Текст книги "Джокер (сборник)"

Автор книги: Даниэль Дакар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 77 страниц) [доступный отрывок для чтения: 28 страниц]

– Мэри, девочка. – Он поискал, куда бы сесть, и сел на пол. – Что случилось?

– А вы не знаете? – Голос, по-прежнему незнакомый – она что, сорвала связки? Или просто давно не пила? – был ядовит, как сок чернострельника. – Я же убила их, вы понимаете это?! Я их убила!!! Раскидалась ракетами, кретинка! Надо было гауссом отстрелить дюзу, а я… – Лучше бы она плакала. Лучше бы она каталась по кровати или молотила кулаками стену. Все что угодно было бы лучше этого хриплого шепота из запекшихся губ, этих сухих глаз, уставившихся в одну точку, этой неподвижности. Что-то надо было делать, причем прямо сейчас, но что? Морган знал ответ, но ответ этот годился для сорвавшегося мужчины, а как отреагирует четырнадцатилетняя девочка? Ладно, попробуем.

– Встать! – гаркнул он, резко поднимаясь на ноги. – Ну?! – Как он и рассчитывал, привычка выполнять приказы и распоряжения старших по званию сработала безотказно. Мэри вскочила с кровати и замерла по стойке «смирно». В глазах, только что тусклых, как затертая стойка третьесортного бара, вспыхнула какая-то мысль. Морган не стал разбираться какая. – Одевайся. Как на вылет. Броня, шлем, что там еще? Ты идешь со мной. Немедленно. Пять минут тебе на сборы, я жду в коридоре.

Выйдя за дверь, он прислонился к стене и засек время. Мэри уложилась с лихвой (кто бы сомневался!): пять минут еще не истекли, когда рядом с ним возникла затянутая в гравикомпенсаторную броню фигура, увенчанная глухим черным шлемом.

– Пошли, – бросил Морган, – ты знаешь, как отсюда пройти к калитке, выходящей к складам запчастей?

Девушка кивнула и зашагала впереди него. Через двадцать минут машина Генри скользила по полицейскому коридору, а еще через полтора часа они уже бок о бок стояли на лужайке перед старым, но еще крепким домом, окруженным многочисленными конюшнями. Вокруг, сколько хватало глаз, простирались ухоженные выгоны. Семья Рафферти, одна из ветвей которой превратилась в знаменитую Линию Канониров, разводила гунтеров, за возможность обладать которыми на межпланетных аукционах отчаянно торговались самые богатые люди Галактики. Несмотря на поздний, вернее – ранний, час, во всех окнах дома горел свет, а уж шум стоял… Морган крепко взял Мэри за руку и почти потащил ее к просторной террасе, на которую открывалась массивная входная дверь, распахнувшаяся при их приближении. В дверном проеме стоял сам Мозес Рафферти, старого образца винтовка в его руках была направлена на ночных гостей. За его спиной угадывались – разглядеть что-либо за столь массивным объектом было затруднительно – еще несколько вооруженных людей. Сдавленное ворчание где-то на заднем плане выдавало присутствие как минимум двух волкодавов.

– Эй, Мозес, полегче, это я, Морган! – крикнул майор.

– Майор Морган! Вы все-таки решили выпить с нами за возвращение Джереми? Рад, рад! – прогудел седой патриарх и громыхнул через плечо: – А ну-ка, бездельники, грогу майору и его человеку!

– Нет, Мозес, пить я не буду, – решительно отказался Морган, выталкивая Мэри вперед, прямо под взгляды высыпавших на террасу чад, домочадцев, родственников и свойственников празднующего семейства. – Я прилетел, чтобы познакомить вас кое с кем. Это – пилот ноль двадцать два. Не спрашивайте его имени, он все равно не ответит, а я и подавно. Но это тот самый человек, который посадил корабль, увозивший Джереми.

Старый Мозес, не глядя, сунул винтовку кому-то из сыновей или племянников и шагнул было вперед, но дойти до Мэри не успел. Как такая маленькая женщина ухитрилась отпихнуть с дороги огромного коневода, навсегда осталось загадкой для Моргана, но она оказалась впереди всех, рухнула на колени перед опешившей девушкой и начала покрывать поцелуями ее руку. Правую, с кольцом мастер-ключа. Мэри попятилась, попыталась выдернуть ладонь, беспомощно обернулась к безмятежно поглядывающему на светлеющее небо майору, но тут подоспел Мозес, еще какой-то мужчина, еще один, старушка в чепце, девушка лет семнадцати, двое мальчишек-близнецов… Ее обнимали, хлопали но плечам и обещали любого жеребца из табунов на выбор. Откровенные взгляды женщин помоложе могли бы, с точки зрения Моргана, поджечь стог сена, окажись тот поблизости. Каждый стремился хотя бы дотронуться до девушки, сказать «спасибо» так, чтобы она услышала или кивнула, а маленькая женщина все стояла на коленях, обеими руками прижимая к сердцу облитые ее слезами пальцы Мэри.

