Текст книги "Айя (СИ)"
Автор книги: Даниэль Зеа Рэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
Айя замерла на мгновение. Орайя не знал, о чем она думает, что движет ей и почему именно сейчас она высказала все, что, судя по всему, долго травило ее душу. Орайя слушал. Внимательно, молча, отбивая глухой ритм пальцем своей ноги. Две четверти. Два хлопка ее жизни, пауза, и снова два хлопка. Ее сердце ускорялось, ее жизнь набирала темп, и Айя закрыла свои глаза, протягивая руку перед собой.
– Я ненавижу белый цвет, – прошептала она, перекрашивая стены и мебель в комнате в кроваво-красные тона. – Для тебя белый – символ чистоты помыслов и мыслей. Только не забывай, что на белом фоне очень легко проявляются пятна крови жертв твоего бездействия.
Айя опустила руку и, не оборачиваясь, покинула дом матери.
Кейти молчал. Орайя тоже не считал нужным что либо говорить.
– Присмотри за ней, – произнесла Квартли, глядя на приемного сына. – Никто не знает, на что она способна теперь.
– Ты о даре или…
– Обо всем. Гордость, порой, повелевает разумом. Ей было девять, когда мы забрали ее. Убеждения формируются исходя из мировоззрения. Ее мир создал отец. Помоги ей восстановить равновесие, потому что она утратила его.
– А было ли оно в ней хоть когда-нибудь? – с усталостью в голосе произнес Кейти.
– По крайней мере, она верила в то, за что борется.
– Значит, теперь она утратила эту веру. А я предупреждал, что Внешний Мир загубит ее.
Квартли молчала, зная, что сын прав. Внешний Мир отравил Айю, посеяв зерно сомнения в душе и пустив свои ядовитые корни. Что она видела? Как оценивала то, на что смотрела? Свобода и рабство, любовь и ненависть, управление и подчинение, смерть и освобождение. Айя увидела наглядное отображение самой сути двоякого положения вещей и поняла, что здесь, на Сатрионе, ее лишили главного элемента свободы – возможности выбирать.
Кейти поднялся с дивана и посмотрел на Орайю.
– А с ним что делать?
Квартли, словно очнувшись из забытья, перевела взгляд на Сиа.
– Отведи к друзьям. Думаю, он будет рад их увидеть.
Орайя смотрел на Квартли Соу и думал об Айе. Айя… Когда-то давно он так же разговаривал со своим отцом, полагая, что сможет донести до него свои революционные идеи. Отец тогда тоже молчал. «Один человек не способен ничего изменить», – потом ответил он. «А если и может, то этот человек – не ты, Орайя».
Орайя поднялся на ноги и направился к выходу.
– Даже «до свидания» не скажешь? – произнесла Квартли, глядя ему в спину.
– До свидания, – произнес Орайя, не оборачиваясь.
Глава 16
Айя гнала на мотоцикле вперед, проезжая пустынные улицы одну за другой. Дома, газоны, тротуары и неминуемый конец, обозначенный толстой стеной. Они променяли выбор на комфорт. Они укрылись здесь и ограничили себя рамками, заступать за которые просто боялись. Одна цивилизация столкнулась с другой, и получилось извращенная смесь из того, к чему они привыкли и того, что им навязали. Так, как было раньше, – уже не будет никогда. Традиции сменятся новыми, комфорт придет на смену шатрам в пустыне. Возможно, так и должно быть, но… Нельзя лишить свободы тех, кто свободен с рождения. Тот, кто сильнее, должен принять ответственность и защитить слабого. Таким представлялся Айе Закон Равновесия. Таким Айя видела будущее своего народа и тех, кто пришел на I-ho как чужаки.
Орайя посмотрел на пустынную улицу, простирающуюся перед ним на многие километры вперед, и повернулся к Кейти.
– Она вернется? – спросил он с некой ноткой беспокойства в голосе.
– Вернется она или нет – не твое дело! У тебя – своя жизнь, а у нее – своя.
– Ты говоришь, как брат. Наверное, это хорошо.
– Я вижу тебя насквозь! Оставь ее в покое! Здесь – другие законы, и она живет по ним!
– По твоим законам? – улыбнулся Орайя, приближаясь к Кейти и заглядывая ему в глаза.
– По нашим!
– Закон может быть общим, но трактовка у каждого своя. Ваш Мир такой же гнилой, как и наш. Она поняла это. А ты понял?
