это называется «незаконное перемещение». То есть, оболочка пытается забрать то, что ей не принадлежит. Среди людей народа I-ho всегда были те, кто одарен больше других. Именно эти люди – дети Великих Семей ami – занимались поисками и преждевременным уничтожением таких оболочек.
– Убийствами? – приподнял брови Йори.
– Да, они убивают их, восстанавливая равновесие. Тот, кто должен жить в теле – живет в теле, тот, кто умер – должен умереть.
– А что делать, когда оболочка появилась здесь с целью трансплантации в новое тело? – спросил Террей.
– Это называется «законное перемещение». В этом случае, хранитель равновесия должен обеспечить возвращение к Амиру той оболочки, которую трансплантат вытолкнет из своего нового тела.
– «Трансплантат»?
– Оболочка, которая внедряется в новое тело, называется «трансплантат».
– Но «вытолкнутые» оболочки не имеют собственного сознания… – произнес Орайя.
– Почему же, это сознание есть, но оно не успело приобрести свой опыт. Это – младенцы. Они появляются здесь, растворяются в Амире, а вместо них в материальных телах зарождаются новые оболочки.
– Но, эти-то все равно погибают…
– По этой причине народ I-ho всегда был против трансплантации.
– Тогда, почему они помогают трансплантатам?
– А они и не помогают им. Они их убивают.
На этот раз Орайя по-настоящему удивился.
– Убивают?
– Да. Для ami не существует «законных» и «незаконных» перемещений. Все перемещения для них – незаконны. «Праведниками» ami назвали тех детей Амира, которые приняли Закон Великих Семей и стали контролировать перемещения оболочек умерших людей. Тех же, кто отказался принимать во всем этом участие, назвали «заблудшими». Термин «законные перемещения» был придуман именно праведниками, после того, как они начали щадить трансплантаты.
– То есть, они стали выделять тех, кому можно вернуться, а кому – нельзя? – подал голос Йори.
– Именно. Есть тело – пожалуйста, нет тела – не повезло. Этот подход стал одной из предпосылок к началу войны между I-ho и детьми Амира.
– Какой войны? – не понял Орайя.
– Мне было всего четыре, когда она началась. И, если честно, я совсем ее не помню. В общем, отцы Великих Семей ami, которые помогли построить семь городов для детей Амира, подняли бунт. Их не устраивало, что новые жители I-ho используют коренное население в своих целях, влияя на слабых. Пока существовала иллюзия взаимного согласия на это влияние, Великие Семьи терпели. Когда же они узнали о том, что большинство чужаков в буквальном смысле блокируют сознание коренных и те, в результате, утрачивают свое «я», терпению отцов пришел конец. В ходе той воны три города из семи были разрушены. Земли I-ho раскололись на две части: территория свободных земель, куда ушли ami, и земли vecto или чужаков. С тех пор коренные жители оборвали все связи с детьми Амира. Они контролируют перемещение оболочек на своей территории, в то время, как на земле vecto этим занимаются только праведники.
– И как заблудшие относятся к этому? Хранители равновесия ведь должны наведываться и в их города?
– Раньше заблудшим было все равно. После окончания войны с народом I-ho праведники подняли вопрос о статусе ami в четырех городах. «Новая жизнь – новые законы», – говорили они. Печальный опыт подавления зрячими их матриати довлел на их совесть, и они решили отказаться от инициализации ami как таковой, оставив за собой право лишь изредка влиять на коренных. Каждое из этих «влияний» они регламентировали в своем Законе Равновесия. Например, поступая на службу к управленцам города, будь готов к тому, что можешь оглохнуть или ослепнуть на некоторое время. В этот Закон вошли и положения, которые освещали права и обязанности матриати, зрячих и аркаинов. Этот Закон стал постулатом, на основе которого праведники пытались создать равноправное общество. Одни дети Амира приняли этот закон, другие – нет. В общем, произошел раскол. Те, кто хотели жить согласно новым правилам, ушли в Солерон и Изон. Поскольку они примкнули к праведникам и их Закону, их тоже стали называть «праведниками». Не сложно догадаться, как назвали тех, кто решил остаться в Ероне и Тарто.
– «Заблудшие», – произнес Йори.
– Да. Их всех назвали «заблудшими». В общем, отношения между городами были напряженными, но все же, никто не лез на рожон. Врата каждого из городов были открыты для хранителей равновесия. Пока, семь лет назад, что-то пошло не так. Заблудшие изолировали Ерон и Тарто от посвященных. Два города заблудших против двух городов праведников. Четыре года назад Ерон и Тарто без предупреждения напали на Солерон. Вырезав практически всех праведников, они объявили город своим. Все мирное население Солерона было инициировано и порабощено.
– А в чем заключается «инициирование»? – спросил Террей.
– Сильные зрячие проникают в сознание и стирают все воспоминания, подменяя их ложными. И, безусловно, они внушают своим жертвам страх. Я не знаю, почему фантомы таким изощренным образом убивают мирных людей. Но подозреваю, что именно на это их «запрограммировали».