– Ну как же без имени, майор? – укоризненно выговаривала Моргану статная молодуха на сносях. – Мне ведь сына называть скоро, как же без имени?! И отцу Брендону что сказать прикажете? За кого молиться-то?

– Помолчи, Джудит, – строго сказал старший Рафферти. – Если майор не хочет, чтобы мы знали, как зовут человека, вернувшего нам Джереми, значит, так тому и быть. Майор Морган знает, что делает. Мало ли что, проговорится кто по пьяной лавочке, еще отомстить захотят, засранцы. Не самому, так семье. А отец Брендон и за пилота ноль двадцать два помолится. Бог, поди, не дурак, поймет, о ком речь. Но ты, сынок, знай, – он повернулся к Мэри, сжал плечо громадной, похожей на лопату ладонью, – что если тебе когда-нибудь понадобится хорошая лошадь, или дом, где тебе рады, или просто пара-другая крепких кулаков, ты можешь прийти к любому из Рафферти и сказать "ноль двадцать два". Спасибо, майор, что привезли его к нам, я не забуду этого. Вставай, Сара. У парня был тяжелый день, а ему еще лететь домой. Вставай. – С этими словами он неожиданно мягко поднял на ноги плачущую женщину, церемонно поклонился Мэри, повернулся и пошел к дому. Остальные, оглядываясь и возбужденно переговариваясь, потянулись за ним и вскоре на лужайке остались только Мэри и Морган.

– Все поняла? – негромко спросил майор, когда дверь захлопнулась за тяжело переваливающейся Джудит. – Или еще в одну семью слетаем? Тут, в принципе, недалеко…

– Я поняла, сэр.

– Не сомневался в этом. Запомни, малышка, ты не сможешь спасти всех. Но даже если ты спасешь одного – это все равно будет на одного больше, чем если бы эти сволочи улетели безнаказанно. И если при этом погибнет или будет и хвачен живым хоть один преступник, значит, на одного мерзавца здесь, на Бельтайне, в нашем с тобой доме, стало меньше. Вот и все.

– Разрешите вопрос, сэр?

– Разрешаю.

– А что с пилотом транспортника?

– Застрелилась, дрянь, – равнодушно пожал плечами Морган. – Оно и к лучшему. Трибунал – такая морока. Да и о репутации стоит подумать.

– О репутации Корпуса и Линий, сэр?

– Именно. Ладно, девочка, полетели-ка домой.