– Уже только за эти слова я могу тебя изгнать отсюда!
– Изгнать можно из дома, а Изон – не мой дом, – ответил Орайя и вновь посмотрел на пустынную дорогу. – Отвези меня к остальным. Хочу увидеть их.
– Пойдешь пешком, – ответил Кейти и сел на мотоцикл.
– А куда идти?
– Все время прямо. Дом Айи ты не пропустишь, – шикнул Кейти и рванул с места.
– Говнюк… – прошептал Орайя и поплелся по пустынной улице пешком.
Он прошел несколько кварталов, когда заметил, что вокруг начинают появляться люди. Желтые плащи, синие, белые, красные и зеленые. Орайя был осведомлен об этой градации, но увидеть воочию стольких людей в этих странных и пестрых нарядах, не одно и то же, что тысячу раз услышать. Люди оглядывались на незнакомца, некоторые дружелюбно улыбались ему, другие же с испугом отводили свои глаза. Вот, появились и квадрациклы на дороге. Орайя прошел дальше и остановился, глядя на огромный супермаркет. Ни рекламы, ни вывесок с предложениями распродаж и скидок. Зеркальные стены и скромная надпись на двери. Орайя хмыкнул и направился дальше. Наконец, жилой квартал остался позади, а впереди раскинулся парк. Орайя не понял, куда ему двигаться дальше, ведь кроме зеленого поля с кромкой леса вдали он ничего не видел. Орайя осмотрелся и остановился у низкой ограды, окружающей газон. Нога приподнялась сама собой и тут же уперлась в невидимую стену.
– Так… – произнес Сиа и прощупал энергетическое поле перед собой.
Пробежав пальцами по поверхности, создававшей иллюзию открытого пространства перед ним, Орайя уловил ее колебания и закрыл свои глаза. Все вокруг заискрилось, переливаясь всеми цветами радуги, и Орайя уже понял, как сокрушить эту невидимую преграду, как нечто заставило его обернуться и посмотреть назад.
– А позвонить в звонок ты не можешь? – произнесла Айя, стоя за его спиной.
Орайя скривился и посмотрел в сторону калитки по правую руку от него. Действительно, возле нее стоял белый столбик с электронным звонком.
– Извини, – пожал плечами Орайя и повернулся к Айе лицом. – Почему я не заметил твоего появления здесь?
– Ты был слишком занят разрушением очередного моего творения.
– Не ври. Ты выставила защиту поля.
– Если знаешь ответ, почему спрашиваешь?
– Это не ответ, Айя. Это – следствие. Так, почему ты выставила защиту поля?
– Не хочу, чтобы ты влиял на меня.
– Поняла, значит…
– Только дурак не поймет, Сиа.
– У меня есть имя, Айя. И оно мне нравится больше.
– Прости, – пожала плечами Айя и направилась в сторону калитки.
Орайя поспешил за ней и остановился за спиной, навязчиво касаясь своим плечом накидки девушки.
Айя повернулась к нему и вскинула брови.
– Не получится, Орайя. Тебе меня не прочесть.
– Правда? – улыбнулся дерева и прикоснулся рукой к ее волосам.
Айя шарахнулась от него в сторону и одернула руку.
– Больше так не делай!
– А что я сделал?
– Ты не мой муж! Тебя нельзя прикасаться к моим волосам.
– Помнится, я касался их и раньше! И не только волос!
– Нельзя пристально смотреть в глаза оболочке, если ты ей не родственник. Нельзя намеренно прикасаться к волосам коренных, заплетенных в косу. Это – акт глубоко личный, практически интимный. Осквернять мое материальное тело ты мог сколько угодно. К этой оболочке лезть не смей!
– Говоришь так, будто это обличие – одна из многих твоих ипостасей! – рассмеялся Орайя.
Айя отвернулась от него, не считая нужным пытаться что-либо объяснять.
– Обиделась? – тут же произнес он, снова приближаясь к ней. – Я не желаю обижать тебя. Извини, если сделал что-то не так.
– Не прикасайся к моим волосам, – повторила Айя.
– А в глаза тебе смотреть можно?
Айя поморщилась, очевидно, размышляя над ответом.
– Если я позволяю себе заглядывать тебе в душу, значит, ты имеешь право делать то же самое.
– «Заглядывать в душу»?
