Текст книги "Секретные армии НАТО: Операция «Гладио» и терроризм в Западной Европе"

Автор книги: Даниэль Гансер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 36 страниц)

Aginter Press оказалась не в состоянии реализовать свой план и была уничтожена вместе с диктатурой: 1 мая 1974 года левое крыло португальских вооруженных сил пришло к власти и положило конец диктатуре, которая длилась почти половину века. 22 мая 1974 года, через три недели после революционного переворота, специальные подразделения португальской полиции по приказу новых руководителей страны ворвались в здание штаб-квартиры Aginter Press на Rua das Pracas в Лиссабоне, чтобы закрыть злополучное агентство и конфисковать весь материал. Но штаб-квартира была пуста. Благодаря хорошим отношениям с разведывательным сообществом все агенты Aginter Press были предупреждены и ушли в подполье; никто не был арестован. Так как штаб-квартиру покидал и в спешке, остались некоторые документы. Специальные полицейские подразделения имели возможность собрать большое количество улик, доказывающих, что прикрытие ЦРУ, Aginter Press была очень активно вовлечена в проведение террористических операций.

Так как молодая демократия пыталась справиться с аппаратом безопасности, оставшейся от режима диктатуры, военная спецслужба PIDE и Legiao Portuguesa были расформированы. Комиссия по роспуску PIDE и Португальского легиона (Comissao de Extincaoda PIDE e da Legiao) быстро поняла, что PIDE при поддержке ЦРУ управляла работой секретной армии под названием Aginter Press, и потребовала, чтобы ей были предоставлены файлы, которые были собраны на Aginter Press после налета на штаб-квартиру и в которых содержатся все имеющие отношение к делу доказательства. История тайных армий Португалии была впервые близка к удачному завершению, когда внезапно файлы исчезли. «Досье на Aginter Press было на время взято у комиссии для расформирования PIDE и Португальского легиона и сразу после этого исчезло», – годы спустя после скандала с сожалением вспоминала португальская ежедневная газета «О Jornal» в своей статье по сетям Gladio (23).

Как это могло случиться? Почему комиссия не была более осторожной с такими важными данными? Итальянский журналист Барбачетто из миланского политического журнала L'Europeo позже вспоминал: «Трое моих коллег присутствовали тогда во время конфискации архива Aginter Press. Им удалось сфотографировать детали, только небольшие детали из огромного объема конфискованных данных». Под заголовком «Мафия» или «Немецкие граждане, финансово участвующие в операции» были указаны псевдонимы сторонников Aginter Press. «Документы были уничтожены португальскими военными, – напоминает Барбачетто, – потому что, очевидно, они опасались дипломатических осложнений с правительствами Италии, Франции и Германии в случае, если откроется деятельность Aginter в различных странах Европы» (24).

PIDE заменили новой португальской военной спецслужбой SDCI, которая проводила исследования по секретной армии Aginter и пришла к выводу, что перед организацией стояло четыре задачи. Во-первых, это было на международном уровне хорошо согласованное «бюро шпионажа, контролируемое португальской полицией и через них ЦРУ западногерманским BND или «Организацией Гелена», испанской Direccion General De Seguridad, южноафриканской BOSS и затем греческим KYP». Наряду с задачей по сбору разведывательных данных Aginter Press, во-вторых, функционировала как «центр по набору и обучению наемников и террористов, специализирующихся на саботаже и заказных убийствах. В соответствии с документом SDCI, Aginter Press была, в-третьих, «стратегическим центром по проведению неофашистского и «правого» политического «воспитания» на Африканском континенте к югу от Сахары, в Южной Америке и Европе во взаимодействии с рядом полуфашистских режимов, известными правыми деятелями и активными на международном уровне неофашистскими группами». В-четвертых, Aginter Press была секретной антикоммунистической армией, «международной фашистской организацией под названием «Порядок и традиции» стайным военизированным крылом OACI» (25).