Время шло, а иногда и неслось галопом. Мэри не обращала на него внимания. Время принадлежало ей. Сама она принадлежала одновременно монастырю и полиции, что порой служило причиной некоторой раздвоенности. Пилоты «Сапсанов» сменяли друг друга, после недели дежурства на планете наступал трехнедельный перерыв, во время которого Мэри, как и остальные молодые послушницы, выполняла полеты в поясе астероидов и водила тяжелые баржи с рудой от обители к базе «Гринленд». Там груз принимали суперкарго компании "Бельтайн трейдере", там формировались караваны, оттуда в Большой Космос отправлялись транспорты с вейвитом и табаком, шерстью и лошадьми, виски и хмелем, кожами и зерном. Ну и ирисситом, конечно, куда ж без него. Иногда она мечтала о том дне, когда Галактика ляжет под ноги капитану Гамильтон – знаменитому капитану, а как же иначе! Но такое случалось нечасто. Работы было много, очень много, мечтать было некогда. А кроме того, даже здесь, на скромной аграрной планете, у нее находились поводы для гордости. В частности, довольно быстро выяснилось, что "ноль двадцать два" – это что-то вроде уважаемой торговой марки. Желающих потягаться с ней становилось все меньше, преступный мир Бельтайна довольно быстро уяснил, что ноль двадцать второго надо слушаться, иначе… Как-то раз Морган дал ей прослушать запись, притащенную одним из его бесчисленных информаторов. Несколько подвыпивших мужчин, обсуждавших нововведения командующего планетарной полицией, сошлись на том, что если тебе на хвост сел ноль двадцать два, единственное, что ты можешь предпринять – это поискать наиболее удачное место для посадки… И не дай тебе бог повредить груз! А уж как стало трудно искать новых пилотов на Бельтайне… Никто не хочет связываться с ноль двадцать вторым, чтоб его так и сяк… Что ни говори, слышать такой отзыв от "противоположной стороны в переговорах" было приятно. Несколько раз Мэри с удивлением ловила себя на том, что подобная слава – а как еще прикажете это называть? – льстит ее самолюбию едва ли не больше, чем полученный в четырнадцать лет сертификат пилота. Сертификат, конечно, штука хорошая. Но сам по себе он не значит ничего. Ну строчка в досье. Ну в рамочку можно вставить распечатку, на стенку повесить. А сейчас в ее руках было Дело. Настоящее, без дураков. И обреченная покорность, с которой ее «подопечные» глушили маршевые двигатели, заставляла ее испытывать эмоции, по поводу которых мать Альма всякий раз укоризненно напоминала на исповеди, что гордыня суть смертный грех. Мэри было все равно. Никаких угрызший совести или, тем паче, раскаяния она не испытывала. Засевшая в голове фраза Мозеса Рафферти "Бог, поди, не дурак" казалась ей куда более разумной, чем все правильные – и удивительно скучные – воспитательные высказывания настоятельницы. Немаловажным обстоятельством было и то, что бабушка, переселившаяся и монастырь Святой Екатерины одновременно с зачислением Мэри в Корпус, была на ее стороне.

– Все она правильно говорит, детка, – размеренно рассуждала София, – и про то, что смирение паче гордости, и про самоуверенность, которая сродни поражению… Только Альма никогда боевым пилотом не была. Может, оно и к лучшему, здесь, в монастыре, ей самое место, но понять нас она не может. Простить может, понять – нет. А ты летай. И будь лучшей. Впрочем, о чем это я? Ты всегда была лучшей. Даже когда тебе было только два месяца от роду и мы г Алтеей принесли тебя в учебный центр…

Мэри любила слушать воспоминания бабушки о своем рождении и раннем детстве. Понятия не имеющая об отце и совершенно не помнящая матери, она ловила и отсеивала крупицы информации, как шахтер тарисситовых рудников – мельчайшие частички драгоценной руды.