– В сущность. В твое «Я»
– Я понял, – улыбнулся Орайя. – «Колесо перерождений», «сущность оболочки» и «единение с Создателем».
– Откуда ты…
– Мама рассказывала. Не твоя мама, – улыбнулся Орайя.
– Это – смешно, по-твоему?
– Нет, – покачал головой Орайя.
– Почему тогда ты улыбаешься?
– Потому что твой брат стоит с другой стороны и внимательно нас слушает.
– Кейти! – зашипела Айя и ударила ногой в калитку, распахнув ее настежь.
Кейти застонал и потер рукой лоб.
– Ничего не меняется! – воскликнула девушка и направилась к своему дому.
– Поделом, – хмыкнул Орайя и так же прошел мимо.
– Как тебе? – спросила Айя, останавливаясь на крыльце и оглядываясь по сторонам.
– В твоем стиле, насколько я понимаю. Газон зеленый, клумбы пестрые, деревья цветут постоянно. И дом, – Орайя провел пальцем по штукатурке на стене, – ядовито красный.
– Этот цвет прекрасно вписывается в общий стиль.
– Напоминает картинки из детских книжек про волшебные страны. Вот сейчас из-за деревьев выглянет морда какого-нибудь зверя, и он подойдет к тебе, чтобы ты смогла его погладить. Такое впечатление, что детство твое было лишено всяких красок, и теперь, когда ты стала более-менее самостоятельной, этот комплекс неполноценности выплеснулся наружу и раскрасил окружающий мир в радужные тона.
Кейти, услышав заключение Орайи, подавил смешок и отвернулся от сестры, из глаз которой сыпались искры.
– Что не так? – не понимающе произнес Орайя, глядя на нее.
– Зато ты предпочитаешь холодный минимализм, что свидетельствует о твоей патологической потребности упорядочить все в твоей жизни. Краски ассоциируются у тебя с неуправляемым хаосом, а все неуправляемое тебя раздражает!
– Достаточно проникновенно, – кивнул в ответ Орайя. – Но все же лучше так, чем детство, бьющее фонтаном…
– Пошел ты!
– Зачем интересоваться чужим мнением, если не желаешь услышать искренний ответ?
– Чужая лесть подпитывает ее творческое безумие, – наконец, подал голос Кейти, за что был удостоен подзатыльника от сестры.
Орайя засмеялся и сложил руки на груди, глядя на это представление.
– Повезло с сестричкой! – произнес дерева, подмигивая Кейти.
Айя повернулась к Сиа и несколько мгновений просто смотрела на него.
– Подбираешь слова поострее? – не выдержал напряжения Орайя и засмеялся.
– Размышляю над тем, стоит ли вообще пускать тебя в дом!
– Угу! Ты можешь продолжать свои размышления, а я, пока, войду внутрь. Припекать начинает, – ответил Сиа и открыл дверь, проходя в холл. – Ничего нового… – тут же пробурчал он, осматриваясь вокруг.
Темно-серый паркет все-таки сочетался с синими стенами. Орайя прошел в гостиную и остановился перед странным ковром. Листья, самых разных оттенков, слетевшие с деревьев и лежащие на холодной земле. Орайя улыбнулся, оценив столь необычное решение в организации интерьера. Этот ковер, вне сомнений, был центом этой комнаты. Незамысловатая мебель ничем не выделялась на общем приглушенном серо-синем фоне. Орайя подошел к одному из кресел и провел пальцем по гладкому деревянному подлокотнику. Он был покрыт белым лаком, и, почему-то, напомнил Орайе о первом снеге, выпадающем поздней осенью на Юге. Орайя перевел взгляд на серо-белый камин и утвердительно покачал своей головой: поздняя осень, вне сомнений.
Заглянув на кухню, Сиа хмыкнул и тут же направился в сторону длинного коридора, уводящего куда-то за лестницу. Здесь было много комнат и Орайя, приоткрывая двери одну за другой, лишь кивал своей головой. Тема времен года была освещена Айей в каждой детали ее большого дома. Весна вокруг крыльца, зима в холе и столовой, поздняя осень в гостиной, и лето, долгое, теплое лето во всех остальных комнатах.
Айя в молчании следовала за ним, позволяя ему расхаживать по дому и без дозволения заглядывать туда, куда он мог всунуть свой нос. Осмотрев весь первый этаж, Орайя принял решение сходить на второй, однако, на этот раз Айя остановила его у подножия лестницы.