После падения португальской диктатуры Герен Серак и его антикоммунистические боевики бежали в соседнюю Испанию, где получили защиту во вновь созданных штаб-квартирах Франко в Мадриде. Оставаясь верными своему ремеслу, солдаты секретной армии Aginter Press в обмен на политическое убежище предоставили спецслужбе Франко свои услуги по выслеживанию и убийству лидеров баскского сепаратистского движения ETA. Более того, они продолжали проводить свои тайные операции за рубежом и помимо прочего предприняли попытку дискредитировать Алжирское освободительное движение. «Я могу привести вам еще один очень интересный пример», – предложил итальянский судья Сальвини сенаторам Италии, после чего он объяснил, что группа Герен Серака в 1975 году совместно с американскими и французскими боевиками, а также испанскими и итальянскими правыми организовала с их испанских баз серию бомбовых ударов. Каждый удар сопровождался сигналом SOA (обозначающий «алжирская оппозиция») в целях дискредитации группы алжирской оппозиции.

«Бомбы были заложены в посольства Алжира в четырех разных странах – во Франции, Германии, Италии и Великобритании», – и алжирская оппозиция была выставлена в дурном свете, хотя «в действительности эти взрывы были проведены группой Герен Серака, который таким образом продемонстрировал свои огромные возможности в работе под прикрытием и по внедрению на территорию врага». Бомба перед алжирским посольством во Франкфурте не взорвалась и была тщательно изучена немецкой полицией. «Чтобы отследить связь Герен Серака и Aginter Press, важно понять, из каких составных элементов была изготовлена бомба, – подчеркнул судья Сальвини. – Бомба содержит C4, взрывчатое вещество, использующееся исключительно военными США; такой тип взрывчатого вещества еще ни разу не использовали ни в одной из бомб, изготовленных анархистами. Повторяю, это была очень сложная в изготовлении бомба. То, что Aginter Press использовала C4, показывает, с кем организация поддерживала контакты» (26).

Когда со смертью диктатора Франко 20 ноября 1975 года испанская диктатура правых рухнула, Герен Серак и его тайная армия вновь были вынуждены бежать. Испанская полиция не спешила с разбирательством того, что осталось после Aginter Press, и только в феврале 1977 года организовала облаву в Мадриде, на улице Пелайо, 39, где в штаб-квартире Aginter Press они обнаружили тайники оружия с оружием и взрывчатыми веществами. К этому времени Дель Чиаэ, Герен Серак и их тайные солдаты перебрались из Европы в Латинскую Америку, где в Чили диктатора Пиночета многие нашли новую безопасную эксплуатационную базу. Герен Серака в последний раз видели в Испании в 1997 году (27).

Общественное внимание еще раз было привлечено к истории секретной загадочной антикоммунистической армии в Португалии, когда в конце 1990-х годов премьер-министр Италии Джулио Андреотти рассказал, что секретные армии, связанные с НАТО, существовали в Италии и за ее пределами. 17 ноября 1990 года европейские «открытия» достигли Лиссабона, где португальская ежедневная газета Expresso под заголовком «Гладио». Солдаты холодной войны» сообщила, что «скандал переступил границы Италии и на нынешний момент существование тайных сетей «Гладио» было официально подтверждено в Бельгии, Франции, Голландии, Люксембурге, Германии и полуофициально в Швеции, Норвегии, Дании, Австрии, Швейцарии, Греции, Турции, Испании, Соединенном Королевстве и Португалии» (28).

Сильно обеспокоенный португальский министр обороны Фернандо Ногейра 16 ноября 1990 года объявил, что ему не было известно о существовании ответвления «Гладио» в Португалии, и утверждал, что ни в его министерстве обороны, ни в Генеральном штабе вооруженных сил Португалии не было «никакой информации о существовании или деятельности «структуры «Гладио» в Португалии» (29). Португальская газета «Диарио де Нотикиас» посетовала, что «позиция Фернандо Ногейра, высказанная в нескольких словах, сейчас тем или иным образом подтверждается словами бывших министров обороны, Эурико де Мело и Руи Мачете, а также [бывшим министром иностранных дел] Франко Ногейра и маршалом Кошта Гомишем, которые подтвердили «Диарио де Нотикиас», что ничего не знали по данному вопросу. Ту же позицию заняли оппозиционные парламентарии в парламентском комитете обороны» (30).