– Знаешь, я ведь ужасно разозлилась тогда. Алтея была произведением искусства, по-другому и не скажешь, и вдруг… Когда она вернулась с Бастиона Марико, меня дома не было – я тогда как раз дослужилась в "Транс курьере" до младшего компаньона, дел было невпроворот, а тут такое! Ну, нашлись, конечно, добрые люди, посоветовали домой наведаться, да. Прилетаю я, а она меня на пороге ждет. И пузо на нос лезет. А Монро, дрянь эдакая, тут как тут: ах, незапланированный ребенок! Ах, от чужака! Капитан, повлияйте на вашу дочь, беременность необходимо прервать, требуются искусственные роды, этот плод не должен живым появиться на свет, он не соответствует стандартам Линий! Ты думаешь, у Джастина всегда была такая идеальная улыбка? Не-е-ет, девочка, это Алтея решила, что с матерью будет говорить без посторонних, а он, придурок, убраться не успел. Вот никакого чувства самосохранения у негодяя, и как он до таких лет дожил?! Ладно, к черту его. Поговорили мы с твоей мамой, и знаешь – я ее поняла. И даже позавидовала, грешным делом. У меня ведь такого не было, обе мои дочери в пробирке зачаты были, отцы только в метриках и присутствовали, ни одного из них я в глаза не видела… Врать не буду, святой я уж точно не была, были у меня любовники, куда ж без них, но чтобы вот так… Наплевать на все, похерить карьеру – а ей ведь по всем прикидкам еще больше пяти лет службы оставалось, пойти поперек Линий, забеременеть и родить от выбранного ею самой, а не генетиками, мужчины… Не думать ни о чем, кроме своей любви… Не повезло мне. Просто не повезло. А Алтея от счастья именно светилась. Правда, и плакала часто… не думай, отец твой не каким-нибудь там трахалем был. Он на Алтее жениться хотел, увезти к себе, представляешь? Семье представить как жену. Это в Линиях Пилотов браки не приняты, так ведь не только Линии есть на белом свете, не только пилоты и не только Бельтайн. Да. Только ему еще в один рейд сходить надо было, он же офицер был, как я, Алтея, ты… Ну, она и сказала ему, что ответ даст, когда он вернется. Сама-то все уже решила, но не была бы она женщиной, если б с согласием не потянула. А он не вернулся. Погиб. Вот и все. Мне Алтея говорила, что утром узнала о беременности, а вечером сообщение пришло, что вся его часть полегла, никто не выжил. Ты ведь не просто так Мэри Александра, Александром отца твоего звали. А Мэри – это в честь Пречистой Девы. Смилостивилась она, оставила Алтее память о нем. Вот так-то. Ну, родила она, два месяца тебе исполнилось, пошла Алтея, как положено, в учебный центр, а тебя не берут! Не подходишь, кровь не та. Представляешь? Все показатели зашкаливают, с какой стороны ни посмотри – идеальный младенец, а генетики уперлись и ни в какую. Пришлось мне кое перед кем пачкой кредиток помахать да побряцать орденами. А потом, когда тебя уже приняли, Алтея улетела служить по контракту. Картан тогда как раз колонизацией одной из ближних систем являлся, надо было транспорты с оборудованием и колонистами охранять, а платили они здорово. Как раз хватило бы твое обучение оплачивать вплоть до Испытаний. Ты же знаешь, кроме бельтайнцев никто толком эскортную службу наладить не может. Российская империя – особая статья, этих еще попробуй найми, да и не умеют они, по чести говоря, малыми кораблями оперировать, зачем им, масштаб не тот, и репутация на них работает, дураков нет с русскими связываться… а что касается Свободных Планет и корветов – тут мы лучшие. Только на всякую хитрую гайку есть болт с левой резьбой, вот и Алтея нарвалась. Все бы ничего, и по контракту никто от нее не требовал на таран идти, только на транспорте, который она охраняла, женщины и дети были, а весь боезапас она уже расстреляла. Да, по-моему, и не хотела она жить без твоего отца. Даже ради тебя не хотела. Будешь в Академии – сходи, посмотри на памятник. Красивый, я видела. Да ну, брось, что тебе этот проектор, это своими глазами видеть надо, гало тут не годится. Знаешь, на Картане ведь только скажи, что ты дочь Алтеи Гамильтон – на руках носить будут, ноги мыть и воду пить. И страховку с премией они тогда такую выплатили, что я могла уже о деньгах не беспокоиться. Когда тебе полтора года исполнилось, и разрешили не только навещать тебя, но и домой забирать раз в десять дней на восемнадцать часов, я от дел отошла. Не то чтобы мне летать не хотелось. Хотелось, еще и как, что я, по-твоему, здесь делаю? При чем тут вера, я летать хочу. Только останься я на службе – я бы тебя не видела. Как ты растешь, как в тебе кровь Гамильтон играть начинает. Вот я и решила, что хватит мне того, что дочерей своих я отдала Бельтайну и не оглянулась. И Бельтайну хватит. Обойдется Бельтайн. Ну-ну, не хмури. Какая еще жертва, ты о чем? А помнишь, как мы с тобой на побережье летали, как я тебя плавать учила? Да, хорошее было времечко. Ты вот, небось, и не помнишь такого, а ведь тебя Макклейн рисовал. Ну да, Тимоти Макклейн. Запомнила художника? Ну ничего себе… Хотя чему я удивляюсь, этот шут гороховый кому угодно в память врежется! Мы тогда только-только из воды вылезли, обсыхали на берегу, он примчался и давай круги наматывать… Жаль, картину эту купили, не увидишь ты ее. Увезли куда-то в частную коллекцию. Но если вдруг, мало ли что… Он ее «Семья» назвал. Там ты и я на песке сидим, а Тарисса садится и Маклир такой красный, что аж черный… Хорошая картина. Хотя я бы предпочла, чтобы рядом с нами Алтея сидела. Ну да что уж там, не судьба. В общем, летай, девочка. И гордись собой! Имеешь право.