– Они еще спят. Здесь тяжело уснуть… Давай, подождем их внизу.
– И сколько ждать?
– Сейчас около шести утра. На корабле вы все спали до восьми.
– Два часа… Хорошо.
Орайя развернулся и направился на кухню.
– Лето пестрит в каждой из твоих комнат, но, почему-то мне кажется, что именно осень является твоей любимой порой года.
– Здесь не бывает осени, – ответила Айя и, обогнув Сиа, опередила его у самых дверей.
Кухня и столовая были одним помещением, условно разделенным линией перехода паркета в камень, выстилающий пол рабочей зоны.
Кейти стоял у открытой дверцы холодильника и шарил глазами по съестному содержимому. Айя включила чайник и запрыгнула на столешницу, свешивая ноги.
– Имайя дома? – тихо спросила она у брата.
– Не знаю, – буркнул тот и хлопнул дверцей, оборачиваясь к сестре.
– Хочешь поговорить об этом?
– Нет! – отрезал брат, давая понять, что разговор окончен.
– Приготовить что-нибудь? – снова подала голос Айя.
– Я не голоден.
– А ты? – обратилась она к Орайе.
– Не знаю, – пожал плечами он. – Мне не говорили, что здесь нужно есть.
– Еда – это энергия. Твоя оболочка нуждается в ней, так же, как и обычное тело в Мире материальных вещей. Ты можешь испытывать жажду, голод, потребность испражняться, ты даже можешь заболеть…
– А как же бессмертие?
– Ты «бессмертный смертный»! – засмеялся Кейти и потянулся к дверце одного из шкафчиков.
– Не думаю, что для спиртного самое время… – заметила Айя.
– А я бы выпил! – заявил Орайя, останавливаясь напротив Айи и заглядывая в наполненные осуждением глаза.
Кейти достал какую-то темную бутыль и два стакана, наполняя их мутной жидкостью.
– На языке коренных это называется «Djada».
– Подойдет, – ответил Орайя и принял бокал из рук Кейти. – За тебя, малышка, – хмыкнул Сиа и осушил стакан залпом.
– За тебя, Ajami! – произнес Кейти и последовал примеру Орайи.
– Ajami? – сморщился Орайя и выдохнул, отворачиваясь в сторону.
– Мое полное имя.
– Ну, как тебе «Djada»? – хмыкнул Кейти, наливая очередную порцию спиртного в два бокала.
Орайя прищурился и вопросительно приподнял бровь:
– Семьдесят?
– Семьдесят шесть, – улыбнулся Кейти, протягивая бокал новому знакомому.
– Смысл не в градусах, – заметила Айя и потянулась к бутылке, за что получила по руке от брата.
– Этому тебя научили там?
– И этому тоже, – выдохнула Айя и, соскочив со столешницы, выхватила бутылку из-под носа Кейти.
Брат сложил руки на груди и очень внимательно наблюдал за тем, как Айя морщится, но тем не менее, продолжает глотать обжигающее пойло прямо из горлышка. Наконец, она закончила и поставила бутыль на стол.
– Запить? – поинтересовался брат.
– Закусить, – ответила Айя и, открыв дверцу холодильника, схватила первый попавшийся под руку кусок сыра.
– Ну что, зрячий? По второй?
– Давай, – улыбнулся Орайя и взял в руки бокал.
– За правду!
– Как скажешь, – ответил Орайя.
Айя прислонилась спиной к холодильнику и сложила руки на груди, пережевывая закуску.
– Сколько ты ему даешь? – спросила она у брата.
– Минут десять, – хмыкнул тот.
– А мне?
– Пять, не больше.
– А себе?
– Двенадцать, может быть, пятнадцать.
– Много тренировался в последнее время?
– У меня есть оправдание.
– Ты собираешься поговорить с ней?
– Нет, – ответил Кейти и присел на стул.
– Глупо. Это длилось три года, и ты готов вот так, без борьбы, опустить свои руки?
– А за что мне бороться, Айя? За женщину, которая, как оказалось, меня не любит?
– Она любит тебя.
– Не меня… – покачал головой Кейти.
– Если я говорю, что она любит тебя, значит, я действительно в это верю.
– Так любит, что не готова стать моей женой?
– Это важный шаг, Кейти. Она имеет право на сомнение.
– Когда любят – плюют на сомнения. Когда-нибудь, ты это поймешь.