– Месть – единственное, что интересует заблудших? – подал голос Йори.
– Месть и власть, я полагаю. Ничего кроме.
– Скажи, а почему вообще ami начали контролировать перемещения оболочек. Пусть бы Внешний Мир сам с этим разбирался. Какое им до этого дело?
– Я могу ответить на этот вопрос с точки зрения двух мировоззрений: моего и народа ami.
– Мы слушаем, – улыбнулся Орайя.
– Ami верят, что это – их предназначение. Они должны охранять Внешний Мир от незаконных перемещений, чтобы жить на земле I-ho. Для этого их сотворил…Амир.
– А твоя версия? – улыбнулся Орайя, зная, что вместо «Амир» она хотела сказать «Создатель».
– В «Летописи Времен» – священной книге ami, которую написали наши предки, – сказано, что когда ami перестали исполнять свои обязанности, на землю I-ho пришла засуха. Дождей не было около года, и народ ami почти что вымер. Я верю в это, потому как во время войны между детьми Амира и коренными, когда никто не контролировал перемещение оболочек, началась засуха. Вы еще не спрашивали себя, что такое I-ho? Что там, за горизонтом, что в небе, за золотыми облаками? Каждый из живущих здесь задавался этим вопросом. Я знаю лишь то, что I-ho – это планета, площадь которой сравнима со всеми обитаемыми и не обитаемыми планетами системы Амира. Слоеный торт Гроссиха. И мы – лишь второй слой. А сколько всего таких слоев? Я не знаю, да и вы – тоже. Я была там, в облаках. Летала туда, но так и не смогла вылететь за их границу. Чуть не погибла, если честно, – засмеялась Айя. – Но I-ho – это планета. Она круглая и существует по своим законам, с дождем или без него.
– Ты все-таки не ответила… – прошептал Орайя, сжимая ее стопы в своих руках.
– Ах, да… В общем, я полагаю, что убийство свободных оболочек высвобождает большое количество энергии в один момент. Бах! – и возникает сгусток в материи. Бах – бах – бах, – и выделяется достаточное количество энергии для создания грозовой тучи. Бах – бах – бах – бах, – и пошел дождь. Если пустить перемещение оболочек на самотек, в этом мире будут погибать лишь слабые оболочки, те, которых вытолкнули из их тел, а это, в основном, – младенцы. И тогда энергии станет не достаточно. Нет энергии – нет дождя. Сейчас время засухи. И она началась два месяца назад. Именно два месяца назад заблудшие начали убивать праведников в пустыне. Вот так, – вздохнула Айя.
– Объясни мне тогда, – обратился к ней Орайя, продолжая массировать ее ноющие стопы, – почему праведники сдались на милость судьбе и не приняли меры еще тогда, когда Солерон был свободен? Почему ничего не сделали, когда его поработили? Почему и пальцем не пошевелили, когда праведников начали убивать в пустыне? Почему только сейчас твоя мать собрала армию? Почему, Айя?
– Мне не известен ответ, Орайя. Квартли Соу – Пастырь Изона. Есть еще и Совет Праведников в составе десяти человек. Правда, последние пять лет их всего восемь, ведь Учитель и его сестра Паола ушли вместе со мной, но все равно. Решения принимают они. Солерон пал, потому что они просчитались, полагая, что заблудшие не станут нападать на своих же. Но, как видишь, поступки свидетельствуют об обратном. Почему мама не собрала армию после падения Солерона? Ответ прост, Орайя. Изон все еще не пленен только потому, что не представляет опасности для заблудших. У нас есть сильные зрячие, но их всего лишь пятьдесят человек. Пятьдесят против сотен и тысяч таких же сильных заблудших. Эта война… Этот первоисточник… Мама говорит, что собрала армию. Но, она лучше, чем кто-либо другой, понимает, что это – армия смертников, которые не вернутся с поля боя домой. У них – одна цель. Разрушить проход. Только это и ничего больше. Последний стон перед неминуемой гибелью Изона. Вот почему информация о точном месте расположения первоисточника имеет такое огромное значение. Один бой, один пчелиный укус в большое тело заблудших, но он должен быть направлен прямо в сердце – их первоисточник. Никто не знает, что будет после этого. Ни мама, ни Совет Праведников, ни я. Мы только надеемся, что Амир пошлет нам Спасителя, который сможет изменить ход этой печальной истории, – Айя подняла глаза на Орайю и смолкла.
– Значит, послезавтра мы все умрем по-настоящему? – разрушил всеобщее молчание Террей.
– Возможно, – выдохнула Айя.
– Что ж, тогда мне еще многое нужно успеть! – улыбнулся Террей, глядя на Йори. – Ты со мной? Или есть другие планы?
– Многое успеть, говоришь… – улыбнулся в ответ Йори. – Тогда, стоит поторопиться!
Йори и Террей подорвались со своих мест и, не прощаясь, скрылись с глаз долой.