Глава 6

Заправочная зона сектора восемь была почти абсолютно пуста. Такого на памяти Мэри еще не случалось. На базе «Гринленд» всегда кипела жизнь. И пусть сейчас не время для масштабных грузоперевозок – за исключением тариссита и, пожалуй, вейвита – товары, экспортируемые Бельтайном, были сезонными, – но гулкая тишина, только подчеркиваемая звуками редких торопливых шагов, подавляла. Что ж, командующий базой сделал то, что от него требовалось. Весь гражданский персонал либо покинул «Гринленд», либо собирался сделать это в самое ближайшее время, а пассажирские терминалы располагались в другом отсеке. И все-таки странно. Только сейчас Мэри задумалась, а почему, собственно, на орбите присутствовал только «Сент-Пагрик». Что, тариссита стали добывать столько, что заняли и "Сент-Брендоне, и «Сент-Джордж», и «Сент-Грегори»? Ладно, допустим, «Сент-Мартине» недавно ушел с грузом лошадей, но где все остальные? Средние транспорты, мелкие суденышки? Что вообще творится с Бельтайном, не могло же все так измениться за те годы, что она не появлялась на родной планете! Ох, принципал… Мэри резко одернула себя: нельзя же, в самом-то деле, во всех неприятностях, нестыковках и просто несуразицах винить Джастина Монро. Но интуиция, часто присущее пилотам и тщательно разминаемое специалистами Корпуса качество, вопила, что на первый взгляд случайный набор обстоятельств был кем-то тщательно срежиссирован. Кстати, о лошадях. Мэри замедлила шаг, отравила запрос в справочную службу и набрала полученный код.

"Рафферти-хаус, с вами говорит Джудит Рафферти, – ответил смутно знакомый ("Как же без имени, майор?") женский голос.

– Это пилот ноль двадцать два. – Мэри решила обойтись без околичностей, времени было совсем мало. – Могу я переговорить с мистером Мозесом Рафферти?

"Одну минуточку… подождите, я переключу нас… какая честь…

Похоже, она не ошиблась, и ей действительно ответила та самая женщина, которая попрекала Моргана секретностью… сколько же? Ну да, почти девятнадцать лет назад.

"Здесь Мозес Рафферти. Счастлив слышать тебя, сынок. Чем моя семья может быть тебе полезной? – прогудел по-прежнему сильный бас.

– Мистер Рафферти, вы получили сообщение о готовящемся нападении на планету? О вероятной бомбардировке и высадке десанта?

– Получили… э-э… мэм, не так ли?

– Верно, сэр, я женщина. Сейчас это неважно. Сэр, мне сказали, что в сельской местности люди отказываются покидать свои дома. Вы тоже?

– Отчасти, мэм.

– Что значит "отчасти"?

– Лошадей мы перегнали подальше, есть у нас в лесах пара мест, черта лысого найдут. Женщин и детей отправили туда же, Джудит тоже уже уходит. Уходит, я сказал! – Возмущенный женский вопль затих в отдалении. – А мужчины будут защищаться. Если эти паскудники летят не только убивать, но и грабить – вряд ли поместье Рафферти будут бомбить уж очень сильно. У нас есть, где пересидеть, и просто так мы не сдадимся. И не уйдем в лес, даже не рассчитывайте. Вы же связались со мной, чтобы уговорить оставить дом?

– Так точно, сэр.

Ну старик! Недаром столько лет подряд семейством рулит именно он.

– Нет, мэм. Мы не уйдем. Спасибо за заботу, но нет. И если мне будет позволено заметить – зря вы так ни разу и не пришли к нам. Что, за столько лет не нашлось ничего, что моя семья могла бы вам дать? – Да он обижен? Ох…

– Я редко бывала на Бельтайне в эти годы. Да и не в моих правилах брать плату – любую плату, сэр, хоть кулаками! – Тут она усмехнулась и услышала ответный смешок. – За то, что входит в мои служебные обязанности. Жалованье мне платят исправно, а сверх того – не к лицу.

– Ладно, девонька. Будем живы – я тебя обязательно найду и что-нибудь придумаю. Ну а если не будем… – Похоже, старик решил в дальнейшем обойтись без церемонного обращения.

– На том свете угольками посчитаемся! – умыкнула Мэри и ничуть не удивилась, когда в ответ Мозес гулко расхохотался.

– Молодец, хвалю. Грешен, всю жизнь любил таких, как ты, боевых. Вот и старуха у меня такая же, и дочери с невестками, и внучки… Ладно, красотка, время дорого. Занимайся своим делом, каким бы оно ни было, а я своим займусь. Удачи тебе, ноль двадцать два.