– Я Вам не мешаю? – перебил из диалог Орайя.
– Желаешь вступить в игру? – спросил Кейти.
– Мне не огласили правила.
– Айя, переведи для своего друга слово «Djada».
– «Горечь».
– «Горечь», – улыбнулся Орайя. – «Горечь правды», я полагаю?
Кейти демонстративно выставил руки вперед и похлопал дереве:
– Совершенно верно!
– Не думай, что он не знал, что пил, – заметила Айя, глядя на Орайю. – У «Сильзона» слишком специфический привкус. Только у нас его не очищают и не настаивают на травах, как во Внешнем Мире.
– Значит, он уверен в том, что ему нечего скрывать?
– Уверен, – произнес Орайя, глядя при этом на Айю.
Кейти посмотрел на свою сестру, затем взглянул на дереву, и хмыкнул:
– Красивая она, правда?
– Интересная, – уклончиво ответил Орайя.
– Красота – это про Айрин Белови, не так ли? – улыбнулась Айя. – Каждая черта ее лица уникальна, и, в то же время, очень выразительна. Таких людей невозможно не заметить. Они даруют нам наслаждение, которое мы испытываем просто созерцая их красоту. В них так просто влюбиться. Так просто захотеть владеть ими. Те же, кого называют «интересными», стоят за их спинами и меркнут в тени чужого сияния. В «интересных» не влюбляются с первого взгляда, им не обещают весь Мир и не преклоняют перед ними свои колени. «Интересные» – это про тех, кого не считают красивыми.
Айя замолчала и подняла глаза на Орайю. Ничего не изменилось. Все тот же усталый взгляд, будто он знает больше, чем кто-либо другой, то же снисхождение в изогнутой линии его губ. Нет, это была не насмешка, и даже не жалость. Он всего лишь выворачивал ее наизнанку, внимательно изучая все внутренние швы.
– «Интересным» дарят весь Мир, – вдруг, ответил Орайя. – Перед ними преклоняют одно колено, и смотрят на них всю жизнь, не отворачиваясь. «Интересные» для тех, кого не ослепляет пустой блеск. Они наполнены содержанием, которое нельзя постичь, лишь взглянув на них. Они для тех, кто хочет заглянуть глубже и не боится понять, что целой жизни не хватит, чтобы познать их. Но, важно ли это, когда желаешь быть всего лишь «красивой»?
– Ты прав! Это – не важно. Просто, когда желаешь быть красивой только для одного человека, а он называет тебя «интересной» и улыбается в ответ, это ранит… – ответила Айя и повернулась к брату. – Кажется, я что-то не то сказала…
– Ты «умыла» его, милая.
– Думаешь? – прошептала Айя, сползая на пол.
– Приятных снов, Ajami, – произнес Кейти, но Айя уже не слышала этих слов.
Глава 17
– Eria… Ложись в постель…
Эрика обернулась и посмотрела на Бронана, распластавшегося поперек кровати.
– Спи…раз можешь…
Бронан приоткрыл веки и уставился на нее.
– Вчера ты практически не спала. Сегодня тоже. Меня это беспокоит.
– А меня нет, – ответила Эрика и направилась в ванную.
Она разделась и включила горячую воду, когда ощутила прикосновения его ладоней к своей груди. Эрика не двигалась, глядя на большие темные пальцы, поверх багровой кожи.
– Оставь меня… – прошептала Эрика, сжимая свои зубы.
– Eria…
– Я сказала «оставь меня»!!! – закричала Эрика и оттолкнула его от себя.
Бронан отстранился и глубоко вздохнул, пытаясь совладать с собственным бессилием. Эрика перестала обращать на него свое внимание. Постоянно сторонилась, а когда ложилась на одну с ним кровать, накрывалась одеялом с головой и отворачивалась… Кто в такую жару накрывается одеялом? Бронан понимал, что с ней что-то происходит. Начнись все это после их смерти, он бы знал, в чем причина. Но это началось до их появления здесь. Истерики… Смены настроения… Глупые шутки… Он перестал узнавать ее. Ей нравилось заниматься любовью с ним. По крайней мере, после их примирения. А теперь… Он чувствует себя попрошайкой на паперти. Разве, это – нормально?
– Eri, что происходит?
Эрика, в ответ на это, забралась в ванную и задернула за собой штору.
– Не хочешь разговаривать со мной, так и скажи!