Кошта Гомиш, бывший португальский офицер связи НАТО, настаивал на том, что он не знал о существовании секретной сети, связанной с НАТО, «несмотря на то, что между 1953 и 1959 годом я принимал участие во всех встречах Альянса». Однако в то же время он признал, что португальская армия «Гладио» могла быть связана с PIDE или с определенными лицами в Португалии, которые не являлись членами правительства. «Такие связи, – объяснил Кошта Гомиш, – если бы они действительно существовали, то шли бы параллельно официальным структурам», и таким образом были бы ему неизвестны. Подобно Кошта Гомишу, Франко Ногейра, который был министром иностранных дел во времена Салазара, заявил: «Никогда у меня не было ни малейшего представления о существовании подобной организации. Ни во время моего пребывания на посту министра иностранных дел, когда я контактировал с представителями НАТО, ни в последующее время». Он пояснил, что если секретные подразделения «Гладио» были активны в Португалии, «их деятельность, несомненно, была бы известна д-ру Салазару». Салазар, конечно, по мнению Ногейра, обсудил бы эту информацию со своим министром иностранных дел: «Мне очень трудно поверить, что у этой сети были связи с PIDE или Португальским легионом. Следовательно, я убежден, что эта организация «Гладио» не существовала в нашей стране, хотя, конечно, все возможно в этой жизни» (31).

Пока государственные чиновники были не в состоянии предоставить информацию о секретной войне, португальская пресса наблюдала и сетовала, что «очевидно, правительства европейских стран не контролируют свои спецслужбы», критикуя НАТО за приверженность «доктрине ограниченного доверия. Такая доктрина утверждает, что правительства некоторых стран не будут предпринимать действия против коммунистов, и, таким образом, не стоит их информировать о деятельности тайной армии НАТО» (32). Только один старший военный офицер Португалии был готов приподнять завесу тайны, при условии, что ему будет разрешено остаться неназванным. Португальский генерал, который был главой португальского Комитета начальников штабов, подтвердил O Jornal, что «параллельная оперативно-информационная служба действительно существовала в Португалии и в ее колониях; задачи по финансированию и руководству службой лежали не на вооруженных силах, а на Министерстве обороны, Министерстве внутренних дел и Министерстве по делам колоний. Эта параллельная оперативно-информационная служба, – подтвердил генерал, – также была непосредственно связана с PIDE и Португальским легионом» (33). По этому делу не было парламентского расследования, не говоря уже о парламентском докладе, и после этих смутных подтверждений вопрос остался открытым.

Тайная война в Бельгии

Во время Второй мировой войны Бельгия была побеждена и оккупирована немецкими войсками. Бельгийское правительство было вынуждено бежать в Лондон и оставаться там в изгнании, пока союзные войска не освободили Европу. Во время болезненного лондонского изгнания бельгийское правительство и военные установили тесные контакты с англичанами, и две страны объединились с целью создания секретной армии в оккупированной Бельгии. К лету 1942 года британское Управление специальных операций (УСО) создало в Бельгии схроны различного вооружения, сформировало и обучило секретные подразделения. Англичанам удалось организовать радиосвязь и самолеты для перевозки людей и грузов, а также контролировать из Лондона логистику, управление процессом обучения и подведения итогов с агентами, которые были тайно направлены в оккупированную Бельгию. Наряду с проведением диверсионных операций против немецких оккупантов агенты секретной бельгийской армии собирали информацию, которую передавали в Лондон посредством радио, в письменной форме или в виде микрофильмов. В целом влияние сети было незначительным, но стратегия была примером: «На момент прекращения боевых действий проводимые этой первой в Бельгии секретной армией, действовавшей в тылу противника операции, были хорошо организованы и встречали одобрение со стороны британских и американских секретных служб» (1).

На смену немецкому нацизму в качестве противника пришел советский коммунизм, и после войны секретные армии были созданы заново. Как показало расследование бельгийского Сената, во время холодной войны сеть секретных подразделений, предназначенных для действия в тылу советских войск, проводила операции в Бельгии. Данная сеть комплектовалась по двум направлениям: SDRA8 и STC/Mob. SDRA8 – управление, которое входило в военную секретную службу General du Renseignement (SGR – Общая служба разведки и безопасности) и подчинялось министерству обороны Бельгии. SDRA8 (которое имело и другое обозначение – VIII) занималось обработкой и изучением документов, разведкой и проведением специальных операций. Сотрудники SDRA8 были кадровыми военными, которые имели боевой опыт и участвовали в различных диверсионных, десантных и морских спецопераций. Вместе со сбором информации в задачу SDRA8 входила подготовка и организация эвакуации в случае оккупации Бельгии. В случае оккупации всей территории страны некоторые сотрудники SDRA8 должны были сопровождать бельгийское правительство за рубежом и поддерживать связь с секретными агентами, которые остались в Бельгии, чтобы способствовать победе над врагом (2).