– И вам удачи, сэр, – искренне пожелала Мари и отключила связь. Да, не ей спорить с этим упрямцем. Что ж, она сделала все, что могла. Теперь следовало по совету старого Мозеса заняться делом. И в этом деле ей действительно понадобится вся удача, какую только удастся вытрясти из надутой толстухи-Судьбы.

Мигом подровнявшийся при ее приближении строй Мэри заметила издалека. Тридцать четыре человека, семь клиньев – шесть правильных и один усеченный – застыли, как на парадном построении. В первом ряду стояли капитаны. Позади них и чуть по бокам – вторые пилоты и бортинженеры. Еще дальше – канониры. На правом фланге сдержанно улыбался ее экипаж, тот самый усеченный клин. Мари хлопнула по плечу Рори О'Нил а, дружески кивнула Элис Донахью, подмигнула близнецам Рафферти, Джону Марку и Мэтью Лукасу ссемейная традиция давать детям библейские имена сохранилась и в Линии), и двинулась вдоль строя, обмениваясь рукопожатиями с первыми пилотами. С кем-то она была знакома давно, кого-то – из тех, кто постарше – видела впервые или просто не помнила по Корпусу.

Все– таки у самодостаточности есть свои минусы, хотя… Покончив с приветствиями, Мэри вышла па середину, еще раз окинула взглядом молчащих людей, хотела было разразиться составленной в челноке речью, но передумала. Махнула рукой с зажатым в ней беретом в сторону стыковочных шлюзов, буркнула: "Все вопросы на месте, пошли" и, не оглядываясь, зашагала к внешней границе сектора восемь.

* * *

Шон О'Брайен давно не был мальчишкой и хоронить друзей ему уже доводилось не раз, но привыкнуть не получалось. Никак. Эх, Дональд, Дональд… И ведь это был самый обыкновенный, ставший уже привычным вылет арестной команды на задержание посаженного на грунт корабля-нарушителя. Обычный вылет, обычный – хоть и довольно крупный – корабль, быстро ставшие обычными «Сапсаны», неподвижно зависшие на высоте четверти мили над сдавшимся противником… Вот только залпа невесть откуда взявшихся на транспорте бортовых орудий не ждал никто. Ни сгоревший в пламени этого залпа катер, на котором в числе прочих летел Дональд, ни пилоты «Сапсанов», которым пришлось уворачиваться от второго залпа. И что с того, что когда один из них, не успевший среагировать вовремя, пополз, заваливаясь на бок, на базу, второй догнал пытающийся уйти на сверхмалой высоте транспорт и, не тратя времени на обычное «здесь ноль двадцать два», последовательно разнес ему маршевые, маневровые и рубку. Что с того, если в гроб, дешевый казенным гроб, положили лишь потрепанный берет и китель с наградами – даже тела не осталось. После выстрела плазменной пушки вообще мало что остается, металл – и тот сплавляется в странной формы комья, что уж говорить о слабой плоти человеческой… Мэгги, прямая и отрешенная, не плакала. И мальчики, поддерживающие ее под руки, не плакали тоже. Крошка Энни, и должно быть, и вовсе не поняла, что происходит, и только жалась к плечу Шона, испуганно тараща глазенки. А рядом с Морганом навытяжку стоял ноль двадцать второй – в броне и шлеме, как все они. Стоял, прижимал к бокам стиснутые кулаки, и то ли слышал, то ли нет размеренные, скорбные слова похоронной службы. Потом, когда последний кусок дерна лег на надгробный холмик – один из многих, появившихся сегодня на кладбище, где хоронили погибших полицейских – пилот подошел к Шону и тнхо, но отчетливо произнес бесцветным тонном:

– Я их достану. Найду и достану. Чего бы это ни стоило. Ты мне веришь, капитан?

– Ты их уже достал. Спасибо тебе, парень, – осторожно ответил Шон, но тот только покачал головой и процедил:

– Нет. Это была пешка. Я найду ферзей. Я найду тех, кто поставил плазменные пушки на безобидный с виду корабль. Тех, кто привел их на Бельтайн. Тех, кто заплатил. Я обещаю. Ты мне веришь? – настойчиво повторила черная фигура, и Шону ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Пилот отдал честь, четко, по-военному, развернулся и пошел к выходу с кладбища. На полпути его догнал Морган, наклонил голову, что-то говоря, но ноль двадцать два только нетерпеливо передернул плечами и зашагал быстрее.