– Я уже сказала.
Бронан опустил свою голову и глубоко вздохнул.
– Это – временно или…
– Уйди, пожалуйста. Оставь меня в покое.
Бронан развернулся и вышел из ванной, прикрыв за собой дверь.
Эрика уперлась головой в стену и сжала свои пальцы. Слезы заполнили глаза, и она вытерла их ладонью. Она ведь даже не собиралась оставлять его… Не собиралась, ведь…
* * *
Бронан спустился вниз, чтобы выпить чего-нибудь и замер напротив тела Орайи, распластанного на полу возле холодильника. Несколько секунд он соображал, где находится, а затем бросился к Сиа, пытаясь привести его в чувства. Бесполезно: Орайя спал, как убитый. Неприятный запах спиртного повис в воздухе. Бронан без труда обнаружил источник вони: не закупоренную бутылку «Djada», к которой Кейти «прикладывался» два вечера подряд. Бронан принюхался и поморщил свой нос. Покосившись в сторону Орайи, Бронан глубоко вздохнул и все же поднял тело друга с пола, перетащив его на диван в гостиной. Он один здесь или…
Зрячий осмотрелся и принял решение разбудить Кейти. Проходя мимо комнаты Айи, Бронан остановился. Медленно приоткрыв дверь, он уставился на девушку, спокойно спящую на кровати и прикрытую покрывалом. Бронан подошел к ней и поднес ладонь к носу. Дышала. Попади Айя сюда намеренно, она не стала бы спать. Бронан принюхался и уловил запах спиртного. Значит, она вернулась домой. Два бокала – два собутыльника. Но, кто-то должен был принести ее сюда. Орайя сдал позиции прямо на кухне. В его способности «перепить» Айю, Бронан не сомневался, а значит, ее принес сюда некто третий. Снова Кейти.
Бронан замер, услышав шум на первом этаже.
– Кейти?
Он Бросился в коридор, сбежал по лестнице вниз и остановился у двери в гостиную. Девушка в белом плаще стояла возле Орайи и внимательно его рассматривала.
Бронан вытянул руку вперед и приподнял голову, надменно глядя на непрошенную гостью.
– Отойдите от него. Медленно.
Девушка не двигалась.
– Вы не слышали, что я сказал?
– Кто это? Я его не знаю.
– Кто Вы такая и что делаете здесь в такую рань?
– Квартли сообщила мне, что Айя вернулась. Про еще одного зрячего она ничего не сказала.
– Его зовут Орайя Сиа.
Девушка резко обернулась к Бронану и прищурила свои светлые глаза.
– Где Айя?
– Спит в своей комнате.
– Мне необходимо поговорить с ней.
– А не могли бы Вы, для начала, представиться?
Небрежным движением девушка скинула с плеч плащ и набросила его на спящего Орайю. Югуанка. Волосы собраны на затылке и утянуты в жгут. Приятные черты лица. Глаза ярко-синие, кожа светлая, но загорелая. На вид ей было лет двадцать, но Бронан уже догадался, кто она и как оказалась здесь.
– Имайя? – вопросительно произнес зрячий.
– Да, – кивнула девушка и подошла к Бронану. – А ты кто?
– Бронан.
– Приятно познакомиться, Бронан, – едва заметно, улыбнулась югуанка и протянула ему свою ладонь.
Бронан пожал ее и уступил дорогу.
– Кто напоил сына Квартли?
– Думаю, что Айя, – произнес Бронан.
Имайя остановилась на пол пути и повернулась к зрячему.
– Айя не пьет.
– Правда? Скажи это пьяному телу на втором этаже.
– Где Кейти? Почему он не присмотрел за сестрой?!
– Я не знаю, где он.
– Я здесь! – раздался громкий голос на втором этаже.
Имайя обернулась и уставилась на мужчину, спускающегося вниз.
– Что… – прошептала она. – Что ты сделал с собой…
– Повзрослел, – будто плевок, бросил Кейти.
– Ты пьян! – повысила тон она.
– И что? – произнес Кейти, останавливаясь напротив нее.
– Решил опуститься на дно бутылки?
– Я решил захлебнуться, но тебя это больше не касается. Айя поговорит с тобой часов через шесть. Так что…можешь проваливать…
– Ты груб!
Кейти склонил свою голову на бок и улыбнулся.
– Это пройдет, ты знаешь. Но не скоро, я полагаю. Так что…давай…проваливай!