STC/Mob – гражданское управление бельгийской секретной сети структурно входило в секретную службу государственной безопасности (Surete de L'Etat, если кратко – Surete) и подчинялось министерству юстиции. В круг решаемых STC/Mob задач входили «обучение, вопросы коммуникации и мобилизации». Сотрудники STC/Mob были техническими специалистами, подготовленными для работы с радиооборудованием. В управление набирались преимущественно мужчины «с сильными религиозными верованиями в качестве гарантии их антикоммунистических убеждений». Согласно информации, полученной в ходе проведенного в Бельгии расследования в отношении «Гладио», они были «спокойными неторопливыми людьми [peres tranquilles], порой даже немного наивными» (3). STC/Mob «была поставлена задача по сбору разведданных в условиях вражеской оккупации. Кроме того, STC/Mob занималось организацией безопасных путей сообщения для эвакуации членов правительства и других представителей официальной власти» (4). В целях координации сосуществования двух бельгийских секретных организаций в 1971году был создан координационный комитет «Интерсервис». Встречи проходили раз в шесть месяцев, председатель назначался по очереди из SDRA и Surete d Etat (Государственная охрана). Встречи помогали выработать единую позицию для участия в международных встречах с Объединенным комитетом по планированию секретных операций НАТО (5).

Такая несколько необычная двоякая структура бельгийской секретной армии сложилась еще во время Второй мировой войны. Тогда М. Лепаж командовал подразделениями, в чьи задачи входило сбор разведданных, их передача в Лондон по радиосвязи или в виде писем или микропленки. Лепаж руководил Surete в бельгийском министерстве юстиции. В последствие Surete получила статус управления и стала называться STC/Mob. В ходе Второй мировой войны бельгийские агенты из Лондона перебрасывались самолетами в оккупированную Бельгию, где участвовали в секретных и диверсионных операциях. Эти операции координировались бельгийской армией. Так было образовано управление SDRA8. «Вот как объясняется, – говорилось в отчете бельгийского Сената о «Гладио», – что Бельгия, в отличие от других стран, с самого образования тайной армии имеет право на гражданскую и военную секретную организацию» (6).

Как подчеркивается в ранее засекреченном отчете британского Управления специальных операций, члены бельгийской секретной армии были «в целом политическими роялистами». Таким образом, удалось добиться того, что среди них не было членов бельгийского коммунистического сопротивления (7). После дня «Д»[5]5
  D-day – день высадки союзных войск в Европе (6 июня 1944 г.). (Прим. пер.).


[Закрыть] и освобождения Бельгии, в США и Англии были озабочены тем обстоятельством, что позиции бельгийских коммунистов были довольно сильными. В Бельгии, так же как в Италии и Франции, местное население уважало коммунистов за их мужество и заметную роль в сопротивлении против фашистов. Поэтому британские и бельгийские власти в конце 1944 года были заинтересованы в разоружении сопротивления и в вооружении полиции, причем так быстро, как это возможно (8). «Я думаю, что после войны 21 политик из достаточно влиятельной компартии был членом парламента, что было явлением уникальным, – как позднее описал этот сложный период бельгийский историк Этьен Верхоен в документальном фильме Би-би-си о «Гладио». – Этого никогда не случалось прежде и, учитывая международный контекст, «правые», конечно, боялись того, что они называли «коммунистической опасностью» в Бельгии» (9).

Джулиан Лахот был харизматическим лидером бельгийских коммунистов. После того как он был арестован немцами, Лахот всю войну находился в плену, и к своему освобождению в 1945 году был назначен почетным президентом бельгийских коммунистов. Лахот открыто агитировал против возврата короля Бельгии Бодуэна, которого он и другие левые считали марионеткой правоцентристов и США. «Левое крыло было против возвращения короля, правые были за, и в 1948 году некоторые представители этих групп стали налаживать первые контакты с американскими дипломатами, работавшими в посольстве США в Бельгии», – вспоминал историк Верхоен в документальном фильме о «Гладио». Бельгийские правые в посольстве США установили контакты с офицером Паркером, якобы работающим на ЦРУ Паркер, согласно информации Верхоена, «настаивал не только на леопольдистской агитации, но также на формировании секретных подразделений для антикоммунистического сопротивления» (10).