– Чем это ты занимаешься, Мэри? – Девушка, с какой-то немыслимой скоростью просматривавшая возникающие на дисплее списки, подняла голову и почти сердито уставилась на бесшумно вошедшего в комнату майора. Помещение изрядно изменилось со времени его первого визита. Конечно, просторнее здесь не стало, да и не могло, но вот уюта определенно добавилось. Пестрый лоскутный коврик на полу вполне удачно гармонировал с таким же одеялом. Сама девушка, сидящая скрестив ноги на кровати, завернулась в даже на вид теплый темно-красный плед и обложилась полудюжиной разнокалиберных подушек. Потолочный светильник, чей свет так резал Моргану глаза почти два года назад, был сейчас выключен, а дисплей освещала изящная финтифлюшка на стене. Да и сама Мэри не была сейчас угрюмым подростком с больными глазами загнанного зверя. Она повзрослела, взгляду добавилось холодности, но холодность эта не имела ничего общего с наигранной – теперь майор видел разницу – бравадой девчонки, которую он увидел в приемной монастыря Святой Екатерины.

– Вы могли бы и постучаться, Дядюшка, – мягкой, но строгой укоризне в ее голосе могли бы позавидовать немногочисленные известные Генри дамы из высшего общества Бельтайна. Случалось ему изредка встречать таких на приемах и официальных мероприятиях, – А если бы я была не одета? Или спала?

– Насчет не одета – не знаю, а вот про «спала» это можешь мне не заливать. Ты не спишь третьи сутки, – проворчал он, – И вообще, подвигайся. У меня был тот еще денек, ноги гудят – сил нет.

– И кто же меня заложил на этот раз? – иронично поинтересовалась девушка, послушно отодвигаясь к изголовью кровати и с несколько насмешливой улыбкой наблюдая, как Дядюшка пристраивает свои без малого семь футов рядом с ее правым коленом.

– Кто-кто… сестра Агнесса, кто ж еще. А вот кто заложил тебя ей… – Морган пожал плечами. Честно говоря, не спрашивал. Да и какая разница, кто. Ты хоть ешь?

Мэри промолчала, сочтя вопрос праздным. Установка была изгнана с тумбочки на пол, а на ее месте стояла полупустая тарелка с остатками не то позднего ужина, не то раннего завтрака и бутылка чего-то тонизирующего. Во всей этой химии майор не разбирался, предпочитая естественные препараты вроде пива нли виски, но не предлагать же шестнадцатилетней девушке выпить за компанию.

– Так чем ты занята? – повторил он свой мерный вопрос.

– Пытаюсь распутать несколько концов. Ищу виды поставок корабельных орудий.

– А почему ты думаешь, что орудия привезли на планету, а не установили на корабль где-то за ее пределами?

– Ну вы же видели результаты экспертизы, сэр.

– Да я-то видел. А вот ты где их взяла?

– Вы плохо защищаете информацию, майор. Я ладно, я своя, а ведь вокруг хватает оч-чень разного народа. – Невозмутимости этой нахалки могли бы позавидовать лучшие игроки в покер. – Вы бы и впрямь проверили систему компьютерной безопасности, не ровен час, кто-то посторонний доберется. Информация еще полбеды, могут ведь и что-нибудь по-настоящему существенное повредить или перенастроить.

Морган мысленно схватился за голову. Никак, вот никак не мог он привыкнуть к тому, что в присутствии Мэри Гамильтон время от времени чувствовал себя щенком. Иногда – нашкодившим. Ну ладно, компьютерщиков он, конечно, взгреет, но что же такое она раскопала? А ведь раскопала, недаром изгибается в торжествующей улыбке правый уголок красиво очерченных губ. Губы вообще были единственным в ее лице, что можно было без натяжки назвать красивым. Хотя кто знает – может быть, где-нибудь красивым сочли бы лицо целиком. Только, увы, не на Бельтайне. Правда время от времени он ловил себя на мысли, что с такими мозгами и таким умением летать признанная красота, в сущности, без надобности.

– Мэри, не морочь мне голову. Что ты нашла, ну? – Терпением майор не отличался, даже будучи выспавшимся и сытым, а сейчас ни одно из этих требований выполнено не было.

– Что нашла… Так, во-первых, на Бельтайн направлено двенадцать комплектов корабельных плазменных пушек.

– Сколько?! Да ты в своем уме?!

– Уж точно не в вашем. Даже если учесть, что один мы давеча разнесли в хлам…

– Ты разнесла, – не без ехидства уточнил Морган.