– Да, как ты! – зашипела Имайя, упирая свой указательный палец в его грудь.
Кейти склонил голову и уставился на длинный ноготок, впившийся в его кожу. Отступив от нее на один шаг, он развернулся и направился на кухню.
– Куда ты собрался?! – закричала Имайя.
Кейти даже не обернулся. Скрывшись за дверью на кухню, он подошел к холодильнику и замер, глядя в пол.
– Кто его вынес? – раздался голос с кухни.
– Я! – ответил Бронан, пропуская перед собой Имайю.
– Что ты делаешь?! – возмутилась Имайя, глядя, как Кейти откупоривает бутылку пойла и наливает в стакан.
– Кто-нибудь еще желает? – произнес дерева, оборачиваясь к ним. – Нет? Правильно. К этой гадости быстро привыкаешь.
Залпом осушив бокал, Кейти поморщился и направился обратно, огибая бывшую невесту в дверном проеме.
– Кейти… – прошептала она, хватая его за руку.
Мужчина снова уставился на ее руку и, выдернув свое запястье, направился к лестнице.
– Зачем ты поступаешь так?! – взмолилась Имайя, глядя, как Кейти, пошатываясь, поднимается по ступенькам наверх.
Кейти остановился и обернулся к ней.
– Впервые в жизни я ненавижу это тело. Но, знаешь, в чем проблема? Я не могу изменить его. Так привык, что перестроить внешнюю оболочку мне теперь не под силу. А ты… Ты изгадила то, что скрывается под ней. Хотел бы проклянуть, да не могу… То ли воспитание не позволяет, то ли дерьмовое чувство внутри… «Любовь» называтся. Хотя, кому я это говорю? Ты же сама знаешь, что это такое. Не беспокойся. Он скоро вернется.
– Кейти…
– «Кейти», – покривлялся дерева и закрыл свои глаза, заваливаясь вперед и плашмя падая на лестницу лицом вниз.
– Н-н-нет! – закричала Имайя и протянула обе руки, удерживая его в воздухе на расстоянии.
– Неплохо… – вздохнул Бронан, приближаясь к дереве и взваливая пьяное тело на свои плечи.
Имайя прижала руки к груди, продолжая стоять на одном месте.
– Я позабочусь о нем. Ты иди…
– Сколько дней он в запое? – прошептала Имайя.
– Мы здесь всего два дня, так что…
– Он пьет два дня подряд?
– Только по вечерам.
– Это одно и то же.
– Женщины… – покачал головой Бронан. – Вы сами не знаете, чего хотите.
Имайя подняла на него глаза и тут же отвернулась.
– Знаешь, значит…
– Полагаю, что весь Изон знает. Ты ведь свадьбу отменила, а не какое-то там торжество по случаю дня рождения… Прости… Не мое это дело.
Бронан развернулся и потащил спящего Кейти наверх.
– Не забудь голову повернуть…
– Не забуду, – ответил зрячий и посмотрел на Эрику, стоящую в дверном проеме их комнаты и глядящую на них.
Бронан, молча, прошествовал с «грузом» мимо нее и скрылся за дверями комнаты Кейти. Эрика развернулась и закрыла за собой дверь. Кому, как ни ей знать, что спиртное не способно решить ни одной проблемы.
Имайя прошла на кухню и присела за стол. Она никогда не видела Кейти в таком состоянии. Никогда не слышала от него таких слов. Что она сделала с ним? Ее добрый, отзывчивый, улыбчивый Кейти, которого она так часто воспринимала как ребенка, превратился во взрослого мужчину, который одной лишь интонацией своего голоса оставлял рубцы на ее оболочке. Он изменил свой возраст. Он изменил возраст оболочки, и теперь вместо двадцати трех выглядел на все тридцать лет. А ведь ему и есть тридцать… Имайя прижала пальцы к своим губам. Ей нравилось, когда он прикасался своими пальцами к ее губам. Ей нравилось, когда он прикасался к ее волосам. Когда прижимался к ней и вызывал все те странные, запретные желания. В те моменты она никогда не думала о нем, как о ребенке. Только хотела заниматься с ним любовью, пока плохо не станет… Что же на самом деле испытала Имайя, взглянув на Кимао в его новой ипостаси? Увидела ли она человека, которого любила когда-то, или всего лишь узрела истинный облик того, кого любила сейчас на самом деле? Ревновала ли она Кимао к Данфейт или просто не могла смотреть, как настоящее тело ее Кейти целует другую? Где же найти этот ответ? Где?