Когда король Бодуэн вернулся в Бельгию и в августе 1950 года принес присягу, Лахот прокричал в знак протеста в бельгийском парламенте: «Да здравствует Республика!» Многие бельгийские правые посчитали этот поступок непростительным, они боялись, что бельгийские коммунисты могут радикально изменить сложившуюся систему. Политическая ситуация в стране стала очень напряженной. Две недели спустя, 18 августа 1950 года, двое мужчин застрелили Лахота перед его домом. После убийства большая часть бельгийского общества находилась в шоке. Правые радикалы и их секретные сети избавились от наиболее популярного бельгийского коммуниста (11).

Была ли секретная антикоммунистическая армия Бельгии ответственна за убийство, остается неясным. Но по непроверенной информации, к тому времени, как Лахот был убит, секретные армии в Бельгии уже действовали. Стюарт Мензис, глава МИ-6, в письме от 27 января 1949 года к бельгийскому социалисту премьер-министру Полу Генри Спааку убеждал, что существующее тайное сотрудничество между Великобританией и Бельгией, начавшееся во время Второй мировой войны, должно продолжаться. «Было согласовано, – Мензис обобщал в своем письме результаты встречи со Спааком, – что сотрудничество между англо-бельгийскими спецслужбами должно осуществляться на основе традиций, идущих от Первой мировой войны. Традиции эти были подтверждены в ходе обсуждений между Пьерло [Н. Пьерло, бельгийский премьер-министр 1939–1945], Ван Аккером [А. Ван Аккер, бельгийский премьер-министр в 1945–1946 годах, предшественник Спаака] и мной в периоды их пребывания на посту премьер-министра». В частности, Мензис подчеркнул, что «подготовка соответствующих разведывательных и организационных действий на случай войны» – а именно работа бельгийской «Гладио» – должна быть продолжена. «Спрос на обучение и материалы возникнут в ближайшей перспективе, – объяснил Мензис в своем письме и предложил свою помощь. – Я уже взял на себя обязательство обеспечить определенную учебную материально-техническую базу для офицеров и других должностных лиц, выдвинутых главой вашей спецслужбы, и я в состоянии начать производство нового оборудования уже сейчас». Мензис попросил Спаака сохранить письмо в тайне. Помимо прочего он попросил Спаака не сотрудничать исключительно с ЦРУ и предположил, что «некоторые офицеры должны в ближайшем будущем обучиться техническим аспектам в Великобритании, параллельно с обучением в нашей спецслужбе» (12).

Бельгийский премьер-министр Спаак ответил главе МИ-6 Мензису, что он был бы рад получать помощь от англичан, но так как американское ЦРУ также подняло эту тему, он посчитал важным попросить о взаимном сотрудничестве англичан и американцев так, чтобы Бельгия не попала в неудобное положение выбора между ними. «Я соглашусь с вами, – Спаак написал Мензису, – что было бы крайне желательно, чтобы три службы (британские, американские и бельгийские) стали тесно сотрудничать. Если две спецслужбы – американская и британская – откажутся от сотрудничества, для Бельгии ситуация будет крайне деликатная и сложная. Поэтому я думаю, что для решения этого вопроса неизбежны переговоры на высшем уровне между Лондоном и Вашингтоном» (13).

После трехсторонних переговоров на высшем уровне американские, британские и бельгийские секретные службы договорились о создании организации «Трехсторонней встречи в Брюсселе» (ТМВ), иногда также называемой «Трехсторонняя бельгийская встреча», предназначенной для осуществления контроля за созданием в Бельгии секретной армии. Спаак был вознагражден за свою работу и в 1957 году стал генеральным секретарем НАТО, заняв высшую гражданскую позицию в военном альянсе, и занимал пост до 1961 года. Одиннадцать лет спустя Спаак умер, и бельгийское расследование по «Гладио» уже не смогло задать ему никаких вопросов по делу. «По некоторым документам было установлено, что политики того времени, отвечающие за «Гладио», были проинформированы о серьезности ситуации и одобрили идею переговоров за тесное сотрудничество с американской и британской секретными службами, – говорилось в докладе бельгийского Сената по «Гладио». – Сотрудничество получило еще более прочную основу в проведении «Трехсторонней бельгийской встречи» в конце 1940-х годов» (14).