– Ну, пусть я. Теперь второе. Помимо упомянутых комплектов вооружения на планету совсем недавно протащили как минимум семнадцать ракетно-зенитных батарей. Чем вообще, позвольте полюбопытствовать, занята таможенная служба «Гринленда»? Нас скоро начнут отстреливать в полете, примерно через неделю, если сопоставить сроки прибытия груза с тем временем, которое требуется для скрытною монтажа. Еще скажите спасибо, что расфасованы эти установки в мелкую тару, – для конспирации, надо полагать – поэтому сроки сборки увеличились. А то начали бы мы огребать еще в прошлом месяце. Причем заметьте, я говорю именно о грузах, прошедших через базу, а сколько и чего забросили сюда непосредственно, минуя «Гринленд»… Надеюсь, впрочем, что не так уж много. По крайней мере на арестованных кораблях мы оружия и боеприпасов не находим, верно? А ведь мы сажали не только вылетающих с планеты, но и прибывающих на нее. Но я не питаю иллюзий – всех мы не брали, – Мэри поплотнее закуталась в плед и продолжила: – И, наконец, третье. Либо я сильно ошибаюсь, либо заварил всю эту чертову нишу некто Эрик ван Хофф.

– Уверена? – Морган подобрался, как кот перед мышиной норой.

– Почти. Если бы я смогла точно проследить направление финансирования… Боюсь, сэр, моей квалификации для этого недостаточно, тут нужен аналитик калибра мисс Макдермотт, но вероятность семьдесят шесть процентов.

– Вот даже как… Любопытно… У тебя тут можно курить?

– Курите, Дядюшка. Хотя человеку без тарисситовых имплантов я бы не советовала этого делать, – голосом зануды-врача проскрипела Мэри, извлекая откуда-то из недр кровати простую керамическую пепельницу. Судя по следам на ней, майор был не единственным курильщиком в этой комнате.

– Не учи дедушку кашлять. И помолчи, мне надо подумать.

Подумать действительно было о чем. Эрик ван Хофф, ну надо же… Уроженец Нового Амстердама, выходец из известной, весьма респектабельной и очень богатой семьи, Эрик ван Хофф получил блестящее образование. Семья ван Хофф прославилась как организатор торговых процессов. Не будучи ни производителями, ни поставщиками, ван Хоффы были широко известны как идеальные посредники. Им ничего не стоило учесть интересы всех участников многоступенчатой сделки таким образом, что все стороны оставались довольны – не исключая, разумеется, и самих ван Хоффов. Таможенники и налоговики бессильно потрясали кулаками, преступные кланы вели себя корректно (время от времени и они нуждались в торговых посредниках), любой промышленник знал, что если обеспечением сопровождения контракта занялась семья ван Хсфф, прибыль обеспечена. К тридцати годам Эрик стал одним из самых известных специалистов по межпланетному торговому праву Лиги Свободных Планет, а это говорило о многом. Впоследствии, когда деятельность молодого юриста стала все чаще выводить за рамки досконально изученных им законов, многие коллеги недоумевали, зачем, собственно, ему это понадобилось. Чего ему не хватало? Славы? Денег? Но уж чего-чего, а популярности и денег многообещающий отпрыск семейства ван Хофф получал в избытке. Должно быть, манипулирование в пределах пусть даже весьма свободно толкуемых законов, которым подчинялась межпланетная торговля, казалось ему пресным и не стоящим того, чтобы тратить на него свою единственную и неповторимую жизнь. А значит, следовало выйти за упомянутые пределы. Правду сказать, в полной мере преступником его нельзя было назвать. Авантюрист и ловелас, азартный трок и спортсмен-экстремал, Эрик ван Хофф побил ходить по краю пропасти. Самое интересное, что до сих пор ему вполне удавалось не оступиться, несмотря на то и дело возникающие подозрения в шпионаже. Моргану было известно, что деятельностью ван Хоффа были, мягко говоря, не слишком довольны Российкая и Небесная империи, Американский союз и Рах Мехюапа, но поймать этого ловкача с поличным по сию пору не удавалось никому. Косвенных доказательств было сколько угодно, но покамест, насколько знал Морган, ни одной контрразведке не довелось побеседовать с господином ван Хоффом по душам: пятидесятилетний на данный момент Эрик обладал феноменальным чутьем на опасность. Да, если поставку вооружений для преступного мира Бельтайна организовал сам Эрик ван Хофф, перекрыть канал будет неимоверно трудно.