– Я очень хотела на тебя посмотреть… – произнесла Эрика, проходя на кухню.
– Ты удовлетворила свой интерес?
– Вполне, – пожала плечами тианка и присела напротив Имайи, подпирая ладонью подбородок. – Какого это?
– О чем ты спрашиваешь?
– Прожить две жизни. Какого это?
– Как один миг и, в то же время, множество бесконечно долгих моментов. Думаю, скоро ты и сама поймешь, что это значит.
– Почему ты отменила свадьбу?
Имайя улыбнулась столь прямолинейному вопросу.
– Потому что я не уверена, что это – верный поступок.
– «Поступок»? – рассмеялась Эрика. – Женитьбу ты называешь «поступком»?
– А для тебя это мелочь?
– Вы назвали «Возвышение» «женитьбой», полагая, что это изменит контекст. Знаешь, я смотрю на этот Мир и понимаю, насколько он хрупок. Думаешь, связанные не изменяют друг другу здесь? Веришь, что браки, заключенные по вашим обычаям, самые прочные?
– А ты не веришь, что союз двоих может преодолеть вечность?
– Я верю, что проснувшись утром, один из связанных может понять, что совершил ошибку. Но назад пути уже не будет, ведь он – в ловушке. Что же делать? В нашем Мире люди расстаются, в вашем – влачат сожительство вечность.
– Сложить руки всегда проще, чем бороться. Запреты заставляют людей вступать в борьбу, а свобода отношений предрасполагает к капитуляции.
– К чему отношения, к которым принуждает Закон?
– К чему отношения, которые ни к чему не обязывают?
– А что делать, если и борьба проиграна?
– Освободиться, – улыбнулась Имайя.
– И ты говоришь это матриати?
– Когда зрячий и матриати обретают равновесие, они становятся независимыми. Одни – разрывают связь, другие – оберегают то, что подарила им Юга.
– О каком равновесии ты говоришь?
– Тот, кто сильнее, должен передать часть своей энергии тому, кто слабее.
– И как это сделать?
– Годы тренировок приносят свои плоды.
– А если у кого-то нет этих лет?
– Тогда, нужно родить ребенка.
– Родить? – рассмеялась Эрика.
– Ответы на сложные вопросы, зачастую, лежат на поверхности. Ты никогда не задумывалась, почему Совет и Академия не поощряют союзы влюбленных связанных? Почему всех вас запирают на факультете «F» и пудрят мозги пропагандой самопожертвования и подчинения?
– Потому что мы – слабаки.
– Потому Вы – самая большая угроза для системы. Взгляни правде в глаза: чему тебя научили? Какие практические навыки тебе преподали?
– Ну…
– Физическую подготовку? – засмеялась Имайя. – Это все, на что ты способна? Брось. Даже самую бездарную матриати можно чему-нибудь научить. Но, об этом не рассказывают в Академии, – улыбнулась Имайя. – Вам преподносят лишь одностороннюю правду, говоря, что смерть зрячего ведет к гибели матриати, но забывают упомянуть о том, почему Юга создала подобную связь.
– И почему же?
– Чтобы ответить на этот вопрос, нужно понять, что вообще такое связь. Вот ты, например, как бы охарактеризовала ее?
– Жизненная энергия моей оболочки связана с жизненной энергией моего зрячего. Тот, кто сильнее и верховодит!
– Ответь, твой зрячий когда-нибудь лечил тебя?
– В смысле?
– Когда тебе требовалась помощь, чтобы снять боль или негативное влияние внешнего воздействия, твой зрячий помогал тебе?
– Д-д-да… – неуверенно произнесла Эрика.
– То есть, он изменял полярность потока и направлял свою энергию к тебе. Понимаешь, канал один. Туда-сюда… Вперед-назад… Когда матриати беременеет, в связь вовлекается третье лицо. Оно связано и с матерью, и с отцом, и вытягивает из обоих жизненные силы. К моменту родов наступает равновесие сил, и матриати обретает свободу. Юга предусмотрела все. Дети людей, развивших свои сверхвозможности, тянут больше других. Два источника – гарантия их появления на свет. Вот в чем смысл, – улыбнулась Имайя.
Эрика отвернулась от девушки, раздумывая над ее словами.