Большинство деталей по секретным командным центрам и сейчас остаются недоступными, но известно, что наряду с ТМВ были созданы и другие центры, сокращенно называемые CCUO, CPC, ACC и SDRA11. Имеющиеся в настоящее время доказательства существования «Гладио» позволяют предположить, что в послевоенные годы трехсторонние структуры пользовались успехом, Соединенное Королевство и Соединенные Штаты также оформили их тайное сотрудничество с голландской «Гладио» в «Трехстороннем комитете Голландии» (ТСН) (15). Более того, подобное трехстороннее тайное соглашение, судя по всему, существовало также и между Великобританией и Францией, которые 4 мая 1947 года подписали пакт о взаимодействии по вопросам секретной армии (16). Кроме того, в дополнение к этим секретным военным центрам 17 марта 1948 года был основан так называемый Комитет по планированию секретных операций Западного союза (КПСОЗС). Это был секретный координационный центр «Гладио» в условиях мирного времени, в задачу которого входила подготовка к возможному советскому вторжению. В работе этого координационного центра принимали участие представители пяти государств: Великобритании, Бельгии, Нидерландов, Люксембурга и Франции (17). «Другие страны также следовали подобной политике; они образовали блок, который был независим от ТМВ, с целью выработки единой политики по подготовке к возможной войне», – заметили бельгийские сенаторы, отмечая, что Соединенные Штаты якобы стали членом WUCC только в 1958 году (18).

По информации бельгийского исследователя «Гладио» Яна Виллемса, создание Комитета по планированию секретных операций Западного союза весной 1948 года было прямым следствием публичного выступления британского министра иностранных дел Эрнеста Бевина, которое состоялось в Лондоне 22 января 1948 года. Перед британским парламентом Бевин подробно рассказал о своем плане создания Западного союза, международной организации, предназначенной для противодействия советской угрозе в Европе, которая состояла не только в Красной армии, но прежде всего в коммунистической подрывной деятельности в Западной Европе. Согласно меморандуму от 8 марта 1948 года, между Вашингтоном и Бевином было соглашение, что «нынешняя проблема состоит уже не столько в том, что мы должны подготовить почву для защиты от иностранного агрессора, но в том, что мы должны подготовиться внутренне против «пятой колонны», поддерживаемой иностранной силой» (19). У Комитета по планированию секретных операций Западного союза было две задачи: гарантировать, что политические и военные контакты будут проводиться в тайне и развивать сотрудничество в борьбе против попыток свержения законной власти и проникновение в страны нежелательных элементов. «Целью была разработка механизмов, позволяющих исключить возможность занимать руководящие посты в государстве кандидатам от коммунистических партий. Если верить американским документам, то эта цель была достигнута (20).

Как удалось выяснить бельгийским сенаторам, в 1949 году после создания НАТО со штаб-квартирой в Париже, уже в апреле 1951 года КПСОЗС был окончательно интегрирован в Северо-Атлантический военный альянс и поменял название на Комитет по планированию секретных операций (КПСО). «В заключение скажу, – подчеркивает бельгийский исследователь «Гладио» Виллемс, – что борьба с внутренним врагом была неотъемлемой частью пакта НАТО с тех самых пор, как альянс был создан в 1949 году» (21). Так как НАТО активизировалось в ведении тайной войны, внутри военного альянса наряду с КПСО был создан второй секретный командный центр, Объединенный комитет по планированию секретных операций (ОКПСО), который якобы провел свое первое совещание во Франции 29 и 30 апреля 1958 года под председательством принимающей стороны. Когда штаб-квартира НАТО переехала из Франции, ОКПСО переехал в 1968 году в Брюссель и в качестве отделения SDRA11 располагался внутри бельгийской военной спецслужбы SGR со штаб-квартирой в Эвере, непосредственно за зданиями, в которых располагались службы и комитеты НАТО. Как говорится в бельгийском докладе по «Гладио», SDRA11, представлявший собой «крышу» для ОКПСО, «финансировался НАТО», в то время как SDRA8, секретный «филиал» бельгийской «Гладио», оплачивался департаментом обороны Бельгии (22). Последнее подтвержденное совещание командного центра «Гладио», Объединенного комитета по планированию секретных операций, состоялась 23 и 24 октября 1990 года в Брюсселе под председательством бельгийского директора SGR генерала Раймонда Ван Кальстера, который был в ярости, когда журналисты начал задавать вопросы о секретном центре (23).

В 1991 году в своей книге «Гладио» в Бельгии» Мишель Ван Ассел (псевдоним Джордж 923), член бельгийского «Гладио» в 1980-х годах, объяснил, что ОКПСО занимался задачами по обеспечению координации действий. «Мероприятия, которые должны были быть скоординированы, обсуждались в комитете. Вопросы включали в себя использование системы радиосвязи, определение района для десантирования агентов, способы, с помощью которых агенты узнают друг друга, переправление агентов через национальные границы и т. д.». Ван Ассел заявил, что военные спецслужбы использовали ОКПСО для обмена идеями и обсуждения секретных операций: «В области сбора разведданных, операций по внедрению агента для организации побега другого раскрытого агента, а также воздушных и морских операций, каждая из стран – участниц ОКПСО следовала одинаковым правилам, которые были установлены общим соглашением между участниками. Тем не менее, каждая страна – участница ОКПСО могла свободно осуществлять другие операции, которые не были упомянуты во время встречи, а если их и упоминали, то только тайно, среди инструкторов (24).

Сенат Бельгии столкнулся с большими трудностями, когда дело коснулось информации о секретных центрах НАТО. Генерал Раймонд Ван Кальстер умышленно ввел сенаторов в заблуждение во время допроса, когда он ни словом не обмолвился о существовании SDRA11, прикрытия для ОКПСО в бельгийской военной спецслужбе (25). Более того, некоторые бельгийские военные офицеры наотрез отказались давать показания бельгийским сенаторам, заявив, что они дали обещание хранить информацию о «Гладио» в тайне, их заявление гласило: «Настоящим я заявляю, что я никогда не стану обсуждать данную информацию вне режимных объектов, а также с теми, кто получил доступ к этой информации несанкционированно, даже после моего выхода на пенсию или освобождения от службы в моей стране, только если не буду освобожден от этой обязанности путем конкретных, однозначных и категоричных официальных уведомлений». Сенаторы были разочарованы и отметили, что их расследование тайных действий НАТО «встретило серьезное препятствие из-за отказа военного персонала, который сослался на обязательства хранить секретные сведения относительно НАТО, что также охватывает операции, проведенные в Комитете по планированию секретных операций» (26).

Сенатор от бельгийской Партии зеленых Сесиль Харни позже подвергла резкой критике тот факт, что бельгийский представитель «Гладио», членом комиссии которого она являлась, не смог узнать правду о бойне в Брабанте, и кроме того даже связь с НАТО не была установлена. Свидетели, как она верно подчеркнула, часто прятались за секретностью НАТО, отказываясь отвечать на вопросы о связях между двумя международными структурами, входившими в сеть «Гладио», – ОКПСО и КПСО с одной стороны и штабом объединенных вооруженных сил НАТО в Европе – с другой. После окончания бельгийского сенатского расследования по «Гладио» в октябре 1991 года мадам Харни потребовала проведения дальнейшего расследования с акцентом на роли НАТО. Учитывая, что европейские штаб-квартиры НАТО расположены в городах Брюсселе, Монсе и Косто, Бельгия была среди всех европейских стран, вероятно, идеальным местом для более подробного исследования секретных армий НАТО. Но, несмотря на это выгодное положение, запрос Харни был отклонен (27).

Во время расследования бельгийские парламентарии с удивлением заметили, как хорошо была скрыта секретная армия (SDRA8) внутри бельгийской военной спецслужбы (SGR). На момент разоблачения секретной сети военная спецслужба была разделена на пять управлений, одним из которых было SDRA; в нем работало около 150 из общего количества (300) штатных сотрудников SGR. SDRA был создан в начале 1950-х годов полковником Шарлье, которые ранее служил в британских войсках специального назначения (SAS), и на момент разоблачения «Гладио» был подполковником и начальником штаба бельгийской армии. SDRA снова был разделен на восемь частей, и наряду со сверхсекретными подразделениями для действия в тылу противника SDRA8 включал, например, бельгийскую жандармерию под кодовым названием SDRA6. Только позже сенаторы узнали, что в большинстве стран военизированные секретные армии были скрыты в рамках военных спецслужб, как российские матрешки, в которых первая и самая маленькая кукла находится внутри второй по размеру куклы, вторая внутри третьей, третья – внутри четвертой и так далее. В результате для законодательных органов и парламентариев становится практически невозможным выполнить свой конституционный долг и наблюдать за ними, контролировать их и в случае необходимости проводить расследование (28).